Текст книги "В тени пророчества"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 40 страниц)

10. Держа волка за уши

Auribus teno lupus. (Держать волка за уши.)

Латинская поговорка.

Вика шла по тротуару, переходила дорогу – въезд во двор с улицы. Машина резко затормозила прямо перед носом.

Она попробовала обойти сзади, но водитель резко сдал назад. В салоне дружно заржали довольные кавказские рожи.

Снова попыталась обойти, теперь уже спереди. Теперь водитель сдал вперед, не давая перейти дорогу. В салоне засмеялись снова.

Раньше, еще вчера, она бы испугалась и шарахнулась в сторону. У машины были номера «09», а эти джигиты славились своей отмороженностью. Скажем так, спускались сюда, со своих гор, чтоб отрываться по полной. Законов для них не существовало, кроме собственных (это закон силы и закон родства, если кто не знает).

Почему именно сюда? Ну, так кто ж станет пакостить у себя дома?

Нет, расисткой и националисткой Вика никогда не была. Она знала, откуда берется все это. От безнаказанности. От продажности властных структур, когда простые смертные не могут сделать ничего, а моральные уроды, заплатив деньги и запугав свидетелей, безнаказанно делают абсолютно все, что захочется.

А еще от клановости. Да, от пресловутой горной клановости, которую еще никому нигде не удалось победить, и где даже последнего отморозка остальные члены клана защищают от внешних угроз всеми доступными способами. А если принять, что родственные узы в таких структурах связывают сотни людей самых разных должностей и возможностей…

…В общем, самым благоразумным сейчас было бы отойти подальше в сторону, чтобы отморозки не смогли резко выпрыгнуть и затащить внутрь. Чтоб было время убежать. Но именно что было одно «бы».

«Может эти?»

«Почему они?»

«Ну, с чего-то нужно начинать?..»

«Хорошо. Что мне делать?»

«Все. Все, что хочешь. Что подскажет фантазия.»

– Эй, дэвачка! Куда спещищь? – высунулась в окно наглая рожа. Вика улыбнулась и наклонилась.

– К тебе, милый! Не ждал?

И резко схватив сына гор обеими руками за волосы и подбородок, дернула, наваливаясь всем весом. Тот взвыл и заорал что-то на своем языке.

«Почувствуй. Он должен стать частью тебя. Продолжением руки. Ты же не можешь бояться собственную руку?»

Вика скривилась, по вискам потекли капельки пота. Получилось! Она чувствовала каждый нерв, каждую жилку кавказца. Вот сейчас он дернется, пытаясь освободиться. Она потянула голову на себя со всей силы, и помогая всем весом, выкрутила вбок. Тот был вынужден перевернуться, чтобы не сломалась шея, и потерял точки опоры, необходимые для оказания сопротивления. Затем положила локоть на горло и надавила. Кавказец захрипел, не в силах ничего сделать.

– Будешь дергаться – задушу. – Спокойно предупредила она чуть ослабив нажим. Судя по взгляду отморозка, он проклял тот миг, когда решил доколебаться до такой милой беззащитной девушки.

Так просто! Всего-то и надо, что расслабиться! И делать так, как хочешь, наплевав на все?

«Да, все обстоит именно так. Люди закомплексованы, скованы законами! Законами этики, морали. Чувством самосохранения. И лишь те, кто сможет перебороть страх перед ними, отринуть их, получают власть над другими. Минуту назад он смотрел на тебя свысока, ты была для него обычной «русской блядью», с которой не стоит считаться. Ты была пустым местом, а он – богом. Он ждал от тебя сопротивления своей агрессии, чтобы убедиться, что он значимее, сильнее. Но одно внеплановое действие, твоя агрессия – и он покорно складывает лапки вверх. И никакого колдовства!»

Это власть!

Вика довольно усмехнулась.

– Как тебя зовут?

Джигит что-то прохрипел. В его глазах застыл ужас.

«Нырни в него. На самое дно. Посмотри чем живет, чем дышит! Это познавательно.»

«Сейчас…»

Девушка внимательно всматривалась в глаза отморозка, пока не почувствовала, что ее действительно туда засасывает. Ужас. Страх. Но это сейчас, здесь, на поверхности. Надо спуститься глубже. Гордыня. Превосходство. Слабость.

Глубже. Еще глубже! Да, вот оно! Зависть! Комплекс неполноценности, ведущий к ненависти, внешнему сознанию превосходства! И на самой глубине всего этого копошится мелкий липкий страх.

– Фу, дерьмо! Да мне смотреть на него противно!

Она скривилась и в сердцах со всей силы, на которую была способна, ударила его головой о борт. Видимо, тот лишился пары-тройки зубов. Испуганно вереща голова спряталась в салоне.

«Сзади.»

Вика резко обернулась. Второй джигит, оббежавший вокруг машины и попоытавшийся ее схватить, отшатнулся. Глаза девушки сверкнули стальным блеском. Попятился. Вика сделала шаг навстречу. Он отступил еще на шаг и замер. Первый кричал что-то на своем языке из салона, но второму было не до этого. Вика медленно погружалась в его глаза, и тот не мог оказать совершенно никакого сопротивления.

Вот, снова оно. Страх. Глубже. Еще. Комплекс неполноценности. Так, тут что-то новенькое! Откуда такое сильное превосходство, закрывающее все страхи и комплексы?

Нашла.

…Перед нею была девушка. Они насиловали ее втроем. На вид лет двадцать пять. Затолкали в машину… Вывезли за город… Так, дальше… Крики… Мольбы… Светлые волосы… Ну что, сука, теперь ты поняла?!.. Нож в руках… Тело, брошенное в лесополосе… Нет!

НЕЕЕЕТ!!!

Вика закричала от боли и отчаяния, обхватив виски руками, и повалилась на колени, мелко дрожа.

…Когда она пришла в себя, второй черный уже осел на землю со стеклянными, смотрящими в небо глазами. На его лице застыла маска ужаса. Черные смоляные волосы прореживала густая седина.

– Что это…?! Как же это…?! – лепетала девушка, медленно отползая назад.

«Поздравляю!»

«Что это было? Что я сделала?»

«Вернула ему его страхи.»

«Но я же убила его!»

«Убила? И что с того?»

Вика остановилась и задумалась.

– Убивать нельзя!

«Почему?»

– Но это ведь грех!

«Грех?»– усмешка. – «Что такое грех?»

* * *

События разворачивались с невообразимой быстротой. Я не успевал осознавать, что же вокруг происходит, действуя по инерции. Вот только что происходило одно, и сразу же другое. Лица окружающих мелькали с огромной скоростью. Совершенно чужие пятнадцать минут назад люди стали лучшими друзьями, но кто знает, не переменится ли и это? Ведь во всей круговерти событий я даже не задался вопросом: а для чего нас собственно, спасают?

Свист клинков, сменившийся грохотом выстрелов и громом взрыва. Теперь погоня с непонятной целью и еще более непонятным исходом. И бесчувственная Настя, которой даже не удалось задать самый простой вопрос: «А что ты тут делаешь, и как вообще здесь оказалась?»

Мы мчались по ночному городу, слушая в выбитых окнах песню ветра. За нами следовала колонна, состоящая из большого количества разномастного транспорта. Большинство было обычными ментовскими тачками с мигалками, но выделялись три огромных, словно слоны посреди саванны, черных джипа. Судя по просадке и инертности – тоже броневики. Машины ордена.

– Трое. Остальные – шушера. – Доложился Колян.

– Вот с шушеры и начнем! – сказал Санек, доставая из бардачка нечто маленькое эллипсоидное. – Семен, дай ровную полосу.

– Куда ж ровнее? – как обычно недовольно буркнул Семен. – До МКАДа ровнее не будет!

Действительно, мы мчались по Кутузовскому проспекту, прямому и восьмиполосному. Машин было не много, места для маневра предостаточно. Санек ругнулся под нос, дернул за кольцо и выкинул предмет за окно, прямо под днище нашей машины.

Граната. Да они гранаты в бардачке держат!

Мне заплохело. Адреналин зашкалил. Сзади раздался взрыв.

– Недолет. – срезюмировал наблюдающий через отсутствующее заднее стекло вампир. – Семен, ближе, метров на десять.

– Мих, давай в проход, голову не поднимай. И ведьму как-нибудь поаккуратнее там пристрой. Бой будет.

Я кивнул Саньку и попытался как можно аккуратнее спихнуть бесчувственную Настю на пол, давая Коляну место для маневра.

– Давай! – крикнул Колян и Санек тут же швырнул вторую гранату. Одновременно с раздавшимся взрывом загрохотал Колянов калаш. Барабанные перепонки взвыли.

– Почти попал.! Штатские сворачивают!

– Значит, считай – попал. – Санек кинул следующую гранату, теперь уже на соседнюю полосу и тоже вскинул автомат, готовясь к стрельбе через окно.

– Еще «носорог». Итого: четыре брони, плюс два «Фольксвагена» и «Бэха». Штатских свернули к обочине. Слабовато! Не похоже на них.

– Что штатских свернули?

– Нет, что брони всего четыре. Остальные против нас – что моськи против слона. – Колян обнажил в улыбке белые зубы.

– Так они большинством за «четверкой» погнали! – объяснил Санек. – Огонь!

Опять грохот выстрелов. За ними я пропустил крик Семена и на повороте резко влетел мордой в противоположную дверцу, чуть не выбив ту могучим лбом. Не успев ничего сообразить, меня тут же отшвырнуло назад и только благодаря Настиному телу, на которое меня откинуло, затылок не повторил бесславный подвиг лба.

– Слышь, хорош валяться! – толкнул в плечо Колян. – Щас самое интересное начнется!

Я приподнялся, держась за голову и придерживая подопечную, огляделся. Мы мчались по Третьему кольцу.

– Всё нормально? Все живы? – спросил Семен.

– Почти. – Я повернулся к берсерку. – А теперь что мне делать?

– Будешь Коляну помогать. А ведьму на пол положи, ничего ей там не будет.

За нами ехало четыре спасовских броневика. Рядовые иномарки отстали, видимо понимая свою беспомощность. Машин на Третьем транспортном было больше, чем на Кутузе, но места для маневра предостаточно, и Семен лавировал между зевающими водителями, одновременно прикрываясь их средствами передвижения от стрелков «СпаСа». Нас мотало из стороны в сторону будь здоров, и поначалу я намертво вцепился в ручку, справедливо опасаясь вывалиться через разбитое стекло. Когда же посмотрел вперед, на дорогу, и вспомнил примерную массу нашей тачанки-ростовчанки, мне стало дурно. Потому что увиденное больше походило на сцену из фильма «Такси».

– Арзамас-1, я восьмой, Арзамас-1 я восьмой! – заорал Семен в рацию.

– Арзамас на связи. – донесся спокойный голос с металлическим оттенком.

– Я на Третьем транспортном, над Звенигородской, на внутренней стороне. На хвосте четыре «носорога». Прошу помощи.

– Понял, восьмой. Одиннадцатый с двумя «мухами» встретит на выезде из Лефортовского.

– Понял, Арзамас-1. – затем бросил нам. – Слышь, братва, всего две «мухи». Четверых они не загасят. Надо самим стряхивать.

– Ага, стряхнешь их! Когда одна граната осталась! И той хрен попадешь!

– Куда мы, на, денемся! Держи! – Санек протянул Коляну трубу РПГ и последнюю реактивную гранату. – Бьем сразу после одиннадцатого. – Доктор кивнул. – Миха, будешь держать.

– Ага. – Я тоже кивнул, начиная понимать, что они задумали. Раздолбать к едрене фене джипы, именуемые в просторечии «носорогами», видимо по аналогии с самым толстокожим млекопитающим. Но машин четыре, а граната одна.

– Хошь из калаша пострелять? – и не дожидаясь ответа вампир сунул мне в руки автомат. – Только вот здесь потяни – он вздернул затвор. – Цель по колесам. В лоб их не пробьешь.

– А по стеклам?

– Стекла тоже не пробьешь. У нас пули самые обычные, не зачарованные. А там заговоры мощные. По баллонам давай.

Я уткнул приклад в плечо, как в тире, и попытался свести прицел с мушкой. Но Семен мотал машину так, что было проще всю трассу взорвать, чем прицелиться.

– Так давай, навскидку! – увидел мою потугу заряжающий гранатомет Колян.

Я и дал так. Приклад тоже дал в плечо так, что даже руки трястись перестали. А ствол ушел чуть-чуть вверх. Зато перед ближайшим броневиком в воздух поднялась фонтанирующая асфальтовая дорожка.

– Неплохо для первого раза. – Похвалил Колян. – Старайся по гражданским не стрелять.

– Они огрызаться будут, смотри, аккуратнее! – повернулся Санек. – Не давай стрелку высунуться. – Я кивнул. Семен повел машину вправо и черный джип на секунду оказался в прямой видимости. Мой палец нажал на гашетку. Пули забарабанили по бамперу «носорога». Мимо, но уже лучше. С дальней стороны джипа в окно высунулся чел в маске, после чего машина скрылась за гражданским «Фольксвагеном». Семен начал очередной вираж и я упустил стрелка из виду. А когда тот показался вновь, раздался далекий сухой треск и барабанная дробь по нашему багажнику. Затем Семен ушел из-под обстрела.

Так мы и мчались, петляя между гражданскими (как я понял, у них это значит – не колдовскими. То же самое понятие у ордена называется «миряне». Вот вам еще одно отличие), постреливая друг в друга в короткие промежутки прямой видимости.

«Чувак, помочь?»

«Чем тут помочь, Элли? Это война! Настоящая!»

«Чем могу, тем и помогу. Возьми ниже. Правее. Еще правее. Погоди, не нажимай. Когда крикну, жми резко, понял?»

«Ага…»– палец на курке вспотел. – «В гражданских не…»

«Да знаю я! Миллиметр ниже. Щас машина вбок пойдет, не сбей прицел… Держи, держи, держи… Чуть левее… ДАВАЙ!»

Я нажал на курок, хоть передо мной был бампер белой «восьмерки». Но в этот момент Семен резко вильнул баранку и моя очередь ушла в бок… Прямо по колесу выворачивающего из-за «восьмерки» джипа, тоже ловящего позицию для стрельбы.

Почему я это сделал? Доверился бесу? Не знаю. Просто доверился и все. Пусть Консуэла не судит строго, что сделал – то сделал. Хотя эта чертовка могла и подставить меня, в качестве мести, но… Теперь я ей доверял гораздо больше, чем раньше. И она стала меньше выдавать в эфир дури, а больше реальных советов. Что-то нас сблизило после вчерашнего вечера.

Что?

Хороший вопрос. Возможно, общая смерть. Я ведь вчера умер. Ее смертью. Пусть это было и не по настоящему, но я пережил все то же, что и она. Все чувства, всю боль, всю ненависть, все отчаяние. Пытки и страдания. Унижения. Может это и плохо, но для меня Элли перестала быть демоном в демоническом значении этого слова. Темной ипостасью. Злым духом. Да, у нее довольно специфическая работа, но сама она плохой не была.

Даже больше, мне ее стало по человечески жаль. Это не правильно, когда несколько подонков обрекают невинную девочку на нечеловеческую посмертную ненависть, разъедающую ее и через четыреста лет. Так не должно быть. Но что поделать в этой ситуации не знал. Может потом подумаю, да что-нибудь и придумаю. А пока мы как в лучших американских боевиках мчались по автостраде, стреляли, отбиваясь от погони.

«Раненый» джип повело влево, но водила оказался не менее опытным, чем Семен. Он вывел машину на крайнюю правую, попутно слегка повернув в пространстве еще какую-то иномарку, и начал плавно сбрасывать скорость, полируя бочиной бетонное ограждение трассы. Да, учитывая инертность машины, на такой скорости это было оптимальное решение.

– Один есть! Миха, ну ты зверь! Полный абзац! – заорал довольный Колян. Санек с Семеном тоже подбодрили радостными криками, от которых веяло скорее изумлением.

– Новичкам всегда везет! Надо было ему сразу автомат дать! А мы не сообразили! – Санек постучал себя кулаком по лбу.

– Внимание! Тоннель! – оборвал Семен.

Наша машина на всей скорости влетела в подсвеченный едко-желтыми огнями тоннель. Это был эффект волны, бьющейся о берег – так же неожиданно оглушила меня ударная звуковая волна эха. И только сейчас я обратил внимание, как же круто здесь воняет! От выхлопов этой клоаки, самой экологически грязной трассы Москвы (ну, может МКАД конкуренцию составит) тошнило и перехватывало дыхание. Спасало, что в волнах затопившего организм адреналина было не до этого.

– Пригнись! – крикнул Семен, когда через секунду мы выскочили наружу. Рука Коляна схватила меня за затылок и наклонила к сидению. Голова самого доктора оказалась рядом, а над нами засвистели разноцветные пули, впиваясь в крышу кабины и барабаня по броне баганика.

Машина повернула. Я тут же вскочил, вскинул автомат и дал очередь по выезжающему джипу.

Пули пробарабанили по лобовому стеклу, оставляя после себя лишь легкие трещины-паутинки. Стрелок скрылся в салоне. Автомат захлебнулся.

– Держи. – Санек протянул мне с переднего сидения другой рожок.

С горем пополам я отстегнул этот, отдал Саньку и вставил новый. Все это делал согнутым буквой «зю» на заднем сидении, а над нашими головами периодически посвистывали пули. Наконец рожок защелкнулся.

– Погоди, я скажу… – остановил мою попытку встать берсерк. Точно, несколько пуль вновь залетело в салон через заднее «стекло», оцарапав то место, под которым я сидел. – Давай!

Я вскочил и дал три коротких по виляющему джипу, пока тот не скрылся за большой «Газелью» с кузовом.

Потом опять был короткий тоннель. Второй броневик попытался атаковать, но я стрелял по окнам, не давая стрелкам высунуться наружу.

– Молодца! Растешь! Хоть щас в армию! – по своему похвалил меня берсерк. Он-то похвалил, а я от такой перспективы чуть испариной не порылся. М-да!

Снова погоня. Стрелял я, стрелял Санек, высовываясь из окна, стреляли спасовцы. Гражданские машины разлетались, шарахались от свиста пуль в разные стороны, подрезая и «целуя» друг друга. Еще с начала кольца я пытался считать массовые аварии, но после восьми сбился. Свист пуль тоже перестал напрягать. Сердце больше не убегало в пятки после каждого удара о багажник «мерина» и даже рикошета внутри салона. Да, как, оказывается, легко к нему привыкнуть, к этому свисту!

Хотя, что это я? Человек на этой планете самая живучая скотина – ко всему привыкает.

То ли водитель второго джипа был умнее, то ли стрелки опытнее, но в их колеса попасть не получилось. Тем временем наша машина ворвалась в «тоннель смерти». В глазах зарябило от едко-желтых дорожек по бокам, а ощущение скорости потерялось.

– Как скажу, бросай ствол и держи Коляна! – крикнул Санек.

– Угу. – только и осталось сказать мне и пригнуться, поскольку стрелок джипа начал стрелять раньше, чем выехал из «мертвой» зоны.

– Арзамас-1, я на позиции! Повторяю, Арзамас – 1, я на позиции! – орал в свою рацию Семен.

– Восьмой, слышу тебя! одиннадцатый готов!

– Смотри, не проворонь, Арзамас! – после чего грязно выругался. Мы мчались по самому длинному, пользующемуся мистической дурной славой, тоннелю златоглавой, стараясь не дать друг другу возможности выстрелить.

Минута. Вторая. Нервы на пределе. Проскочили открытый участок и снова ворвались в желтую тошнотворную дымку выхлопов. Да когда же он кончится, этот тоннель! «Спасовский» джип вилял лихо, проскакивая в миллиметрах от стен, как бы насмехаясь над народным названием сего подземного сооружения. И ведь так и не удалось заставить автоматчика спрятаться! Тоннель повернул, уводя нас в мертвую зону.

– Миха, давай! – крикнул Санек и вылез в окно, тут же стреляя в стрелка выезжающего из-за угла «носорога», не давая высунуться.

– Ноги держи! – и Колян тоже по пояс высунулся в свое окно, и уже на весу вскинул РПГ на плечо.

Мы выскочили наружу.

– Притормаживай! Ровнее! – кричал Санек, давая еще очередь.

– Знаю, на! Отвали, на! – орал Семен.

Машина действительно пошла мягче. Я представил, каково это на такой скорости торчать по пояс в окне, да еще целиться из гранатомета. При таком ветре. И насколько мог крепко придавил ноги орлиноносого. Второй джип вылетел наружу, ведя по нам огонь, несмотря на все усилия Санька. Пули забарабанили по корпусу и крыше и я похолодел, опасаясь, что Коляна рассечет очередью. Вот, он вскидывает руки, роняет свою бандуру и безвольно виснет у меня на руках… И тут же поспешил отогнать от себя эти мысли, чтоб не сглазить.

Вдруг откуда-то сбоку воздух прочертила реактивная полоска, врезаясь в плюющийся заколдованным свинцом джип. Раздался оглушающий взрыв, и покореженная пылающая машина вылетела, кувыркаясь, на соседнюю встречную полосу. О том, что стало с сидящими внутри, равно и о судьбе случайно попавших в эту кашу людей, я старался в тот момент не думать. Ведь за вторым джипом ехал третий, и судьба предшественника его не вдохновила. Он выкрутил руль, выезжая на встречную, и вторая ракета вошла аккуратно в асфальт того места, на котором он должен был оказаться.

Однако этот маневр спровоцировал новую массовую аварию. Сразу три машины попытались уйти от столкновения, тараня его в развороте. Не сумевший погасить скорость броневик пару раз перевернулся и вылетел с трассы вниз, на землю, попросту снеся бетонное заграждение и противошумовой забор.

– ДАВАЙ! – в один голос заорали и Санек, и Семен. Потому как из всей этой огненной суматохи, словно ледокол в ледяном аду Арктики, выплыл четвертый «носорог», распихивая со своего пути оставшиеся машины, как картонные муляжи. Колян нажал на гашетку. Реактивная струя понеслась навстречу автомобилю ордена.

Нет, все же Колян промахнулся. Немного, совсем чуть-чуть. Граната ударилась о землю прямо перед самой тачкой. И взорвалась, когда та оказалась почти над ней. Капот черного джипа подбросило вверх, сам броневик взмыл в воздух, в полете сделал пол-оборота вокруг гризонтальной оси, и боком приземлился на соседнюю правую полосу.

К счастью, рядом никого не было, и больше никто не пострадал. А зрелище просто завораживающее. Голливуд отдыхает!

Но это было не кино, это была реальная жизнь.

И в этой реальной жизни погибли люди.

Спасовцы. Возможно, неплохие ребята. Ведь не только же сволочи в этом ордене? А еще «гражданские». Простые люди, которым не повезло поехать по Третьему кольцу в это самое время в этом месте.

И у всех у них есть семьи. Родные. Близкие.

А виноват в этом ты, Михаил!

Потому что не будь тебя, не было бы этой дикой голливудской, но такой настоящей погони. И все бы были живы и счастливы.

Я откинулся на забитое металлическим и стеклянным крошевом сиденье и закрыл глаза. Адреналин в крови закипел, и мне стало по настоящему плохо. Так плохо еще никогда не было.

– Гони, блин, давай! Мы их сделали! Мы это сделали! – радостно кричал Колян и чуть не прыгал от радости. А я сидел, белее мела, с трясущимися руками, не в силах пошевелиться.

– Это война, братко.

Я открыл глаза. Санек смотрел мне в лицо. В его глазах было сочувствие и понимание.

– А на войне всегда есть потери…

– Но ведь они ни в чем не виноваты! – закричал я.

– Я знаю. На войне всегда гибнут в основном те, кто ни в чем не виноваты. Это нельзя понять. К этому можно только привыкнуть. Не вини себя, ты здесь не при чем.

Да, вся суровая правда жизни заключалась в нескольких словах прожженного ветерана-контрактника.

ЭТО НЕЛЬЗЯ ПОНЯТЬ!

К ЭТОМУ МОЖНО ТОЛЬКО ПРИВЫКНУТЬ!

Я закрыл глаза и ненавидящим мысленным взглядом поднял их вверх, к небесам.

Как же я в тот момент понимал древнего шамана…

* * *

– Все, братва. Приехали.

– В чем дело? – Санек напряженно оглянулся вокруг. Семен тем временем остановил машину и заглушил движок. – Никого вроде нет?

– А смысл дальше мотаться? Мороки не работают. Амулеты и обереги сдохли. А без маскировки нас первый же пост сдаст.

– А дворами?

– Без маскировки нигде не спрятаться.

– А ваши помочь не могут? – встрял в разговор я. Семен недовольно хмыкнул.

– Могут. Только тогда мы и их подставим. А со всем орденом в открытом бою выходить…

– Мож десантируемся? Своим ходом? – подал мысль вампир.

– Отставить десантироваться! По следу нас еще быстрее найдут, а у нас никаких козырей не будет: ни брони, ни скорости. – Ответил берсерк. Вторую часть фразы он произнес, повернувшись ко мне, как бы давая объяснение. А если мне что-то объясняют, значит считают своим, членом команды, а не просто пассажиром.

– Может дуром за МКАД? А? – Семен нервно забарабанил пальцами по баранке.

– Нет.

Санек откинулся на спинку и закрыл глаза, напряженно размышляя.

Мы были где-то в Южном округе. Где точно – определить не могу, потому что Семен лихо катал нас по улочкам, дворам, проездам, промзонам и прочим местам, где дороги-то не всегда были, каждый раз уверенно находя одному ему известную цель, сворачивая в очередную подворотню или на богом забытый пустырь.

Да, сколько в златоглавой мест, где можно покружить и спрятаться!

Может кому-нибудь покажется что я хорошо знаю столицу? Это не так. Я был-то в ней всего один раз. Зато какой раз!

Когда в прошлом июне мы с группой шумно праздновали окончание очередной сессии, Димка, мой одногрупник, предложил мне и «соображавшему» с нами Андрею смертельный номер: поехать в белокаменную «погулять». У него, дескать, там то ли двоюродная бабушка, то ли троюродная тетя, в гости пригласила, а ему одному по Москве тусить в лом…

Ну, мы и согласились. Наутро, прохмелев, у нас с Андреем это предложение, конечно, из головы вылетело, но телефонный звонок Димки вернул все на круги своя. Ну, мы с дуру и с бодуна и поехали…

В общем, это был самый веселый месяц в моей жизни. Деньги у нас кончились то ли на третий, то ли на четвертый день, но домой мы принципиально не поехали, потому что «недогуляли».

Из произошедшего тогда круговорота бешено несущихся событий можно вычленить несколько особо запоминающихся моментов. Например, как после клуба спали на бульваре на лавочках. Денег на «бомбилу» не было, а метро уже (то есть еще) было закрыто. Как потом там же, утром, с ментами общались, железнодорожными билетами в морду тыкали и доказывали, что мы, граждане РФ, имеем право на территории своей страны спать там, где хотим. Или как я пошел провожать подругу (с которой так ничего и не получилось, блин) и опоздал на метро, и мой марш-бросок от Молодежки в Лефортово через ночной город без денег, карты и под градусом. Или как Андрея за драку менты забрали, а мы его вызволяли. Они не верили, что у нас нет больше «пятихатки»! Мы их измором взяли, потому что больше, и правда, не было, и те Димка у своей дальней родственницы взял под конкретное освобождение чувака из конкретного обезьянника. Или как мы на рынке ящики разгружали, со всякими яблоками и апельсинами, и как один раз нас там кинули. И как нам все это осточертело, мы захотели домой, но не было билетов, и мы еще две недели торчали в этой «долбанной столице», днем кочуя по складам, рынкам, мебельным магазинам в поисках шабашек, а ночью по клубам и девочкам…

И как потом предки, приехавшие в отпуск, орали на меня в один голос, какой я нехороший, когда узнали сумму, оставленную мной в белокаменной (не считая «заколоченных» Про те я даже не заикался).

В конце-концов они успокоились, но этим летом оставили меня совершенно некредитоспособным.

В общем, было весело. И так уж получилось, что излазил я Москву вдоль и поперек за тот месяц, причем пешком. Конечно, в основном центр, но и по окраинам ориентироваться научился. Благо, все транспортные артерии здесь совпадают с ветками метро.

Но лазить по городу в поисках приключений – это одно. А убегать по тому же городу от приключений спасаясь – совсем другое. И судя по кислой физиономии доктора-вампира, дела наши были не ахти.

– Вот что. – Санек открыл глаза и обернулся. – Ведьму разбудить можешь?

Вампир первым делом посмотрел на часы, затем пожал плечами.

– Попробую.

Потом мы с ним аккуратно подняли Настю и усадили на сидение между нами. Да, видон у нее был однако!.. Но щеки розовые, а грудь равномерно вздымалась.

– А она колдовать-то сможет? – с интересом оглянулся Семен.

– Должна. Эта сучка одна из самых сильных в России… – и опомнившись, как бы извиняясь поднял взгляд на меня.

Ну да, все понимаю. Война есть война. А Настя из противоборствующего лагеря. Трудно ждать от них хорошего к ней отношения. Во всяком случае, пока.

Колян долго осматривал пациентку. Это «осматривал» выражалось в ощупывании с закрытыми глазами. Как бы просвечивал, прочувствовал. Под его руками также творилась волшба, но я не мог ее понять. На данном этапе лечебное колдовство мне пока недоступно.

– Не могу. – Наконец оторвался доктор. – Я почти пустой, а она еще под лекарством.

– Что значит пустой?

Колян пожал плечами и отвернулся. Зато повернулся Санек.

– Я ж говорил, он вампир. Ему нужна сила. Энергия. Жизненная. Без нее он будет обычным человеком.

– А где ее взять? Крови попить?

Все захохотали.

– Не, кровь не надо. Просто жизненные силы. Да не боись, они у человека восстанавливаются, просто время нужно. А у меня не восстанавливаются… – и Колян вопросительно посмотрел на меня.

– Если хочешь – можешь дать свои. – Перевел его взгляд Санек. – Заставлять тебя никто не будет, не по-людски это. Но без нее мы не выберемся. – И опустил взгляд. Зато повернулся Семен.

– Мих, ты нас тоже пойми. Я – водила, мне нельзя. Саня – отвечает за операцию и за всех нас. Остаешься только ты. А без этой соски мы не выберемся стопудово. Да и с ней шансов не так много. Ты ж знаешь, кто на нас охоту ведет! Мы оторвались, но эти уроды нас в любой момент найдут и накроют. От их пуль заколдованных почти вся колдовская защита слетела, голая бронь защищает. А чтоб вырваться – этого мало.

Голова лихорадочно заработала. Меня не заставляли, а именно просили. Могу отказаться, в конце концов, еще не все потеряно. У нас есть броня и оружие. Но и противники наши не какие-то лузеры…

«Элл! Что скажешь?»

«Ничего.»

«Почему?»

«Это не по моей части. Они просят тебя добровольно. Дашь ты силы или не дашь – дело твое.»

«А насколько быстро они восстановятся?»

Ангел вздохнула.

«Ну, если приблизительно судить о ее состоянии, чтоб пробудить ее, да привести хоть чуть-чуть в надлежащий вид… Ну, может три дня. Ну, два.»

«Чееегооо?»

«А может и меньше. У нее собственная регенерация очень сильна. Может быть только до завтрашнего вечера. Не знаю.»

«Так долго?»

«Да, Миша. И учти, я почти не смогу помогать тебе физически. Всю свою безопасность ты переложишь на плечи этих людей. Которых почти не знаешь.»

«Мы сражались вместе!»

«Это только исполнители. Ты же не знаешь целей, с которыми их сообщество тебя спасает?»

«Логично. Только мне кажется, Санек не лукавит. Без нее мы и правда не вырвемся.»

«Решай сам.»

Я тяжко вздохнул и подумал о другом способе восстановить силы.

«Элл, а призрачный меч? Он может помочь вернуть силы?»

«Нет. Ты ведь отдашь их добровольно. Иначе сместится равновесие.»

«Между добром и злом?»

«Да. Если бы у тебя их пили незаконно, насильно, мой меч помог бы. Но не забудь, только тебе. Настю он убьет. А если ты добровольно отдашь силы, а затем восстановишься мечом, получится, что именно Контора исцелила ее. А это нарушение Договора. Метро получит возможность вмешаться в дела смертных, и не сомневайся, от их вмешательства в мире произойдет в миллионы раз больше зла, чем выгода от спасения одной, пусть и доброй, ведьмы.»

«Например?»– не сдавался я.

«Ну, например, спасут какого-нибудь политика, из-за которого потом может начаться большая война. Или новый глобальный социальный эксперимент. Типа второго Ленина или Гитлера…»

«Понял. Спасибо.»

«Элли не поможет по той же причине. Сам понимаешь…»

Я открыл глаза.

– Хорошо. Только я ж тогда как вяленая вобла буду?

– Может быть! – усмехнулся доктор. – Если в сознании останешься…

Веселые перспективы.