Текст книги "Двор Крыльев и Гибели (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)

– Я даже не рассматриваю такой варИанф.

Он моргнул.

– Прифиан может нуждаться во мне как в варИанфе.

Потому что с его силой... Он бросит вызов королю и всей его армии.

– Я нуждаюсь в тебе. Как варИанф. В моем будущем.

Тишина. И даже когда солнце согрело мои ноги, ужасный холод охватил меня.

Его горло дернулось.

– Если это означает дать тебе будущее, тогда я сделаю...

– Ты не сделаешь таких вещей, – выдохнула я сквозь сжатые зубы, наклоняясь в своем кресле.

Рис лишь наблюдал за мной с мрачными глазами.

– Как ты можешь просить меня не отдавать все, что у меня есть, чтобы убедиться, что ты, что моя семья и мои люди, выживут?

– Ты отдал достаточно.

– Не достаточно. Пока еще нет.

Было трудно дышать, видя прошлое, горящее в его глазах.

– Почему? Откуда это исходит, Рис?

На этот раз он не ответил.

И было что-то достаточно хрупкое в выражении его лица, какая-то незаживающая рана мерцала там, что я вздохнула, потерла лицо, и потом сказала:

– Просто – работай со мной. Со всеми нами. Вместе. Это не только твое бремя.

Он оторвал еще одну виноградинку со стебля и прожевал ее. Его губы слегка расплылись в улыбке.

– Тогда что ты предлагаешь?

Я все еще видела эту уязвимость в его глазах, все еще ощущала ее по связи между нами, но я наклонила голову. Я перебрала в голове все, что знаю, все, что случилось. Сосредоточилась на книгах, которые прочитала в библиотеке. Библиотеке, которая содержит —

– Амрен предупреждала нас никогда не соединять половинки Книги, – задумчиво сказала я. – Но мы – я, сделали. Она сказала, что древние вещи могут... пробудиться от этого. Могут начать принюхиваться.

Рис положил ногу на ногу.

– У Хайберна может быть численность, – сказала я, – но что, если у нас будут монстры? Ты сказал, что Хайберн предвидел союз с другими дворами – но, возможно, не с теми, кто совершенно им не принадлежит, – я наклонилась вперед. – Я не говорю о монстрах, бродящих по миру. Я говорю об одном, конкретном – о том, кому нечего терять и не к чему стремиться.

Я сделаю все, что в моих силах, чтобы использовать его, вместо того, чтобы Рис столкнулся с этим в одиночку.

Он поднял брови.

– О?

– Косторез, – уточнила я. – Он и Амрен искали пути назад в свои миры.

Резчик безжалостно, настойчиво спрашивал у меня в тот день в тюрьме о том, куда я отправилась после смерти. Могла бы поклясться, что золотисто-коричневая кожа Риса побледнела, но я добавила:

– Кажется, пришло время спросить его, что он может дать за возможность вернуться домой.

ГЛАВА

21

Боль в спине, мышцах кора и бедер стала просто невыносимой к тому времени, как мы с Рисом разошлись. Мой мейт отправился на поиски Кассиана, который будет сопровождать меня завтра в Тюрьму. Если мы оба отправимся туда, то это будет выглядеть слишком... отчаянно, показывая всю важность этой встречи. Но если Высшая Леди и ее генерал отправятся к Костерезу, чтобы гипотетически задать свои вопросы...

Это все равно откроет наши карты, но, возможно, не покажет, как сильно мы нуждаемся в дополнительной помощи. И Кассиан, неудивительно, знает больше о Костерезе, чем кто-либо, из-за нездорового увлечения заключенными Тюрьмы. Тем более, он был ответственен за заключение некоторых из них.

Но пока Рис искал Кассиана, у меня было свое задание.

Я рычала и шипела, пока шла по мрачным красным залам Дома, ища сестру и Амрен. Чтобы увидеть, кто из них все еще держится после их первого урока. Кроме всего прочего.

Я нашла их в тихой забытой мастерской, холодно наблюдающих друг за другом.

Между ними лежали книги, разбросанные по столу. Единственным звуком было тиканье часов, доносящееся из пыльного кабинета.

– Извините, что прерываю вашу игру в гляделки, – сказала я, останавливаясь в дверях. – Я хотела посмотреть, как проходит первое занятие.

– Хорошо.

Амрен не сводила взгляда с моей сестры, а на ее красных губах играла слабая улыбка.

Я изучала Нэсту, которая пристально смотрела на Амрен с абсолютно каменным лицом.

– Что вы делаете?

– Ждем, – сказала Амрен.

– Чего?

– Чтобы любопытная Варвара оставила нас одних.

Я выпрямилась, прочищая горло.

– Это часть ее обучения?

Амрен повернула ко мне голову с преувеличенной медлительностью, ее волосы длиной до подбородка с абсолютно ровным срезом слегка покачнулись от этого движения.

– У Риса были свои методики твоего обучения. У меня – свои, – ее белые зубы вспыхивали при каждом слове. – Завтра вечером мы отправимся в Двор Кошмаров – ей нужна базовая подготовка, прежде чем мы сделаем это.

– Например?

Амрен громко вздохнула.

– Ставить вокруг себя щиты. От посторонних умов и сил.

Я моргнула. Я должна была подумать об этом. Что если Нэста присоединиться к нам, пребывание в Высеченном Городе... ей нужна какая-то защита помимо той, что мы можем предложить ей.

Наконец Нэста посмотрела на меня, ее лицо как всегда было холодным.

– У тебя все хорошо? – спросила я ее.

Амрен щелкнула языком.

– Она в порядке. Упряма как ослица, но с вашим родством, это неудивительно.

Я нахмурилась.

– Как я должна узнать, каковы твои методы? Из всего, что я знаю, ты научилась некоторым ужасным техникам в Тюрьме.

Осторожно. Так осторожно.

Амрен зашипела:

– Это место научило меня многим вещам, но точно не этому.

Я наклонила голову, изображая любопытство.

– Ты когда-нибудь общалась с остальными?

Чем меньше людей будет знать о моем завтрашнем путешествии, чтобы встретиться с Костерезом, тем безопаснее – меньше шансов, что Хайберн узнает об этом. Не страх предательства, но... всегда был риск.

Азриэль, теперь добывающий информацию в Осеннем Дворе, узнает об этом, когда вернется завтра. Мор... я скажу ей, рано или поздно. Но Амрен... мы с Рисом решили пока не рассказывать Амрен. В последний раз, когда мы пошли в Тюрьму, она была... раздражительной. Рассказать ей, что мы планируем освободить одного из ее сокамерников? Возможно не лучшая идея, пока мы ждем, что она найдет способ починить стену – и обучит мою сестру.

Нетерпение пробежало по лицу Амрен, ее серебряные глаза вспыхнули.

– Я говорила с ними только с помощью шепота и эха, сквозь скалы, девочка. И рада этому.

– Что за Тюрьма? – наконец спросила Нэста.

– Ад, скрытый за камнями, – сказала Амрен. – Полный существ, которые, и ты должна благодарить за это Мать, больше не разгуливают свободно по земле.

Нэста нахмурилась, но закрыла рот.

– Например? – спросила я.

Любая дополнительная информация может —

Амрен оскалилась.

– Я даю урок магии, а не истории, – она махнула рукой. – Если ты хочешь с кем-нибудь посплетничать, то найти одну из собак. Уверена, что Кассиан все еще ошивается наверху.

Уголки губ Нэсты дернулись вверх.

Амрен указала на нее пальцем с острым, ухоженным ногтем.

– Сосредоточься. Жизненно важные органы всегда должны быть защищены.

Я обхватила рукой открытую дверь.

– Я продолжу поиск информации для тебя в библиотеке, Амрен.

Никакого ответа.

– Удачи, – добавила я.

– Ей не нужна удача, – сказала Амрен.

Нэста рассмеялась.

Я приняла это за прощание. Возможно, позволить Амрен и Нэсте тренироваться вместе было... не лучшим выбором. Даже если перспектива дать им волю во Дворе Кошмаров... Я немного улыбнулась от этой мысли.

К тому времени, как Мор, Рис, Кассиан и я собрались за ужином в городском доме – Азриэль был все еще на слежке – мои мышцы так болели, что я едва поднялась по лестнице. Болели достаточно, чтобы мои планы посетить Люсьена в Доме после еды исчезли. Мор была раздражительна и тиха, без сомнений, предвкушая завтрашнюю встречу.

Она много раз работала с Кейром за эти века, и все же завтра... Она лишь предупредила Риса во время ужина, что ему следует тщательно рассмотреть любые предложения, которые Кейр может предъявить в обмен на его армию. Рис пожал плечами, сказав, что он подумает об этом, когда придет время. Это не был ответ, поэтому Мор заскрипела зубами.

Я не винила ее. Задолго до Войны ее семья жестоко издевалась над ней такими способами, о которых я не позволяла себе даже думать. Не за день до того, как я снова встречусь с ними – попрошу их о помощи. Буду работать с ними.

Рис, благослови его Мать, после ужина подготовил для меня ванну.

Завтра мне понадобятся все мои силы. Из-за монстров, с которыми мне предстоит встретиться под двумя абсолютно разными горами.

Я не была здесь уже месяцами. Но резные каменные стены были точно такими, какими я видела их в последний раз, темнота все еще разгонялась светом факелов.

Не Тюрьма. Подгорье.

Но вместо изуродованного тела Клэр, прикованного к стене надо мной...

Ее серо-голубые глаза все еще охвачены ужасом. Исчезла горделивая холодность и ее королевская выдержка.

Нэста. Они сделали с ней именно то, что делали с Клэр.

И позади меня, крича и умоляя —

Я обернулась, обнаруживая Элейн, обнаженную и рыдающую, привязанную к огромному вертелу. То, что когда-то предстояло выдержать мне.

Искривленные фейри в масках вращали железные ручки, поворачивая ее—

Я попыталась пошевелиться. Попыталась вырваться.

Но я была заморожена – абсолютно сдерживаемая невидимыми цепями.

Женский смех пронесся из другого конца тронного зала. С возвышения. Теперь пустого.

Пустого, потому что это была Амаранта, напыщенная в сумраке, уходящая в какой-то зал, которого там никогда раньше не было, но теперь он был и вел в никуда.

Рис следовал за ней на расстоянии шага. Идя за ней. В эту спальню.

Он оглянулся через плечо на меня, всего раз.

Через свои крылья. Его крылья, которых не было, которые она увидела и уничтожила, прямо после того, как она —

Я закричала, чтобы он остановился. Заколотила по цепям. Мольбы Элейн становились все громче. Рис все еще шел за Амарантой. Позволил ей взять его за руку и утащить за собой.

Я не могла двигаться, не могла остановить это, ничего из этого —

Меня вытащили из сна, словно рыбу, пойманную в сети, расставленные глубоко в море.

И когда я всплыла... Я была здесь лишь наполовину. Наполовину в своем теле, наполовину в Подгорье, наблюдая за –

– Дыши.

Слово было приказом. Пронизанным первобытным господством, которое он так редко использовал.

Но мои глаза сфокусировались. Моя грудь расширилась. Еще одна часть меня вернулась обратно в мое тело.

– Еще раз.

Я так и сделала. В моем поле зрения появилось его лицо, в нашей спальне зажглись чаши и лампы с фейским светом. Его крылья были плотно сжаты, его растрепанные волосы обрамляли его вытянутое лицо.

Рис.

– Еще, – сказал он.

Я подчинилась.

Мои кости стали ломкими, а желудок перевернулся. Я закрыла глаза, борясь с тошнотой. Колеблющийся ужас глубоко вонзил свои когти. Я все еще видела его: путь, по которому она вела его в тот зал. В –

Я поднялась, перекатываясь на край кровати и сильно сгибаясь, когда мои внутренности попыталось вывернуться на ковер. Его рука мгновенно оказалась на моей спине, успокаивающе вырисовывая круги. Абсолютно готовый к тому, что меня вырвет прямо через край кровати. Но я сосредоточилась на дыхании.

На подавлении этих воспоминаний, одного за другим. Пока они не исчезли.

Я лежала, наполовину свесившись с кровати, бесчисленное количество минут. Все это время он потирал мне спину.

Когда я, наконец, смогла двигаться, когда прошла тошнота... Я снова перевернулась. И вид его лица... Я обняла его за талию, крепко сжимая, когда он тихо поцеловал меня в макушку, снова и снова напоминая себе, что мы выбрались. Что мы выжили. Больше никогда – больше никогда я не позволю причинить ему такой вред. Причинить моим сестрам вред таким способом.

Больше никогда.

ГЛАВА

22

Я чувствовала на себе внимание Риса, пока мы одевались на следующее утро, и на протяжении завтрака. И все же он не давил, не требовал рассказать, что втянуло меня в этот кромешный ад.

Уже давно эти кошмары не вытаскивали нас обоих из сна. Не размывали границы.

И лишь когда мы стояли в фойе, ожидая Кассиана, прежде чем отправиться в тюрьму, Рис, прислонившись к перилам лестницы, спросил:

– Тебе нужно поговорить об этом?

Когда я повернулась к нему, мои иллирийские кожи заскрипели.

Рис пояснил:

– Со мной – или с кем-то другим.

Я честно ответила ему, теребя конец своей косы.

– Со всем, что грядет, всем, что на кону... – я отпустила косу. – Я не знаю. Думаю, это вскрыло какую-то... часть меня, которая медленно восстанавливалась, – восстанавливалась благодаря нам обоим.

Он кивнул, в его глазах не было ни страха, ни упрека.

Так что я рассказала ему. Обо всем. Запинаясь на частях, которые все еще делали мне больно. Он только слушал.

И когда я закончила, дрожь осталась, но... Озвучивая это ему, громко произнося это...

Беспощадная хватка этих ужасов ослабла. Исчезла, как роса на солнце. Я глубоко вздохнула, словно сдувая эти страхи, позволяя своему телу расслабиться.

Рис тихо оттолкнулся от перил и поцеловал меня. Один раз. Второй.

Секундой позже в дверях появился Кассиан и застонал, что еще слишком рано, чтобы смотреть на целующихся нас. Мой мейт лишь огрызнулся, прежде чем взять нас обоих за руки и рассеять к Тюрьме.

Рис сжал мои пальцы сильнее, чем обычно, когда ветер промчался вокруг нас, и теперь Кассиан благоразумно промолчал. И когда мы вышли из этого темного сильного ветра, Рис наклонился, чтобы поцеловать меня в третий раз, ласково и нежно, прежде чем мы вышли на серый свет и ревущий ветер.

Видимо, в Тюрьме было холодно и туманно всегда, вне зависимости от поры года.

Стоя у подножия скалистой горы, покрытой мхом, под которой была построена Тюрьма, мы с Кассианом хмуро посмотрели на склон.

Несмотря на иллирийские кожи, ветер пробирал до костей. Я потерла руки, смотря с поднятыми бровями на Риса, который остался в своем обычном одеянии, таком неуместном в этом сыром, ветреном островке зелени посреди серого моря.

Ветер взъерошил его волосы, когда он осмотрел нас, а Кассиан уже приценивался к горе, словно к своему противнику. На мускулистой спине генерала были двойные иллирийские клинки.

– Когда вы окажитесь там, – сказал Рис, его слова были едва слышны из-за ветра и журчания серебряных источников, стекающих по склону горы, – то не сможете связаться со мной.

– Почему?

Я потерла свои уже замерзшие руки, а затем дыхнула на них своим горячим дыханием.

– Барьеры и заклинания, которые намного старше Прифиана, – сказал Рис.

Он дернул подбородок в сторону Кассиана.

– Держите друг друга в поле зрения.

Эта его сухая серьезность, с которой он говорил, не позволила мне возразить.

Действительно, глаза моего мейта были жесткими – непоколебимыми. Пока мы будем здесь, он будет обсуждать с Азриэлем то, что он узнал об отношении Осеннего Двора к этой войне. И затем скорректируют свою стратегию относительно встречи с Высшими Лордами. Но я чувствовала это, его стремление быть с нами. Наблюдать за нами.

– Крикнешь по связи, когда снова выйдете, – сказал Рис с мягкостью, которая не затронула его взгляда.

Кассиан оглянулся через плечо.

– Возвращайся в Веларис, ты, курица-наседка. Мы будем в порядке.

Рис посмотрел на него нехарактерно жестким взглядом.

– Вспомни, кого ты заключил сюда, Кассиан.

Кассиан лишь сложил свои крылья, будто каждый его мускул подготовился к битве. Устойчивый и массивный, словно гора, в которую мы собирались войти.

Подмигнув мне, Рис исчез.

Кассиан проверил застежки на клинках и жестом пригласил меня начать долгий подъем на гору. У меня внутри все напряглось, когда я начала взбираться на нее. От пронзительной пустоты этого места.

– Кого ты заключил сюда?

Мшистая земля смягчала мои шаги.

Кассиан приложил покрытый шрамами палец к губам.

– Лучше отложить этот разговор на потом.

Правильно. Я шла рядом с ним, мои бедра горели от прогулки по крутой дороге. Туман охладил мое лицо. Сохраняет свою силу – Кассиан не тратил ни капли своей силы, чтобы отгородить нас от стихии.

– Ты действительно думаешь, что освобождение Костереза поможет в войне против Хайберна?

– Ты генерал, – сказала я, тяжело дыша, – ты и скажи мне.

Он задумался, а ветер разметал его темные волосы по его загорелому лицу.

– Даже если ты пообещаешь найти способ отправить его обратно в его мир, используя Книгу, или дашь ему те ужасные вещи, которые он захочет, – сказал Кассиан, размышляя, – думаю, что лучше найти способ контролировать его в этом мире, или нам придется сражаться сразу на двух фронтах. И я знаю, на каком из них нас поимеют.

– Костерез настолько страшен?

– Ты спрашиваешь об этом прямо перед встречей с ним?

Я прошипела:

– Полагаю, что Рис наотрез отказался бы от этого, если бы это было так рискованно.

– Рис, как известно, придумывает такие планы, от которых у меня останавливается сердце, – проворчал Кассиан. – Поэтому я бы не воспринимал его как голос разума.

Я сердито посмотрела на Кассиана, получив в ответ волчий оскал.

Но Кассиан разглядывал тяжелое серое небо, словно ища следящие взгляды. Затем мох, траву и камни под нашими сапогами, ища подслушивающие уши.

– Здесь была жизнь, – сказал он, наконец отвечая на мой вопрос, – прежде чем Высшие Лорды захватили Прифиан. Старые боги, как мы называем их. Они правили лесами, реками и горами – некоторые и были этими вещами. Затем магия перешла к Высшим Фэ, вместе с этим появились Котел и Мать, и хотя некоторые все еще поклоняются старым богам, большинство людей забыли о них.

Я взобралась на небольшую серую скалу, перелезая через нее.

– Костерез – старый бог?

Он провел рукой по волосам, его Сифон сверкал в бледном свете.

– Так говорят легенды. Как и слухи о том, что он одним вздохом может сбить сотни солдат.

Холод пробежал по моей коже, но это было не из-за порывистого ветра.

– Полезно на поле битвы.

Золотисто-коричневая кожа Кассиана побледнела, в то время как его глаза заволокли мысли.

– Не без должных предосторожностей. Не без его обязательства повиноваться нам, даже будучи на волоске от смерти.

Что, как я полагаю, мне и предстоит совершить.

– Как он попал сюда – в Тюрьму?

– Я не знаю. Никто не знает, – Кассиан помог мне перелезть через валун, его рука крепко сжала мою. – Но как ты планируешь выпустить его из Тюрьмы?

Я поморщилась.

– Полагаю, наша подруга должна об этом знать, с тех пор как она сама выбралась.

Осторожно – мы должны быть так осторожны, упоминая здесь имя Амрен.

Кассиан помрачнел.

– Она не говорит, как она сделала это, Фейра. Я был бы осторожен, давя на нее.

Поскольку мы все еще не рассказали Амрен, где мы будем сегодня. Что мы будем делать.

Я хотела сказать больше, но впереди, дальше по склону, открылись огромные ворота из костей.

Я забыла об этом – о тяжести воздуха внутри Тюрьмы. Словно пробираешься сквозь стоячий воздух гробницы. Словно крадешь дыхание у открытого рта черепа.

У нас обоих было по иллирийскому клинку в руке, фейский свет покачивался впереди, освещая дорогу, иногда танцуя и скользя по блестящему металлу. Наши свободные руки... Кассиан сжал мои пальцы так же сильно, как и я его, с тех пор, как мы спустились в вечную тьму Тюрьмы, сухая земля хрустела от наших шагов. Здесь не было дверей – не тех, которые мы могли видеть.

Но под этим твердым черным камнем я все еще чувствовала их. Могла бы поклясться, что проход заполнил тихий царапающий звук. С другой стороны этой скалы.

Как будто кто-то проводит по ней ногтями. Что-то огромное – и старое. И тихое, как ветер на пшеничном поле.

Кассиан все еще молчал, следя за чем-то – что-то просчитывая.

– Это может быть... очень плохой идеей, – признала я, сжав его руку.

– О, это, безусловно, так и есть, – сказал Кассиан с легкой улыбкой, когда мы все еще спускались в тяжелую тьму и барабанящую тишину. – Но это война. У нас нет такой роскоши, как хорошие идеи – лишь выбор между плохими.

Когда я положила ладонь на дверь камеры Костереза, она открылась.

– Стоит страдания быть мейтом Риса, – заметил Кассиан, когда белая кость поплыла в темноте.

Внутри послышался смешок.

При его звуке улыбка исчезла с лица Кассиана – когда мы вошли в камеры, все еще держась за руки.

Шар фейского света проплыл вперед, освещая высеченную в камне камеру.

Кассиан зарычал, увидев то, что он осветил. Кого он осветил.

Без сомнения, кого-то совершенно другого, а не того мальчика, который сейчас улыбался мне.

Темноволосый, с сокрушительно голубыми глазами.

Я вздрогнула при виде лица ребенка – того, что я не заметила в первый раз. Что я не поняла.

Это было лицо Рисанда. Цвет, глаза... это было лицо моего мейта.

Но полный, широкий рот Костереза, расплывшийся в этой отвратительной улыбке... Он был моим ртом. Ртом моего отца.

У меня волосы встали дыбом. Костерез склонил голову в приветствии – в приветствии и подтверждении, как если бы он точно знал, что я поняла. Кого я видела и все еще вижу.

Сын Высшего Лорда. Мой сын. Наш сын. Мы должны прожить достаточно долго, чтобы он родился.

Я должна не провалить свою задачу вербовки Костереза. Мы должны не провалиться с объединением Высших Лордов и Двора Кошмаров. И стена должна остаться нетронутой.

Было сложно удержаться на ногах. Лицо Кассиана было достаточно бледным, чтобы я поняла, что тот, кого он видит... не этот красивый мальчик.

– Мне было интересно, когда ты вернешься, – сказал Костерез, голос мальчика был нежным и все же ужасным – из-за древнего существа, скрывающегося под ним. – Высшая Леди, – добавил он. – Прими мои поздравления с вашим объединением, – взгляд на Кассиана: – я чувствую запах ветра на тебе, – еще одна улыбка. – Вы принесли мне подарок?

Я потянулась к карману куртки и бросила к его ногам маленький осколок кости, не больше моей руки.

– Это все, что осталось от Аттора после того, как я раздавила его на улицах Велариса.

Голубые глаза вспыхнули от порочного восторга. Я даже не знала, что мы сохранили эту кость. Она хранилась до этого момента – специально для такого рода вещей.

– Как кровожадно, моя новая Высшая Леди, – промурлыкал Костерез, поднимая треснутую кость и ворочая ее в этих маленьких тонких руках.

И потом Костерез сказал:

– Я чувствую запах своей сестры на тебе, Разрушительница Проклятий.

У меня во рту пересохло. Его сестра –

– Ты украла у нее? Она вплела нить твоей жизни в свой ткацкий станок?

Ткачиха из Леса. Мое сердце загрохотало. Дыханием не получиться успокоить его. Рука Кассиана сжалась вокруг моей.

Костерез промурлыкал Кассиану:

– Если я расскажу тебе секрет, воинское сердце, то что ты мне дашь?

Никто из нас не заговорил. Осторожно – нам нужно обдумывать фразы и делать это очень осторожно.

Костерез погладил кусок кости, лежащий в его руке, хотя его внимание было приковано к каменному лицу Кассиана.

– Что, если я скажу вам, что скала, тьма и море нашептали мне, Лорд Кровопролития? Как они содрогнулись от страха, около того острова на другой стороне моря. Как они задрожали, когда появилась она. Она взяла что-то – что-то ценное. Она вырвала это своими зубами.

Золотисто-коричневое лицо Кассиана обесцветилось, его крылья сжались плотнее.

– Что ты разбудил в тот день в Хайберне, Принц Бастардов?

Моя кровь заледенела.

– То, что вышло, не было тем, что зашло.

Костерез положил осколок кости на землю рядом с собой, грубо смеясь.

– Как она прекрасна – юна, как олененок, и все же стара, как море. Как она зовет тебя. Королева, как когда-то моя сестра. Ужасная и гордая; красивая, как зимний рассвет.

Рис предупредил меня, что заключенные могут наврать что угодно, продать что угодно, лишь бы выбраться отсюда.

– Нэста, – пошептал Костерез. – Нэс-та.

Я сжала руку Кассиана. Достаточно. Достаточно его насмешек и колкостей. Но он не посмотрел на меня.

– Как ветер стонет ее имя. Вы тоже слышите? Нэста. Нэста. Нэста.

Не уверена, что Кассиан дышал.

– Что она делала, утопая в вечной тьме? Что она взяла?

Острота его последнего слова вывела меня из себя.

– Если ты хочешь это узнать, то, возможно, тебе следует заткнуться, чтобы мы могли объясниться.

Казалось, мой голос вывел Кассиана из транса. Его грудь быстро поднялась и сжалась, и он посмотрел мне в лицо – с извинением в глазах.

Костерез усмехнулся.

– У меня так редко бывают гости. Простите, что хочу немного поболтать, – он закинул ногу на ногу. – И зачем я вам нужен?

– Мы заполучили Книгу Дыханий, – сказала я небрежно. – Там... интересные заклинания. Коды для кода внутри кода. Кто-то, кого мы знаем, расшифровал большинство из них. Она все еще работает над другими. Заклинаниями, которые могут... отослать кого-то вроде нее домой. И других, как она, тоже.

Фиолетовые глаза Костереза вспыхнули ярко, как пламя.

– Слушаю.

ГЛАВА

23

– Война уже объявлена, – сказала я Костерезу. – Ходят слухи, что ты владеешь... дарами, которые могут быть полезными на поле битвы.

Улыбка в сторону Кассиана, будто он понял, почему он присоединился ко мне.

– За определенную цену, – задумчиво сказал Костерез.

– В разумных пределах, – возразил Кассиан.

Костерез осмотрел свою камеру.

– И ты думаешь, что я хочу уйти... обратно.

– Разве не так?

Костерез подогнул под себя ноги.

– Откуда мы пришли... я не думаю, что там сейчас осталось что-то, кроме пыли да пустоши. Нет дома, в который можно вернуться. Не тот, которого я хочу.

Если он появился здесь даже раньше появления Амрен... Десятки тысяч лет назад – возможно, даже больше. Я заткнула неприятные ощущения в животе.

– Тогда, возможно, улучшение твоих... условий жизни может убедить тебя, если это тот мир, в котором ты хочешь находиться.

– Это камера, Разрушительница Проклятий, – Костерез похлопал по грязи рядом с собой. – Ты думаешь, что я позволил бы им заманить себя в ловушку, если бы на то не было веской причины?

Казалось, все тело Кассиана напряглось – от осознания и сосредоточенности. Готовясь вытащить нас отсюда.

Костерез прочертил три пересекающихся сцепленных круга в грязи.

– Ты встречалась с моей сестрой – моим близнецом. Ткачихой, как вы теперь называете ее. Я знал ее как Стрыгу. Она, и наш старший брат, Кощей. Как они восхищались этим миром, когда мы попали в него. Как эти древние Фэ боялись и поклонялись им. Если бы я был храбрее, то я бы выждал время – ожидая исчезновения их сил, ожидая воина Фэ, которая давным-давно обманула Стрыгу, уменьшая ее силу и заключая ее на Серединных Землях. Кощея тоже – ограничили и связали с маленьким озером на континенте. Все произошло до Прифиана, задолго до того, как разграничения земли и коронации Высших Лордов.

Мы с Кассианом выжидали, не рискуя прервать его.

– Умная, эта воин Фэ. Ее родословной уже давно нет – хотя следы все еще бегут в крови некоторых людских родов, – он улыбнулся, возможно даже грустно. – Никто не помнит ее имени. Но я помню. Она стала бы моим спасением, если бы я не сделал свой выбор задолго до того, как она ступила на эту землю.

Я все ждала и ждала, собирая по крупицы истории, которые он раскидывал, будто хлебные крошки.

– В конце концов, она не смогла их убить – они были слишком сильны. Их можно было только сдерживать, – Костерез провел рукой по нарисованным кругам, полностью их уничтожая. – Я знал об этом задолго до того, как она поймала их – взял это на себя и нашел свой путь сюда.

– Чтобы избавить от себя этот мир? – спросил Кассиан, нахмурившись.

Глаза Костереза горели, будто самое горячее пламя.

– Чтобы спрятаться от брата и сестры.

Я прищурилась.

– Зачем?

– Они боги смерти, девочка, – прошипел Костерез. – Вы бессмертны – или живете достаточно долго, чтобы так казалось. Но брат, сестра и я... Мы другие. И они... Сильнее. Сильнее, чем я когда-либо был. Моя сестра... она нашла способ питаться самой жизнью. Оставаться молодой и красивой навечно, благодаря жизням, которые она крадет.

Ткачество – нити внутри этого дома, крыша, сделанная из волос... Я мысленно сделала пометку бросить Риса в Сидру за то, что он меня отправил в ту хижину.

На сам Костерез...

– Если они боги смерти, – сказала я, – то кто ты?

Смерть. Он спрашивал меня, снова и снова, о смерти. Что ждет после нее, как это ощущается. Куда я ушла. Я думала, что это было просто любопытство, но...

Лицо мальчика сморщилось от смеха. Лицо моего сына. Видение будущего, показанное мне месяцы назад, как своего рода насмешка или воплощение того, о чем я тогда еще не смела признаться себе самой. В чем я больше всего сомневалась. И теперь... теперь этот мальчик... Другая насмешка над будущим, которое я теперь могу потерять.

– Я забыт, вот кто я. И предпочитаю таким и оставаться, – Костерез прислонился головой к стене из скалы позади него. – Так что, как вы видите, я не хочу уходить. Не хочу напоминать сестре и брату, что я жив и в этом мире. Сдерживаемые и с уменьшенными силами, их влияние все еще... существенно.

– Если Хайберн победит в этой войне, – грубо сказал Кассиан, – то ворота этого места, скорее всего, будут широко раскрыты. И твои сестра и брат будут освобождены от сдерживающих их территорий – и будут заинтересованы в посещении этого места.

– Даже Хайберн не настолько глуп, – довольный вздох. – Уверен, что здесь есть другие заключенные, которые сочтут ваше предложение... заманчивым.

Моя кровь закипела.

– Ты даже не рассматриваешь возможность помочь нам.

Я обвела рукой камеру.

– Это то, что ты предпочитаешь – навечно?

– Если бы ты знала моих брата и сестру, Разрушительница Проклятий, ты бы сочла это гораздо более мудрой и удобной альтернативой.

Я открыла рот, но Кассиан предупреждающе сжал мою руку. Достаточно. Мы сказали достаточно, выведали достаточно. Выглядеть так отчаянно... Это никак не поможет.

– Нам нужно идти, – сказал мне Кассиан, изображая невозмутимое спокойствие. – Нас ждут развлечения Вытесанного Города.

Мы действительно опоздаем, если не уйдем прямо сейчас. Я бросила прощальный взгляд на Костереза, позволяя Кассиану вести меня к открытой двери камеры.

– Вы идете в Вытесанный Город, – сказал Костерез – не совсем вопрос.

– Не понимаю, каким образом это тебя касается, – бросила я через плечо.

Молчание Костереза эхом прошло сквозь нас. И заставило нас остановиться на пороге.

– Последняя попытка, – сказал Костерез, размышляя, оглядывая нас, – сплотить весь Ночной Двор, как я полагаю.

– Опять же, это не твое дело, – холодно сказала я.

Костерез улыбнулся.

– Вы заключите с ними сделку.

Взгляд на татуировку на моей правой руке.

– Интересно, что за это попросит Кейр, – низкий смех. – Интересно.

Кассиан страдальчески вздохнул.

– Говори прямо.

Костерез снова замолчал, играясь в грязи с осколком кости Аттора.

– Водовороты Котла вихрятся странным образом, – пробормотал он скорее себе, чем нам.

– Мы уходим, – сказала я, снова поворачиваясь и таща за собой Кассиана.

– У моей сестры была коллекция зеркал в ее черном замке, – сказал Костерез.

Мы снова остановились.

– Она любовалась своим отражением в этих зеркалах днем и ночью, пожирая глазами свою молодость и красоту. Там было одно зеркало – Уроборос, как она называла его. Окно в мир. Все можно было увидеть, обо всем могло быть рассказано на его темной поверхности. Кейр владеет им – это его семейная реликвия. Принесите его мне. Это моя цена. Уроборос, и я ваш. Если вы сможете найти способ освободить меня, – злобная улыбка.