Текст книги "Черная татуировка"

Автор книги: Сэм Энтховен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Ну, – сказала она, – ничего не поделаешь. – Она печально улыбнулась. – Мне очень жаль, Джек, – сказала она. – Не надо было тебе в это вмешиваться. Никому из нас не надо было это делать.

Она отвернулась, снова сделала глубокий вдох и сказала со злостью, какой Джек прежде никогда ни от кого не слышал:

– Надеюсь, ты подавишься, кусок де…

А в следующее мгновение Скордж бросился к ней.

Демон прыгнул, налетел на Джессику и сразу сбил ее с ног. Она упала навзничь. Пару секунд Джессика и демон боролись, но Скордж быстро прижал к земле ее руки и приблизил свою черную физиономию к лицу женщины. Джессика продолжала сопротивляться, как могла: она извивалась и скалила зубы. Джек стоял и беспомощно смотрел на Джессику и демона. И вдруг от лица Джессики начал исходить странный свет – дымный, белесый. Этот свет заполнил пространство между Джессикой и демоном… и был мгновенно поглощен. Джессика вдруг испустила долгий хриплый вздох, невероятно долгий. Казалось, демон высасывает дыхание из ее тела.

«Не просто дыхание, – понял Джек. – Он отбирает у нее жизнь». Прямо у него на глазах демон забирал у Джессики жизнь! Джек даже не успел подумать, как бы ему помешать этому, как Джессика содрогнулась и застыла. Хриплый звук замер, а в следующее мгновение Джессика обмякла и опустилась на землю.

Демон поднял веки и отвел взгляд от несчастной женщины.

Он посмотрел на Джека.

Он начал распрямляться.

Он шагнул к Джеку!

«Что это? – мелькнула у него страшная мысль. – Не может быть!» Это было несправедливо! Ему никто не поручал драться с демонами! Он должен был только сидеть и смотреть! Оторопев от страха, Джек попятился назад, налетел на могильный камень и упал. Охваченный ужасом, неспособный отвести взгляд от демона, он начал бешено брыкаться, пытаясь отползти подальше. Но демон продолжал наступать. Черная фигура шаг за шагом приближалась к мальчику. Демон был все ближе и ближе. Джек зажмурился. Но вдруг…

– Э! – прозвучал громкий окрик. – Эй, ты!

Джек открыл глаза. Между ним и демоном стоял Чарли.

Послышался негромкий хлопок, и в руках Чарли появились одинаковые оранжевые светящиеся шары.

– На, подавись! – крикнул Чарли и швырнул огненные шары.

Они угодили демону прямо в живот. Неожиданно, к полному изумлению Джека, фигуру демона охватило пламя.

А потом Скордж закричал.

Этот крик был похож на визг тормозов, на звук медленно разрываемой бумаги. Черный силуэт демона расплылся, заметался во все стороны в попытке уклониться от магического огня, и с каждым его движением языки пламени завывали все больше. Крик демона не утихал, он продолжал звучать на той же пронзительной ноте. Скордж пытался сбить пламя руками, прыгал по земле. Пламя устремилось вверх, оно пронзило тело демона насквозь, а потом…

Пламя исчезло, осталось только несколько голубых искр в воздухе.

Тишина.

– Ха! – крикнул Чарли. – Ха-а-а-а-а-а-а-а!!!

Эсме локтем оттолкнула его и склонилась к Джеку.

– Ты в порядке? – спросила она.

Джек смотрел на нее, на ее красивое лицо.

– Да, – сказал он. – Все отлично.

Эсме улыбнулась ему!

– Но похоже, он прикончил Джессику, – добавил Джек.

Улыбка Эсме сразу угасла. У Джека больно защемило сердце. Эсме посмотрела на безжизненное тело Джессики.

Она опустилась на колени рядом с женщиной и пощупала пульс.

– Она… – вырвалось у Джека.

– Да, – грустно сказала Эсме. – Она умерла.

– Зато я прикончил его! – воскликнул Чарли, пританцовывая на месте. – Я его прикончил! Скордж мертв!

МЕЧИ И ГОЛУБИ

Они снова были в театре. Наконец дверь открылась. Послышался голос Эсме.

– Можете войти, – сказала она.

Джек посмотрел на Чарли. Они прождали в коридоре почти двадцать минут, пока Эсме рассказывала Реймонду, что случилось с Джессикой. Но Чарли еще несколько секунд простоял, прислонившись к стене. Потом, видимо решив, что пора идти (а не потому, что его позвали), он шагнул к двери. Эсме отошла в сторону, чтобы пропустить мальчиков. Джек вздохнул, вошел следом за Чарли, обвел взглядом комнату и ошеломленно заморгал.

Помещение, в котором они оказались, было не таким большим, как комната с бабочками, но оно тоже впечатляло. Прямо посередине комнаты стояла огромная кузнечная печь, которую топили углем, но сейчас она не горела. Над печью был подвешен горн, от него к потолку уходила труба дымохода. Вокруг печи вдоль стен стояли верстаки, на стенах висели полки с инструментами, и стояло еще несколько каких-то станков. С одним из этих станков возился Реймонд – что-то отлаживал. Он стоял спиной к мальчикам и даже не обернулся, когда они вошли.

– Это арсенал, – объяснила Эсме, хотя Джеку показалось, что этого можно было не говорить.

Свободное от полок пространство на стенах было от пола до потолка увешано оружием.

Тут были всевозможные топоры: с одним лезвием и с двумя, небольшие метательные топорики, томагавки и большущие алебарды с двухметровыми рукоятками и лезвиями в форме полумесяца – от одного взгляда на такой топор Джек чувствовал себя разрубленным надвое. Тут были метательные звездочки, дротики и всевозможные ножи – одни в чехлах, другие без. Но больше всего тут было, конечно, клинков различного рода.

Шпаги с длинными острыми лезвиями и такими тонкими кончиками, что их едва можно было разглядеть. Сабли и ятаганы – кривые, зловещие. Здесь было режущее и колющее оружие, о каком только знал Джек. Кроме того, попадались и такие виды оружия, о которых он даже не слышал.

– Хорошая коллекция, – сказал Чарли, делая вид, будто для него в этом нет ничего особенного. – Где вы это все раздобыли?

– Один или два старых образца принадлежали Братству, – сказала Эсме. – Но большую часть оружия Реймонд изготовил сам.

– Подойдите сюда, – проворчал Реймонд, не оборачиваясь. – Хочу вам кое-что показать.

Пробравшись между длинными верстаками, мальчики подошли к Реймонду. На столе рядом с ним лежало что-то длинное, завернутое в толстое черное полотно. Реймонд стал разворачивать ткань.

– Это, – сказал он Чарли, – я сделал для тебя.

Это был меч. Очень большой. Пока только лезвие без рукояти. Длинное, с тускло-синим стальным отливом, оно заканчивалось коротким необточенным штырем, на который должна была быть насажена рукоять. Лезвие было выковано в форме катаны, японского самурайского меча. Даже незаконченный, меч выглядел красиво, пропорционально и изящно, но при этом – смертельно опасно.

– Круто, – выдохнул Чарли и протянул руку, чтобы потрогать меч, но в его руке оказались защитные очки.

– Надень их, – проворчал Реймонд.

– Джек? – окликнула Эсме.

Джек обернулся. Эсме бросила ему другие очки. Он успел поймать их и улыбнулся девушке. Она в ответ улыбаться не стала, а быстро надела свои очки и поспешила к мальчикам, чтобы посмотреть на то, что собирался показать Реймонд.

Великан щелкнул тумблером. Станок начал издавать негромкое электрическое гудение. По мере того как машина набирала обороты, гудение превратилось в пронзительное завывание. У станка сбоку было небольшое колесо – не больше кулака Джека. Именно это колесо и вертел мотор.

– Теперь смотрите, – сказал Реймонд, опустив на глаза очки.

Он взял незаконченный меч Чарли и легко, но твердо прижал его лезвие к поверхности вращающегося колеса.

Колесо взвизгнуло, в стороны посыпались снопы ослепительно голубых искр. На них было больно смотреть даже в темных защитных очках. Искры отлетали от металла на полметра. Реймонд провел одним краем лезвия по точильному кругу дважды – с обеих сторон. Его движения были плавными и легкими. Понятно, сказывались годы практики. Затем он перевернул меч и заточил лезвие с другой стороны.

Джек нахмурился, пристально глядя на меч сквозь фонтаны искр. Ему казалось или меч действительно стал уменьшаться в размерах?

Реймонд перевернул меч и снова заточил его. И еще раз. И еще.

Теперь Джек ясно видел: меч становится меньше. А потом наконец до него дошло: Реймонд не затачивал лезвие. Он его уничтожал. Он уничтожал меч Чарли!

Точильный круг скрежетал и визжал, врезаясь в сталь. Реймонд нажимал на лезвие все сильнее, и в стороны разлетались все более крупные искры. Джек следил взглядом за падающими искрами, за тем, как их цвет из белого становился оранжевым, как они потом чернели и падали на покрытый пятнами окалины верстак. Длинное лезвие превратилось в короткий тупой обрубок. Наконец Реймонд бросил то, что осталось от меча, на верстак, аккуратно снял очки и выключил станок.

Когда вой мотора стих, Реймонд взял щетку и тряпку, старательно вытер верстак, смел опилки в кучку и выбросил в стоявшее рядом мусорное ведро. Затем он поднял ведро и направился к двери в дальнем конце комнаты. Мальчики оторопело уставились ему вслед.

– Так для чего же тогда, черт побери, вы его делали? – наконец выпалил Чарли.

– Просто смотри, – тихо сказала Эсме.

Они пошли за Реймондом. За дверью оказалось что-то вроде кладовки. По обе стороны вдоль стен тянулись металлические полки. Реймонд достал с самой верхней справа небольшой, чем-то наполненный мешочек и, высыпав его содержимое в ведро, тщательно перемешал с опилками, оставшимися от меча Чарли.

– Иди осторожнее, – сказал он Джеку, чем сильно удивил мальчика. – Там нет никакого ограждения, поэтому близко к краю не подходи.

С этими словами Реймонд открыл еще одну дверь, через которую они вышли на крышу.

Ночной воздух был прохладным, от оранжевого света лондонских фонарей небо приобрело странный фиолетовый оттенок. Крыша театра с этой стороны была широкой и плоской. В самой середине стоял большой кубический ящик, грубо сколоченный из досок. Ящик был высотой почти в рост Джека, изнутри его доносились воркование и шелест. Эти звуки Джек слышал отчетливо, несмотря на шум уличного движения Уэст-Энда, а этот шум был очень громким даже здесь, наверху.

Реймонд отвернулся и стал набирать из ведра странную смесь и сыпать ее большими горстями в щель в крышке ящика. Шелест и воркование зазвучали громче.

Некоторое время все молчали.

– А что вы делаете? – не выдержал Джек.

– Кормлю голубей, – ответил Реймонд.

– Это мы видим, – буркнул Чарли. – Мы хотим узнать, почему вы кормите их стальными опилками?

– Они не ели с тех пор, как я поймал их, – ответил Реймонд. – Они голодные.

И он как ни в чем не бывало продолжал кормить птиц, улыбаясь и причмокивая. Мальчики стояли, вытаращив глаза.

Потом они переглянулись. А затем снова уставились на Реймонда. Наконец он обернулся и посмотрел на Чарли.

– Я делаю мечи уже тридцать лет, – сказал он. – Я расскажу тебе, как это делается.

Чарли еще на миг задержал взгляд на Реймонде и пожал плечами.

– Ладно, – сказал он.

– Надо найти хороший кусок металла, – начал Реймонд. – Конечно, я рассказываю упрощенно. Потом надо разогреть его в печи. Лучше всего, чтобы температура составляла тысячу четыреста градусов, но для приблизительного описания вполне сгодится такое определение, как «чертовски горячо». Следишь за мыслью?

– «Чертовски горячо», – повторил Чарли.

– Потом берешь здоровенный молот и начинаешь бить по металлу. Когда металл приобретает нужную форму, ты его закаляешь.

– Как это?

– Суешь во что-нибудь холодное, чтобы металл остыл, – негромко сказал Джек.

– Верно, – кивнул Реймонд, бросив взгляд на Джека. – Потом, – продолжал он, – я превращаю металл в опилки. Собираю опилки, смешиваю с зерном и скармливаю голубям.

– Зачем? – недоуменно спросил Чарли.

Реймонд ухмыльнулся, и его борода встала торчком.

– Затем. На следующий день, когда природа сделает свое дело, я собираю то, что остается под голубятней, переплавляю этот материал и все начинаю сначала.

– Что именно?

– Впервые я услышал, будто бы этим занимались саксонцы, – невозмутимо ответил Реймонд. – Они использовали кур. Арабы, проживавшие в Толедо, предпочитали голубей. А некоторые восточные кузнецы не брезговали страусами, если верить легендам.

– Да о чем вы говорите, не пойму? – удивленно спросил Чарли.

Реймонд нахмурился.

– О помете, – сказал он таким тоном, словно все было вполне очевидно. – О фекалиях. О птичьих какашках.

Мальчики изумленно вытаращили глаза.

Реймонд вздохнул.

– Задам вам один вопрос, – сказал он. – Чем пахнет птичий помет?

– Аммиаком, – ответил Джек и сам удивился.

– Точно! – усмехнулся Реймонд. – В нем полным-полно азота. Словом, надо скормить стальные опилки птичкам, но, конечно, с изрядной порцией зерна, а когда опилки… ну, выйдут наружу, азот успеет вступить в реакцию с металлом и он станет более прочным. Получившийся материал следует подвергнуть плавке и снова выковать из него клинок нужной формы. Меч, конечно, получится меньшего размера, но зато он будет сверхпрочным. Проделаешь так раза три-четыре – и сталь станет еще прочнее. Ну вот… – Он немного помолчал. – Я делаю хорошие мечи, одни из самых прочных и острых в мире. Я не хвастун. Быть может, у других кузнецов мечи выглядят красивее. Но моим мечам можно доверить свою жизнь. Собственно говоря, мечи для того и предназначены.

– Хорошие мечи, – кивнул Чарли. – Ясно. Но к чему вы клоните?

– А вот к чему, – сказал Реймонд, глядя на Чарли в упор. – Пока меч находится в процессе изготовления, его раскаляют докрасна, куют молотом, смалывают в опилки, скармливают голубям, снова раскаляют, куют, мелют – и так далее, и так далее, и так далее. До семи раз.

– До семи раз? – переспросила Эсме с неожиданным интересом.

– Это теперь не так важно, – сказал Реймонд. – А клоню я вот к чему, – добавил он, снова пристально уставившись на Чарли. – У тебя талант когда проявился, Чарли? Позавчера.

Чарли непонимающе нахмурился.

– Почему ты погнался за демоном, Чарли? – терпеливо спросил Реймонд.

– Что?

– Почему ты погнался за Скорджем в одиночку, почему не дождался подмоги?

Чарли долго молча смотрел на Реймонда. Потом усмехнулся.

– Ладно, – сказал он. – Ну, я не знаю, сказала вам Эсме или нет, но все происходило очень быстро. Если бы я стал ждать, мы бы его упустили.

– Нет, – спокойно отозвался Реймонд. – Если бы ты подождал, ты смог бы помочь нам вернуть Джессику и она сейчас была бы здесь. А ты бросился в погоню, потащил за собой Эсме, а Джессика и Джек остались без защиты.

– Я не заставлял Эсме… – возразил Чарли.

– Позавчера, Чарли, – повторил Реймонд. – Понимаешь? Эсме тренировалась и готовилась всю свою жизнь. Ты не вправе принимать такие решения. Их вправе принимать она.

– Но…

– Кроме того, – продолжал Реймонд, не слушая Чарли, – ты все равно его упустил.

Чарли мрачно сдвинул брови.

– Ты его упустил, – повторил Реймонд. – Да или нет?

– Хорошо! – рявкнул Чарли. – Ладно! Да, я его упустил! – Он немного помолчал. – Я погнался за ним по крышам. – Он обернулся к Джеку – Ты бы меня видел, старик! Это было что-то!

Джек промолчал.

– А потом он вдруг исчез, – продолжал Чарли. – Мы в тот момент уже были недалеко от театра. И тут…

У него сорвался голос.

– Тут тебя догнала Эсме, – сказал Реймонд.

– Верно, – подтвердил Чарли.

Реймонд заглянул внутрь голубятни. Почти целую минуту он наблюдал за ее воркующими обитателями. Затем, видимо удовлетворенный тем, что увидел, он опустил ведро и поставил его рядом с собой.

– Позволь задать тебе еще один вопрос, – устало сказал он.

Чарли молча смотрел на него.

– Если бы Эсме не решила…

– Реймонд, – негромко произнесла Эсме, стоявшая около двери, – тебе не кажется, что…

– Нет, лепесточек, это очень важно, – сказал Реймонд. – Он, конечно, новичок, спору нет, но он должен понять, что поставлено на карту. – Великан снова посмотрел на Чарли. – Если бы Эсме не решила вернуться к Джессике, ты как думаешь, что бы тогда произошло?

Чарли нахмурился, но не ответил.

– Сказать тебе? – спросил Реймонд. – Твой друг, – он указал на Джека, не глядя на него, – был бы мертв. И виноват в этом был бы ты, точно так же, как ты виноват в смерти Джессики. – Реймонд не сводил глаз с Чарли. – Ну, что ты на это скажешь? А?

Джек смотрел на друга. Чарли сильно сжал губы, и они превратились в тонкую белую линию. Но когда он заговорил, его голос зазвучал спокойно.

– Слушайте, – сказал он, – если вы этого не заметили, то этого вашего демона, из-за которого было столько шума, больше нет. Я убил его. – Он помедлил. – И мне очень жаль, что так вышло с вашей, как ее там… Джессикой. Но теперь-то мы точно знаем: то, что случилось с ней, больше ни с кем не случится, никогда, ибо все кончено. И я победил.

Реймонд молчал.

– Я главный, – сказал Чарли и обвел крышу горделивым взглядом. – Я командую, – добавил он для пущей важности и пожал плечами. – Что еще?

Последовала еще одна долгая пауза, и нарушил ее звонок мобильного телефона Чарли.

Чарли раздраженно втянул воздух через стиснутые зубы, взглянул на дисплей и негромко выругался.

– Ты лучше беги домой к мамочке, сынок, – спокойно сказал Реймонд. – Поздновато уже.

Сначала Чарли ошарашенно взглянул на Реймонда. Потом топнул ногой.

– Поверить не могу! – выкрикнул он. – Что с вами такое?

Никто ему не ответил.

– Ладно, Джек, мы уходим, – сказал Чарли, повернулся и размашисто зашагал к двери.

Он взмахнул рукой – дверь распахнулась перед ним, крутанулась на петлях и сильно ударилась в стену.

Джек поспешил за другом, но перед тем, как уйти с крыши, быстро оглянулся. Эсме и Реймонд стояли совершенно неподвижно по обе стороны от голубятни. Но вот дверь за мальчиками захлопнулась.

– Ну, – сказал Реймонд после небольшой паузы, – что думаешь?

– Пойду возьму краски, – сказала Эсме и направилась к двери, не глядя на Реймонда.

Реймонд пошел за дочерью. Они миновали кладовую и арсенал. Затем, когда Эсме свернула налево и направилась к себе, Реймонд вошел в комнату с бабочками. Подошел к длинному столу и сел. Вернулась Эсме. В одной руке она держала заляпанный красками поднос, на котором стояла маленькая банка с водой и лежала большая палитра с красками множества цветов. Но большинство красок представляли собой различные оттенки синего. В другой руке Эсме держала несколько тонких кисточек с красными рукоятками. Реймонд сидел, задумчиво почесывая бороду. Эсме, не глядя на него, прошла мимо длинного стола в дальний темный угол комнаты – к тому месту, где рисунки заканчивались. Она остановилась, закрыла глаза и, оторвавшись от пола, плавно взлетела к высокому полотку.

Ее пышные черные волосы были, по обыкновению, стянуты в тугой пучок, а на плечи она набросила шарф из какой-то тонкой ткани, чтобы не забрызгаться. Эсме устроилась параллельно потолку и поставила поднос себе на живот. Выбрала кисточку, окунула ее в воду, нашла на палитре густую черную гуашь, которой она всегда рисовала контуры бабочек. Добившись нужной консистенции краски, она приступила к работе.

Все это время Реймонд молчал. Эсме старательно рисовала. Он ждал.

Наконец Эсме сказала:

– Я не знаю.

Реймонд молчал и ждал.

– Всю мою жизнь… – сказала Эсме, твердой рукой обводя тонкой кистью контур бабочки.

Только тогда, когда она добилась удовлетворительного результата, она опустила голову и посмотрела на сидящего за столом отца.

– Ведь ты понимаешь?

– Гм, – отозвался Реймонд.

– Я не думаю… – начала Эсме, не договорила, нахмурилась и поправила себя: – Я не думала, что у меня будет такое чувство, когда он умрет.

Реймонд запрокинул голову и посмотрел на дочь.

– Какое чувство? – спросил он.

– Никакое, – сказала Эсме.

Реймонд терпеливо ждал.

Эсме опустила первую кисточку в воду и выбрала другую. Сдвинув брови, она начала густо накладывать краску внутри контуров бабочки.

– Может быть, все это время мы ошибались, считая, будто Скорджа нельзя убить, – сказала она. – Возможно, Чарли и правда настолько силен. То есть… Скордж ведь действительно погиб – по крайней мере, все выглядело именно так. Я видела, как он умирает, я слышала, как он вопил. Но я… – Она вздохнула и покачала головой. – Я должна была что-то почувствовать. Не то чтобы… радость или еще что-то в этом роде. Знаю, ничего такого я не ожидала. Но хоть что-то я должна была почувствовать, правда?

Она опять опустила голову и посмотрела на отца.

– Гм, – снова отозвался он.

Эсме вернулась взглядом к бабочке и ошеломленно заморгала. На месте ее рисунка красовалась большая темная клякса в форме бабочки, и сквозь краску совершенно не просвечивала побелка. То, что она собиралась сказать отцу, распирало ее грудь, рвалось наружу. Эсме сдалась, отвела взгляд от своего странно преобразившегося рисунка и снова посмотрела на Реймонда.

– Я просто не могу поверить, что он мертв, – сказала она и стала ждать.

Наконец Реймонд поднял голову и посмотрел на нее.

– Это должно было происходить не так, – добавила Эсме.

– Да, – согласился Реймонд. – Мне тоже не верится.

– По-моему, тебе стоит разыскать Феликса, – сказала Эсме.

– Угу, – кивнул Реймонд. – Думаю, ты права.