355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Кусков » В тени пророчества » Текст книги (страница 11)
В тени пророчества
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 14:16

Текст книги "В тени пророчества"


Автор книги: Сергей Кусков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц)

Перед ней сейчас был не шакал. Это был волк, самоуверенный сильный волк, знающий себе цену и цену возможной ошибки. Для такого знакомо понятие «профессиональная честь», а критерием жизни является не выживание, а выполнение задания.

«Это не мент!»– пронеслось в голове. Каким-то шестым или восьмым чувством, кожей, ставшей невероятно чувствительной, на многие километры, она почувствовала грузовик спецназа за площадью. Отряд одетых в маски людей с автоматами наперевес. Не почувствовала, наверное, просто поняла, что они есть. Кто же это? Особый отдел по борьбе с чем-то там? Чекисты? Случайно тормознули или ждали именно её? Подобную ей?

Оставался ещё один путь. Вырваться она, конечно, могла, но, тогда придется раскрыть дар, а это нарушение секретности в особо-людном месте в центре города. Тем более, при постоянно ожидаемой угрозе терактов. Пресса сойдет с ума!

В общем, последствия непредсказуемы. Это третий путь, резервный. Придется пробовать второй, хотя времени почти нет, блондин может уйти в любой момент.

Настя запустила руку во внутренний карман. Менты напряглись до предела. Но девушка не спеша и аккуратно вытащила на свет всего лишь ксиву, специально выданную на такой случай, и что интереснее, совершенно «белую», настоящую. Эта пройдет любые проверки.

– Лейтенант Никитина, федеральная служба безопасности. Простите ребят, но у меня совершенно нет времени общаться с вами. – Настя виновато улыбнулась и собралась идти, но мент удержал ее.

– Майор Прохоренко – он извлек на свет точно такую же ксиву. – Отдел по борьбе с терроризмом. Как коллега коллегу вы должны понять меня и проследовать с нами. Если вы та, за кого себя выдаете – он кивнул на ее удостоверение – то проблем между нами не возникнет.

Настя опешила. Сильный ход событий, а главное, как же не вовремя!

– Извините, я при исполнении и очень спешу.

Настя попыталась пройти еще раз, но крепкая рука опять не дала это сделать, вцепившись в плечо.

– Анастасия Павловна, поймите, мы тоже на работе и не шутим.

Все. Дальнейший контакт бесполезен, она и так потеряла слишком много драгоценного времени. Остался только прорыв.

Время вокруг привычно остановилось. Настя медленно для своего восприятия, но довольно резко для окружающих развернулась и посмотрела «менту» в глаза.

«Мне надо идти. У меня важное задание!»

Тот рефлекторно отшатнулся. Нормальная реакция на такое резкое гипнотическое воздействие.

– Она! – раздалось справа.

Значит, ждали именно её? Того, кто обладает сильным гипнозом?

Кто сдал? Темные? Ловушка?

Орден разберется. Сейчас некогда. Жизнь человека под угрозой. Она резко развернулась и медленно, как на зажеванной кинопленке, выбила ногой пушку из рук второго чекиста, локтем отправляя его в нокаут. Затем повернулась к стеклянным дверям и побежала по следу за блондинчиком, выжимая из своего тела максимум ускорения.

Уже выбегая, увидела несущихся наперерез двоих бойцов в штатском. Что это бойцы и на что они способны – Настя почувствовала. Не замедляя скорости, прыгнула одному под ноги. Тот не ожидал такого хода, упал и они покатились. Но охотница вскочила быстрее, пропечатав след от сапога у него на затылке. Не сильно, просто, чтоб успокоить на некоторое время, пусть не мешается. Второй несся на скорости и по видимому, собирался повторить ее же трюк. Она увернулась от медвежьих объятий и крутанулась вокруг оси, придавая телу нападающего дополнительное ускорение, отправляя того в полет.

Из дверей выскочило еще четверо гэбэшников, тех, что брали ее в кольцо.

«Уроды! Пока вы здесь в догонялки играете, там всякая сволочь над человеком измывается!»

Она ударила. Мысленно. Да с такой злостью, что все четверо оперативников отлетели метра на три-четыре каждый. Один из них в полете налетел на проходивших мимо людей. Только тут обычно инфантильные к подобному окружающие всполошились. Раздались крики, кто-то стал убегать. Начинала подниматься обычная паника, которой Настя не преминула воспользоваться.

Последним, уже под гомон толпы, выскочил недогипнотизированный «мент», представившийся Глуховым. Настя уже в развороте, спиной ощутила поднимаемый им ствол. Осечка. Не на ту напал!

Она бежала, на ходу расстегивая куртку и доставая свою пушку. Отпечаток родного зачарованного «Макарова» в ладони перед встречей с обожравшимся вампиром всегда приятно греет душу. Меч скользнул в другую руку из «мешка», в котором хранился под мороком для невидимости. Спецназ с автоматами уже бежал следом и наперерез, но она успеет. Должна успеть.

«Метрополитен имени В.И. Ленина. Станция Чкаловская». Подземный переход. Она нырнула в него, расталкивая на бегу не успевших отскочить зевак, молясь, чтоб успеть.

Не успела.

Тело бродяги лежало поперек перехода. Люди, как обычно, проходили мимо, не останавливаясь даже, чтоб узнать, что случилось с лежащим человеком. Никто всё ещё не обратил на него внимания, хотя прошло минут пять с момента смерти, пока ее мурыжили волки с корочками…

Настя бросилась на колени перед бродягой и приложила руку к сонной артерии. Пульса не было. Дотронулась до лба. Мертв. Сознание не откликается. Выпит. Иссушен. Она опоздала! Слишком поздно!

Склонившись над бездыханным телом, охотница тихонько заплакала. Как же это так? Почему? Ведь всего же чуть-чуть?! Ведь видела же физиономию того отморозка, поняла его намерения? Зачем справляла «ля-ля» с теми козлами в форме наверху? Считала, что успеет? Догонит? А он не стал никуда уходить! Убил прямо здесь, на площади, в подземном переходе. А она? Посчитала себя чересчур самоуверенной! Теперь наказана. Ведь этот человек, каким бы он ни был, бродягой, бомжом, попрошайкой, ведь был живым! Бог создал его и его душу. А она обязана была его защитить от нелюди! Но возгордилась, расслабилась и…

Люди вокруг стали с криками разбегаться. Через мгновение сильные мужские лапы схватили девушку, вывернули руки и ткнули лицом в грязный опплеваный асфальт перехода. Щелкнули «браслеты», сковывая ее запястья. Затем один из бойцов ударил ее в бок носком сапога.

Боль в боку отрезвила Настю, вернув мысли в реальность. Да, человек умер, но подонок, убивший его, ушел. Почти ушел. А если она его не остановит, «почти» превратится в «совсем». И в этот момент такая злость, безудержная и всепоглощающая, на людей в форме, накатила на нее!

Наручники расстегнулись и спали. Настя резко оттолкнулась ногами от земли, придавая телу ускорение и вкладывая его в удар по подбородку ближайшему из спецназовцев. От полученного апперкота тот начал оседать на землю. Не дожидаясь, пока бойцы придут в себя, она мысленно ударила. Ментальная волна не вырубила их, все же бойцов было пятеро, слишком много для узконаправленного удара, но ошеломила. А вот продуктом этого ошеломления она и воспользовалась, вручную вырубив их всех четко отработанными движениями. Реально сопротивляться смог только один из пятерых, но и тот быстро осел.

Из-за угла выскочило еще два автоматчика.

– Стоять! – Настя вытянула к ним руки. Те послушно замерли, опустив оружие. Это было сложно, очень сложно, управлять сразу двумя. Но необходимо.

– Мне надо идти. Вы меня не станете останавливать. Положите оружие.

Бойцы медленно, не соображая, что делают, положили автоматы на землю.

– Идите.

Те послушно развернулись и пошли назад.

– Чертова гипнотизерша!

Глухов подошел сзади, пока она возилась с двумя последними и не могла почувствовать.

– Майор, теперь ВЫ будьте благоразумны, опустите пистолет. – Настя медленно обессилено повернулась. Надо срочно восстановиться, еще бой с блондинчиком, а тот слишком хорошо «поужинал». Не спеша, подняла свои игрушки, ствол и меч, достала из внутреннего кармана пару «колес» и кинула их в рот. Для поднятия тонуса.

– Я не из вашего ведомства и вам не по зубам.

Глухов осмотрел поле боя, оставшееся за девушкой. Лежачих спецназовцев. Геройствовать не спешил.

– С ними все будет в порядке, они просто без сознания.

– Кто ты, черт возьми?

Уже идя к противоположному выходу, куда вел след, Настя обернулась:

– Ведьма. И опусти свою дурацкую пушку.


* * *

– Ну, здравствуй, здравствуй! Заходи, электрик! – показалась из-за двери довольная улыбающаяся физиономия, напомнившая сытого довольного кота из одной детской книжки.

– Рассказывай, как это тебя угораздило, горе ты наше! Откуда ж у тебя всё же руки растут? Ничего доверить нельзя! Или испортишь, или облажаешься. Или напортачишь так, что потом грести долго-предолго. Мих, хоть обижайся, хоть нет, я бы на твоем месте …чить не рискнул. Мало ли!..

И он расхохотался собственной шутке. Я натужно улыбнулся. Раньше, возможно, хохотал бы с ним, но сейчас было не до смеха.

Прошел в комнату. Макс снимал по знакомству, впрочем, как обычно, однушку на МЖК. Дом новый, комната большая, кухня огромная по сравнению с моей. То есть с бабушкиной. Наша квартира уже два года квартирантам сдается. Хотя и в ней кухня раза в два меньше Максовой. Однако, жилплощадь эту он домом своим не считал, являясь таким своеобразным космополитом: его дом – весь мир. Квартира была нужна в качестве перевалочной базы. Макс и называл-то ее в разговоре не иначе, как «берлога». Здесь проводились всевозможные пьянки и гулянки (невозможные тоже). Сюда мы тащили девчонок. Мое любимое место было на кухне (комнату с диваном занимал он по праву хозяина). Там и стол есть, и подоконник, и матрас дежурный в углу на всякий случай, специально для меня, и чаю попить всегда можно. Ну, и по совместительству, в этой квартире Макс просто ночевал в перерывах между работой, пьянками и «изучением анатомических особенностей различных представительниц слабого пола опытным путем».

Естественно, комната представляла собой один большой сплошной бардак. Сковородки, тарелки, закусь на них, чайник и другие хозяйственные приспособления в обычном повседневном состоянии находились в комнате, на стульях, с противопригарными подставками в виде компакт-дисков. Убирались они, кастрюли и тарелки, только по праздникам – перед приходом девчонок. Правда, праздники были довольно часто, так что в целом было относительно чисто.

Естественно, вещи, также в обычном состоянии, были рассредоточены по всей территории комнаты на всех возможных предметах, а именно: диване, кресле-для-подушек, стульях, гладильной доске (на ней особенно), не разбирающемся кресле-кровати и раскладном, но вечно сломанном столе. Исключений было два: компьютер, но это святая святых. Кроме, естественно, вертящегося компьютерного стула. Там прописалась футболка. И платяной шкаф, внутри которого и должно по идее находиться все это добро. Хотя нет, вру, вон, кепка лежит и на шкафу. Ну, значит, только компьютер. Больше предметов мебели в комнате просто не было.

– Заходи. Пиво будешь. – Скорее утвердил, чем спросил Макс, и не дожидаясь ответа, пошел на кухню.

Кухня его заслуживала отдельного разговора. Достаточно сказать, что из жратвы там всегда находились пельмени и котлеты полуфабрикаты. Иногда такие же блины. И сметана. К пельменям. Ну, масло растительное. Макароны и растворимый кофе. И всё. Остальное конечно было, но не всегда, появляясь от случая к случаю. А пиво в холодильнике было всегда, хотя пили его нечасто. Но сегодня был особый случай: жара сорок градусов третью неделю…

Готовить Макс не любил, зато ему часто готовили его «кадры» (а может «выдры», кому как), с которыми он относительно долго встречался, позволяя на своей кухне чувствовать себя как дома. Этому черту проще сбегать в магазин за продуктами, какими скажет очередная его «хозяйка кухни», и валяться на диване, поливая её ведрами ласковых и нежных слов, чем стоять у плиты и выворобушкиваться в кулинарных изысканиях.

К «хозяйкам кухни» отношение всегда было особое, нежное и трепетное. Гораздо лучше, чем ко всем остальным девчонкам, коих он считал не слишком умными созданиями, предназначенными для вполне определенных целей. А «хозяйкам…» дозволялось многое, очень многое. Например, командовать собой, что само по себе немыслимо, да еще в присутствии друзей, что в иных случаях немыслимо вдвойне. Он, и правда, относился к ним очень тепло, те задерживались у него надолго, бывало, на месяцы. Хотя, особой любви к ним с его стороны я не видел. Наверное, поэтому итог всегда был один: «хозяйка» переставала быть таковой и переходила в разряд «бывших».

Я сколько раз говорил: «Макс, нашел бы себе тихую смирненькую девочку, домоседку, чтоб хорошо готовила, женился бы. И жил, как у Христа за пазухой!».

На что он отвечал: «Выбираю, какая лучше готовит!».

Паразит и лицемер!

Я уселся на диване. Вошел Макс с четырьмя запотевшими «Золотыми Колосами» и открывашкой.

– Давай, рассказывай, что за дела там у тебя творятся «не по телефону».

Я ненароком оглянулся и увидел Эльвиру. Та сидела в кресле, в откровенном, довольно открытом эротичном вечернем платье, как минимум от Дольче Габбаны, привычного красного цвета с большим вырезом, положив ногу на ногу, откровенно стреляя в меня глазками. Волосы аккуратно уложены вокруг рожек. Руки разбросаны по подлокотникам в позе «Хозяйки Мира». Стильная штучка! «Космополитан» точно читает! Может быть, если б она не была духом, и тем более демоном, я бы и соблазнился…

На ногах болтались красивые, просто великолепные, переливающиеся всеми цветами радуги серебряные башмачки. Именно башмачки, не туфли. Как будто сошли со страниц сказки. Они блестели и сияли, создавая эффект прозрачности и волшебства. Красиво! А вот какой сказки – не помню. Не Золушки, точно. У Золушки башмачки были хрустальные.

Но это не важно, главное – бесенок опять в своем репертуаре. Появилась в момент, когда я хочу рассказать о них Максу, да так, чтоб поверил, не посчитал психом. Ну, демон! Что с нее возьмешь!

«А зачем тебе про нас рассказывать? Думаешь, поверит? Не поверит! А смотреть на тебя косо будет.»

«Не твое дело! Хочу и рассказываю. Сама говоришь, нормальный. Проверку психиатрическую пройду. А Макс… Должен поверить. Должен же мне хоть кто-то верить в этой жизни, пусть это и будет звучать, как полный бред! Это последняя инстанция, последний человек, который мне может поверить вообще! В принципе! Не бабуле же мне про вас говорить?»

«Да, должен же ты потерять единственного до конца верного друга в жизни своим гоном. Как сказала бы наша курица: «Это твой крест, и только твой. Неси его сам!»…»

«Не надо за меня решать, пожалуйста, что бы я сказала.»– Консуэла заговорила, но не появилась. Наверное, в отличие от этой, малолетки метрополитеновской, решила не отвлекать видом голого тела.

«Он взрослый человек, пускай попробует. Поверит ему друг, не поверит – другой вопрос. А говорить ему или нет – Мишин выбор.»

«Я и не спорю.» – Пожала плечами Эльвира. – «У меня был уже клиент, который меня видел. Когда накуривался в хламушки. Мы долго беседовали. Тупица был редкостный! Наутро, что интересно, помнил меня, всем говорил, а ему тоже никто не верил! Даже он сам переставал верить. До следующей накурки…»

Я тяжело вздохнул и начал рассказывать. О розетке. Об отключке. О нудистке и малолетке. О том, что я «иной», видящий. Об Эльвире и Консуэле. О Вике и ее компьютере. О цыганке и ее проклятии. О призраке и Пирамиде. Короче обо всем сегодняшнем дне и вечере вчерашнего.

Макс внимательно слушал меня все это время с серьезным видом, иногда кивал утвердительно головой. Не поймешь, верит он тебе, или смеется. Когда я закончил, протянул свою бутылку пива и дзенькнул ею о мою.

– Ну, за искусство! Вот это талант! Можешь считать, что я тебя прощаю.

– За что? – не понял я, находясь еще на своей волне.

– Как за что? – поднял брови Макс. – За то, что некий штурман продрых вчера весь вечер, не отвечая на звонки, когда я с тремя такими девочками… – он причмокнул, – …ждал его!

Это ты по дороге сочинил? Пока сюда шел? Клево! Да тебе книги писать надо! Не пробовал? Такая завязка, развитие сюжета… Такая разносторонность, глубина охвата… Да по твоему рассказу в Голливуде фильм снимут, говно вопрос! Они такие сюжеты любят! Мистика! Ангелы! Демоны! Привидения! Да, друг мой ты писатель! За будущего русского Стивена Кинга! – он опять чокнулся с моей бутылкой.

Внутри у меня все оборвалось.

– Макс, это правда.

Тот нахмурился.

– Слышь, я сказал, заметано! Забей и не бери в голову.

– Ты не понял, Макс! Всё, что я сейчас говорил, со мной реально произошло!

Макс натужно засмеялся.

– Миха, хватит гнать. В каждой шутке есть доля шутки, понимаю. Ну, двинуло тебя током, с кем не бывает. Меня тоже пару раз било. Но всё, хватит! Проехали!

– Можешь считать меня придурком, идиотом, психом, кем угодно, блин, но это правда! – закричал я. – Они существуют, и я их вижу! Хочешь, смейся, хочешь, нет, но ты единственный человек, который может мне поверить! Единственный! И это правда! Вон, бес в твоем кресле сидит, ногу на ногу закинула.

Эльвира плотоядно улыбалась.

Макс засмеялся

– В кресле? Смешно! А что она делает? Подойти пощупать?

– Не получится. Я сам не могу их пощупать, только вижу. Как в другой картинке, не более.

– А ангел где? Как говоришь ее, Консуэла? Ну и имя… Откуда ты его только взял?

– Она сама так представилась… – ответил я уже тише, успокоившись.

– Говоришь, помнят, как ты фантики украл? И девочку с качели столкнул?

– Да. Всё помнят. Так сказали.

Макс прекратил смеяться и наклонился ко мне. Лицо в момент посуровело, а в голосе появилась сталь.

– А теперь слушай меня, ты, бабуин потный! Пока ты тут херней страдаешь, вокруг тебя темы нехорошие вертятся! Причем ОЧЕНЬ серьезные и ОЧЕНЬ нехорошие! У меня на неприятности чутье, ты же знаешь. Бросай заниматься фигней и слушай!

Я поднял голову и напрягся.


* * *

– И почему ты уверен, что именно по мою душу?

– Чутьё у меня, я ж сказал. – Макс принес еще четыре бутылки, открыл себе одну и развалился на диване, расслабляясь.

– Она профессионал, я это заметил, когда она одно бревно с другого бревна в воду кидала, как бревно, просто значения не придал. Сам посуди: любые боевые искусства, любые единоборства подразумевают наличие базовых стоек, из которых наносятся или блокируются стандартные типовые удары. Она отражала твои сходу, слёту. Просто брала и кидала. Так в жизни не бывает. Я читал о таком, военные разработали, наши. Типа «Русского стиля», только до сих пор засекречено. Используются с успехом против любых единоборств, поскольку построены по совершенно иному принципу. И только в элитных частях спецназа, типа групп «Альфа», «Витязь» и т. д. Человек, обучившийся этому, не демобилизуется, когда идет на пенсию, а находится как бы в бессрочном отпуске. За ним следят всю оставшуюся жизнь, потому что он универсальная боевая машина. Их там не драться учат, а сразу мочить. Любым способом за кратчайшее время.

– Ты как будто этот стиль знаешь в совершенстве!

– Не ерепенься, не впечатляет. Я не знаю, только слухи ходят, но дыма без огня не бывает. Ты сам вчера видел, и даже чувствовал. – Он ехидно ухмыльнулся. Ух, сволочь! – А я со стороны смотрел, мне виднее было. – Макс наклонился ко мне в упор. – Так вот, лузер, так как она, не дерутся нигде! Нет такой техники! Понял? В природе! И в армии, и в спецназе, и в ВДВ так не учат. Про братков я вообще молчу, те только железо тягают.

Он откинулся назад и потянул пиво из горла.

– Ты видел, какая она накачанная? Спортсменка, сто пудов! Но, при этом очень быстрая. Реакция такая, что жуть! Я б с такой не стал встречаться на узкой дорожке! А гипноз? Эта дура так и ушла, ревя и ничего про нее не помня. А гипноз, Мишаня, это я даже и не могу сказать какого уровня полета пташка.

– ФСБ? ЦРУ? Агент национальной безопасности?

Макс покачал головой

– Вряд ли. Хотя, чекистов со счета сбрасывать бы не стал. Но не их почерк, эти так не работают. Они спецы, и в любой точке России – дома. В их руках любая информация об объекте, любые человеческие и материальные ресурсы. А эта вела себя как гастролер-одиночка. Как наемник. И еще, как будто, вчера она выбирала, кто из нас конкретно нужен. И из нас двоих мордой не вышел я, значит, из оставшегося тебя выбор не велик.

Я обреченно опустил голову.

– А как именно она отбирала? По каким критериям?

Он задумался и пожал плечами.

– Откуда я знаю? Видимо, по каким-то личным качеством. Не внешним. Мне нравится версия насчет роддома. Может, ты подменённый сын олигарха?

Я отпил немного из бутылки. Это заканчивалась вторая, в голове начало шуметь.

– Макс, слушай, а ведь все, что я рассказал, ну, насчет призраков, правда.

Он скривился.

– Слышь, хватит уже. Давай не будем. Не смешно.

– А ангел мне утром сказала, что вокруг меня странные вещи творятся. Нехорошие.

– И чё?

– А может это звенья одной цепи? Меня бьет током. Как попытка покушения, чем не версия?

– Ты что, не веришь, я не специально тебя шандарахнула? Без злого умысла? Дурачилась? – подала голос сидевшая сзади в кресле и дотоле молчавшая демонесса.

– Эльвир, солнце мое! – обернулся я. Будучи под хмельком, было уже пофигу, а мысленно разговаривать не хотелось. Макс смотрел на меня, как на психа. – Не могла бы ты помолчать, пожалуйста? Я понимаю, возможно, мне вас теперь до конца жизни терпеть, так дай возможность поговорить без комментариев. А?

Эльвира насупилась и исчезла.

– Итак. Первое. – Продолжал я свою мысль, пришедшую в голову только что под пивом. – Появляется супердевочка-наемник. Гипнотизирует подружку и втирается в доверие. Второе. Меня бьют током, попутно инициируют, что я стал видеть… неположенное обычному человеку. Третье. Я не прихожу на стрелку, девочка очень расстроена, но не может нестись ко мне на всех парах, потому что рядом ты, а она не знает, кто из нас ей нужнее. Четвертое. Утром выясняется, что ты не подошел, хоть ты и хороший парень.

– Да, потому что током стукнуло тебя, а не меня. И ты видишь чертей с ангелами, а не я. – Продолжил мою идею Макс еще более безумной выкладкой. Конечно, я только вторую допиваю, а он уже третью приканчивает.

Я засмеялся:

– Точно! За это надо выпить!

Чокнулись, выпили еще по глотку и я перехватил слово.

– Идем дальше. Девчонке ты не подошел. Я очнулся и понял, что вижу всякую ерунду, потому, что меня того, током… Кстати, Эльвира на ерунду в свой адрес молчит, обиделась наверное.

«Пошел ты!»

– Я тоже к тебе неординарно отношусь, милая! – сказал я в потолок. Ну, не другу же в лицо эти слова говорить? Демон промолчала.

– Ладно. – Серьёзно сказал Макс. – Предположим, ты их действительно видишь. Дальше.

– Вика. Девчонка, с которой я не мог задружить много лет, сама ко мне приходит. По какой-то пустячной причине. Тоже вроде логичной, но жутко своевременной. Или несвоевременной…

Макс серел на глазах.

– Слишком все логично, прицепиться не к чему, но так в обычной жизни не бывает. Хоть это все и бред со стороны, но знаешь, после призрака я скорее поверю в бред, чем в то, что Вика появится у меня в самое лучшее время для наведения мостов.

Помолчали. Выпили. Я открыл третью.

– Потом колдунья. Затем призрак… – я сбился с мысли. Что там дальше – терялось в тумане.

– И что? – потянул Макс.

– Не знаю. Это тоже может быть взаимосвязано. Может, она меня убить хочет потому, что я все это вижу? Потому что ловлю проклятия руками?

Макс нервно крутил в руках бутылку, обдирая этикетку. Признак усиленной мысленной работы.

– Хорошо. Примем как рабочую версию. При условии, что ты, и правда, все это видишь и слышишь.

Я кивнул.

– Слушай, может, это она тебя так загипнотизировала? – неожиданно оживился он – Что ты будто бы чёртиков видишь и разговариваешь с ними? А на самом деле это отражение собственного «я»? А что, смотри, кто в твоем воображении будет ангел? Ты же бабник, одни девчонке в голове, вот и получилась обнаженная девица из сериалов!

– Нет. – Покачал я головой. – Не из сериалов. Те страшные, сухие, тощие, а эта поплотнее чуть-чуть. Красивее. И лучше! Да и ангел бы у меня, если честно… с Викой бы ассоциировался… – ответил я и опустил голову. Чувствовал, что краснею, несмотря на хмель.

– Э, да ты круто втрескался братец! Не просто так! А заливал раньше, заливал… – ехидничал Макс. – Ладно, проехали. Чёрт у тебя с кем ассоциировался? Отвечать быстро, не думая!

– С Маринкой. Той блондинкой. – Резко и не думая ответил я, представив мыслеобраз черта. – Пышногрудая дрянь, стерва и зараза! Когда охмуряет, глазки делает, с катушек съезжаешь! И не хочется, и отказаться не можешь!

Макс опять улыбнулся, теперь уже покровительствующей улыбкой китайского императора.

– Но никак не с тринадцатилетней малолеткой.

«Пятнадцатилетней.»

– Какая разница, хоть двухлетней!

– Чего?

– Это я Эльвире. Нет, не с малолеткой.

Макс опять сурово посмотрел.

– Что, опять? С ними разговариваешь?

Я кивнул

– С бесенком. Ангел пока молчит. Она вообще инфантильная. Пока не трогают, ее не видно и не слышно. Но если отзовется, такое начинается! Как с бесом сцепится! Кошмар! Что-то не вижу в эти моменты разрекламированного ангельского терпения. Хотя, что я хочу? Испанка, горячая кровь!

Макс многозначительно закивал. Что, у него в послужном списке и испанки были? Или это просто насчет горячей крови?

– А Эльвира девчонка свойская, потрепаться любит. Кстати, вроде француженка…


* * *

Гордыня. Что есть гордыня? Смертный грех? В чем он выражается? Не по ватиканским канонам, не по решениям людских церковных соборов, а для простых обычных людей?

В том, что в один прекрасный момент ты начинаешь считать, будто от тебя зависят жизни других. Не просто зависят, как, например, жизнь ребенка от родителей, содержащих и воспитывающих его, а когда начинаешь считать, что вправе распоряжаться судьбами людей, жить им или умереть. Считать себя богом, пупом Земли. Хотя на самом деле это не так, никому не дано право быть богом! Каждый человек сам должен отвечать перед ним за свои поступки! Даже те, кто считает, что бога нет – должны отвечать перед своей совестью. Ведь совесть – это тоже бог, личный бог каждого из нас.

Вопрос не в боге, и даже не в религии. Вопрос в человеке. В том, как он относится к себе и окружающим.

Каждый. Человек. Должен. Отвечать. За. Свои. Поступки.

Неважно перед кем. Важно то, что все твои ошибки, допущенные во грехе, в состоянии гордыни, обязательно вернутся. И ударят по тебе самой. Так ударят, что библейский ад покажется недосягаемым раем, но изменить что-либо будет поздно.

Она этого не сделала. Не ответила за свои поступки. Согрешила.

И получила плату.

Настя сидела в этой осточертевшей за последние дни машине и размышляла. То, что случилось на «Курке», было предупреждением. По-видимому, последним. Да, она не святая. Да, делает ошибки. Пусть, многие из них ей простятся, именно потому, что она борется за благо, за добро, но нельзя же ошибаться СТОЛЬКО! Пора научиться делать выводы!


1). Она слишком понадеялась на свой опыт. На то, что быстрее и ловчее врага. Из-за этого погиб первый человек. Да, это бомж, но она обязана защищать и бомжей, потому что они – тоже люди, а ее миссия – защита людей. Любых. Не ей решать, хорошие они или плохие, достойны или недостойны, ее задача – оградить их от произвола колдовского мира. Она этого не сделала. Поставила себя выше кого-то и получила труп. Гордыня.

2). Она слишком понадеялась на свою силу и колдовской дар. Ей было предупреждение, Господь дал понять, что вокруг ловушка. Но, опьяненная яростью, раздраженная поражением, она мчалась вперед, сознательно закрыв свой взор и желая видеть только то, что хотелось. Гордыня.

3). Она недооценила силу противника, опьяненная собственной мощью. Чувство неуязвимости! Оно отключило аналитические способности там, в подворотне, перед лицом превосходящего противника. Да, она бы справилась с тем вампирчиком один на один, возможно. Но в той ситуации надо было уходить. Слишком уж привыкла ты, подруга, побеждать! Забыла, что иногда бывают и поражения! Что иногда НЕОБХОДИМО проиграть битву, чтобы выиграть войну! Но, она не отступила. Гордыня? Да!

Сто раз гордыня! Она согрешила. Трижды. Там, на «Курке» и возле него. И получила свою плату. Она была готова понести наказание, но Всевышний распорядился по-своему. Он наказал страшнее, чем Настя могла себе представить даже в самых страшных кошмарах.

Она осталась жива.

Ноябрь 2005 года, Москва, Россия

…Блондинчик стоял на углу и разговаривал по телефону. Спокойно, с достоинством. И смотрел в её, Настину сторону. Она остановилась и пошла шагом. Интуиция сигналила красным – цветом тревоги и опасности. Холодный промозглый ноябрьский ветер задувал в лицо, заставляя глаза слезиться. Что же настораживало? Почему он поплелся по этим переулкам, в которых черт ногу сломит? Почему стоит и как будто ждет? Выглядывает хвост? Почувствовал её? Или знал, и та подстава с гэбэшниками не случайна? Тогда это ловушкой попахивает.

Сильно попахивает. Просто несет…

– «Двадцать четвертая» – «центральному». Объект прямо по курсу, в двухстах метрах. Разговаривает по телефону. – Доложила она на базу в гарнитуру, соединенную с телефонной трубкой. Только обычной трубка была лишь на первый взгляд. Под видом «Моторолы» скрывалась мощнейшая мобильная телефонная станция со встроенной рацией, берущая в любой зоне, в метро и подземельях, в безлюдной пустыне, горах и на Южном полюсе, независимо от местоположения спутников связи. Помесь мирских и колдовских технологий с массой различных полезных функций. Одна из них – маячок. По нему сейчас едет на перехват группа немедленного реагирования.

Да, группа захвата вещь полезная и нужная. Но здесь? Сейчас? Блондин, хоть и сытно «перекусил», высушив человека, все равно и в подметки ей не годится. Кроме способности использовать чужую жизненную энергию в качестве топлива для колдовства, нужен еще и дар её использовать. Без дара любой, даже обожравшийся смертями вампир будет похож на волка из «Ну, погоди!», гоняющегося с утяжеленной штангой за маленькой бабочкой. Смысл ждать? Если он что-то заподозрит, может приехать его «подписка», его «группа немедленного реагирования», из темных. (А что удивляться, они последнее время сильно головы задирать начали, даже собственных боевиков готовят.) А это уже война. Очередная война между светлыми и темными. Между орденом, пытающимся контролировать колдовство, и выскочками-ренегатами, не желающими подчиняться кому бы то ни было, объединившихся с этой целью под флагом единой протестной организации.

Или еще хуже, приедут, заберут его, а ребята из ордена будут далеко, в вечных московских пробках. Уйдет блондинчик, как есть уйдет! Одна она справиться с десятком боевиков не сможет, всему есть предел. Но тогда получится, тот бродяга, лежащий в переходе на Чкаловской, погиб зря?

Решение созрело мгновенно, на интуиции, и Настя подалась вперед. Блондинчик убрал трубу и вскользь глянул на нее. Опять показалось? А что, чем не версия? Темные заманивают патруль ордена на живца, на убийство человека, натравливают мирской спецназ для выигрыша во времени, который используют, чтоб оного человека высушить. Озверевший от наглости – убийства под самым носом – патруль, сломя голову, кидается следом, а его заманивают в переулок, где мочат, наваливаясь всем скопом. Несложная ловушка. Жаль, жаль господа темные, не та жертва к вам в капкан идет! Что это ты, вампирчик, как будто спиной меня чувствуешь? Сообщил своим? Да иду я, иду, родной!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю