Текст книги "Венец из окровавленных костей (СИ)"

Автор книги: Сэд Сторибрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6

Глава 6

Охота ворона

юг Рейна, Ал’Эйс.

После принесенного подарка Мердок открыл настоящую охоту. По всей столице растеклись реки новых, незаметных замку погромов. Воровская банда Мериардока начала шорох в фабричных кварталах. «Выкормыши змеи», банда наемников и убийц обшаривали потоки беженцев с восточных степей. Черные мечи канцлера еще не дали о себе знать, однако Мердок не сомневался, что они-то полностью поглощены работой. Приказ был прост, на словах: перетрясти все бедняцкие общины и вытащить проповедников с вороньими крыльями. Но на деле все обстояло куда сложнее. Нужно было надавить на самый многочисленный слой населения столицы и не спровоцировать новый виток погромов. Все осложнялось тем, что появление членов банд или стражников обычно сопровождались чередой мелких стычек. Особенно стражников, стоило лишь алым плащам заглянуть в бараки, как поднимался неимоверный топот, крики, летели камни. А в последнее время бедняки и вовсе принялись колотить своих истинных господ, коих они почитали и преклонялись – бандитов.

Даже корона всего Рейна могла позавидовать бы такому превозношению преступников со стороны масс. Вор, сумевший обокрасть дворянина или магистрата и сбежавший с его серебром, становился настоящим героем, достойным песни. И чем больше вор воровал, тем героически он представал в пересказах бедняков. Герой песен должен был обязательно быть пьяницей, прохвостом и рубахой-парнем и при этом неимоверным лжецом, ужасно богобоязненным и при этом неукротимым любителем женщин.

Бандиты мало чем отличались от своих меньших братьев. Не удивительно, все банды состояли из выходцев городских низов. Их песни превозносили дворян, опустившихся, или возвысившихся, до их жизни. Возможно, поэтому Мердок был так любим людьми подобного сословия. Принц, воспитанник замка, спустился вниз с высоких палат, испил столько вина, что другой бы давно помер, изучил настоящий бой, уличный, а не благородный рыцарский поединок с законами чести и прочей чушью. А уж какой из него представлялся разбойник? По всему портовому району моряки воспевали лихие налеты королевского бастарда на иллирийские порта и караваны.

Про это качество знал и сам Мердок, и, конечно же, ненавистный им лорд-канцлер. Именно по этой причине именно он и занял пост незримого принца черни и незримого стража короны. Впрочем, об этом положено было знать лишь немногим лидеров особо крупных группировок, но десятки лет неестественного союза королевского двора и преступных князей не могли сохранить тайну. И в Мердоке, королевский двор видел лишь принца уличных головорезов и воров. И он был этим доволен.

Но сейчас принц впервые осознал, что его должность служит лишь не для того, чтобы днем и ночью выпивать с разными рода ублюдками и проститутками. Он впервые ощутил всю тяжесть управления разрозненными группами в своих руках. Сложнее всего, было контролировать самых близких.

Его ближайший друг, моряк Ангус тяжело перенес смерть парня. Ему пришлось самому принести эту горькую весть его матери, голову, конечно же, он ей не показал, однако слухи до нее дошли довольно быстро. В следующую же ночь он перемолол в кашу черепа двоих, называвших себя крыльями ворона и требующих бесплатной выпивки, угрожая именем своего несуществующего хозяина. На деле то были пара заезжих день назад наемников, решивших воспользоваться всеобщей шумихой в порту. Из-за этого Мердок стал держать друга на расстоянии вытянутой руки, даже по нужде он выходил под присмотром.

– Почему? – Вернувшись из очередного похода до нужника, спросил узник.

– Что почему? – Мердок подготовился к прослушиванию очередного монолога, полного самобичевания.

– Почему он и прикончили его сейчас? Сразу после того, как ты обратился за помощью брату?

Это было что-то новым. Приготовился по-настоящему послушать друга, отложив кубок вина в сторону.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ворон в замке.

– Не делай поспешных выводов.

– Поспешных? – Ангус насупился.

– Да, проклятье, поспешных!

ХОТЯ про себя Мердок что-то подобное уже думал.

– Сначала найдем хоть какой-то след, потом будем делать выводы.

– Есть хоть что-нибудь? Корона дала стражников, канцлеровских шпионов – последних он называл шопотом. – И никаких результатов?!

– Мы найдем их. – В сотый раз повторил Мердок. – Как только что-то будет, шпион с нами свяжется.

– По скоррее бы.

– Тебе надо попать, и поесть. – Мердок подвинул миску только принесенного тушенного мяса. – А то ты перестаешь быть – «здоровяком Ангусом».

– Кусок в горло не лезет. – Моряк воткнул деревянную ложку в миску и принялся крутить. – Они ведь его съели? Голова, это так, останки.

– Понимаю…

– Это же для тебя послание, а не для меня.

– Понимаю, только не могу узреть суть.

– Зато я кажется смог. Ты, мол, доешь за настоящим королем, бастард. – Холодно, глядя перед собой, медленно проговорил Ангус.

Таверна была пуста, вернее, не было никого лишнего, только моряки с корабля Мердока, его личная охранка.

В таверну ввалился пьяный, пестро одетый певец, с гитарой в руках:

– Хозяин! Выпивки! Плачу песней!

– Проваливай! – Здоровяк обернулся к Мердоку, чтобы узнать выгонять ли гостя или нет.

Этот бард был частым посетителем портовой таверны, можно сказать, как и здешние моряки, стал ее неотъемлемой частью. Вот только имени его, наверное, никто и не помнил.

Мердок дал отмашку: пусть останется. Хозяин налил певцу, тот осушил одним глотком, вульгарно рыгнул в зал. Двое из семи постояльцев засмеялись, несколько кинулись в певца едой. Он лениво отмахнулся, казалось, бард сейчас упадет прямо перед столом, лицом в пол.

– Че-е-е-ерные крылья-я-я-я над городом – сме-е-е-ерть – неожиданно завыл он, лениво перебрав, казалось, несколько случайных струн. Полилась нестройная музыка.

– Опять он в ноты непопадает – вздохнул Ангус. – От этого еще больше жрать противно.

– От нее не уйти ни тебе-е-е и не мне-е. – Протянул бард, закидывая голову назад. Всех нас съедят, а в поле высрут кишки. – Неожиданно он упал прямо на стол к Мердоку. Вскочив, он тут же упал на другой стол.

– Извините. Великодушно, пожалуй, я посплю.

Мердок неожиданно для себя обнаружил, что под миской у него лежит кусок пергамента. Он схватил его и указал Ангусу на выход. Пройдя сдесяток шагов он развернул записку: «МЕЧ НОЧНОЙ ПРИ СВЕТЕ ДНЯ ЗАСВЕТИТ ТАМ, ГДЕ БАСТАРД ВОССКРЕС, НО МЕЧ ПРОСРАЛ».

«Ночные мечи в действии» – изумился про себя Мердок и передал записку Ангусу. Тот молча хмыкнул:

– Что это?

– Певец передал.

– Паршивые у него стихи.

– Дурья башка, это люди канцлера.

– Вот эти… – его лицо излучало озадаченность, а потом он буд-то что-то осознал и хлопнул себя по лбу. – А-а-а. И где это?

– Сейчас покажу. Помнишь, как меня чуть рыцарь один чуть не убил, ну с полосатым синим щитом.

– Когда ты был мертвецки пьян? Да, чуть чуть помню.

– У меня же тогда клинок кто-то спер. Так вот туда и идем.

– И откуда они все знают.

– Ну, я же все таки королевский отпрыск как-никак. За мной глаз да глаз!

Мердок взглянул на певца, того мертвецки пьяного относили в постель.

– Это точно? – Ангус всем видом излучал недоверие ко всей ситуации.

– Ну, может, и не он нас будет ждать, но письмо явно от них. – Мердок проводил взглядом тушу менестреля.

– Или от Ворона… – Ангус взялся за еду.

Это злополучное местечко находилось в одном из портовых складов. В то время его арендовал купец Торхельд из Муровингии. Лихой боец и знатный выпивоха, как и большая часть островитян-муровингов. Он мог в одну перепить всю команду Мердока, чем заслужил его безграничное уважение. Сейчас док пустовал, и дверь в него была незаметно приоткрыта. Мердок и Ангус перед входом переглянулись и зашли внутрь. Встреча с самыми лучшими убийцами королевства вызывала не меньшее волнение чем у застенчивого студентика встреча с какой-нибудь красавицей.

Внутри было достаточно светло, на тюке соломы сидел, болтая ногами уже протрезвевший певец. Увидев гостей, он приветственно махнул рукой. Из темного угла вышел черноволосый длинноволосый худощавый парень, на вид он был немногим старше Мердока.

– Милорд. – Он поклонился.

Запах от его лохмотий очень скоро донесся до Мердока.

– Вы я так понимаю люди канцлера?

– Люди короны. – Этот человек хоть и явно по заданию изображал нищего, благородную стать не мог скрыть даже его подобный вид.

– Да, конечно.

– Ваш брат и милорд канцлер приказали докладывать вам без отлаганий, если появится хоть маленькая новость о воронятах.

Мердок присел на валявшуюся кучу соломы и видом показал, что готов выслушать. Брюнет сделал тоже самое:

– Те, кто называют себя крыльями ворона говорят среди бедняков и новых поданных Рейна с востока. – Начал он. – Там сейчас ваши друзья, змеепоклонники, однако они слишком выделяются. Убийц всегда видно с первого взгляда.

«По вам не скажешь» – подумал про себя Мердок.

– …за несколькими мы следили, и даже нашли их логово, одно…там что-то вроде собрания новообращенных.

– Где оно?

– В восточной части города, у старого храма Иссиры. Там сейчас несколько кузнечных цехов.

– Ну что ж…надеюсь, у нас хватит людей, чтобы быстро прихлопнуть их.

Шпион улыбнулся:

– Кого прихлопнуть, милорд? – Суровая ухмылка с каждой секундой увеличивалась. – Прочку проповедников…

– Ну, хоть кого-то! А через них дойдем и до этого ублюдка! – Ангус не мог стоять на месте.

– Их окружают десятки батраков и попрошаек. Вы собираетесь пробиваться через горожан? – Шпион оставался невозмутимым. – новые беспорядки не понравятся канцлеру. – Он добавил – и вашему брату.

– Схватите по тихому, и делов! – Не унимался Ангус.

– Если бы они могли или хотели, уже бы непременно это сделали. Ведь так? – Мердок с нескрываемым чувством превосходства сделал глоток вина, нарочито громко.

– Вы правы. Наш человек пропал после того, как прислал весть о том, что вышел на след.

– Ворон схватил шпиона канцлера?

– Мы готовы к смерти, милорд, я уверен, что наш брат, если и попал в лапы наших врагов, то ушел молча, не выронив ни крика. – Говорил шпион все тем же стальным, холодным тоном.

– Это замечательно, но зачем мы здесь?! – Ангус выходил из себя.

– Чтобы увидеть их.

После этой короткой фразы Мердок и здоровяк переглянулись:

– Вы их выследили?

– Да, милорд, несколько глашатаев чаще других стали появляться в цеховом районе. Лорд-канцлер сказал, чтобы от ваших глаз не ускользало ничего. Думаю, вам будет интересно.

– Вы их сможете схватить?

– Незаметно, нет. Я уже пытался выследить его гнездо, но он растворялся среди бараков.

– Он решил выманить их на тебя. – Усмехнулся Ангус.

– Это так?

– Ваш друг ошибается. Я лишь инструмент лорда-канцлера, а щипцам кузнеца или ножницам овчинника следует лишь податливо слушать движения рук своих хозяев. И рука моего велит мне открыть вам глаза. Канцлер велел, чтобы вы лично наблюдали все наши шаги.

– Благодарю его за такое доверие. Ну что, Ангус, прогуляемся?

Здоровяк собрал руки на груди:

– Мы поймаем одного.

Шпион улыбнулся, он явно ждал такого ответа:

– Рисковать вами я не имею права, даже вами, уважаемый Ангус.

– С чего-то такая озабоченность от милорда канцлера? – Моряк не на шутку заинтересовался.

– Вы храните душевное спокойствие господина Мердока.

Смех не смог сдержать никто.

– Вы согласны прогуляться и увидеть все сами? – В тоне голоса шпиона слышалась нотка раздражительности. Видимо, он не привык вести настолько длинные беседы не по делу.

– Конечно, мы согласны, я бы сказал, очень сильно желаем.

– Вам придется переодеться. – В руках шпиона оказалось два широких тюка.

В свертках оказалась одежда. Мердоку достались рванные на коленках, широкие темные штаны и серая грязная холощенная рубаха, коричневый ободранный плащ, пахнувшим костром и топленным жиром. Штрихом его образа стала повязка на пол лица со следами крови и сажи.

Ангус же выглядел куда приличней: узкие штанцы, заворачивающиеся чуть ниже колен, темно-синяя, с парой дырок, рубаха, пахнувшая рыбой и тиной. Выглядел он, как типичный работник порта.

– Ну ты и урод – прокоментировал он внешность королевского сынка.

– А от тебя воняет – попытался парировать Мердок.

– Не больше, чем обычно. Но бесполезно… – лицо Ангуса выдавало бурную работу мысли. – Мрю рожу в тех кварталах знают, как минимум человек тридцать. Мне бы тоже что-то подобное – он указал на грязное украшение на лице Мердока.

– Не зачем, ваше появление не вызовет подозрений. Мать вашего убиенного друга перебралась туда к родне, не удивительно что человек, проявлявший заботу о ее сыне, решит ее навестить.

Лицо Ангуса побледнело, а глазах появилась дрожь…стыдливая дрожь и покаяние…

– За ней присматривают?

– Приказа не было, но наши глаза смотрят.

– Спасибо – голос стал шепотом, полным искренней благодарностью.

От портовых доков до цехов было меньше часа ходьбы по городским улочкам. Несколько раз на Мердока чуть не слили отходы и с десяток раз он попадался под копта какого-нибудь благородного рыцаря или стражника, несколько раз получил палкой за свою неловкость. Да, идти вот так, без меча, без титула, было по-иному.

Двухэтажные и трехэтажные дома сменились тесно стоящими бараками и цехами, повсюду раздавалась ругань и звон металла. Эта часть города была жарче, ветер практически не освежал здесь, а был каким-то душным и лишь еще больше поддавал жару. Здесь сотни рабочих отливали и выковывали цепи, обивки, утварь для кораблей и домов. Оружие здесь не ковалось, по крайней мере то, каким пользовались стража и армия.

Кварталы оружейников, не смотря на царивший в них, почти такой же жар, выглядели куда более чисто. Оно и понятно, их заполняли десятки, сотни проезжавших рыцарей со своими свитами, все масти южного дворянства. А сюда дворянин мог заехать разве что, купить себе рабочих, довольно за дешевую цену, или семя одурманивающего цветка, ставшего модой уходившей весны.

– Сюда. – Шпион указал на длинный барак, наполненный людьми. Рабочими портных и кузнечных цехов. Вечер уже начинался, и сейчас помещение было заполнено под завязку.

Внутри их проводник вплотную встал к молодому простецки одетому пареньку, по взглядам Мердок понял, что это тоже был человек канцлера.

– …церковь есть корона, а корона едина с церковью. А бог един с церковью, бог един с короной. Одно без другого не выживет. – Громкий возглас раздавался из самого сердца полупьяной толпы. – Король умирает, и вы это знаете, а его сын проклят, его жена понесла от него демона, и монахам пришлось убить его. Дабы он не наслал на нас бед. В этом случае они сотворили добро, разве нет? – бритый глашатай с татуировкой вороньего крыла на пол лица развел руками. – Но как этот демон им отплатил, вы думает смерть первосвященника случайность. Это какра богов! Тех истинных, кому молились ваши прадеды. Великие прадеды, что не приклонились бы перед червивым слабым божеством, кой был выкормлен сукой-ведьмой и кого вы называете Богом-отцом. – Толпа занялась неодобрительными возгласами. Глашатай улыбнулся. – Я служу иным богам, как и многие из вас, в тайне. ВЫ скрываете своих истинных отцов в тени, и они слабнут! Слабнут из-за вас! Но я!…Я ношу символ бога на лице, и он меня благодарит! ОН силен настолько, что может превратить этот навоз, – он пнул мешок – в золото! – Глашатай резанул клинком мешок, наружу высыпалась земля, вперемешку с золотыми монетами.

Толпа ринулась вычищать монеты из навоза. Началась толкучка и драка. Глашатай исчез. Мердок начал безрассудно глазеть по сторонам. Шпион толкнул его в плече и указал жестом идти за ним.

Они вышли из барака и направились вниз по узкой улице. Сумерки были темнее чем обычно или просто так казалось из-за царившей вокруг копоти. Шпион указал на небольшой одноэтажный дом, в который зашел глашатай.

– Там его и возьмем? – Предложил Мердок.

– Без вас господин.

– Но…

– Мы знаем, где он обитает, выяснили вчера ночью – новый шпион казался куда более юным и эмоциональным. – Он там один…Он вряд ли что-то знает. Мы не выяснили от кого он получает указания, он лишь медитирует. К нему приходят несколько девок, и все.

Мердок попытался подойти к хижине.

– Нет, я привел вас лишь только для того, чтобы вы могли услышать и увидеть. Уходим. – Шпион наконец-тот утерял свой равнодушный тон.

Второй, тот, что был моложе и светлее, всем своим видом выказывал несогласие со своим другом. Однако вслух противится не смел. Видимо, черноволосый был страшим в их шпионской иерархии. Установилась глупая тишина. Мердок, одетый в лохмотья стоял одной ногой на грязной дороге, наполовину выглядывая из-за переулка, его держал за руку шпион, второй как-то неуверенно смотрел ан них, а здоровяк Ангус просто за этим наблюдал, опираясь руками в пояс, на котором висел маленький топорик мачтовик, которым пользовались моряки.

– Светлое, чистое мясо я учую даже среди всей этой вони! – Раскатом грома разнесся на пустынной улочке женский голос. – Даже грязная повязка не собьет этот запах.

Мердок обернулся. На противоположной стороне дороги стояли семеро. Девушка с серыми волосами, заплетенными в десятки тонких косичек, смотрела на Мердока сверху вниз. На бедре поверх коричневых кожаных брюк свисал широкий мясницкий тесак. Шестеро сопровождавших были тоже вооружены короткими клинками и дубинками с железными шипами.

– Вы любите наблюдать за бедными, несущими слово правды? – Говор выдавал восточный акцент языка, гукающий. Так говорили полукровки или те, кто долго жил среди племен Даннан.

– это одна из них. – Прошептал шпион. – Та, что к нему приходит.

«Я уже догадался» – подумал про себя Мердок.

– Нет, я хотел поподробнее узнать правду. – Мягко проговорил Мердок.

Лицо девушки перекосила поганая ухмылка, ярко демонстрирующая отношение к произнесенной лжи.

– Ложь – прошипела она. Ее шепот распространился, казалось по всей длине квартала и послужил сигналом к действию: мордовороты полукругом двинулись в атаку.

Ангус решительно шагнул вперед выдергивая топорик из-за пояса. Но старший шпик его опередил. Он метнул в широкоплечего сутулого верзилу нож. Тот свалился наземь, маленькое лезвие торчало из его широкой шеи.

Через секунду шпион оказался один в окружении шестерых бойцов. Он незримым движением перерезал коротким кривым клинком горло второго верзилы. Перехватил его дубину и двумя взмахами выбил оружие у третьего и коротким ударом в шею, повалил его наземь. Судя по раздавшемуся хрустящему звуку, навсегда.

Оставшиеся бросились на него всей гурьбой. Ангус и Мердок смотрели завороженно на пляску смерти, исполняемую шпионом. Спустя каждое его изящное движение нападавший либо оставался с раной либо падал наземь. Второй шпик, облокотившись и улыбаясь, наблюдал за этим.

Через минуту шпик перерезал горло последнему израненному противнику. От сероволосой и след простыл.

– Надо уходить, и быстро! – Сталью скомандовал окровавленный шпион.

– Погоди. – Буквально прохрипел второй шпик, подойдя к трупу толстяка с палицей. – Я его знаю.

– Что? – Хором переспросили все трое.

– Уходим, расскажу потом… – усмешка сошла с его лица.

– Есть что-то вроде приюта… – начал он, когда они оказались в самом безопасном месте столице, в таверне «под якорем». – Местечко для тех, чьи матери работали в порту, а отцы, вернее, тех, кто их зачал не вернулись с Иллирии или с других мест, куда ходил рейнский флот. Некоторые священники начали подбирать сирот, а некоторые матери сами их приносили. Это началось лет восемь назад, кажется.

– Я слышал о таком, но думал, что так первосвященник приказал.

– Нет, церковь не просила на это денег, да и те монахи тоже. Со временем, года через три люди перестали дивится этому, а через год забыли. Лишь некоторые проститутки подсовывали своих детей под двери, когда не хотели, чтобы дитя умерло на улице.

– И как это связано?

– Этот толстяк там частенько бывал…Я часто пел в кабаке подле него. И скажу я вам, публика там хоть и бедней, но намного щедрей. А от ваших моряков порой больше медяка, хрен что дождешься.

– Так ты… – догадался Мердок.

– Да, как порой лютня и смешная шапка с огромным пером, полностью стирает лицо. – Усмехнулся шпион, нет, пьяный менестрель. – Так вот, я могу попеть там еще пару дней. Эль там вкусней, к слову.

«Мы близко» – дунуло вихрем в голове у Мердока.

– Хорошо, но они могут узнать тебя. Я пошлю туда «змеиных выкормышей», пускай последят, они в том районе как родные. – Ударил по столу Мердок. – И руки у них развязаны.

– Вы же еще не знаете… – протянул старший Шпик.

– Что?

– Боюсь…змеи сбежали из своего мешка…