Текст книги "Черная татуировка"
Автор книги: Сэм Энтховен
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Эбису Эллер-Конг Хача'Фраваши, абсолютный правитель владений ада, опустил глаза и уставился на собственную грудь – вернее, на торчавший из его груди длинный клинок. Вокруг раны уже начала выступать кровь, казавшаяся еще более алой на фоне ослепительно белого костюма.
– Что? – ошарашенно спросил император. – Как…
В ответ Чарли, появившийся из-за спины императора, наклонил голову к его плечу, крепче сжал рукоять голубиного меча и вогнал его лезвие еще глубже в грудь императора.
– Есть! – прошипел Скордж, с трудом поднимаясь с пола.
– Нет! – выдохнул Джек, лежа на ковре.
Выражение лица Чарли в это мгновение его не на шутку напугало. На этот раз под кожей Чарли не было черной татуировки. Убийственная злость принадлежала самому Чарли. И не только злость полыхала в его глазах. К ней примешивалась дикарская радость такой же силы. Джеку было хорошо видно – на самом деле это было ясно написано на лице его друга, – Чарли наслаждается своей новой способностью – способностью убивать.
– Это нечестно! – взвыл император.
При каждом его слове кровь все сильнее била из раны и пачкала его костюм.
– Это нечестно!
– Ты слаб, Хача'Фраваши, – повторил Скордж, приблизив лицо вплотную к лицу своего врага. – Ты слаб и изнежен. Ты и те, кто правил адом до моего изгнания, свернули с пути истинного. С помощью Гукумата я разбужу Дракона. Всей Вселенной придет конец, и все сущее вернется к чистоте пустоты. А у тебя, – закончил свою тираду Скордж, – у тебя и у всех прочих больше нет такой власти, чтобы помешать мне.
Словно в ответ на слова Скорджа золотые глаза императора закатились. Все его тело вдруг выгнулось в агонии, а потом обмякло.
– В пруд? – спросил Гукумат.
– Да, в пруд, – откликнулся Скордж. В его сиплом голосе появились прежние, командирские нотки. – Сделай это, Чарли, да поскорее.
Чарли медленно, без слов потянул на себя рукоять голубиного меча. Наконец тело императора соскользнуло с кончика клинка и с плеском упало в студенистую пучину.
Липкое желе довольно зашипело, поглощая тело императора. Поверхность слизи вспучилась и вскипела. Послышался долгий треск, похожий на мощный электрический разряд. А потом стихло.
Эбису Эллер-Конг Хача'Фраваши исчез.
– Император мертв, – произнес Гукумат своим странным монотонным голосом. – Да здравствует император.
Чарли поднял голову. Постепенно, по мере того как к нему возвращалось сознание, пребывавшее где-то далеко, в глазах у него прояснилось.
– А? – рассеянно сказал он.
– Слава Чарли Фарнсворту, – нараспев произнес Гукумат, – богу правителей, богу мертвых, богу тьмы, богу богов, гласу пространства, чье дыхание – ветер и от чьей ярости все миры содрогаются, повелителю врат, царю всех слез и абсолютному владыке обителей ада.
– Слава, – с низким поклоном сказал Скордж.
Джек вытаращил глаза. Он не в силах был произнести ни слова.
А потом Чарли медленно и устало улыбнулся.
ВЕРЬ МНЕ
– Это было совсем не смешно, – сказал Чарли некоторое время спустя. – Я не шучу: когда я подумал, что ты умер… Было просто погано.
Джек посмотрел на друга.
– Знаешь, мне тоже было не до шуток, – признался он. – Но все равно спасибо.
Они помолчали.
За спиной у Джека полыхал слепяще-белый свет Разлома. Он манил к себе, звал. Перед Джеком стоял Чарли и улыбался. Эта улыбка совсем не нравилась Джеку. Позади Чарли стоял Скордж. Он вел какую-то оживленную беседу с Гукуматом и при этом явно прислушивался к каждому слову Чарли и Джека.
Но вдруг все это стало Джеку совершенно безразлично.
– Я, конечно, сейчас скажу жуткую глупость, – начал он, – но, по-моему, это очень плохая идея. Тебе так не кажется? Ну, во-первых, что мне сказать твоим предкам?
– А? – рассеянно отозвался Чарли.
– Родителям твоим, – уточнил Джек. – Ты еще помнишь их? Послушай, старик, они же с ума сойдут!
Чарли помрачнел.
– Что хочешь, то и говори, – буркнул он.
– Ясное дело, – хмыкнул Джек. – Я им так и скажу, мол, ты ушел из дома, чтобы стать императором ада.
– Исполняющим обязанности императора ада, – прозвучал казенный голос.
Джек поймал на себе взгляд Гукумата.
– Его пока не короновали.
– Какая разница, – пробормотал Джек и перевел взгляд на Чарли. – Ну, давай, – сказал он. – Пошли обратно вместе с нами.
– Я хочу остаться, Джек, – покачал головой Чарли. – Говорю же тебе: там, – он указал на Разлом, – для меня ничего нет.
– Вот как? – сказал Джек. – А здесь для тебя что есть?
– Все, что я только пожелаю, – ответил Чарли и улыбнулся.
Джек уставился на его улыбающиеся губы.
– Ну, – произнес он. – Значит, вот так.
– Ага. Похоже на то.
Они помолчали.
– Слушай, – сказал Джек, – с тобой же тут ничего ужасного не случится, да?
Ему очень хотелось, чтобы его вопрос прозвучал легко и весело, но вышло жалко, и даже он сам это понял.
– Верь мне, – продолжая улыбаться, ответил Чарли.
«Ну да, – подумал Джек. – Само собой».
– Ну, – сказал он, – удачи тебе.
– Угу, – кивнул Чарли. – И тебе.
Они пожали друг другу руки.
– И все-таки я думаю, ты совершаешь большую ошибку, – сказал Джек.
Чарли вырвал руку и с неприятной гримасой отшатнулся.
Джек вздохнул.
– Мистер Фаррелл, – послышался голос.
Джек обернулся. Перед ним стоял Скордж. В его черной, как тушь, и блестящей физиономии отражалось лицо Джека.
– То, что я скажу, вполне очевидно, – сказал Скордж, – но все же я решил сказать, дабы избежать какого-либо недопонимания.
Джек молча смотрел на демона.
– На этот раз я вас пощадил. Если наши пути снова пересекутся, я не могу гарантировать, что буду настолько же милосерден. Поэтому я настойчиво советую вам в дальнейшем мне не попадаться.
– А это правильно? – спросил Джек, всеми силами стараясь сохранить спокойствие. – Знаешь, я думаю, это зависит от того, что будет происходить между тобой и моим другом, ясно?
Он одарил Скорджа самым угрожающим взглядом, на какой только был способен, и увидел свое отражение в физиономии Скорджа. Взгляд получился так себе.
– Ох уж эти люди, – вздохнул Скордж. – Такие сентиментальные. И такие предсказуемые. Но вы предупреждены, Джек Фаррелл.
С этими словами Скордж отвернулся и плавно отплыл в сторону.
– Ага, – дерзко бросил Джек в спину удаляющемуся Скорджу. – Ну и что?
Но Скордж не обернулся.
Джек вздохнул и положил руку на поручень каталки. На вид это была самая обычная больничная каталка, и на ней лежала Эсме.
Лицо Эсме было отрешенным и бледным. О том, что она жива, можно было судить только по тому, что она дышала. Годфри сказал, что ничего нельзя поделать. С медицинской точки зрения с ней все нормально. Колдовство тоже ни при чем. Ее бессознательное состояние, как сказал Годфри, было «самонаведенным». Получалось, Эсме сама вогнала себя в кому. Она могла очнуться в любой момент, а могла не очнуться никогда. Джек сомневался, что это правда, но его мнение, как обычно, мало кого интересовало.
Он посмотрел на Чарли. Тот быстро отвел взгляд и сделал вид, будто не смотрит на Джека.
Джек опять вздохнул. Ладно, если уж уходить, то пора сделать это.
Он повернулся, глубоко вздохнул и сдвинул с места каталку.
Колеса пискнули. Этот звук был удивительно похож на человеческий голос, и он звучал все время, пока мальчик и девушка на каталке не исчезли в трескучей белизне Разлома.
Чарли проводил их взглядом и отвернулся.
Книга третья
ПОВЕЛИТЕЛЬ ПУСТОТЫ
Больше ничего нет. Либо ты делаешь это, либо нет.
Когда ты атакуешь врага, есть только одна задача – бесповоротно покончить с ним.
ЗАГВОЗДКА
Чарли Фарнсворт стоял на краю «Иглы» и смотрел на ад.
Казалось, прямо у него под ногами возвышалась громада гигантского, похожего на высокую гору дворца. Во все стороны, до самого далекого лилово-синего горизонта простирался фантастический ландшафт ада. Все, что видел Чарли, – огненное море, пять великих дорог, и все это теперь, по идее, принадлежало ему. Но Чарли до сих пор не радовался.
– Что имел в виду Гукумат? – спросил он у черной фигуры, стоящей рядом с ним. – Что это за разговор насчет того, будто я всего лишь исполняющий обязанности императора ада?
– Все именно так, как сказал обер-министр, Чарли, – осторожно ответил Скордж. – Ты убил Хача'Фраваши. Ты занял его место на троне. Но пока ты не коронован.
– Ну? И в чем загвоздка? Почему ты не можешь просто короновать меня и покончить с этим?
– Боюсь, все не так просто, – сказал Скордж.
– Почему? – спросил Чарли, повернувшись к демону лицом. – Почему это не так просто? Ты обещал мне: если я убью императора, мы с тобой сможем вместе править адом. Ты обещал! И что же ты делаешь теперь? Отказываешься от собственных обещаний! Опять используешь меня, чтобы получить то, что тебе нужно!
Скордж мысленно вздохнул.
– Мы оба можем получить то, что хотим, – сказал он. – Ты по-прежнему можешь стать императором, и демоны будут повиноваться тебе до скончания Вселенной. – Он немного помедлил. – Но есть одна загвоздка.
Чарли в сердцах топнул ногой.
– Я так и знал!
– Сначала тебе придется кое-что сделать, – сказал Скордж.
– Вот как? И что же?
– Ты должен принять решение – раз и навсегда.
– Какое решение?
– Если ты действительно хочешь стать императором ада…
– Ну? – нетерпеливо сказал Чарли. – Ну?
– …ты никогда не сможешь вернуться в свой мир.
Несколько секунд они оба молчали.
– В этом все дело? – спросил Чарли. – В этом и есть загвоздка?
– Да, в этом и есть загвоздка, – ответил Скордж. – Пойми меня правильно, Чарли: после этого возврата не будет. Если ты хочешь стать императором, я могу это сделать. Однако цена такова: ты должен распроститься с прошлой жизнью и всем, что с ней связано, – с друзьями, родственниками, со всем. Ты должен сделать выбор, Чарли, – подчеркнул демон. – Они или мы. Одно или другое. На веки вечные.
Чарли оторопел.
– Не сомневаюсь, ты захочешь в последний раз посетить свой мир перед тем, как примешь окончательное решение, – сказал Скордж. – Все уже организовано для тебя.
– Надо же, – с насмешкой произнес Чарли. – Выходит, ты все продумал, да?
– Время поджимает, – ответил Скордж. – Если ты хочешь стать императором, ты должен привыкнуть к мысли о том, что некоторые решения будут приниматься за тебя. Так всегда бывает у тех, кто правит другими. Если у тебя есть по этому поводу возражения, возможно, будет лучше, если ты…
– Нет! – поспешно оборвал его Чарли. – Нет, все нормально.
Впервые за все время демон в разговоре с ним проявил раздражительность. Это удивило Чарли и довольно сильно напугало.
– Ты можешь провести в своем мире одну ночь, – сказал Скордж. – Только одну – больше мы тебе позволить не можем. Затем ты должен будешь решить: остаться там или вернуться сюда. Но если ты останешься на Земле, ты, естественно, лишишься своей сверхъестественной силы. В любом случае выбор за тобой. – Он немного помедлил. – Что скажешь?
Чарли пристально уставился на демона, стоявшего перед ним, на это колдовское существо, пришедшее в его жизнь и полностью ее изменившее. Отраженные от жидкого мрака, на него смотрели его собственные глаза.
«Они или мы, – думал он. – Одно или другое. На веки вечные».
– Конечно, – услышал Чарли собственный голос. – Одна ночь на Земле. Почему бы и нет?
– Очень хорошо, – сказал Скордж. – Гукумат!
По команде своего повелителя появился обер-министр.
– Подготовь Разлом.
– Слушаю и повинуюсь, мои повелители – с поклоном произнес Гукумат. – Будет исполнено.
ИНТЕРВЕНТЫ
Лондон. Уэст-Энд. 22 часа 24 минуты
– Так, – сказал охранник-здоровяк. – Придется вас попросить уйти.
Номер Третий посмотрел на мужчину, который был сантиметров на тридцать выше его ростом (и сантиметров на шестьдесят шире в плечах). Костюм охранника явно был выбран из-за размера, а не из-за качества: единственная пуговица на пиджаке, которую этому гиганту удалось застегнуть, похоже, едва держалась, настолько массивной была грудь здоровяка.
– Слушай, приятель, – сказал вышибала, – давай-ка двигай наружу. Неприятности тебе ни к чему, ты уж мне поверь на слово.
Номер Третий вздохнул, поднял руку и сдвинул на нос зеркальные солнечные очки. Из-за схватки с вампиром несколько лет назад правый глаз у него был искусственный, а левым он в упор уставился на вышибалу.
– Выслушайте меня внимательно, пожалуйста, – сказал Номер Третий.
Он поманил охранника пальцем, и тот склонился к нему. Номер Третий на секунду приоткрыл полу пальто и продемонстрировал небольшой, но мощный девятимиллиметровый пистолет-пулемет, который висел на лямке у него под мышкой. Вышибала вытаращил глаза.
– Я представляю организацию, называемую «Сыновья Бича Скорпиона», – сказал Номер Третий с сильным французским акцентом. – Вы о нас не слышали, и я бы посоветовал вам забыть о том, что я вам сейчас сказал. Но вы можете вызвать вашего босса, вы можете позвонить в полицию, да хоть самому премьер-министру, если пожелаете: все они скажут вам одно и то же. Не мешайте мне, пожалуйста. Оставьте меня одного. И поскорее.
Еще секунду, показавшуюся обоим невероятно долгой, Номер Третий и вышибала смотрели друг на друга. Вокруг них занимались своими делами завсегдатаи паба.
Номеру Третьему это место не нравилось. Он вообще не употреблял спиртного, поэтому считал, что его мнение не может быть объективным, но даже если бы он выпивал, он бы не стал выпивать в «Лунном свете». Вечер за вечером паб был битком набит таким числом любителей пива, что персонал едва справлялся. В связи с этим Номеру Третьему казалось, будто Номер Второй совершил серьезную ошибку, не добившись, чтобы это заведение закрыли. Ибо этот паб, хотя он и был похож на множество подобных забегаловок в лондонском Уэст-Энде, имел свою тайну.
Крошечный динамик, вмонтированный в дужку очков, издал треск. Не отрывая глаз от вышибалы, Номер Третий сказал:
– Третий на связи.
– Мы отмечаем активность в Разломе, – услышал он голос из динамика.
Несмотря на долгий опыт, Номер Третий почувствовал, что его сердце забилось чаще.
– Вас понял, – ответил он. – Уходите, пожалуйста, – сказал он охраннику. – Благодарю.
Он отвернулся и устремил взгляд на точку в дальнем конце зала. Диапазон действия линз его очков плавно сместился к ультрафиолетовому краю спектра, затем – к спектру термовидения, затем – к удивительной области спектра, в которой все люди и предметы в зале виделись ему как бледно-зеленые пятна, кроме той точки, с которой не спускал глаз Номер Третий. Л эта точка начала светлеть и увеличиваться в размерах.
«Лунный свет» выглядел как обычный паршивый уэст-эндский паб. Здесь стоял такой шум и так пахло, как может пахнуть только в паршивом уэст-эндском пабе. Но это был не просто паб, а кое-что еще – это были врата ада. И эти врата в данный момент открывались.
На глазах у Номера Третьего точка в воздухе, обозначавшая местонахождение Разлома, стала зеленовато-белой. Затем от нее начали расползаться во все стороны тонкие нити магической энергии, которую сейчас мог видеть только Номер Третий благодаря своим особым очкам. Он медленно поднял правую руку и сунул ее под пальто, к пистолету. И тут же его поле зрения заслонила объемистая тень, и его запястье сжала сильная рука.
– Эй! Не дергайся!
– Отпустите меня, пожалуйста, – вежливо попросил Номер Третий.
– Мне плевать, кем ты там себя считаешь, – заявил вышибала, – но палить тут из пушки я тебе не позволю. Здесь полно народа. Понял?
– Отпустите меня немедленно, – сказал Номер Третий. – Я не хочу причинить вам вред.
Слепящая белизна стала видна Номеру Третьему сквозь могучую фигуру охранника. На мгновение в этом свете его кости стали видны, как на рентгене, но в следующий момент защитный механизм линз очков Номера Третьего среагировал и приглушил свечение.
– Послушай, приятель, – сказал вышибала, – ты не будешь… Ой!
Номер Третий сорвался с места. За долю секунды он успел вырваться из цепкой хватки охранника и заломил его руку за спину мощным полунельсоном. Левой рукой (а Номер Третий левой рукой стрелял так же хорошо, как правой) он выхватил второй, точно такой же, как первый, пистолет-автомат и выпустил из него пулю в то существо, которое появилось из Разлома и рывками помчалось по залу.
Но Номер Третий понимал, что опоздал.
Интервент промчался мимо, прямо над головами завсегдатаев паба, над широкими ступенями, разбил одну из двух стеклянных дверей и исчез в лондонской ночи, оставив после себя только горку сверкающих осколков стекла.
Сунув пистолет в кобуру, «Сын Бича Скорпиона» завершил захват хитрым болевым приемом. Вышибала молча рухнул на пол. Те из любителей пива, которые сидели ближе других к стеклянной двери, подняли крик.
– Merde,[9]9
Дерьмо (фр.).
[Закрыть] – с чувством произнес Номер Третий.
Что бы только что ни явилось из ада – он это потерял.
Алембик-хаус. Той же ночью. 3 часа 47 минут
Феликс рывком сел на кровати. Было темно, но он мгновенно проснулся. Он тяжело дышал и покрылся испариной. Его рука, пытавшаяся нащупать выключатель антикварной лампы на тумбочке, отчаянно дрожала.
Ему приснился сон. Это был долгий, тягучий, леденящий сердце сон, наполненный мраком, падениями и мертвенным холодом. Страшный сон. Этот сон снился Феликсу и раньше. Он знал его и знал, что этот сон означает.
Его призывали. Тьма, поселившаяся в нем много лет назад, вновь звала его, и он понимал, что не в силах противиться этому зову. Феликс вздохнул и надел очки.
Чуть позже он уже стоял на другой стороне улицы, напротив «Лунного света», в тени, и наблюдал за двумя мужчинами, которые теперь охраняли вход.
– Просто чокнуться можно, – сказал Номер Двенадцатый.
Его напарник, Номер Девятый, обреченно вздохнул. Уже в четвертый раз его товарищ произносил эту фразу за сегодняшнюю ночь, а ведь успели продежурить у входа в паб всего часа полтора.
– Нет, я серьезно, – продолжал Номер Двенадцатый. – Если уж Номер Третий ничего поделать не смог, то от нас-то какой прок? Когда в следующий раз что-нибудь оттуда выскочит, нас двоих маловато будет.
– Приказ есть приказ, – буркнул Номер Девятый.
Номер Двенадцатый ругнулся. С тех пор как Девятого повысили и он перешел в первый десяток, он стал уж больно непреклонным. Столько лет они вместе прослужили, а тут на тебе: «Приказ есть приказ». Номер Двенадцатый понял, что намеками он ничего не добьется, и решил спросить напрямую.
– Это же сегодня, да? – спросил он. – Вот почему с нами не отправили побольше народа. Сегодня ночью проворачивают операцию «Справедливость».
– А тебе что известно об операции «Справедливость»? – спросил Номер Девятый.
– Да ладно, – сказал Номер Двенадцатый, радуясь возможности хоть чуть-чуть развеяться. – Думаешь, до меня никакие слухи не доходили? Они сделали это: «Звездная палата» наконец договорилась с русскими. И теперь, если эта дрянь – Разлом этот, чтоб ему пусто было, – и правда находится там, где говорят, стало быть, мы можем по нему шарахнуть ядерной бомбой!
– Может, заткнешься, а? – предложил Номер Девятый. – Пока я не…
Но тут у них обоих в наушниках раздался щелчок.
– Девятый на связи, – сказал Номер Девятый.
Сигнал был слабый, его заглушали помехи. Оба мужчины накрыли наушники ладонями, чтобы лучше слышать.
– Повторите, пожалуйста, – сказал Номер Девятый так громко, что если бы кто-нибудь сейчас проходил мимо, то обязательно обратил бы внимание на «Сыновей Бича Скорпиона». – Вас неслышно! Алло!
Тишина.
– Кажется, он что-то сказал о каких-то передвижениях позади паба, – пробормотал Номер Двенадцатый.
– Я знаю, что он сказал! – огрызнулся Номер Девятый.
На самом деле он соврал: его очень обрадовало, что Номер Двенадцатый хоть что-то понял во время сеанса связи, но, конечно, в глаза ему он бы ни за что об этом не сказал.
– Ну? – пристально глядя на него, спросил Номер Двенадцатый.
– Ладно, – сказал Номер Девятый. – Давай поглядим, что там и как. Но помни: внимания к себе не привлекать, понял?
Номер Двенадцатый снова вздохнул, но послушно пошел следом за Номером Девятым.
Феликс проводил их взглядом. «Сыновьям Бича Скорпиона» понадобится не меньше двух минут, чтобы обойти паб сзади и вернуться ко входу. Этого времени должно хватить с лихвой. Пересекая улицу, Феликс улыбнулся. Он собирался впервые прибегнуть к магии с тех пор, как…
Улыбка сразу угасла. Лишь на мгновение мелькнула радость, но едва он вспомнил последний случай, когда ему довелось прибегнуть к магии, он снова стал мрачен.
Заметив широкую доску, которую кто-то успел поставить на место разбитой стеклянной двери, Феликс обхватил руками большой замок, на который была заперта дверь, и сосредоточился. С негромким щелчком замок открылся. Феликс выпрямился, отряхнул края рукавов, застегнул пуговицу пиджака невероятно дорогого костюма и вошел в паб.
Тьма внутри его, этот мрак, который был чернее темноты внутри паба, зашевелилась. Феликс почувствовал это. Ноги сами понесли его к месту в конце зала, руки сами начали делать необходимые жесты. Со странной рассеянностью он стал следить за тем, как тускло-красное свечение Разлома становится слепяще-белым.
Через несколько мгновений он оказался в аду. Он стоял в просторной комнате с высоким сводчатым потолком, красными, как кровь, стенами и круглым возвышением в середине. На возвышении стоял трон. На троне удобно развалился тот, кто разбудил и вызвал Феликса.
– Добрый вечер, Феликс, – сказал Скордж. – Спасибо, что пришел.
– Ты говоришь так, будто у меня был выбор, – ответил Феликс.
– Мой дорогой друг, давай не будем ссориться. В конце концов, мы так давно знакомы.
– Ты разрушил мою жизнь, – сказал Феликс. – А теперь единственный человек в мире, который мне дорог, лежит в коме – из-за тебя.
– Ты сам разрушил свою жизнь, – спокойно отозвался Скордж, – когда заключил сделку со мной. Все, что с тобой случилось, ты сделал сам. И теперь, пожалуйста, не говори мне, будто все это время ты думал иначе.
– Хорошо, – сказал Феликс через секунду. – Но может быть, ты скажешь мне, зачем ты меня вызвал?
– Полагаю, ответ на этот вопрос тебе известен, – сказал Скордж. – Ты здесь для того, чтобы умереть.
Феликс и демон некоторое время молча смотрели друг на друга. Скордж не ошибался: Феликс знал, что ему пришел конец. Он понял это сразу, как только проснулся.
– Но сначала, – продолжал Скордж, – ты должен кое-что сделать для меня.
Демон выпрямился и откинулся на спинку трона. Помолчав, он добавил:
– Речь идет об Эсме. Ты передашь ей весточку.
Театр «Палас». Той же ночью.
4 часа 49 минут
Темнота. Холодная, черная, бездонная. Темнота скользила вдоль нее, пронзала ее насквозь, тащила вниз, и тихий голос говорил:
«Мы одинаковые».
«Что?»
«Мы одинаковые, – повторил голос, – ты и я. На самом деле никакого "ты и я" не существует. Я – это ты. Ты – это я. Ты всегда была мной. И говорю я тебе это по одной-единственной причине: потому, что ты пока еще в этом не призналась самой себе».
Черная вода. Холод, мрак, падение. После минутной паузы голос зазвучал вновь:
«Ты знаешь, что я могу предложить тебе».
Эсме молчала.
«Ты чувствуешь это, – говорил ей голос. – В своем теле, в своей крови: безграничную силу. Силу, которую невозможно себе представить. И тебе остается только одно: принять меня. Открой свое сердце, – говорил голос, и Эсме ничего не могла поделать, она могла только слушать. – Открой свое сердце и впусти меня… Да!»
И тут вдруг совершенно неожиданно – так отчетливо, словно обладатель этого голоса стоял рядом с ней, она услышала: «Вспомни свою мать».
Веки Эсме дрогнули. Она открыла глаза.
Она лежала на кровати в длинной тонкой хлопковой футболке. Футболка принадлежала ей, она была старая, и Эсме ее надевала очень редко. Кроме того, она обнаружила, что пристегнута к кровати тремя широкими кожаными ремнями. Один ремень лежал чуть выше коленей, другой – поперек бедер (он был снабжен петлями, перехлестывавшими ее запястья). Третий ремень обхватывал Эсме поперек груди. Крепления ремней были застегнуты очень крепко, поэтому Эсме пришлось очень сильно сосредоточиться. Воздух в комнате на секунду сгустился. Послышалось негромкое звяканье. Ремни распались. Эсме села на кровати.
У изножья кровати находилась дверь, внизу виднелась узкая полоска света. Ступая по голому полу и ежась от холода, Эсме подошла к двери. Она немного постояла и прислушалась, потом повернула дверную ручку. Снаружи стоял молодой парень, с головы до ног одетый в черное, с пистолетом на ремне. Увидев Эсме, он побледнел.
– Ох, – выдохнул он. – Ты… а-а-а…
– Где он? – осипшим, каркающим голосом спросила Эсме.
– Я… Прошу прощения?
– Где он? – повторила Эсме, теряя терпение.
– Где – что? – озадаченно спросил парень в черном.
Эсме сдвинула брови и склонила голову к плечу. Широкая прядь кудрявых черных волос закрыла один ее глаз, но другим она, не мигая, уставилась на парня.
– Слушай, – сказал парень.
От неожиданности язык плохо его слушался.
– Мне надо кое-кому позвонить. Если ты просто постоишь тут и подождешь, тогда я…
Рука Эсме резко взметнулась и схватила парня за руку. Он не успел дотянуться до пистолета. Девушка сжала его запястье с такой силой, что у него потемнело в глазах, но ее сверкающие глаза он видел ясно.
– Где он? – снова спросила Эсме, и от звука ее голоса у парня в голове словно начали распускаться черные цветы.
– Я не… Я не… – залепетал парень и, призвав на помощь остатки выучки, потянулся к пистолету другой рукой.
Эсме вздохнула – и парень отлетел от нее и, ударившись о стену, сполз вниз и замер.
На мгновение Эсме задержала взгляд на неподвижном теле охранника. Затем она перешагнула через него и пошла по коридору.
Следующие несколько минут…
– Ни с места, или я… А-а-а-ахх!
…промелькнули…
– Повторяю, субъект… Нет! Пожалуйста!
…как в тумане. Эсме начала понемногу осваиваться и узнавать помещение, в котором она находилась, но громкий звук сирены прозвучал непривычно и раздражающе. Кроме того, повсюду ей встречались эти люди. В какой-то момент на лестничную площадку около комнаты с бабочками выскочили еще двадцать два мужчины в черном и окружили ее. Все они были в масках и бронежилетах. Все кричали. Защелкали предохранители их пистолетов, нацеленных на Эсме. И все это тоже ее очень сильно раздражало.
По краям двери, ведущей в комнату с бабочками, вспыхнул резкий свет. Номер Второй только успел поднять голову, как дверь с громким треском распахнулась.
Он вскочил, повернулся к дверям, кивнул двум мужчинам. Те быстро заняли позиции по обе стороны от двери.
Вошла Эсме.
Ее длинные черные волосы стояли торчком. Она перешагнула через бесчувственное тело одного из тех, кто попытался встать на ее пути. Она то поднимала, то опускала руки. Сверкнув янтарными глазами, она быстро обвела взглядом комнату и увидела свой тренировочный зал. Теперь он был битком набит людьми и какими-то приборами. Затем ее взгляд переместился к Номеру Второму.
– Значит, – невесело сказал предводитель «Сыновей», – ты, так сказать, проснулась.
Эсме молча смотрела на него.
– Ну-ну, – поспешно продолжал Номер Второй, – не стоит волноваться. В последние дни ты была… ну, скажем, в коме. Мы не знали, очнешься ты когда-нибудь или нет, но мы подумали – исключительно для того, чтобы защитить тебя, – что будет неплохо тебя… словом, обездвижить. Я понимаю, это было не совсем правильно, и я прошу прощения за это, и давай обойдемся без насилия. Хорошо?
Эсме по-прежнему молчала.
– Это, – сказал Номер Второй, указав на продолговатый металлический ящик у него за спиной и стойки с каким-то лабораторным оборудованием вокруг этого ящика, – ммм… очень опасная аппаратура.
Эсме подняла бровь.
– Ну ладно, – вздохнул Номер Второй, – я тебе скажу. Это бомба. Очень мощная бомба. В данный момент мы находимся на этапе ее подготовки. Поэтому, понимаешь… если бы ты была так добра и согласилась подождать снаружи или в своей комнате минут, скажем, двадцать, то мы могли бы потом все обсудить немного более…
Эсме отмахнулась от его потока слов.
– Где он? – спросила она.
Номер Второй нахмурился.
– Прошу прощения, – медленно сказал он. – Не уверен, что понимаю, о чем…
– Где он? – вдруг отчаянно взвыла Эсме, охваченная невыразимой тоской.
Номер Второй вытаращил глаза. С девушкой произошло нечто очень странное. Страшная печаль исказила черты ее лица.
– Боюсь, я не понимаю, о чем ты говоришь, – неуверенно сказал Номер Второй.
– Послушайте, – жалобно произнесла Эсме, опустив голову.
Волосы снова упали ей на лицо, на глаза набежали слезы. Она сжала кулаки и выпрямилась.
– У меня его отобрали, понятно? Скордж отобрал его у меня, и я должна его вернуть.
Она развела руки, показала пустые ладони. Всем своим видом она словно хотела сказать, как это важно для нее.
– Это все, что у меня есть, понимаете? – сказала она. – Это все, что у меня осталось… от Реймонда.
Ее голос снова зазвучал надтреснуто, жалобно. Все остальные, кто находился в комнате, непонимающе смотрели на нее. Она начала терять терпение.
– Я еще раз спрашиваю, – стиснув зубы, произнесла Эсме, – но потом я здорово рассержусь. Где он?
Воздух в комнате неожиданно нагрелся и сгустился. Номер Второй прищурился и кивнул двоим мужчинам, стоявшим позади Эсме.
Не дав ей опомниться, они оба выстрелили.
Выстрелы из электрошокеров были нацелены в спину девушки, по обе стороны от позвоночника. Тело Эсме забилось в конвульсиях, черно-голубые вспышки озарили ее футболку, ее босые смуглые ноги. Мужчины продолжали держать пальцы на спусковых крючках электрошокеров. Но Эсме все еще не утратила дар речи.
– Где он? – повторяла она вновь и вновь. – Где он? Что они сделали с моим мечом?!!
Приборы на полках задребезжали.
Все вздрогнули.
А потом Эсме вдруг рухнула на пол.
– Транквилизатор! – рявкнул Номер Второй.
Послышалось тихое шипение. Девушке сделали укол в шею. Доза была очень большая. Иначе и быть не могло.
