Текст книги "Двор Крыльев и Гибели (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

– Нам нужен Гелион, чтобы снять с нее цепи.

И все же не было похоже, что Элейн замечала их, когда она поднялась на цыпочки и поцеловала Говорящего с тенями в щеку. И затем подошла ко мне и Нэсте, которая отступила назад на достаточное расстояние, чтобы осмотреть чистое лицо Элейн, ее ясные глаза.

– Нам нужно доставить тебя к Тэсану, – сказал Рис Азриэлю. – Сейчас же.

Прежде чем я смогла развернуться, Элейн обвила меня руками. Не помню, когда я начала плакать, чувствуя, как ее тонкие руки обхватили меня крепче стали.

Я не помнила целителя, который залатал меня, или как Рис отмывал меня. Как я рассказала ему, что случилось с Юрианом и Тамлином, как Нэста кружила вокруг Элейн, когда пришел Гелион, чтобы избавить ее от цепей, проклиная искусную работу короля, даже если и восхищался их качеством.

Но я помнила, как лежала на медвежьей шкуре, когда все закончилось. Как я почувствовала, что худое тело Элейн опускается рядом со мной и прижимается ко мне, достаточно осторожно, чтобы не коснуться перевязанной раны на моем плече. Я не осознавала, как я замерзла, пока ее тепло не окутало меня.

Мгновением спустя еще одно теплое тело улеглось слева от меня. До меня донесся запах Нэсты: огонь, сталь и бескомпромиссная воля.

Отдаленно я услышала, как Рис выводит остальных – чтобы они вместе с ним проверили Азриэля, который теперь находился под опекой Тэсана.

Я не знаю, как долго мы с сестрами пролежали так вместе, так же как и раньше, когда мы делили резную кровать в нашем ветхом домике. Раньше – во время сна, мы пинались, скручивались и сражались за малейший кусочек кровати, любое свободное место.

Но этим утром, когда солнце поднялось над миром, мы крепко обнимались. И не отпускали друг друга.

ГЛАВА

66

Каллиас и его армия прибыли к полудню.

Лишь этот звук заставил меня подняться с места, где мы с сестрами спали на полу. Это и мысль, которая пронзила меня.

Тамлин.

Его действия прикроют предательство Юриана. Без сомнений, Тамлин вернулся к армии Хайберна после встречи не для того, чтобы предать нас – а чтобы шпионить.

Хотя после прошлой ночи... вряд ли он снова приблизиться к Хайберну. Не тогда, когда король сам все видел.

Я не знала, как об этом думать.

О том, что он спас меня – что отказался от своей игры, чтобы сделать это. Куда он ушел после рассеивания? Мы ничего не слышали о воинах Весеннего Двора.

И ветер, что он послал... Я никогда не видела, чтобы он использовал такую силу.

И в самом деле, Философия Нефелы. Слабостью, которая превратилась в силу, были не мои крылья и полет. А Тамлин. Если бы он не вмешался... Я не позволила себе закончить мысль.

Элейн и Нэста все еще дремали на медвежьей шкуре, когда я выскользнула из их сплетенных рук. Умыла свое лицо в медном тазе, который стоял у моей кровати. Судя по отражению в зеркале, у меня бывали и лучшие деньки. Недели. Месяцы.

Я отогнула воротник своей белой рубашки и нахмурилась, увидев забинтованную рану на своем плече. Я вздрогнула, разминая суставы – удивляясь тому, насколько она уже зажила. Однако моя спина...

Ноющая боль пульсировала и отзывалась по всей ее длине. И в моем животе тоже. Мышцы, которые я довела до предела, чтобы подняться в воздух. Нахмурившись своему отражению в зеркале, я заплела волосы и накинула куртку, шипя от боли в плече. Через день-два боль может достаточно притупиться, чтобы я смогла держать меч. Может быть.

Я молилась, чтобы Азриэль был в лучшей форме. Если сам Тэсан лечит его, то это возможно. Если нам повезет.

Я не знала, как Азриэль сумел продержаться в воздухе – остаться в сознании в те минуты в небе. Я не позволила себе думать о том, как, где и почему он научился так справляться с болью.

Я тихо попросила ближайшую иллирийку, управляющей хозяйством в лагере, найти еду для моих сестер. Элейн, вероятно, была очень голодна, и я сомневалась, что Нэста ела что-нибудь во время нашего отбытия.

Крылатая матрона только спросила, нужно ли и мне что-нибудь, и когда я сказала ей, что в порядке, она просто цокнула и сказала, что убедится, что я тоже поем.

У меня не хватило наглости попросить ее найти и для Амрен ее любимую пищу. Хотя я и сомневалась, что Амрен это нужно – после ее... занятий с Варианом прошлой ночью. Если только он не –

Я запретила себе думать об этом, направляясь к ее палатке. Мы нашли армию Хайберна. И увидев ее прошлой ночью... Я предложу Амрен свою помощь в расшифровывании того заклинания, на которое ей указал Сюриэль. Любую помощь, если это остановит Котел. И когда мы выберем наше последнее поле боя... тогда, и только тогда я натравлю Бряксиса на Хайберна.

Я почти добралась до ее палатки, мрачно улыбаясь в ответ на кивки и осторожные взгляды иллирийских воинов, когда увидела волнения прямо на краю лагеря. Сделав еще несколько шагов, я увидела, что находилось за тонкой разграничивающей линией травы и грязи – лагерь Зимнего Двора, который почти предстал перед нами во всем своем великолепии.

Войска Каллиаса все еще рассеивались с запасами и отрядами воинов. Его двор составляли Высшие Фэ с белоснежными волосами или волосами цвета темнейшей из ночей, а цвет кожи варьировался от бледных оттенков до богатого коричневого. Низшие фейри... он привел больше низших фейри, чем кто-либо из нас, если считать иллирийцев. Сложно было не смотреть на них во все глаза, когда я задержалась у края их лагеря.

Существа с длинными конечностями, похожие на оживленные льдинки, проносились мимо; они были достаточно высокими, чтобы расставлять кобальтово-серебряные знамена на верхушках палаток. Тележки тащили северные олени, твердо стоящие на копытах, и неуклюжие белые медведи в богато украшенных доспехах, некоторые из которых так хорошо понимали, куда нужно идти, что я бы не удивилась, если бы они заговорили. Белые лисы сновали туда-сюда под ногами, перенося что-то вроде сообщений, привязанных к их маленьким расшитым жилетам.

Наша иллирийская армия была жестокой, простой – немного украшений и абсолютное соблюдение рангов. Армия Каллиаса – или, я полагаю, армия Вивиан, которую она собрала во время правления Амаранты – состояла из частей, была красивой и переполненной. Упорядоченной, но все же кишащей жизнью. У всех было поручение, все старались выполнять его продуктивно и с гордостью.

Я заметила Мор, гуляющую с Вивиан и потрясающе красивой девушкой, которая выглядела как близнец или сестра Вивиан. Вивиан сияла, Мор на этот раз выглядела вялой. И когда она повернулась –

Мои брови поднялись. Человеческая девушка – Браер – была с ними. Вивиан держала ее под руку, а ее лицо все еще было в синяках и опухшим в некоторых местах, но... она робко улыбалась леди Зимнего Двора.

Вивиан увела Браер в сторону, весело щебеча, и Мор с возможной сестрой Вивиан задержались, наблюдая за ними. Мор сказала что-то незнакомке, отчего та улыбнулась – едва заметно.

Это была сдержанная улыбка, и она быстро исчезла. Особенно после того, как мимо прошел воин Высший Фэ, оскалившись на нее с каким-то насмешливым замечанием, после чего продолжил свой путь. Мор внимательно смотрела на лицо женщины – и быстро отвела взгляд, когда она оглянулась на нее, хлопая Мор по плечу, и ушла вслед за своей возможной сестрой и Браер.

Я вспомнила о нашем споре в тот момент, как Мор повернулась ко мне. Вспомнила слова, которые мы решили не произносить, те, которые мне не следовало говорить. Мор перебросила свои волосы через плечо и направилась прямо ко мне.

Я заговорила до того, как она смогла произнести что-нибудь:

– Ты отдала им Браер?

Мы зашагали в сторону нашего лагеря.

– Аз рассказал, в каком состоянии вы ее нашли. Не думаю, что пребывание среди готовых к сражению иллирийцев сильно успокоит ее.

– Армия Зимнего Двора намного лучше?

– У них есть пушистые животные.

Я фыркнула, качая головой. Эти огромные медведи действительно были пушистыми – если не брать во внимание их когти и клыки.

Мор внимательно посмотрела на меня.

– Ты поступила очень храбро, когда спасла Браер.

– Любой бы это сделал.

– Нет, – сказала она, поправляя свой узкий иллирийский жакет. – Я не уверена... Я не уверена, что даже я попыталась бы вытащить ее. Если бы я посчитала, что это стоит того. Я сделала достаточно выборов, которые потом плохо закончились, так что...

Она покачала головой.

Я сглотнула.

– Как Азриэль?

– Жив. Его спина в порядке. Но у Тэсана мало опыта в лечении крыльев иллирийцев, так что заживление проходит... медленно. По-видимому, это отличается от лечения крыльев перегринов. Рис позвал Маджу, – целительницу из Велариса. – Она прибудет либо во второй половине дня, либо завтра, чтобы поработать над ним.

– Будет ли он... снова летать?

– Учитывая, что крылья Кассиана выглядели куда хуже, то я бы сказала, что будет. Но... возможно, не на этой битве. Не в ближайшее время.

У меня скрутило живот.

– Ему это не понравится.

– Никому из нас.

Потерять Азриэля на поле боя...

Мор, кажется, прочитала мои мысли, потому что сказала:

– Это лучше, чем быть мертвецом, – она провела рукой по своим золотистым волосам. – Это было бы слишком легко – после того, как вчера все пошло не так. И когда я увидела, как вы двое исчезли... Я с ужасом подумала, что я могу не увидеть вас снова. Чтобы все исправить.

– Я сказала то, что на самом деле не хотела –

– Мы обе.

Она повела меня к деревьям на границе наших обоих лагерей, и по этой уединенности... Я поняла, что она хочет сказать мне что-то, что не предназначено для посторонних ушей. Что-то достаточно важное, чтобы я отложила мою встречу с Амрен на некоторое время.

Она прислонилась к высокому дубу, постукивая ногой по земле.

– Больше никакой лжи между нами.

Вина скрутила мой живот.

– Да, – сказала я. – Я... мне жаль, что я обманула тебя. Я просто... Я совершила ошибку. И мне жаль.

Мор потерла лицо.

– Но ты была права, когда говорила обо мне. Ты была...

Ее руки дрожали, пока она опускала их. Она закусила губу, сглатывая. Наконец ее глаза встретились с моими – яркие, испуганные и страдающие. Ее голос дрогнул, когда она сказала:

– Я не люблю Азриэля.

Я все еще не двигалась. Только слушала.

– Нет, это тоже неправда. Я... я люблю его. Как свою семью. И иногда я задумываюсь, может ли это быть чем-то... большим, но... я не люблю его. Не так, как он меня, – последние слова были дрожащим шепотом.

– Ты когда-нибудь любила его? Как он тебя?

– Нет, – она обняла себя. – Нет. Я не... Понимаешь...

Я никогда не видела, чтобы она не могла найти слов. Она закрыла глаза, впиваясь пальцами в свою кожу.

– Я не могу так любить его.

– Почему?

– Потому что мне нравятся женщины.

На мгновение внутри меня была только тишина.

– Но... ты спишь с мужчинами. Ты спала с Гелионом...

И на следующий день выглядела ужасно. Измученной, а не удовлетворенной.

Не только из-за Азриэля, но... потому что это было не тем, что она хотела.

– Я получаю удовольствие и от них. От обоих, – ее руки дрожали так неистово, что она сжала их вокруг себя ее сильнее. – Но я знала, еще с того времени, как была ребенком, что мне нравятся женщины. Что мне... они привлекают меня куда сильнее, чем мужчины. Что я связана с ними, забочусь о них на более глубоком душевном уровне. Но в Вытесанном Городе... Все они заботились о расширении родословной, заключая союзы посредством браков. Кто-то вроде меня... Если бы я вышла замуж за того, кого выберет мое сердце, то у меня не было бы детей. Род моего отца прервался бы на мне. Я знала это – знала, что никогда не смогу рассказать им. Никогда. Люди вроде меня... мы оскорбляем их. Считаем эгоистичными, потому что они не способны продолжить свой род. Так что я никогда не говорила об этом. И потом... потом мой отец обручил меня с Эрисом, и... Не только перспектива брака с ним пугала меня. Нет, я знала, что смогу выдержать его жестокость, бессердечие и холодность. Я была... Я сильнее его. Это... Мысль о том, что меня растили как призовую кобылу, что мне придется отказаться от этой части себя...

Ее губы дрогнули, и я потянулась к ее ладони, отрывая ее от другой руки. И мягко сжала ее, когда слезы начали стекать по ее покрасневшему лицу.

– Я переспала с Кассианом потому, что знала, что это мало что значит и для него тоже. Потому что я знала, что это подарит мне шанс на свободу. Если бы я сказала своим родителям, что предпочитаю женщин... Ты встречалась с моим отцом. Они с Бероном привязали бы меня к постели для брачной ночи с Эрисом. Буквально. Но с запятнанной репутацией... Я знала, что это мой шанс выбраться на свободу. И я видела, как Азриэль смотрит на меня... знала, что он чувствует. И если бы я выбрала его... – она покачала головой. – Это было бы несправедливо по отношению к нему. Так что я переспала с Кассианом, и Азриэль подумал, что я сочла его неподходящим, а потом все произошло и... – ее пальцы сжали мои. – После того, как Азриэль нашел меня с запиской, прибитой гвоздями к моему чреву... Я попыталась объясниться. Но он начал признаваться в своих чувствах, и я запаниковала, и... и чтобы остановить его, чтобы он не сказал, что любит меня, я просто развернулась и ушла, и... и после этого я уже не могла ничего объяснить. Ни Азу, ни другим, – она судорожно вздохнула. – Я сплю с мужчинами не только потому, что мне это нравится, но... еще и для того, чтобы никто ничего не заподозрил.

– Рису на это плевать – не думаю, что это волновало бы и кого-то в Веларисе.

Кивок.

– Веларис... прибежище для таких, как я. Рита... ее владелица похожа на меня. Многие из нас ходят туда – и никто не обращает на это внимания.

Неудивительно, что она практически жила в доме развлечений.

– Но эта часть меня... – Мор вытерла слезы свободной рукой. – Это не имело большого значения, когда моя семья отреклась от меня. Когда они назвали меня шлюхой и ничтожеством. Когда они причинили мне боль. Потому что эти вещи... это была не я. Это была неправда, и это было... несущественным. Они не смогли сломить меня, потому... потому что они никогда не затрагивали самую сокровенную часть меня. Они даже не догадывались. Но я спрятала ее... я спрятала ее потому... – она запрокинула голову, смотря в небо. – Потому что я жила в страхе, что моя семья узнает об этом – и будет осуждать меня, причиняя мне боль из-за единственной вещи, которая принадлежит только мне. Этой части меня. Я не хотела, чтобы они... не хотела позволить им уничтожить ее. Или даже попытаться. Поэтому я изредка... Во время Войны я впервые обзавелась возлюбленной.

Она долго молчала, смаргивая слезы.

– Это Нефела и ее возлюбленная – теперь, полагаю, ее жена – кто заставили меня осмелиться и попытаться. Они заставили меня ревновать. Не к ним лично, а просто... к тому, что у них было. Их открытости. Что они жили в месте, где люди спокойно к этому относились. Но во время Войны, постоянно путешествуя по миру... На тот момент рядом со мной не было никого из моего дома. На этот раз это было безопасно. И одна из человеческих королев...

Друзья, о которых она так страстно рассказывала, которых близко знала.

– Ее звали Андромаха. И она была... так красива. И добра. И я любила ее... так сильно.

Человек. Андромаха была человеком. Мои глаза защипало.

– Но она была человеком. И королевой – которая должна была продолжать свой королевский род, особенно в такое неспокойное время. Так что я ушла – отправилась домой после последней битвы. И когда я поняла, какую ошибку совершила, что мне все равно, что у нас будет примерно шестьдесят лет... В тот день установили стену, – она тихо всхлипнула.

– И я не могла... Я не смогла пересечь ее. Я пыталась. В течение трех лет я пыталась снова и снова. А к тому времени, как мне удалось найти дыру, через которую я потом прошла... Она уже был замужем. За мужчиной. И у нее была маленькая дочка – и еще одной она была беременна. Я не зашла в ее дворец. Даже не попыталась с ней встретиться. Просто развернулась и ушла домой.

– Мне жаль, – выдохнула я, мой голос сорвался.

– Она родила пятерых детей. И умерла в старости, в безопасности, лежа в своей кровати. И я снова увидела ее дух – в золотой королеве. Ее потомке.

Мор закрыла глаза, ее губы тряслись.

– Какое-то время я оплакивала ее. И когда она была живой, и после ее смерти. В течение нескольких десятилетий у меня не было любовников – ни мужчин, ни женщин. Но потом... однажды я проснулась и захотела... Я не знаю, чего я захотела. Ее противоположность. И я находила таких – женщин, мужчин. Несколько любовников за прошедшие века, женщины всегда держались в секрете – и, думаю, поэтому все еще сильнее усугубилось, поэтому они всегда заканчивали отношения. Я никогда не могла... открыто заявить о них. Никогда не выходила с ними в свет. Что же до мужчин... она никогда не была глубокой. Связь, я имею в виду. Даже если я все еще остро нуждалась в ней – время от времени, – мы засмеялись. – Но все они... Они отличались от Андромахи. Это было по-другому – здесь, – выдохнула она, положив руку на сердце.

– И мужчины-любовники... они были способом не дать Азриэлю понять, почему – почему я не замечаю его. Не двигаюсь ему на встречу. Понимаешь... ты знаешь, какой он замечательный. Какой особенный. Но если я пересплю с ним, даже лишь раз, просто чтобы попробовать, чтобы убедиться... думаю, что после стольких лет он подумает, что это кульминация – счастливый конец. И... думаю, что если после этого я открою ему правду, он может сломаться... Я не уверена, что смогу отдать ему свое сердце. И... я достаточно люблю его, чтобы желать, что он найдет кого-то, кто сможет по-настоящему полюбить его, как он того заслуживает. И я люблю себя... достаточно люблю себя, чтобы остепениться до того, как найду такого человека, – она пожала плечами. – Если бы я смогла набраться храбрости, чтобы сначала рассказать миру. Мой дар – истина, и все же всю свою жизнь я живу во лжи.

Я снова сжала ее руку.

– Ты расскажешь им, когда будешь готова. И я буду на твоей стороне, что бы ни произошло. До тех пор... Твой секрет в безопасности. Я никому не скажу – даже Рису.

– Спасибо, – выдохнула она.

Я покачала головой.

– Нет – спасибо тебе, что рассказала мне правду. Это честь для меня.

– Я хотела рассказать тебе; я поняла, что хочу сделать это в тот момент, как вы с Азриэлем рассеялись в лагерь Хайберна. И от мысли, что я не смогу рассказать тебе... – ее пальцы сжали мою ладонь. – Я пообещала Матери, что расскажу тебе все, если вы вернетесь в целости и сохранности.

– Похоже, она была рада принять сделку, – сказала я с улыбкой.

Мор вытерла лицо и ухмыльнулась. Но ухмылка быстро исчезла.

– Ты, должно быть, думаешь, что я ужасна, потому что вожу за нос Азриэля – и Кассиана.

Я задумалась.

– Нет. Нет, не думаю.

Так много всего обрело смысл после сказанного ей. Как Мор отворачивалась от пылкого взгляда Азриэля. Как она избегала романтической близости, но готова была защитить его, если чувствовала, что на кону его физическое или эмоциональное здоровье.

Азриэль любит ее, в этом я не сомневалась. Но Мор... Я была слепа. Не понимала, что существует чертовски хорошая причина, почему прошло пятьсот лет, а Мор все еще не приняла то, что Азриэль так очевидно предлагал ей.

– Как думаешь, Азриэль подозревает? – спросила я.

Мор разъединила наши руки и отошла на несколько шагов.

– Возможно. Я не знаю. Он слишком внимателен, чтобы не заметить, но... думаю, что он смущается каждый раз, как я привожу домой мужчин.

– А то, что у тебя было с Гелионом... Почему?

– Он хотел отвлечься от своих проблем, и я... – она вздохнула. – Всякий раз, как Азриэль ясно дает понять о своих чувствах, как в тот раз с Эрисом... Это глупо, я знаю. Это так глупо и жестоко, что я делаю это, но... я переспала с Гелионом просто для того, чтобы напомнить Азриэлю... Боги, я даже не могу произнести это. Когда произносишь это вслух, звучит еще хуже.

– Чтобы напомнить ему, что ты не заинтересована в нем.

– Я должна рассказать ему. Мне нужно ему рассказать. О Мать, после прошлой ночи, я должна сделать это. Но... – она перекинула свои золотистые волосы через плечо. – Это продолжается так долго. Так долго. Я боюсь взглянуть правде в глаза – боюсь рассказать ему, что он потратил пятьсот лет, тоскуя по тому, чего никогда не будет. Возможные последствия... сейчас меня все устраивает. Даже если я не могу... не могу быть собой настоящей... все достаточно хорошо.

– Не думаю, что ты должна останавливаться на 'достаточно хорошо', – тихо сказала я. – Но я понимаю. И опять же... когда ты решишь, что время пришло, будь это завтра или через пятьсот лет... Я прикрою твою спину.

Она снова сморгнула слезы. Я развернулась к лагерю, и слабая улыбка расцвела на моих губах.

– Что? – спросила она, подходя ко мне.

– Я просто подумала, – сказала я с растущей улыбкой, – что когда ты будешь готова... Я подумала, что мне будет очень весело, когда я стану твоей свахой.

Ответная ухмылка Мор была ярче всего Дневного Двора.

Амрен уединилась в своей палатке и никого не впускала. Ни меня, ни Вариана, ни Рисанда.

Я, конечно, пыталась, шипя от усилий пробиться сквозь ее защитные заклинания, но даже магия Гелиона не смогла их сломать. И как бы я не требовала, уговаривала или умоляла, она не отвечала. На что бы Сюриэль ни указал мне в Книге... она, кажется, считала это даже более важным, чем причина, по которой я пришла поговорить с ней: чтобы она помогла мне освободить Бряксиса. Я могла бы сделать это без нее, поскольку она уже разрушила защитные заклинания, сдерживающие его, но... присутствие Амрен было бы... целесообразным. По крайней мере, для моей части сделки.

Я, возможно, была трусихой, но встретиться с Бряксисом лицом к лицу, привязать его к немного более осязаемому телу, и, наконец, привести сюда, чтобы он сокрушил армию Хайберна... Амрен куда лучше справилась бы и с разговорами, и с приказами.

Но так как я не собиралась кричать о своих планах на весь лагерь... Я осыпала Амрен проклятиями и стремительно унеслась в свою военную палатку.

И обнаружила, что мне в любом случае пришлось бы в корне изменить свои планы. Потому что даже приведи я Бряксиса к армии Хайберна... Она уже была не там, где она должна была быть.

Стоя рядом с массивным рабочим столом в военной палатке, окруженная со всех сторон Высшими Лордами и их командирами, я скрестила руки, когда Гелион переместил пугающее количество фигур по нижней половине карты Прифиана.

– Мои разведчики утверждают, что сегодня в полдень Хайберн начал передвижение.

Азриэль, взгромоздившийся на стуле, с плотно перебинтованными крыльями и спиной, с все еще сероватым от кровопотери лицом, кивнул.

– Мои шпионы сообщают о том же, – сказал он все еще хриплым от криков голосом.

Полыхающие янтарные глаза Гелиона сузились.

– Хотя он поменял направление. Раньше он планировал передвигаться на север – увести нас назад. Теперь он идет на восток.

Рис уперся руками о стол, его черные волосы упали на его лицо, когда он наклонился, чтобы посмотреть на карту.

– Значит, теперь он пойдет прямо через остров – но какова его конечная цель? Ему было бы намного лучше оплыть его. И я сомневаюсь, что он передумал сходиться с нами в битве. Даже теперь, когда Тамлин оказался его врагом.

Они все были слегка удивлены, а некоторые даже расслабились, когда услышали об этом. Хотя мы и не знали, присоединится ли Тамлин со своим небольшим войском к нам. И Берон тоже.

Тарквин нахмурился.

– Потеряв Тамлина, он не понесет больших потерь, но Хайберн может встретиться с другими союзниками на восточном побережье – объединиться с армией человеческих королев с континента.

Азриэль покачал головой, вздрагивая от движения и боли в спине, вызванной им.

– Он отправил королев домой – и там они и остались, даже не начав собирать войска. Он не будет объединять их армии, пока сам не прибудет на континент.

Однажды он уничтожит нас. И если завтра мы потерпим неудачу... найдется ли кто-нибудь, кто осмелиться бросить вызов Хайберну на континенте? Особенно после того, как королевы объединили свои войска под его знаменем –

– Возможно, он заставляет нас опять преследовать его, – сказал Каллиас, нахмурившись, а Вивиан смотрела на карту рядом с ним.

– Это не в стиле Хайберна, – сказала Мор. – В его действиях нет закономерности – он знает, что мы разгадали его первый замысел о том, как растянуть наши войска. Теперь он попробует сделать это по-другому.

Пока она говорила, Кейр – стоящий с двумя молчаливыми капитанами Несущих Тьму – внимательно смотрел на нее. Я приготовилась услышать от него очередную насмешку, но мужчина лишь вернулся к изучению карты. Эти встречи были единственным местом, где она признавала роль своего отца на этой войне – и даже тогда, даже сейчас, она почти не смотрела в его сторону.

Но это все равно лучше, чем откровенна враждебность, хотя я не сомневалась, что Мор не настолько глупа, чтобы набрасываться на Кейра, пока нам все еще нужны его Несущие Тьму. Особенно после того, как легион Кейра понес многочисленные потери во время второго боя. Даже если Кейр и был в ярости из-за этих жертв, то он не показывал этого – как и его воины, которые не разговаривали без необходимости с теми, кто не состоял в их рядах. Полагаю, они куда больше предпочитали молчание. И чувство самосохранения Кейра не давало ему открыть рот на этих встречах – и велело ему соглашаться со всеми отданными ему приказами.

– Хайберн все откладывает решающее сражение, – пробормотал Гелион. – Почему?

Я посмотрела на Нэсту, которая вместе с Элейн сидела у жаровни с фейским светом.

– У него все еще нет недостающей части. Силы Котла.

Рис наклонил голову, изучая карту, а потом посмотрел на моих сестер.

– Кассиан, – он указал на широкую реку, протекающую внутри Весеннего Двора. – Если бы нам пришлось свернуть на юг с того места, где мы находимся прямо сейчас, чтобы отправиться прямиком в человеческие земли... ты бы пересек эту реку или отошел бы на восток, чтобы обойти ее?

Кассиан выгнул бровь. С его лица ушли вчерашние бледность и боль. Небольшое облегчение.

У противоположной стороны стола стоял Лорд Девлон, который, казалось, собирался высказать свое личное мнение. В отличие от Кейра, иллирийский командир не боялся проявлять свое презрение к нам. Особенно в отношении приказов Кассиана.

Но до того, как Девлон сумел высказаться, Кассиан сказал:

– Переправа через такую реку была бы опасной и отняла бы много времени. Река слишком широка. Даже учитывая рассеивание, нам пришлось бы строить лодки или мосты, чтобы перебраться через нее. И имея армию таких размеров... Мы бы пошли на восток, потом повернули бы на юг –

Кассиан замолчал и побледнел. Я посмотрела, куда теперь направляется армия Хайберна. На восток, по другому берегу этой реки. И с нашим текущим местоположением –

– Он хочет, чтобы мы вымотались, рассеивая своих воинов, – сказал Гелион, улавливая мысль Кассиана. – Сражаясь в битвах. И когда придет время, у нас не будет сил, чтобы рассеиваться через реку. Нам придется идти пешком – и проделать длинный путь, чтобы не пересекать ее.

Теперь заговорил Тарквин:

– Таким образом, он может идти на юг, зная, что мы отстаем от них на несколько дней. И войдет в человеческие земли, не получив сопротивления.

– Он мог сделать это с самого начала, – возразил Каллиас. Мои колени начали дрожать. – Почему сейчас?

И это Нэста ответила ему, все еще сидя у жаровни с фейским светом.

– Потому что мы оскорбили его. Я – и мои сестры.

Все посмотрели на нас.

Элейн прикрыла рот рукой и выдохнула:

– Он направляется к человеческим землям – хочет убить смертных. Назло нам?

– Я убила его жрицу, – пробормотала я. – Ты обокрала его Котел, – сказала я Нэсте. – А ты... – я посмотрела на Элейн. – Твое похищение стало последней каплей.

Каллиас сказал:

– Только сумасшедший будет использовать такую армию только для того, чтобы отомстить трем женщинам.

Гелион фыркнул.

– Ты забываешь, что некоторые из нас сражались на Войне. Мы лично знаем, каким неуравновешенным он может быть. И что такие вещи вполне в его духе.

Я встретилась взглядом с Рисом. Что нам делать?

Рис провел большим пальцем по моей ладони.

– Он знает, что мы придем.

– Я бы сказал, что он сильно преувеличивает то, насколько мы заботимся о смертных, – сказал Гелион.

Кейр выглядел так, будто согласен с ним, но решил мудро промолчать.

Рис пожал плечами.

– Он принял нашу озабоченность безопасностью Элейн как доказательство того, что сестры Арчерон имеют здесь власть. Он думает, что они убедят нас потащить наши задницы на поле боя, где у нас будет мало преимуществ, и нас уничтожат.

– Значит, мы не будет этого делать? – нахмурился Тарквин.

– Конечно будем, – сказал Рис, выпрямляясь во весь рост и задирая подбородок. – Они будут превосходить нас по численности, и мы будем вымотаны, и все это плохо закончится. Но это не имеет никакого отношения ни к моему мейту, ни к ее сестрам. Стена пала. Она исчезла. Это новый мир, и мы должны решить, как мы положим конец старому и начнем все заново. Мы должны решить, начнем ли мы с того, что оставим беззащитных на смерть. Такие ли мы на самом деле. Не отдельные дворы. Мы, как народ Фэ. Разве мы позволим людям бороться в одиночку?

– Тогда мы умрем вместе, – сказал Гелион.

– Отлично, – сказал Кассиан, глядя на Нэсту. – Если я расстанусь с жизнью, защищая тех, кому больше всего нужна защита, то решу, что умер не зря.

На этот раз Лорд Девлон одобрительно кивнул. Я задумалась, заметил ли это Кассиан – имело ли это для него значение. Его лицо ничего не выражало, не тогда, когда все его внимание было приковано к моей сестре.

– Как и я, – сказал Тарквин.

Каллиас посмотрел на Вивиан, которая печально ему улыбнулась. Я увидела в ней сожаление – о времени, которое они потеряли. Но Каллиас сказал:

– Нам нужно уходить завтра же, если мы хотим получить шанс остановить убийства.

– Даже раньше, – сказал Гелион, сверкая ослепительной улыбкой. – Через несколько часов, – он указал подбородком на Риса. – Ты должен понимать, что люди будут убиты еще до того, как мы до них доберемся.

– Нет, если мы будем действовать быстрее, – сказала я, вращая плечом. Оно все еще болело и с трудом двигалось, но быстро заживало.

Все они выгнули брови.

– Сегодня, – сказала я. – Мы рассеемся – те из нас, кто может. К домам людей – к их городам. И мы рассеем так много людей, сколько сможем до рассвета.

– И где мы их разместим? – спросил Гелион.

– В Веларисе.

– Слишком далеко, – пробормотал Рис, изучая карту. – Чтобы рассеиваться так много раз.

Тарквин постучал пальцем по карте – по своей территории.

– Тогда разместим их в Адриате. Я пошлю туда Крессеиду – пусть она следит за ними.

– Нам понадобятся все наши илы, чтобы сразиться с Хайберном, – осторожно сказал Каллиас. – Тратя их на рассеивание людей –