Текст книги "Том 6. Письма"
Автор книги: Сергей Есенин
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 53 страниц)
74. А. Л. Волынскому. 30 ноября 1916 г. (с. 89). – Есенин 5 (1962), с. 123.
Печатается по автографу (РНБ, ф. К. К. Владимирова), исполненному на секретке с почтовым штемпелем: «Царское Село. 30.11.18».
Датируется по этому штемпелю.
… извиняюсь за фамильное обращение к Вам…– См. адрес письма, где стоит: «Е. В. <т. е. „Его Высокоблагородию“> Волынскому». Есенин обращается к нему как к редактору отдела литературы Бирж. вед. (адресат занимал эту должность с 1916 г.). Судя по характеру обращения, личное знакомство Есенина с Волынским состоялось несколько позже, а именно зимой 1916–1917 гг. (см. также п. 76 и коммент. к нему).
Месяца полтора тому назад…– т. е. в середине окт. 1916 г.
… я передал Иерониму Иеронимовичу для передачи Вам ~ пять стихотворений. – Они сохранились в архиве И. И. Ясинского; подробнее см. коммент. к п. 73.
… задержать «О товарищах веселых» и «О красном вечере задумалась дорога». – Эта просьба вызвана тем, что указанные стихотворения были, очевидно, отданы Иванову-Разумнику, редактору сборников «Скифы», где они и появились уже в 1917 г. (Ск-1, с. 119, 117).
75. М. В. Аверьянову. 8, или 18, или 28 декабря 1916 г. (с. 90). – Есенин 5 (1962), с. 124 (с ориентировочной датой: «1916 г.»). В Есенин 6 (1980), с. 77, датировано ошибочно: «Ноябрь, около 20, 1916 г.».
Печатается по автографу (ИРЛИ, ф. М. В. Аверьянова).
Датируется по частично сохранившемуся почтовому штемпелю на конверте («?8.12.1?»); год отправки письма устанавливается (по содержанию) однозначно.
… кругом всё подтягивают. ~ требуют, чтоб был как зеркало…– Действительно, в приказах по Полевому Царскосельскому военно-санитарному поезду № 143 за подписью полковника Д. Н. Ломана не раз обращалось внимание на то, что его подчиненные не всегда одеты по форме; прежде всего это касалось санитаров поезда, прикомандированных к лазарету № 17, среди которых был и Есенин. Из приказа № 283 от 10 окт. 1916 г.: «Состоящие при лазарете санитары должны строго соблюдать Высочайше утвержденные воинские уставы. Должны быть одеты строго по форме <…>. Вся состоящая при лазарете команда должна иметь воинский вид и всем своим поведением строго охранять достоинство Организации, к которой они <т. е. члены команды> имеют честь принадлежать» (РГИА, ф. 1328, оп. 4, ед. хр. 20, лл. 285 об. – 286).
Впредь буду обязан Вам «Голубенью»…– См. коммент. к п. 73. Эти слова, по-видимому, означают также, что у Есенина в тот момент была мысль предложить адресату для издания и эту новую книгу своих стихов. Она, однако, вышла в другом издательстве – «Революционный социализм», к которому был близок упомянутый чуть ниже Иванов-Разумник.
Вы-то ведь не слыхали моих стихов с апреля. – То есть со времени призыва Есенина на военную службу. Отсюда следует, что во время своих наездов в Петроград летом и осенью 1916 г. Есенин ни разу не виделся с Аверьяновым.
… был разговор когда-то при выпуске «Радуницы» ~ 50 р. добавочных. – 16 нояб. 1915 г. Есенин получил от издателя 125 руб., уступив ему права на издание P16, а несколько позже – еще 25 руб. «в счет гонорара» за нее (Письма, 56, 57; наст. изд., т. 7, кн. 2). Других сведений о выплате Аверьяновым Есенину денег – как за P16, так и за какие-либо другие издательские проекты, – не имеется.
76. И. И. Ясинскому. Декабрь 1916 г. – февраль 1917 г. (с. 91). – Есенин 5 (1962), с. 124–125 (с ориентировочной датой: «1916 г.»).
Печатается по автографу (РНБ, ф. И. И. Ясинского).
Датируется по содержанию в сопоставлении с п. 74: слова «оставил <…> у Волынского» могли быть написаны только после 30 нояб. 1916 г. – до этого момента Есенин и Волынский знакомы не были. Первая адекватная датировка – Письма, 68.
На днях я заносил в редакцию стихи…– Речь идет о редакции Бирж. вед. Какие стихи предлагал туда Есенин на этот раз, неизвестно. Последним его стихотворением, появившимся на страницах этой газеты, было стихотворение «Странник» («Без шапки, с лыковой котомкой…») – Бирж. вед., 1916, 15 (28) авг., № 15741.
Сердечный привет Клавдии Ивановне. – Речь идет о жене Ясинского. Ее падчерица Зоя Иеронимовна вспоминала: «Первые месяцы после приезда <в Петроград осенью 1915 г.> Есенин часто бывал у нас в будние дни, заходил запросто, обедал, делился своими впечатлениями и как-то особенно задушевно и наивно беседовал с моей мачехой Клавдией Ивановной, женщиной чуткой и умной…» (Восп., 1, 252).
77. М. П. Мурашеву. 1917 г. (с. 91). – Хроника, 1, 251, с ориентировочной датой: «Первая половина 1917 г.».
Печатается по автографу (архив М. П. Мурашева; хранится у наследников, г. Москва).
Датируется с учетом соображений В. Г. Белоусова («…обращение „Драгой Мишель“ встречается лишь в двух письмах Есенина к Мурашеву. Автографы этих двух писем близки друг к другу по написанию букв и слов в целом. Они подписаны именем „Сергей“, с почти идентичным написанием этого слова в обоих случаях. Все это указывает на близость их отправки. Первое из этих писем имеет штамп почты: „18.2.17“ <здесь это п. 79>. Второе письмо можно также отнести, следовательно, к первой половине 1917 года» – Хроника, 1, 251), но более расширительно.
… позвони по № 448-71. – Какое именно частное лицо (или, может быть, учреждение) абонировало этот номер петроградской телефонной сети в 1917 г., не установлено.
78. Иванову-Разумнику. 6 февраля 1917 г. (с. 92). – Есенин 5 (1962), с. 125.
Печатается по автографу (ИРЛИ, ф. Р. В. Иванова-Разумника).
6 февр. ~ помираю от зубной боли. ~ вчера не мог зайти…– Письмо ушло адресату 7 февр. (согласно почтовому штемпелю на конверте). А на следующий день Есенин уже смог выехать из Царского Села в Петроград и выступал там с чтением стихов. Об этом есть запись в дневнике художника К. А. Сомова: «8-го. Вечером <…> поехал к Сологуб<у>, <…> там масса народу. <…> Был Клюев, мужицкий поэт, в поддевке и косоворотке, со своим другом Ясениным (?) <…> Друг очень молод, солдат с личиком < 1 словонрзб.>амура или зефира. Оба они читали добротные, но очень чуждые стихи» (Сектор рукописей Государственного Русского музея (СПб.), ф. К. А. Сомова; опубликовано с неточностями в кн.: «Константин Андреевич Сомов: Письма. Дневники. Суждения современников», М., 1979, с. 172).
… словно тёлку, забирает ломота быквико́в. – Так, по словам А. А. Есениной, в Константинове говорили о корове, объевшейся зеленей (озими) – «ее быквики ломают» (цит. по: Есенин 3 (1970), с. 232).
Если Вы будете свободны на прощеный день, то загляну к Вам…– Упомянутый праздник (воскресенье, предшествующее началу Великого поста) в 1917 г. приходился на 12 февр. Сведения о встрече Есенина и Иванова-Разумника в этот день не выявлены, однако в 1917 г. (и до, и особенно после Февральской революции) их общение было весьма интенсивным. Рассказывая в автобиографии 1923 г. о своей военной службе в Царском Селе, Есенин счел нужным упомянуть, что жил тогда «недалеко от Разумника Иванова», пояснив при этом, что в то время он «отказался написать стихи в честь царя. Отказывался, советуясь и ища поддержки в Иванове-Разумнике» (наст. изд., т. 7, кн. 1). 24 июня 1917 г. Есенин назовет Иванова-Разумника человеком, перед которым он «не лгал, не выдумывал себя и не подкладывал, как всем другим» (см. п. 82). В последние месяцы 1917 г. от Есенина (по словам В. Чернявского) «слышалось постоянно»: «Иду к Разумнику, покажу Разумнику, Разумнику понравилось» (Восп., 1, 221–222).
Если «Скифы» еще печатаются…– Имеется в виду сборник Ск-1, для которого, начиная с окт. 1916 г., Иванов-Разумник собирал и редактировал литературно-художественные материалы (подробнее об этой его работе см.: Есенин 1 (1977), с. 388–389). В конце нояб. 1916 г. Есенин передал в портфель Ск-1 два стихотворения, прежде предназначавшихся для Бирж. вед. (см. п. 74). Как раз в день получения комментируемого есенинского письма – 7 февр. 1917 г. – редактор Ск-1 сообщал Ф. Сологубу, шутливо назвав свое детище «набегом»: «<…> набег 1-ый выходит в конце февраля…» (ИРЛИ, ф. Ф. Сологуба). События Февральской революции 1917 г. задержали выход Ск-1 в свет – сборник был выпущен лишь в конце июля (Юсов-94, с. 67).
… то поправьте ~ под звон кандалов. – Эта правка, предложенная автором для стихотворения «Синее небо, цветная дуга…», была внесена редактором в текст, предназначавшийся для Ск-1, поскольку в книге произведение появилось в виде, нужном Есенину. Первоначальная редакция стихотворения, о котором идет речь, ныне неизвестна.
79. М. П. Мурашеву. 18 февраля 1917 г. (с. 92). – «Учительская газ.», М., 1965, 2 окт., № 118, в ст. В. Белоусова «Архив Мурашова», с неточностями.
Печатается по автографу (архив М. П. Мурашева; хранится у наследников, г. Москва), исполненному на открытке с почтовым штемпелем: «Царское Село. 18.2.17».
Датируется по этому штемпелю.
В соответствии с подлинником публикуется впервые.
… пришли мне ту записку ~ Я поеду, получу…– Не исключено, что речь идет о письме Есенину из Еж. ж., пришедшем по адресу Мурашева, в котором редакция извещала, что Есенин может получить свой гонорар: 23 февр. поэт побывал в Еж. ж. и получил 25 р. 20 к. за стихотворение «Исус младенец», опубликованное в декабрьском номере журнала (сведения о расписке Есенина в гонорарной ведомости Еж. ж. впервые – журн. «Нева», Л., 1970, № 10, окт., с. 196, в статье В. В. Базанова «Из архивов „Ежемесячного журнала“».
Относительно стихов поговорим после. – Возможно, адресат просил Есенина дать свои стихи для альманаха или сборника; в то время проекты изданий подобного рода возникали у М. П. Мурашева нередко (см., напр., его письмо Владимирову от 31 авг. 1916 г. – РНБ, ф. К. К. Владимирова).
На днях ~ обрил свою голову…– Этот необычный для Есенина внешний вид запомнился одному из его друзей: «…помнится мне Сергей – в гимнастерке, гладко выстриженный – на вечере поэтов в Тенишевском зале, во времена Керенского» (Восп., 1, 216); по мнению А. А. Козловского, здесь имеется в виду, скорее всего, «Вечер свободной поэзии» 13 апр. 1917 г. (Восп., 1, 478).
80. А. В. Ширяевцу. 30 марта 1917 г. (с. 93). – Кр. новь, 1926, № 2, февр., с. 201; в статье Д. Благого «Материалы к характеристике Сергея Есенина: (из архива поэта Ширяевца)».
Печатается по автографу (ИМЛИ, ф. А. В. Ширяевца), исполненному на открытке с почтовым штемпелем: «Петроград. 30.3.17».
Датируется по этому штемпелю.
Кланяются тебе совместно ~ Есенин, Клюев, Клычков и Пимен Карпов. – В то время друзья-поэты, собираясь вместе, не раз вспоминали адресата. Так, еще в начале 1917 г. Н. Клюев писал Ширяевцу: «Мы в Петрограде читали и пели твои стихи братски – четыре поэта-крестьянина: Сереженька <Есенин>, Пимен Карпов, Алеша Ганин и я. Нам всем понемножку нравится в тебе воля и Волга – что-то лихое и прекрасное в тебе» (журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 31).
… дорогая Запевка. – Клюев именует Ширяевца по названию его книги («Запевка: Песни. Стихи», Ташкент, 1916). См. также коммент. к п. 85.
С красным звоном…– Ср. со словами из стихотворения Ширяевца «Пасха» (1913): «И запели колокольни / / Звоном красным». Новая редакция стихотворения – в журн. «Огонек» (Пг., 1917, № 12, под заголовком «Гул колокольный»).
81. А. В. Ширяевцу. Конец мая – начало июня 1917 г. (с. 94). – Газ. «Ульяновская правда», 1962, 15 дек., № 294 (в статье И. Тверского «Письма Сергея Есенина в Барыше»; отрывок, с неточностями); полный текст – газ. «Ульяновский комсомолец», 1963, 26 июня, № 76 (в статье С. Рогова «Тайна писем Есенина», с искажениями и вставками публикатора; дата – «июль 1918 г.» – ошибочна). Точное воспроизведение – газ. «Ульяновский комсомолец», 1963, 28 июня, № 77 (факсимиле); Есенин 6 (1980), с. 81 (с датой: «Июнь, до 16, 1917 г.»).
Печатается по автографу (ИРЛИ, коллекция материалов по русской литературе М. С. Лесмана).
Датируется с учетом единственного почтового штемпеля на открытке: «Ташкент. 14.6.17» (ксерокопия подлинника – РГАЛИ, ф. А. В. Ширяевца; в оригинале из пяти цифр штемпеля ныне утрачено три – вторая, четвертая и пятая). Кроме того, при датировке приняты во внимание воспоминания М. П. Мурашева: «На одном из собраний <1917 г.> я простудился и попал в клинику… Двадцатого мая, я выписался. Меня врачи гнали на юг, но условия жизни не позволяли. Я решил ехать на дачу под Петроградом, и Есенин было совсем собрался со мной, но потом вдруг решил ехать к себе в деревню» (цит. по: Хроника, 1, 250–251); указанная здесь мемуаристом дата подтверждается его дневниковой записью от 22 мая 1917 г. (сообщено Е. И. Струтинской).
Очень хотел приехать к тебе…– Возможно, мысли об этой поездке возникали у Есенина в т. ч. под впечатлением бесед с Клюевым, которому тоже очень хотелось побывать в Туркестане: «…я всё сам собираюсь приехать к тебе, – писал он Ширяевцу в январе 1917 г. – Я был на Кавказе и положительно ошалел от Востока. По-моему, это красота неизреченная» (журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 31).
… под твое бирюзовое небо…– Ср. со строкой «Бирюзою и лазурью небо ласково цветет» из стихотворения Ширяевца «Весеннее», а также с начальными строчками другого стихотворения: «Ем сочный виноград прозрачно-хризолитовый, / / А в небе бирюза, и мысли бирюзовы» (в его кн. «Край солнца и чимбета: Туркестанские мотивы», Ташкент, 1919, с. 12 и 13). Скорее всего, эти строки Есенин знал задолго до появления в печати: ведь Ширяевец посылал стихи своему заочному другу регулярно. «Когда я встречался в 1917 году с С. Есениным, – вспоминал В. Львов-Рогачевский, – он каждый раз с юношеским увлечением говорил о Ширяевце, с которым состоял в переписке. Он давал просматривать мне его рукописи, многие стихи своего друга тут же на память читал своим певучим голосом» (в кн.: Ширяевец А. Волжские песни: Стихотворения. [М.:] Круг, 1928, с. 9).
… уезжаю домой, а оттуда напишу тебе обстоятельно. – Вероятнее всего, этим обстоятельным письмом явилось есенинское письмо Ширяевцу от 24 июня 1917 г. (п. 82).
… предупреди, получишь ли ты эту открытку. – Судя по содержанию п. 82, Ширяевец ответил Есенину на эти слова; ныне этот ответ неизвестен.
82. А. В. Ширяевцу. 24 июня 1917 г. (с. 94). – РЛ, 1962, № 3, с. 175–178 (в статье В. Земскова и Н. Хомчук «Есенин и Ширяевец»; неполностью, с неточностями). Полный текст – Есенин 5 (1962), с. 126–128, с неточностями.
Печатается по автографу (Самарский областной историко-краеведческий музей им. П. В. Алабина).
В первом предложении после слов «все слова» было: «о них». В третьем абзаце после слов «… как их легко взбаламутить» зачеркнуто: «только стоит слегка повести против шерсти». Девятый абзац (после слов «…как лещей или шелеспёров») был начат фразой: «Деды-то наши их медведями тешили, а они нас потешают просто сами».
… все слова пропали…– Написав первоначально перед словом «пропали» слова «о них», Есенин, очевидно, имел в виду (как явствует из последующего текста) столичных литераторов.
… как теперешние рубли. – В годы первой мировой войны постепенно были изъяты из обращения золотые и серебряные монеты рублевого достоинства (их заменили бумажные).
… что прошло, то будет мило ~ сказал Пушкин. – У Пушкина в стихотворении «Если жизнь тебя обманет…» (1825): «Что пройдет, то будет мило» (Пушкин 1917, стб. 194).
Бог с ними, этими питерскими литераторами ~ Тут о «нравится» говорить не приходится…– Судя по всему, в неизвестном ныне письме Ширяевца Есенину был вопрос приблизительно такого содержания – нравится ли тому отношение петроградских литераторов к поэтам из народа? Сам Ширяевец мог получить представление об этом из писем к нему В. Ходасевича (от 19 дек. 1916 г.) и Н. Клюева (от 4 мая 1917 г.). Ходасевич, в частности, писал: «Мне не совсем по душе весь основной лад Ваших стихов, – как и стихов Клычкова, Есенина, Клюева: стихи „писателей из народа“. <…> И в Ваших стихах, и у других, упомянутых мной поэтов, – песня народная как-то подчищена, вылощена. Все в ней новенькое, с иголочки, все пестро и цветисто, как на картинках Билибина. Это – те „шелковые лапотки“, в которых ходил кто-то из былинных героев, – Чурило Пленкович, кажется. А народне в шелковых ходит, это Вы знаете лучше меня» (журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 30; выделено автором). Мнение «другой стороны» было обозначено Клюевым, который написал в Ташкент: «Милый Шура. <…> Умоляю не завидовать нашему положению в Петрограде. Кроме презрения и высокомерной милости, мы ничего не видим от братьев образованных писателей и иже с ними» (публ. Г. Маквея в кн.: Клюев Н. Соч. [Мюнхен,] 1969, т. 1, с. 199). По-видимому, Ширяевец попросил высказаться об этом и Есенина, что и было сделано в комментируемом письме.
… нашей крестьянской купницы. – Купница (от «ку́пно» – вместе) здесь: сообщество, артель. Ср. с названием издательства «Московская Трудовая Артель Художников Слова» (1918–1920), созданного Есениным, С. Клычковым, П. Орешиным и др.
Мы ведь скифы, приявшие ~ Византию… – Появление понятия «скифы» в есенинском лексиконе не случайно. В февр. – мае 1917 г. поэт находился в постоянном общении с идеологом «скифства» Ивановым-Разумником (см. шестой абзац комментируемого письма). Критик был основным автором предисловия к Ск-1, написанного уже после Февральской революции. Есенин (разумеется, знакомый с идеями этого предисловия по устным беседам с Ивановым-Разумником) до отъезда на родину, скорее всего, успел прочесть и его текст: оно было поставлено в Ск-1 (вместе с есенинской «Марфой Посадницей») весной 1917 г., когда сборник был уже не только набран, но и отпечатан (о чем свидетельствует отдельная пагинация этих двух сочинений, выполненная римскими цифрами).
В пользу такого предположения говорит полемическая перекличка комментируемых слов Есенина со следующими фразами предисловия к Ск-1: «Скифами при дворе Византийца чувствовали себя мы <…>. Мы чувствовали себя одинокими…» (Ск-1, с. VIII). Говоря о «крестьянской купнице» как о «скифах, приявших <…> Византию», Есенин недвусмысленно обозначает здесь отличие направленности своего «скифства» от «скифства» Иванова-Разумника.
…глазами Андрея Рублева…– Эта ремарка по существу проясняет один из ведущих моментов есенинского «скифства»: здесь идет речь о прямом продолжении «крестьянской купницей» художественных традиций своих древнерусских предков. Именно в этом ключе рассматривал тогда есенинскую поэзию его собрат по «купнице» Клюев: «Ведь это то же самое, что в Гурьевских росписях церкви Златоуста, что на Коровниках в Ярославле. Ведь это те же фрески, и в них открывается совершенно новый эстетический мир, необыкновенно поучительный для понимания русской души» (окт. 1916 г.; Письма, 312; проведена параллель с творчеством изографа XVII века Гурия Никитина).
… писания Козьмы Индикоплова ~ на трех китах стоит…– Впервые об этом средневековом авторе Есенин, по-видимому, услышал в кругу редакции журнала «Млечный Путь». В опубликованной там статье «Миниатюры раннего средневековья» (1915, № 6, с. 87; подпись – В. Ш.) о Козьме (Косме) говорилось: «К началу VI-го века относится весьма любопытный манускрипт Космы Индикоплова, александрийского купца и путешественника, <…> составившего описание-„топографию“ всех виденных им стран и известных ему понаслышке. <…> Косма Индикоплов отвергает птолемеевское учение о шаровидности земли и считает ее плоской и прямоугольной, обнесенной стенами, на которых покоится небесный свод». Годом позже вышло обширное исследование Е. К. Редина «Христианская топография Козьмы Индикоплова по греческим и русским спискам. Часть первая» (М., 1916), без сомнения, читанное поэтом (подробнее см. наст. изд., т. 5, с. 409). Имя космографа чуть позднее появится и в его «Инонии»: «Новый пришел Индикоплов» (наст. изд., т. 2, с. 63).
… а они все романцы ~ все западники. – Ср. с дневниковой записью А. Блока от 4 янв. 1918 г. о высказываниях Есенина в беседе с ним: «Вы – западник. Щит между людьми. Революция должна снять эти щиты» (Восп., 1, 175).
Им нужна Америка, а нам в Жигулях песня да костер Стеньки Разина. – Америка в данном случае – поэтический образ, символ каменного и железного города. Возможно, здесь скрыт намек на стихотворение А. Блока «Новая Америка» (1913; в первой публикации под загл. «Россия») с его заключительными строфами: Черный уголь – подземный мессия, Черный уголь – здесь царь и жених, Но не страшен, невеста, Россия, Голос каменных песен твоих! Уголь стонет, и соль забелелась, И железная стонет руда… То под степью пустой загорелась Мне Америки новой звезда! (Блок А. Стихотворения. Кн. третья (1905–1914). Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Мусагет, MCMXVI, с. 135–137). Ср. также: у Есенина: «…в Жигулях песня» – и у Блока: «Голос каменных песен…».
В письме не случайно противопоставлены Америке «в Жигулях песня да костер Стеньки Разина». Там, на Волге, в Жигулевских горах собирал свою «молодецкую вольницу», чтоб «тягаться с кривдою», разудалый атаман. Эти овеянные народными преданиями места были родными для Ширяевца (по названию волжского села – его псевдоним). Они воспеты поэтом во многих стихотворениях. Одно из них – «Ширяево» – явно отозвалось в письме Есенина. Ср.: В междугорьи залегло – В Жигулях наше село… Рядом – Волга, плещет, льнет, Про бывалое поет… · · · Всё б на тот простор глядел, Вместе с Волгой песни пел! (Еж. ж., 1916, № 5, май, стб. 6).
В свою очередь, есенинские слова «костер Стеньки Разина», судя по всему, стали для Ширяевца побудительным мотивом к переработке его стихотворения «Утес Разина» (1915). В ранней редакции оно начиналось так: Стоит давно осиротелый И грезит былью прошлых дней И слышит голос Стеньки смелый, И свист, и взмахи кистеней. (Журн. «Огонек», Пг., 1917, № 31, с.1).
Следующая редакция открывалась уже строфой: Былою ярью очарован, Грустит, теряя облик свой, И бредит Стенькиным костром он, И гулом песни грозовой… (Автограф с пометой: «Ноябрь 917. (Переработано)» – РГАЛИ, ф. А. В. Ширяевца).
… какой-нибудь эго-мережковский ~ приподнялся бы вежливо встречу жене…– Имя Д. С. Мережковского и намек на его жену З. Н. Гиппиус даны здесь в собирательном смысле. Прямое обращение Есенина к этим именам см. в пп. 44, 49, 64 (наст. том), а также в т. 5 наст. изд. (с. 229–230, 514–523).
… Белинский, говоря о Кольцове, писал «мы», «самоучка», «низший слой» и др…– Речь идет о статье В. Г. Белинского «О жизни и сочинениях Кольцова» (1846), где есть такие суждения: «…как ни коротко мызнали Кольцова лично, но не заметили в нем никаких признаков элементарного образования. <…> При всех его удивительных способностях, при всем его глубоком уме, – подобно всем самоучкам,образовавшимся урывками, почти тайком от родительской власти, Кольцов всегда чувствовал, что его интеллектуальному существованию недостает твердой почвы и что, вследствие этого, ему часто достается с трудом то, что легко усваивается людьми очень недалекими, но воспользовавшимися благодеяниями первоначального обучения»; «Всем известно, какова вообще наша семейственная жизнь и какова она в особенности в среднем классе,где мужицкая грубость лишена добродушной простоты и соединена с мещанскою спесью, ломаньем и кривляньем» (в кн. А. В. Кольцова «Стихотворения», СПб., 1905 (РКлБ, вып. XXIX), с. 105, 104; под загл. «Жизнь и произведения А. В. Кольцова»; выделено комментатором). Однако ни в этих словах, ни во всей статье нет и намека на то обидное снисхождение к Кольцову, которое видит Есенин в словах критика. Более того, в статье Белинского с явной иронией говорится о тех, кто относился к Кольцову барственно-пренебрежительно: «Большею частью в нем видели русского мужичка, который, едва зная грамоте, сам собою открыл и развил в себе способность писать стишки, и притом недурные» («Соч. В. Г. Белинского в четырех томах. 4-е изд.», СПб.: Ф. Павленков, 1911, т. 4, стб. 403). Впрочем, данные слова вполне могли остаться вообще неизвестными Есенину – ведь в вышеуказанном издании РКлБ, где текст Белинского дан в сокращении, их просто нет.
… есть ~ один человек ~ Разумник Иванов. ~ Натура его глубокая ~ мыслью он прожжен…– Отношение Есенина к Иванову-Разумнику, сформулированное здесь, не изменилось до конца жизни поэта (см., напр., его письма к критику – пп. 108 и 114 – в наст. томе). С. Борисов, общавшийся с Есениным в 1923–1924 гг., вспоминал, что тот «весьма теплые чувства сохранил к Иванову-Разумнику» (Материалы, с. 392). Более подробно об их взаимоотношениях см. книгу Л. Карохина «„Человек, перед которым я не лгал…“: Сергей Есенин и Иванов-Разумник» (СПб., [1997]).
На остальных же просто смотреть не хочется. ~ Таков и Блок ~ и все… – Тремя годами раньше в тех же выражениях писал Ширяевцу и Клюев: «Блока я знаю лично – он такой же, как и все» (из письма от 28 июня 1914 г. – журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 22).
Люботно́(от ряз. диал. «любота») – по душе.
Шелеспёр(шелешпёр, желеспёр; др. назв. также – жерех, белесть) – Aspius aspius, рыба семейства карповых (Cyprinidae).
Деды-то наши их медведями тешили…– Фраза, начатая этими словами, была затем вычеркнута автором. По-видимому, Есенин вспомнил, что его деды не были поводчиками медведей, – в отличие от деда Клюева, который, по рассказам внука, «медвежьей пляской сыт был. Водил он медведей по ярмаркам, на сопели играл, а косматый умник под сопель шином ходил. <…> Разоренье и смерть дедова от указа пришла. Вышел указ: медведей-плясунов в уездное управление для казни доставить… <…> Но сопель медвежья жива, жалкует она в моих песнях, <…> аукает в сердце моем, моих снах и созвучиях…» (журн. «Красная панорама», Л., 1926, № 30, 23 июня, с. 13). Скорее всего, примерно теми же словами Клюев повествовал об этом и Есенину.
… недоволен твоим приездом туда…– Речь идет о поездке Ширяевца в Петроград в мае 1915 г. По его собственному признанию, он «все время чувствовал себя там растерянным, все время находился в каком-то обалдении от всего виденного» (из письма В. С. Миролюбову от 10 марта 1916 г. – журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 28).
… особенно твоими говореньями с Городецким. ~ ты должен был ~ душой своей не раскошеливаться перед ними. – Схожий совет был дан Ширяевцу Клюевым еще 3 мая 1914 г.: «Я предостерегаю тебя, Александр, в том, что тебе грозит опасность, если ты вывернешься наизнанку перед Городецкими. Боже тебя упаси исповедоваться перед ними, ибо им ничего и не нужно, как только высосать из тебя все живое, новое, всю кровь, а потом, как паук муху, бросить одну сухую шкурку» (журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 20). Тем не менее, общение с Городецким во время пребывания в Петрограде стало для Ширяевца одним из самых сильных впечатлений. Он «…в особенности был очарован Сергеем Городецким», – свидетельствовал один из ташкентских друзей Ширяевца («Книга для чтения по истории новейшей русской литературы / Сост. В. Л. Львов-Рогачевский», Л., 1925, 2-е испр. и доп. изд., с. 166). Городецкий же, посылая 4 июня 1915 г. Есенину свою совместную с Ширяевцем фотографию, не удержался от снисходительного тона: «Приехал Ширяевец. Тяжеловат и телеграфом пахнет. От города голову потерял» (Письма, 200).
История с Блоком мне была передана Миролюбивым с большим возмущением…– Вероятно, Миролюбов передал Есенину то, что сообщил ему в письме от 10 марта 1916 г. сам Ширяевец:
«Сладко журчащий о России, о русском народе г. Блок, оказывается, не расположен заводить знакомства с писателями из народа. Не принял меня, а до меня не принял Сергея Клычкова (по рассказу А. Тинякова), который тщетно пытался познакомиться с ним. Один только Есенин попал к нему, да и то обманным путем (тоже по рассказу Тинякова). Честь и слава! Оно, конечно, не подобает потомку крестоносцев иметь дело с разным сбродом… <…> Знакомство мое с г. Блоком кончилось тем, что, после нескольких писем к нему и вызовов по телефону, я, явившись к нему, поторчал в прихожей, и горничная вынесла мне книгу его „Стихи о России“, которую я купил в магазине и с которой явился к их степенству с просьбой дать автограф. Автограф-то в книге был, но автора видеть не сподобился… Мерси и на том, что увидал горничную знаменитости…» (журн. «De visu», М., 1993, № 3, с. 29).
Сохранилась записка Ширяевца, переданная Блоку через горничную: «Глубокоуважаемый Александр Александрович, не откажите в просьбе надписать эту книгу стихов Ваших о России. Я глубоко уважаю Вас за них, и вообще люблю Вашу поэзию. Мне страшно хочется иметь Ваш автограф – если можете, прошу исполнить мою просьбу. Я уже писал Вам, но Вы не ответили. Больше надоедать не буду, т. к. сегодня уезжаю в Азию (около 5000 верст отсюда), где наверно и подохну. Имею автографы З. Гиппиус и Д. С. Мережковского, надеюсь, и Вы не откажете. Напишите хотя бы в таком духе: „Убирайтесь к черту“… С совершенным почтением Александр Ширяевец. 1-VI. 915» (журн. «Волга», Саратов, 1973, № 8, авг., с. 187, в статье В. Земскова «Александр Ширяевец – друг Есенина»).
… ты должен был ее так не оставлять…– Есенин, очевидно, не мог знать о том, что Ширяевец, посылая Блоку в конце 1916 г. свою книгу «Запевка», сопроводил ее не лишенным сарказма инскриптом: «Александру Александровичу Блоку в память приветливогоприема Александр Ширяевец» (журн. «Волга», Саратов, 1973, № 8, авг., с. 188; выделено автором).
Аверьянов сейчас купил за 2 ½ тыс. у Клюева полн<ое> соб<рание>… – Из договора издателя с поэтом: «1917 года Марта 9 дня. Я, Николай Алексеевич Клюев, получил от Михаила Васильевича Аверьянова пятьсот рублей, в счет следуемых мне двух тысяч пятисот рублей за проданные мною Аверьянову права издания моих сочинений, а именно:
1) написанных и изданных до сего времени отдельными книгами и брошюрами и 2) новых сочинений в количестве около ста стихотворений в количестве трех тысяч экземпляров» (сб. «Russian Literature Triquarterly», Ann Arbor, 1972, № 4, p. 382; публ. Г. Маквея).
«Страда» ~ сборники под редакций Ясинского…– Вышло всего два сборника «Страда» – в 1916 и в 1917 гг. В первом напечатано стихотворение Есенина «Теплый вечер» (впоследствии публиковалось без загл. и в другой редакции – «Гаснут красные крылья заката…»). Во втором сборнике стихов за подписью Есенина нет, но одно из стихотворений («Ноябрь») подписано литерой «С». Высказано предположение, что его автор – Есенин (подробнее см.: Вдовин В. Забытое стихотворение Есенина. – Газ. «Неделя», М., 1965, 24–30 окт., № 44, с. 11; Вдовин В. Есенин и литературно-художественное общество «Страда». – В сб. «Есенин и русская поэзия», Л., 1967, с. 182–184; см. также наст. изд., т. 4, с. 525).
Мой план~ осенью сделать несколько вечеров…– Публичное чтение Есениным своих произведений состоялось в нояб. – дек. 1917 г. Самое первое из этих выступлений – «вечер поэзии Сергея Есенина в концертном зале Тенишевского училища» (отр. из объявления – Хроника, 1, 120), состоявшийся 22 нояб. (подробнее об этом – в коммент. к п. 84). В дек. 1917 г. объявлялось об участии поэта в ряде вечеров, организованных его друзьями из левоэсеровских кругов: «Утро народных поэтов» – 3 дек. (Зн. тр., 1917, 3 дек., № 87); вечер памяти декабристов – 14 дек. (там же, 14 дек., № 95); «Вечер народных поэтов» – 21 дек. (там же, 19 дек., № 99); лит. – муз. вечера в клубе Рождественского района партии левых эсеров (ул. Жуковского, 55) – 26 и 27 дек. (там же, 24 дек., № 104).
