Текст книги "В Школе Магии Зарежья"
Автор книги: Сенкия Сияда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Не знаю, что думали про нас встречные ученики, когда мы в виде закоренелых татей с двумя мешками на спинах, сгорбившись и все в пыли, поднимались к себе на этаж, но я была преисполнена какой-то радости и благодарности к Трулю Шлисовичу, которого после его щедрости и вообще душевной широты считала самое малое Светочем добра. Кто бы знал, как кардинально может измениться наше мнение о нем.
Хоть мы и не слазили в помойку, все равно пришлось усиленно шоркаться в бане. Пыль была везде – в ушах, в носу, во рту, в волосах, между зубами, казалось даже, что она сыпется из глаз. Постирать за вечер нам удалось свою одежду и только одно платье из огромных тюков, сбросив которые в комнате и посмотрев со стороны, мы и сами не поняли, как оные доволочили. И то ворох нижних юбок пришлось отпарывать и стирать его отдельно для вящего удобства.
С этого момента все последующие вечера мы как затворники в скиту сидели в своей комнате и перешивали платья: подгоняли по длине, отрезали массивные воротники, отпарывали и вшивали перекроенные рукава. И если в первый день мы искололи себе все пальцы, то к исходу второй недели я могла не глядя не то что ровно и аккуратно обметать край, а и нитку в иголку вдеть. Ростиком мы с Тамаркой были примерно одинаковы, по груди и талии платья можно было отрегулировать на свой вкус, так как многие облачения затягивались с помощью завязок на талии, а остальные при содействии корсетных перетяжек. Тамарка на примерке просила затягивать ей корсет та-ак туго, что у меня даже стали появляться какие-то смутные подозрения насчет того, чем подруга вообще на самом деле дышит. Я же всего лишь просила остановить свои мучения на том моменте, когда лицо в отражении уже не краснело, а зеленело. В комнате царил абсолютный бардак и хаос из ниток, тканей, ножниц, перешитых, неперешитых, а также недоперешитых платьев. Поэтому, вполне логично, что гостей мы не приглашали, а тех, что приходили сами – выпроваживали, высовывая нос в тоненькую щелочку приоткрытой двери.
В среду перед обедом прогулялись до Адамантового трактира, чтобы поболтать и узнать, как у них там закончилось-то все в итоге с этими гномами. Трактир был закрыт, мы долго стучали, но нам так никто и не открыл. Видимо, все-таки закончилось все не очень.
С парнями мы тоже дружеских посиделок не устраивали, так, здоровались иногда в коридорах и все. Да им сейчас было и не особо до этого, за три недели до коронации продолжительность дополнительных занятий увеличили, а зачастую теперь и после ужина на улице проходили какие-то строевые мероприятия. Преподаватели словно посходили с ума и практически все лекции были посвящены тому, где кто должен стоять во время того-то и что делать, если произойдет то-то. Ну, нашей группы это не касалось, поэтому нам просто рассказывали, как участие в коронационных мероприятиях будет проходить у других. Класс грустно вздыхал. А на переменах меня вылавливали и прозрачно намекали готовить свою задницу к порке. Я клятвенно заверяла, что готовлю и уже даже розги замочила. Вызывать загодя лишние подозрения о том, что я собралась-таки совершить противозаконное я не хотела, и без того несчастные нервничали. Меж тем, я и сама начала волноваться. От Ладмира не было ни слуху, ни духу, ни, уж тем более, карты. Вся моя надежда была на него, я маялась, вконец отчаялась и, когда до коронации оставалось чуть больше недели, уже заработала себе бессонницу вкупе с насморком, с высунутой в форточку головой ночи напролет ожидая его появления. И даже Тамаркины истории меня не радовали.
Оказалось, например, что одна из копий злосчастного состаренного листочка с заклинанием, сделанная кем-то из наших одноклассников для своего триумфального «обворовывания Труля Шлисовича», ушла гулять в массы. Про полнолуние в листочке ничего не говорилось, и теперь практически каждую ночь находились наивные, но алчные желающие обналичить несметные сокровища. В то же время находилось еще большее количество жаждущих разыграть доверчивых расхитителей гробниц. Иногда они с кровожадным мычанием вылезали из саркофагов, иногда вылезали все вместе из одного. Иной раз во время проведения «обряда» врывались внутрь в обличьях злобных духов-охранников, нападали на заранее засланного лазутчика, вырывая у него из-под одежды какие-то красные куски, напоминающие мясо (особенно с перепугу), делали вид, что едят их, а потом, вытирая губы рукавами, направлялись к остальным застывшим от ужаса грабителям. Причем на следующую ночь число желающих участвовать в розыгрышах увеличивалось примерно на количество разыгранных в предыдущую ночь, и вроде бы в итоге даже был составлен соответствующий график запугивающих. Со временем число самовыдвиженцев с претензией на сокровище поуменьшилось, и бумагу стали специально подбрасывать жертвам или передавать невзначай.
И вот когда я очередной ночью сидела на кровати, вперившись в противоположную стену и уговаривая себя насчет Ладмира, а если удастся, то и насчет карты спросить Труля Шлисовича, мой взгляд сам собой в миллионный раз поплыл к окну. Проем был пуст, я вздохнула и отвела глаза в противоположную сторону. И взор мой упал вдруг на лыжи Лорга, которые все так же пылились в углу. Какое-то время я смотрела на них. «А не прокатиться ли мне на лыжах?» – подумалось вдруг мне. История моего позора уже давно забылась. Лоргу и Сапню, кстати, как мне удалось позже выяснить, ничего не было за мое хулиганство. Они просто объяснили всем мой проигрыш, тот парень, что чуть меня не пришиб, оказался их хорошим знакомым, вдоволь похохотал над произошедшим и, похлопав их по плечам, отправился спать. Мне же, как ни странно, удалось найти в произошедшем свой плюс. Многие старшекурсники, с которыми я до этого была знакома не лично, а признавала про себя на глазок, теперь при виде меня по-отечески тепло-снисходительно улыбались и здоровались. Может быть, еще и поэтому я не стала мстить парням. Но с некоторых пор у меня появился своего рода комплекс появления с лыжами на людях. Как назло желание покататься только увеличивалось. Спать тоже не хотелось. «А и ладно, ночь же на дворе, кто меня увидит!» – убедила я сама себя и стала осторожно одеваться. С трудом нашла одежду, надела удобные для катания штаны и, стараясь не греметь, чтобы не разбудить Тамарку, выскочила в коридор. На улицу я выбралась без приключений.
Воздух был упоительно свеж. Тихая ночь казалась сказочной и хорошо успокаивала и отвлекала меня от переживаний. Я, кое-как разобравшись с завязками, выпрямилась и осмотрелась. Кататься туда-сюда перед крыльцом главного входа как часовому на посту мне не хотелось, поэтому я решила один раз проехаться по чуть срезанному внутреннему периметру огромной школьной территории.
Минут десять я просто ехала. Мыслей в голове не было, и я наслаждалась абсолютной свободой.
– Увеселяешься? Или втайне худеешь? – прорезал вдруг ночную тишину голос. От неожиданности лыжа у меня наехала на лыжу и, постояв какое-то время в позе человека, вожделеющего справить нужду, я потеряла равновесие и села на зад. Оглянулась по сторонам – никого.
– Да здесь я, – раздался снова чуть раздосадованный (видимо, моей несметливостью) голос. Очень знакомый, кстати, голос. Я задрала голову вверх. На глухой стене строения, мимо которого я проезжала, распластался Ладмир. Несподручная для обычного смертного поза ему видимого неудобства не доставляла. Повисев там еще с чуток, он оттолкнулся от стены и одним мягким прыжком оказался возле меня.
– Ла...! – я, чуть привстав, снова села. Покосилась на неудобные лыжи и, не делая новых попыток встать, стала развязывать крепления. Справившись с этой непосильной задачей, я наконец-то выпрямилась. – Ладмир! – сурово проговорила я. С одной стороны я была ужасно рада наконец-то его видеть, а с другой стороны так же сильно хотела его придушить за то, что заставил меня нервничать.
– Привет! – как ни в чем не бывало поздоровался этот тип.
– Ты где был?! Кинуть меня решил? Если расхотел отдавать мне карту, так нечего было меня обнадеживать, я бы хоть морально к сечению зада готовиться начала!.. – напала я на него. С лыжами в руках я чувствовала себя невероятно грозной. Вампир клыкасто улыбался.
– Знаешь, я тоже безмерно рад тебя видеть, – ехидно перебил он меня.
– Ты принес карту? – строго взглянула я ему в глаза. Ладмир закатил глаза, обращаясь к небу:
– Какие меркантильные ныне пошли людишки! – развернулся и направился в сторону утоптанной дорожки, разговаривая с самим собой. – Кошмар! Куда катится мир?
– Эй! – я наконец-то обнаружила себя стоящей посреди огромного сугроба. – Помоги мне выбраться! – потребовала я. Ладмир, не оборачиваясь, шел вперед, высоко вскидывая ноги и протаптывая в снежном бархане огромные дыры. Пришлось, пыхтя, рассекать сугроб с лыжами в руках вслед за ним. Уже стоя на тропке, вампир удосужился-таки протянуть мне руку. Я, испепеляюще на нее покосившись, проигнорировала конечность и вывалилась из сугроба самостоятельно. Вампир пожал плечами и, накинув на голову капюшон, сунул руки в карманы.
– Как дела? – поинтересовался он.
– Знаешь, у меня неплохо. А вот у тебя будут не очень, если ты мне не ответишь, наконец, принес ты мне карту или нет, – таким же тоном светской беседы отозвалась я, когда мы двинулись по привычке прогуливаться по дорожкам.
– Да принес я твою ненаглядную карту, – проворчал Ладмир и, сунув руку за пазуху, вынул на лунный свет свернутую в рулон бумагу. Я неверяще приняла ее из его рук и, сдернув опоясывающую бечевку, скорее развернула, опасаясь, что внутри просто будет крупно написано что-то вроде «Варька – дура, Ладмир – молодец!» Бумага пестрела миниатюрными тоннелями, поворотами и стрелочками, указывающими, куда нужно заворачивать.
– Тут часть плана первого этажа подвала и как выйти с него в коридор, ведущий к Императорскому дворцу, – склонившись вместе со мной над картой, пояснял Ладмир. – На территории города тоннель пересекается с еще парочкой заброшенных тоннелей. Ты в них не сворачивай, следуй прямо. Ха, ты не лупай, на меня глазами так не лупай! Это не катакомбы ка-на-ли-за-ции, тьфу, гномья тарабарщина! Они выше проходят. Вот если их где не надо прорвё-от!... Ты тогда знаешь что,.. лучше не подходи ко мне недели две, пока запах не выветрится... Да! – Ладмир, не глядя, увернулся от моего пинка. – Так вот! Когда окажешься во дворце, то увидишь, что уперлась в тупик. На самом деле это не тупик, сбоку за чуть выпирающим камнем спрятан в щели небольшой рычажок, его нужно опустить вниз. Откроется выход в покои, которые, насколько я знаю, сейчас пустуют. Вот только они наверняка закрыты, так что как выбраться изнутри, я не знаю. Да, и еще – через какое-то время ход сам закроется.
Я, засопев, возмущенно уставилась на Ладмира:
– Какого хвоса мне тогда нужна твоя карта, если я не смогу выйти из этой дурацкой комнаты!
– Не нужна? – вопросительно поднял брови Ладмир. – Тогда я ее забираю, – и, забрав у меня бумагу, начал тщательно ее скручивать со вселенским спокойствием на лице.
Я, оторопев, цапнула ее обратно. Вампир легко выпустил карту из рук. Я тут же проворно сунула ее себе прямо под рубаху, боясь расстаться с единственной, хоть и призрачной надеждой на выигрыш. И заметила, что Ладмир, улыбаясь, наблюдает за моими действиями.
– Забавляемся? Провокациями балуемся, да? – хмуро поинтересовалась я. – И что же мне делать теперь с этой комнатой?
– Во-первых, это не мои проблемы. Во-вторых, кто тут у нас получает настоящее высшее магическое образование, я или ты? И в-третьих. А ты как хотела? Чтобы тебе Императора в короне на золотом блюде принесли, что ли? – с возмущенным видом договорил вампир. На самом деле что-то вроде этого я и желала, но в голову сразу полезли как крайне непристойные, так и очень кровавые картины приноса мне Императора на блюде, и я не стала отвечать Ладмиру на его выпад. Я рассердилась на себя, собралась и стала серьезной, как никогда. Правда, подозревала, что надолго этого запала все равно не хватит.
– Ну, положим, я выбралась из комнаты. Что там будет дальше? Мне-то ведь надо как-то пробраться в главную из приемных зал.
– Я тебе там с краешку пририсовал, как пройти в центральный холл, из него к приемным залам ведет теплый коридор. По нему в день коронации будет много народа сновать, так что не ошибешься. Лучше придумай отговорку, если тебя вдруг спросят, кто ты такая и почему там ошиваешься.
– Это я уже давно придумала, – фыркнула я. – Наши все надевают мантии, на которые сверху нахлобучивается специальная золотистая сетка для, как выражаются педагоги, «красоты и подчеркивания всей торжественности момента», короче, чтобы пустить побольше пыли в глаза. Бытовой факультет тоже частично задействовали, поэтому мантию я напялю свою, сетку одолжу у Расты, ее группа присутствует не при коронации, а на балах. Если что, скажу, мол, искала туалет, заблудилась, или, что меня послали проверить, все ли в порядке в гостевом крыле. Впрочем, во дворце наверняка будет ужасная неразбериха, всем будет не до меня: магичка, и ладно. Ой, слушай, – пришло вдруг в голову мне, – а охранный контур достает до тоннеля? А то очень не хотелось бы ставить на уши охрану или вообще сгореть как вошедшей без приглашения. Мало ли как он срабатывает на незваных, да и вдруг Имперские маги это все дело ужесточили перед мероприятием.
– Тоннель хоть и давно строили, но отнюдь не дураки, – уверенно заговорил Ладмир. Я из-за его тона сразу успокоилась. – Не думаю, что контур доходит до большой глубины, наверняка поставлен от простого подкопа, ведь там итак постоянное патрулирование периметра. Хотя, – он задумался, – не знаю, ни в чем не уверен.
– То есть как? – простонала я, опять впадая в панику. – Это я ни в чем не уверена! А ты должен, нет, обязан быть во всем уверен!
Ладмир опять задумался, потер себе подбородок и заговорил:
– Скажем так, – я с надеждой замерла, ожидая от вампира умных мыслей, – я уверен, что ты скорее не сгоришь, чем сгоришь.
Я с досады бухнула его кулаком в бок:
– Шш-шутник! – и категорично всучила ему Лорговкие деревяшки. – Неси тогда мои лыжи.
Ладмир послушно взял на себя роль носильщика и взвалил их на дальнее от меня плечо как гномью кирку. Чтобы отвлечься от изматывающих дум, я глубоко вдохнула, выдохнула и решила сменить тему.
– А у тебя как дела? Куда ты пропадал-то?
Ладмир улыбнулся.
– Дела нормально. А что не было, – вампир легкомысленно отмахнулся свободной рукой, – так, добывал информацию по кое-какому делу.
– Про кридоя? – спросила я, заговорщицки понизив голос.
– Нет, – разом посерьезнев, ответил парень, – про него пока ничего не удалось узнать. Хоть бы какую-нибудь ниточку...
– Слушай, а может быть, его Труль Шлисович куда-то перегнал или вообще контрабандно продал кому-нибудь? Я слышала, на востоке есть такие гурманы, что у них демонятина за деликатес идет.
Вампир скептически на меня взглянул, мол, а хоть гран-то мозгов у нее имеется?
– У Труля я первым делом расспросил. Он говорит, что ничего не слышал и в подвал никто не проникал.
– Конечно, кто ж в контрабанде-то признается? – хмыкнула я. – Я бы вот ни за что не призналась. Стоп. А откуда он знает, что в подвал никто не проникал?
Мне сразу пришла в голову мысль, что про всех посетителей завхозу тут же докладывает ябеда-подвальный. Но ведь достаточно умелому магу и его можно обдурить, так, что даже всплеск магии будет еле заметен.
– У него специальная сеть охранных заклинаний раскинута на весь подвал. Никто бы мимо не прошел.
Ладно хоть, ночью не сильно заметно, как я побледнела. А я когда-то думала сунуться без спросу в подвал за платьями! Ночью! Балда!
– Я расстроил твои планы? – Ладмир все-таки заметил мое вытянувшееся лицо. – Ты собиралась лезть в подвал?
– Вот еще, чего я там забыла, – мгновенно придя в себя, я вздернула нос.
– Ну да, теперь уже ничего, – согласился Ладмир. Я закусила губу, поняв намек, но на провокацию не поддалась, хотя мне было до свербления в носу интересно, кто же доложил ему о хищении нами одежды – ищущий сочувствия подвальный или все-таки не погнушался сплетней сам Труль Шлисович?
– Погоди-ка... – дошло до меня, – а как же я пройду незаметно по подвалу до тоннеля?!
– Никак, – грустно вздохнул Ладмир, – придется и с Трулем делиться выигрышем.
– Ка-ак, – я остолбенела, – от него и после твоих-то грабительских условий ничего не осталось! Только пара медяков. Бедная я, беспорточница! – я безрезультатно попыталась пустить слезу, пришлось ограничиться шмыганьем носа. – Слушай, а может, давай ты с ним поделишься, а?
– Я тебе поражаюсь! – восхищенно внимал моему спектаклю парень. – От горшка два вершка, а жадности как на двух троллей!
– Хвос! Так нечестно! – взорвалась я. – Это я своей шкурой рискую! И на мне еще и наживаются все, кому не лень!
Ладмир еще какое-то время наслаждался моими воплями, а потом сказал:
– Да пошутил я. Труль человек старой закалки, он тебе ради шалости не даст лезть на коронацию. Да и не знает он ничего про эти ходы.
Я замерла.
– Ты и про систему охраны пошутил? – с надеждой поинтересовалась я, готовясь после ответа «да» напасть и убивать кое-кого сильно веселого.
– Нет. Это, к твоему сожалению, правда.
«Зато к твоему счастью», – подумала я, разжимая кулаки.
– Перед тем как лезть в подвал, я тебе надену на шею один свой амулет. Система определит тебя как свою и не сработает.
– Ладно, – облегченно вздохнула я. – Слушай, а что могло помешать похитителю кридоя напялить такой же амулет?
Вначале Ладмир улыбнулся:
– Да потому что это один из амулетов времен артефактного комитета, глупеха, – а потом вдруг посерьезнел и надолго задумался, наверное, по поводу своего отвратительного и неискоренимого хамства.
Мы, сделав небольшую петлю, возвращались к главному корпусу.
– Кстати, как твое самочувствие? – поинтересовался вдруг Ладмир.
– Нормально, – чуть помедлив, настороженно ответила я, недоумевая, чего это ему вдруг пристало интересоваться моим здоровьем.
– Ничего необычного не чувствуешь? – продолжал выпытывать странное Ладмир.
– Нет. А что? – совсем уж обеспокоилась я и начала судорожно выискивать у себя признаки какого-то страшного заболевания. Через одежду визуальных симптомов видно не было, поэтому я стала прислушиваться к организму. Сразу показалось, что вот там что-то болит, здесь колет, а вот тут подозрительно хрустит при каждом шаге. Я похолодела, поняв, что вот сейчас умру и найдут меня здесь наутро. Вместе с лыжами! Какой позор! И ученики будут бессердечно смеяться, стоя над моим остывшим телом!
– Стой! – вдруг остановился Ладмир, глядя куда-то перед собой. Я послушно встала. – Кажется, я что-то слышал.
– Где? – шепотом спросила я, разом забыв про свои болезни.
– Там, – рукой, придерживающей лыжи, вампир махнул вверх и повернулся вбок. Я, посмотрев вслед за ним, с ужасом заметила приближающиеся к моей голове лыжи. Резко отпрыгнула вперед и с бешено колотящимся сердцем осознала себя стоящей на дорожке в двух саженях от Ладмира, запоздало поняв, что лыжи все равно прошлись бы чуть выше моей макушки.
– Ты чего творишь?! – отошла я от первого потрясения. – Смерти моей хочешь, дурень? Фу-ух, – выдохнула я.
– Извини, я случайно, – неторопливо осматривая меня, проговорил Ладмир.
– Ну, что ты там слышал-то? – вспомнила я.
– А. Да мне показалось, – как о какой-то ерунде отозвался вампир. Я просто в сердцах махнула рукой, не в силах даже на такого ругаться. Мы почти дошли до площадки перед главным входом.
– Не забудь в полночь перед коронацией спуститься вниз за амулетом, а то днем может не получиться, – напутствовал меня Ладмир.
– Ладно, – вздохнула я. Мы остановились неподалеку от крыльца. – Знаешь, спасибо тебе, – выдавила я, – все-таки. Хоть ты и заграбастал себе огромную часть моего выигрыша! – распалилась, было, но осеклась, заметив веселую ухмылку вампира. – Ну и ладно. Пока, – буркнула я и отправилась в корпус.
– Лыжи-то забери, – раздался мне вслед ироничный голос. Это когда я дошла до крыльца, поднялась по нему и уже взялась за дверную ручку. Ну, всё!!! Выдыхая ноздрями воздух и, по-моему, даже сажу и пламя, я медленно развернулась.
Набрав в библиотеке книг, всю оставшуюся неделю в свободное время я просиживала за ними, надеясь найти какое-нибудь универсальное заклинание для взлома замков. Тамарке я свое странное поведение объясняла надеждой найти подходящий наговор, чтобы проникнуть на коронацию или, на крайний случай, чтобы на время порки потерять местную чувствительность. Врать подруге было очень неприятно, но что поделать, не держать обещаний про абсолютную секретность, данных Ладмиру, вообще было смертельно. Время, остававшееся до коронации, текло как песок сквозь пальцы. Одноклассники заметно оживлялись при виде меня и, по-моему, даже организовали некий тотализатор, естественно ставки были отнюдь не в мою пользу. Я решила пойти ва-банк и сказала, что ставлю на себя двадцать золотых из будущего выигрыша. Надо мной посмеялись, и сказали, что выплачивать мне потом долги до окончания школы, но ставку приняли, тем более, скорее всего, других таких дураков не нашли. Я, хоть, сразу пожалела о своем решении, посоветовала одноклассникам готовить денежки, чтобы расплатиться со мной за пари. Мне в тысячный раз порекомендовали готовить лучше некую свою часть тела. А я подумала, что во всем этом сумасшествии хорошо одно – что в предвкушении порки они не предпринимали новых попыток отомстить.
За день до коронации состоялось торжественное официальное подтверждение условий пари. Для исключения возможности подкупа, было принято решение призвать аж двоих судей. В своего судью я, поколебавшись, призвала Веню. Он был достаточно честный, чтобы в случае сговора остальных задействованных участников не сказать: «Ничего не знаем, твое присутствие в коронации недостаточно подтверждено», даже если при этом я принесу им корону, с шумихой сворованную во время церемонии, и один из розыскных моих портретов, развешанных на каждом городском столбу. И в то же время достаточно внушительно выглядел, чтобы отбить прочим охоту подговорить его к этому делу с помощью кулаков. Со стороны оппонентов был представлен светловолосый крепкий парень, один из боевиков с четвертого курса. Присутствовали также непосредственные участники процесса – два парня, которые должны стоять с самых краев ученических посторенний внутри главной приемной залы и до которых, если я все-таки проникну на коронацию, мне по логике вещей теоретически будет легче всего добраться. У одного из них, какой попадется, я должна забрать некий предмет, который был в мое отсутствие зачарован и ему передан (идентичный предмет – второму участнику). Мне в их отсутствие была вручена большая иноземная круглая монета, которую в свою очередь должна на месте отдать я, и которая тоже была специальным образом заколдована. Потом на стол был положен небольшой глухо звякнувший мешочек, на который все завороженно, как пьяницы на пиво, уставились. Судьями все было тщательно подсчитано и заверено: семьдесят монет. Я в свою очередь, собрав все складки юбки спереди, повернулась к присутствующим спиной, чтобы тоже показать, что объект спорного интереса никуда не сбежал. Парни, раз им вроде как сознательно разрешили, удовлетворенно попялились на мой зад, облеченный натянутой на нем юбкой, Мариска надменно хмыкнула. Обговорив, что завтра мне не мешают, не следят за мной и не подсылают кого-либо для этих же целей, мы с оппонентами пожали друг другу руки и разошлись.
– Привет!
– Привет. Ну, давай.
– Вот, – снимает с шеи знакомый кулон из голубого металла и выпускает в мою протянутую ладонь. – Ладно, удачи, – разворачивается.
– Погоди, – хватаю его за руку. – А как же ты сам сейчас без лишних подозрений попадешь в подвал?
– Никак, – пожал плечами. – Придется ночевать на улице, на морозе. Видишь, на что иду ради тебя?
Судорожно соображаю, где ему можно переночевать. Может на конюшне или где-нибудь в хозяйственных постройках? Вроде там было где-то сено на чердаке... И тут он заговорил:
– Не хочешь составить мне компанию? Обогреть? А то одному в сугробе холодно.
– Не-ет, – почему-то представляю себе двух медведей в берлоге. – Ничего, за свою долю потерпишь. Небось, ничего жизненно важного себе не отморозишь, – радостно оскаливаюсь.
– Ну, ты же со мной не идешь, значит, не отморожу, – отвечает невозмутимо. Я залилась краской, нарвавшись на намек. Да, тут он меня уел. Думаю, что ответила бы на моем месте Тамарка. Собираюсь с духом для ужасной пошлости.
– После шестисот лет и неужто еще ладит?
В заминке перед ответом проскользнула очевидная оторопь. На лице отобразилось желание сказануть вслух, что он думает по поду того, какие мы – представители современной молодежи. Впрочем, через секунду он снова был само хладнокровие.
– Желаешь проверить? – удивленно вскидывает одну бровь.
– Ладно, один – один, – улыбаюсь.
– Так все-таки где будешь ночевать? – спрашиваю уже у его спины.
– Да в подвале, – долетает до меня его голос, – у меня еще один такой амулет есть.
И вот, наконец, он настал. Чувствовала я себя не передать как. Вам приходилось когда-нибудь в один день сдавать все экзамены за всю жизнь? Мне тоже нет. Зато вот примерно так я себя и ощущала. В животе поселилась огромная пустота, размером с школьный подвал. Меня трясло и колотило, будто я переела мухоморов эдак на один берковец. Из рук все валилось, зуб не попадал на зуб, язык от страха одеревенел. Что мне говорила или спрашивала Тамарка, я не слышала и в ответ только невнятно мычала и смотрела куда-то перед собой. Я уже готова была трусливо согласиться на порку, лишь бы настолько не страдать. Даже ночью, когда я спускалась к своему сообщнику Ладмиру, это было еще вчера. А сегодня уже СЕГОДНЯ.
На завтрак идти отказалась, мотивировав это отсутствием аппетита и плохим самочувствием. На предложение подруги побыть вместе со мной ответила категоричным отказом, заявив, что и без того сегодня будет много страданий, чтобы еще и Тамарка ходила голодной. Когда за Томкой закрылась дверь, и бухнул гонг на завтрак, я, судорожно вдохнув, сказала себе:
– Ну все, с богами! Пора! – выдохнула, вскочила и быстро извлекла из-под кровати сверток с мантией и сеткой, одолженной у Расты на один день «чтобы снять выкройку» (да, ничего более дурацкого мне в голову не пришло!). С верхней одеждой могли возникнуть трудности во дворце, поэтому я решила потерпеть и, в крайнем случае, благородно замерзнуть во имя дела, чем позориться, подставляя свой зад под розги одноклассников. Со скоростью молнии надела теплые штаны и ужасно толстую коричневую кофту и поспешила исчезнуть в недрах подвала, пока все враги завтракали и ненароком не могли засечь моего побега. Монета бережно хранилась в маленьком мешочке, подвязанном на шее. Весь путь до спуска в подвал я подозрительно оглядывалась, не веря в честную игру конкурентов, и в каждом встречном воробье видела шпиона-профессионала, но явной слежки так и не заметила.
С началом хоть каких-то действий нервный мандраж уступил место столь же нервному напряжению. Если бы кому-нибудь сейчас взбрело в голову подкрасться и хлопнуть меня по плечу, от испуга я бы смогла подпрыгнуть до облаков. Я еще раз проверила наличие Ладмирового амулета на шее и, поняв, что пути назад нет, чуть приоткрыла дверь так, чтобы она не заскрипела, и просочилась в подвал. Где сейчас бродит Труль Шлисович – где-то по этажам школы или пребывает в подвале – было неясно. В любом случае встречаться сейчас с ним мне было не с руки и я, распластавшись вдоль стены, быстро шмыгнула в первое ответвление. Хитрый Ладмир составил мне маршрут таким образом, чтобы я как можно меньше продвигалась по тем коридорам, по которым пролегают обычные пути завхоза. Продвижение шло вдоль этого ответвления по левой стороне до тех пор, пока моя рука не нащупала, что стена закончилась. Это означало, что здесь начинался новый коридор. Я свернула в него, достала палочку и наколдовала себе магического светляка. Плести его было сложнее и дольше, чем обычный магический огненный шар, хотя умелые маги, конечно, создавали подобное одним махом палочки. Однако испускающий холодный желтоватый свет светляк был более стабилен, удобен, и, чтобы подпалить им себе что-нибудь ненароком, надо было еще постараться (что в моем состоянии было немаловажно). Дело мне предстояло непростое, я решила ко всему подходить основательно. Извлекла карту и, уткнувшись в нее, еще раз себе прошептала:
– Третий поворот.
Когда была возможность, я незаметно от Тамарки изучала карту и почти всю ее помнила наизусть, но все равно страховала каждый свой шаг и поворот, не доверяя своей памяти и боясь на какой-нибудь мелочи пролететь. Так я и двигалась, на цыпочках, то и дело останавливаясь, старательно вслушиваясь и пытаясь на всякий случай загораживать неяркий свет светляка своим телом, как патриот – Императора от копейного удара. Перед каждым новым поворотом я доставала карту и сверялась с ней. Все было тихо, и Труля Шлисовича я так и не встретила. Наконец я добралась до проема, ведущего в одно из помещений подвала, и осторожно сунула внутрь нос. По карте Ладмира выходило, что тайный ход брал свое начало где-то здесь.
Комната мне казалась пустой ровно до того момента, пока я, идя по ней, не ударилась ногой о какую-то длинную деревянную балку. Балка чуть скрежетнула по каменному полу и бряцнула о лежавшую рядом кучу своих товарок. Я, от неожиданности отпрыгнув назад, с трудом удержала готовые сорваться с языка нецензурные ругательства, причитания «чуть не рехнулась со страху» и брюзжания типа «разложили тут, понимаешь, приличному человеку и ступить негде». Оглушительный в полной тишине звук, как мне показалось, разнесся по всем коридорам подвала. Я, глядя себе под ноги, поспешила пробраться в дальний угол, где на карте стрелочка красноречиво указывала на проход в тайный тоннель. И была возвращена к суровой действительности стеной. Обычной глухой каменной стеной. В этом подвале мне определенно везет на стены именно там, где их быть не должно.
Чувствуя, как меня холодит от недоброго предчувствия, я обратилась к карте. Нет, все правильно, если вход в комнату там, значит, тоннель должен начинаться в этом углу. Я поняла, что видимо, все-таки что-то напутала с коридорами и забрела не туда. Мысленно прокрутила свои перемещения по подвалу и так и не поняла, где ошиблась. Первым было тоскливое ощущение, что нужно возвращаться к выходу из подвала и начинать все сначала. Потом пришла думка, что даже если буду возвращаться по карте и на этот раз все повороты миную правильно, то все равно выйду хвос знает куда, потому что нахожусь в неправильной конечной точке. Я даже присела на одну из балок, чтобы как следует поразмыслить. Перспектива блуждания по подвалу наугад меня не прельщала, тем более на этот раз никто, кроме Ладмира, даже не предполагает, что я в подвале. Никто не полезет меня искать сюда, а мое отсутствие спишут на обычный трусливый побег от расплаты за проигрыш.
