Текст книги "Венец из окровавленных костей (СИ)"

Автор книги: Сэд Сторибрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Хаг рубанул молодого безусого копьеносца по голове, и когда тот завалился, добил. Его меч нацелился на горца в надежной кольчуге и с рейнским мечем в руках. В тот момент, когда он был избран, он добивал северянина, размашистым уколом в грудь. Хаг зарычал и ринулся на него. Горец парировал выпад, и контратаковал. Молодой северянин ушел несколько раз от яростных атак, оставляя меч без пищи. Клинок рассекал воздух перед самым его носом и над головой. Когда гоец отступил, Хаг с чавканьем вырвал топор из чьего то тела, и атакуя с двух рук, нанес удар мечом сверху, который горец успешно заблокировал. Но топор целился вбок, противник согнулся. Кольчуга не была пробита. Но кровь отлилась от его лица, и глаза выпучились вперед, почти падая на землю. Хаг размахнулся, уводя клинок вниз, и точным ударом рассек внутреннюю часть бедра. Горец упал, поднимая измученный взгляд вверх, встречая лезвие топора…

Рядом с Хагом оказалось пятеро северян, быстро окруживших его щитами.

– Мы побеждаем! Вернемся в строй!

Хаг огляделся: действительно, горцы отступали со всех сторон. Дунланг разбивал все щиты, что еще не дрогнули, Овейн и вовсе затопил в крови всю атаку каменных воронов. А на его фланге, горцы хоть и углубились, но увязли, часть из них уже убегала.

– Добейте их! – Неожиданно для себя самого взревел он. – Вырежьте всех! – И оттолкнув от себя хрускарлов, ринулся в бой.

Его клинок рассек двух отступающих горцев, на вид им было лет тринадцать – четырнадцать.

«Наверное, вчерашние пастухи» – подумал он про себя.

Однако отступающие начали отстреливаться: стрелы из луков и самострелов поразили троих копьеносцев, что попытались преследовать бежавших. Сам Хаг наблюдал за этим, словно во сне. Он ринулся вперед, почему то ему показалось, что стрелы ненастоящие, и не способны нанести ему вред. А стоящий перед ним горец, перезаряжавший арбалет, ребенок, играющий с раздражающей игрушкой. Которую Хаг захотел разбить вдребезги.

Арбалетный болт пролетел мимо, не зацепив. Оно и не удивительно: руки и юного горца дрожали от приближающего окровавленного северянина. Хаг отбил выпад небольшого широкого клинка, и ударил кулаком, а затем обхватим меч двумя руками направил его со всей силой прямо на шею противника. Рыжеволосая голова отлетела. Эта картина вызвала у него непроизвольную улыбку. Тело, издавая конвульсии, упало под ноги. Это зрелище его так же заворожило, он представил перед собой обезглавленную курицу, что пытается спастись бегством.

В чувство его привел раздавшийся совсем рядом вой и летящее прямо в лицо широкое лезвие топора. Хаг даже не успел вскинуть клинок, да это бы и не помогла, еще один удар сердца, и он так же смешно упадет рядом с обезглавленным мальчишкой, только его лицо, будет изуродовано.

«Наверное, он пробьет мне переносицу, череп, и увязнет в мозгах» – пронеслось в голове. Как-то равнодушно.

Хаг за долю секунды отскочил в сторону, все еще сохраняя опасную дистанцию. Но лезвие неожиданно сменило траекторию, и несостоявшийся его убийца упал, со стрелой в шее. Хаг повернул взгляд по направлению выстрела. В проеме между сгоревших амбаров, с луком на изготовке на коне восседал Воган, весь в крови, с полупустым колчаном, и улыбающийся…

Глава 15

Глава 15.

Принц отбросов

Смерть отца не вызвало у Мердока никаких эмоций. Когда его наконец запустили в замок, после творившейся там неразберихи, он, первым делом отправился к телу короля. В темном зале кроме него находились монахи, отпевающих под нос душу упокоенного, и Гластейн. Старший брат выглядел ужасно: болезненная бледность захватила его лицо, а твердый, с легкой ухмылкой взгляд потух.

Перед ним стоял не его воинственный, волевой, уверенный в силе своего меча, старший брат. Его подменил тот раздавленный, потерявший любое желание жить и сражаться человек, тот, которого Мердок уже встречал в лице Гластейна, когда тот потерял свою жену и ребенка. И на фоне горести брата, ему стало на секунду стыдно, что он не горюет. Нет, его мысли занимали воронята, положение дел в портовых и беженских районах. И голова никак не хотела принимать в себя скорбь по тому, кто принял его в семью, кто дал ему знатное происхождение, а вместе с тем, и более легкую жизнь, нежели он вел бы, не будучи признана отцом. За это он чувствовал не любовь к покойному королю, а благодарность.

«Спасибо» – единственное, что он мог из себя выдавить, когда подошел к мертвому, исхудавшему и измученному телу.

В таверне как всегда было шумно. Моряки пропивали остатки своего жалованья, бедняки пропивали последние деньги. Чтобы хоть на миг, хоть иллюзорно приблизится к своим господам. Алкоголь и доступные женщины еще со времен Торвальда-первопроходца скрепляли общественные массы и стояли у истоков их союзов.

«Похоть и пена – скрепляют человечество не хуже божьей воли и королевской руки!» – вспомнил он девиз какого-то пьяного священника.

Он любил пить с образованными, от их пьяной бормотни можно было выловить множество интересных мыслей. К сожалению, сегодняшний вечер ему приходилось коротать, отнюдь не с такими людьми. Нет, таверна не была набита городскими работягами и беженцами из сухих степей, дерущимися утром за какую-нибудь маломальскую работу, а вечером из-за кружки выпивки. Напротив, сидящие рядом «господа» выглядели довольно богато для этих уголков города: одежда чистая, без заплаток, оружие на поясах, на некоторых, даже виднелось золото, которое они выставляли напоказ, словно графские матроны на каком-нибудь важном приеме. Ангус был лишь один раз на подобном королевском приеме, сопровождал Мердока, притворяясь его оруженосцем. Правда, все остальные оруженосцы-мальчишки, да и даже многие юные рыцари на фоне его роста и нарощенного при помощи тяжелого труда мяса выглядели как неопытные ребятишки, едва взявшие в руки мечи. Да и сам Мердок, на фоне своего «оруженосца» выглядел не лучше. Тогда ему вдоволь удалось насладить взор, к сожалению, ничего больше, томными выпирающимися фигурами графских матрон, чьимужья либо были слишком заняты охотой и другими, так называемыми важными делами, либо настолько исправно и доблестно служили королю, что не хватало времени на собственных жен.

Углубившись в воспоминания, дабы уйти от окружения, Ангус и не заметил, как она оказалось рядом с ним. По приказу Мердока, он привел сюда не менее тридцати девочек из практически всех борделей города, в основном из самых дорогих. Им надо было развлечь головорезов, глав банд, пока те, будут держать серьезный разговор. Работа эта была крайне неприятна для него, но могло быть и хуже. Все девушки, видя в здоровяке довольно отталкивающую, и даже, осуждающую фигуру, не стремились соблазнить своего нанимателя. И его это полностью устраивало. Ангус был необходим абсолютный покой, до определенного часа.

Тем неожиданней для него был ее визит. Девушка положила ладонь на руку. Пальцы скользнули по выпирающим из короткого рукава матросской рубахи бугоркам вен.

– Ты кажешься напряженным. – Она церемонно выхватила глиняный кувшин с вином и отпила из него, разлив добрую часть на платье, из-за чего взору Ангуса представился полный вид груди.

– Это вино стоило, примерно, как и вы. Вычесть это из твоей платы? – Лицо Ангуса выделяло полную серьезность его слов.

– Я постараюсь отработать. Ты же здесь начальник…большой, сильный, важный. – Ее пальцы продолжали ходить по его предплечью, да и он был и не против. Хоть что-то приятное за последние недели. – Ну, если не хочешь меня, можешь взять мои слова.

Ангус недоумевающе взглянул на нее:

– Информацию, слухи, тебе, как важному человеку почти задаром.

– Решила подмазаться к начальству – улыбнулся Ангус, искренно.

– А почему нет? Трахаться скучно, – она отпила вина из кувшина, на этот раз не пролив ни капли. – Пару лет поработаешь и понимаешь, что механика у всех одна и та же, ну или почти, а вот разговоры, которые постоянные клиенты, начинают вести после дела намного интересней. Знал бы ты, как любят поговорить эти ребятки, когда кончат. Наверное, подсознательно – они окинула взглядом толпу головрезов.

– Подсознание? Необычное слово для людей нашего ума.

– Трахалась со студентами. Знаешь, люблю спать умными, они нежные сами по себе, как будто ум не дает им причинять боль другим. Ты кажешься мне умным парнем.

– Благодарю, но что ты хочешь взамен? Защиту? Боюсь, я не смогу платить тебе постоянно. Да и та информация, что могут тебе выболтать эти ребята, мне и не особо интересна.

– Защита мне не нужна, мой дом находится под личным контролем Бругги, а его имя очень хорошо защищает.

– Тогда что?

– Может быть – она наигранно смутилось и улыбнулась. – Что бы ты просто обо мне знал, ну и твои друзья.

– А, хочешь подмазаться к начальству?

– Ну, не дожидаться же мне, пока кто-нибудь замуж из клиентов возьмет. А до смерти ноги раздвигать не хочу, ну разве что перед тобой.

– Ну чтож, каждый человек пригодится. Будем знакомы…

– Беттанна – она протянула свою маленькую ладонь.

– Беттанна – он пожал ее.

Дверь как раз распахнулась, нет, буквально вылетела, как раз в тот момент, когда их пальца разошлись, но взгляды держались друг на друге. Ангус не повернул бы головы, чтобы посмотреть на прибывшего, если бы не вид изменившихся вокруг головорезов. Казалось, вмиг убийцы, воры, насильники, не чтящие ни богов, ни демонов, превратились в примерных сыновей. Часть из них даже оттолкнули от себя девок, поспешили убрать кубки. В таверну вошел Бругга.

– Дорогая Беттанна, не трать свое обаяние на эту черствую каменюгу. – Змеепоклонник по дружески хлопнул Ангуса по спине и улыбнулся, как можно дружелюбней.

От этого дружелюбного оскала хотелось держаться подальше от его носителя, а по спине бежали холодные колющие мурашки. Однако Беттанна, кажется, была не согласна с этим. Она широко улыбнулась и кинулась на шею самому жестокому человеку, которых знал Ангус.

– Все уже здесь? – Спросил Бругга, когда девушка отстала от него.

Ангус коротко кивнул в ответ.

Неназванный «Король убийц» величественно прошел между рядами воров и головорезовв полной тишине. Таверна наполнилась привычными звуками, только тогда, когда он скрылся из виду.

– Хороший человек – заметила Беттанна, – и красивый мужчина, от него так приятно пахнет. – Ирония так и сочилась из ее взгляда.

Ангуса чуть не разорвало от смеха, который он не смог скрыть.

– И улыбка красивая… – Продолжала она. – От нее прям и веет доброжелательностью.

– Да, именно это я и почувствовал, всеми поджилками.

Девушка потянулась рученкой к ноге и извлекла из края чулка на бедре тряпичный сверток, развернула и протянула Ангусу.

– Хочешь, в знак нашего маленького соглашения, раз я тебя не интересую?

«Молоко пустыни» – догадался он.

– У меня и трубка есть? Где то?

– Убери это! – Трудно было не заметить смену настроения здоровяка.

Беттанну явно напугала такая резкая смена настроения собеседника.

– И здесь эту дрянь не употребляй, а то не смотря на все наши уговоры, выкину нагой из таверны.

– Ладно, ладно, – она поспешила убрать все на место. – В свою защиту скажу, что я не знала, что ты настолько не любишь расслабляться.

– Ты некому еще не успела эту дрянь всучить?

– Нуууу, я продала немного… – виновато протянула девушка.

– Кому?

И словно в ответ на вопрос, из-за угла за стойкой потянуло дымом, за которым пришла характерная вонь. Ангус предельно точно швырнул в источник наркотического запаха огромную деревянную кружку. Недовольный возглас и вспрыгивающий с обнаженным ножом бритоголовый лопоухий головорез. Поняв, кто кинул в него снаряд, он порпидержал свой пыл.

– С этой дрянью иди на улицу, или в какое другое место! – Пробасил Ангус. – И кружку верни.

***

Мердок находился на втором этаже, и наблюдал сверху за предельно точным полетом кружки своего друга. Он хотел уйти к себе, когда убедился, что на собрание явился Бругга, но интересно было наблюдать за редким явлением: беседой Ангуса с девушкой. Его позабавила легкая перебранка внизу, но после того, как бандит убрал наркотик и уселся обратно.

Королевский бастард закрылся в своей комнате, налил себе вина и уселся на мягком кресле напротив открытого окна. Портовые кварталы были на удивление тихими в эту ночь, видимо князьки преступности позаботились о комфортном своем пребывании.

Эта ночь обещала быть очень длинной, для начала необходимо было дождаться, так называемый «совет» князьков городских низов, глав банд и наемников, которые, бывают полезными и короне, а потом поговорить с глазу на глаз с некоторыми из них. Разговор обещал быть долгим. Ждать Мердок никогда не любил. Но общаться с омерзительными его естеству людьми, хоть парочку, включая страшного Бруггу, он можно сказать, даже любил, было его долгом перед отцом и перед короной. Раньше следить на организованным при его деде и отце верхушкой преступного мира было задачей отдельного министра, но теперь. Теперь это легло на его плечи, в общем, сам вызвался, все казалось тогда безумно интересным.

Мердок усмехнулся, глядя на вплывающий в комнату лунный свет, вспоминая, как с огнем в глазах, впервые встречался с Бруггой и другими крупными шишками. Как он им завидовал, их свободной, полной опасности жизни. Хоть он никогда полностью и не понимал, зачем они нужны королевству. Конечно, лорд-канцлер, который понимал в этом лучше, проводил с принцем-бастардом разъяснительные лекции, и даже давал почитать какие-то списки народных волнений в столице, которых случалось по нескольку в год и сопровождались массовыми погромами и резней. Эти списки пестрили разнообразной интересной информацией, но основу ее составляло обязательное наименование религиозной общины или секты, в которую входила та или иная банда. Как мог понять Мердок, своей, как он считал, не слишком обремененной умом головой, все началось с воссоединении короны и культа, тогда еще лишь Всеотца-вседержителя. Но подавление старых культов привело к войнам, результатом которой стал великий исход» несогласных на восток, к Восточному хребту, и на сесер, вдетям Дану. Однако те, что не ушли, лишь формаьно приняли Всеотца, а затем и его мать-кормилицу. А там где оставались старые боги, оставалась и старая вражда. Секты объединялись вокруг определенных ремесленных цехов или семей, что порождало крупные банды со своими внутренними религиозными законами. Десятилетия вражды и кровопролития и выстроилась, не без помощи его деда, бандитская иерархическая лестница, не без помощи короны. Главарей не трогали и внимательно наблюдали, порой прикармливали, а кого-нибудь и карали, прием руками банд, а не королевской стражи. Крови стало меньше, да и цехи стали исправно платить подати церкви Всеотца и Всематери. В общем, выгодней стало не боротся в открытую, а сдержанно поддерживать самых удачливых и сильных головорезов.

И вот Мердок оказался в центре, а вернее, вверху, этой уличной иерархии. Он почуствовал, что даже немного возбудился, от подобной мысли. Ну и уже через пол часика сидения под лунным светом, уснул.

Он проснулся от голоса Ангуса. Тот, в сопровождении Джима и новоявленного члена их королевской шайки рыцаря Дрозда (по имени они его не называли), уже стоял над ним и лыбился.

– Как же вы мило храпите, милорд.

– Пошел ты – Мердок потер глаза, луна частично скрылась за тучами. – Закончили они там?

– Да, Бругга, сэр Энкель, и этот… – он обвел глазами сопровождавших, но те просто пожали плечами. – Хельк, он контролирует беженцев.

– А, да, он мне нужен будет отдлеьно. – Мердок встал, размял копчик.

– Размять вам шею милорд.

– Ты от своей новой подружки сарказма перебрал что ли?

Ангус убрал с лица глупую ухмылку.

– Она не подружка, а новый ценный информатор.

– Вот как, и что же она может тебе интересного поведать.

– Не знаю – Ангус покрутил в руках кубок Мердока, принюхался и влил туда вина, отпил. – Но она не боится Бруггу, кажется между ними симпатия.

– Как он там, кстати, я видел, что он вроде пришел в свою привычную форму?

Перед ответом Ангус взглядом приказал товарищам выйти.

– Да, – он сел на место Мердока, пока тот, втягивая ночной освежающий воздух, облокотился на поддоконик. – Все еще жестокий ублюдок, но…Видел бы ты его тогда, когда он убежал. Такой страх не уходит бесследно, не из таких людей.

– Мне нужен прежний Бругга. – Вздохнул Мердок.

– Боюсь, с воронятами он нам не помощник. Да и с канцлером лучше выходит, вон, как мы их накрыли.

– Видится мне, что это лишь верхушка всей этой кучи дерьма. А Бругга нам в этой войне нужен, представляешь, что будет сего людьми, если он еще раз даст подобную слабину. Они наши же глотки резать начнут. Я не говорю о страже, и как нам весь этот хаос помешает.

– Убийца на страже закона и порядка. – Хмыкнул Ангус и допил вино.

Мердок в сопровождении Ангуса вошел в чердачное помещение на другом конце таверны. Уличные корольки сидели в полутьме. Бругга, сэр Энкель, младший сын знатной когда-то фамилии, заполучившая себе шахты на востоке, и контролирующая степные торговые пути, а ныне хозяева огромного количества металлургических цехов по всему Рейну, задачей молого сэра было держать разрозненные цеха столицы в подчинении и дисциплине, и еще неизвестный лично Мердоку Хельк – человек, сколотивший довольно большие боевые группы из беженцев от орды, текущие через границы герцога Виконта и Рейна.

Мердок еще сам не понимал, зачем он ему нужен, легче было прихлопнуть эти потоки, пока они не радикализовались и не подняли боевые флаги внутри столицы. Но не все решал он, этот беженец был чем-то интерес канцлеру. И лишь по милости лорда Эреварда Гиса он сейчас стоял здесь.

Видимо, товарищи по уличной деятельности, еще не рассказали Хельку о всех тонкостях их союза, из-за чего глава банд беженцев выглядел растеряно и вид пришедшего гостя ничего не говорил ему.

– А вот и главный – сквозь зубы усмехнулся Бругга, встречая Мердока.

Он развалился на еще не остывшем от чьей-то задницы кресле. В тянущей тишине скрип кресла казался вдвое громче и вдесятеро раздражительней.

– Мы с вами еще не знакомы – Мердок обратил внимание в первую очередь на Хелька.

Тот нервно обвел взглядом всех присутствующих:

– Мне мягко намекнули, что мне стоит остаться. Только я не пойму, зачем? Я не продаю своих ребят, они не дерутся за чужие деньги?

– Я не наемщик. Я тот, кто занимается низшим управлением города, а ваши люди начали активно проявлять себя за его стенами. И более того, никак не согласованно с нами.

– Они не нарушают закона. Если думаете обратно, позовите стражу – усмехнулся Хельк.

– Перед тобой член королевской семьи, идиот, закон уже пришел. – Бругга чуть ли не треснул подзатыльник Хельку, такой у него был взгляд.

– Значит, это у вас мне требовать, что бы вы вернули наших проповедников! Ваши стражники забрали уважаемых людей в общинах!

– Да, я знаю, с ними беседует лорд-канцлер, и когда он решит, что они не замышляют, что-то против короны, отпустит. – Взглядом Мердок пытался изобразить то, что никто их не отпустит. И, кажется, получилось.

– Я ухожу – он резко встал.

– Нет, ты остаешься, в конце-концов, тебя это тоже интересует.

– Там внизу дюжина моих ребят, и если я их кликну…

– Вы все сдохните… – перебил Бругга. – Здесь так то и мои головjрезы.

– И мои – растянулся Энкель.

– И наши стражники – закончил Мердок.

Смирение легко прочиталось на его лице. Что-то пробубнив сквозь зубы, он присел на место. Его взгляд не уходил с Бругги, видимо, искал поддержки.

– Часть, так называемых, воронят, как раз из ваших беженцев.

– Ты все из-за этого, из-за этого вы схватили уважаемых старейшин…Я сам в ужасе от них.

– Это ты все расскажешь канцлеру.

На лице прямо читалось обреченность.

– А пока нам нужно договорится о наших совместных действиях против общего врага.

– Мы уже достаточно говорили об этом с господами судьями.

– Но не со мной.

– А кто ты? Кроме того, что член королевской семьи.

– Можешь называть меня принцем ночных улиц. Ну или королем отбросов.

– А вот сейчас обидно было – закивал Бругга.

– Да я же в шутку.

– Значит, это вы поставили управлять дальними районами безусого рыцарька, который отказывается принимать у себя прошения и посыльных от наших общин. Тот, что арестовал без права на это, наших шаманов! Тот, что запустил в наши дома головорезов!…

– Не бойся, они уйдут, моим ребятам не понравилось в вашем гадюшнике. – Оскалился Бругга.

– Если бы не этот рыцарь, мы бы забрали ваших священников и общинников с куда большей кровью. Канцлер вообще собирался насадить их головы на пики, слезные мольбы дорогого Лугуса Хоттела. – Снова соврал Мердок.

– Твои люди, Хельк устроили облаву на одного из представителей дворянской фамилии, ограбили, убили стражника, распугали женщин и скрылись с награбленными драгоценностями. Это произошло вчера.

– С чего вы взяли, что это мои? В столице полно воров.

– Но лишь твои неуправляемые, другие знают, что Бругга запретил нападать на приехавших почтить корону в это непростое время.

Он замялся. Посмотрел на Бруггу, тот ехидно усмехнулся, как умел, по скотски.

– Выкладывай давай! – Рявкнул Бругга.

– Некоторые из моих приближенных откололись от меня. НЕ слушали старейшин, отказывались работать, ну, работы и так нет для нас, а вполне к какому-нибудь фермеру наниматся не особо есть желание. Вот они и наплевав на общину начали заниматся своими делами. Но они больше ре появляются у нас. Иначе мне бы сказали.

– И где они? Они должны же где-то прятаться. Хельк… – начал Мердок, видя замешательство на лице собеседника. Он был слишком молод, на вид, он был не старше самого Мердока, но не был искушен в политических разборках. Скорее всего, в степи он был членом какого-нибудь воинского рода, но за пределами степи, не представлял из себя ничего – …если ты хочешь, чтобы твои люди чувствовали себя в безопасности, и если ты не хочешь, что бы городская стража ежемесячно устраивали рейды по вашим лагерям, мы должны доверять друг другу.

– Но главы общин договорились с короной о безопасном проходе на условиях…

– Это не имеет значения, корона может и передумать, если вы будете вести себя неподобающе. И моя задача предотвратить возможные конфликты на корню. – Мердок сам удивился своим словам, казалось, на секунду в него вселился сам лорд-канцлер.

– Я слышал, что где-то в катакомбах, куда дерьмо спускается. Там есть, что то вроде лежанки. Слышал, там дележки награбленного происходят. – Сдался Хельк.

– Ну точно, долбанные канализации, как там можно делить награбленное, там же десятки одурманенных, если не с сотню.

– Ну, туда не ходит стража – подсказал Ангус.

– Ладно, придется им туда спустится, если наш новый союзник не хочет сам разобраться с отступниками.

Ответа не последовало.

«Значит, самим разбиратся» – понял Мердок. Хельк сидел бледнее луны, светившей за окном.

– Я разберусь – вмешался Бругга, – незачем стражи в говне ковырятся, тем более, там и мои ребята возможно ютятся. Если ты не против.

– Я согласен, пускай все знают, что ты вернулся.

– Мне нужны будут твои люди, которые их знают, а то, что же, мне всех хватать.

– Хорошо. Что с ними будет?

Бругга оскалился, скотский ответ для скотского дела.

– Ну, так и порешим. Теперь, что касается поножовщины в цеховых мастерских.

Сэр Энкель поправился в кресле:

– Я уже разобрался, теперь все будет тихо. Ну, как обычно.

– А глашатаи?

– Скрылись, но я покарал тех, кто из-за их слов начал резать своих.

– Скольких передали стражи?

– Двоих, зачинщиков.

Мердок задумался: сэр Энкель сделал все правильно и эффективно, этим он был доволен, но побег глашатаев было плохим явлением. По сути, это означало, что воронята в столице, и как только шумиха уляжется, они вновь выйдут на улицу. Когда стража разгромила странный притон с безумными детьми, которое они прозвали «гнездом», в цеховых кварталах вспыхнули разногласия, ведомые словами глашатаев ворона, некоторые рабочие, подмастерья и прочие обделенные принялись резать мастеров, даже совершили нападение на стражу. И все это в один день, Энкель, конечно, довольно быстро с ними разобрался, казнив с десяток самолично, но тем не менее, такое влияние на умы пугало. Больше пугали только одурманенные дети в старом приюте. Мердок поежился от воспоминаний.

– Нужно найти их, Энкель.

– Там теперь день и ночь мои глаза и уши, в каждом бараке.

– Хорошо. Все силы кидайте на поиски хоть каких-нибудь следов воронят.

– А что, хренов канцлер не справляется. – Буркнул Бругга.

– Хренов канцлер помог нам накрыть гнездо, но мы должны быть начеку. И к тому же, у него и так дел много. А воронята это в первую очередь, наша проблема, ваша, господа головорезы. Ваш заработок и влияние упадет в первую очередь.

Энкель и Бругга закивали в знак согласия. Хельк думал о чем то своем, и явно воронята беспокоили его меньше всего. Мердоку он не понравился, он ожидал увидеть кого-нибудь на вроде Ангуса, так как тот тоже был выходцем из восточных пределов, но видел лишь молодого глупого, поставленного на свою должность кем-то другим. Не хозяин положения, не лидер для своих людей, а лишь пустой ставленник. Канцлер бы наверняка попытался бы заменить его на другого. А этого…а этого убрать, пока не сделал хуже. Но Мердок не был Эревардом Гисом.