Текст книги "Венец из окровавленных костей (СИ)"

Автор книги: Сэд Сторибрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Мы победили иллирийцев, почему бы не побить друг дружку. – Гластейн усмехнулся.

Редманд встал возле карты Рейн и прилежащих земель.

– Вот почему – он стукнул кулаков на восточную границу герцогства Клермонта, неспокойного, но мирного соседа королевства. – Орда. Клермонт не сможет ее сдержать, а то и вовсе пропустит ее через свои земли. Ему эта война ни к чему.

– Эти сукины дети и сортир мой захватить не смогут. Наши форты им не взять!

– Они умеют брать крепости, странно, что ты этого не знаешь. Я думал, ты прочитал все книги о войнах.

– Не-а. Только о северянах и загорелозадых. – Уже на полном серьезе сказал Гластенй. – Орда идет не просто резать и жечь, им что-то нужно, иначе, они бы не снимались с восточных хребтов. И вряд ли что-то – это корона Рейна. Может немного пашень или торговые союзы. Ну или направим орду туда, куда нужно нам. Не в первой.

– Слова короля…

***

Гластейна вели в тронный зал десяток парадно одетых гвардейцев, держащих перед собой обнаженные мечи. Их лица были сосредоточены настолько, что никто даже и не повел бровью, когда принц отпустил пару шуточек для того, чтоб разрядить обстановку.

Два гвардейца открыли двери в тронный зал, и тут же слух принца оказался пораженным, словно сотней стрел, тихими вздохами и долгими перешептываниям. Стоило ему переступить порог зала, как тут же ему захотелось загнутся, скрыться за спиной одного из широкоплечих гвардейцев, однако, при его росте это было бы проблематично. Гластейн невольно вздрогнул от направленных на него напряженных взглядов. Ему захотелось быть сейчас ни здесь, под прицелом сотни жадных благородных глаз, а во главе какой-нибудь атаки, и пускай в грудь будут нацелены тысячи стрел и сотни мечей, нежели это. У холодного железного трона уже столи в ряд члены совета. Добродушный командир гвардии улыбался во всю ширь, чуть ли не мохая своему воспитаннику. У подножия трона отдельно стоял горбатый, одетый в коричневый балахон – старейший из храма, второй после первосвященника, тот старик считался выше совета кардиналов, хоть и был всего лишь старым писарем. Этот низенький, опирающийся на нескольких послушников, старик, и должен был назвать его королем, за неимением первосвященника.

Все кланялись, улыбались и упорно не мигали глазами. Гластейну показалось, что за время его прохода по длинному залу никто из присутствующих ни моргнул, ни отвел взора от него. Груз короны уже прижимал его к полу и раздавливал драгоценным камнем, а ведь его еще даже и не провозгласили королем. Осталась буквально минута и он займет место отца, а через пару месяцев, кода пройдет траур по королю уже новый и уже известный Гластейну первосвященник помажет его как божьего избранника, а потом…

«А потом я разжирею, засею с десяток раздражающих мальцов и отправлюсь к Всеотцу, убитых кем-нибудь из них, ну или мучаясь в кровати месяцами, ходя под себя» – усмехнулся он.

Гвардейцы остановились у ступеней к трону, дальше Гластейн поднимался один. Он встал перед железным стулом, который ему было суждено протирать своим задом и развернулся к толпе. Старик-монах, ведущий под руку с послушником медленно поднимался к нему, каждую из пяти ступеней он преодолевал за столько же времени, за сколько Гластейн прошел весь путь.

Монах взглянул в лицо принца и медленно поклонился подняв в руке корону отца. Гластейн взял ее в руку и поднял вверх. Одеть он ее сможет лишь на помазании.

– Да здравствует король Гластейн! – просипел он.

– Да здравствует король Гластейн! – Повторил его проводник, а за ним и весь зал.

Мысли Гластена утопли в криках его имени и лязганья железом.

– Помазание, как того следует обычай, пройдет на сороковой день после похорон отца! – Провозгласил новонареченный. – Мой отец. Король Йоррен второй этого имени из рода Бедфордов отдал жизнь, чтобы сделать Рейн великими королевством. Он отбил нападки муровингов! Он опрокинул иллирийский флот! Наша конница под его правлением смертельным вихрем прошлась по степям юга и востока! И вы, его верные вассалы, всегда были рядом с ним! Верой и правдой служили и проливали кровь за короля и Рейн! Вы готовы остаться верными трону и Рейну если я, его сын, Гластейн первого этого имени из рода Бедфордов воссяду на трон и встану над вами! Вы пойдете за мной во имя величия Рейна! Во имя Всеотца и чести!

– Да-а-а! – Дворяне вскинули мечи.

Коненчо же, половина из них не отличалась верностью ни при отце, ни при его деде. Но того требовал обычай, дворяне давали клятву королю и Рейну на верную и вечную службу, а потом кто-нибудь да найдет везкий повод отступиться от нее. Вправду, Гластейн все-таки признавал, что короли не забывали подкидывать причины для того или иного отступника. Впрочем, его отец так же клялся своему отцу в верности, а потом и своему брату, но это не помешало ему убить обоих.

– Беда-а-а! – сквозь торжество ворвался в тронный зал истошный крик. – На нас напали!

***

…Напали на священников, что ушли в дальнюю молельную башню, куда и предполагалось отнести тело короля. Гластейн появился там уже после того как гвардейцы тщательно просмотрели каждый закоулок.

Будущий первосвященника оказался раненным в плече. Но не смотря на это, он перебинтованный пал перед своими мертвыми братьями и молился. Все это напоминало принцу какой-то спектакль, виделось и ощущалось так, но видимо, только ему.

– Это были люди ворона, мой король. – Обратился к нему незнакомый гвардеец. – Нам удалось убить троих, остальные скрылись.

– Как они прониклись? – Подбежал глава гвардии.

– Переоделись в монахов.

– Я тебя не видел раннее – капитан стражи отодвинул принца за спину.

– Потому что это мой человек – канцлер вырос буквально из ниоткуда.

«Ублюдки – ярость пылала внутри Гластейна – теперь я все понял. Спектакль разыграли, проклятье».

Гластейн взглядом приказал канцлеру следовать за ним и двинулся в замок. Зайдя в первую попавшуюся коморку он приказал выйти всем, за секунду коморка оказалась пустой, а стражники отошли на десять шагов от закрытой двери, обнажив клинки, готовясь убить любого кто попытается нарушить покой короля. Ему не хотелось расспрашивать и вытягивать правду. Он резко, наотмашь ударил подоспевшего за канцлером Редманда и младший сын короля рухнул на пол, опрокидывая за собой кухонную утварь.

– За моей спиной!

– Ты что? – Вопрошающе промямлил Редманд.

– Не держи меня за идиота!

– Успокойтесь, мой король.

– Успокоится! Вы убили их! – Его тон стал тише, опустился до рыка.

– Их убили людоеды ворона. Так будут говорить все. И все будут говорить о том, как будущий первосвященник, который во всем будет лоялен перед короной, а так же, будут говорить о том, как король Гластейн первым же указом, первым же своим делом обезопасил церковь от нападков еретиков. Ибо он тоже, как и простой люд пострадал от их нападений. А еще, никто никогда не будет говорить о том, что на самом деле сказал перед смертью ваш отец. И уж тем более, никто не скажет, что король как то связан с вороном.

– А тех дворян, что тоже это слышали, ты тоже убьешь!

– Нет смысла, их роды в нашем кармане, дадим им по титулу и все. – Редманд уже поднялся. – Мы подготовили указы о дарении некоторым земель на востоке. Ну а парочка, парочка пьянчуг, что не держат язык за зубами…

– Нет.

– Поздно… – Канцлер склонился.

– Отмените приказ.

– Не могу, ночные мечи уже вышли на охоту. Милорд, мы не собирались от вас это скрывать.

– Но скрыли.

– Нет. Просто пока не время. Сначала вам нужно было стать королем, а потом узнать цену. Войну лучше выинрывать в зародыше, что ваш брат и сделал с моей скромной помощью.

Гластейн все еще тяжело дышал:

– Проклятье, и так начинается мое правление…

– Весьма бескровно. – Подытожил Канцлер. – Ваш отец и вовсе начал войну, смею заметить, а вы всего лишь покарали неверных…

Глава 13

Глава 13.

Дом.

Замок еще не проснулся, когда Оулден потерял из виду темные очертания башен. Сопровождавшие его рыцари выглядели, как и подобает тем, кто последний десяток часов упивался в усмерть.

В качестве эскорта он взял верного и упертого сэра Гасса, который, даже с жуткого похмелья выглядел грозным мечником, а по сравнению с ним, и вообще настоящим богом войны. Старый вояка обтянулся в доспехи, скрывая за железом и грозным, покрытым шрамами лицом, свое похмельное негодование. Вместе с ним, словно в комплекте, прилагался племянник старого вояки – здоровяк Крунд. Был он немногим старше Оулдена, но в росте и в плечах превосходил знатно.

Грозные воины, способные спугнуть желающих разбогатеть имуществом путника на тракте. На их фоне молодой господин походил больше на неотесанного пугливого оруженосца.

Хотя самому Оулдену больше нравилось походить на монаха, юный граф видел в этом аскетизме особую красоту и таинственность. Именно поэтому в дорогу он взял коричневый походный плащ, под которым прятался меч, и напоминающий одежду священников Всеотца длинное потертое красное платье. Конечно, на всякий случай с пододетой под низ кольчугой.

Позади плелись трое молодых парней-оруженосцев. Один из них, несший знамя Таврусов, выглядел особенно болезненным: он шатался при каждом шаге лошади, а к лицу прильнул неестественный зеленоватый оттенок. Казалось, Оулден, единственный, кто не испытывал боль вчерашнего веселья. Все похмелье выветрилось из его головы, едва закончилась ночь.

Весь их путь должен был занять три дня. Первую ночь Оулден со своими рыцарями провел под открытым небом. Дозоры несли оруженосцы, кроме последнего, на него сэр Гасс поднял своего племянника, в его старом воинском поверии, предрассветный дозор был самым опасным. Тракт был на удивлении пустынным. Первую группу людей они встретили лишь перед мостом на разъезде. Восемь вооруженных, одетых в зеленые плащи и кольчуги. Старый вояка сразу признал в них королевских егерей. Преграждая путь эскорту, вперед вышел широкоплечий приземистый бородач в железном шлеме и зеленой накидке на панцире. Через плечо он деловито перекинул широкую секиру.

– Кто? – Деловито, прищуривая глаз, спросил здоровяк. Как оценил ситуацию Оулден, это был капитан.

– Разве положено рыцарю перед каждым ответ держать, кто он и куда путь держит? – Гасс нарочито выехал вперед. Похмелье исчезло после вчерашнего обеда, а к ночи даже оруженосцы казались повеселевшими. Поэтому выглядели они сейчас очень боеспособной единицей.

– Не перед кем-нибудь, а перед капитаном егерей его высочайшего величества. – Воин поставил широкую секиру перед собой.

Позади него воины как бы невзначай выставили перл собой пики, а двое стрелков переложили п=арбалеты, положив ладони на рычаги.

– Я Оулден Таврус, сын Тириона Тавруса, это мои сопровождающие сэр Гасс Грозный, и сэр Крунд Железнолобый, так его на севере называют. Знамя мое вы видите.

– Ну, извините, коль не врете. – Капитан выдохнул. – Ситуация у нас такая…

– А что случилось? – Оулден слез с коня. – Разбойники.

– Да, милорд, держитесь тракта, там безопасней, а на лесных тропах начались грабежи, недавно семью мельника всю вырезали.

– Похитили – поправил его олин из стрелков – тела то не нашли.

– ну а крови то ты видал сколько засранец, убили их, а тела колдуны забрали.

– Колдуны?

– Наверняка друиды с севера пришли. Ну, вы наверное знаете этих скотов, у самых границ живете.

– Это да – не стал разочаровывать капитана Оулдена.

– Да хранит вас Всеотец! – Крикнул стрелок в след всадникам, когда те пересекли деревянный мост.

– Может объедем по тракту, милорд?

– С каких пор великий Гасс бегает от драки? – Усмехнулся Оулден.

– Если с вами что то случится, мне обратно к вашему отцу хода нет. – Рыцарь выглядел чрезмерно напряженным.

– И сколько нам объезжать по тракту? День, может больше?

– Чем тише путь, тем дальше он нас приведет, милорд.

– Не ожидал я от воина сельской мудрости услышать. Но…у нас нет времени.

– почему? Дело то не спешное.

Оулден остановился, вздохнул:

– Нас шестеро, мы все при оружии, вот кто осмелится на твоего племянничка напасть или на тебя.

– А они про мельника – начал было оруженосец.

– Но ты то не мельник, а сэр Гасс не его жена, а мы не дети мельника. Все из нас меч держать умеют. Да и к тому же, ведь здесь где то сторожка у егерей. Так ведь?

– Да, милорд – Гасс почесал щетинистый подбородок – да, по этой дорожке часа три перехода.

– Ну а разве будут бандиты так близко к королевской власти шастать.

– Мудро, но я бы поиздержался.

– Ай, проклятье, ладно, едем по тракту.

Но безопасный путь не всегда таков. И это они поняли как только проехали пару часов. Лесной тракт встретил их перевёрнутой кибиткой и коричневыми следами крови на сухой земле.

– Свежие… – процедил сквозь зубы Гасс.

– Относительно – ответил Оулден.

– Крунд, осмотри.

Племянник молчаливо грузно слез с лошади. Выставил вперед щит, правой рукой крутанул боевым топором. Под шум собственного железа он спустился к перевернутой телеге.

– Два тела. Одного стрелой пришибли. Арбалет. Второго забили. От головы только каша. – Говорил Крунд как – то неестественно отрывисто.

– Зачем так жестоко? – спросил один из оруженосцев.

– Устрашают. – Крунд вылез из кустов.

– А телегу зачем оттащили?

– Потому что могли, много времени у них. – Крунд залез на коня. – Они из небоязливых.

– Ну что, Гасс, как там, чем дальше дорога..

– Хрен с тобой, давай по лесной дороге, нов от если они на тракте такое вытворяют, ты представь..

– Свернем к сторожке, так ты не будешь бурчать, как бабка столетняя?

– Такое подходит, запросим помощи для сопровождения, заплатим. Этим егерям выпивку поставь, они до самого Ал Эйса доведут.

Так и порешили. Уже через час они неслись галопом через лесную тропу, однако к сторожке они выехали лишь к вечеру. Их встретил молчаливый частокол, на удивление открытыми воротами. Сторожка располагалась в небольшой деревне на пяток дворов. Двор был пустым, но отнюдь не безлюдным: из высокого дома с разукрашенным резным крыльцом слышались голоса и смех.

– Что-то не так. – Конь Оулдена встревожился. – Почему так пусто, и охраны нет. Они же сами про разбойников говорили.

– Перепились все – пожал плечами Гасс. – Вон слышите, милорд.

– Такая безалаберная оборона?

– А что ждать от егерей?

С железным грохотом рыцарь спрыгнул с лошади. За ним все остальные. Гасс кивком указал одному из оруженосцев достать арбалет. На всякий случай. Первым появившимся был одетый в пестрые тряпки худощавый бородач, в одной руке он сжимал копье, а под второй вел вырывающуюся девчонку. Увидев гостей, он растерялся, откинул девушку от себя. Повисла секунда тишины, копьеносец недоумевающе смотрел на гостей, а те на него.

– Стреляй, – шепотом рявкнул Гасс арбалетчику.

– Так может это егерь? – Растеряно спросил оруженосец.

– Стреляй мать твою…

И что-то подсказало ему бежать, мужичок кинулся к дому из которого раздавались голоса.

– Чу-жа-ки! – Только и успел он выкрикнуть, перед тем, как арбалетный болт скинул его наземь.

«Хороший выстрел» – подумал про себя Оулден.

– Запоздалый – словно угадав его мысли, продолжил Гасс. – Перезаряжай, мать твою.

Из дома выкатились восемь человек, все при оружии, но не на твердых ногах. Гостям лишь оставалось дивится такой халатности бандитов.

Все они практически мертвецки пьяны, на некоторых были одеты части доспехов с символикой королевских егерей. Вооружены они были, в прочем, не плохо: мечи, топоры, щиты, все было довольно хорошего качества на вид.

Увидев состояние своих противников, сэр Гасс озарился злобной ухмылкой. Его меч тихо, вызывающе вылез из ножен. Оулден неловко потянулся за своим оружием.

Будучи разбойники немного по трезвей и внимательней, они бы наверное уступили, попытались убежать. Но алкоголь делает человека не только глупым, но и безмерно храбрым.

– Вы убили королевского егеря! Это преступление против короны! – Пробасил толстощекий короткостриженый головорез, с эмблемой егерей на груди.

– Если ты егерь, то я любовница иллирийского кагана… – Гасс взмахнул мечем. – Сдайтесь на милость короны! За убийство егерей вам грозит петля.

– А это не мы, мы всего лишь поживились тем, что осталось…Впрочем, вам до этого никакого делать, шли бы вы отсюда.

– Только когда вы свяжете друг другу руки и упадете на колени, поцелуете мои сапоги…

– Руби их, парни! – Не дослушав требований, крикнул лидер бандитов.

То ли они не осознавали собственное состояние, то ли не видели перед собой двух внушительных рыцарей. Головорезы, после минутного замешательства, полукругом двинулись на незваных гостей.

Гасс отодвинул Оулдена назад, встал настоящим железным холмом перед ним. Оруженосцы вышли вперед. Один из них навел арбалет, однако этот снаряд прошел мимо нападавших. Руки уж слишком тряслись.

Первыми удары на себя приняли рыцари. И первую кровь пустили они же: после первого же удара под ногами Крунда развалился один из разбойников, а Гасс, ловко парировав топор противника щитом, вонзил меч глубоко в предплечье нападавшего, так, что лезвие разрубило кость, и тот, истекая кровью, оказался на коленях, кидая по сторонам обезумевший взор.

Оулден выставил меч перед собой, готовясь отразить нападение. Шум криков и лязганье железа заполонило все пространство. Оруженосцы взяли своего сюзерена в небольшое и неплотное кольцо. Разбойники не придерживались какой-то тактики. Они, с улюлюканьем набросились всей гурьбой, и Оулдену показалось сперва, что бьют они так же. Куда попадет. Впрочем, опасаться ему было нечего: рыцари оттеснили на себя сразу по паре противников, а оруженосцы кинулись на подкравшихся с флангов пару головорезов. Один из пареньков, тот, что раннее сжимал арбалет, неожиданно рухнул наземь в паре шагов от своего господина. Оулден смог разглядеть струйку темной крови, закрывающую совсем юное худощавое лицо.

Убийца, взмахнув толстым длинным кривым мечом, больше походившим на огромный тесак, двинулся на Оулдена. Младший Таврус буквально за доли секунды разглядел в сумерках каждый шрам на угрожающем темном лице. Каждый шаг, что приближал противника, отдавался ударом сердца, чей звук убирал из головы все, что творилось вокруг. Сердце перестало бить молотом в голове, лишь когда противник ринулся, занес свой тесак для удара. У Оулдена был небольшой опыт обращения боевым мечом, но первая его защита чуть не стоило ему жизни. Его клинок был легче, и чуть было не выскочил из рук от силы вражеского удара. Оулден отскочил от следующего выпада, не искушая крепость своего клинка. Враг не переставая наносил удар за ударом. Наконец, его замах, оказался на столько широким, что когда Оулден смог отодвинуть вражеский клинок, тесак уперся в землю. Идельный шанс для нападения. Младший Таврус без промедления вонзил конец своего меча в толстую шею разбойника. Конец уперся в позвоночник, он почувствовал ладонью скрежет по кости. Хмель за долю секунды сошел с глаз, и на Оулднеа смотрели пустые, бездушные кругляши зрачков. Он и не заметил, как кровь струйкой стекла по лезвию клинка почти до рукоятки.

Он снова вернулся в реальность. Тишина и тяжелые вздохи умирающего исчезли, мир наполнился руганью и последними ударами.

– Вы целы, милорд. – Гасс с удовлетворённым видом убирал меч в ножны.

– Да, не ранен.

– Ваш первый? Поздравляю, здоровый ублюдок.

Оулден не стал разубеждать рыцаря в своей невинности.

– Надо проверить дом… – он огляделся, тот оруженосец был единственной их потерей.

Двое других склонились над телом своего товарища.

– Порыдаете потом, обыщем сторожку. Может где то еще ублюдок валяется, мертвецки пьяный. – Сплюнул старый рыцарь.

– А где та девка, которую этот ублюдок тащил… – неожиданно озаботился Крунд, вскидывая топор на плече.

Ее нашел Оулден, прогуливаясь по селению, он расслышал в тяжелой тишине плач. Девушка стояла на коленях в тёмном сарае. Она не обратила никакого внимания на вошедшего. Ее взгляд упорно оставался вдавленным в дальнюю стену, скрытую во тьме. Девушка неожиданно рассмеялась, увидев гостя. Хихиканье переросло в помешанный гогот, а окровавленая рука протянулась к незримой тьме.

Оулден, повинуясь любопытсву прошел внутрь сарая, глаза посетпенно привыклик темноте и он смог разглядеть распятое тело на столбе. Кровь не капала из него, однако под ногами чавкало целое кровавое озеро.

Гасс принес факел, к тому времени, девушка уже перестал плакать забилась в угол со страшной улыбкой. В огне они смогли рассмотреть убиенного: это был довольно крепкий мужчина. Из его вскрытого живота торчали ошметки кишок. Органов не было.

– Это сделали бандиты?

– Нет, – Оулден приник к огромной ране – вытащили органы, и, кажется, забрали.

– Сектанты?

– Похоже.

Оулден обошел столб и нашел то, что и рассчитывал найти: вырезанный неровный круг с рогатой тенью в центре.

Оруженосца закопали в эту же ночь, неподалеку от сторожки. Лопаты они нашли в том же сарае. Оулден думал сжечь тело, но Гасс рассказал, что юнец был родом с юга, а там было принято закапывать в землю. Второй оруженосец зачитал длинную молитву под зевки всех стоящих.

– Меч передадим семье, как по обычаю?

– Некому, – Гасс рассправил попону на земле, ночевать он решили за пределами сторожки, а не в этой проклятой деревеньке. – Был у него отец и брат, первый помер в походе, а брат вроде как стал странствующим всадником, мода у них такая, от семьи от имени отказываются для служения Всеотцу. Еще сестра вроде, но, бездна ее знает. Где она, вроде держит с мужем где-то таверну. Оставим себе, в замке лишним не будет.

– Вот такая незавидная участь Карла… – читавший молитву оруженосец изрядно поднабрался из запасов мертвых егерей. – Ни семья не узнает о его храброй гибели, ни могилы нормальной.

– Раз так переживаешь, ты первый в дозор – зевнул старый рыцарь и в обнимку с мечем лег спиной к костру.

Через пару дней они выехали на прямой людный тракт, который вел до Солнохта. Пригород был наполнен оживленным гулом, а на лесных развилках то и дело появлялись то рыцари, наряженные в герба своих домов, то вереницы лесорубов и прочих наймитов и торгашей, что скупали работников под трезвучия нетрезвых бардов. Это наполнило Оулдену его университетское времечко. Они обогнули город, не доезжая до пригородских селений, и отправились по направлению к поместью. Здесь все было по-другому. Кони мчались сквозь безлюдные редколесистые холмы по засохшей выцветевшей траве. Когда солнце зашло за полдень, впереди замаячили стены имения.

Старое имение Таврусов переживало не лучшие времена. Да и раньше, как помнил Оулден из своего детства, земли отца не выделялись доходностью. Он уже и забыл, что, так ненавистный им север, стал настоящим подарком для семьи. Каменная кладка порядком подветшала, да и стены крепостенки здесь были гораздо ниже. Когда то по этим подгорьям проходила восточная граница Рейна, и участки земли раздавались особо отличившимся рыцарям, с этого и начиналась история фамилии Таврус. Прославившийся всадник Альфреда Великого Аонэт Таврус занял в свое подчинение один из пограничных фортов, и оборонял его от тысяч и тысяч орд, что, как полагал Оулден, было преувеличением. Но тем не менее, место действительно было древним и значимым. Позже Аонэт перестроит стены, заменив дерево, камнем, привезенным из склонов на севере, это стоило ему всего состояния, которое частично восстановил его сын походами против еретиков и иллирийских торговцев, с ними торговавшим. В семейную летопись он вошел, как вождь благочестивой божьей армии, но Оулден твердо стоял на земле обеими ногами, чтобы понимать, что предок его был всего-навсего вожаком удачливой шайки головорезов. Сейчас в стенах и этой шайки бы не наскреблось.

Торжественной встречи наследника не было. Ворота открыли? как только завидели всадников под знаменем, отец раннее послал гонца с вестью о скором прибытии. Гонец был в числе встречающих, вместе с тремя потрепанного вида мечниками и парой лающих под копытами охотничьих грязных собак. Слезая с коня, Оулден обвел взглядом двор: несколько небольших сараев, длинная деревянная конюшня и в центре башенка с деревянной треугольной крышей, из под которой то и дело вылетали вороны. Все было серым и молчаливым, словно комната умирающего. Не таким все это себе запомнил Оулден, не таким.

– Милорд Оулден – старый мечник со следами глубокого облысения, как мог поклонился, придерживая рукоять меча на поясе. Наклонятся ему явно было неудобно, что отразилось на его гримасе.

Вслед за ним поклонились и остальные. Собаки не приближались к гостям, гавкали издалека.

– Где этот чертов мальчишка? – Буркнул один из мечников – Кейн! Кто у господ лошадей принимать будет?

Из конюшни выбежал каштановолосый кучерявый паренек с бегающими серыми глазами, полными растерянности. Он быстро подбежал и подхватил поводья лошади Оулдена.

– Простите, милорд! – Он неловко поклонился.

– С возвращением милорд. Простите за столь скромный прием.

– Ничего, сэр… – Оулдену стало неловко. Он не узнавал стоящего перед ним, хотя, по виду, это был старый вояка отца.

– Ливарх Стейн – напомнил мечник.

– Сэр Ливарх, простите меня за мою память. – Оулден хотел казаться, как можно, более вежливым.

– Да вы меня и застать-то наверное не успели, но я наслышан о ваших успехах в университете. Отец гордится, что его сын… – он запнулся, придумывал концовку.

– Поверьте, с головой я давно не дружу, именно из-за университета.

– Это, сэр Найджел и пришибленный к нам волей судьбы безземельный сэр Шорох.

Сэра Найджела Оулден помнил хорошо и рад был увидеть родное, знакомое, но порядком постаревшее лицо. Но приплюснутый круглый нос, занимавший приличную часть лица, и длинные бакенбарды, свисающие теперь с редеющей головы, наводили воспоминания почти десятилетней давности. А вот Шороха он не знал, воинственный вид и необычное имечко давало огромную долю таинственности рыцарю. На вид ему было примерно столько же, сколько и Найджелу, больше сорока. Темные маленькие глаза, темные длинные волосы, темное лицо, покрытое черно-рыжеватой бородой и черные одежды лишь добавляли загадочности и одновременно отталкивали.

– Пройдемте, обед как раз подоспел.

Краем глаза Оулден заметил, что называвшийся Шорохом не зашел в замок.

Внутри было так же скромно, как и снаружи. Не сказать, что северное имение Таврусов отличалось роскошностью, Тирион Таврус не особенно любит южную столичную моду, в первую очередь, замок – это военное укрепление, в всякие золотые побрякушки лишь мешаются под ногами, поэтому вместо ярких золотых занавесок голые деревянные вставки, а вместо примеров зарождающегося изобразительного искусства – мечи и топоры. Даже единственные гобелен, висевший в главном зале замка вещал о завоевании Альфреда Святого вольных северных танов. Главный зал был на треть меньше по размеру, все остальное почти такое же. За исключением видавшего вида круглого стола. Оулден вспомнил его сразу. В детстве, все соседи благородного сословия считали это странной причудой отца. Сам Оулден тоже не понимал. Позже, друг отца, сэр Марк рассказал юноше смысл такого, оказалось, дело в разбойничестве. Вернее, в благородной защите границ королевства от еретиков со степи и налетов на границы земель герцога Виконта. Как понял Оулден, его отец, будучи молодых и горячим, собрал вокруг себя отряд рыцарей, кажется, их было шестнадцать, и создал, что то вроде ордена. Сам отец не очень любил распространятся о своей жизни до замужества, а всех его братьев погубили клинки врагов, и, по слухам и меч самого Тириона прихватил пару родственников, поэтому информацию любопытный мальчик собирал по крупицам. Зачастую, от окружавших на севере его мечников и щитоносцев, которые когда-то ка краз служили членам отцовского «ордена». Оулден назвал бы это ватагой. Вся суть с круглым столом была в том, что все в ордене имели равные обязанности и права, и долю в добыче, равный шел за равным. Юнному Оулдену это казалось безумно красивым и он только восхищался прозорливостью своего отца, но в университете он вычитал о некоем культе «Колеса», пришедшего, ка кон вычитал «из самой глубокой бездны восточных степей». Его тайно придерживались многие рейнские рыцари, воевавшие со степняками, пытаясь, по старой памяти, задобрить древних богов. Отличительной особенностью, помимо принесения кровавых жертвоприношений в форме жеребенка колесу о восьми спицах, являлось равенство вооруженных всадников друг перед другом и столы круглой формы.

Оулден усмехнулся, усаживаясь, как он полагал, за языческий объект преклонения праведного Тириона Тавруса.

– А уважаемый Марк к нам присоединится? Я думал, он меня будет встречать?

– Он… – они замялись.

– Онв городе?

– Был там – слабо бросил Ливарх Стейн.

– Милорд, его арестовали позавчера. – Выпалил гонец. – Городская стража, по приказу церкви и магистрата.

– Что? – Оулден отодвинул яства. – какого дьявола у вас происходит?

Ливарх пожал плечами:

– По новому королевскому указу церкви не должен перечить никто. Мы уже хотели его отбить, но он сам им сдался.

– Да мы бы и не отбили, они как на войну под стены пришли, с полусотней человек, не меньше.

Гонец кивнул.

– В чем его обвиняют?

– В ереси, в том, что он помог сбежать каким-то еретикам, обвеявшимся в убийстве первосвященника.

– Здесь? В Солнохте? Что за бред?

– Сейчас всех за это ловят, допрашивают, выявляют связи.

– И ведь находят – буркнул старый мечник.

– Проклятие. Он в чем-нибудь этом замешан?

– Он замешан лишь в том, что не особо часто ходит в церковь, ну и пару раз нахамил парочке вельмож.

– Ну и подрался с гвардейцем на святом посту

– Но тот сам виноват.

– Проклятье.

– Я собираюсь немедленно отправится к вашему отцу… – начал было гонец.

– Нет – резко оборвал его Оулден. – Я сам посещу ратушу и все разузнаю, лишь потом, если необходимо, пошлю тебя. Пока останешься здесь.

– Как будет угодно, милорд.

– Боюсь бесполезно, милорд. – Зал наполнил проклятый громкий змеиный шепот. Рыцарь, одетый в черное, попросил взглядом разрешения сесть за стол, Оулден жестом позволил.

– Вы так думаете, сэр…

– Шорох, так и называйте меня. Другого имени у меня нет.

– Хорошо, из какого вы дома?

– Давно мною забытого.

– Мой брат уважает рыцарские клятвы и прочие игры. Я нет.

– Простите, но другого ответа вы от меня не дождетесь.

– Тогда, пожалуй, я забираю вашу вассальную клятву.

– Вы не можете.

– Не могу? – Оулден насупился, его начинал раздражать этот мечник.

– Я не привязан клятвой к вашей семье.

– Вот как? Тогда вам явно не место за этим столом?

– Я не привязан к вашей фамилии, но я дал клятву чести и крови Марку. И я не успокоюсь, пока не отдам ему пожизненный долг.

– Это прекрасно, но видимо, вскоре его казнят и вы освободитесь. Не вижу смысла вас здесь держать.