Текст книги "Цветы на камнях"

Автор книги: Сергей Байбара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 39 страниц)

– Уберите свет! Что вам надо?

– Здесь проживает профессор Качибадзе? – спросил Бернардо на хорошем грузинском языке.

– Отец сейчас дома. Но что заставило явиться вас так поздно?

– Дело государственной важности! – Бернардо пальцем отвел в сторону ствол ружья. – Вот ведь как вы гостей встречаете! Откройте дверь и ворота для транспорта.

– А мне кажется, вы не имеете права, – попробовал сопротивляться парень. – Мой отец – член Государственного Совета.

– О, мой бог, никогда бы не подумал! – нагловато хохотнул Бернардо. – Знаете что, мистер? Вам известно, что полтора часа назад в городе объявлено чрезвычайное положение? Если не откроете ворота, мы просто снесем их к чертовой матери!

Бернардо вскинул руку с винтовкой вверх. Башня бронетранспортера стала поворачиваться, направляя орудие прямо на ворота. Солдаты отбежали от опасного места, только один Бернардо продолжал стоять на линии возможного огня и нагло улыбался:

– Ну так как, мистер?

– Хорошо, – подчинился парень. – Но мы будем жаловаться!

– Да ради Бога!

Через пару минут «Уазик» уже въезжал во двор. Вслед за машиной на территорию дома ринулась, бренча металлом, орава американских солдат. Бронетранспортер передней частью въехал в ворота и остановился, оставив корму за забором. Вспыхнули мощные фары, вырывая территорию из тягучего полумрака. Теперь его орудие было направлено в фасад дома.

Бернардо огляделся вокруг. Так себе домик, двухэтажный, покосившийся, будто раздутый изнутри. Рядом – небольшой сарайчик. Пространство перед домом поросло жиденькой травкой, гамак натянут между стволов двух деревьев. Пустая собачья будка. Накрытый стол. Рядышком – самодельные качели. А с другой стороны, – деревянный грузинский крест с наклоненными перекладинами. Крест был велик, – метра два в высоту. На стыке перекладен была укреплена довольно большая икона.

– В чем дело? – послышался старческий голос. – Кому своего времени не жалко?

Из дома вышел лысый старик с седыми бакенбардами, одетый в старомодный махровый халат. Он опирался на трость и, чуть было, не поскользнулся на ступеньке крыльца, но сынок вовремя подхватил его. На пороге появилась толстая женщина лет шестидесяти. Из дома был слышен громкий плач ребенка.

– Что за армия в наш дом?! – возмущался старик. – Вы ребенка разбудили, как вам не стыдно?!

– Вы – профессор Качибадзе? – сразу взял быка за рога Бернардо.

– Да, а вы кто такой? – прошамкал старик.

– Первый лейтенант Бернардо! Господин Качибадзе, некоторое время назад было совершено покушение на главу Совета полковника Ричардса. Я имею приказ на обыск в вашем доме и ваш арест, в зависимости от результатов обыска. Вы подозреваетесь в организации покушения на полковника Ричардса!

У старого профессора подкосились ноги. Спасибо сыну, не дал упасть на землю!

– Вы сами-то понимаете, о чем говорите?! – рассердился старик. – Я – член Совета, который стоит у истоков возрожденной Грузии. И вы обвиняете меня в терриризме? Да я… Я буду жаловаться на вас, я подниму вопрос на первом же заседании Совета..!

– Поднимайте, только не слишком высоко! – Бернард, здоровый и сильный, уставился на профессора. – А, скажите, в каком качестве вы собирались присутствовать на следующем заседании Совета? Уж не в качестве ли нового главы?!

– Прекратите хамить!

– Впрочем, все будет зависеть от результатов обыска… Начинайте, господа!

Получив команду, пятеро солдат в сопровождении гэннери сержанта двинулись в дом. Бернардо направился следом. За ним плелся старик, держась за сердце.

– Ничего, ничего, – приговаривал он. – Это чудовищная ошибка, я уверен!

В доме уже гремело и грохало. Солдаты принялись за дело. Истошно голосила старуха, по-видимому, жена профессора. Молодой парень порывался броситься в дом, но не мог оставить отца. Послышались крики молодой женщины. Младенец надрывался, как резаный.

– Я собираюсь сейчас же позвонить в штаб! – пригрозил старик Качибадзе. – Я этого так не оставлю!

– Кому вы собираетесь звонить?! – прикрикнул на него Бернардо. – Майору Хунну? Вы думаете, это не его приказ? Вы думаете, это я так досуг провожу?! Вы ошибаетесь, профессор, я бы предпочел сейчас сидеть дома с бутылочкой пива, а вынужден заниматься этой дребеденью в вашем доме! Кстати, приготовьте документы для проверки! И вы, и ваши домочадцы!

Войдя в дом, Бернардо поморщился. Пахло подгоревшей кашей и стиранными не первой свежести пеленками. Вся большая комната была заставлена шкафами и стиллажами с книгами, и из-за этого она казалась меньше, чем есть на самом деле. Книг в доме было много.

Сейчас эти книги летели на пол. Солдаты сбрасывали несколько штук с одной полки, затем, пройдя шаг, принимались за другую полку. Ступали тяжелыми ботинками по этим же книгам, беспомощно раскинувшим желтые странички по старому ковру. Один солдат ринулся было в маленькую комнату, откуда доносился детский плач. Молодая женщина, худая как трость, закричала на солдата, встала в проеме, упираясь руками в дверной косяк. Солдата это мало впечатлило, он угрожающе сдернул с плеча винтовку. Вмешался Бернардо:

– Эй, солдат! Это уже лишнее! Занимайтесь делом!

– Как скажете, сэр, – козырнул солдат, оставив комнату с ребенком в покое.

Тем временем Бернардо пролистал хозяйские паспорта еще довоенного образца. Надо же было некоторое время соблюдать приличия. Старика усадили на табуретку возле круглого стола. Один из солдат добрался до чемодана под кроватью и сейчас бегло просматривал находящиеся в нем вещи, разбрасывая их по полу.

– А где ваша собака? – поинтересовался Бернардо. – Будка есть, а собаки нету.

– Умер наш пес дней пять назад! – ответила старуха. – Злые люди отравили.

«Да, ребята перестарались с ядом», – подумал Бернардо.

– Сочувствую вам. – Он сделал кислую физиономию, затем спросил. – Профессор, скажите, а как вы относитесь к коммунистам?

– Молодой человек, я жил в коммунистической стране, – ответил Качибадзе. – Это глупость и такая бредятина, что даже и говорить не стоит. Под вывеской всеобщего равенства Москва грабила нашу родину, вытягивая из нее все жилы, кровь. Все стремления народа к свободе она подавляла железной рукой. Коммунизм кончился, и я этому чрезвычайно рад!

– Москва грабила вашу родину?! – искренне удивился Бернардо. – А я слышал, что русские наоборот вкладывали деньги в вашу экономику, строили здесь дороги, заводы и прочие дела? Где же правда?

– Правда, – в свободе, лейтенант, – заявил Качибадзе. – Я, между прочим, с воодушевлением приветствовал приход Америки в Грузию. Но никак не ожидал, что американские солдаты будут вести себя в моем доме так непочтительно!

– Увы, таков закон! – развел руками Бернардо. – А почему в вашем доме так много книг на русском языке?

– Но это же научные книги! Москва была центром советского образования и науки, а книги это уникальные! Сейчас таких днем с огнем не сыскать!

– Скажите, а вы в последние годы не контактировали с русскими? Местными, или приезжавшими с севера? Или с местными силами, сочувствующими русским?

– Да разве после двух войн, после того, как эти северные варвары уничтожили планету, есть такие?!

– Есть, можете не сомневаться!

К Бернардо подскочил сержант, сунул ему в руки пачку листов. Бернардо пробежал глазами по верхнему и невольно расплылся в улыбке.

– Скажите, профессор… Вам знакомы эти бумажки?

Старик, недоверчиво глядя на листки, взял один из них в руки, прочел серые печатные буквы:

«Товарищи! Американские империалисты начали самую разрушительную, самую преступную в истории человечества войну…» Что за бред?! Где вы это нашли?

– В одной из книг! – сиял как блин на скородке Бернардо. – Содержание листков одинаковое. Там еще написано про светлое социалистическое будущее и про свержение власти американских захватчиков. Неужели, это не ваше?!

– Нет! Не мое! Я в жизни бы такого бреда не написал! – Качибадзе тяжело задышал.

– Как же это попало в ваш дом?!

– Не знаю! Понятия не имею!

– Как интересно! – всплеснул руками Бернардо. – У вас в доме нашли вещь, но вы не знаете, откуда она?!

– Не понимаю, клянусь!

– Почему-то я вам не верю!

Зашел тот же самый гэннери сержант. На этот раз он протягивал своему начальнику что-то белое в грязном, дырявом целлофановом пакете. Он что-то шепнул Бернардо, и тот, на этот раз остался серьезен:

– Скажите, Качибадзе, вы всегда храните листы бумаги под крыльцом?!

– Что вы там еще нашли?! – задышал старик.

– Вот это, – Бернардо брезгливо развернул пакет, – нашли у вас под крыльцом. Еще лист бумаги. С виду чистый и хорошо сохранившийся… Но посмотрим повнимательнее…

Бернардо достал коробку спичек. Зажег одну из спичек, поднес пламя к листу, так, чтобы тепло подействовало на бумагу, не сжигая ее при этом. Остолбеневший Качибадзе увидел, как на этом листе появляются коричневые грузинские буквы, написанные, – о, горе, – его почерком!

– А это тоже сюда случайно попало? – усмехнулся Качибадзе в лицо его мучитель. – Знаете, профессор, я все меньше и меньше верю в вашу невиновность.

– Это какая-то страшная, чудовищная мистификация… – пролепетал старик. – Или провокация. Меня хотят погубить…

– Кто же? Уж не вы ли сами?!

– А ну прекратите издеваться над моим отцом! – Сын профессора попытался было вырвать лист из рук Бернардо. Тот жестко оттолкнул его. Парня оттащили солдаты. В тот же миг на парня смотрели дула нескольких винтовок.

– Сынок, не надо! – закричала старая женщина.

– Ты что, парень, хочешь воспрепятствовать властям?! – усмехнулся Бернардо. – Это чревато тяжелыми последствиями.

– Это – не правосудие! Это – подлог! – заявил сын профессора. Он захотел пройти к отцу, но американцы не пускали его.

Жена профессора и невестка с орущим младенцем на руках, плача, наблюдали за унижением отца семейства. А американцы продолжали хозяйничать в чужом доме. Двое солдат опрокинули книжный шкаф. Он с грохотом рухнул на пол, разломившись напополам. Старая женщина рыдала, видя, как громят ее дом.

– Эй, вы, осторожнее, идиоты! – крикнул Бернардо. Падающий шкаф чуть было не погладил его по колену.

Он достал из нагрудного кармана фотографию, положил на стол:

– Профессор Качибадзе, знаком ли вам этот человек?!

Потерявший интерес к жизни Качибадзе трясущимися пальцами взял фотографию.

– Нет…, то есть, да… Это торговец. Он приходил вчера, менял товары. Он еще с такой большой тележкой был, с деревянными колесами.

– Который был час?!

– Я не помню… Кажется, половина одиннадцатого…

– Отлично! Вы у него что-то покупали, или наоборот, что-то продавали?

– Патроны… Несколько обойм с пистолетными патронами, да один старый автомат.

– Еще оружие в вашем доме есть? – Бернардо посмотрел на Качибадзе так, что, казалось, прожжет в нем дырку.

– Да, конечно. Михо, принеси все…

Бернардо дал знак, чтобы парня пропустили. Тот направился во двор, гремя ключами, открыл сарай. Никого не удивило, что закрытый на замок сарай, где сам бог велел прятать что-то нечистое или запрещенное, американцы оставили без внимания.

Старый Качибадзе сидел скорчившись на одиноком стуле, не смея поднять глаза. Господи, какое бесчестие!

Вернувшись, сын выложил на стол два «Калашникова», один из них, – со спиленным деревянным прикладом, и горсть патронов советского образца, калибра 7, 62 мм.

– Это все оружие, имеющееся в доме?! – спросил Бернардо. – Вы подтверждаете?

– Теперь я уже ничего не могу подтверждать, – тихо сказал профессор.

– Так да или нет?! – рявкнул Бернардо. – Есть ли в доме, или во дворе еще образцы оружия, боеприпасов, взрывчатки, которые бы вы могли предъявить? Профессор, хоть на этот раз проявите благоразумие! Это точно все?!

– Это все, что было… – ответил Качибадзе. – Больше у меня ничего не было.

– В таком случае, не угодно ли вернуться во двор? – Бернардо встал со стула, отодвинул его ногой. – Ребята, здесь уже не будет ничего интересного, – сказал он солдатам.

Бойцы в единый миг потеряли интерес к дому Качибадзе и, вслед за командиром, двинулись к выходу. Проходя мимо старой хозяйки, один из солдат, увешанный оружием детина смачно высморкался на ковер в прихожей.

Оставшиеся во дворе военные тоже даром времени не теряли. У калитки и в зарослях малинника виднелись две свежие ямы, по метру в глубину. Бойцы сидели у выкопанных ямок, как рыбаки у лунок, и о чем-то переговаривались. Один из солдат сворачивал портативный армейский миноискатель. Другой, темнокожий, невысокий подошел к первому лейтенанту и передал увесистый сверток.

– Этот сверток мои солдаты обнаружили закопанным у вас во дворе, – заявил Бернардо, потрясая свертком в руке. Что здесь, профессор?!

– Не знаю, и знать не хочу…

– Все упрямитесь?!

Бернардо ножом разрезал ткань. Тряпье полетело на землю. Вояка держал в руке длинный пистолет с масивным стволом-глушителем.

– Не знаете, что это, Качибадзе?! – загремел Бернардо. – Так я вам скажу! Это русский диверсионный пистолет. Точно из такого же оружия тот самый человек, приходивший к вам с тележкой на колесах, стрелял в полковника Ричардса! А теперь попробуйте меня убедить, что вы с ним разговаривали о погоде! Кстати, посмотрите, насколько ткань пропитана грязью! Несколько дней подряд шли дожди! Это чтобы вы не говорили, что солдаты вырыли ямку и положили вам пистолет по-тихому!

Профессор, однако, сохранил остатки выдержеи. Он протер глаза платком и громко сказал:

– Я всю жизнь считал, что подобными мерзостями может заниматься лишь коммунистический монстр, не имеющий ни малейшего понятия о чести, совести и правах человека. Теперь я вижу, – и американская система не отличается честностью! Если ей надо сожрать невиновного человека, – она его сожрет! Я заявляю, что все это – хорошо спланированная и подготовленная провокация! Я невиновен!

– Очень хорошо, об этом вы расскажете майору Хунну, – скривился Бернардо. – Расскажете, как готовили смерть полковнику Ричардсу, и какой вы на самом деле ненавистник коммунизма и сторонник демократии. Я думаю, доказательств против вас достаточно? Хотя, не мешает проверить и еще кое-что…Парни, подержите-ка их…

Бернардо направился к тому самому кресту с иконой. Икона находилась на высоте примерно метр тридцать-метр сорок от земли. Кто на ней был изображен, Бернардо понятия не имел, да ему было все равно! Подойдя к кресту он со всей силы грохнул прикладом в торец иконы.

– Не сметь! – закричал старичок, хватаясь за сердце. – Дикари! Варвары!

Сын профессора решил наказать наглецов по-своему. Он схватил с земли длинную штакетину и бросился на Бернардо. Но не успел он пробежать и пяти шагов, как его сбили с ног солдаты. Двое подняли его, поставили на ноги, а третий подошел спереди и ударил прикладом винтовки в челюсть. Михо ойкнул и вновь начал падать. Упасть ему не дали. Дюжий пехотинец положил винтовку на землю и принялся молотить парня в лицо и живот, будто отрабатывал удары на боксерской груше. На помощь парню бросились жена и мать, но выстрелы в землю перед женщинами заставили их отступить.

– Люди! – голосила жена профессора. – Люди, на помощь! Убивают! Моего сына убивают!

Но улица была пуста. Помочь было некому. Фары бронетранспортера озаряли безжизненно– ярким светом вечерний полумрак и вершащееся перед домом беззаконие.

Не обращая внимания на царящую за его спиной суету, Бернардо ударил по иконе второй раз, третий. Икона полетела на землю. Бернардо поднял ее, вытащил армейский нож, разрезал икону у основания. Внутри нее оказался, обложенный ватой и тряпьем, аккуратный белый пакет с липким веществом, напоминавшим пластилин или белую глину.

– Мать вашу! – выругался Бернардо. – Посмотрите, Качибадзе! Может, это мы подложили? Что это? Что вы отворачиваетесь?! Это пластиковая взрывчатка! Такого пакета хватит, чтобы взорвать полотно железной дороги к чертовой матери! Какие еще нужны доказательства?! Вы арестованы!!!

Бернардо победоносно оглядел поверженный дом. Он обернулся к солдатам, которые продолжали избивать профессорского сына до полусмерти.

– Хватит с него! Пакуйте профессора, и уходим!

Гэннери сержант защелкнул на запястьях сгорбленного старика наручники. Могучие солдаты повели его к машине, затолкали в «Газик».

– Сэр! – окликнул сержант Бернардо. – Может, этого щенка тоже заберем? За оказание сопротивления властям?

Он указал пальцем на то место, где убитые горем женщины пытались привести в чувство избитого Михо. Но Бернардо только махнул ладонью:

– Не надо, хватит с него! На его счет указаний не было!

Бронетранспортер развернулся, выехал со двора, отъехал назад. Вслед за ним вырулил с территории «Газик». Один из солдат на ходу запрыгнул на набирающую скорость бронемашину, и вскоре они уже мчались по направлению к центру города…

… Профессору Качибадзе хотелось покончить с собой. Такой позор на старости лет! Его обвинили в убийстве, терроризме, на его глазах вооруженные разбойники в американской форме разгромили его дом, чуть не забили сына до смерти! Качибадзе с ужасом вспомнил тот день, на прошлой неделе, когда в его дом первый раз нагрянули американские бойцы. Тогда они были корректны и вежливы, объяснили, что во дворе могут находиться мины, оставшиеся еще с той войны. Их посадили в броневик и на два чеса вывезли в город, объясняя это необходимостью. Да, скорее всего, именно тогда эти прохвосты и напичкали его дом фальшивыми уликами! Господи Всемогущий, если бы знать заранее! Но что это значит? Это значит, что он стал разменной пешкой в какой-то немыслимой, дьявольской игре, развязанной американскими вояками. Господи, неужели опять начинается?! Неужели даже сейчас, после Третьей Мировой войны, они готовы на все ради власти?! Неужели прошедшая война ничему их не научила?!

Качибадзе, зажатый с боков солдатами, тоскливо смотрел на погружающийся в ночь маленький город. Смотрел на бронемашины, разворачивающиеся на прекрестке, на конных патрульных, на танк, прогромыхавший в сторону станции.

Машины остановились у здания штаба. Солдаты быстро выгрузились из машины. Старик с трудом выбрался из «русского джипа», он посмотрел в небо, на котором уже загорались первые звезды, вдохнул свежего прохладного воздуха. Однако толчок приклада в спину вынудил его поторопиться.

У штаба, несмотря на поздний час, было многолюдно. Все места на стоянке у главного входа были заняты военными автомобилями. Здесь же дежурили два здоровенных рейнджера. На крыше здания появился мощный прожектор, освещавший всю площадку перед входом. Рядом суетились рабочие, сыпались на землю искры сварки. Куда не глянь, глаз упирался в свирепого человека в форме с оружием.

Старик почувствовал холод. Ведь из дома его забрали все в том же домашнем халате и тапочках на босу ногу. Очень болели запястья, схваченные наручниками. Сержант схватил старика под локоть и потащил ко входу. Часть солдат направилась вслед за ними, часть растворилась по территории. Вслед за ними, не спеша, шел довольный Бернардо.

Они поднялись на этаж, где находился кабинет полковника Ричардса. Свет сегодня не выключали, а из кабинета Ричардса слышались мужские голоса, тянуло табачным дымом. Качибадзе съежился, понимания, что чаша унижения и горечи, отпущенная ему на сегодня, еще не испита до конца.

Его завели в кабинет. За широкими столами, где обычно проводил заседания полковник Ричардс, сидели все члены Государственного Совета. А во главе стола, в кресле Ричардса восседал майор Хунн.

Члены Совета, солидные, степенные мужчины все как один смокли, когда увидели жалкого, облаченного в халат и закованного в наручники профессора Качибадзе. Бернардо, не спрашивая разрешения, подвел старика к столу, усадил его на стул прямо напротив Хунна. Сержант и солдаты удалились, а Бернардо отошел к стене и застыл, как часовой.

– Что это значит, майор?! – первым обрел дар речи Александр Клдишвили, когда-то занимавший пост главы одного из грузинских регионов.

– Вот теперь я думаю, можно начать, – сказал Хунн. – Господа, извините, что заставил вас так долго дожидаться неизвестно чего в такой тяжелый, черный день. Как вам известно, сегодня в девятнадцать часов пятнадцать минут по местному времени было совершено покушение на полковника Марио Ричардса. Преступник был застрелен лично мной. Сам полковник в тяжелом состоянии был доставлен в армейский госпиталь США, где врачи боролись за его жизнь. И, как мне сообщили пятнадцать минут назад, полковник Ричардс умер от тяжелых ран, не приходя в сознание.

Подобно волне от брошенного камня, это известие обескуражило собравшихся. Единый порыв, гул растерянных, гневных, взволнованных голосов прокатился через стол от одной стены к другой, а потом обратно. Майор Хунн выждал минуту, затем снова взял слово:

– На основании Приказа № 556/3-F, утвержденного самим полковником Ричардсом, я, майор Хунн, вступаю в должность Исполняющего Обязанности командующего Вооруженными силами Союза. Я также остаюсь в должности начальника службы внутренней безопасности. Сегодня я подписал приказ о введении в городе Хашури чрезвычайного положения! На основании двух вышеназванных приказов я временно вступаю в права Главы Совета, и буду находиться на этой должности ровно двадцать четыре дня, как и положено по закону. По истечении этого срока я буду либо переизбран Главой Совета на демократических основаниях, либо уступлю этот пост вновь избранному Главе Совета.

Вновь гул… Члены Совета осознавали, что теперь и до отмены ЧП Хунн становится первым лицом в Союзе. Что-то это значит…

– Господа, я предлагаю почтить память полковника Ричардса минутой молчания. Все мы знаем, кем был для Союза и для всех нас Марио Ричардс. Без него нашего Союза ввобще могло бы не быть, и неизвестно тогда, как сложилась бы судьба нас и наших детей на этой оплавленной горем и огнем земле, – Хунн первым встал с кресла, одевая фуражку.

Его примеру последовали и остальные государственные мужи. Майор торжественно отдал последнее воинское приветствие полковнику. Он был единственным военным при форме, поэтому остальные мужчины просто встали и попытались поймать тишину. Качибадзе неловко, опираясь скованными руками на стол, встал. Он стоял напротив Хунна, и можно было подумать, что американский офицер отдает воинское приветсвие ему.

Закончив с ритуалами, майор Хунн уселся в вожделенное кресло, продолжил:

– Но, господа, кому же понадобилась смерть Ричардса? Я никогда бы не мог подумать, что спустя десять лет после глобальной атомной катастрофы, мы по-прежнему будем употреблять такие слова, как «интрига» и «заговор». Известно, что профессор Качибадзе был основным соперником Ричардса на перевыборах главы Совета, и свое поражение на выборах профессор переживал очень болезнено. Разумеется, это еще не повод обвинять человека в убийстве. Но, как нам стало известно, Качибадзе контактировал с убийцей сегодня утром.

– А где сейчас находится тело убийцы?

– Там же, где и тело Ричардса, – в морге госпиталя. Вот, господа, посмотрите на эти снимки.

Хунн передал Клдишвили несколько цветных фотографий, на которых был запечатлен Качибадзе, разговаривающий с уличным торговцем, который позже и совершил преступление.

Снимки пошли по рукам. В кабинете нарастал гул недоумения, переходящего в возмущение. А Хунн продолжал:

– Таким образом, профессор Качибадзе явился главным подозреваемым. Налицо и мотив, и контакт с убийцей в день преступления. Опасаясь, что в случае его причастности к преступлению, профессор Качибадзе может предпринять новые акты терроризма, – всякое бывает, – мы приняли решение, используя преимущества чрезвычайного положения, произвести обыск в доме Качибадзе. First leutenant Bernardo! Доложите о результатах обыска!..

Прошел час, как закончилось заседание Совета. Хунн не собирался сегодня домой. Именно сейчас в нем проснулось чрезвычайное желание работать. Да, это великий день! Хунн подошел к окну, оглядел площадь, залитую пятном электрического света. Второй дополнительный прожектор уже установили. Легкое чувство усталости лишь воодушевляло его.

Вновь шаги…На пороге появился Бернардо. Он плюхнулся за стол, сияя довольной улыбкой.

– Ну что, Хунн? Все прошло как надо?

– А как же?! Правда, эти кукольные сенаторы повозмущались для виду, когда я отказался предоставить им возможность присутствовать на вскрытии тела Ричардса. Ничего, мы военные, и у нас свои законы! Тем более, что он пока еще жив! Живучий оказался, старый пень! А у тебя как прошло с этим профессором?

– Лучше не бывает! – похвалился Бернардо. – Правда, возмущались его домочадцы, да сынок попробовал перечить нам. Парни его поучили немного. Этот… как его… Kachibadze… Он с собой не покончит, как ты думаешь?

– Кстати, это было бы неплохо! – Хунн довольно разлегся в кресле, положив ноги на край стола. – Злоумышленик не выдержал угрызений совести и под тяжестью улик покончил с собой. Никто не будет задавать лишних вопросов, только его родственники. Ну, это не проблема! У меня далеко идущие планы, Гарри!

– Например?

– Тебе не надоело, что по нашей территории шляется целый выводок китайцев? Тебе не противно, что бывший русский вояка занял пост во главе целой деревни? При Ричардсе этот хрен в голубом берете с красной звездой мог бы пролезть и в Совет, если бы только мы своевременно не убрали полковника! Так вот, зачем я подбрасывал старику, кроме оружия, всякие бумажки с протухшей коммунистической ахинеей… Мы ведь можем представить этого старпера не обиженным одиночкой, а иностранным агентом. Убийца Ричардса, сочувствующий коммунистам – китайцы-коммунисты-русские-остатки Российской армии на Северном Кавказе. Ну, как тебе параллели? Целый заговор, который мы раскроем!

– Ты думаешь, кто-то купится на эту лажу с коммунистами? – недоверчиво скорчился Бернардо. – Какой век на дворе?

– Какая разница?! У местных зуб на русских, да и потом, после ядерной войны все стало с ног на голову. Народ привык к русской угрозе – он ее получит! Нации нужен враг! Это дисциплинирует ее и мобилизует! Я подам все это под таким соусом, что местные мальчишки сами будут гоняться с топором и за русскими, и за китайцами заодно! А мы, как обычно, – защитники мира и поборники демократии! Проблем не будет. Армия подчиняется мне, а с аборигенами я найду общий язык!

– А ван Деманн? А «Дельта»? А рейнджеры из второй экспедиции? – спросил Бернардо.

– Ван Деманн – отличный служака. Если он не будет совать нос, куда не следует, от него будет очень много толку. «Дельта»? Они уехали в бывшую столицу Грузии, и не факт, что они вернутся. Если вернутся? Будем решать проблемы по мере их поступления.

– А Совет? – не унимался Бернардо.

– Слушай, Гарри, я и не думал, что ты такой трус! У меня впереди целый месяц. Месяц, ты понимаешь?! За это время можно переманить на свою сторону десять таких Советов! Один из них, кстати, уже наш! Kldishvilly. А через месяц большая часть Совета проголосует за меня, и дело в шляпе!

– Послушай, Хунн, – спросил Бернардо. – Я так и не пойму, на кой черт тебе живой Ричардс?! Не проще было бы грохнуть его по-настоящему?!

– Нет, не проще! – запротестовал Хунн. – Ты что-нибудь слышал о проекте «Sauron»?

– Нет. Что это?

– Перед самой войной в эту страну было отправлено подразделение каких-то суперспецназовцев для войны с русскими. Их курировал особый наблюдатель из Пентагона. Ричардс видел этих ребят и знает о них больше, чем мы все вместе взятые!

– Их уже давным-давно черви доели! – гмыкнул Бернардо.

– Возможно, – согласился Хунн. – А вот законсервированные базы и склады с оружием для этих парней, – вряд ли. И мне хотелось бы обладать хотя бы одним из таких хранилищ. Только поэтому старик еще жив. Но ты прав, избавиться от него нужно как можно скорее! Мы не можем даже в страшном сне себе представить, что наша птичка вдруг случайно улетит из клетки! Если такое случиться, наши задницы будут жариться в аду с чилийским перцем!

– А что если пообщаться с его женой и ребенком?

– Зачем? Мы же не в каменном веке живем! У меня есть препараты, которые и мертвому развяжут язык! – Хунн расхохотался. – А потом мы уничтожим его, и я с удовольствием вручу его прах, завернутый в знамя его бедной вдове и скажу ей слова соболезнования.

– Кстати, Хунн, – Бернардо щелкнул пальцами. – Ты ведь позаботишься о моем повышении? Мне надоело таскать погоны первого лейтенанта. В Ираке я ведь был майором, как и ты!

– Что поделать, такое твое основное звание, – ответил Хунн. – Не волнуйся. Ты очень полезный человек и за свое будущее можешь не беспокоиться.

– Тогда давай выпьем! У старика там в ящиках нет ничего для этого случая?

– Представь себе, я даже не проверил его стол! – хлопнул себя по лбу Хунн. – Старею, не иначе!

Хунн пошарил по ящикам стола и вдруг довольно присвистнул:

– Ты посмотри, что папочка прятал от детишек! – Он достал из ящика початую бутылку самогонки и два стаканчика. – Ай да шалунишка!

– Погоди, Хунн. – Бернардо достал два изрядно помятых листка. – Совсем забыли последнее дело. Ты просил подготовить тебе предварительные списки лиц, предназначенных для ареста и для ликвидации.

– Посмотрим… – Хунн взял один из листков, просмотрел его. – Эти на ликвидацию? А вычеркнуты карандашом те, кто уже ликвидирован?

– Да, конечно!

– Ioseliany уже готов?! А их Генерал?

– Генерал пока нет. Не все сразу.

– Генерала надо было убирать в первую очередь! – нахмурил брови Хунн. – Завтра приведешь ко мне тех ребят из Ирака, которых попортил Крайтон! Для них найдется работа. Ненавижу бездельников! А здесь лица, подлежащие аресту? Неплохо!

Хунн немного подумал, потом взял карандаш и вписал в листок смертников: «Yuri Sentsov – Gomi». А в список лиц, подлежащих аресту: «Sergey Korostelev».