Текст книги "В Школе Магии Зарежья"

Автор книги: Сенкия Сияда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

Тамарка захохотала, малюя что-то на своем лице. Я подсела к ней на кровать и вгрызлась в груду косметики в поисках чего-нибудь от синяков.

– Это что? – отвлекала я подругу.

– Тени, – красила глаз Тамарка.

– Это что? – я вертела очередной пузырек.

– Это тебе не надо, – не отрываясь от своего занятия, комментировала Тамарка.

– А это что? – крутила я очередной предмет.

– Это вообще карандаш, дай, – отвлеклась на меня Томка и быстро извлекла из кучи какую-то коробочку, – вот пудра. На.

– Спасибо, – я чмокнула подругу в лоб.

– Фу, – сморщилась она, – надо что-то сделать с перегаром, а то представь, как мы будем на экзамене с Иваном Карпычем разговаривать?

– Ничего, быстрее сдадим, – отмахнулась я, штукатуря лицо перед большим зеркалом. Пудра вокруг стояла коромыслом. – Апчхи!

Но мои усилия пропали зря, фонарь все так же жизнерадостно светил под глазом, как ясное солнышко.

– Ничего не помогло, – расстроилась я. – Томка, что делать?

Бухнул гонг на завтрак.

– На завтрак идти, – приподнялась подруга, закончив наводить марафет. Волосы она заплела в косу, а платье надела похожее на мое, только с темно-синей оторочкой по подолу.

– Ну Тома, что мне делать? – ныла я, имея в виду нежелание ходить с битым лицом.

– Ладно, горе ты мое луковое, иди сюда! – вздохнула Тамарка.

Я почти радостно подошла. Тамарка в одну минуту заретушировала мои губы и чуть подкрасила их помадой, правда в битве с синяком она так ничего поделать не смогла. Я посмотрела на кроваво-красные губы и состроила своему отражению хищнический оскал.

– Пойдем? – спросила она.

– Пойдем! – согласилась я, на всякий случай схватила с собой шпаргалки (кто знает этих учителей, может, опять раньше времени начнут) развернулась к двери и замерла. – Ой, Тамар, а кто у нас замок выломал?

– Не знаю, – удивленно отозвалась и подошла подруга, – меня вчера спящую сюда заносили. Наверное, парни не смогли найти ключи, – пожала она плечами.

– Такие неаккуратные, – покачала я головой.

– Ага, скорее пьяные и сильные, – хихикнула подруга и постановила. – Надо будет сказать плотнику.

– Ладно, – вздохнула я, – потом, все потом.

Мы вышли и притворили за собой дверь.

Мы вошли в столовую, где уже завтракала почти вся наша смена, и я сразу почувствовала себя очень неуютно. Мне казалось, что все смотрят на мой глаз. Да по сути так оно и было. Мы с Тамаркой молча пошли к раздаче. За парой столов разговоры стихли, и нас провожали странными взглядами. Мы взяли по порции пюре и стакану чая, чтобы хоть как-то забить желудок. Развернулись с подносами и пошли к свободному столу. По пути с нами здоровались знакомые с других факультетов. Я как раз отвлеклась, чтобы улыбнуться и кивнуть Павру, когда в мое плечо на полном ходу кто-то врезался. Чай расплескался, а я чудом остановила тарелку, почти улетевшую знакомому в лоб вместо приветствия и, справившись с подносом, разъяренная развернулась к неаккуратному нахалу.

– Смотри, куда прешь! – зашипела я и осеклась, увидев, что это моя одноклассница Мариска.

– Чу! Кто это? Варя! А я и не заметила! – слишком наигранно удивилась она.

У меня в голове зародились смутные нехорошие подозрения, но я списала все на плохое настроение и координацию людей по утрам, затолкала подальше свое раздражение и великодушно простила Марису, чай, одноклассница, не кто-нибудь:

– Ничего, – улыбнулась я, – бывает, в следующий раз будь аккуратнее.

– Конечно, в следующий раз я буду аккуратнее, – слишком ласково сказала она, явно имея в виду какой-то ей понятный скрытый подтекст.

– Так, – вздохнула я, отставляя поднос на ближайший стол, – в чем дело?

– Какие-то проблемы? – удивилась Мариска. Сзади нее подошел еще один одногруппник, Ерема. Увидев меня, он расстроился:

– О, гляди! – пихнул он Мариску в бок, – Кто-то нас опередил! Ее уже побили!

Весь его вид как бы говорил: нет, ну я так не играю. А я, наконец-то взяла в толк что и за что им от меня надо. Уж лучше б и не брала.

«Воздадим телу вражескому гематом и синяков! Волосы дегтем измажем да отсыплем пинков! И суп с тараканами – лучше не есть! Знай, неприятель – такова наша месть!» Кажется, в недолгую бытность мою в приюте это было так?

Начинается «хорошая» жизнь, потому что пронырливые одноклассники уже выяснили, в ком причина их отставки от коронации. «И ничего необычного», – мелькнула здравая мысль. – «Если бы ты была на их месте, то тоже первым делом кинулась узнавать, кто виноват» – и, испугавшись, что меня сейчас будут бить, убежала, вильнув хвостом.

– Ничего, подлечится, а потом уж и мы ее побьем! – утешила его Мариса, погладив по здоровенному мускулистому плечу. Я сглотнула.

– И кто тебя так? – почти сочувственно поинтересовался Ерема.

Я себя виноватой не чувствовала, нам итак назначили отработку. Да чего стоил один стресс в кабинете директора? «Ладно, хотите войны? Будет вам война!» – мстительно подумала я.

– Да вот, – невзначай сказала я, – иду себе гуляю, подходят два бугая, грозно спрашивают имя, ну я испугалась и им твое имя назвала, а они сказали, что такому козлу не жить и меня избили. Интересно, за что бы это? – сделала я невинное лицо и похлопала глазками.

Ерема сжал кулаки и заскрипел зубами. И все. То ли он стеснялся бить при всех, то ли у него рука на девушек не поднималась.

– Все, Варька, тебе не жить! – зашипела Мариска, вплотную придвигаясь ко мне.

– А это мы еще посмотрим, кому из нас не жить! – прошипела я.

И мы как два повстречавшихся волчьих вожака уткнули друг в друга агрессивные взоры. Я, опомнившись, мило улыбнулась, состроила ей хищнический оскал и дыхнула. Мариску перекоробило.

– Пойдем отсюда, – она отшатнулась, схватила Ерему за руку и, напоследок бросив на меня презрительный взгляд, удалилась из столовой.

Тамарка, стоявшая рядом, нахмурилась:

– Дождались.

Я мрачно кивнула, сгребла свой поднос, и сказала, продолжая глядеть на дверь:

– Пошли.

Мы нашли свободный столик и уселись друг напротив друга. Я принялась хмуро валять вилкой по пюре, Тамарка следила за моими действиями.

– Самое обидное, что раньше со всем классом были хорошие отношения. И вообще я к ним нормально отношусь, – наконец сказала я.

– Да уж. Теперь надо быть начеку, – сказала Тамарка, продолжая наблюдать за вилкой, размазывающей пюре. – Большинство побесится и простит, но отдельные личности предпочтут месть. – А через какое-то время хмыкнула и улыбнулась: – Нас можно поздравить с почином, мы обзавелись первыми врагами.

Я ухмыльнулась:

– Кто попробует нас хоть пальцем тронуть, пусть потом сам не жалуется! Это будет даже весело. Наверное.

Мы чокнулись стаканами с чаем, допили его остатки, пюре впихнуть в себя так и не смогли. В комнату возвращаться не хотелось, и мы пошли к кабинету сидеть на подоконнике и ждать начала экзамена.

– Малая огненная саламандра питается магической энергией света и тепла. По воздуху перемещается в виде сгустка энергии, пока не найдет достаточно сильное пламя для подпитки и размножения. Для магов ценна как источник наполовину чистой энергии огня, принадлежит к подтипу младших огнезмеивых, – монотонно бубнил Митрофан, сидя перед Иваном Карповичем. – Большую роль сыграли в Войне порубежья. Отлавливались и использовались как энергия усиления при сжигании приграничных участков вплоть до пять тысяч триста четвертого года, когда были изобретены амулеты Когана. Остаточная сущность применения не имеет.

Вот ведь повезло Митрофану. Такой легкий вопрос я бы и без всяких шпаргалок рассказала. Я метала вороватые взгляды на преподавателя, с интересом слушающего ученика, подперев голову рукой, и списывала почти напропалую. А как иначе, если следующая – я?

– Следующий! – преподаватель зашуршал бумагами, и записал оценку в ведомость.

Я покорно встала, вздохнула и, печатая шаг, подошла и села перед Иваном Карповичем.

– Ну, Варвара, какой у вас... – преподаватель оторвал голову от бумаг и посмотрел на меня. – А...? – его взгляд остановился где-то на уровне злополучного синяка.

– Лучше не спрашивайте, – я устало махнула ладонью. – Мой билет номер четырнадцать. Хаосход и стихийная жвыга.

– Отлично. Пожалуйста, приступайте, – кивком подбодрил меня преподаватель.

– Хаосход, – я подтолкнула к преподавателю схематичный рисунок в виде двух разновеликих овалов (один с дугой и двумя точками над ней) и четырех ног в виде перевернутых клюк, и, вперившись взглядом в свои записи, стала в первый раз их читать. – Зверь, похожий на серого медведя размером с волка. Коренаст, медлителен. Обладает ярко выраженным гипнотическим воздействием с максимальным радиусом поражения пять-семь простых саженей. Использует способности для обездвиживания добычи, для умерщвления использует зубы, но известны случаи поедания хаосходами замершей добычи живьем или вследствие издания особой мозговой команды. Опасен для человека, способ защиты – ментальный блок, – я сделала небольшую паузу и, набрав воздуха, продолжила. – Вопрос второй. Стихийная...

– Погодите-погодите, – остановил меня преподаватель, – расскажите, пожалуйста, про среду обитания хаосхода.

Я забегала глазами. В листочке больше ничего не было, тема была пройдена одной из первых и сейчас совершенно позабыта. Что делать?!

– Э-э, лес, – неуверенно предположила я.

– Так, – мягко кивнув, подбодрил меня преподаватель, явно ожидая продолжения, – дальше.

– Э-э, смешанный лес? – я втянула голову в плечи.

– Может быть и смешанный, – удивился Иван Карпович и уточнил, – В каких природных зонах обитает?

– В нашей, – придумывала я, преподаватель подбадривал кивком, – и в таких же, как наша. То есть, например в... э-э... Крисном княжестве и Уллихе?

Преподаватель помолчал, а потом кивнул:

– Да, там тоже.

Я мысленно смахнула пот со лба.

– Хорошо, – Иван Карпович поерзал и откинулся в кресле, устраиваясь поудобнее, и приготовился внимать. – А теперь расскажите мне, пожалуйста, что такое циклы хаосхода?

Я чуть не взвыла.

– Сколько? – спросила я вышедшую Тамарку, сидя на подоконнике и вяло болтая ногами.

– Четыре, – выдохнула подруга. Опасливо покосилась на дверь, выколупала из рукава шпаргалку и, расколдовав, отдала мне в общую стопку.

– Поздравляю, – поздравила я ее.

– Я тебя тоже. Докатились! – воскликнула подруга, – Уже у Ивана Карповича четверки получаем! Самый добрый преподаватель, ну, не считая, конечно Линели Иванны.

– Да уж, у Лепия мы бы за такое и двойки не получили, – я напряглась, вспомнив, что пересдача уже завтра. – Я думаю, он и четверку-то мне влепил из сострадания к моей побитой внешности.

Я махнула ногами и как с качелей спрыгнула с подоконника, правда потом пожалела об этом, потому что голова и тело протестовали против грубого с ними обращения.

– Надо потом к Сапню зайти, вернуть, – я потрясла стопочкой и сунула ее в карман. – Пойдем?

– Надеюсь, у них есть какой-нибудь взвар против остатков похмелья? – спросила Томка, выдвигаясь вглубь коридора к лестнице.

– Эллириана, привет! – мы постучали в дверной косяк и зашли внутрь.

– Здравствуйте, девочки, – улыбнулась Эллириана, отвлекаясь от записывания чего-то, сидя за столом. Никто не знал точно, сколько ей лет, ходили слухи, что она наполовину друидка, которые, тоже по слухам, жили где-то за Изумрудным морем. Сама Эллириана слухов не подтверждала, но и не опровергала. Выглядела зеленоглазая девушка с каштановыми волосами на двадцать лет и просила учеников обращаться к ней на «ты». – Вы с жалобами, или просто в гости?

– Мы в гости, а по совместительству с жалобами, – я показала на синяк и плюхнулась на уютный мягкий диван. Тамарка села рядом, развалившись с блаженным видом. Все-таки знахцентр был очень приятным и уютным местом. Если бы еще не то, что сюда приходили с полученными травмами, то его вполне можно было перепутать с каким-нибудь клубом любителей природы и питья травяных настоев. Стены радовали глаз приятным зеленым цветом, бурно, но ненавязчиво росли цветы, мебель была уютная и необычная, чего стоил один стол из темного дерева, по чьим сторонам выпирали и бугрились вырезанные барельефами стволы и ветви деревьев.

– Садись на стул, – Эллириана указала на стул возле своего стола. Я села, Эллириана подошла и стала осматривать лицо, мягко поворачивая мою голову прохладными пальцами. – Что произошло?

– Да так, – я поводила ножкой под стулом, – упала кое-откуда.

Эллириана посмотрела на меня долгим проницательным взглядом, а потом спросила:

– Что еще болит?

– Ну, у меня еще несколько синяков на спине, на руках, на ногах... – стала перечислять я.

– Иди за ширму, раздевайся, – приказала Эллириана. Я послушно пошлепала за ширму.

– Эллириан, а у тебя нет какого-нибудь взвара от головной боли и общего не очень хорошего самочувствия? – услышала я голос Тамарки.

Послышался голос Эллирианы со смешинками в голосе:

– Что, абстинентный синдром замучил? – Тамара, видимо, не совсем поняла, Эллириана через секунду уточнила: – Похмелье.

– Оно, проклятое, – вздохнула Тамарка.

– А я сегодня целых три банки лекарства кое-кому отдала, – почти смеялась Эллириана.

– Знаю, – совсем уж вздохнула Тамара, – нам одну подарили, не до конца помогло.

– Ладно, сейчас, – Эллириана загремела какими-то склянками.

– И мне, и мне, – заголосила я из-за ширмы.

– Ты там разделась? – строго спросила Эллириана.

– Угу, – я кивнула, а потом громче сказала, – да!

– Ложись на кушетку и жди, я сейчас приду, – ответила Эллириана.

– Эллириана? – крикнула я, принимая горизонтальное положение.

– Что?

– А откуда у тебя три банки рассола? Ты их для себя хранишь, что ли? – крикнула я и тихонько захихикала.

Вместо ответа из-за ширмы мне на живот прилетело что-то холодное и мокрое зеленого цвета. Я от неожиданности взвизгнула.

– Приложи пока на глаз и на губу, – послышался голос Эллирианы, помешивающей что-то ложкой в кастрюльке. Я взяла комок, который оказался пучком мягкой, разваренной травки и послушно шмякнула на лицо, пробормотав:

– Леший отдыхает, приветствуйте болотного тиноеда.

– Вот так помешивай, закипит, тогда через две минуты снимай, – давала Эллириана указания Тамарке, и потом пришла ко мне. Я посмотрела незалепленным травой глазом на целую миску с таким же темно-зеленым содержимым:

– Это что, зачем? – забеспокоилась я. – Только кляп не делай, пожалуйста, я не буду кричать, чесслово.

– Лежи смирно, – Эллириана беззлобно шлепнула меня полотенцем по бедру. Пододвинув меня, присела рядом на кушетку и стала мягко накладывать траву на разные части тела, где, как я предполагала (мне было не видно из лежачего положения), были синяки. Потом вытерла руки о полотенце.

– Закрой глаза, – сказала Эллириана необычным, певучим голосом. Я метнула на Эллириану взгляд и захлопнула веко. Девушка уже почти вошла в свое измененное лекарское состояние, во всяком случае, глаза из зеленых превратились в белые, а голос поменял тональность. Эллириана начала произносить незнакомые фразы и слова, я чувствовала, как она водит надо мной руками, потом по телу пробежали сотни щекотных ручейков, и дальше я просто качалась на волнах тепла и света. Было так хорошо и комфортно, как кочевой птице в вырии, пока Эллириана нормальным голосом не приказала:

– Переворачивайся на живот, – я, выныривая из полудремы, послушно перевернулась.

Наконец, и с обратной стороны процедура была завершена, я зашебуршилась на лежанке, накрытая простынёй. Эллириана пребывала уже в нормальном человеческом обличье.

– Синяки я убрала, это пустяки. Внутренние ушибы подлечила, правда насчет них я опасаюсь, что могла какой-то пропустить, – сказала она, протягивая мне огромную кружищу чего-то дымящегося, прозрачно-желтого цвета и горьковато пахнущего травами. – Пей.

– А этот напиток для их окончательного залечения, да? – спросила я и прильнула к кружке. Ощущала я себя превосходно, ничего не болело, хотелось летать.

– Это от запаха изо рта, – сказала Эллириана, повесила на руку полотенце, взяла миску и пошла, оглянувшись: – Минуту полежи, потом одевайся.

– Есть, о владыка, – пробулькала я.

Через минуту я оделась и вышла из-за ширмы. Тамарка, абсолютно бодрая и счастливая, забравшись в заросли, упоенно нюхала какой-то цветок. Эллириана сидела на диване, по-восточному скрестив ноги и читая какую-то книгу.

– Спасибо, Эллириана, – искренне поблагодарила я. Она оторвалась от книги и посмотрела серьезно:

– Если что-то вдруг заболит внутри – мухой ко мне!

– Ну, я не знаю, – я задумчиво закатила глаза к потолку, – нас еще не учили, да и настолько сложных трансформаций не бывает, даже не представляю, смогу ли я мухой-то... Только если..., – я задумалась, – ты не боишься очень крупных мух?.. Размером с меня?

Эллириана смотрела серьезно.

– Ладно, ладно, – поспешно согласилась я, – постараюсь превратиться в муху поменьше! – и, глядя на каменное лицо Эллирианы, которая не любила шуток про здоровье, со всей серьезностью ее заверила: – Обязательно приду, если что-то почувствую. А что это ты такое читаешь? – заинтересовалась я и, пока Эллириана не успела отреагировать, быстро потянула корешок вверх. – Ого!

– Отстань! Тебе еще рано!– выдрала у меня из рук книгу Эллириана, – Вот приставучая!

– Я не приставучая, а дотошная и пронырливая, – поправила ее я. – Не боись, секрет любимого знахаря – мой секрет! – и, прикрывшись от Тамарки ладонью, гротескно подмигнула Эллириане. Она улыбнулась.

– Это просто литература по анатомии. Кто же виноват, что она немного... – Эллириана погрозила мне кулаком, – художественная? – и, посмотрев на заросли, поспешно сказала Тамарке: – Тот синенький цветочек не нюхай, после него все чешетс... А, хвос! Иди сюда!

В итоге мы просидели в знахцентре еще около часа, правда, полностью чесаться Тамара не перестала, а Эллириана сказала, что эффект сойдет на нет в течение дня.

После знахцентра (обед мы опять пропустили, да и Эллириана сказала нам до вечера не есть) я сразу поволокла Тамарку к Сапню, чтобы вернуть шпаргалки и узнать про самочувствие.

– А ты думаешь, они сейчас в комнатах? – спросила Томка, оскалив зубы и почесывая бок.

– Эти-то лодыри? – хмыкнула я, – Конечно. Их, поди, за победу вообще от экзаменов освободили или просто требуют лишь формального присутствия.

Но, как ни странно, комната Сапня и Лорга оказалась закрыта. Мы подолбились в нее какое-то время, думая, что парни могли запереться изнутри, но нам никто не ответил, и мы пошли дальше по коридору, где через три двери была комната Маркуса и Кафыка. Из-за двери приглушено слышались голоса и периодические похохатывания.

– Тук-тук, – постучалась я и заглянула внутрь: – Можно к вам?

– О, какие люди! Заходите! – махнул рукой Кафык. Мы с Тамаркой вошли, прикрыв за собой дверь.

В комнате расположилась вся компашка. Никас сидел с перекрещенными ногами на столе, поигрывая висящим в воздухе водяным шаром. Я уважительно покосилась: чтобы удержать воду, нужно создать очень ровную, тонкую и немного гибкую оболочку, такая сложная и не грубая магия была нам с Томкой еще не доступна. Остальные вольготно растеклись по кроватям, сложив ноги на тот же стол и стулья.

– Ну как вы? – звонко спросила я и уточнила у Сапня, – Как самочувствие?

– Нормально, – вальяжно отозвался он, приглашающе хлопая ладонью по кровати между собой и Кафыком. Тамарка уже усаживалась между Лоргом и Маркусом. – Что-то вы слишком бодрые, я погляжу. Ходили к кому-то в гости?

Я проигнорировала приглашение присесть и вместо ответа завела:

– В гости гости хаживали,

Пирожки нашивали.

– скакнула я козочкой, махнув воображаемым платочком. —

Ох, румян пирожок

– и, состроив страшное лицо, подскочила к Сапню, резко вытянув в руке шпаргалки: —

Из костей от гостей!

Но парням было настолько лениво, что никто и бровью не повел. Я пожала плечами, положила Сапню на живот стопку листочков и сказала:

– Спасибо. И за банку тоже спасибо. Без нее мы бы не выжили.

Сапень медленно взглянул на шпаргалки, но не пошевелился и сказал:

– За спасибо сыт не будешь, – и уставился на меня, как кот, переевший сметаны: наглый от того, что налакался ворованного продукта и лень двигаться, и плевал он уже на хозяйку с занесенным веником.

Я встала, сузив глаза и уперев руки в боки.

– А я тебя вчера возил, – с каким-то намеком сказал сзади Лорг. Я, не меняя позы, развернулась к нему.

– А я вчера в тараканьих бегах выиграл, – с придыханием дополнил Маркус, который, кстати, свой приз уже получил сразу после выигрыша. А я взревела, поняв, что сейчас и Никас с Кафыком припомнят по подвигу, выхватила палочку и со всей силы толкнула водяной шар Никаса прямо в лицо Сапню. Шар расплескался водными брызгами, мокрый Сапень сел, моргая глазами и открывая рот, как рыба, выкинутая на берег. А я поняла, что переборщила. Сапень медленно встал, прожигая меня взглядом. Я вздрогнула, крутнулась на пятках и дала деру в коридор. Сапень, глухо рыкнув, выхватил свою палочку и кинулся следом. Как я ни лавировала, ни петляла, мерзкий Сапень не отставал и припер меня к стене жилым этажом выше, и в итоге я оказалась банально облита водой из питьевого фонтанчика. А я в ответ незаметно наложила на две неровно лежавшие на голове Сапня пряди имитацию развесистых лосиных рогов. Пришлось поднапрячься, чтобы вытянуть еле торчавшие мокрые волосы до таких размеров, но результат меня вполне устроил. Во всяком случае, на него с улыбочками оборачивались на этаже старшекурсников, а когда мы вернулись в комнату к остальным, они замерли на середине разговора, а потом заржали как жеребцы, даже Тамарка. Картину подпортило только то, что рога, как объект нематериальный, свободно проходили сквозь стену и косяк, так как не укладывались в габариты дверного проема еще и ввиду высокого роста их обладателя и не отцентрированного вступления его внутрь. Разоблачив рога и развеяв имитацию, Сапень вслух пожалел, что не отомстил мне большей гадостью, чем простое обливание водой. Я напряглась, готовясь отражать атаку, но потенциальный мститель рухнул обратно на кровать. Я пристроилась рядом и, хоть Сапень и перевернул подушку другой стороной, не пожелала лежать на мокром и сидела, опершись вместе с Кафыком спиной на скомканное одеяло.

– А, кстати, зачем вы у нас двери выломали? – спросила Тамарка, почесав коленку.

Лорг удивился:

– Мы? Мы не ломали, она сразу была сломана.

Мы с Тамаркой недоуменно посмотрели друг на друга:

– Тогда кто? – спросила Томка.

– Знаешь, – медленно произнесла я, – я думаю, наши одноклассники узнали все еще вчера вечером... – и многозначительно замолчала. Тамарка почесала руку и выпучила глаза:

– Хорошо, что нас не было дома, – и, подумав, добавила: – Сильно же они разозлились!

– Это вы про что? – заинтересовался Маркус.

– Так это из-за вас весь ваш класс отстранили от коронации? – догадался Никас.

Пришлось рассказывать. Парни хохотали и в конце истории долго выспрашивали у Тамарки, где она видела картинки, я была уверена, что для того, чтобы самим сходить и посмотреть.

– Тамар, а ты чего чешешься-то? – возвратившись к лености, невзначай спросил Лорг.

Я из искренней душевной доброты решила взбодрить друзей, понадеявшись, что Тамарка меня потом простит.

– А это она очень заразную болезнь подцепила, – невинно произнесла я, с удовольствием наблюдая, как у Лорга и Маркуса вытягиваются лица, а у Тамарки отвисает челюсть от столь наглого вранья. И, пока никто не пришел в себя, добавила. – От нее волосы выпадают, и чирьи огромные лезут... – сказала я, вставая и отгораживаясь столом от Тамарки, которая, поднимаясь, свела брови и закручивала рукава. Лорг и Маркус с ужасом смотрели на сидевшую между ними деваху, а когда она встала, друг на друга, пытаясь определить на глаз степень прогресса описанных мной симптомов. – ...Зеленые большущие такие, по всему телу, – и, пока меня не начали бить, крикнула: – Шутка! Купились! А-а!

Тамарка не оценила моего чувства юмора и долго гоняла меня вокруг стола, пока злопамятный Лорг не подставил мне подножку, и я не шмякнулась на кровать поверх него и Маркуса. Подскочила встрепанная Томка. Они схватили меня и начали щипать, щекотать и пихать. Я изворачивалась, как дождевой червяк, визжала, попробовала кусаться, пока, наконец, с всклокоченной головой кое-как не вырвалась от извергов и полезла под бок к Кафыку, поджав коленки и плаксиво вынося вердикт:

– Фетюки обидчивые!

Тамарка толкнула нашу дверь, и мы вошли.

– Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь, – проворчала Томка. Я огляделась.

– Да-а, в таком бардаке ни один уважающий себя вор грабить не будет. Кто сегодня дежурный? – на всякий случай спросила я.

– Ты, – с готовностью отозвалась Тамарка. «Хвос, не прокатило», – расстроилась я.

– Пошли к плотнику, – спохватилась подруга.

– Тамар, сходи одна, – с тяжким вздохом осматривая беспорядок, отозвалась я, – а я пока прибираться начну.

– Я одна не пойду, – Тамара попятилась вглубь комнаты. – А если я его не найду? Придется идти оставлять заявку к Трулю Шлисовичу...

– Какая разница? – философски спросила я, подбирая валяющиеся на полу книги, – Нам предстоит целый месяц к нему ходить, причем уже через... – я задумалась, потом округлила глаза: – Два дня?!

– А я не хочу умирать раньше назначенного времени, – зарыдала Тамарка, уткнувшись лицом в ладони, вздрагивая плечами и иногда кося на меня хитрым ярко-зеленым глазом.

– Ладно, – смилостивилась я, – вечером перед ужином вместе сходим.

Тамарка обрадовано подскочила:

– А я тогда пока допишу шпаргалки по энергетике.

– С паршивой овцы хоть шерсти клок, – пробурчала я себе под нос, недовольная тем, что надо прибираться.

– Вот Афанасий, скажи мне, зачем мы тебя только держим? – рассуждала я, стоя кверху задом и елозя мокрой тряпкой по полу.

Тамара строчила шпаргалки в тишине, прерываемой плеском воды в ведре и моим ворчаньем.

– Ведь толку от тебя – ноль! Ты бы хоть приносил пользу, – мой голос стал глуше, потому что я забралась под кровать, – Прибирался иногда, что ли, а то только и знаешь, что собирать своих дружков и рассаживать их на наших кроватях. Апчхи!

Я выбралась из-под кровати, почесывая запястьем нос. Из-под шторы выкатился комок серо-желтого меха:

– Мы, между прочим, важным делом занимаемся!

– Ой-ой-ой! – передразнила я, довольная, что теперь хоть не с самой собой разговаривать. – Знаю я ваши дела! Хлебать молоко и жевать пряники, с кухни украденные!

– Да если бы не наш комитет по защите прав домовых!.. – захлебнулся возмущением Афанасий и стал быстро ходить вдоль окна, загибая коготки на руках. – Нас могли бы изгонять наговорами без предоставления вида на жительство; подселять по сожителю в уже зарезервированное помещение; создавать тяжкие условия жизни и работы; не кормить; и, наконец, проводить над нами всяческие непристойные опыты, – домовой аж подпрыгнул, – чем занимались ранее особенно противные и гадкие ученики вашей школы!

– Да-а? – заинтересовалась я, – И что это были за опыты? Поподробнее, пожалуйста!

– Тебе зачем? – насторожился домовой. – А впрочем, неважно. Важно, что сейчас мы уже подготовили законопроект о выделении нам дня на официальный праздник в честь домового, а также идут разговоры о внедрении своего представителя в школьный Совет, – и он назидательно поднял палец.

Я прыснула и захихикала. Афанасий возмутился моим несерьезным подходом к важнейшей проблеме и засопел. И быть мне первым человеком, поколоченным домовым, если бы Тамарка, не отрываясь от писанины, не приказала:

– А ну цыц оба! Писать мешаете!

Школьным домовым строго-настрого запрещалось мешать учебе учеников, поэтому Афанасий сразу же куда-то исчез. Я хмыкнула, подхватила ведро и пошла в туалет выливать грязную воду.

Наконец комната блистала относительной чистотой и свежестью. Я схватила свою фуфайку и уселась на кровать, со вздохом осматривая повреждения:

– Ну, по крайней мере, все не так плохо как с юбкой. Всего две дырки. Аккуратно заштопать, почистить от грязи и можно будет доходить в ней зиму.

Я встала, чтобы взять из шкафа одежную щетку, и тут что-то блестящим ручейком выпало из кармана фуфайки и со стуком упало на пол. Я подняла и стала рассматривать добытый кулон, о котором уже успела напрочь позабыть.

– Что это? – Тамара отложила перо и заинтересованно подошла.

– Нашла в том доме в Хольем укрене, – пояснила я.

Изящный, но немного массивный кулон на цепочке с крупными звеньями. Внутрь кулона из желтого металла большой красный камень был как бы вмурован наползающими на него змейками.

– Симпатичная вещица. Думаешь, дорогой? – спросила Тамарка.

– Не знаю, – я пожала плечами, повесила красивую безделушку на шею, покрутилась перед зеркалом и засунула кулончик под платье, – Чтобы не вызывать лишних вопросов, – пояснила я.

Тамара дописала последнюю шпаргалку, и мы пошли разыскивать плотника. Работы у него хватало, и он всегда находился где-то в коридорах, кабинетах или комнатах, что-то чинил, прилаживал или ставил на место. По-хорошему ученики должны были оставлять заявки на починку у завхоза, но все предпочитали этому самим выискивать рабочего по закоулкам. Школа была просто огромной, состояла из кучи зданий, соединенных между собой воздушными переходами, подземными переходами, некоторые корпуса были просто пристроены друг к другу, а зеленый корпус факультета знахарей даже соединялся с серым трехэтажным зданием Лаборатории трав открытым каменным мостом. В половине домов непонятно что находилось, они не были ни общежитиями, ни учебными корпусами, ученикам в них вход был воспрещен. Некоторые говорили, что в них наши преподаватели проводят опыты с запрещенной магией. Другие утверждали, что эти дома отданы на откуп крайне кровожадным приведениям князя Ширмея и его семьи, чей огромный дворец являлся сейчас главным корпусом школы (а к нему потом постепенно пристраивали все остальные), и в котором на втором этаже повезло проживать нам с Тамаркой. Старшекурсники рассказывали жуткие истории про то, как когда-то кто-то пытался пробраться внутрь запрещенных домов. Правда концовки у этих историй были самые разные: начиная с того, что все превратились в гигантских многоножек, и их засосало внутрь домов и с тех пор они там так и ползают, и заканчивая тем, что дерзких учеников банально и просто убило охранное заклинание.

Мы с Тамаркой вот уже полчаса шатались по коридорам, выспрашивая у каждого встречного: «Не знаете, где плотник?», так что у меня вскоре возникло ощущение стойкого намазоливания языка. Некоторые опрашиваемые не знали, некоторые с усмешкой предлагали сходить к Трулю Шлисовичу, на что мы жизнерадостно предлагали им сопроводить нас. Советчики тут же позорно сбегали. Пару раз нам «повезло» нарваться на одноклассников, которые прямым текстом порекомендовали не терять зря время и искать не плотника, а гробовщика. А я задумалась: что же такое мерзкое они могут нам готовить, что до сих пор даже не побили, хотя явно были злее голодных крыс? Но долго мучиться в раздумьях мне не пришлось, вскоре мы наткнулись на парня с факультета природной магии, и он сказал, что видел плотника где-то у них в учебном корпусе. Мы, издав торжествующий клич, северными волками-следопытами понеслись в указанном направлении. Но в учебном корпусе плотника мы уже не застали, оттуда нас направили в корпус общежития природников. Мы, гонимые азартом, рванули по переходу в общежитие, где у двери одной из комнат и застали искомого субъекта. Место действия окружала небольшая толпа, мы протиснулись внутрь. Плотник со страшным лицом размашисто пилил одну из толстенных веток, которыми проросла дверь. Иногда он, чертыхаясь, останавливался, чтобы попинать и потоптать толстые корни, которыми махратилась дверь понизу, и которые шевелились и норовили обвить ноги пильщика. Мы несмело позвали дяденьку. Он резко повернулся к нам. Ноздри его раздувались, по лицу ручьями тек пот, и весь его вид говорил о том, что он сейчас кого-нибудь убьет, чтобы снять стресс. Толпа заинтересованно притихла, надеясь если не на показательную смерть, так на то, что и у нас произошло нечто интересненькое, на что можно будет сходить поглазеть. Но когда мы объяснили нашу проблему и дрожащей потной ладошкой протянули заранее накатанную заявку с координатами и причиной вызова, то зеваки про нас забыли и вновь стали смотреть на дверь.