355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Кусков » В тени пророчества » Текст книги (страница 30)
В тени пророчества
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 14:16

Текст книги "В тени пророчества"


Автор книги: Сергей Кусков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)

8. AMDG

Ad majorem Dei gloriam (AMDG). (К вящей славе Господней.)

Девиз ордена Иезуитов, 1543год.

 
Небо Мольбы не ждет,
Небо Угроз не слышит,
Небо Ведет особый счет.  [6]6
   Ария , «Небо тебя найдет».


[Закрыть]

 

– Алё?

– Вика?

– Да.

Молчание.

– Прости меня!

Вика взяла трубку в другую руку, подошла к креслу и села.

Простить? Чтоб потом все повторилось?

– Леша, я не могу.

– Викуля, солнышко, ну ты же знаешь, как я люблю тебя! Ну, сорвался я! Ну, идиот! Ты же сама все понимаешь!

Вика собиралась с мыслями. Говорить тяжело, но не говорить нельзя, иначе будет хуже.

– Нет, Лёш. Не понимаю.

– Прости меня! Я постараюсь все исправить!

Пауза

– Я люблю тебя. Я не хочу, чтоб у нас все окончилась ТАК!

– А КАК? Как ты хочешь, чтоб у нас закончилось?

Он вздохнул

– Никак. Не уходи.

По щекам потекли слезы.

– Я два года встречалась с человеком. Думала, знаю его…

Забыть? Как ты накинулся? Делал больно? Я же кричала, умоляла! Зачем ты так поступил?! – слезы лились уже ручьем. Воспоминания о потрясении и унижении рвали на части.

– Еще вчера, если бы ты позвонил, я бы даже не стала разговаривать. Я хотела тебя убить! Уничтожить! Сровнять с землей! Неужели тебе трудно было подождать несколько месяцев? – Она вытерла рукой слезы со щеки, попутно размазав всю косметику.

– Вика, просто… Я устал ждать… Я же всего лишь человек… А в тот момент был зол… В общем, просто сорвался. Мне, правда, жаль! Я хочу все исправить!..

И все ради чего? Они могли в конце октября пожениться. У них бы была хорошая семья. Он любит ее, она его. Понимают друг друга с полуслова, полужеста. Морально она уже готова была стать женой, хозяйкой. Они бы не ссорились, как ее родители. Он не пьет, водителем работает, зарабатывает неплохо. Она не лентяйка. И за спокойствие у очага все отдаст. Где теперь все это теперь? Ради чего он потерял? Ради того, чтоб один раз кинуть ее на кровать и изнасиловать?

Она многого не требовала. Даже, теперь уже стыдно признаться, закрывала глаза на его мелкие интрижки на стороне. Сердцем-то была против, но умом понимала, что нельзя держать самца два года в черном теле. Позже, когда он приходил к ней после приключений, приносил огромные букеты ее любимых роз, дарил с виноватым видом шикарные подарки, она понимала, что поступала правильно. Ради чего он потерял это?

– Лёш… – спросила она, откидываясь на спинку кресла и вытягивая ноги на соседний стул – Лёш, вот скажи, а почему ты к однокласснице бывшей, Ленке Сорокиной не пошел? Она б приняла тебя. Ты ей до сих пор нравишься. И у нее никого нет, как и в феврале…

Она все-таки его огорошила. Да, наверное не время и не место выливать желчь. Тем более за то, что давно простила. И сама же потакала. Ну, нет, не потакала, просто, в нужный момент заставляла себя уходить и не вмешиваться.

– Откуда ты знаешь?

– Я, Лёшенька, многое про тебя знаю. Почти все. Я, дура, и правда, замуж собиралась. Я ж не знала, что ты меня всего-то трахнуть хочешь!

– Подожди-подожди, я тоже собирался жениться. Я люблю тебя!

– Если б любил, так бы себя не повел!

– Правда, люблю! Просто так получилось. Я понимаю все, сам себя простить не могу!

– А мне не хочешь рассказать, что же произошло? А то помру, так дурой и останусь!.. – Вика почувствовала здоровую злость. Пусть пооправдывается!

«А мы послушаем!»

– Понимаешь, я идиот!

– Это я знаю.

– Мы в тот вечер, до того, как я за тобой пошел, с друзьями сидели. Пиво пили. Ты знаешь, у меня выходной был, так мне нельзя. Ну, мы говорили… О женщинах… Короче, я, кретин, растрепал, что мы с тобой ни-ни!

От удивления у Вики отвисла челюсть.

– Зачем? Оно им надо?

– Теперь то я и сам понимаю. А тогда просто слетело с языка, не подумавши… Ну, дурак я!.. И они надо мной все насмехаться стали, типа, за два года на это дело раскрутить не смог! Ну, я и… Взбесился! На себя взбесился, на тебя! На них! Так обидно стало, у всех жизнь, как жизнь… А у меня… В голову обида дала…

– И поэтому, закатил мне истерику?

– Нет, ну… – похоже, он понял, что сказал лишнее. Но главное успел сказать. А оно заключалось в том, что Вика рассталась с девственностью только потому, что кое чьи дружки посмеялись над кое кем и назвали его слабаком. И из-за этого ушли в небытие ее мечты о белом платье, цветах и шампанском.

А она хотела сделать так, чтоб запомнилось на всю жизнь. Конечно, она старомодна, насмотрелась романтических фильмов и начиталась дурацких книжек о высокой и чистой любви. Но неужели мужчина, который по настоящему любит, не может сделать так, как она просит? Пусть это и глупо? Но ведь по большому счету это мелочь! Почему не выполнить для любимой ее маленькую глупую прихоть?

А теперь все рухнуло, потому, что один слабовольный тюфяк хотел доказать дружкам, что он – мачо!

И еще хочет после этого, чтоб она его простила?

В сердцах Вика бросила трубку на рычаг. Хотелось плакать, но уже от злости. Она сжала кулаки и попыталась взять себя в руки. Ничего, это не смертельно. Переживет. Могло быть гораздо хуже.

Она перекинула ноги с одной на другую. А они ничего, ноги! Красивые. Стройные. Да и сама она довольно ничего. Девушка встала и подошла к зеркалу. Покрутилась.

Да, косметика размазанная, но это ерунда. Фигура. Талия. Грудь. Все при ней. А волосы? Да половина лохудр этого города душу продадут за такие! Густые. Волнистые. Не даром же Назаренко на нее заглядывается. Просто платок охота дать, чтоб слюни утер. А уж кто как, а он в женщинах разбирается!

При мысли о внуке соседки Вика вначале покраснела. Заметно было даже через размалеванную рожу. Затем ее взяла такая ярость, что готова была растерзать первого, кто попадется под руку.

Как назло, под рукой никого не было.

– ВСЕ МУЖИКИ КОЗЛЫ И СВОЛОЧИ! – закричала она своему отражению и пошла в ванную, приводить себя в порядок. По пути саданула кулаком по голой стенке. Зашипела от боли. Но ясности в голове, вроде, прибавилось.

Стоя под струями холодной воды попыталась разобрать по полочкам произошедшее. Перед ней медленно проплывали лица двух представителей противоположного пола, сменяя друг друга. Да, оба они – последние недоноски, но при этом какие же все-таки разные! Вот например Алексей. Сколько с ним встречались? Два года? Почти. А за это время он хоть что-то сделал, чтоб помочь ей? С тем же папиком справится? Нет! Но при этом он – рыцарь! А Назаренко – антигерой и антирыцарь. Да, его никто ни о чем не просил. Полез разбираться туда, куда его совсем не звали. Да, он подлец. Как он поступил… – Ее лицо вновь вспыхнуло от гнева.

Но ведь он пытался помочь! Да, не рыцарь, наоборот! Но почему же рыцарь никогда ничего не делал, а подлец попытался помочь в первый же день? И поговорить, и защитить?

Нет, подруга, ты не права. Тут что-то не так.

Она выключила воду и присела на край ванны, пытаясь разобраться в себе.

А любит ли она Алексея? Сложный вопрос. Поначалу, конечно, любила. Романтика, все такое. А потом? У нее свои проблемы, у него свои. Они когда последний раз по душам разговаривали? Давно?

Вот именно! Да, не было уже этой самой любви! Хватит забивать голову чушью, врать себе! Привыкла она к Леше! Просто привыкла! Ее любовь была только в собственном мирке, маленьком и искусственном!

Не таком, как у родителей!

Она вновь вспыхнула.

Хотя, это давало чувство защищенности, уверенности в завтрашнем дне, но… Чем вся эта уверенность закончилась?

Вика снова в гневе вскочила и принялась ожесточенно вытираться.

А ведь у него красивые брови. И ресницы.

И вновь поймала себя на мысли, что думает о внуке соседки. И вновь отчаянно покраснела. А как он задорно смеется? Или даже просто улыбается? А улыбался он часто, почти всегда. Просто так, как улыбаются красивой девушке. Иначе бы она ему просто не позволила. С похабными взглядами пусть чешет на «бродвей», тамошних малолеток цеплять. Но ведь он себе их и не позволял! Перегулял, наверное, с половиной города, а с ней всегда был просто мил. Мысли, конечно, за версту читались, но, ведь, на деле ничего неприличного не делал! Даже тогда, у подъезда. Спел серенаду, встал на колено и честно признался в любви. Она потом дома долго смеялась, а ведь он даже под градусом не позволил пошлых шуточек!

«И как долго, ты, дура, этого не хотела видеть? Увязалась за этим Лешей и ничего вокруг не замечала!»

Потом вспомнила его поцелуи… Да, она оттолкнула, было стыдно, но…

Вспомнила, с какой неохотой отталкивала. Уж перед совестью-то надо быть честной? И она, совесть, говорила, что то, что Вика думала о Мишке, наглое вранье самой себе.

– Дура! Набитая дура! – обозвала она свое отражение в зеркале.

И где теперь рыцарь на белом коне? А где подлец и негодяй?

Да, он был не прав. Поступил нехорошо. Но это человек немыслимой энергии, трудно ждать от такого нормального адекватного поведения. Для него важнее поступить «по мужски», даже если это не вписывается ни в какие нормы приличия. Короче, ни в какие ворота не вписывается, но по мужски!

Она вновь присела на край ванной, уже с этой стороны. Мальчишка! Он просто мальчишка! Не видавший жизни, не нюхавший пороху, и оттого воспринимающий все со своей колокольни. Воспитывать его и воспитывать!

И снова покраснела. А еще поняла, что будь с ней рядом такой вот «негодяй» и «подлец» – она была бы на сто процентов защищена ото всех бед и невзгод этого мира. Как за каменной стеной.

Может, стоит простить и дать второй шанс? И посмотреть, что из всего этого получится? Потому что он ей нравится. Да, да, вот такой вот подлец, негодяй и бабник! Такой и нравится!

«Хочешь ты этого подруга, нет, это так! Тебе тоже пора взрослеть и не быть максималисткой!»

Вика покачала головой и вышла из ванной. В своей комнате остановилась и бросила беглый взгляд на стоящий на столе «Пентиум». И тут новая волна ярости захлестнула ее.

– Да что ты как маленькая, честное слово! Оправдываешь его тут! Хороший-разтакой-разэдакий! Если он подонок, он и есть подонок! И будет подонком! Говнюком! Уродом! Кретином! Один раз сделал гадость – сделает еще раз! И плевать он на тебя хотел! Мачо хренов! А все твои копания – это очковтирательства самой себе! Дура! Тупица!

Она схватила подушку и принялась ее остервенело месить.

– Дура! Дура! Дура!..

Мало. Не помогло. Все новые и новые приступы необузданного гнева охватывали ее существо. Глаза застилала влажная пелена, скатывающаяся затем по щеке в виде капелек. Схватила несчастную подушку и запустила ею о стену.

Мало. Ярость туманной пеленой застелила глаза. Она схватила со стола фарфоровую вазу для цветов и развернулась, чтобы запустить ею по жидкокристаллическому монитору… И застыла как вкопанная.

Она была в комнате не одна. В кресле сидел высокий черноволосый мужчина в модном костюме с дурацким галстуком.

– Кхм. Я не думаю, Виктория Игоревна, что это хорошая идея. Вещи не виноваты в негативных эмоциях хозяев. Тем более что разозливший Вас человек имеет к этому компьютеру весьма посредственное отношение.

Вика так и застыла, с раскрытым от удивления ртом и поднятой вверх рукой.

– Вы кто? Как сюда забрались? – гневно спросила она немного придя в себя И еще более грозно подняла вазу над головой. Какое б ни было «оружие», а все лучше, чем ничего. Это невероятно, она же только что смотрела на кресло, там никого не было! В комнате вообще никого не было! Откуда взялся этот грабитель? Да и что брать-то в их нищей квартире? Разве что компьютер? И тот не суперский.

Впрочем, а грабитель ли? На незнакомце был черный пиджак от «Кордена». Галстук хоть и дурацкий, весь в каких-то слониках, но стоимостью примерно с годовой бюджет их семьи. На глазах черные очки от «Армани». Остальное под стать этому. Она модные журналы все просматривает, разбирается. Нет, это точно не грабитель.

Тогда что ему здесь нужно?

– Кто вы, и как здесь оказались?! – ваза грозно покачивалась в ее руке. Незнакомец медленно снял очки и посмотрел на нее спокойными черными глазами.

– Как вы уже догадались, Виктория Игоревна, я не грабитель. То, как я здесь оказался, опустим, вы скоро и так поймете. Можете поставить любимую вазу своей мамы, дражайшей Ирины Евгеньевны, а то ненароком разобьете. Поверьте, она будет этим фактом крайне огорчена. Позвольте представиться, – незнакомец привстал. – Воланд.

Вика опасно прищурилась, не опуская вазу. Булгакова она читала, и дурацкие шутки были ей не интересны.

– Конечно, как вы уже правильно догадались, это имя не настоящее. Это один из рабочих псевдонимов, под которым меня знают в ваших краях. Также я известен, как Мефистофель, Люцифер, Дьявол, Мессир, Хозяин, Царь Лжи, Князь Тьмы и даже, как ни странно, Повелитель Мух. Дело в том, что мое имя очень древнее, ему несколько тысяч лет, поэтому в наше время трудно найти человека, который не удивится, услышав имя Сатанаил. Однако, вам хорошо известна сокращенная его форма. Итак, позвольте еще раз представиться, Сатана.


* * *

И кто сказал, что Южное Бутово – плохой район? Да, на отшибе. Да, до центра далеко и с кучей пересадок. Да, метро по улице идет, как трамвайчик. Но дома высокие, красивые и благоустроенные. И лифты работают не до 23:00, как у нас, а круглосуточно. И даже мусоропроводы работают. Правда, лифтом, как и у нас, вместо туалета пользуются, и запах соответствующий, жутко стойкий, но в остальном мне тут понравилось.

Попетляв несколько часов по городу, стрельнул на улице телефон (свой на всякий случай не включал), я позвонил по номеру, данном Максом. У меня только лишь спросили Максову фамилию и сказали куда подъехать за ключами. И все, на ночь я устроен.

Правда, энтузиазм мой по этому поводу окончился довольно быстро, стоило войти в квартиру.

Это оказалась СОВЕРШЕННО ПУСТАЯ двушка. Из мебели в ней была лишь печка, причем электрическая. И ржавый чайник. Посуды, кроме чайника, также больше не было. И в одной из комнат на полу лежал старый матрац, заставший еще дедушку Ленина на своем веку. Чистота его была соответствующая возрасту, но клопов (как я опасался) не было. Не имея выбора, спать решил ложиться одетый.

Я весело плескался под душем, смывая дневную и поездную грязь, когда вернулась Эльвира. Материализовалась на краешке ванной, свесив ноги на пол. Она была все также привлекательна, огненная бестия в жесткой розовой мини-юбке и сиреневом невесомом топике, но что-то в ее облике неуловимо изменилось. Я присмотрелся, пытаясь уловить, что.

Конечно! Не было привычной ядовито-слащавой улыбки! А еще была злость в глазах и неуловимая резкость в движениях.

Короче, она на меня дулась. Причем не в шутку, а серьезно.

– Подглядываешь? – усмехнулся я.

Она скривилась.

– Чего я там не видела? Я с тобой с самых пеленок, что можешь экстраординарного показать?.

Сказала сухо, с издевкой, а не в привычной гламурно-совратительской манере. Я направил на нее струю воды, но та прошла насквозь, разлившись по полу.

– Очень смешно! – снова ядовито отозвалась бес. Я выключил воду и вылез из ванной.

– Соблазнять меня пришла?

– Нужен ты мне! Размечтался!

Так, это что-то новенькое! Совсем наш демон распсиховалась, на себя не похожа.

Огляделся. Попробовал еще раз поискать полотенце, вновь не нашел и решил сохнуть так, благо тепло.

– Между прочим, Эльвир, это ты меня сегодня дважды обманула. Это я на тебя дуться должен, а не наоборот.

– Это когда же я обманывала? – удивилась она.

– В первый раз, когда сказала, что я из их застенков не выйду.

– Где здесь обман?

– Да они меня вообще убивать не собирались! – закричал я. – А теперь собираются!

– А ты уверен, что они бы ничего тебе не сделали? – прищурила она свои узкие глаза, превратившиеся в две щелочки. – Да и откуда я знаю, что у них на уме? Мне, как-то, знаешь, никто не докладывает, о чем другие люди думают! Наоборот, еще и с меня отчеты требуют!

– А зачем говорила, раз точно не знала? – мой запал стал потихоньку угасать.

– Знала! Об их методах работы! Знала, какой из этих инквизиторов идейный, вроде твоей любимой ведьмочки, а который дерьмо полное! Знала, что тот брюнет после смерти в наших застенках окажется! Потому, что человека убил и не раскаивается! А еще когда у него бабка умирала, денег на операцию зажал! Хотя спасти мог! Что та девочка в бандане свою одноклассницу продала, заманив к себе домой, где ее споили и трахнули двое ее дружков! Что тот усатый мужик – вообще штопанный предмет на букву «г»! Руки по локоть в крови! Что когда убивает, нефиговый кайф ловит! Потому в лучших киллерах ордена до сих пор и держится! А перед тем, как убить, мучает, если есть возможность! Хотя с виду правильный такой, хороший! А блондин считает себя пупом земли! Жадный до безобразия! Вообще думает, что в жизни все только ему обязаны! Светочку ту, блондинку, подсиживает безбожно! Хочет, чтоб ее из ордена вышибли! За то, что отказала! Продолжить?

Я стаял ошеломленный, не зная, что сказать.

– Знала я, какой контингент за тобой пошел! Это только Настя, дурочка твоя, святоша! А так все эти колдуны – самые обычные людишки, не лучше и не хуже остальных! Только под флагом церковным дела делают, вот и вся связь с богом! А вот думают они о чем – не знала, хоть убей! – она сложила руки на груди и отвернулась

Я молчал, уставившись в пол и переваривая новую информацию. Нет, она не так проста, как хочет показаться. И орден тоже не такой, каким я его представлял.

– Ну, а второй раз я когда обманула? – обиженно, одним подбородком повернулась демон.

– Второй раз, когда не убивать обещала.

Она тяжело вздохнула.

– Я и не собиралась. Но выхода не было, сам видел. Мы бы не вырвались иначе.

– Элли! Это люди! Живые! Пусть среди них есть и плохие, но они ничего тебе не сделали!

– Ну, так я нормальных, вроде той блондинки, не трогала бы. Только моральных уродов. Мир мне спасибо сказать должен был!

– Не суди, да не судима будешь. Нельзя так, Элли! Ты злишься на людей, которые сделали тебе больно. Пойми, их уже нет! Они свое уже получили! Нельзя всех подряд наказывать за содеянное кем-то когда-то!

– Это плохие люди… – вновь насупилась она.

– Это не оправдывает тебя! – закричал я – Даже если они и плохие, это не значит, что ты имеешь право их наказывать!

– Ты хочешь, чтобы кто-то другой пострадал от них? Как в свое время пострадала я? Сколько им нужно искалечить жизней, чтоб ты понял, что они недостойны жить? Недостойны служить своему Богу!

Я дала клятву Святому Духу, и я решаю, жить им или умереть!

– Это не тебе решать, дрянь! – я почти сорвался на крик, оживленно размахивая руками. – Ты мстишь всем подряд только потому, что тебя на костре сожгли! Хватит, это не твой бой! Это мой! И мы будем играть по МОИМ правилам!

– Ах так… Это мы еще посмотрим…

Ее глаза стали наливаться огнем. За зрачками я вновь увидел адское пекло. Почувствовал силу, чуждую окружающему миру, которая стала стекаться к Эльвире со всех сторон. В прохладной ванной подул испепеляющий черный ветер.

Но я был уже не тем наивным мальчиком Мишей, которого она прижала к дереву возле «Златушки». После сегодняшнего боя что-то изменилось, надломилось. Я перестал бояться ада (как впрочем и рая) и всех их огней, пламеней и силовых приемов. Но главное, откуда-то знал, как со всем этим бороться.

Я резко бросился на нее, свалил на пол ванной и придавил, навалившись всем весом, держа ее руки за запястья. Мысленно (я пробовал в первый раз, но все получилось) я ударил по этой черной силе, вившейся вокруг, не давая влиться в Эльвиру.

Демон слегка обалдела от такого неожиданного развития событий, и у меня появилась целая секунда форы. Я воспользовался этой секундой на все сто, полностью энергетически отрезав демона от внешнего мира. Но она пришла в себя и ее глаза вновь налились огнем, идущим теперь уже изнутри. От моего тела пошел жар, вся оставшаяся на нем влага после купания мгновенно испарилась. Я почувствовал, что не удерживаю, что еще чуть-чуть, и она порвет мои мысленные тиски.

Она смогла оторвать руки и схватить меня за горло. В отличие от нее, мне нужно было еще и дышать. Я стал задыхаться, пытался отодрать ее руки от шеи, но Элли оказалась невероятно сильной. Будто это не руки, а стальные гидроцилиндры! Голова поплыла, грудь горела. Я стал слабеть.

Вдруг неожиданно перед моим мысленным взором появился бело-голубой призрачный меч. Он плясал, горел в собственных сполохах пламени. Эти всполохи впитывались в меня, в мое тело. Я крепче сдавил мысленные тиски и демон ослабла, отпустив горло.

Я снова отрезал ее от внешнего мира и она оказалась без своих источников. Я же черпал силу в голубом мече и мысленно давил все сильнее, хотя каждый следующий шаг давался с большим трудом. Поняв, что я задавлю ее, она резко крутанулась, мгновенно высвободившись из под меня непостижимым образом и попыталась ударить. Но видно потеряла много силы, удар был вялый, я уклонился. Затем, не разжимая тисков вновь сшиб ее своим телом, повалив на живот, навалился сверху и выкрутил руку за спину.

Как она говорила? Любое тело наколдовать может? Тело лишь воплощение души, могущей принять любой облик? Но от боли она тем не менее закричала очень даже реально, по-людски, и мои тиски полностью подавили ее сопротивление. Ее чуждая миру сила витала в комнате, но не могла пробиться через них, коконом опутавших маленького демона. Задавленная энергетически, она билась и крутилась, зло шипя.

– Ты мне за это ответишь, сукин сын!

– Да, дорогая! Я тоже тебя обожаю! – и сильней потянул за руку. Она взвыла, по лицу покатились слезы боли. Я продолжал давить

– Что ж ты меня соблазнять не пытаешься, деточка? Давай, вперед! Я не против! – я положил свободную руку ей на бедро и поднял вверх, задирая юбку.

– Нет, не надо! Нет!!! – испуганно закричала она, переходя со злого шипения на бабский визг. Последние остатки ментального сопротивления исчезли. Вместе с ними почему-то начали растворяться рожки и хвост. Детали интерфейса лишились, так сказать, энергетической подпитки.

– Кажется, ты тут в меня собиралась своей адской силой ударить? Ну и что же мне с тобой за это сделать? Может осуществить твою тайную мечту? А? Переспать с тобой? Как думаешь? – я рванул вниз ее розовые, под стать прикиду, трусики, порвав их. Вместе с юбкой. Все ее вещи, не только рожки с хвостом, неожиданно потеряли прочность. Все не настоящее, все наколдованное! Она завизжала так, что если бы я слушал в обычном мире, ушами, писец был бы моим барабанным перепонкам.

Элли выла, трепыхалась, но ничего не могла сделать. Рожки и хвост исчезли полностью, в истерике подо мной билась обычная малолетняя девчонка, хоть и возрастом четыреста лет.

– Нет! Не надо! Пожалуйста! Миленький! Не делай этого! Я что хочешь сделаю!!! – рыдала она. Слезы градом текли по лицу.

– А мне от тебя ничего не нужно, демон! Ты же сама хотела! – я продолжал лапать ее рукой по всему телу, однако, не переходя неких устрашительных пределов. Делать с этой дрянью что-либо на самом деле я все же не собирался. – Вот я и сделаю, что ты хотела. Только не на твоей, а на МОЕЙ территории. Согласна?

Ответом было истеричное рыдание.

Вдруг какая-то сила резко дернула меня вверх. Я выпустил Эльвирину руку, тиски разжались. Мое тело отлетело назад, пролетело сквозь дверь ванной и больно грохнулось спиной об пол грязного коридора. Надо мной стояла Консуэла, сложив на груди руки.

– Не смей!

– Это еще почему?

– ПОТОМУ ЧТО Я ТАК СКАЗАЛА!!!

– Ты мне не указ! Это не твои проблемы!

Я резко вскочил, но был сбит ангелом, которая не церемонясь, придавила меня к полу. Вокруг нее витала сила, энергия, но уже другого плана. Сила, не чуждая окружающему миру, но враждебная мне. И чем больше этой силы было вокруг, тем большая тяжесть наваливалась на мое грешное тело. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой; многотонный груз не давал даже вздохнуть.

– Я сказала, не смей! – повторилась Консуэла.

Идиот! Она же может находиться и колдовать только в Тени!

Я резко вышел из подпространства и попытался вскочить на ноги. Дальше произошло нечто странное. Консуэла схватила меня за запястья и вновь повалила на пол, В ЭТОМ МИРЕ!

В Реале ее тело было не таким тяжелым, но пошевелить руками я не мог.

– Ну что не понятного? – с железом в голосе спросила ангел.

Тут передо мной мысленно замаячил силуэт красно-оранжевого призрачного меча. Этот меч помнил меня даже лучше, чем меч света. Тяжесть Эллиного тела на глазах стала ослабевать. Я снова попытался сбросить ее с себя. В зрачках ангела тут же взорвались две сверхновые звезды. Ее окутал сияющий слепящий ореол.

– ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ!

Я на мгновение остановился и задумался. Во-первых, Эльвиру я атаковал неожиданно, когда та не успела ничего понять и приготовиться. И блокировал ее, не позволяя энергии извне дойти до адресата. Консуэла же сама, можно так сказать, напала на меня, и хорошо к этому приготовилась. И сейчас вокруг нее вертится СТОЛЬКО силы, что боюсь, мне с ней не справиться. Опыта борьбы с ангелами в полной боевой готовности у меня не было.

Во-вторых, а зачем? Для чего мне с ней бороться? Что мы не поделили? Хочет защитить демона – пускай! Я умываю руки! С нею же лично мы не ссорились?

Я мысленно отогнал силуэт призрачного меча. Сверхновые звезды в глазах Консуэлы погасли.

– Так-то лучше.

Тяжесть, навалившаяся на меня, стала спадать, пока совсем не исчезла.

– Зачем тебе это надо, Элл? Вы же боретесь с демонами! – попытался привстать я на локте.

Она вначале непонимающе на меня уставилась, потом покачала головой и спросила:

– А ты уверен? Уверен, что мы с ними боремся?

Ангел приподнялась, отпустив мои онемевшие запястья.

– Все равно, это моя разборка с Элли! И ничего плохого бы я ей не сделал, просто проучил немного! Зачем ты это сделала?

Она посмотрела внимательно на меня своими черными испанскими глазищами, потом наклонилась к самому лицу, и не отрывая взгляда прошептала:

– Смотри.

И я полетел.


* * *

Эльзас, Страсбург, 1616 год

– Вероисповедание?

– Католичка.

Она висела на дыбе в полуметре от пола. Перед ней стоял стол, за которым сидело три человека в сутанах. Сбоку примостился младший церковный служка и что-то строчил большим гусиным пером по бумаге.

– Так ты утверждаешь, ты – истинная католичка? – ядовито спросил тот, что был в центре. Маленький, толстый и лысый со зверской физиономией. Этот тип ей сразу не понравился. Знавала она подобных преподобных, приходилось. Маргарита как-то намекнула, что от таких клиентов надо держаться подальше, у них не все дома. Извращенцы, они…

– Да. – Чуть слышно проговорила она. Лысый довольно оскалился…

– …Совращала раба божьего Жака Моро колдовством бесовским, от лукавого исходящим?

– Нет, святой отец. Не совращала.

– Покайся! Господь милостив! Он с объятиями встречает заблудших чад своих, аки пастух овец…

– Я не делала этого!

– Силен нечистый дух, тобою овладевший. В своем упорстве являешь ты суть единение с ним. Вернись к Богу, нечестивица! Он простит прегрешения твои, сатаной в ухо нашептанные! Очисти душу свою от греха!

– Но я не делала ничего! – девочка зарыдала.

– Противясь, Господа отвергаешь ты. Впусти его в сердце свое, покайся. Ибо не покаявшись, будешь гореть в пламени адском, огне вечном! – исступленно кричал лысый. Глаза безумны, изо рта брызжет слюна.

– Я не делала ничего, отче! Я не колдовала! Я не умею!

– Истинно, нечистый овладел помыслами ее. Запишите, рекомая Эльвира не желает противиться бесу, не желает покаяться и повернуть душу свою к Богу истинному.

Служка что-то быстро накарябал, ковыряя в носу свободной рукой. Потом лысый кивнул, и стоявший рядом помощник палача снова огрел ее кнутом по спине. Девочка закричала.

– За что? Что я сделала?!!!..

…Ее допрашивали уже второй раз за сегодня. Первый раз посадили перед все тем же столом, за которым было три человека в сутанах, напряженно ее рассматривающих. Потом начали задавать глупые вопросы. Настолько глупые, что если бы не серьезность ситуации, она бы рассмеялась, встала и ушла. Но сидящие здесь люди были не из тех, кто шутит.

Эльвира объясняла им, доказывала, плакала, но они как будто не слышали. Главным был этот лысый, он с самого начала смотрел на нее таким ненавистным и похотливым взглядом, что хотелось убежать. Мысли путались. Стены и потолок подземелий, сырость и вонь тоже давили на нее, но она держалась.

Ее обвиняли в колдовстве. Будто бы она заколдовала на виду у всех того отморозка, Жака Моро. Даже показывали кучу бумаг, где разные люди свидетельствовали в этом. А еще, будто она околдовывала клиентов, пользуясь их беспечностью и опьянением.

После допроса не отпустили, а отвели в грязную и вонючую камеру. Там она, чтоб не запачкаться, села на краешек полки, служившей узникам кроватью, и долго-долго ревела.

Так прошел день. Вечером ее вывели из камеры и вновь повели вниз, в казематы.

Но теперь ее не просто допрашивали, а скрутили и привязали к дыбе. Она рыдала, умоляла, сопротивлялась, но ничего не могла поделать с дюжими подмастерьями заплечных дел мастера. Ее новое платье порвали в лохмотья двумя профессиональными рывками, а затем ударили кнутом. Боль пронзила до костей. Потом вновь начались бессмысленные вопросы

– Имя…

– Отец…

– Мать…

– Как давно ты проживаешь…

– Сколько людей ты околдовала, работая…

– Каким способом творила грязное…

– Сколько людей знает…

– Зачем наслала мор на…

– Кто обучал тебя черным…

– Где и когда ты продала душу…

– Кто был твоим посредником с…

И так далее. И так до бесконечности. Когда она начинала исступленно кричать о невиновности, ее снова били кнутом. Когда она теряла сознание от боли, ее окатывали холодной водой, и безумный допрос продолжался…

…Кнут просвистел и ударил снова. Снова адская боль обожгла кожу, пронзила кости и мясо, стрельнула через всю спину. Девочка дернулась, издав дикий крик. На голой спине осталась еще одна кроваво-красная полоса.

– Слабенькая она. Этьен в полсилы бьет. – Наклонившись к отцу Жану, прошептал человек, сидящий справа.

– Значит быстро расколется. – Также тихо заметил сидящий слева. – У нас тут ого-го какие говорить начинали! Не чета какой-то соплячке.

– Вначале сделайте работу, а потом хвалитесь! – осклабился лысый и махнул и рукой. Служка в маске с прорезями для глаз опустил кнут.

– Сознаешься ли ты, Эльвира, в содеянном?

– НЕЕЕЕТ! Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛА!!! – кричала рыжеволосая. Лысый кивнул. Кнут поднялся снова. Эльвира потеряла сознание.

Очнулась на грязном холодном каменном полу камеры. Спина горела. От нового платья почти ничего не осталось. Она на четвереньках доползла до полки и присела. Болело все тело. Спина же вообще представляла собой одну сплошную большую рану. Лоб горел. Сознание мутилось. А еще жутко хотелось пить.

Двигаться было совершенно невозможно, любое движение вызывало адские муки. Она снова тихонько заплакала.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю