Текст книги "Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 2"

Автор книги: Семен Бабаевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

Глава XIII
Сон страшнее жары

День выдался безоблачный, жаркий. Солнце поднялось высоко и палило так, что верхние слои воды в реке были как парное молоко. Ни ветерка над степью, ни тучки в небе. И хотя вокруг была вода, прохлады все равно не чувствовалось. Олег приколотил гвоздями к бортам две палки и натянул на них Ленькину рубашку. Очень удобно: и далеко видно, и есть крохотная тень – все же можно спрятать голову. Но сон оказался страшнее жары. Наших путников он начал одолевать сразу же после завтрака. И какой сон! Огромный, мучительный! Бороться с ним у ребят не было сил. Глаза и вправду слипались.

– Леня! Ты меня видишь?

– Чуточку… Как сквозь щелку.

– Это хорошо… А я не вижу тебя вовсе, – сознался Олег. – Я еще сижу, а уже сплю, и передо мной такие сизые круги и волны… Эх, видно, плохо я тренировал свою силу воли! – Олег с трудом поднялся, лодка качнулась. – Знаешь что, Лень? Давай бороться с сонливостью.

– Как?

– Очень просто. Плеснем в глаза воды и потрем их кулаками. Плеснем и потрем…

– Проще сказать, будем умываться.

– Нет, не просто умываться. Смотри, как я это делаю. Раз-два, раз-два! Готово! Расклеились!

Однако и вода не помогла. Лишь на короткое время она отогнала сон. Убаюкивали и река своей блестевшей гладью, и покачивание лодки, и чистое небо, и жара.

– Лень! Ты только не ложись, – приказывал Олег. – Главное, сидеть ровно и голову не вешать. Если ляжем – уснем. Будем крепиться изо всех сил. Давай петь, смеяться насильно.

– Как же насильно? – удивился Ленька. – Насильно я ничего не умею делать.

– Тогда пощекочи меня, а я тебя.

– Щекотки я не боюсь.

– Трудно с тобой, Лень! – обиделся Олег. – Ну, представь себе такую смешную картину. – Олег рассмеялся. – Можешь представить?

– Это могу.

– Картина такая: плывет по Егорлыку «Нырок», а мы спим в нем как мертвые. Лодка причалила к берегу. Подошли люди и спрашивают: кто? откуда? Посмотрели наши документы. Узнали – из Грушовки. Берут нас сонных, укладывают в грузовик и везут. Просыпаемся и смотрим – Грушовка. И твоя мать идет к тебе с хворостиной.

– Фантазия! – с сонной улыбкой сказал Ленька. – Этого не может быть.

– А все ж таки смешно?

– И ничуточки, – ответил Ленька и уронил голову на грудь.

– Ну, ну, не дремли! И чем же тебя рассмешить? Эй, Лень! Не клюй носом! – крикнул Олег так, что Ленька вздрогнул. – Придумал! Давай купаться! Нырнем прямо с лодки и в один миг избавимся от этой сонливости. Вот здорово! И как это я раньше ее придумал! Ну, согласен? Да открой глаза!

– Согласен, только поочередно, – сказал Ленька, протирая глаза кулаками. – Купайся сперва ты, а потом я, а то лодка уплывет от нас.

– Какой ты, Лень, рассудительный! Да и как она может уплыть? Мы будем нырять тут, возле лодки. Ну, сигай первым!

– Да, первым! За Олегом разве успеешь! Ленька хотел подняться, а Олег вытянул вперед руки и, как резиновый, вылетел из лодки. Брызги взлетели столбом выше «Нырка».

– Ага! Утопил сон! – кричал Олег, загребая воду короткими, согнутыми в локтях руками. – Нету сна! Сгинул! Ушел на дно! Да прыгай же скорей, Лень!

Ленька будто и не слышал Олега. Пусть орет. Он без этого не может. А Ленька может. Разделся молча, не спеша, в воду спустился осторожно. Держась за борт руками, он окунулся сперва по пояс, затем по грудь и по шею и только тогда, легко вскидывая руки, спокойно поплыл.

Лодка плыла и плыла, чуть покачиваясь; в ней все так же спал Черныш, а друзья купались и купались. У Олега посинели губы и мелко дрожал подбородок. Ленька хоть и не дрожал, но тоже порядочно замерз. На лодку они взобрались охотно, согрелись, обсохли, подставив солнцу спины. И опять стали слипаться глаза. Сонливость после купанья не только не прошла, а еще большей тяжестью навалилась на них.

Что делать? Олег обхватил мокрую голову руками, задумался и чуть было не уснул сидя.

– Нельзя сидеть, – сказал он, вставая. – Надо заниматься делами. За работой не уснешь. Бери, Лень, журнал и пиши. Я буду диктовать важные мысли… Пиши: «Река течет, а лодка плывет…»

– Ну, придумал, капитан! – перебил Ленька. – Какие же это мысли? Все знают, что река течет. И лодка плывет! Что же ей делать, если она на воде?

– Ты не перебивай! Я здесь капитан или кто?

– Ты… И раз ты капитан, то и придумай, как нам лодку не останавливать и выспаться.

– А ты придумаешь!?

– И придумаю.

– А ну?

– Предлагаю спать в лодке! – гордо объявил Ленька. – На кораблях как? Капитан и его помощник спят поочередно. Вот так и мы.

– Чего ж ты до сих пор молчал? – буркнул Олег. – Да, другого выхода нет. Кто ляжет первым?

– Начинай, Олег. Ну, действуй, капитан!

Олег отказался. Да иначе он и не мог поступить. Если бы кто знал, как трудно было ему! Но Олег и в эту минуту не забывал, что он тренирует свою силу воли, и рассудил так: мне хочется, а я не должен хотеть. Да и нехорошо капитану ложиться первому. Пусть сперва выспится помощник. И Олег, поправив на влажных трусиках широкий пояс, насупил брови и строго сказал:

– Вот что, Леня. Первому спать не капитану, а помощнику. Понятно? Исполняй мой приказ!

Леня не гордый. Он хотел пожалеть друга. А раз Олег сам считает, что Леньке спать первому, пусть так и будет. Не сказав ни слова, Леня отодвинул Черныша и лег, спрятав голову в тень. Глаза сами закрылись – и все, нет Леньки. Он точно провалился куда-то.

Ленька не знал, конечно, каких страшных усилий стоило Олегу одному сидеть в лодке; не видел, как его друг, тренируя силу воли и боясь уснуть, загребал лопатой воду, раскачивал лодку, гнал ее по течению.

Леньке показалось, что он только-только уснул, а Олег уже толкает в бок лопатой и говорит:

– Вставай, Леня! Пора сменить капитана! Погляди, что творится на небе. Наверно, будет дождь. Да встань, а то водой оболью!

Пришлось вставать. Ох, как же не хотелось! Лучше бы и не ложился. Протер глаза, осмотрелся. И Егорлык и небо были серые. На юге, там, где, по предположению Леньки, осталась Грушовка, синела грозовая туча.

– Ну, садись на мое место! Разбудишь перед вечером.

Глава XIV
Море в степи! Вот это чудо!

Олег и во сне оставался Олегом. Удивительно беспокойная натура! Спал он тревожно. То вздрагивал всем телом так, что покачивалась лодка, то мычал и локтем толкал ни в чем не повинного Черныша, то что-то бурчал или выкрикивал, а что – Ленька не мог разобрать.

Не до Олега было Леньке. У него превосходное настроение! Что значит хоть немного поспать! Совсем другим делается человек!..

А когда у Леньки было хорошее настроение, он всегда начинал писать стихи. В такие минуты стихи писались быстро, легко. Ленька взял вахтенный журнал и записал шесть строчек:

 
Мой Егорлык!
Какой же ты красивый!
Степная необычная река.
Вперед, вперед!
Меж волн вольнолюбивых
Неси любимца нашего – «Нырка».
 

Так незаметно прошел час, а может, и больше. Ленька отложил тетрадь и стал раздумывать о том, что их ждет в Сухой Буйволе. В голову почему-то пришла двоюродная сестренка Олега, Марфутка, и Ленька представил ее такой же, как Олег, черноголовой и шустрой. Потом Ленька стал замечать, что с Егорлыком происходило что-то странное и непонятное, и немного испугался. Помощника капитана поразило то, что Егорлык вдруг точно разбух, поднялся и сделался широким и полноводным. Ленька не заметил, когда именно берега, все такие же глинистые, раздвинулись и стали низкими. Местами они и вовсе утонули, и вода, выйдя из берегов, залила балочки, низины.

Вот так диво! Егорлык теперь был таким спокойным, что «Нырок», казалось, замер на месте. Вода точно застыла. Берега далеко; они такие низкие, что не заслоняли собой степь. Или разбудить капитана? Дело это серьезное. Нет, пусть спит. Не долго думая, Ленька поднял весла и начал грести. «Нырок» малость ожил. Двигался тяжело, медленно, а Ленька работал веслами изо всех сил. Вот когда Ленька почувствовал, что лодка перегружена! Так он, взмахивая веслами, проехал километр или больше – думал выбраться из стоячей воды. Уморился, лицо покраснело и покрылось потом.

Невесело смотрел он на спящего Олега, но будить не стал. Пусть спит. Может быть, помощник капитана и сам выкарабкается из беды. Трудно было плыть. Черпал ладонями воду, умывался и снова брался за тяжелые весла. А Егорлык все ширился и раздвигался, и вдруг как-то неожиданно перед изумленным взором Леньки открылось море… Вот это да! Самое настоящее море – над водой сизый туман, берегов не видно. Ленька даже привстал, огляделся: не верил своим глазам.

– Олег! – Ленька толкнул капитана веслом в бок. – Хватит тебе дрыхнуть! Проснись! Посмотри, что вокруг нас… Олег! Мы попали в море! В море, понимаешь?!

Олег приоткрыл глаза, спросил:

– Какое там еще море?

– Обыкновенное. Видишь, как качает «Нырок» – как детскую люльку!

– Глупость! Никакого моря тут нет.

Олег поднялся и от удивления сперва почему-то рассмеялся. Плакать надо, а он зубы скалит! Потом понял, насупил брови и смотрел долго то на безбрежную водную гладь, то тер кулаками глаза.

– Что это, Лень?

– Море.

– Какое?

– А мне откуда знать?

– Но где же мы находимся?

– На воде.

– Ты, Лень, без шуток. Скажи, куда девался Егорлык?

– Пропал, а куда, не заметил.

– Эх ты, растяпа! Что у тебя было по географии?

– Пятерка… А что?

– А то, Алексей, что пятерки мы получать умеем, а своей родной географии не знаем. Я так думаю, это Ново-Троицкое водохранилище.

– Почему ты так думаешь?

– Помню, в газете читал.

– Читал! – обиделся Ленька. – А почему молчал?

– Из головы улетело.

Олег поддернул трусики, поправил широченный ремень, повернув его медной бляхой наперед, что он делал всякий раз, когда волновался или злился.

– Да, Алексей, плохой ты помощник капитана!

– При чем тут я? Разве я хотел?

– Да как же так! Не успел я прилечь, и на тебе – ты потерял Егорлык и влетел в какое-то море! Реку потерять – это же позор. Ну, ты не злись, а расскажи все по порядку. Как это случилось?

– Как-то само по себе. Сперва река взбухла, и «Нырок» остановился.

– Почему меня не поднял сразу?

– Пожалел. Думал, что сам.

– «Сам, сам»! – передразнил Олег. – Вот теперь и радуйся.

– А ты, Олег, без паники!

– Да я совершенно спокоен. – Олег через силу засмеялся. – Даже смешно! – И снова озабоченно, грустно: – Жаль, Лень, что у нас нет компаса. По реке можно было двигаться и без компаса, а по морю… Как теперь нам быть? Назад не поплывешь. Эх, был бы в нашем «Нырке» хоть плохонький моторчик!..

Ребята приуныли. Загрустил даже Черныш. По сумрачному взгляду было видно, что чрезмерное обилие воды не радовало и его. Умная собака все понимала.

Минут десять сидели молча, как бы прислушиваясь к всплескам волн. А «Нырок» все так же поплавком поклевывал на волнах. Олег то бледнел, то багровел. (Это значит – капитан переживает!) Он вдруг встал. «Нырок» закачался сильнее. Олег стоял и, скрестив, как обычно, руки на груди, думал. Ленька ему не мешал. Пусть думает.

– Нюни распускать не будем, – сказал наконец Олег, точно разговаривая сам с собою. – Возьмем себя в руки и докажем, что мы мужчины! Вперед, и только вперед! Не может же быть, чтобы в этом море не оказалось берегов! Есть, и мы до них доберемся! Уступай мне капитанское место!

И Олег, удобно усевшись на капитанском место, снял свою белую рубашку и приказал помощнику вбить еще по два гвоздя в те палки, которые были приколочены к бортам и на которых болталась Ленькина красная рубашка.

– Используем природную силу, – пояснил Олег. – Потуже натянем на палки две рубашки, будет облегчение. А ветерок попутный. Действуй, только попроворнее!

На этот раз Ленька выполнил приказ с необычной для него быстротой. Вернее сказать, он его перевыполнил. С одобрения капитана вынул из мешка довольно прочный шнур и для большей устойчивости мачт сделал растяжку – протянул шнур от верхних концов палок к носу лодки.

– Молодец, Лень! – похвалил Олег. – Голова у тебя сообразительная. Это хорошо!

На горизонте клубились тучи, молния рассекала черное небо. Глухо, точно в глубине моря, громыхал гром. Наши мореплаватели боязливо поглядывали на небо. Море и гроза – непривычно. Но радовало то, что свежий ветер, какой бывает в степи только перед дождем, разгонял дымку, легко надувал парус, трепал четыре рукава – два красных и два белых. «Нырок» горделиво поднял нос и сдвинулся с места. Может быть, он и понесся бы по волнам, но слишком был мал парус. Когда же капитан усердно заработал веслами, а помощник лопатой, у «Нырка» прибавилось сил, и он поплыл быстрее, чем по Егорлыку. Плыли долго. Гребли молча. А ветер крепчал. «Нырок» набирал скорость и проворно подплясывал на встречной волне. И когда вокруг посветлело, ребята увидели черную полоску, похожую на спину большой рыбы. Подплыли ближе. И вдруг Олег крикнул:

– Берег! Ура!

Да, точно, это был берег. Зоркий глаз капитана не ошибся. Но берег был несколько необычный – не природный. Его принесли сюда люди. Насыпали земли, утрамбовали и одели, как в панцирь, каменными плитами и назвали плотиной. Это она вышла на бой с Егорлыком. Растянулась поперек реки, подставила речной стремнине свои могучие плечи – попробуй взберись, перепрыгни. Егорлык злился с месяц. Бил волной по каменным плитам, хотел с разгона перепрыгнуть плотину или размыть ее – и не смог. С каждым днем течение его замедлялось. Обессилев вконец, он разлился широко-широко и превратился в море. А плотина стояла как гранит. Была она длиннющая и высоченная, как скала.

– Надо обследовать преграду! – Олег хмуро посмотрел на плотину. – Кажется, мы попали в ловушку.

– Радуйся, что хоть добрались до суши! – грустно молвил Ленька. – Отсюда можно пешком вернуться в Грушовку.

– Вернуться? – удивился Олег. – На посмешище? И не думай, Алексей! Назад для нас дороги нету. Хоть ползком, хоть на карачках, а до Сухой Буйволы доберемся.

Глава XV
Вдали от Грушовки

Ленька благоразумно промолчал. Конечно, возвращаться в Грушовку нехорошо. Уплыли тайно, ночью – и вдруг вернулись, и не на лодке, а пешком. Грушовские мальчишки засмеют. Они же ни за что не поверят, что в степи образовалось такое морище, и эта плотина. Нельзя будет показаться на улице.

Олег был мрачен. Поддернул трусики, вынул из чехольчика нож, повертел его в руке, о чем-то думая, и снова сунул на место. Затем, не сказав ни слова, оставил Леньку в лодке, а сам отправился на разведку. Подняться на плотину было нелегко и опасно. Бок у нее крутой и высокий, можно свалиться в воду. Хорошо, что каменные плиты были ноздреватые, не скользкие, а к тому же еще и опутаны проволокой. Хватаясь за нее руками, Олег, как верхолаз, быстро взобрался на плотину, помахал Леньке рукой и скрылся. А Ленька посадил на колени приунывшего Черныша и задумался. Да, слов нет, неприятная получилась история! Если бы Ленька знал про эту плотину и про море, ни за что бы не поплыл. Какой интерес сидеть в лодке и загорать возле этих рыжих камней!

Тучи на небе бушевали, и та, синяя, что была возле Грушовки, теперь повисла над морем – того и гляди, польет дождь. Леньку удивляло то, что в рассуждениях Олега путешествие по Егорлыку выглядело таким легким и увлекательным, что ничего лучшего и желать не надо – плыви и радуйся… Вот так всегда бывает: в мечтах все получается просто и красиво, а в жизни выходит не так.

Раздумья Леньки прервал Олег. Он точно свалился с плотины. Уселся на свое место и молчал. А над водой начинали сгущаться сумерки, и гром раздавался все ближе и ближе. Пора подумать и о ночлеге. А капитан молчит.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Ленька. – Все разведал?

Олег не ответил, точно не слышал вопроса.

– Да ты что, Олег? Онемел?

– Беда, Лень… Преграда. Плыть дальше некуда.

– Что ж там, наверху? Расскажи толком!

– Вид хороший. Через плотину протянулось шоссе, а по ту сторону снова течет Егорлык и стоит гидростанция. Все, Лень! Застряли.

– А какая собой эта гидростанция?

– Большая… Какая ж еще!

– И огни пылают?

– Пылают, – неохотно отвечал Олег. – Да и какое это имеет значение?

– Все ж таки интересно.

– Не вижу интереса! В этом месте Егорлык разрублен пополам, и тут конец нашему плаванию.

– Почему конец? – желая подбодрить капитана, спросил Ленька. – А может, и не конец. Может, мы найдем выход.

– Есть мысль?

– Предложение.

– Излагай. Только кратко и не тяни.

– Перетащить «Нырок» через плотину и спустить его снова в Егорлык. Пусть несется дальше! Ну, что, Олег, здорово придумал?

– На словах ничего, подходяще. – Олег не мог спокойно сидеть. Резко встал, опять скрестил на груди руки. – Говоришь, перетащить? В общем, конечно, это идея. Но как его, чертяку, перетащить? Плотина высокая, а «Нырок» тяжелый.

– Эх, если бы был такой кран! – мечтательно заговорил Ленька. – Он взял бы «Нырок» как рукой, поднял бы и опустил бы на той стороне.

– «Бы» да «бы»! – передразнил Олег. – Все это, Лень, одна фантазия. А нам нужно придумать что-то реальное, практическое.

– Поесть бы надо, Олег, – робко намекнул Ленька. – В животе урчит.

– Потерпи, успеем! – Олег посмотрел в ту сторону, куда уходила плотина. – Знаешь что? Поедем в обход. Должен же быть конец этой преграде. Может, там окажется низкий берег, и мы свободно перебазируемся на ту сторону.

Ленька согласился, но неохотно. Просто не хотел вступать с капитаном в пререкания. Олег окунул в воду весла, и они поплыли.

Плотина изгибалась все больше и, постепенно снижаясь, вскоре сровнялась с пологим берегом. Олег и Ленька, а следом за ними и Черныш вышли на песок и вытащили лодку. Сторожем оставили Черныша. Песик ни за что не хотел один оставаться возле «Нырка», пришлось его привязать за шнур. Вприпрыжку друзья понеслись к тому берегу, который находился за плотиной. Выскочили на шоссе – насыпь высокая. Отсюда хорошо были видны спускавшиеся от плотины четыре водосточные трубы, здание гидростанции с высокими, ярко освещенными окнами, убегающие в степь стальные фермы с высоковольтными проводами, извилистое русло Егорлыка в обрывистых, из красной глины, берегах. Ребята оглянулись, осмотрелись. У капитана глазомер точный. Отвечая на Ленькин немой вопрос, Олег сказал:

– Далековато! Километра полтора, не меньше. И еще надо принять во внимание это дорожное полотно.

В знак согласия Ленька закрыл глаза. О чем еще говорить? Без слов все понятно. С понурыми головами вернулись к лодке. Черныш так прыгал от радости, что запутался в шнуре. Сели на песок и хотели обдумать, что делать и как быть. В помрачневшем небе, как раз над морем, грозно, как бы предостерегая, затрещал гром. Тяжелые капли ударялись о лодку, часто клевали воду, конопатили песок, отчего он вспыхивал серым дымком.

Не сговариваясь, Олег и Ленька разом приподняли лодку и, натужась, перевернули ее. Отыскали камень и подложили его под нос «Нырка». Получилось, в общем, неплохое укрытие. Правда, просвет между землей и бортом лодки был узкий, ребятам пришлось пролезать на животах. Черныш же прошел под лодку свободно, даже не нагибая голову. Только они спрятались сами и втащили мешок с харчами и вещи, полил такой дождь, что песок вокруг раскис и почернел.

Гроза, ливень, молнии, так и крестившие небо, как бы сгустили сумерки. Быстро потемнело. Наступила вторая ночь вдали от Грушовки, и какая это была ночь! Дождь с мелким градом навалился на лодку и шумел так, как шумит водопад в горах, – тягуче, непрерывно, со стоном.

Олег и Ленька лежали на животах. Так удобнее. Можно и смотреть и отдыхать. На лицо попадали брызги. Дождевая вода холодная. В узкий просвет было видно зарево, оно вставало из-за плотины. Это огни на гидростанции. Там и светло, и сухо, и никакой дождь не страшен. Вокруг же «Нырка» кромешная тьма да грохот воды. Кажется, не только бушевал ливень, а поднялось, забурлило водохранилище, и вот-вот волны подхватят и унесут опрокинутую лодку. В те мгновения, когда молния гуляла по небу и рвала тьму, ребята видели и горбатую спину плотины, и гладь чернильно-синей воды. Она вспыхивала и загоралась.

Мысленно Ленька проклинал тот час, когда они покинули Грушовку. Подумать только, серьезные ребята, а устроили такую детскую игру: сели в лодку и понеслись! «Ну, пусть Олег, – думал Ленька, подперев щеку кулаком и глядя во тьму. – Олег без этих причуд не может – характер. Его всегда тянет куда-то под облака. А как же я решился на это? Ведь я комсомолец, и мне просто стыдно быть таким легкомысленным и безрассудным».

Можно было ехать в Сухую Буйволу и на машине. Кому нужно это показное геройство? Да никому. От него ни пользы, ни прибыли. Эх, были бы сейчас в Грушовке – милое дело! Спи себе спокойно под навесом. Так нет, уплыли, и теперь сиди под этим «Нырком», как в пещере! А если всю ночь будет свирепствовать ливень? Смоет лодку. Да еще и неизвестно, что будет завтра: удастся ли переправить «Нырок» на ту сторону плотины?

– Ну, что, Лень, пригорюнился? – спросил Олег. – Страшновато? А я люблю, когда вокруг бушует.

– Не страшно, Олег, а горько.

– Уже и загорчило? Быстро! Небось жалеешь, что уплыли?

– И жалею, – сознался Ленька. – Послушался тебя.

– Эх ты, герой! Опять ноешь? Вот и конец твоей выдержке. Сдался!

– При чем тут моя выдержка? Разве ты сам не убедился, что вся эта затея никому не нужна? Нельзя же, Олег, геройствовать так, ради какой-то прихоти.

– Что мелешь? Какая прихоть? Нас же на важное дело командировали! Как же ты, Лень, этого не понимаешь? А еще комсомолец!

– Комсомола не трогай и не бодрись! Я-то тебя знаю. Это ты на словах такой стойкий, а тоже приуныл. Чего так тяжко вздыхаешь?

– Я приуныл? Я вздыхаю? – запальчиво переспросил Олег. Он от нетерпения задвигался, хотел встать и больно стукнулся затылком о доску. – Ну, тогда смотри, какой я приунывший! Смотри, друг мой горький, как я вздыхаю!

Ленька не успел сказать слова, как Олег быстро, по-пластунски выполз из-под лодки, поднялся во весь рост, подставив грудь дождю. Косые, с ветром струи хлестали его, холодная вода обнимала все тело. Олег приподнялся на носках и, взмахнув руками, что есть силы заорал:

– Эй, гроза! Ты меня слышишь? Бей меня, молния! Секи меня, дождь! Стерплю, не испугаюсь! И если мой друг Алексей Завьялов струсит и уйдет от меня, я не остановлюсь и один приду в Сухую Буйволу!

Ленька не видел своего дружка, а только слышал сквозь шум дождя его голос. Но вот скрестились молнии, тьмы вокруг как не бывало, и Ленька увидел Олега. Он стоял, подняв к небу тонкие руки. Его худенькая, напряженно вытянутая фигура в мокрых трусах, с широченным поясом и ножом в чехле в жарком блеске молнии казалась высеченной из гранита… Эх, как же красиво стоит! Гордо и смело! Тут Ленька впервые позавидовал своему другу.