Текст книги "В Школе Магии Зарежья"

Автор книги: Сенкия Сияда

Потом на улице послышался треск, грохот, затем забористый мат, и в трактир, топоча сапогами, ввалились давешние мужики с вывеской. Они попросили инструменты, чтобы приколотить ступеньки к стремянке, на которую рухнула-таки одна из снимаемых навесных конструкций. Мы тут же подхватились и засобирались домой. Адамант залез под лестницу в поисках инструментов. В суматохе он так и не забрал мои монеты, и я оставила их на столе, будет убирать со стола – заметит.

– Спасибо за обед, – раскланивались мы.

– Приятно было поболтать, заходите, если что, – улыбался Адамант, как надеюсь, искренне.

У самого порога я обернулась:

– Адамант?

– Да? – он немного попятился из-под лестницы и развернулся.

– А что ты будешь делать с трактиром, когда закончится коронация? Не проще было его взять в аренду? – невзначай спросила я.

– Да в городе уже месяц назад ничего приличного подыскать было нельзя, цены задраны до небес, и все что можно было арендовать – уже давно арендовано, я и сам удивился, что смог это помещение выкупить. А вы думали, я один такой умный? – улыбнулся Адамант, глядя на наши удивленные лица. – А что потом буду делать – не знаю, может продам... а, посмотрю потом, – довольно беспечно махнул рукой эльф.

Мы вышли на улицу и опасливо обогнули свисающую над крыльцом резную деревяшку, и потоптались возле кучи палок и досочек перед входом.

– То, что тут только ступеньки надо приколотить, это они явно погорячились, – глубокомысленно заявила подруга, – я думаю, тут впору новую стремянку мастерить.

– Ага, – не стала спорить я, и, ощущая из-за свежего воздуха и вкусной трапезы прилив любви ко всему миру, в порыве великодушия предложила. – Слушай, а давай попробуем склеить!

– Давай! Благое дело – это мы запросто! – азартно поддержала меня Тамарка.

– Давай вместе!

Мы достали палочки и синхронно заговорили заклинание на склеивание, а точнее срастание частей. Как это требовалось, закрыли глаза, в подробностях представляя, как должна выглядеть целая стремянка. И, довольные, открыли глаза, чтобы полюбоваться получившимся результатом.

– Э-э, Варька, – настороженно дернула меня за рукав Тамара, – а разве настоящая стремянка так должна выглядеть?

– Не знаю, – я не была ни в чем уверена, – по-моему, нет.

В этот самый момент на крыльцо вышли мужики, видимо, намереваясь чинить стремянку, и, еще больше усугубив мои подозрения, замерли, чеша затылки и с открытыми ртами разглядывая торчащую из земли двухсаженную жердину с растущими во все стороны и направления плоскими дощечками.

Деревянная конструкция больше напоминала скелет невиданного зверя каркадила в вертикальном положении.

– Что будем делать? Разбирать? – краешком сжатых губ спросила Тамарка, кося на меня глазами.

– Давай. А ты помнишь заклинание? – я скосила на подругу один глаз, другим пытаясь держать в поле зрения мужиков: а ну как осерчают? Но мужикам явно было не до нас, они в легком шоке осматривали и щупали возрожденную стремянку, и разговору не мешали.

– Нет, а ты? – с надеждой спросила подруга.

– И я нет! – я запаниковала. Вечно те заклинания, которыми редко пользуешься, вылетают из головы!

– Но тогда я просто не вижу другого выхода... – начала я. Мы переглянулись:

– Бежим!! – и, что было мочи, припустили вверх по улице.

Сзади послышались выкрики мужиков, догадавшихся, наконец, кто виновницы безобразия, но куда им угнаться за двумя резвыми девками – мы с каждым окриком лишь увеличивали скорость, ухватив под подбородками не поспевающие за хозяйками платки.

От страха мы пробежали насквозь без остановки два квартала, а потом, заметив, что погони нет, отдышались и неспешным шагом, делая небольшой крюк, пошли к школе.

– Чувствую я, Адамант в следующий раз не сильно будет рад нас видеть. Мужики не станут скрывать, кого они застали на месте преступления, – предположила я, стараясь раздавить еще не утрамбованные в улицу белые кочки, остатки выпавшего днем снежка.

– Да ладно, сегодня поищем заклинание, а когда выдастся свободная минутка, пойдем к Адаманту и, если стремянка будет еще цела, все исправим, – оптимистично придумала подруга.

– А тебе не показались странными его объяснения? – задумчиво спросила я, глядя перед собой, и выдала терзавшие меня думы. – Никогда бы не подумала, что эльфы из делегации могут остановиться жить на постоялом дворе. Они же все жутко гордые и обидчивые, наверняка должны рассчитывать на размещение в Императорском дворце, и из-за неуважения могут даже бойкотировать коронацию.

– Да ладно тебе, Адамант же все разъяснил, к тому же он, например, никакой не жутко гордый и обидчивый, – весело махнула варежкой подруга. – Он такой...

– И это тоже странно, – задумчиво пробормотала я.

– ... веселый, интересный, красивый, – вдохновенно перебирала Тамарка.

– Эй, подруга, а ты часом не того? – весело спросила я, выныривая из раздумий.

– Не чего – того? – насторожилась Томка, а сама зацвела как маков цвет, еще больше краснея розовенькими от морозца щечками.

– Да ты же втрескалась в этого красавчика! – медленно проговорила я, с радостным оскалом и раскрытыми глазами развернувшись к подруге.

И, взвизгнув, стала удирать от Тамарки, визжа на всю улицу:

– А-а! Всем расскажу!! Ай! – уворачивалась от летящих в спину снежков.

– Ничего я ни в кого не втюрилась! – возмущалась Тамара, метала снежные снаряды и мстительно шипела, как всполошенное чревоземное. – На! Получи!

– Люди добрые! Тамарка в эльфа влюбилась! – голосила я и с визгом и хохотом, что было мочи, неслась к школе.

– Убивают! Ай! – снежок впечатался в ногу, я сменила тактику подскоков и завиляла скоромчой. – Из ревности к эльфу! Помогите! Ха-ха-ха!

У самых ворот мы немного подустали и, разрумяненные от бега, привалились друг к другу, чтобы перевести дух.

– Слушай, нам же еще надо на рынок сходить, продовольственную заначку закупить, – вспомнив, пропыхтела я.

– Не, – отмахнулась Тамарка, – не сегодня. К тому же сейчас опасно возвращаться. Как бы нам разобиженные мужики по хребтине стремянкой не надавали, а делать крюк в обход не хочется.

– Знаешь, ты невероятно убедительна, – вдумчиво проговорила я, а потом подскочила, – для влюбленной в эльфа! – и, мерзко хихикая, быстро приложила палочку к двери и забежала внутрь.

Похоже сегодня мне была не судьба дописать шпаргалки. Мы с Тамаркой, потопотав по крыльцу валенками, стряхнули с них снежок и вошли в школу, стягивая с голов уборы. В холле на первом этаже царило оживление. Мы, заинтересовавшись странным весело гомонящим скоплением народа, бочком протиснулись к эпицентру. Им оказался высокий темноволосый парень, который улыбался в тридцать два зуба и явно только вошел с улицы, на его куртке блестели капельки растаявших снежинок. Все его с чем-то поздравляли, пожимали руки, похлопывали по плечам и всячески выделяли.

– Сапень! Ты приехал!! – завизжала я, бросаясь к нему на шею.

– Варька! – парень засмеялся и радостно закружил меня, попутно сбив моими ногами пару людей. – Мы выиграли! Первое место в командном и в личном зачетах!!

– Молодчина! – искренне поздравила я. – Всегда в тебя верила!

– О, Тамарка! Привет! – сдавил ее в костоломских объятиях Сапень.

– Привет! Поздравляю! – радостно улыбалась она.

– Спасибо, – привычно отозвался Сапень, а сам поднял с пола сумку с вещами, и стал подпихивать нас сквозь толпу к лестнице, попутно заговорщицки бубня: – Вечером приходите в «Магоед», все наши придут, отмечать будем.

– Кла-ас! – обрадовались было мы.

– Ой, у нас же завтра экзамен по биомагии, – Тамарка растерянно посмотрела на меня.

– Точно, – расстроилась я, понимая, что совесть не позволит мне пойти на экзамен совсем не готовой и без страховки, которую я и не писала, надеясь просто почитать теорию. – Он конечно неопасный, но надо повторить, учебник и лекции полистать.

– Хвос вопрос, достану я вам нужные шпаргалки, – отмахнулся Сапень, глаза его радостно горели в предвкушении вечера, впрочем, наши тоже. К тому же, отговорка для совести вполне подходила.

– Ладно, – мы хлопнули по рукам. Еще раз приняв наши поздравления, Сапень продолжил восхождение на свой этаж, а мы направились в свою комнату.

– Класс! Класс! Класс! – я и Тамара в радостном настроении дикими подскоками проплясали вокруг Дарки, идущей с чайником по коридору.

– Э, осторожнее, дурищи, он горячий, – приподнялась на цыпочки Дарка, маневрируя чайником.

– У-у-у! – мы исполнили вокруг нее еще импровизацию на тему северно-шаманского танца, применяя вместо костра все ту же Дарку и, хохоча, ввалились в свою комнату.

Тамарка, скинув верхнюю одежду, сразу же метнулась к зеркалу и косметике, а я подошла к окну, положив руки на подоконник, глубоко вдохнула носом свежий воздух и закрыла форточку, постановив, что комната уже проветрилась.

– Накрасишь меня потом, ладно? – спросила я и села дописывать шпаргалки по энергетике. Писать было еще больше половины и я решила не оставлять все назавтра.

– Угу, – кивнула подруга, глядя на меня в отражении в зеркале, и мечтательно вздохнула.

– О ком вздыхаешь? – деловито поинтересовалась я, не отрываясь от переписывания. – Хотя, можешь не отвечать.

Подруга только еще раз мечтательно вздохнула, глядя на потолок и оторвавшись от малевания зелеными тенями по векам.

– Вот бы его тоже туда позвать, – через минуту витания в облаках мечтательно выдала она.

Я даже приостановила написание.

– Сдурела? – удивилась я. – Он нас только в алкогольном угаре не видел для полного счастья, – и, глядя на вновь впавшую в глубокие грезы подругу, поинтересовалась у зажатого в руке пера. – Интересно, а насколько сильно любовь травмирует мозг?

Перо таинственно промолчало, зато подруга отмерла, продолжила малевать по своей физиономии и нормальным голосом сказала:

– Я же просто так сказала. Тем более что гулянка в честь победы наших. Да он и сам не пойдет.

– Особенно после того, что мы сотворили с его собственностью, – хмыкнула я себе под нос.

– Все, – Тамарка критически посмотрела на свое отражение и, воинственно сжав кисть, обратилась ко мне, – иди сюда.

– Угу, – пробормотала я, судорожно дописывая вопрос.

– Варька, я тебе потом помогу дописать, в конце концов я тоже виновата, – попробовала отвлечь меня Тамара, которой надоело ждать, – а то я сейчас плюну и пойду делать себе прическу.

– Сейчас-сейчас, – отмахнулась я, увеличивая скорость, писать оставалось всего два предложения. Тамарка, видя, что я не реагирую, попыталась слевитировать расческу и ткнуть ею меня в бок. Что-то стукнуло об пол.

Я выдохнула, отложила перо, и посмотрела на пол, на так и не долетевшую до меня расческу.

– Ага! А левитация-то у кое-кого хромает! – обрадовалась я и схватилась за свою палочку: – Вот как надо! – подняла подушку и плюхнула ее подруге на голову на манер треуголки.

Тамарка с воинственно торчавшим на голове углом подушки ахнула и, махнув палочкой, накрыла меня покрывалом с кровати. Потом подскочила и попыталась завязать его на узел, чтобы я не смогла выпутаться. Но не успела, и принялась барахтаться по соседству под другим покрывалом. Через пять минут борьбы мы молча сидели на полу на горе из покрывал, одеял и подушек и смотрели на неаккуратно сползшие с кроватей матрасы и простыни. Тамарка, выставив вперед нижнюю губу, сдула с лица рыжую прядь, а я глубокомысленно заметила:

– Ну, по крайней мере хорошо, что мы до этого не успели причесаться.

Водрузив спальные принадлежности на их законные места, мы с ногами залезли к Томке на кровать. Я закрыла глаза и выставила вперед подбородок, готовясь к преображению. Тамара бренчала коробочками, махала по мне кистями, изредка щелкая меня по носу и приказывая:

– Сиди спокойно! Не моргай, а то сейчас обездвижу заклинанием! Губы растяни! Голову не поворачивай, а то я ее тебе сейчас оторву и положу как мне надо!

И вот, наконец, муки окончились. Я взглянула на себя в зеркало:

– Это кто? Я себя не узнаю! – Из зеркала смотрела незнакомая волоокая красавица. Я бросилась подруге на шею. – Тамарка, ты гений!

– А то! – заухмылялась подружка и гордо подняла руку с кисточкой. – Знай наших!

Мы радостно соскочили и схватились за расчески и гребни. Подруга распустила растрепанную косичку и стала расчесывать волнистые после косы рыжие волосы, оставляя в спутанной шевелюре особенно непрочные зубья. Я забрала свои волосы вверх и начала заплетать колоском высокую косицу.

Тамарка раньше меня покончила с головой, подвязав пушистые волосы бантом под функцию ободка. Подскочила к шкафу, раскрыла створки и с напевным урчаньем забралась внутрь. Я, доплетя косу, закрепила ее атласной лентой и завязала аккуратный бантик. С удовольствием покрутилась и так и эдак у зеркала. Поворошив какое-то время одежду, Тамарка неожиданно ахнула.

– Что такое? – благодушно спросила я.

– Ты тоже забыла, да? – чуть не плача спросила подруга, поворачиваясь ко мне с какой-то дырявой и лохматой тряпкой в руках.

– О чем? – поинтересовалась я. Вгляделась в истерзанные лохмотья и с ужасом узнала в них бывшее когда-то нарядным платье. Память тут же услужливо подкинула картины бурного празднования дня рождения Вадика и преодоление полосы препятствий хмельными, но ужасно храбрыми учениками магической школы. Во всяком случае последнее, что я помнила, это как мы вместе с толпой народа сначала азартно лезли через забор, а потом ползли куда-то на животе.

– Хвос! И что теперь делать? – расстроилась я. – Не в школьной же мантии идти?

Мой вопрос был риторическим. По негласному закону школы матерые, прожженные жизнью старшеклассники ходили в обычной одежде. А мантии носили в основном младшекурсники, которые впрочем, вникнув в местную моду и обнаглев достаточно, чтобы не обращать внимание на учителей и Школьный устав, где говорится об обязательном ношении мантии, тоже стремились их поскорее снять и закинуть в дальний угол.

– А что делать? Так пойдем, – с безысходностью констатировала подруга, влезая в длинную юбку-солнце и пеструю кофту с вышитыми красными маками.

– А и ладно! – я махнула рукой, надевая длинную синюю юбку и свитер с вывязанным петушком. – Сколько самогона вместе выпито! Все же свои, они нас и такими любят!

А сама подумала, что нужно срочно решать вопрос с нарядной одеждой. Хотя, как это сделать на одну лишь ученическую стипендию я слабо представляла.

Мы еще раз кинули взгляд на свои отражения, подхватили верхнюю одежду, и совсем было собрались идти на ужин. Я задержала взгляд на своей волшебной палочке и в голове у меня со скоростью молнии пронеслась одна интересная мысль.

– Тамарка, подожди, – я попридержала подругу и, просто лучась от своей гениальности, выдала, – а что, если нам на свою одежду имитацию наложить?

Томка замерла, обдумывая идею, а потом скривилась:

– С этим? – она кивнула на мою ученическую палочку. – Сложная имитация и часа не продержится, а придумывать какой-нибудь однотонный халат я не хочу, уж лучше тогда в своем, – она опустила взгляд на свою юбку.

– Да ведь нам и не надо надолго! – подпрыгнула я. – Главное – произвести первое впечатление, а потом все всё равно так напьются, что будет не до того, кто во что одет.

Тамарка заразилась идеей, и я практически видела, как у нее в мыслях теснятся и пихаются локтями самые разные наряды, которые она хотела бы наворожить.

Мы, бросив фуфайки, схватились за палочки и принялись наряжаться то так, то эдак, рискуя окончательно опоздать к началу ужина. Тома одевалась то в шелка, то в меха, то в брюки, то в юбки, один раз возник абсолютно неприличный прозрачный кружевной наряд. Я даже сбилась со своей мысли и от шока замерла в лягушачьего цвета расклешенных лосинах и пестрой мохнатой розово-фиолетовой кофте. Зачаровываемая юбка не так сильно прилегала к телу, и контур у лосин был темным и немного размытым, как и всегда, когда создаваемая имитация по габаритам на полвершка меньше реальной границы предмета приложения магии [2]2
  Имитация должна примерно повторять по контуру предмет приложения, максимальное уменьшение габаритов возможно на вершок, увеличение – зависит от силы мага, большой отход от реального размера требует совмещения с заклинанием морока". Выдержка из учебника «Общие магические склонения» за первый курс маг. шк.


[Закрыть].

– Ну и мысли у тебя, почти как на тех картинках, – покачала я головой.

– На себя-то посмотри, – подруга прослезилась от смеха, глядя на меня, и, так как заклинание было еще не закреплено, то ее наряд сам собой поменялся на такой же, как у меня.

Я оглядела ее, себя, и заключила:

– Так и пойдем.

Подруга захохотала еще громче, видимо представив лица друзей в таком случае, и рисковала свалиться на пол, дрыгая ногами, но тут бухнул гонг, отмечающий начало ужина у новой смены. Мы подхватились и, перебрав еще парочку нарядов, довольно быстро выбрали образы, закрепили их, захватили верхнюю одежду и удовлетворенные пошли в столовую.

Мы как раз спускались по лестнице, когда по этажам школы зазвучал усиленный магически голос директора.

– Уважаемые ученики, прослушайте, пожалуйста, важное объявление. Все вы знаете, что через полтора месяца состоится торжественная коронация Императора, – мы с Тамаркой напряглись и остановились. – Студентам нашей школы оказана огромная честь помогать в охране спокойствия и порядка во время самой церемонии и некоторых сопутствующих ей мероприятий. В связи с этим событием на всех курсах, начиная со второго, с началом нового семестра вводятся дополнительные занятия по оборонной магии. Обо всех подробностях вам сообщат позже учителя и кураторы.

– А про наш класс-то он ничего не сказал, – нервно хихикнула Тамарка. И словно в насмешку ей, директор добавил:

– Из старших курсов не допущен только второй бытовой. Еще раз всех поздравляю. Конец объявления.

Тамарка захлопнула рот и стояла, выпучив глаза, будто изумрудноморская креветка, на которую ненароком села рыба-кит.

– Пошли, – я схватила ее за руку и поволокла к выходу.

– А мы что, не пойдем на ужин? – пришла в себя подруга.

– А ты думаешь, наши одноклассники дураки? – я надела фуфайку и поправила платок. – Может не сразу, но они догадаются из-за кого сыр-бор, и нам в этот момент точно лучше быть от них подальше, – и, уже выходя на крыльцо, взвыла, обращаясь к темнеющему небу: – Ну что за день-то сегодня такой! Ни завтракали нормально, ни обедали, ни ужинали!

Во дворе никого не было, мы прошмыгнули к воротам, вышли на улицу и направились в «Магоед». Наши дружки-конспираторы выбрали далекий от школы трактир, что снижало риск нарваться на преподавателей, которые во время напряженной экзаменационной поры были слишком обременены заботами, чтобы выбираться далеко в город. «Магоед» – казалось бы, странное название для трактира, возле которого нет ни магической школы, ни лавки. Но хозяин заведения, добродушный толстяк с черными усищами Луис, объяснил, что это дань уважения его троюродному кузену, отважно павшему и съеденному орками при стычке с орками. Заведение было уютным, недорогим и его с удовольствием посещали далекие от чародейства жители Квасного района столицы.

Зимой темнело рано и, когда мы в приподнятом прогулкой настроении подходили к дверям, на улицах уже горели масляные фонари.

– Мы, наверное, раньше всех придем, – предположила Тамарка, спуская с головы платок, имея в виду, что у старших курсов смена ужина позже нашей.

Я пожала плечами и толкнула дверь. Внутри мягко светили огромные свечи, масляная лампа, за парой накрытых столов хохотали, разговаривали и пили пиво какие-то мужики. А в углу, соединив два стола в один, сидели знакомые фигуры. Парни уже были здесь, и с нашим приходом вся компания была в сборе. Над их столом плавали три магических светляка, трепыхающихся от теплого воздуха, идущего с кухни.

Когда мы вошли, они заулыбались и замахали руками.

– Ну, пора, – вдохнув, переглянулись мы с Тамаркой, и, отставив ножку и задрав подбородок, царским жестом скинули ватники.

Воцарилось молчание. Мужики жадно вытаращились и сидели, раскрыв рот. Их соседи, сидевшие к нам спиной, развернулись и присоединились к товарищам. Наши парни недалеко от них ушли, тоже смотрели во все глаза.

А посмотреть было на что. Не зря мы с Томой так долго и тщательно выбирали образы. Я предстала в роскошном до пят сарафане из серебристой парчи, которой почти не было видно под золотым узорочьем и каменьями, красных сапожках и красной же рубахе из нежнейшего эльфийского шелка, виденного однажды на рынке и с тех пор запавшего в душу. Тамарка же и вовсе была королевишна. На ней был из изумрудного цвета тафты корсет с длинными шелковыми рукавами и юбка в пол, а поверх парчовый золотой пыльник. Правда, валенки она, по-моему, забыла изменить и теперь прятала их носы под складками юбки, чтобы не портить совокупную великолепную картину.

Я, довольная произведенным эффектом, капризно повела плечиком и поинтересовалась, долго ли дамам ждать, пока у них примут одежду и усадят за стол. Никас, сидевший к двери ближе всех, захлопнул рот и, опрокинув скамейку, бросился исполнять нашу вычуру.

– Сильно же они на соревнованиях успели по женскому полу соскучиться, – хихикнув, шепнула мне Тамарка.

Местные мужики, судя по всему, тоже были не прочь усадить нас с Томкой за стол, но, увидев, что дамы не одни, по одному пришли в себя и вернулись к своим столам. Нас со всеми почестями усадили на скамью, парни улыбались, демонстрируя полные рты зубов. Было такое ощущение, что они уже без нас все отметили и пребывали в опьянении.

– Парнища! С победой!!! – радостно крикнула Тамарка, начиная веселье. Те радостно загомонили и заголосили:

– Ур-ра!

– Знай наших!

– Так их!

Сапень встал и ушел к трактирщику, который составлял чистые кружки с подноса под барную стойку.

Маркус завел кричалку боевого факультета:

– С огнем и мечом рвемся в бой, Императора прикрывая собой! – Все подхватили: – Боевой факультет к битве готов, мы передавим всех врагов! – И в конце дробно застучали кулаками по столешнице.

Сапень вернулся с объемистым бочонком на плече и, поставив его на стол, объявил:

– Пиво!

– О-о! – понравилось всем начало.

Затем рядом возникла огромная запотевшая бутыль, размером с еще один бочонок:

– Водка!

– О-о-о!! – продолжение всем еще более понравилось.

Луис, ухмыляясь в усы, принес семь кружек, стаканов и вилок. Служанка с кухни притащила огромное блюдо с ломтями мяса, толстыми кружками кровяной колбасы и маринованными огурцами.

– Я угощаю, – провозгласил Сапень. – Желаю потратить всю свою премиальную стипендию!

Лорг хмыкнул и шлепнул на стол ладонь. Под ней оказалась тройка серебряков. Остальные призеры возмущенно забурлили и тоже стали грохотать кулачищами по доскам, выпуская монеты в общий фонд. Сапень грозно привстал:

– Так! Я сказал! Кто меня тут не уважает? Я угощаю! – а потом чуть тише добавил: – Но если мне не хватит, надеюсь, вы меня немного понеуважаете! – чем вызвал шквал хохота. – А ну, кто первым снимет пробу?

Все бурно обрадовались, загремели стаканами, бутылкой, кружками. Сапень, сидевший с моей стороны, галантно ухаживал за мной, Кафык наливал пиво Тамарке.

– Что желает дама? – наклонился ко мне Сапень, жуя мясо, – Пива? – и потянулся с моей кружкой к бочонку.

– Фу, – я сморщила нос. – Не хочу.

– Тогда что? – Сапень замер. – Приказывай, любой каприз за поцелуй!

Я задумалась и выдала:

– Дама желает коньяк!

Сапень встал, пивнул из своей кружки и ушел к Луису. Вскоре на нашем столе стоял еще один мерный бочонок. Мою пивную, с добрых пять чарок кружку залили коньяком, я отпила, удовлетворенно чувствуя, как горячеет в горле и в животе. Никас дотянулся через весь стол до моей вилки и любезно наколол на нее кусок колбасы. Я благосклонно приняла подношение и зажевала его. Какое-то время все произносили тосты за победу, за то, чтобы и дальше так было, потом последовали тосты за прекрасных дам, за успехи в учебе, за любовь (это Тамаркин). Бочонки и бутыль казались бездонными, постепенно все перешли на простые «будем» и «вздрогнули».

– Ну! – сказал Сапень и подставил мне губы трубочкой.

– Что? – не поняла я, делая еще один глоток и чувствуя, как у воображаемой пристани в голове сносит опорные столбы, и она начинает плыть.

– Поцелуй! – Сапень махнул вилкой, наколотый на нее огурец слетел и плюхнулся в кружку к Тамаре. Я проследила за его полетом и вспомнила:

– А! Сейчас! – серьезно сказала я Сапню, постучала по плечу Кафыка и за Тамаркиной спиной зашептала ему что-то на ухо.

– Для вас, всшугодн! – проговорил Кафык, кряхтя, вылез из-за стола и пошел к Сапню, раскинув руки: – Дорогой друг, дай я тя щас поцелую!

Сапень попытался протестовать, но речь у него почему-то была очень медленная и Кафык, пошатываясь, схватил его голову и звонко чмокнул в щеку.

– Спасибо! – поблагодарила я Кафыка за очумело трясущего головой Сапня.

Кафык попытался сделать учтивый реверанс, но не рассчитал траекторию взмахов руками, его мотнуло и унесло на пирующих за соседним столом мужиков. Послышался возмущенный вопль и произносящиеся заплетающимся языком извинения Кафыка, который в конце попытался опять сделать реверанс. Его отшатнуло и прибило обратно к нашему столу. К этому времени наши с Томой костюмы уже давно подернулись рябью и развеялись, но, как я и предполагала, никто этого даже не заметил. Даже я и то не сразу поняла, что Тамарка сидит и заливисто хохочет над какой-то шуткой Лорга снова в своей кофте с маками.

– Вот это девки! – раскатистым голосом хохотнул какой-то здоровяк, выходя из трактира, – У них желудки даже покрепче будут, чем у Жруги! – и засмеялся вместе с дружками, над им одним понятной хохмой. Надо сказать, что мы с Тамаркой и вправду держались молодцом, а вот Лорг, например, уже выходил (выбегал) один раз на задний двор, зажимая рот руками.

В это время взамен вышедших мужиков очень кстати в трактир заглянули менестрели, обходящие по вечерам подобные заведения в поисках клиентов. Сапень не упустил такую возможность расширить диапазон веселья и оплатил пару песен.

– Сбацайте нам что-нибудь веселое да заводное! – порекомендовал он, обращаясь куда-то в пространство между гусляром и мужичком с обтянутым кожей небольшим барабаном. Те уселись на лавку, рядом пристроился парень со свирелью и бубном, подвязанным к колену, и мальчишка-постреленок с губной гармошкой. Гусляр дернул струны и завел веселую песенку. Постепенно подключился весь оркестр, который хором подпевал в концах куплетов, когда были не заняты губы; парень со свирелью топал ногой и подпихивал коленом звонкий бубен. Задорная музыка заполнила трапезную.

 
Шел добрый молодец тропкою далекой,
В очи светило светило.
Шел он рубиться с чудищем неким,
Меч он повесил за спину.
Правой рукой он махал в такт ноге левой,
Левой махал он в такт правой,
И так увлекся он этим занятием,
Что не заметил засады.
Вылезло вдруг перед ним чудо-юдище
С гордых размеров зубами.
И, не успел добрый молодец вынуть меч,
Был разорван осьмью головами.

Шел следующий молодец тропкою далекой,
Солнце светило над главою.
Шел он рубиться с чудищем диким,
И саблю тащил он с собою.
Левой рукой он махал в такт ноге правой,
Саблей махал он в такт левой,
Но тоже увлекся этим занятием.
И лишь махнул он свободной рукою
Чудовище его сразу и съело.

Шел третий молодец тропкою далекой,
Солнце светило в затылок.
Шел он в деревню к тетке на рынок
И нес лишь мешок с лесопилок.
Вылезло вдруг перед ним чудище ярое,
Да приготовилось напасть,
Но наш герой не растерялся,
Да сыпанул опилок в чудовищные глаза и пасти.

Заревело обиженно чудище,
А герой поднырнул ему под пузо,
Все головы, еле видя, рванулись за ним,
Да завязались меж собою в узел.
Взревели яростно и, чтобы освободиться,
Пооткусывали друг у друга шеи.
А добрый молодец пнул поверженный труп
И пошел дальше на рынок к тетке своей Пелагее.

Мораль сей притчи такова:
На зад свой неприятностей не ищи,
А коль сами нашли, на что тебе дана голова?
Знай – не только чтобы в нее кушать щи!
 

Посетители «Магоеда» постепенно подхватили заводной мотивчик. Я ничего с собой поделать не могла, ноги и плечи сами пускались в пляс. Я наклонилась к Сапню и сказала, что желаю танцевать. Тот обрадовался, встал, помог мне вылезти из-за стола, обхватил за талию и..., я взвизгнула, когда он с легкостью поставил меня на наш стол. Хорошо, что он был широким, массивным и составленным из двух, а то меня так шатало, что я готова была рухнуть обратно на Сапня. Бочонки, бутыль и блюдо парни сгребли к себе на лавки, а взамен рядом со мной поставили Тамарку. Я обрадовалась ей так, будто сто лет не видела, и мы, задорно ухнув, закружились, схватившись под локотки.

– И-эх! – мы поменяли направление вращения.

Бегали так какое-то время, потом нам надоело и мы встали спиной друг к другу, радуя сольными танцами доступных обзору благодарных зрителей. Не знаю, что исполняла Тамарка, но я варьировала кибитские пляски с другими доселе неизвестными науке танцами. Больше всего мне улюлюкали, хлопали, когда я изображала телом волну и, разведя руки и закинув голову, потрясала грудью по обыкновению кибиточниц. Потрясенный Маркус даже притащил мне цветок из украшавшего стену гербария. Я умилилась, прижав ручки к груди, но пришел Луис, погрозил Маркусу пальцем и унес куда-то мой подарок. Я подумала опечалиться, но забыла, о чем собиралась грустить и решила спуститься на землю. Как по ступенькам ступила на лавку, но тут вдруг Никас ринулся на меня вместе со стеной, я попробовала отшатнуться, но они оказались быстрее, и я почему-то повисла у него на шее. Я отлипла от Никаса и погрозила ему пальцем. Он то приближался, то удалялся, видно раздумывая, бросаться ли ему на меня снова. Я опасливо передвинулась к Сапню, который тоже приближался и удалялся, как и Никас. Я задумалась и тут поняла, что это они так танцуют.

– Чем займемся? – спросила я Сапня, отпивая из его кружки.

Тот проделал взглядом долгий путь от моего лица до валенок, торчащих из-под юбки, и икнул. Я было задумалась над таким его предложением, но тут выступил Лорг со своей идеей:

– А давайте устроим тараканьи бега!

– А какой приз? – спросил Сапень, почему-то проводя взглядом обратно от носков валенок до моего лица.

– Поцелуй! – ответил Кафык, придерживая радостную, пошатывающуюся Тамарку.

Сапень задумался, пытаясь что-то вспомнить, и азартно сказал:

– Давайте!

Потом мы долго шли до широкого пустого прохода между рядом столов и барной стойкой. Но дошли не все, Маркус дополз. Остальные посетители трактира, поняв, что намечается что-то увлекательное, бросали в нашу сторону заинтересованные взгляды.

– Участники, двое, на старт! – объявил, подняв вверх кружку, Лорг.

Мы сразу отошли в проход, освободив место для таинственных участников. Никас, отдвигаясь вместе со всеми, сильно качнулся, и, чтобы удержаться на ногах, шагнул вперед. Лорг посчитал это желанием участвовать, подтащил его ближе к стартовой черте. Сбоку от Никаса, покачиваясь на четвереньках, откуда-то выполз Маркус.

– Палочки на изготовку! – опустив кружку на вытянутой руке чуть ниже, скомандовал Лорг. Участники послушно достали палочки.