Текст книги "Том 6. Письма"
Автор книги: Сергей Есенин
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 53 страниц)
– указатели – М. В. Скороходови Е. А. Самоделова.
–
Редколлегия издания, составитель тома и все его комментаторы чтут память племянницы поэта Т. П. Флор-Есениной (1933–1993), принимавшей активное участие в работе группы ИМЛИ РАН по подготовке Полного собрания сочинений Сергея Есенина в 1989–1993 гг. Вопреки тяжелой болезни, омрачившей последние годы ее жизни, она предприняла огромные усилия по собиранию воедино писем Есенина, писем к нему и о нем, увенчавшиеся составлением ею книги «Сергей Есенин в стихах и жизни: Письма. Документы» (М.: Республика, 1995). Эта книга (к сожалению, увидевшая свет уже после кончины Т. П. Флор-Есениной) стала неоценимым сводом документальных материалов о поэте и его окружении, широко используемым ныне как в комментариях наст. изд., так и в научно-исследовательской работе по составлению летописи жизни и творчества Есенина, ведущейся в настоящее время.
Составитель выражает признательность Н. В. Есениной и С. П. Есениной за возможность ознакомиться с некоторыми материалами семейных архивов и благодарит Л. А. Архипову (ГМЗЕ, с. Константиново); В. С. Баранова (г. Самара); И. И. Бурачевского и О. Е. Воронову (г. Рязань); Н. Б. Волкову, А. Ю. Галушкина, Е. Е. Гафнер, Л. Г. Григорьеву, Л. Я. Дворникову, А. П. Зименкова, В. В. Мешалкина, К. А. Северову, Н. М. Солобай, Е. И. Струтинскую, В. Н. Терехину, П. Н. Чернышеву, Л. М. Шалагинову, А. А. Ширяеву, С. В. Шумихина, Ю. Б. Юшкина (все – г. Москва); С. С. Демиденко (г. Калуга); Н. Г. Захаренко, Л. Н. Иванову, Т. Г. Иванову, Н. Г. Князеву, А. И. Михайлова, Т. С. Царькову (все – г. Санкт-Петербург); Н. А. Криничную и Е. И. Маркову (г. Петрозаводск); М. Никё (г. Кан, Франция); О. К. Переверзева (г. Клецк, Белоруссия); Л. И. Сторожакову (г. Симферополь, Украина) и Э. Х. Чубинидзе (г. Тбилиси, Грузия) за разнообразную помощь, оказанную ему в процессе работы над томом.
Особая благодарность – всем коллегам по ИМЛИ РАН, участвующим в подготовке Полного собрания сочинений поэта, за ценные советы и пожелания.
1. Г. А. Панфилову. Июнь 1911 г. (с. 7). – Есенин 5 (1962), с. 87–89, с неверным указанием года («Июнь-июль 1912 г.»).
Печатается по автографу (РГБ), имеющему помету адресата: № 1.
Датируется по содержанию: упоминаются события, происшедшие в конце мая 1911 г. (окончание М. Калабуховым и П. Яковлевым Спас-Клепиковской учительской школы, а также начало строительства шлюзов вблизи Константинова – см. реальный коммент.). Дополнительными подтверждениями датировки служат упоминание данного письма в п. 2, имеющем почтовый штемпель: 7 июля 1911 г., и порядковые номера 1 и 2, проставленные адресатом на оригиналах этих писем. Другие подробности обоснования датировки см.: Субботин-97, с. 407–408. Впервые правильно датировано в: Письма, 7.
Первое из известных ныне писем Есенина.
… письмо я твое получил…– Письма Г. Панфилова Есенину неизвестны.
… за поздравление спасибо. – Из контекста письма не вполне ясно, с чем мог поздравить Есенина его друг. Может быть, имеется в виду успешное окончание учебного года.
Я поспешил скорее убраться из этого ада…– Обучаясь в Спас-Клепиковской второклассной учительской школе (1909–1912 гг.), Есенин жил при ней в интернате, о котором и идет речь. Ср. со стихотворением «Пребывание в школе» (<1911–1912>): «Душно мне в этих холодных стенах…» (наст. изд., т. 4, с. 29).
… мне зло сделал Епифанов…– Другие сведения об этом соученике Есенина не выявлены.
… глупые выходки Тиранова…– Егор Тиранов, учившийся с Есениным в одном классе Спас-Клепиковской школы, также писал стихи. На этой почве между ним и Есениным со временем обозначилось даже некоторое соперничество. Их учитель словесности Е. М. Хитров в связи с этим вспоминал: «…в третий, последний год <…> пребывания в школе <…> в его <Есенина> произведениях стали просачиваться и серьезная мысль, и широта кругозора, и обаяние поэтического творчества. И все-таки я не предвидел того громадного роста, которого достиг талант С. Есенина… Мешало рассмотреть и то, что в нашей школе у Есенина <…> были сильные соперники в поэтическом творчестве. Из них наиболее выдающимся был некто Е. Тиранов, рабочий <…>. У Тиранова муза была мрачная, скорбная, стих тяжеловатый <…>. Произведения его были обширны по объему, <…>мысли в них кипели, чувство клокотало» (Восп., 1, 139–140).
Он часто беснуется. В нем, вероятно, живет легион…– Ср.: «Иисус спросил его <бесноватого>: как тебе имя? Он сказал: „легион“, потому что много бесов вошло в него» (Лука, VIII, 30). Легион – боевая единица армии Древнего Рима (шесть тысяч человек).
Яковлев~ окончил школу~ Калабухов…– П. Яковлев и М. Калабухов – одноклассники Г. Панфилова по Спас-Клепиковской школе; в 1911 году их класс был выпускным, так что упоминаемое Есениным «гулянье», участниками которого были эти молодые люди, состоялось, очевидно, вскоре после получения ими свидетельств об окончании курса школы.
У нас делают шлюза…– В заметке «К шлюзованию р. Оки» (газ. «Рязанский вестник», 1911, 6 мая, № 114) говорилось: «Приступлено к работам по устройству шлюзов на р. Оке у с. Кузьминского. Начаты земляные работы. Идет заготовка свай и устанавливаются машины для их забивки».
… хотят мимо нас проводить железную дорогу. – Проект не осуществлен.
Митьку я застал дома. – Этим общим знакомым Есенина и Панфилова, возможно, был Дмитрий Демидов, одноклассник Есенина по Константиновскому сельскому училищу в 1908–1909 гг., живший в соседней с Константиновом деревне Волхоне (свидетельство о Демидове А. П. Хрековой (урожд. Коноваловой) см.: Панфилов, 2, 199).
Книг у меня мало есть~ осталось читать только книг восемь. – Страсть Есенина к чтению развилась еще в Константиновском училище. Его тогдашний одноклассник Н. Калинкин рассказывал:
«Сергея, бывало, хлебом не корми – только дай почитать. Библиотека в школе была небольшая. <…> Как новые книги поступят, Сергей так и всколыхнется весь. Прочтет быстро, тут же на обмен несет.
Были, конечно, и другие рьяные любители чтения. Беда была, если Сергей не успевал захватить книгу, которая ему понравилась. Кричит, чуть не плачет – у кого-то отбери, но ему отдай. Подраться был готов. <…> А получит книгу – расцветет весь, как красное солнышко» (Панфилов, 2, 205).
О каких книгах идет речь в письме, неизвестно.
Дай мне, пожалуйста, адрес от какой-либо газеты и посоветуй, куда посылать стихи. – Намерение напечатать свои произведения возникало у Есенина и ранее. По свидетельству Н. А. Сардановского, уже в 1910 г. начинающий поэт впервые показал ему свои стихи: «Помню, что с точки зрения разных дактилей и амфибрахиев стихи Есенина критики не выдерживали, встречались белые рифмы, и вообще удачных рифм было мало <…>. Описания сельской природы составляли главную тему его стихотворений. <…> Собирался он посылать их чуть ли не в „Сельскохозяйственный вестник“» (цит. по: Хроника, 1, 26). Публикации стихов Есенина в периодике 1911–1913 гг. не выявлены.
Я уже их списал. – Эти автографы Есенина неизвестны. Однако в частном собрании (г. Москва) недоступно хранится принадлежавшая Г. Панфилову тетрадь, в которой содержатся стихи Есенина 1910–1911 гг., собственноручно им записанные.
…« Душою юного поэта»~ Тебя в стихах провозглашу. – Полный текст стихотворения неизвестен.
« Наступ<ление> вес<ны>» уничтожил. – Тем не менее это произведение дошло до наших дней. Оно было вписано автором в упомянутую тетрадь Г. Панфилова, где имеет дату: 1 декабря (очевидно, 1910 г.). Первую его публикацию наряду с факсимильным воспроизведением автографа поэта см. в статье Ю. Паркаева «Ранние стихи Есенина» (журн. «Нижний Новгород», 1998, № 1, янв., с. 247).
В воспоминаниях Е. М. Хитрова о стихотворных опытах Есенина 1910–1911 гг. сказано: «…я <…> относился к его стихам поначалу сдержанно. Стихи его были короткими, сначала всё на тему о любви. Это мне не особенно нравилось. А на другие темы стихи были, как мне казалось, бессодержательными» (Восп., 1, 142). Текст «Наступления весны» не противоречит этой оценке. Кроме того, он является хорошей иллюстрацией к приведенному выше суждению Н. А. Сардановского о стихах Есенина 1910 г. – в «Наступлении весны» есть, напр., такие строки: «Поля зазеленели, / / Ароматом дыша, / / Цветы запестрели, / / Птицы прилетели» и т. д.
Пырикову передай поклон…– Имя этого общего друга Есенина и Г. Панфилова по Спас-Клепикам возникает также в письмах поэта 1913 г. к М. Бальзамовой (п. 17) и Г. Панфилову (п. 30). Ранняя смерть Д. Пырикова произвела на Есенина большое впечатление (см. п. 30); с кончиной друга связано стихотворение «На память об усопшем. У могилы» (см. п. 9 и коммент. к нему).
2. Г. А. Панфилову. 7 июля 1911 г. (с. 8). – Прокушев-55, с. 318 и 320, с неточной датой.
Печатается по автографу (РГБ), исполненному на открытке с почтовыми штемпелями: «Кузьминское Рязан. г. 1 почт. отд. 19 7/VII1 <…>» (последняя цифра отсутствует); «Спас-Клипики <так!> Ряз. 9.7.11». На лицевой стороне открытки помета адресата – № 2.
Датируется по совокупности указанных почтовых штемпелей. Первая правильная датировка – Есенин 5 (1962), с. 87.
…на мое письмо не отвечаешь. – Речь идет о п. 1.
Я дома. Читать нечего, играю в крокет. – Этой игрой Есенин увлекался с детства. Вблизи константиновской церкви была устроена крокетная площадка, где играли и дети, и молодежь. На фотографии 1909 г. (воспроизведена, напр., в: Восп., 1, оборот второго вкл. л. между с. 256 и 257; Панфилов, 2, 96) около этой площадки запечатлена разновозрастная группа участников игры, в том числе стоящие рядом Есенин и К. Воронцов (упоминаемый в комментируемом письме ниже).
Я был в Москве одну неделю~ Купил себе книг штук 25. – Из содержания письма явствует, что Есенин побывал в Москве во второй половине июня 1911 г. Ранее (Хроника, 1, 29) высказывалось мнение, что как раз тогда он был принят поэтом И. А. Белоусовым – ведь в своем мемуарном очерке «Цветок неповторимый» (в сб. «Памяти Есенина», М., 1926, с. 138) тот предположительно отнес эту встречу к 1911 г. Позднее выяснилось, что первая встреча Есенина и Белоусова произошла лишь осенью 1913 г. (подробнее об этом см.: Субботин-97, с. 413–414, а также коммент. к п. 28).
Какие именно книги привез тогда Есенин из Москвы в Константиново, неизвестно.
10 книг отдал Митьке, 5 Клавдию. Я очень рад, что он взял. – Имеются в виду Д. Демидов (см. коммент. к п. 1) и Клавдий Воронцов. Племянник и воспитанник И. Я. Смирнова, константиновского священника, К. Воронцов был одним из близких товарищей поэта в детские и отроческие годы. В своих воспоминаниях (1926) он так описывал любовь Есенина к книгам: «Еще в последнем классе сельской школы у него была масса книг, прочитанных им, и если он у кого-либо увидит книгу, не прочитанную им, не расстанется с нею – обманет так обманет, за конфеты, но все же выманит» (Панфилов, 2, 204).
3. К. П. Воронцову. 10 мая 1912 г. (с. 9). – Хроника, 1, 33 (с пропуском двух слов); Есенин 6 (1980), с. 7 (с пропуском одного слова). Полностью публикуется впервые.
Печатается по автографу (РГАЛИ), исполненному на открытке с почтовым штемпелем: «Спас-Клипики <так!>. 10.5.12».
Датируется по этому штемпелю.
… твои письма. – Письма К. Воронцова к Есенину неизвестны.
… думал~ что ты уехал домой. Я писал тебе туда…– т. е. в Константиново. Это письмо неизвестно. Сохранился (в изложении И. Атюнина) лишь отрывок из другого есенинского письма К. Воронцову из Спас-Клепиков в Рязань (возможно, 1911 г.): «Скоро уже июнь, а я все еще томлюсь в этой тюрьме и не дождусь, когда распустят» (Хроника, 1, 29).
… узнал от батюшки…– Это мог быть либо отец поэта А. Н. Есенин, либо дядя и воспитатель К. Воронцова о. Иван (И. Я. Смирнов): по воспоминаниям А. Н. Воробьевой (урожд. Холоповой), также жившей в доме священника, «Клавдий с трех лет после смерти матери, сестры отца Ивана, рос в его семье. Отца Ивана он звал „папой“» (Панфилов, 2, 97).
Вот тебе наши спальни. – Открытка, на которой написано письмо, представляет собой групповую фотографию 65-ти учащихся и преподавателей Спас-Клепиковской второклассной учительской школы, которую в то время заканчивал Есенин. Снимок сделан на фоне здания интерната, где жили ученики школы (см. также коммент. к п. 1).
Сидит~ Тиранов, возле него~ Лапочкин. – О Е. Тиранове см. коммент. к п. 1. Сведения о Лапочкине не выявлены. Оба они сидят на переднем плане снимка (шестой и седьмой, слева направо). На фото есть и Есенин, который стоит в третьем ряду снявшихся, как раз над Тирановым и Лапочкиным (фрагмент фотографии см.: Прокушев-63, с. 67).
4. М. П. Бальзамовой. Вторая декада июля 1912 г. (с. 10). – Журн. «Москва», 1969, № 1 [1]1
Публикация писем Есенина к М. Бальзамовой в указанном номере «Москвы» подготовлена Д. А. Коноваловым, что в дальнейшем не оговаривается.
[Закрыть], с. 214–215, неполностью, с ориентировочной датой: «Конец июля 1912 г.»; полный текст – ЕиС, с. 255–257, с датой: 23 (?) июля 1912 г.
Печатается по автографу (ГМЗЕ).
Датируется по результатам сопоставления наст. письма с п. 6, где указаны день первой встречи Есенина с Бальзамовой в Константинове (8 июля, в празднование явлению иконы Пресвятыя Богородицы во граде Казани, в обиходе именуемой иконой Казанской Божией Матери) и время ее отъезда из села («через три дня», т. е. 11 июля), а также с п. 11, где говорится о попытке самоотравления вскоре после отъезда Бальзамовой. См. также коммент. к этим письмам.
Текст Есенина содержит определенные лексические, фразеологические и композиционные параллели с эпистолярным сочинением другого поэта – письмом И. С. Никитина Н. А. Матвеевой от 19 апр. 1861 г. Ср.:
«Вы уехали, и <…>меня окружила пустота, которую я не знаю чем наполнить. Мне кажется, я еще слышу Ваш голос <…> Как до сих пор живы в моей памяти – ясный солнечный день и эта длинная, покрытая пылью улица <…> и эти ворота, подле которых я стоял с поникшей головой, чуждый всему, что вокруг меня происходило, – видя только одну вас и больше никого и ничего! Как не хотелось, как тяжело было мне идти назад<…>! Как живо все это я помню! <…>
Я содрогаюсь, когда оглядываюсь на пройденный мною, безотрадный, длинный-длинный путь. <…> Неужели на лице моем только забота должна проводить морщины? Неужели оно должно окаменеть с своим холодным, суровым выражением и остаться навсегда чуждым улыбке счастья? Кажется, это так и будет! <…> Теперь вопрос: зачем я писал вам эти строки? Мало ли кому грустно, да вам что за дело до всех скорбящих и чающих движения воды? Но будьте немножко внимательны: у меня нет любимой сестры, на колени которой я мог бы склонить свою голову, милые руки которой я мог бы покрыть в тяжелую для меня минуту поцелуями и облить слезами. Что же, представьте себе, что вы моя нежная, моя дорогая сестра, и вы меня поймете» (Никитин 1911, стб. 528–529). См. также полный текст этого письма.
… я прочитал твое письмо. – Письма М. Бальзамовой Есенину неизвестны; в пп. 13 и 17 (с. 23 и 28 наст. тома) утверждается, что письма, относящиеся к 1912 г., уничтожены.
Тяжелая грусть облегла мою душу. – Парафраза финальных строк («Тяжело на груди, / / Злая грусть налегла») одной из «Русских песен» А. В. Кольцова («Не скажу никому…»; 1840): Кольцов 1911, с. 127–128, под загл. «Песня». Вариации этой парафразы, более близкие к кольцовскому тексту, см. также в пп. 10 и 30 (с. 18 и 52 наст. тома).
Я недолго стоял на дороге~ И мной какое-то тоскливое-тоскливое овладело чувство. – Возможно, здесь есть отзвук строки «Не гляди же с тоской на дорогу» из стихотворения Н. А. Некрасова «Тройка» (1846): «Полное собрание стихотворений Н. А. Некрасова в двух томах», 10-е изд., СПб., 1909, т. 1, с. 15. Песенный вариант некрасовского текста имеется в принадлежавшей Есенину (или Г. Панфилову) тетради (РГБ) 60-х годов XIX века, содержащей выписки из книг и списки песен и стихотворений, сделанные рукой неизвестного (судя по содержанию тетради – ученика духовной семинарии); там рядом со списком «Тройки» – пометы Есенина (подробнее см. наст. изд., т. 7, кн. 2).
… я что-то сделал, чего не могу никогда-никогда тебе открыть. – После слова «сделал» Есенин зачеркнул – «с собой». Более подробно о том, что́ с ним тогда случилось, он все же рассказал любимой девушке некоторое время спустя – в п. 11 (см. с. 19 наст. тома).
Я написал тебе стихотворение, которое сейчас не напишу~ нужен шаг к твоему позволению. – «Позволение» было получено в начале следующего года: лишь 9 февр. 1913 г. (в п. 18) Есенин отправил Бальзамовой по ее просьбе стихотворение, о котором идет речь, – «Ты плакала в вечерней тишине…» (см. с. 31 наст. тома).
« Умрешь – похоронят, сгниешь и не встанешь» (так пели вечером~ « Налей, налей, товарищ»… – Речь идет о песенном варианте стихотворения А. П. Серебрянского «Вино» («Быстры, как волны, дни нашей жизни…», 1830-е годы), список которого, наряду с «Тройкой» Некрасова, есть в упомянутой выше тетради XIX века. Процитировано по памяти; у Серебрянского – «Умрешь – похоронят, как не был на свете; / / Сгниешь – не восстанешь к беседе друзей» (в кн. «Песни и романсы русских поэтов», М.; Л., 1965, с. 533). См. также «Новейший полный песенник, содержащий в себе песни, романсы и стихотворения известных русских поэтов», СПб.: А. А. Холмушин, 1900, с. 58.
Анюта– А. Сардановская, дальняя родственница о. Ивана (И. Я. Смирнова), ровесница и подруга Бальзамовой, вместе с которой они приехали в дом священника на праздник 8 июля 1912 г. Совместная фотография подруг не раз воспроизводилась в печати (см., напр., Письма, второй вкл. л. между с. 128 и 129).
… это сочинил Серебрянский~ безвременно отживший. – Подробности биографии А. П. Серебрянского Есенин мог узнать из биографического очерка «А. В. Кольцов», предпосланного произведениям поэта в кн.: Кольцов 1911, с. XXI и XVIII. Эта книга была в личной библиотеке Есенина; ныне хранится в ГМЗЕ.
Привет Анюте, Симе и маме их. – Имеются в виду А. Сардановская, ее родная сестра Серафима и их мать В. В. Сардановская.
5. М. П. Бальзамовой. Конец июля 1912 г. (с. 11). – Журн. «Москва», 1969, № 1, с. 216 (неполностью, с неверной датой); ЕиС, с. 257–258 (полностью, с другой неверной датой).
Печатается по автографу (ГМЗЕ).
Датируется с учетом содержания п. 6 (см. ниже реальный коммент.). Первая адекватная датировка – Есенин 6 (1980), с. 11.
Зачем, зачем тебе знать нужно, Маня, о том, что я сделал? – Есенин все же уступил просьбам М. Бальзамовой: его рассказ о случившемся см. в п. 11.
Меня терзают такие мелкие и пустые душонки, напр<имер>, как Северовы…– «Две миловидные барышни Северовы» (определение Н. А. Сардановского: Панфилов, 2, 99) – Александра и Елизавета – были дочерьми священника села Шехмино Рязанской губернии (установлено А. Д. Панфиловым; см. его кн. «Нинесе», М., 1990, с. 108) и частыми гостьями в доме о. Ивана. Очевидно, в июле 1912 г. они гостили в Константинове и (судя по тону реплики Есенина) немало докучали ему.
… не ккому и голову склонить, а если и есть~ такие лица~ их очень-очень мало~ одно или два. – Здесь почти наверняка подразумеваются Г. Панфилов и сама М. Бальзамова.
Мать нравственно для меня умерла уже давно, а отец~ находится при смерти…– Гиперболизм этого суждения можно вполне объяснить высокой интенсивностью душевных переживаний юноши в тот момент – ведь это письмо, как и некоторые другие письма Есенина 1912–1913 гг., относится к категории писанных «не в духе» (п. 4, с. 11 наст. тома), в «угнетенном настроении» (п. 9, с. 16 наст. тома) или в состоянии «разлаженности» (п. 19, с. 32 наст. тома).
Широко известно, что, повзрослев, Есенин постоянно помогал, чем мог, матери и отцу и заботился о них. Сам же он с раннего детства был лишен родительской ласки и заботы. Сестра поэта Е. А. Есенина вспоминала: «Мать пять лет не жила с нашим отцом, и Сергей все это время был на воспитании у дедушки и бабушки… Сергей, не видя матери и отца, привык считать себя сиротою, а подчас ему было обидней и больней, чем настоящему сироте» (Хроника, 1, 16–17). В те годы его отец по-прежнему работал в Москве и бывал на родине лишь наездами, а свою мать Есенин «в детстве принимал за чужую женщину…» (Виноградская С. Как жил Сергей Есенин. М., 1926; цит. по: Хроника, 1, 17). Во время жизни Т. Ф. Есениной «в людях» вне Константинова у нее родился внебрачный сын А. Разгуляев (об этом см., напр.: Панфилов, 2, 54–58). Вернувшись по воле мужа, не давшего ей развода, в немилую ей прежнюю семью, она не могла дать радости и своим детям. По воспоминаниям С. А. Толстой-Есениной, «после своего возвращения от деда он <Сергей> жил некот<орое> время с матерью и Екат<ериной> и говорил, что мать в то время много пила и била их» (ГМТ).
Все эти обстоятельства, скорее всего, и стали причиной горьких слов юноши. См. также п. 237.
Что касается отца, то, независимо от всевозможных разногласий с ним (особенно частых в 1912–1913 гг. – см. пп. 14, 19, 26), Есенин постоянно говорил о нем немало хорошего. По свидетельству Н. А. Сардановского, «даже в периоды полного разлада с отцом <…> приходилось слышать о нем от Сергея восторженные отзывы. По его словам выходило, что папаша его и красавцем был в молодости, и очень умен, и необычайно интересен как собеседник (я бы сказал, что Александр Никитич действительно даром хорошей разговорной речи обладал). Свой первый гонорар <…> Есенин целиком отдал отцу…» (цит. по: Есенин 6 (1980), с. 238).
… я уезжаю и адреса точного не могу тебе дать. – Отсюда следует, что комментируемое письмо написано перед отъездом Есенина из Константинова. В то же время в п. 6 (с. 13 наст. тома) есть такие слова: «Перед моим отъездом недели за две – за три у нас <т. е. в Константинове> был праздник престольний…» (который, как уже упоминалось, приходился на 8 июля). Из сопоставления этих фактов явствует, что данное письмо, бесспорно, написано в третьей декаде июля 1912 г. (скорее всего, ближе к концу месяца).
