Текст книги "Том 6. Письма"
Автор книги: Сергей Есенин
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 53 страниц)
26. Г. А. Панфилову. 16 июня 1913 г. (с. 45). – Прокушев-55, с. 323 (неполностью); полный текст – Есенин 5 (1962), с. 102–103.
Печатается по автографу (РГБ), исполненному на открытке с почтовым штемпелем: «Москва, 16.6.13. 54-е гор. почт. отдел.».
Датируется по этому штемпелю.
Была великая распря! Отец все у меня отнял…– Ни причина, ни подробности этой «распри» неизвестны.
27. М. П. Бальзамовой.(с. 46). – Газ. «Рязанские ведомости», 1997, 3 окт., № 111/112 (публ. Л. А. Архиповой; дата – «1913 г.»).
Печатается по автографу (письмо – частное собрание, г. Москва; конверт – ГМЗЕ).
Датируется по почтовому штемпелю на конверте: «Москва. 20.6.13. 54-е гор. почт. отдел.». Принадлежность конверта комментируемому письму определена по совокупности палеографических признаков (характер почерка на конверте и в письме; размер конверта и бумаги, на которой оно написано; способ, которым был сложен лист с письмом для вкладывания в конверт) с учетом системного анализа почерка всех рукописей Есенина 1911–1913 гг. (см. об этом: Субботин-97, с. 415–417), а также слов: «Начиная после рождества…» (т. е. после 25 дек. 1912 г.), подтверждающих год написания письма (1913).
Письма мои вовсе не составят тебе моего миросозерцания ~ о чем– либо серьезном говорить с тобой я не имел надобности. – В самом деле, известные ныне письма Есенина любимой девушке (в отличие от его писем Г. Панфилову) не содержат сведений мировоззренческого плана. Ни слова не написал ей Есенин и о своем участии в нелегальной деятельности. Любовные же излияния в них он (находясь в июне 1913 г. в постоянном нервном возбуждении из-за разногласий с отцом и М. Бальзамовой) вполне мог расценивать как «пустую болтовню».
Поменее бы тебе доверяться Симам и Марусям и читать каждому мои письма…– О С. Сардановской см., напр., п. 11; кто такая Маруся – не установлено. О том, что его интимные высказывания стали известны подругам М. Бальзамовой, Есенин мог узнать (или понять) как из писем к нему сестер Сардановских, так и из слов самой Бальзамовой. Конкретных сведений на этот счет нет: все эти письма неизвестны.
28. М. П. Бальзамовой. Первая половина сентября 1913 г. (с. 47). – Журн. «Москва», 1969, № 1, с. 216 (неполностью, с неверной датой); полный текст – ЕиС, с. 269–271 (с неточностями и неверной датой).
Печатается по автографу (ГМЗЕ).
Датируется из следующих соображений: 1) год и время написания письма устанавливаются по словам: «Слыхала ль ты про поэта Белоусова <…>; я с ним знаком…», поскольку из воспоминаний В. Е. Воскресенского известно, что это знакомство состоялось осенью 1913 г. (Субботин-97, с. 414); 2) осенний месяц, когда было написано это письмо – это сентябрь, поскольку 23 сент. 1913 г. начались занятия в Московском городском народном университете им. А. Л. Шанявского, куда Есенин поступил на историко-философское отделение (см. п. 30); здесь же он пишет, что продолжать учебу не намерен; 3) из полицейских донесений о Есенине (ГАРФ) известно, что ему была продлена прописка в Москве 18 сент. 1913 г. (установлено Л. М. Шалагиновой). Продление было невозможно без получения паспорта на родине, так что до 18 сент. Есенин, несомненно, выезжал в Константиново. Таким образом, фраза в комментируемом письме: «Я же не намерен никуда поступать…», в сочетании с приведенными фактами, позволяет заключить, что оно написано в сент. 1913 г., после встречи с И. А. Белоусовым, но до выезда в Константиново за паспортом, – то есть, по крайней мере, до 16 сент. 1913 г.
То ты пишешь, что не можешь дать своей фотографии, потому что вряд ли мы увидимся…– См. п. 25 и коммент. к нему.
… то ссылаешься на то, что надо продолжить. – Очевидно, в письме, на которое отвечает здесь Есенин.
На курсы я тебе советую поступить…– Из последующего текста явствует, что М. Бальзамова написала Есенину, что хочет продолжить свое профессиональное образование.
«СИМА»– С. Сардановская, которая, судя по предшествующим словам Есенина, стала учительствовать после обучения на соответствующих курсах (с 1907 г. она работала в Солотче, под Рязанью – ЕиС, с. 250).
Я же не намерен никуда поступать…– Тем не менее, спустя короткое время Есенин становится студентом университета им. А. Л. Шанявского. Эти же его слова, судя по всему, были написаны, когда решение о продолжении образования еще не было принято.
Печатать я свои произведения отложил ~ не вышли в свет…– О каких произведениях идет речь и где они предполагались к опубликованию, неизвестно. Ср., однако, с фразой из п. 29: «Я дожидался, чтобы послать тебе вырезку из газеты…»(выделено комментатором).
… так как я решил ждать критика Измайлова…– Это первое и единственное в известных письмах Есенина прямое упоминание имени А. А. Измайлова – литературного критика и публициста, который в те годы регулярно печатал в московской газете «Русское слово» и в петербургской газете «Биржевые ведомости» критические и обзорные статьи о текущей литературе. Судя по некоторым есенинским письмам (см. ниже коммент. к пп. 30 и 36), юный поэт был в 1913 г. внимательным читателем статей Измайлова. Решение Есенина отложить выход в свет своих произведений до возвращения критика из поездки вполне могло быть связано с сильным позитивным впечатлением от четырехчастного обзора современной русской поэзии, данного Измайловым на страницах Бирж. вед. в авг. 1913 г. В этом обзоре были проанализированы стихотворные сборники Н. Клюева (8 и 9 авг.), С. Городецкого и Б. Садовского (23 авг.), О. Мандельштама, А. Рославлева, В. Эльснера (30 авг.).
Слыхала ль ты про поэта Белоусова ~ я с ним знаком, и он находит, чтоу меня талант…– И. А. Белоусов, многолетний член Суриковского литературно-музыкального кружка, после гибели Есенина вспоминал о первой встрече с ним: «Передо мной стоит скромный белокурый мальчик, и до того робкий, что боится даже присесть на край стула, – стоит, молча, потупившись, мнет в руках картузок. Его привел ко мне <…> репетитор моих детей – Владимир Евгеньевич Воскресенский – „вечный студент“ Московского университета, народник, служивший корректором при типографии Сытина.
– Я к вам поэта привел, – сказал Воскресенский и показал несколько стихотворений, – это вот он написал, Сергей Есенин!..
Не помню, какие стихи он принес. Но я сказал поэту несколько сочувственных слов. А молодой поэт стоял, потупившись, опустив глаза в землю» (в сб. «Памяти Есенина», М., 1926, с. 138).
Организовавший эту встречу В. Е. Воскресенский писал в связи с ней в своих воспоминаниях (15 янв. 1926 г.):
«С образом Сережи Есенина для меня связана недолгая, мимолетная, но яркая полоса моей жизни, когда я впервые встретился с ним, чистым физически и душевно семнадцатилетним юношей в корректорской И. Д. Сытина, на Валовой, в Замоскворечье. Это было в 1913-ом году. <…> Позднее, уже осенью того же года, когда мне пришлось уйти из корректорской, но я по-прежнему часто виделся с Сережей, он однажды решил поделиться со мною своими первыми стихотворными опытами. <…> Не все было понятно, многое резало мне ухо в первых стихотворениях Есенина. Несмотря на это, мне показалось, что я почувствовал живую струю в том, что с большим воодушевлением читал мне сам молодой поэт. И вот однажды, несмотря на его робость и отнекивания, я уговорил его побывать вместе со мною у одного более или менее опытного литератора и человека с большими тогда литературными связями <…>, – у поэта и переводчика Шевченко Ивана Алексеевича Белоусова. Вся моя политика была направлена к тому, чтобы оставить Сережу с Белоусовым наедине и дать им возможность столковаться между собою. Сам я старался быть в стороне. <…> На обратном пути от Белоусова, на длинном пути от Семеновской заставы до Замоскворечья, Сережа молчал; я спрашивать его о чем-нибудь не находил удобным. Что они говорили, к чему они пришли, – я не знаю» (цит. по: Субботин С. И. Полный жизни и света (Сергей Есенин в 1913 году: неизвестные воспоминания) – газ. «Голос», Рязань, 1994, 6-12 янв., № 1, с. 5).
…пришлю тебе стихотворение «Метеор»…– Его текст неизвестен.
Как-нибудь ~ но мне не нравится. – Приписано на первой странице письма.
Фотографию ~ просить я не буду. – Приписано на третьей странице письма.
Я смело решил ~ удел терпенья. – Приписано на четвертой странице письма.
29. Г. А. Панфилову. Первая половина (?) сентября 1913 г. (с. 50). – Прокушев-55, с. 322 (неполностью, с ориентировочной датой: «Конец 1913 г.»); полный текст, с той же датой – Есенин 5 (1962), с. 108–109.
Печатается по автографу (РГБ).
Датируется предположительно по сопоставлению с п. 28: имеющиеся в его тексте места, параллельные местам комментируемого письма (см. об этом ниже) показывают, что оба они написаны примерно в одно и то же время – незадолго до поступления Есенина в Московский городской народный университет им. А. Л. Шанявского.
Я все дожидался ~ это еще немного продолжится. – Ср.: «Печатать я свои произведения отложил со второй корректуры, <…> так как я решил ждать…» (п. 28).
… я зарегистрован в числе всех профессионалистов…– В регистрационной карточке, заведенной на Есенина московской охранкой (факсимиле – Хроника, 1, второй вкл. л. между с. 64 и 65) значатся номера документов, зарегистрированных в Департаменте полиции в конце марта 1913 г. Эти документы были связаны с розыском лиц, подписавших «письмо пятидесяти» (см. о нем коммент. к п. 20). Точная дата заполнения карточки на Есенина неизвестна. Неясно также, откуда он мог знать о том, что «прошел регистрацию» в охранке.
… у меня был обыск, но пока все кончилось благополучно. – Многолетние разыскания документов об обыске у Есенина, проводившиеся ст. научн. сотр. Государственного архива Российской Федерации (бывш. ЦГАОР) Л. М. Шалагиновой, не дали результатов. Возможно, эти документы не сохранились. Но возможно и другое – ведь обыск производился на квартире, где, кроме Есенина, жили и другие люди, и главным его объектом мог быть не Есенин, а кто-то из его соседей по квартире, о ком и следует искать официальные бумаги. Если бы обыскивали самого Есенина, документы охранного отделения об этом акте непременно должны были быть отмечены в его персональной регистрационной карточке. Между тем, соответствующих помет в ней нет.
Этот вопрос пока остается непроясненным.
Живется мне тоже здесь незавидно. Думаю во что бы то ни стало удрать в Питер. – Намерение Есенина уехать в северную столицу осуществилось лишь в марте 1915 г.
Москва не есть двигатель литературного развития. – Ср.: «Сейчас в Москве из литераторов никого нет» (п. 28). Ср. также: «Москва в литературной жизни совсем устарела, выжилась» (из письма А. В. Кольцова В. Г. Белинскому от 27 янв. 1841 г. – Кольцов 1911, с. 241).
Здесь нет ни одного журнала. ~ Есть, но которые только годны на помойку, вроде «Вокруг света», «Огонек». – В журнале «Огни», который распространялся Есениным весной 1913 г. (см. п. 20), была помещена статья Н. Ляшко (за подписью: В. Черный) под оценочным заголовком «Труха: (журналы „Огонек“, „Солнце России“, „Всемирн. панорама“, „Синий журнал“ и т. д.)» (1912, № 2, дек., с. 28). Спустя несколько месяцев эта оценка «мелких современных журналов» (Н. Ляшко) нашла отзвук в комментируемом суждении Есенина – возможно, подкрепленная уже собственным отрицательным опытом обращения в редакцию какого-то из них. Заметим, что «Огонек» выходил тогда не в Москве, а в Петербурге.
Читал ли ты роман Ропшина «То, чего не было» ~ мальчишество революционеров ~ они отодвинули свободу лет на 20…– Этот роман, автором которого был известный эсер-террорист Б. В. Савинков (псевд. – В. Ропшин), печатался в петербургском журнале «Заветы» (1912, №№ 1–8; 1913, №№ 1, 2, 4). Он был посвящен деятельности революционеров-террористов во время революции 1905 г. и после ее поражения. По существу, оценка Есенина перекликается с заключительными строками романа «То, чего не было», в которых описывается, как один из его героев «увидел Русь необозримых, распаханных, орошенных по́том полей, Русь заводов, фабрик и мастерских, Русь не студентов, не офицеров, не программ, не собраний, не Комитетов <…>, – трудовую, непобедимую, великую Русь. И сразу стало легко. Он понял, что и чиновничий Комитет, и хулиганство, и провокация, и бессильные баррикады, и дерзость Володи, и преданность Ипполита, и мужество Александра, и сомнения Андрея <названы имена героев романа>, – только пена народного моря, только взбрызги мятущихся волн. Он понял, что ни министры, ни комитеты не властны изменить ход событий, как не властны матросы успокоить бушующий океан. И он почувствовал, как на дне утомленной души чистым пламенем снова вспыхнула вера, – вера в народ, в дело его освобождения, в обновленный, на любви построенный мир. Вера в вечную правду» (журн. «Заветы», СПб., 1913, № 4, с. 48, 1-я пагинация).
… біс с ними ~ на энтом світи. – В письме Есенин написал слова «бес» и «свет» на украинский манер.
Карточку давай сюда!!! – Это эмоциональное восклицание, без сомнения, относится к фотографии друга, которого Есенин не видел больше года.
30. Г. А. Панфилову. После 23 сентября 1913 г. (с. 51). – Прокушев-55, с. 321–322 (неполностью; с датой: 1913 г.); полный текст – НС, 1962, № 4, с. 184–185 (публ. Е. А. Динерштейна; с неточностями и датой: «Окт. – нояб. 1913 г.»).
Печатается по автографу (РГБ).
Датируется по содержанию: Есенин извещает друга о своем поступлении в Московский городской народный университет им. А. Л. Шанявского, занятия в котором начались в тот год 23 сент. (газ. «Русское слово», М., 1913, 22 сент., № 220, с. 6, заметка без подписи «Университет Шанявского»).
Сбейте мне цепи~ свободу любить. – Возможно, это собственная есенинская вариация припева песни неизвестного автора «По пыльной дороге телега несется…», бытовавшей с 1870-х гг. в революционно-народнической среде. Ср.: Сбейте оковы, Дайте мне волю, Я научу вас свободу любить. (Песни и романсы русских поэтов / Вступ. ст., подготовка текста и примеч. В. Е. Гусева. М.; Л., 1965, с. 911. – Библиотека поэта, большая серия).
Тебе ничего ~ не видно ~ в углу твоего прекрасного далека. – Отзвук слов из поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души»: «Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу…» (Гоголь II, с. 470). См. также письмо В. Г. Белинского к Н. В. Гоголю от 15 (3) июля 1847 г.: «Вы <…> столько уже лет привыкли смотреть на Россию из Вашего прекрасного далека…» (Белинский В. Г. Письмо к Гоголю / С предисл. С. А. Венгерова. СПб.: Светоч, 1905, с. 10). Ср., кроме того, с названием одного из тогдашних московских тонких журналов – «Прекрасное далеко» (выходил в 1912–1915 гг.)
… на устах моих печать…– Парафраза заключительной строки первой части стихотворения М. Ю. Лермонтова «На смерть поэта» (1837): «И на устах его печать» (Лермонтов М. Ю. Сочинения, изд. 5-е. М.: А. С. Панафидина, 1912, стб. 118).
Гонима, Русь ~ гордый Билеам~ твоим ослам. – Цитированы (по памяти) строки стихотворения Вл. С. Соловьева «Своевременное воспоминание» («Израиля ведя стезей чудесной…»). Это стихотворение получило широкое распространение среди русской читающей публики после того, как А. А. Измайлов (в рецензии на кн. «М. М. Стасюлевич и его современники в их переписке», СПб., 1913, т. 5) привел его целиком (см.: Измайлов А. Последние исполины. – Бирж. вед., 2-е изд., 1913, 17 авг., № 192). Есенин, без сомнения, впервые прочел эти стихи в статье критика. Билеам – библейский пророк Валаам, ослица которого заговорила (Числа, XXII, 28–30).
Жизнь – это действительно «пустая и глупая шутка». – См. первое предложение п. 22 и коммент. к нему.
Ты, вероятно, получил ~ письмо от моего~ батюшки…– Письмо А. Н. Есенина Г. Панфилову неизвестно.
… я же писал тебе; перемени конверты и почерк. – В ныне известных письмах Есенина к другу таких или похожих слов нет.
За мной следят ~ был обыск…– См. коммент. к п. 29. Добавим здесь, что в карточке наблюдения, заведенной московской охранкой на Есенина не ранее 1 нояб. 1913 г. (ГАРФ; выявлена Л. М. Шалагиновой) графа «Аресты и обыски» не заполнена.
… от сих пашей и их всевидящего ока не скроешь и булавочной головы. – Парафраза строк стихотворения «Прощай, немытая Россия…», опубликованного в 1887 г. П. А. Висковатым (по копии за подписью М. Ю. Лермонтова) и с тех пор считающегося лермонтовским; см.: Лермонтовская энциклопедия. М., 1981, с. 452. Ср.: «Быть может, за хребтом Кавказа / / Укроюсь от твоих пашей, / / От их всевидящего глаза…» (Лермонтов М. Ю. Полное собрание сочинений под ред. Д. И. Абрамовича. СПб., 1910, т. II, с. 337).
Письма мои кто-то читает, но с большой аккуратностью, не разрывая конверта. – Имеется в виду: «письма ко мне». Материалы Департамента полиции и Московского охранного отделения по перлюстрации переписки на территории Российской империи, изученные до сих пор, пока не принесли подтверждения того, что письма к Есенину перлюстрировались (сообщено Л. М. Шалагиновой). Судя по содержанию комментируемого письма, оно было послано в Спас-Клепики не по почте.
Тяжело на душе, злая грусть залегла. – Переиначенные строки из стихотворения А. В. Кольцова (см. коммент. к пп. 4 и 10).
… а я и не видал его<лета> застеной типографии. – Это первое упоминание Есениным места своей работы в известных ныне письмах 1913 г.
…причисляют к героям мещанского счастья…– Аллюзия на заглавие повести Н. Г. Помяловского, о которой см. п. 18 (с. 30 наст. тома) и коммент. к нему.
Жизнь невеселая ~ бедная, движется. – Вариация строк из стихотворения И. С. Никитина «Вырыта заступом яма глубокая…» (1860): Жизнь невеселая, жизнь одинокая, Жизнь бесприютная, жизнь терпеливая, Жизнь, как осенняя ночь молчаливая, Горько она, моя бедная, шла… (Никитин 1911, стб. 218).
Да, я частенько завидую твоему другу Пырикову. ~ боги ~ судили ему умереть молодым. – О Д. Пырикове см. пп. 1, 12 и 17 и коммент. к ним.
Как хорошо закатиться звездой пред рассветом…– Здесь и выше – отзвук первых строк стихотворения М. Лохвицкой: «Я хочу умереть молодой / / <…> / / Золотой закатиться звездой…» (Лохвицкая (Жибер) М. А. Стихотворения. Т. III. 1898–1900. СПб., 1900, с. 32). См. также коммент. к статье Есенина «Ярославны плачут» (наст. изд., т. 5, с. 414–415).
Ах ты, ноченька, ~ ночь осенняя! – Начало народной песни «Ноченька» (текст см., напр., в кн. «Мой костер в тумане светит / Новейший песенник», М.: П. В. Бельцов, 1913, с. 20).
Поступил в университет Шанявского…– и прослушал там лекции по русской (и зарубежной?) литературе в течение полутора лет (в 1913–1914 и в первом полугодии 1914–1915 уч. гг.).
… но со средствами приходится скандалить. – Все поступающие в университет должны были предварительно оплатить обучение; слушание всех лекций полного цикла стоило 40 руб. в год (см.: «Московский Городской Народный Университет имени А. Л. Шанявского. 1913–1914 академический год», М., 1913, с. 30).
Я не знаю, что ты там засел в Клепиках ~ Здесь хоть поговорить с кем можно и послушать есть чего. – Очевидно, общение со студентами университета изменило отношение Есенина к его московскому бытию в лучшую сторону, ибо совсем незадолго до этого он писал: «Живется мне… здесь незавидно. Думаю… удрать в Питер» (п. 29).
…Все мошенники и подлецы. ~ Так говорил Собакевич. – Пересказ (по памяти) слов Собакевича из поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души»: «… это всё мошенники <…>. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек – прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья» (Гоголь II, 387).
31. Г. А. Панфилову. Между 3 и 7 ноября 1913 г. (с. 54). – Прокушев-55, с. 322 (не датировано).
Печатается по автографу (РГБ).
Датируется по содержанию (см. ниже).
Арестован<о> 8 челов<ек> товарищей. За прошлые движения, из солидарности к трамвайным рабочим…– В фонде Московского охранного отделения (ГАРФ, ф. 63) хранится дело «О лицах, задержанных 23 сентября 1913 г. в связи с забастовочным движением и демонстрациями» (оп. 33 (1913), д. 1020), документы которого позволяют полностью объяснить, что́ стоит за словами Есенина.
23 сент. 1913 г. рабочие сытинской типографии поддержали забастовку трамвайных рабочих, преградив путь трамваю, который вел вагоновожатый-штрейкбрехер. Для разгона этой демонстрации была вызвана полиция, арестовавшая некоторых ее участников, в том числе двух рабочих типографии – П. Петухова и С. Власова. На следующий день, 24 сент., помощник пристава вручил еще семи рабочим-сытинцам (А. Николаеву, Е. Еремееву, М. Арсентьеву, П. Слободскому, П. Рысину, П. Гусеву и В. Райкову) повестки об аресте прямо на их рабочих местах (подробнее о некоторых деталях этих событий см.: Прокушев-63, с. 149–151). По окончании предварительного дознания все они вскоре были освобождены (шестеро – 1 окт. 1913 г., а трое – еще раньше). Однако 4 окт. 1913 г. московский градоначальник вынес постановление, по которому все участники «трамвайных» беспорядков должны были отбыть трехмесячное тюремное заключение, а после этого им предписано было выехать из Москвы без права возвращения в столицу (см. об этом: Прокушев-63, с. 152). Исполнение этого постановления началось в третьей декаде октября: 24-го были арестованы повторно С. Власов и П. Слободской, 26-го – М. Арсентьев и Е. Еремеев, 26-го или 27-го – В. Райков, 28-го – П. Гусев и П. Рысин. Восьмымповторно арестованным сытинцем стал А. Николаев, которого «взяли» 2-го ноября, в 10 час. 30 мин. утра.
Есенин узнал об аресте А. Николаева в тот же день: как установила Л. М. Шалагинова, около 10 час. вечера 2-го ноября он вместе со своим товарищем по работе (и по нелегальной деятельности) Г. Л. Голубевым побывал на квартире арестованного (подробнее об этом визите см.: ВЛ, 1987, № 11, нояб., с. 181–183).
По совокупности этих данных устанавливается нижняя граница датировки записки Есенина – 3 ноября.
Верхняя граница определена по дню повторного ареста девятогорабочего-сытинца – П. Петухова, который попал за решетку 6 ноября; узнать об этом Есенин мог по крайней мере лишь на следующий день, т. е. 7 ноября.
… много хлопот, и приходится суетиться. – Эти хлопоты были связаны не только с вышеописанными арестами. Именно в первые дни ноября за Есениным и Г. Голубевым было установлено наружное филёрское наблюдение. Страницы журнала наблюдения за Есениным с донесениями филёров с 1 по 7 нояб. 1913 г. опубликованы 35 лет назад (Прокушев-63, с. 137–140; см. также – Хроника, 1, 50–51). Однако подлинная причина выставления этого наблюдения прояснилась лишь к 1987 году, когда вышла статья Л. М. Шалагиновой «Сергей Есенин в революционной Москве (1912–1914)» (ВЛ, 1987, № 11, нояб., с. 177–185). Ею были разысканы карточки с агентурными сведениями, заведенные московской охранкой на Есенина и Г. Голубева, с идентичным текстом донесения агента:
«Сегодня <1 нояб. 1913 г.> около 8 вечера в квартире наборщика типографии Сытина Герасима Лукича Голубева <…> должно состояться собрание сытинских рабочих с приехавшей с Ленинского совещания Дерябиной Сим<ой> [2]2
С. И. Дерябина была известным партийным организатором РСДРП(б) и приехала в Москву после совещания Центрального комитета партии, прошедшего в конце сент. 1913 г. в Поронино, где жил тогда В. И. Ленин (ВЛ, 1987, № 11, нояб., с. 180).
[Закрыть], которая сделает доклад о совещании и настоящем моменте. Из сытинцев будут <далее перечислено семь человек: Есенина среди них нет>» (там же, с. 180).
Из этого донесения понятно, почему наружное наблюдение было установлено за Голубевым, на квартире которого планировалось указанное нелегальное собрание. Но оно не объясняет, почему по той же причинефилёрское наблюдение было установлено за Есениным. Л. М. Шалагинова справедливо предположила (там же, с. 180–181), что он был одним из организаторов собрания, о чем было известно агенту охранки (А. Николаеву, о котором говорилось выше); это и обусловило слежку за Есениным.
Филёрам так и не удалось установить, было ли собрание сытинцев на квартире Г. Голубева 1 ноября, но слежка за ним и за Есениным велась вплоть до отъезда С. Дерябиной из Москвы 10 нояб. 1913 г. (там же, с. 184).
Судя по тому, что филёрам не всякий раз удавалось увидеть, как Есенин выходил из дома или возвращался домой, юный конспиратор понял, что за ним следят, и ему «пришлось суетиться», чтобы так или иначе уходить от полицейского надзора и продолжать свою нелегальную деятельность.
