Текст книги "Цветы на камнях"

Автор книги: Сергей Байбара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 39 страниц)

За три автоцистерны с нефтью грузины внесли лишь задаток. Основную часть оплаты чеченцы должны были получить уже в Хашури. С тем и приехали.

Отношение к чеченцам среди грузин было немногим лучше, чем к русским. Но гости есть гости. И они услышали добрые, приветливые, по-крестьянски простые слова в свой адрес, и им поднесли по стаканчику вина. Чеченцы сдержанно поблагодарили гостеприимных хозяев, откушали угощение. Старший вайнах через Султана Магомедовича поблагодарил Резо, но попросил не обижаться за то, что водители бензовозов откажутся. Аллах не велит, да и техника безопасности не позволяет!

Попрощавшись с пограничниками, машины взяли курс на Гори.

…Гори, в какой-то степени, можно было назвать братом-близнецом Цхинвала. И через улицы этого города прокатилась огненная волна войны. И в Гори стены были выщерблены кислыми дождями и пулями, многие улицы едва угадывались среди завалов и руин. Также, как и в Цхинвале, текла через город грязно-зеленая, мутная Большая Лиахви, а на улицах детишки в штопаных рубашонках лазали по железным трупам танков и бронемашин. Трещины разрывали на части асфальтовые шоссе, песок заносил фонтан и корни засохших елей у разрушенного Музея Сталина. А над городом нависала темная угрюмая горка с древней крепостью.

Но в Гори жители не вырывали друг у друга изо рта кусок хлеба. Военные и полицейские не смотрели друг на друга с презрением и нескрываемой злостью. Здесь не рубили картины, не стреляли за «деньги» в памятники, не мочились на стены древних церквей, ибо за такие вещи местным олигархам, если бы они появились, вырвали бы и руки, и ноги. Инвалидов здесь не гнали прочь, вышибая из рук костыли, а отцы не торговали дочерьми. Не было фракций и гильдий, не было чужих детей. Может быть, Грузии повезло, что «процесс демократизации», а попросту говоря, разрушения человеческих душ на деньги из Вашингтона и Брюсселя, шел здесь не так стремительно, как в России.

Грохочущие танки и автомашины каравана уже въезжали на улицы Гори. По обе стороны дороги тянулись руины, дома, где отсутствовали стены и крыши. И люди. Вооруженные мужчины в военной форме, женщины, вездесущие детишки, старики, тянулись нескончаемой вереницей вдоль дороги. Ребятня бежала за машинами, с восхищением и завистью глядя на отцов и старших братьев в кабинах и на броне.

– Слава Богу, вы вернулись!

– Молодцы!

– Мы ждали вас!

Конечно, жители Гори ждали караван с товарами, с продуктами, с патронами. Но почему-то у Сергея было впечатление, что возвратись они ни с чем, их встречали бы так же. Некоторые женщины бросали на капоты машин, на броню танков цветки, ветви кипарисов, подносили караваи хлеба, лепешки. Бедные, оборванные женщины несли хлеб сытым караванщикам! Смысл?! Мужчины запрыгивали на подножки автомобилей, жали руки караванщикам, бойцы на крышах стреляли в воздух. Откуда собралось столько людей? После войны от шестидесятитысячного населения Гори осталось от силы тысячи четыре, ну, может, пять. Но было впечатление, что людей гораздо больше.

Машины на медленной скорости подъехали к мосту через речку. Табличка на стене одного из уцелевших домов на набережной гласила «Улица Чавчавадзе». Медленно, боясь веса собственных машин, водители пересекали мост, также заполненный радостными людьми.

Путь каравана закончился на главной городской площади, у здания городской администрации. Позеленевший памятник Ленину рядом с одинокой елью выглядел здесь нелепым, уродливым фантомом. Недалеко от здания застыли навечно два огненно-ржавых троллейбуса и два почерневших «Т-80», один из которых впечатался в стену здания. Площадь была заполнена народом. У здания администрации горели костры, стояли накрытые столы.

Когда машины остановились, люди сомкнулись тесным кольцом вокруг них. От криков, слов, приветствий, от гула «демонстрации» гудело в ушах. Тяжелые армейские грузовики начали раскачиваться из стороны в сторону под напором сотен рук.

Заглушив двигатели, бойцы, водители, торговцы выходили из кабин и тут же попадали в круговорот счастливых людей. Абсолютно незнакомые люди обнимали тебя, хлопали по плечу, поздравляли с возвращением, угощали чаем, свежим горячим хлебом, а то и ста граммами.

Непонятно было, когда начался этот стихийный митинг на улицах Гори и неясно, когда закончится. Сенцова, когда он вышел из кабины, не миновала участь сия. Он пытался что-то сказать, но в конце концов, махнул рукой, улыбаясь:

– Хоть бы трибуну какую-нибудь наладили! К народу с речью обратиться!

Фэн попал в тесный кружок своих соотечественников. Разбираться в хитросплетениях веселой китайской речи было выше сил Сергея, и он, выйдя на улицу тоже окунулся в атмосферу общей радости. Однако Сергею почему-то стало грустно. Глядя на остатки российской боевой техники, он сказал сам себе:

– Да, Серго, мы чужие на этом празднике жизни!

Улыбаясь и пожимая руки в ответ, он бочком-бочком протиснулся на бывшую клумбу, где все равно кроме чертополоха и одуванчиков ничего не росло. Задумчиво он развернул кисет, достал трубку. Куда теперь? Домой, конечно. Может, отпроситься у Сенцова, и добраться до Гоми по железной дороге? Здесь-то он все равно не нужен! Все, что от него требовалось, он сделал. Сергей раскурил трубку и выдохнул облако ароматного дымка. И тут его кто-то хлопнул по спине.

Сергей обернулся и увидел улыбающиеся лица своих односельчан, – Мераба, Нугзара, Арбулы, Сулхана.

– Серго! Серго вернулся! – орал восторженный Мераб, сграбастав Сергея в медвежьи объятия. – Ребята, Серго вернулся!

Не объясняя ничего, радостные односельчане подхватили Сергея и принялись подкидывать его к небесам. Подбросив Сергея, друзья затянули песню о долгих скитаниях витязя и счастливом возвращении домой. А так как песня включала в себя шесть куплетов, плюс к тому была весьма тягучей. Сергей понял, что летать ему светит никак не меньше десяти минут, и это в лучшем случае.

– Мужики! Не надо! Я высоты боюсь! – орал, как резаный, Сергей.

По счастью, земляки ограничились одним куплетом, и россиянин вскорости вновь ощутил твердь земную под ногами.

– Ну, Серго, слава Богу, что вернулись, живыми-здоровыми! – разговорился Мераб. – А мы чего только не наслушались про Цхинвал! Говорили, что арестовали вас, и весь товар конфисковали! Говорили, что твари летающие полгорода сожрали. Про болезнь какую-то говорили! А у вас все нормально? А где Юра?! Юра!!! Юра!!! С возвращением Юра!

– Как там Кети? Как дети? Как Тенгиз? – первым делом спросил Сергей.

– Скучает твоя Кетеван, – взял слово Нугзар. – Ходит грустная, злая. С соседками ругается. Каждый день в церковь ходит, вместе с Лили. Молятся за тебя! Дети? Да вроде, в порядке…

– Более чем в порядке! – усмехнулся Сулхан. – Ярик позавчера окно мячом у Зауты разбил. Заута сказал, что с тебя спросит.

– Вот, паршивец! – ругнулся Сергей. – Уши оборву.

– Ну и зачем ты отца расстроил? – упрекнул Мераб Сулхана. – Праздник нынче, а ты ему такую новость. Потом не мог сообщить?!

– Нет, нет, все в порядке! – поднял ладони Сергей. – А Тенгиз где?

Мужчины в ответ только загадочно улыбнулись.

– Я не понял, где наш hero? – Сквозь толпу пробрался седеющий уже, полноватый усатый мужчина сорока двух лет в поношенных джинсах и неизменной ковбойской шляпе.

– Hi, Serg! Рад тебя видеть! – «Ковбой» крепко пожал Сергею руку.

– Том, и ты здесь?!

– А как же! Кстати, мы с парнями подарок тебье привезли!

Том поманил кого-то рукой. Тут же из толпы семенящей походкой вышла женщина, закрытая в мусульманскую паранджу. Огромное, как мешок, платье с платком, закрывающим лицо и голову, не давало даже предположить, что это за человек. И вообще, для женщины «она» была слишком высокого роста. А Мераб с товарищами просто зашлись от хохота.

– Вот! Это тебе! Дарим! Только Кетеван предупреди, чтобы не ревновала!

– А в чем прикол, мужики?!

– Гюльчатай, открой личико! – хохоча, попросил Мераб «незнакомку».

Сергей, кстати, заметил, что из-под полы платья выглядывают военные ботинки американского образца. Под паранджой таился мужчина. Но кто?

Сергей протянул руку, чтобы поднять накидку, скрывающую лицо «подарка». А под ней…

– Гав! – гаркнул Тенгиз, да так, что Сергей даже руку отдернул. А степенные мужчины загоготали пуще прежнего. Том даже присел на корточки от смеха.

– Тенгиз! Ах, чтоб тебя, чертяка!

– Подожди, дай я из этого позора выберусь!

Чертыхаясь, Тенгиз стянул с себя паранджу. А потом два друга крепко обнялись. Сергей заметил, что Тенгиз получил два свежих шрама, что у него прибавилось седых волос. Да уж, съездил на курорт.

– Да где там Юра пропадает?! – в шутку сердился Мераб.

В этот момент к мужчинам подбежала маленькая девчушка лет семи. Она держала в руках маленькие красные цветочки. Наверное, самым необычным из высоких, сильных взрослых ей показался рыжеволосый, светлокожий Сергей. Она, не говоря ни слова, сунула один из цветков в руку Сергея, и побежала дальше.

– Спасибо!

– Хороший знак тебе, Серго! – сказал Арбула. – Ангел тебя встречает.

– Что-то я по Нане соскучился, – сказал Сергей. – Домой бы…

– Вот догуляем, и сразу домой! – ответил Мераб. – Тут ведь целое мероприятие запланировано.

– Ох, ё…! – протянул Сергей.

– А у нас новостей много! – сказал Нугзар. – В Хашури кирпичный завод скоро запустят! И цементный! Уже в этом году, максимум, в следующем! Дома будем строить, Серго! В пять этажей, в десять этажей! Небоскребы будем строить, как в стары добрые времена!

– А чего мы стоим, скучаем? Я вот тост хочу сказать. Том, наливай! – распорядился Мераб.

Том взял из рук Тенгиза большую бутыль в плетеной корзине. Откуда ни возьмись, появились стаканы. А Сергею преподнесли здоровенный рог. Второй рог приберегли для Сенцова.

– Как-то не по-человечески, – заметил Сергей. – Стоим в стороне от людей. Все там, а мы здесь…

– Как так в стороне?! – удивился Мераб. – Эй, люди! Походите ко мне, угощаю! – Он поднял в воздух бутыль. – Мой друг домой вернулся! Живой, здоровый! Подходите люди, угощаю!

– Так, а про меня забыли?! – услышали друзья голос Сенцова.

– Держи, Юра! Слушай, почему забыли? Помним!

– Это только начало! Гулять весь день будем! И всю ночь!

– Да, чувствую, мне лучше за руль…oh, devil, в седло не садиться!

– А Рамон когда вернулся? Он же вернулся? – спросил Сергей.

И вот тут друзья погрустнели. Улыбки сошли с их лиц.

– Не вернулся Рамон, – тихо сказал Мераб. – До сих пор не вернулся… Жена плачет… Дети плачут… Ходят, спрашивают, а где папа? А Ричардс молчит, зараза!

Хотелось гнать от себя тревожные мысли. Все может быть. Вдруг, когда они вернутся в Гоми, Рамон уже будет дома?

А море радости разливалось все шире и шире. Шумели разрушенные улицы, шумел истерзанный город. Люди радовались незнакомым людям просто, потому что им было это необходимо. Наперекор разрушению, смерти и тлению. Наперекор духу смерти, что царил над мрачными развалинами и пустыми проемами окон.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1. Майор Хунн

Полковник Ричардс тяжко вздохнул. Опустился в кресло. Сейчас в своем кабинете он переводил дух после заседания Совета. Опять обсуждали вопрос о введении денег и опять зашли в тупик. Потом переключились на экспедицию в Тбилиси, которая планировалась уже год с лишним.

После исчезновения группы Начоса, члены Совета сменили свой научно-исследовательский оптимизм на сугубую осторожность при подготовке дальних экспедиций. Никому не хотелось лишних жертв. Особенно яро оппонировал полковнику его бывший соперник по выборам, профессор Качибадзе. Он высказался за то, чтобы отложить экспедицию до следующего года, как минимум. Он же обвинял Ричардса в бездушии и предложил самому возглавить экспедицию, если она будет организована. В ответ Ричардс язвительно спросил, насколько сильно Качибадзе хочет перевыборов главы Совета. Спор был горячий, как и положено у представителей южной нации. В итоге большинство членов Совета дали добро на экспедицию, но Ричардс мог быть уверен, что завершись она неудачно, его съедят живьем и без соли.

А куда они денутся без Ричардса? Или они действительно думают, что остатки американских взводов и подразделений, а также американские, канадские, английские пилоты будут подчиняться иному лицу, не американцу, не военному? Наивные! Союз состоял из двух частей, уравновешивавших одна другую: коренное население и американцы, военные и гражданские специалисты. И недоразумений, происшествий, курьезов в отношениях между «хозяевами» и «гостями» хватало. К тому же многие грузины искренне считали именно Америку виновной в Третьей Мировой войне. Да ведь так оно и было!

Ричардс протянул руку к графину с водой. Сейчас перед его глазами на мониторе компьютера находилась таблица должностей, зияющая пустотами открытых вакансий. В том числе и в аппарате армии. Не хватало техников, механиков, врачей, строителей, военных специалистов, и так далее, и так далее! Откуда их было взять?

Вот пропала группа Начоса. Это толковый, умный офицер. С ним пропало двадцать солдат, американских солдат, мастеров военного дела. Фактически, взвод специального назначения. Кем их заменить? А ведь необходимо отправлять вторую, спасательную группу. Чисто из американцев ее составить уже будет трудно. А там, за рубежом Союза, возможно, есть секреты, которые иностранцам знать не нужно.

Ричардс каким-то непонятным чутьем ощущал, что появление в грузинских горах американского стратегического бомбардировщика связано с проектом «Sauron», которым занимался Пентагон перед началом войны с Россией. Какова судьба тех спецназовцев, идеальных убийц, которыми так восхищался Ричардс? Погибли? Не факт. А за такими уникальными в буквальном смысле слова, лучшими бойцами в мире, полетишь и на другой конец света. Значит, по ту сторону океана есть те, кто заинтересован в них? Или нет? Что мешает тем, кто остался на развалинах самого могущественного государства в мире, элементарно установить связь со своими бывшими военными базами и подразделениями хотя бы в Европе и на Ближнем Востоке? Эх, Начос, Начос, ну почему же ты не справился? Ты ведь был одним из лучших в своем ремесле!

Также Ричардса волновало наличие могущественного потенциального противника на Севере. Три недели уже прошло со дня возвращения торгового каравана из Цхинвала. Торговцы и разведчики рассказали о контактах с русскими, рассказали, что России, как единого централизованного государства больше не существует, а сами русские разбиты на отдельные группы, враждующие между собой. Но это на Кавказе. А что творится сейчас на необъятных русских просторах к северу от пятидесятой параллели? Не найдется ли там силы, которая сможет собрать разрозненные русские территории в единое целое? Остались ли на территории бывшей России неиспользованные запасы ядерного, химического, бактериологического оружия, остались ли люди, способные привести в действие остатки смертоносного российского арсенала? Вопросов столько, что голова кругом идет.

Ричардс нажал кнопку вызова секретарши. Спустя несколько секунд дверь открылась и в кабинет вошла его ослепительная, несравненная Мария. Лицо ее сияло довольной улыбкой.

– Мэри, детка, свари мне кофе, – попросил полковник.

– Если еще раз назовешь меня деткой, я тебе этот кофе за шиворот вылью! – процедила Мария, не меняя выражения милого лица.

– Хорошо, детка, больше не буду! – улыбнулся Ричардс.

Мария зло ударила кулачком по дверному косяку и вышла, хлопнув дверью. Ричардс довольно усмехнулся, закряхтел от смеха. Ему иногда нравилось злить свою женушку, хотя воротник надо на всякий случай застегнуть. А то ведь выльет, с нее станется!

Спустя еще несколько минут ароматная чашка кофе дымилась на столе, а Ричардс, кривя губы, потирал покрасневший палец. Мария, покачивая бедрами, как бывалая фотомодель, прошла вдоль стола к двери. У двери она остановилась, наклонила головку, посмотрела на любимого мужа блаженным взглядом и елейным голосом промолвила:

– Господин полковник, как насчет кратковременного отпуска?

– Какого еще, черт побери, отпуска? – сердито пробурчал муж-начальник.

– Через неделю у мамы, твоей любимой тещи, день рождения! Ты мне обещал!

– О, господи! – Полковник сжал ладонями виски. – Мэри, дет…, в смысле, дорогая, я с тобой поехать не смогу.

– Ну, конечно, я забыла, у тебя ведь важные дела! – стала закипать Мария. – Ты человек государственный, без жены, без детей, без тещи…

– Если хочешь, поезжай сама. Возьми Михо и поезжай, – прервал жену Марио. – А я подъеду позже. Транспорт у тебя будет.

– Ну, хотя бы так, – с фальшивой грустью на лице согласилась Мария. – А заявление писать надо?

– А ты как думала? Конечно!

– Я люблю тебя, – шаловливым голоском сказала Мария. – При этом она прислонилась к дверному косяку, согнула левую ногу так, что каблук касался ягодиц. Взгляд ее был подобен взгляду школьницы, пытающейся соблазнить своего преподавателя.

– Мэм! Мэм, скажите, полковник Ричардс сейчас может меня принять? – раздался в приемной мужской голос.

Игривую улыбку Мэри как ветром сдуло. Она отлетела от двери, сконфуженно поправила юбку, захлопнула дверь. Через секунду она вновь вбежала:

– К тебе на прием просится твой контрразведчик. Майор Хунн. Морда у него хитрая! Примешь?

– Приму, госпожа Ричардс. – сжав губы, укоризненно глядя на нее, ответил полковник. Он убрал чашку в ящик стола.

Войдя, майор Хунн с недоумением посмотрел на выбегающую секретаршу. Вопросительно посмотрел на Ричардса:

– Я не помешал, сэр? Если нужно, я могу подождать. Зайти через час.

– Нет, все в порядке, майор, – ответил Ричардс. – Я слушаю вас. Присаживайтесь.

– Спасибо, сэр. – Хунн уселся напротив Ричардса. – Я бы хотел обсудить с вами несколько вопросов.

– Слушаю вас.

– Первое, сэр. Как вам известно, около месяца назад в Боржомском районе произошел инцидент, связанный с гибелью наших военнослужащих. В ходе боевых действий в районе населенного пункта …Читахеви… местный полевой командир уличил их в трусости и самовольно расстрелял. И до сих пор в отношении этого преступника не предпринято никаких санкций. Этот командир по фамилии Иоселиани называет себя майором, хотя ни одного дня не прослужил в армии. Ни в нашей, ни в грузинской. Как докладывают мои информаторы, влияние этого человека в данном районе слишком велико. Вообще я считаю, сэр, что Боржомский район может доставить нам в будущем много хлопот. Именно из-за возрастающих сепаратистских настроений.

– Каких настроений? – переспросил Ричардс.

– Сепаратистских, сэр. Местные командиры пользуются у населения огромным авторитетом. Они определяют закон на данных территориях, а не приказы из Хашури. В случае конфликта, они легко выйдут из-под контроля. К тому ж, сэр, в их руках находится мощное оружие, используя которое, они могут диктовать Союзу свои условия.

– Вы имеете в виду электростанцию?

– Именно, сэр. И самосуд над гражданами Соединенных Штатов, над нашими солдатами не может оставаться без внимания. Никто не давал права грузинским командирам поднимать руку на американцев. Если не привлечь к ответственности Иоселиани, это может послужить поводом к минимизации нашего влияния в регионе и выходе его из-под нашего контроля.

– А у меня иная информация, майор, – нахмурился Ричардс. – Те военнослужащие, о которых вы говорите, – трусы. И, если бы они были доставлены живыми и здоровыми в Хашури, их бы здесь ждала такая же участь. Или, в лучшем случае, каторжные работы.

– Когда возмездие исходит от старшего офицера-американца, – это одно, а когда самосуд над американскими гражданами вершат иностранцы, – это другое, – возразил Гунн. – Мы здесь обязаны защищать права американских граждан, тех, что остались в живых. Согласитесь, что жизнь местного жителя и жизнь американского гражданина имеет разную цену для нас.

– Не соглашусь, – отрезал Ричардс. – Жизнь вообще не имеет цены. Любая жизнь. А Союз возник для того, чтобы обеспечить выживание и американских граждан, и местных жителей. На равных. Или вы предлагаете проводить здесь сегрегацию по национальному признаку? Назначить людей первого и второго сорта? Не говоря уже о том, что эта идея абсурдна и противна разуму человека с демократическими убеждениями… Скажите, сколько мы продержимся здесь, если введем здесь, как вы предлагаете, политику апартеида?

– Вы неправильно меня поняли, сэр! – возразил Хунн. – Я не предлагаю проводить политику апартеида, как вы выразились. Но для меня жизнь наших граждан имеет первостепенное значение.

– Я боюсь показаться старым дураком, – скривился полковник, – но я продолжаю утверждать, что все «не наши граждане» находятся за границами Союза. Что же касается Иоселиани и боржомских дел… Да, признаюсь, меня также покоробило известие о Читахеви. И я собираюсь вызвать сюда генерала из Цихиджвари с подробным отчетом о произошедших событиях. Но я также могу понять и Иоселиани. Он, как и все грузины привязаны к своей земле, к своим домам. Иоселиани, – это фанатик своего дела. Очень полезный фанатик, и не время сейчас его трогать. Пока он, и подобные ему люди там, мы можем не беспокоиться за южные рубежи. Припугнуть его надо, но убирать – просто невыгодно для нас же.

– Мы могли бы поставить туда нашего грамотного офицера на место Иоселиани, – предложил Хунн.

– Его не примут местные, – не согласился Ричардс. – Для того чтобы быть командиром там, надо иметь определенный авторитет.

– Авторитет можно завоевать, усмирив одних непокорных и умаслив других, – сказал Гунн.

– И в таком случае мы будем затыкать южную границу своими задницами! – кивнул головой Ричардс.

– Я все же остаюсь при своем мнении, сэр. – Майор Хунн достал из кармана платок, снял фуражку, вытер пот на затылке. – Разрешите перейти ко второму вопросу, сэр?

– Да, пожалуйста…

– Спасибо. Второй вопрос касается недавних выборов в Гоми. Вы знаете, что местным gamgebeli был избран русский? Некто Сенцов Юрий Николаевич. Бывший десантник Красной армии.

– Мне известен этот человек, – поднял ладонь Ричардс. – Он хорошо справился с задачей начальника торгового каравана. От него мы узнали много интересного о положении русских в Осетии и на Северном Кавказе. Вы знаете, майор, этот человек проходил службу в Афганистане в конце восьмидесятых годов. Именно в этой стране я в то же время находился в качестве военного инструктора, обучал моджахедов воевать с русскими. Так что мы с ним старые приятели!

– Но это же недопустимо! – возмутился Хунн. – Создан прецедент, что во главе целого села, находящегося к тому же в непосредственной близости к столице, теперь находится коммунист, бывший советский офицер!

– Ну и что теперь? Майор, найдите мне несколько десятков стопроцентных демократов, которые могли бы стать главами местных управ во всех населенных пунктах Союза! Республиканцы тоже подойдут! Вряд ли это возможно! Нам не приходится привередничать, майор! К тому же, этого русского выбрали сами же коренные жители, которые вообще-то не жалуют русских военных. Значит этот русский, – парень не промах.

– Но сэр, поймите! Сколько на территории Союза находится русских? Около тридцати? Если хотя бы половина из них займут административные посты? Это же готовая пятая колонна в случае вторжения российских войск!

– Какого вторжения?! – усмехнулся Ричардс. – Россия расколота на осколки, так же как и, вероятно, Америка! Будущее за малыми нациями. Вы хотите начать здесь новую охоту на ведьм? Не пытайтесь оригинальничать, Хунн! Вы не Гарри Трумэн! Попытайтесь представить, к чему это приведет!

– Я забочусь о безопасности наших граждан, сэр! – продолжал стоять на своем Хунн. – А также отстаиваю незыблемость американских ценностей свободы и демократии.

– Демократии?! – Ричардс удивленно посмотрел на него. – Вы посмотрите вокруг! Вы предлагаете отменить результаты выборов gamgebeli в одном из сел, только потому, что победил коммунист?! Какая же это демократия?! О каких «американских ценностях» вы говорите? Об управляемой вражде среди малых народов в угоду «Большому брату» из Вашингтона? О власти доллара, основанной на промывании мозгов через телевизор и тысячах крылатых ракетах? И к чему привели наши «ценности» и их насаждение по всему миру? К крушению цивилизации, майор!

– Вы ли это говорите, полковник?! – удивился Хунн. – Если бы я не знал вас только лет, я бы подумал, что вы коммунист!

– Не забывайтесь, майор! – вспыхнул Ричардс.

– Извините, сэр. Но ваши речи точь в точь копируют тезисы левых. Вы сами не замечаете этого?!

– Не замечал за собой особых симпатий к левым, – усмехнулся Ричардс. – Я руководствуюсь здравым смыслом.

– Я считаю, сэр, что если здравый смысл совпадает с мнением врагов демократии, то к черту такой здравый смысл! – качнул головой Хунн.

– Вы еще слишком молоды, Хунн, чтобы судить о таких вещах! – сказал Ричардс. – Вы хотите видеть общество в котором местные жители, которых вв считаете дикарями, будут смотреть на нас, американцев, с подобострастием и преклоняться перед нами, как перед богами, несущими свет цивилизации! Здесь, к сожалению, такое невозможно. Грузины, хоть некоторые из нас, и считают их варварами, далеко не варвары. Культура грузин – это южноевропейская культура, пусть и с некоторыми чертами Азии. Вам слабо сказать итальянцу или испанцу, что он дикарь? Местные жители уже приняли систему отношений, при которых американец и грузин смотрят друг на друга, как равные. Многие американцы уже стали здесь своими. Женились на грузинках, обзавелись грузинскими родственниками, завели детей, которые говорят и по-английски, и по-грузински. Положение, при котором грузины смотрели бы на нас снизу вверх, здесь невозможно, – не та нация. Мы выживали все вместе. Они бы выжили без нас. С трудом, но выжили бы. Мы без них – нет. Всем мы, – и пилот F-22, и морской пехотинец, и полковник, и майор-контрразведчик, с удовольствием едим хлеб, выращенный грузинским крестьянином. Другого хлеба у нас нет и, по всей видимости, не будет. Мы пьем вино, сделанное грузинским виноделом. Ездим на машинах, которые чиним вместе с грузинскими и русскими механиками. Американский орел и грузинская орлица уже свили гнездо, в котором скоро появятся новые птенцы. Разорвать эти связи уже нереально, при всем желании нереально.

– И это меня также беспокоит, сэр, – не унимался майор. – Американцы женятся на грузинках. У них рождаются дети. Кем они будут себя считать? Грузинами? Какому языку они будут учить своих детей, когда мы исчезнем? А наши внуки будут скакать на конях, пахать землю деревянным плугом, танцевать lezginku, и хорошо, если будут знать хотя бы десяток слов по-английски! Это же крушение нации! Великий американский народ ассимилируется маленьком горным азиатским народом. Сюжет для Стивена Кинга, мать его!

– Когда мы начали бомбить Россию, мы почему-то не думали о детях и внуках! – горько усмехнулся Ричардс. – А теперь задумались… По крайней мере, я надеюсь, что это будут здоровые дети, которые будут потом рожать и нянчить своих крепких, здоровых детей. Пусть даже они говорят по-грузински. Уж лучше так, чем двухголовые, безногие уродцы, отлично говорящие по-английски и проклинающие Джорджа Вашингтона и Джорджа Буша, а заодно и своих американских родителей и предков до седьмого колена. У вас есть дети, Хунн?

– Есть сын, сэр. А какое это имеет значение? – ответил майор.

– Я думал, вы меня поймете.

Майор посмотрел на Ричардса с улыбкой. Но глаза напротив не выражали ничего хорошего. Взгляд майора напоминал взгляд снайпера, видящего в прицел свою жертву. Потом майор спросил:

– А что касается спасательной экспедиции, сэр? Из кого вы собираетесь комплектовать вторую группу на помощь Начосу?

– Из американцев, майор. Секреты, которые могут быть скрыты на этом самолете, не для посторонних глаз и ушей.

– Здесь я с вами абсолютно согласен, сэр, – одобрительно сказал Хунн. – Я бы хотел предложить кандидата на должность командира этой группы…

– Нет, майор, кандидат у меня есть, – отрубил Ричардс. – Но, Боже правый, если и эта группа не вернется…!

Майор Хунн нахмурился. Понятно, что подробности проекта «Саурон» полковник Ричардс охраняет ревностно. Не доверяя их никому, даже ему, майору-контрразведчику, который по своей должности обязан оберегать секреты! Ну что ж, тем хуже для него…

В этот момент раздался телефонный звонок. Полковник поднял трубку:

– Полковник Ричардс, – перешел он на грузинский.

То, что услышал Ричардс, заставило его встать из кресла, поправить застежку галстука. Майор Хунн также встал. Не мог же он сидеть, когда стоит старший по званию! Майор видел, как на глазах меняется, краснеет лицо Ричардса. Что-то случилось…

– Немедленно доставить их в Хашури! Всех! В максимально короткий срок! Если надо, обеспечьте охрану! – почти прокричал в трубку Ричардс. Уже по-английски.

– Что-то случилось, сэр? – спросил полковника Хунн, когда тот закончил разговор.

– Случилось, – выдохнул Ричардс. – Вы лучше сядьте, майор!

– У меня крепкие нервы, сэр, спасибо! Но что произошло?

Ричардс сделал глубокий вдох:

– Полчаса назад на старом полевом аэродроме в Гори приземлился американский военно-транспортный самолет. На его борту находятся около тридцати американских солдат и офицеров. Они утверждают, что прилетели из Ирака.

Хунна, несмотря на заверения в крепких нервах, ноги подвели. Он опустился на стул, снял фуражку, вытер пот.

– Господи Иисусе… – только и сказал он.