Текст книги "В тени пророчества"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

– Не вмешивайтесь. Оставьте все, как есть! – холодно заметил полководец, отхлебывая очередную порцию вина. Вкуса он уже не чувствовал, поглощенный широтой и глубиной полученной информации, анализируя и пытаясь понять, какие выгоды можно из этого получить, и какие нажить неприятности. Пока что неприятностей выходило гораздо больше.

– Мы не можем. Государство сгнило. Это не та цветущая страна, что досталась Августу. Это разоренная мором и войнами, местами выжженная и безлюдная земля, где процветают самые низменные инстинкты и жажда наживы; земля, которую со всех сторон атакуют полчища варваров, и конца и края им не видно. А на востоке не дремлют персы, их держава сильна и могуча, не чета Парфянскому кочевому полудикому царству времен Августа. Но самое главное, Анархия осталась не во власти, а в крови у людей. Нет такого человека, который смог бы разрушить устои! Устои во власти! Устои в сердцах! Устои в законах!

Думаешь, мы не пытались? Мы даже уничтожили Сирийскую школу колдунов, так называемых Демонов Зенобии, самую мощную и коварную на Востоке! Да что говорить, и во всей Империи! Правда, для этого пришлось сровнять с землей Пальмиру, но это того стоило! И что в итоге? Великий Аврелиан Возродитель убит. Люди, НАШИ люди, охранявшие его, растерзаны!

Диокл криво усмехнулся, что не укрылось от взгляда старика.

– Да, может он и не был образцом высокой морали, скорее наоборот, ничтожеством. – Тактично заметил тот. – Но он мог бороться и изменить ситуацию в стране. После него никто не может этого!

Видишь, у нас ничего, НИЧЕГО не получается!

Воцарилась тишина, которую собеседники использовали для раздумий. Старик высказался. Да, недипломатично, как любят греки, зато понятно и легко для восприятия варвара-военачальника. Открыто. Честно. Именно поэтому Диокл сразу и всецело поверил ему. Поверил, что его не водят за нос. Да, вот мы какие крутые, играли империей несколько веков! А теперь доигрались, и ничего не можем сделать, чтоб вернуть, как было. Мы маленькие дети, мнившие себя взрослыми. А когда настала пора делать взрослые вещи, поняли, что не можем. Ума не хватает! И нам нужна чья-то помощь, кого-то, кто не привык играть судьбами мира и может сходу разрубить Гордиев узел, опутавший страну.

– Почему я? – военачальник медленно поднял глаза на собеседника. В них читалась решимость. Решимость воина и командира идти до конца.

– Ты единственный, кто сможет. Эти лизоблюды, привыкшие к интригам, будут интриговать и дальше. А нам нужен свежий человек, знающий, что нет ничего невозможного, и никого не боящийся. Я ответил на твой вопрос?

Диокл утвердительно кивнул. С этого момента он становится не просто преступником, связавшимся с христианами, но заговорщиком. Теперь, в случае чего, его ждет только смертная казнь. Но отступать поздно. Как сказал Цезарь, Alea jacta est. Жребий брошен!

– Что вы хотите от меня?

Старик улыбнулся. У него получилось! Наверное, это была самая трудная беседа в его жизни! И самая ответственная. Больше похожая на бой, чем на разговор. С человеком, поступки и ход мысли которого почти невозможно предугадать, наделенного гонором и необузданностью свободолюбивого варвара. Пусть и цивилизованного, но все равно варвара.

– Ты станешь императором, и будешь восстанавливать страну. Впереди ее ждут большие испытания, у нас не так много времени. Надо успеть, иначе Империя развалится, и на сей раз ее не спасет уже ничто.

– Мрачно! – усмехнулся в усы будущий император. – Откуда такая информация?

Теперь уже усмехнулся Прокопий.

– У нас свои профессиональные тайны. Но к границам движется невиданное доселе по мощи племя, по сравнению с которым все теперешние набеги – ерунда. Это сарматы. Могучие и стойкие! Сколько они будут идти, неизвестно. Может десять лет, может пятьдесят, может год.

– А вы? Я займусь государством. А что будете делать вы?

– Ничего. Мы будем охранять тебя, императора, и твою семью. Но только от других шаманов и колдунов, на помощь в борьбе с преторианцами не рассчитывай. Кроме этого, нам придется следить, чтобы в империи не возникло новое течение, новое объединение колдунов, способное бросить вызов гражданской власти. Нам придется взять в свои руки контроль над ВСЕМ без исключения колдовством. Чтобы подавлять в самой ранней стадии нежелательных элементов. Для того, чтобы императорской власти ничего не угрожало. Ни в Риме, ни в провинциях.

Диокл покачал головой. Да, задача не из легких, даже на его дилетантский взгляд. Но они справятся. Он чувствовал, видел по бешеному огню в глазах этого старика, что он и его соратники не успокоятся, пока не сделают задуманного.

– У меня условие.

Прокопий напрягся.

– Я правлю страной так, как хочу. Делаю то, что хочу и использую для этого средства и методы, которые посчитаю нужным. И меня не интересует ваше отношение к происходящему. Все, что касается гражданской и военной власти, решаю я, и только я! Никаких советов, подсказок, просьб и давления.

Прокопий глубоко задумался. Да, этот мужчина не так прост. Кажется, они не ошиблись в выборе.

– Мы согласны.

– Более того. В день моей коронации я хочу видеть всех глав… Вашей организации. Вы все поклянетесь, что будете верой и правдой соблюдать то, о чем мы договорились. Не вмешиваться. И ваши потомки, преемники, тоже должны будут приносить эту клятву. Я же поклянусь не вмешиваться в ваши дела, если они не угрожают моим интересам и интересам государства. И все мои потомки и преемники также будут приносить эту клятву. И пусть боги карают за ее нарушение так, как не карали никого и никогда. Пусть так будет со дня моей коронации, отныне и во веки веков!

…Они удалялись так же, как и пришли, телохранители вокруг командира. Подтянутые, сильные, бравой военной походкой. Старый священник смотрел вслед и думал. Да, то, что сегодня произошло – само по себе чудо. Но все это ничто, если этот человек не справится. А какой стервец! Гордый! Смелый! Наглый! Нет, не ошиблись они с кандидатом. А клятва эта чего стоит? Даже звучит по особенному: «клятва Диокла»! Нет, неблагозвучно. Лучше пусть так: «клятва Диоклетиана»!

Пожалуй, все же справится. Ведь выбора у них нет…

…А тем временем по улице, в направлении северных ворот, шел человек. Высокий и сильный, боевой командир со шрамом на щеке. Проходящие мимо инстинктивно чувствовали в нем военачальника, великого лидера, будущего императора, и спешили уйти прочь с его дороги. А он шел, думая о своем, не замечая ничего вокруг. Впереди у него было много, слишком много дел.

Это был последний честный легат Империи.

* * *

– Ну, соня, наконец-то проснулся! А я уж думала, весь день продрыхнешь! – увидел я на соседней подушке лежащую на животе, подогнув ноги и размахивающую хвостом Эльвиру.

– Блин, я еще глаза не успел открыть! – прохрипел я, глядя на часы. Одиннадцать.

– Вставай, вставай! Хватит дрыхнуть! Обленишься еще! Леность – смертный грех!

– Так, наоборот, тебе должно быть в тему… – потянулся я. – Твоя ж работа, грешить меня заставлять.

– Это не мой конек! – скривила она мину – Знаешь, у каждого демона есть свои принципы. Мне больше алчность нравится и блуд. И уныние. Хотя, тебя унывать фиг заставишь!

– А уныние что, тоже смертный грех? – спросил я, переворачиваясь и закрывая глаза, собираясь еще подремать.

– Ну, изначально так повелось. Святоши считали, что расстроенный человек отвлекается от мыслей о боге. Они не далеки от истины! – продолжала она. – В таком состоянии человек закрывает свой мысленный канал для ангела. Мозг плохо считывает оттуда информацию, нехотя. И демону становится легче влиять на ситуацию потому, что ангелу нужно еще достучаться до сознания клиента. Поэтому в состоянии уныния многие люди и совершают самые большие глупости. Еще в третьем веке наши аналитики установили, что девяносто шесть процентов самоубийств происходит в этом состоянии. Как видишь, зависимость прямая.

– Угу… – пробормотал я, пытаясь провалиться в сон.

– Эй, да ты меня совсем не слушаешь! Хватит спать! Скользящий, твою дивизию!

– Что? – подорвался я, сев на кровати – Как ты меня назвала?

Бесенок довольно ухмыльнулась.

– Дрыхнешь всё! Тебе что, неинтересно, что ты вчера натворил?

– Что натворил? Я натворил? – не понял я. В голове звенел тихий Эльвирин шепот: «Скользящий…». Я чувствовал, это важно. Но натворил-то я другое!

– Вику поцеловал? Ты об этом?

– Фу! – отмахнулась бес. – О бабах только и думаешь! Кстати, где спасибо?

– За что? – опять не понял я, пытаясь сообразить спросонья, чего она все-таки хочет.

– За Вику спасибо! За поцелуй, за что ещё?

Я усмехнулся, оглядывая свою тёмную спутницу, чтоб её…

– Ты здесь причем?

– Хм! Да если б не я, ты бы как пентюх ей слезки вытирал и успокаивал. И бабушку тоже потом бы успокаивал, ты ж ее знаешь. Я и решила, пошло всё на фиг, и толкнула тебя в её объятья. Форсировала события. Сам бы не решился, скромный ты мой! – она плотоядно ухмыльнулась. – Кстати, с тебя магарыч. Я люблю полусладкое.

Я немного опешил. Но не от того, что она любит полусладкое. Щас она вообще получит полукислое!

– Зачем ты это сделала? Тебя это не касается, это мое дело!

– Не касается? Меня всё касается! Забыл, кто я? Я твое темное амплуа, имею право делать все, что хочу. Хочу девчонку тебе подогнать – подгоняю. Если не хочешь, можешь сопротивляться. Каждый человек в состоянии побороть своего демона. Как и ангела. Что-то не больно ты вчера сопротивлялся…

Я замялся.

– Но тебе же это не выгодно? Ты должна заставлять грешить, искушать. А ты помогаешь!

Она загадочно улыбнулась.

– У каждого свои пути. У светлых свои, у меня свои.

Я посидел немного, подумал, пытаясь сосредоточиться. Ничего умного в голову не лезло.

– Так что, тебе не интересно, что ты вчера натворил? – опять задала она свой первый вопрос.

– Я? Ничего я не творил. Это МЕНЯ хотели натворить. Ножом...

– Да, хотели. А что ты сделал, помнишь?

Я опять задумался.

– Ничего. Это я у тебя хотел спросить, что ТЫ сделала, что эти уроды убежали?

– Это не я. – С улыбкой на лице покачала своей пышной рыжей шевелюрой бесенок.

– Тогда Консуэла?

– Нет. – Еще шире улыбнулась она. – Ты!

– Я? – я удивленно кивнул и вперился в нее взглядом. – Что значит «я»?

«Он уходит в тень! Помогай!» – испуганный голос Консуэлы в моем мозгу.

– Вспомнил?

– Не томи. Что там произошло? – начал раздражаться я.

– Мишенька, гнев тоже смертный грех. – Села рядом на стул обнаженная, как обычно, Консуэла.

– Она специально меня злит! – пожаловался я ей.

– Конечно, это ее работа. – Просто ответила ангел.

– Но ты же должна защищать меня? – продолжал я.

– Не в этой ситуации. Гнев сдержать легче всего, ты должен уметь это делать. Хотя, и вызвать гнев тоже легче всего…

Фиг поймешь этих ангелов с демонами! Говорят одно, на деле делают совершенно другое!

– Ладно, хватит о философии. Что там вчера произошло?

Они обе тяжело вздохнули. Первая посмотрела мне в глаза ангел, сказав просто:

– Ты стал скользящим.

– Каким? – объяснила, называется!

– Скользящим. – Продолжила за нее бес – Сквозь Пространства.

– Ну, это нарицательное название, обиходное. Полное слишком громоздкое.

– Ага, сленг… – вновь перебила демон. Консуэла очень многозначительно на нее глянула и та сделала вид, что смутилась.

– Помнишь, мы тебе вчера рассказывали о строении Сущего? О том, что есть четыре мира. – продолжила ангел.

– Ну… – я честно попытался вспомнить весь вчерашний разговор. Хоть и с трудом, но основные моменты в памяти остались.

– Так вот, теперь ты можешь по ним скользить. Перемещаться. Невзирая ни на какие защитные барьеры. Обетованное, Преисподняя, Чистилище. Всё! А Тень теперь тебе вообще вторым домом должна стать.

От нарисовавшихся перспектив я почесал затылок. Звучит как сказка, но верится слабо.

– И оставаться при этом человеком, смертным. – Вставила демон на полном серьезе, совершенно не улыбаясь.

Значит это не шутка?

– И можешь переносить с собой небольшие предметы, наподобие одежды и обуви.

– То есть не голым перемещаться? Ну, хоть на этом спасибо! А зачем мне это все, Консуэл? Для чего? Почему я? Я же не просил такого счастья…

Они переглянулись.

– Рассказать? – спросила бес.

Ангел отрицательно покачала головой.

– Рано. Он не готов.

– К чему не готов? – не понял я, хотя и не ожидал ответа. И не получил.

– Позже узнаешь. Со временем. Когда надо будет.

– А когда надо будет?

Глупый вопрос.

* * *

Макс на всех парах мчался наверх, на четвертый этаж. Двадцать минут назад он позвонил этому ландуху, обожающему встревать в неприятности. Трубку взяла бабушка, рассказавшая много интересного. Например, что «На Мишу вчера ночью в подъезде хулиганы напали. Избили до полусмерти. Даже, вроде, убить хотели, но убежали. А с Мишей все в порядке, да! Все нормально! Еще вчера в себя пришел. Только побитый немного, в синяках, да фингал под глазом»

В совпадения он уже давно не верил. Все в мире подчиняется закономерности, причинно-следственной связи. И слишком явно эта связь вокруг была причинно-следственной.

Вдруг в кармане задребезжала мобила. Он остановился. Лёха. Старый кент, кое-чем ему обязанный. Сейчас работает в милиции. Утром он попросил его об одной маленькой услуге…

– Да, Лёх.

– Макс, тут вообще все элементарно. Я даже не вспотел.

– Ну? – волновался Макс

– Значит так, слушай… Пономарев Денис Николаевич, шестьдесят восьмого года рождения. Два привода за мелкое хулиганство. Драка в общественном месте, распитие алкогольных напитков. Сергеева Марина Михайловна, семидесятого года рождения. Не привлекалась, чиста, как стеклышко. Погибли 24 октября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года в районе пересечения улиц Калинина и Севастопольской примерно в 21:30 по Московскому времени. По отчету следственной комиссии, ехали на мотоцикле «Чизет» такого-то года выпуска по улице Калинина в направлении сотого микрорайона со скоростью около ста километров в час. Водитель мотоцикла не справился с управлением и выехал на встречную полосу, по которой двигался автомобиль ВАЗ 2101 гражданина Кузьмищева Петра Тимофеевича, пятьдесят шестого года рождения. Водитель мотоцикла попытался избежать столкновения, но на скользкой дороге это оказалось невозможным. В результате столкновения, гражданка Сергеева погибла на месте, вылетев из седла мотоцикла, пролетев пять метров через автомобиль ВАЗ и приземлившись в придорожном кювете. Причина смерти – перелом позвоночника в шейном отделе. Водитель мотоцикла, гражданин Пономарев, скончался через пятнадцать минут в карете скорой помощи от многочисленных повреждений, переломов и внутреннего кровоизлияния. Гражданин Кузьмищев доставлен в стационар с ЧМТ, сотрясением мозга, но был выписан уже на следующий день. Виновным в аварии признан водитель мотоцикла, обвинения с водителя ВАЗ 2101 были сняты. Всё. Что-нибудь ещё?

Макс опустил голову и задумался.

– Нет. Пожалуй, нет. Спасибо.

– Всегда пожалуйста!

Абонент отключился. Легче не стало.

* * *

– Ну, ты, сволочь! Я тебя сейчас сам убью! Урою! Придурок!

Я нехорошо так был прижат спиной к стенке, Максовы кулаки держали меня за вырез футболки, прямо возле шеи. И мне, как бы это так сказать, было немножко сложно дышать. Совсем чуть-чуть! Некий дискомфорт, если можно так выразиться, ощущался. А как же, если воздух в легкие почти не поступает? Дискомфорт, конечно!

– Ты что, не мог позвонить, предупредить? Обо всем рассказать? А если б я сам не позвонил, как ж…ой чувствовал, так бы ничего и не знал!

Я очень многозначительно и выразительно захрипел, не в силах сказать ни слова, но он, очевидно, намека не понял.

– Максимка, ну хватит, успокойся! – стала увещевать бабушка. – Не до этого ему было. Всем нам не до того было, вот из головы и вылетело.

– Баб Маш, я ж переживал! – обиженно начал Макс, тем не менее, отпустив вашего покорного слугу. Я вздохнул, наконец, полной грудью.

– Конечно, переживал. Все переживали. Пойдем лучше чай пить. Со свежей малиной.

– Щас, баб Маш. С этим – кивок на меня – пообщаемся.

– Пойду, поставлю чайник. – И ба отправилась в кухню. Макс затащил меня в мою комнату и закрыл дверь.

– Ну, ты чё, собака серая, делаешь? Хочешь, чтоб я поседел раньше времени? Рассказывай.

Я присел на свой вертящийся стул и начал рассказ…

– …Значит Череп и Батон?

– Знаешь их?

Макс отрицательно покачал головой.

– Слышал. Найдем, не проблема. Как же так получилось, что они убежали? Не добили? Эти, говорят, совсем отмороженные, из беспредельщиков. Понятия не уважают, законы не чтят. Воровские в смысле. Такие вряд ли бы начатое бросили…

– А хрен его знает, что там произошло, я в нужный момент отрубился! Девчонки говорят, я их напугал тем, что в Тень начал уходить. Половина тела ушла, дырка была на этом месте, а половина осталась. Как это выглядело – представить не могу, но, говорят, впечатляюще!

– Ты опять про этих… Ангела с демоном? Что, еще не проспался? Не надоело гнать?

– Не надо так, Макс. – Обиделся я. – Я ж тебе говорил, это правда. Ну, вижу я их, слышу! Разговаривают они со мной! Что я теперь сделаю? Ну, не браться же за оголенные провода, чтоб это прекратить, в самом деле?

Макс задумавшись, опустил голову.

– Я тут это, пробил кое-что. По милицейской сводке. За 1989 год. Был тот парень, Денис. На самом деле в аварию с подружкой попал. Оба – насмерть. Так-то.

– Не сомневался в этом! – хмыкнул я. – Говорю ж, я с ним вчера разговаривал, прям, как с тобой сейчас.

– И как он? Выглядит? Призрак? – оживился вдруг Макс, прищурив глаза.

– Да, как обычный человек! Как живой, как настоящий. Только в другой «картинке» и все отличие. Но и потрогать его нельзя. По той же причине.

Макс опять помолчал. Потом поднял на меня почти виноватый взор.

– Не могу, братишка. Знаешь, не могу тебе поверить! Хочу, нутром чую, что ты прав, а не могу. Понимаешь, реалист я, прагматик. Никогда никому не верил, не доверял. Всегда всё перепроверял. И всегда всякой чуши, сверхъестественной на первый взгляд, логичное объяснение находилось, если поискать хорошо. Мне по другому нельзя, без этого деньги не сделаешь. Наивные романтики в бизнесе надолго не задерживаются, быстро в трубу вылетают. Понимаешь?

Я кивнул.

– Вот и сейчас, я хочу тебе поверить, даже факты в твою пользу говорят. Я ж тебя знаю, как облупленного, информацию по тому ДТП тебе взять неоткуда, контактов нужных нет. Но все равно внутри что-то сопротивляется: «Не может так, не бывает так. Это случайность, он об этом мотоциклисте и раньше знал, просто сейчас информацию по-своему преподносит». Понимаешь? Я пытаюсь, но не могу поверить в твоих куриц. Прости.

Макс раскрыл руки в извиняющемся жесте, покачал головой. Рядом с ним на кровать из ниоткуда присела Эльвира, уже одетая во вчерашнее роскошное вечернее платье. На лице была гримаса праведного гнева, звезда во лбу ярко сияла, глазки мстительно прищурены.

– Знаешь, Мишган! Я не знаю как эта… – кивок в неизвестном направлении, очевидно, речь об ангеле. – А я терпеть не могу, когда меня обзывают курицей. Тем более, смертные.

– И что ты хочешь? – спросил я её.

– Ты кому? – недоуменно посмотрел Макс.

– Эльвире. Она рядом с тобой, на кровати сидит. Гневом пышет, не понравилось, что ты ее курицей обозвал.

Макс стал лапать кровать вокруг себя. Его руки смешно проходили сквозь демона и шарили по простыни. Мне стало весело, я засмеялся.

– Что, смеёшься? Приколол? Уел! «0:1»! – обиделся он.

– Ничего я не приколол. Просто ты сквозь неё так прикольно руки просовывал…

– Ага, щас я тебе тоже прикольно кое-что кое-куда просуну… – он обиженно отвернулся.

– Спроси, он извиниться не хочет?

– Макс, она спрашивает, ты извиниться не хочешь? Перед ней.

Теперь захохотал Макс. Таким злым и невеселым смехом.

– Ну, Миха, ну шутник! Может хватит, а? А то когда повторяешься, второй раз не смешно.

– Положи ему руку на лоб. – Не терпящим возражения голосом отчеканила бес.

– Зачем?

– Он получит то, что хочет. – Промурлыкала она хитрым голоском, прищурив глазки.

– А что будет?

– Хуже не будет. У него свой ангел есть, он мне вред причинить чужому клиенту не даст, не бойся.

Я встал и попытался положить руку на лоб Максу, с улыбкой наблюдающему, как я разговариваю с пустотой рядом с ним.

– Ты чего? – спросил он, отстраняясь.

– Подожди, минутку… – я все равно положил руку ему на лоб. Что-то мне подсказывало, что в этот момент бесенку можно доверять.

– Пусть посмотрит на меня.

Я пальцем показал ему в Эльвирином направлении…

…Раздался крик упавшего кувырком по ту сторону кровати и уползающего спиной к двери Макса. Лицо было белее мела, дыхание учащенное. На лице застыло выражение ужаса. Эльвира, как ни в чем не бывало, сидела на подушке, положив ногу на ногу, и с упоением рассматривала свои алые длинные ногти.

– Кто это? – испуганно спросил Максим, глаза на выкате. – Куда она делась?

– Если хочет меня лицезреть, положи руку ему на лоб еще раз. – Она достала откуда-то пилочку и стала полировать.

– Это Эльвира, мой демон-искуситель. Она говорит, если хочешь ее увидеть ещё, я должен положить тебе на лоб руку.

Макс недолго размышлял, потом кивнул.

– Давай! – и подставил лоб.

Я подошел к сидящему уже почти у двери дрожащему и бледному Максу походкой Юлия Цезаря, дескать, уел тебя дружище! Прав! И положил руку.

– Здрасте! – сказал тот Эльвире и мелко задрожал.

– Эльвира чмокнула ему губками, эротично поджала под себя ножки, коленками вперед и томно посмотрев на моего друга, проворковала:

– Здравствуй-здравствуй, сладенький! Я Эльвира. Убедился? А теперь повтори, как ты меня назвал?

– Но это же невозможно! Как же так?..

Я видел, как по его лбу катились капельки пота. Дрожь усилилась, дыхание стало сбивчивым. Вспомнил, как сам отреагировал, когда увидел их первый раз. В обморок упал! И поспешно убрал руку, от греха подальше.

– Все, хватит! Довольно.

– Уууу, бяка! Такую игру испортил! – потянула бесенок, откидываясь назад, складывая руки на груди и надув губы в позе недовольства.

– Бяка ты!

– На себя посмотри. Это мой лучший друг! Поэтому не надо с ним играть. И соблазнять его не надо тоже. Кстати, ножки прикрой немного, на меня они не действуют.

– Соблазнять не надо! Друг мой!.. – передразнила она меня. – Ревнуешь?

– Тебя? Да ты что, вообще с ума сошла?

Элли довольно усмехнулась.

– И все-таки я тебе нравлюсь. Только боишься сам себе в этом признаться, милый! Ничего, я дам тебе возможность освоиться и понять это. Время есть. Кстати, за то, что убедила твоего друга еще один магарыч… – и исчезла.

– И что, мне тебя до конца жизни терпеть? – обреченно вздохнул я.

– Они что, и правду существуют? – подал с пола голос Макс. Дрожь прошла, лицо его начало наливаться краской.

– Сейчас он отойдет. Его ангел уже работает над этим. Это обычный шок. – Раздался в мозгу голос Консуэлы.

– А ты что, думаешь, я сам с собой тут распинаюсь? – обернулся я к другану. – Эта чертовка, причем в прямом смысле слова, соблазнить меня пытается! Или довести! До белого каления. И скрыться от нее невозможно, и послать тоже!..

Лицо Макса порозовело, дыхание пришло в норму.

– Ну, блин! Я того родственник!..

– И я того же!

* * *

Одиннадцать. Кошмар! Это ж сколько она продрыхла? Вот это вчера выложилась!

Настя подскочила на постели и уставилась в одну точку.

– Так, подруга. Дебет. Он жив. Хорошо. Этим уродам не по зубам. А это плохо. Рядом с ним девочка с паранормальными способностями, пьющая чужую колдовскую энергию. Это тоже плохо. Если б не она, можно было взвод таких мальчишек на ноги поставить.

Кредит. Вторая ступень инициации завершилась. Так завершилась, что она почувствовала за несколько сот метров, будто колдовской ветер в лицо. Что он теперь из себя представляет – не ясно. Плохо. Девочка рядом на грани инициации – тоже не просто так. Плохо. Вчерашняя цыганка… Скорее всего тоже. Не бывает столько сильных инициаций за такой срок при такой малой численности населения, как в этом городе. Плохо. Плохо. Плохо. Но это еще не самое худшее.

Неизвестный, подкинувший записку. Человек, знающий о ее присутствии и о цели миссии. То есть, где-то утечка. Сверху. А это значит, связаться без палева с наставником не получится, разговор может быть перехвачен. Это уже не плохо. Ужасно!

И последнее. Второй раз такие люди не предупреждают. Без комментариев.

Баланс: полная задница. А ты тут валяешься в постели, в возможно засвеченной берлоге, когда у тебя столько работы. А ну подъем!

И она резко вскочила, побежав в душ. Что б там сегодня ни было, последнюю радость в жизни в виде контрастного душа никто у нее не отберет.

Спускалась по подъезду быстро, насвистывая легкую попсовую песенку. Да, работы много. Но ничего смертельного. Просто надо быть осторожнее. И не появляться больше в орденских берлогах. Если сверху сливают информацию на сторону, явки могут быть провалены. Неизвестные, оставившие записку, вполне могут ее там ждать. Ладно, прорвемся.

Настя выскочила на улицу, бодро толкнув серую железную дверь. Яркий луч солнца на миг ослепил. Достаточный, чтобы остановиться и прищуриться.

В следующий момент ее тело уже летело через лавочку в кусты. А в массивной и прочной двери сзади с гулким клацанием появилось несколько сквозных дыр в ряд.

Кувырок. Еще кувырок. Есть, «Камри» на детской площадке. Стреляют из «Вала». Круто!

Кувырок назад. Еще очередь. Мимо. Мысленно нащупала автомат и заклинила. Теперь самое время идти в атаку. «Макаров» моментально прыгнул в руку. Она вскочила с намерением бежать к машине, но вновь по какому-то наитию отпрыгнула назад и в сторону. Кусты жестко, до крови ободрали спину. Перекат, снова перекат. В тех местах, где она только что была, поочередно взвивались вверх фонтанчики земли…

Сверху. Стреляют одиночными. Снайперка. Зашибись!

Двор был большой, буквой «Г». И где-то на крыше прятался снайпер. Скорее всего «Камри» – отвлекающий маневр. Привлекли внимание близкой угрозой, сделав ставку на снайпера. Разумно. Теперь она кружится, уходя от пуль, не в состоянии прощупать крышу и блокировать стрелка. Во, попала!

Зачем поперлась сюда вообще? Что, чайку захотелось, ванну горячую перед сном? Устала очень? Ну вот и расхлебывай теперь, подруга!

Новый кувырок. Уход. Обманный. Перекат назад. Еще фонтан, асфальтовая крошка вверх. Бронебойными бьют, скоты! Обман, рывок… «Тойота» трогается с места… Есть, метрах в пятидесяти мусорные баки, огорожены кирпичной кладкой. Еще рывок. Уход в боевой режим. Ускорение. Только бы успеть, только бы успеть…

Есть, успела. Прыгнула между баками и упала на землю. Ну тут и воняет! На край мусорки вскочили две кошки с испуганными глазами. Бамц, бамц, бамц – верхний край бака покрылся ровным рядом отверстий. Кошки лупанули врассыпную. Настя заползла глубже внутрь, прижавшись спиной к кирпичной ограде. Все, мертвая зона. Кломц – как бы в подтверждение этого на голову посыпался битый кирпич.

Так, подруга, сосредоточиться. Глубже уйти на сверхскорость. Замедлить время. Еще. «Тойота» мчит по двору, скоро будет напротив, но это мелочи. В рукопашную они не выйдут, а огнестрел не проблема. Важнее – где снайпер.

Закрыть глаза. Прочувствовать мир. Так, так, лучше. Спокойнее. Выше. Еще выше. Дотронуться мыслью до крыши. Есть.

Она оторвала с земли ватные ноги и резко рванулась вверх, разворачиваясь и вскидывая пистолет. Хлоп, хлоп, хлоп – привычно гулкие выстрелы. Не попала. Зато увидела. Тип в маске, с «Винторезом» в руках. Отлично ребятки подготовились, не простые орлы! Винтовка тоже хорошая, защищена амулетом. Такую трудно заблокировать, амулет очень сильный. Нет, она, конечно, все может, но не на расстоянии ста метров. Клямц, клямц, клямц, бамц, бамц! – снова посыпались кирпичные крошки, в баке напротив появились новые дырки. Лупи, лупи, милый! Не достанешь!

Перед ней медленно выплыл силуэт «Тойоты». Руль правый. И водила, и стрелок пригнулись. Сделала по машине несколько выстрелов, но была на все сто уверена – по людям не попала.

Уходят. Ну и ладно, не очень и хотелось! Они здесь больше не нужны. Но и снайпер тоже не нужен. Она в относительной безопасности, ее не выкуришь, операция провалилась. Разве из «Мухи» по бакам садануть, да кто ж такое сделает в жилом районе? Самоубийц нет даже среди наемников…

Снова закрыла глаза и потянулась к снайперу. Так и есть, уходит. Туда, к той части крыши, но чуть дальше.

Вскочила. Прицелилась. Не видно.

Быстро думай, подруга, как можно отсюда уйти? Все подъезды выходят во двор, окон в ту сторону нет. Можно через квартиру, но это рискованно. Разве что квартира под их контролем. Но они же не знали, где она будет ночевать? Могла и в машине. И явок у ордена много, свои квартиры возле каждой не поставишь. Вряд ли квартира. Тогда только прямой спуск.

Настя вскочила и помчалась к углу здания, лелея безумную надежду оббежать дом и перехватить снайпера со стороны улицы.

Почти успела. Стрелок с заколдованным «Винторезом» за плечом напоследок ехидно оскалился и запрыгнул в «Камри». Машина тут же взревела и помчала. Пистолет так и застыл в руке.

Вокруг шумела улица. Ходили люди, ездили машины. Мимо прошла женщина с коляской. Стрелять? Здесь? Посреди города, живущего в постоянной угрозе терактов? Чтобы через пять минут примчались архаровцы в масках и бронниках и показали кузькину мать? Она пока не дура!

Тяжело вдохнув, Настя медленно развернулась и побрела к своей машине, пряча в морок пистолет от удивленно таращащихся аборигенов.

Только сев внутрь поняла, что с ней не все в порядке, и это мягко сказано. Грязная, вонючая, вывалянная в какой-то луже, то ли от пива, то ли еще от чего-то противного, липкого и дурно пахнущего. Да еще обсыпанная сверху кирпичной крошкой.

И где теперь мыться? В другой берлоге? Где ее опять подстерегут и доделают то, что сорвалось сейчас?

В голове отчего-то промчалась глупая мысль о Максиме, о его квартире. Но пронеслась мимо и улетела, оставив после себя только тяжелый вздох.

О, идея! Речка! Почему бы и нет?

И пытаясь хоть немного успокоиться и прийти в себя, охотница повернула ключ зажигания.

* * *

– …Почему? Потому, что скользящий, это шаг на Пути Творца.

– Пути кого? – переспросил я – намыливая щеку.

– Творца. Позже расскажу об этом, пока рано. Одно могу сказать, теперь ты не обычный смертный.

Я брился перед зеркалом. Консуэла сидела рядом, на краешке ванной. Такая голая и сексуальная. А еще от нее очень приятно пахло. Голову не дурманило, как первый раз, до потери сознания, но аромат стоял на всю ванную просто сногсшибательный!

– Теперь у тебя появились кое-какие сверхспособности. И будут проявляться еще. Когда и какие именно – не знаю, не спрашивай.

– То, что Макс Элли увидел, это тоже одна из моих способностей?