Текст книги "Двор Крыльев и Гибели (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

Все молчали, пока я предлагала его ему и садилась.

– Они – моя семья, – сказала я, глядя на остальных, которые все еще сидели с поднятыми бровями от того, что я ждала его.

Тамлин просто с отвращением покачал головой и, наконец, втянул свои когти. Но я встретила пылающий взгляд Эриса, и мой голос был таким же холодным, как у Азриэля, когда я сказала:

– Меня не волнует, что мы сотрудничаем в этой войне. Если ты снова оскорбишь моего друга, то я не буду останавливать его в следующий раз.

Только Эрис знал, как далеко заходит это сотрудничество – информация, которая бы перевернула эту встречу, если бы обе стороны раскрыли ее. Информация, из-за которой его отец мог бы стереть его с лица земли.

Мор все смотрела и смотрела на Азриэля, который не взглянул на нее, а только впился в Эриса этим смертельным взглядом.

Эрис, поступил разумно, отведя глаза. И сказав:

– Извини, Морриган.

Его отец действительно рассмеялся от его слов. Но на лице Леди Осени засияло что-то вроде одобрения, когда ее старший сын снова уселся.

Тэсан потер виски.

– Это не сулит ничего хорошего.

Но Гелион ухмыльнулся своей свите, положив ногу на ногу, засветив свои мощные, гладкие бедра.

– Похоже, вы должны мне десять золотых марок.

Кажется, не мы одни делали ставки. Даже если никто из свиты Гелиона не улыбнулся, посмеиваясь.

Гелион махнул рукой, и стопка бумаг, которые собрал Тамлин, подлетели к нему с призрачным ветром. По щелчку его пальцев – всех в шрамах от меча – другие стопки бумаг появились перед каждым стулом в комнате.

– Копии, – сказал он, не поднимая взгляда на нас, когда начал читать документы.

Удобный трюк – для мужчины, чье богатство заключается не в золоте, а в знаниях.

Никто из нас даже не сдвинулся, чтобы взять бумаги, которые лежали перед нами.

Гелион щелкнул языком.

– Если все это – правда, – объявил он, а Тамлин зарычал от его надменного тона, – то я бы предложил две вещи: во-первых, уничтожить тайники Хайберна, в которых хранится фэбейн. Мы долго не протянем, если они используют его в разнообразном оружии. Стоит рискнуть и уничтожить их.

Каллиас выгнул бровь.

– Как ты предлагаешь нам сделать это?

– Мы справимся, – предложил Тарквин. Вариан кивнул. – Мы задолжали им за Адриату.

Тэсан сказал:

– В этом нет необходимости.

Мы все, заморгав, посмотрели на него. Даже Тамлин. Высший Лорд Рассветного Двора просто сложил руки на коленях.

– Мой мастер-изобретатель ожидает уже несколько часов. Я бы хотел, чтобы теперь она присоединилась к нам.

Прежде чем кто-либо смог ответить, на краю круга появилась Высшая Фэ. Она так быстро поклонилась, что я увидела только ее светло-коричневую кожу и длинные шелковистые черные волосы. Ее одежда была похожа на одежду Тэсана, и все же – ее рукава были закатаны до предплечий, а туника расстегнута на груди. И ее рука –

Я догадалась, кто она такая, прежде чем она поднялась. Ее правая рука была из сплошного золота – механической. Как у Люсьена. Она щелкала и тихо жужжала, привлекая взгляды всех бессмертных в этой комнате, когда женщина повернулась к своему Высшему Лорду. Тэсан тепло улыбнулся, приветствуя ее.

Но ее лицо... Я задалась вопросом, создала ли Амрен свою внешность по образцу родословной этой женщины, когда привязывала себя к телу Фэ: острый подбородок, круглые щеки и ошеломляющие глаза. Но, когда глаза Амрен были порочным серебром, а у этой женщины глаза были темными, как оникс. И, осознавая – точно зная, что мы смотрим на ее руку, ее появление – она сказала Тэсану:

– Мой Лорд.

Тэсан жестом указал на женщину, возвышающуюся над собравшимися.

– Нуан – одна из моих самых искусных ремесленников.

Рис откинулся на спинку стула, подняв брови от узнавания ее имени, и указал подбородком на Берона и Эриса.

– Вы можете знать ее как ту, что обеспечила вашему... блудному сыну, как вы называете его, способность использовать свой левый глаз после того, как Амаранта вырвала его.

Нуан кивнула, подтверждая его слова, ее губы сжались в тонкую линию, когда она посмотрела на семью Люсьена. Она только повернулась в направлении Тамлина – и он, конечно же, не удосужился признать, что знаком с ней, несмотря на прошлое, связывающее их, на их общего друга.

– И как это касается фэбейна? – настойчиво спросил Гелион.

Возлюбленный Тэсана напрягся от тона Высшего Лорда Дня, но один взгляд от Тэсана заставил мужчину расслабиться.

Нуан развернулась, ее темные волосы заскользили по плечам, когда она изучающе посмотрела на Гелиона. И не выглядела впечатленной.

– Потому что я нашла решение этой проблемы.

Тэсан махнул рукой.

– До нас дошли слухи, что на этой войне использовался фэбейн – использовался при нападении на твой город, Рисанд. Мы начали изучать этот вопрос до того, как он станет нашей смертельной слабостью, – он кивнул Нуан. – Помимо ее беспрецедентного мастерства, она еще и опытный алхимик.

Нуан скрестила руки на груди, сверкнув своей металлической рукой.

– Благодаря образцам, полученным после нападения на Веларис, я смогла сделать... противоядие, в каком-то роде.

– Как ты получила образцы? – настойчиво спросил Кассиан.

На е щеках появился румянец.

– Я... слышала слухи и предположила, что Люсьен Вансерра будет там жить после... случившегося, – она все еще не смотрела на Тамлина, который молчал и сидел в задумчивости. – Мне удалось связаться с ним несколько дней назад – попросить его прислать образцы. Он сделал это – и не сказал вам, – добавила она быстро Рисанду, – потому что он не хотел, чтобы у вас появились большие надежды. Пока я не найду решение.

Не удивительно, что он так стремился одному отправиться в Веларис в тот день, когда ушел, чтобы помочь нам с исследованием. Я взглянула на Риса. Похоже, Люсьен все еще хитрит.

Рис не посмотрел на меня, хотя его губы дрогнули, когда он ответил, Действительно.

Нуан продолжила:

– Мать обеспечила нас всем, что нам может понадобиться на этой земле. Так что нужно было лишь найти, что именно она нам дала, чтобы противостоять этому веществу из Хайберна, которое способно уничтожать наши силы.

Гелион заерзал от нетерпения, и эта блестящая белая ткань скользнула по его мускулистой груди.

Тэсан тоже заметил его нетерпение и сказал:

– Нуан смогла быстро создать порошок, чтобы мы могли добавлять его в питье, еду, куда вам захочется. Он гарантирует иммунитет к фэбейну. Мои рабочие в трех городах уже производят как можно больше этого порошка, чтобы обеспечить им наши объединенные войска.

Даже Рис казался впечатленным его открытию, которое он скрыл от всех. Удивлена, что сегодня у тебя нет своих грандиозных открытий, насмешливо сказала я по связи.

Жестокая, красивая Высшая Леди, промурлыкал он с мерцающими глазами.

Тарквин спросил:

– А что с материальными предметами, сделанными из фэбейна? Во время битвы у них были перчатки, способные проходить через щиты, – он указал подбородком на Риса. – И тогда, когда они атаковали твой город.

– Против этого, – сказала Нуан, – у вас есть только ваша сообразительность, чтобы защитить себя.

Она не отвела взгляда от Тарквина, и он выпрямился, будто удивился, что она так сделала.

– Смесь, что я сделала, только защитит вас – и ваши силы – от того, чтобы быть опустошенными фэбейном. Возможно, если вас пронзят оружием с фэбейном, то наличие смеси в вашем теле сведет на нет его воздействие.

Наступила тишина.

Берон сказал:

– И мы должны довериться тебе, – он посмотрел на Тэсана, потом на Нуан, – и без сомнений глотнуть это... вещество.

– Ты бы лучше предстал перед Хайберном без каких-либо сил? – спросил Тэсан. – Мои мастера алхимики и изобретатели не дураки.

– Нет, – сказал Берон, нахмурившись, – но откуда она пришла? Кто ты? – последний вопрос был адресован Нуан.

– Я дочь двух Высших Фэ из Сиана, которые переехали сюда, чтобы дать своим детям лучшую жизнь, если это то, что вы хотели узнать, – сжато ответила Нуан.

Гелион требовательно спросил у Берона:

– И какое это имеет отношение к нашему делу?

Берон пожал плечами.

– Если ее семья из Сиана – который, напомню, сражался за Лоялистов – то чьим интересам она служит?

Янтарные глаза Гелиона вспыхнули.

Тэсан резко отрезал:

– Напомню тебе, Берон, что моя собственная мать родом из Сиана. И большая часть моего двора тоже. Будь осторожен с тем, что говоришь.

Прежде чем Берон прошипел свои возражения, Нуан сказала Высшему Лорду Осени и поднятым подбородком:

– Я дитя Прифиана. Я родилась здесь, на этой земле, как и твои сыновья.

Лицо Берона потемнело.

– Следи за тоном, девочка

– Ей не нужно ни за чем следить, – вмешалась я. – Не тогда, когда ты выворачиваешь на нее такое дерьмо, – я посмотрела на алхимика. – Я приму твое противоядие.

Берон закатил глаза.

Но Эрис сказал:

– Отец.

Берон выгнул бровь.

– У тебя есть что добавить?

Эрис не вздрогнул, но, казалось, очень, очень тщательно подбирал слова.

– Я видел, какое действие производит фэбейн, – он кивнул мне. – Он действительно делает невозможным использование наших сил. Если он будет использоваться против нас на войне и не только...

– Если так, то мы столкнемся с этим сами. Я не буду рисковать своими людьми или семьей, чтобы проверить вашу теорию.

– Это не теория, – сказала Нуан, и ее механическая рука защелкала и зажужжала, когда она сдала ее в кулак. – Я бы не стояла здесь, если бы сомневалась в результате.

Женщина гордой и сложной профессии.

Эрис сказал:

– Я приму его.

Это было самое... порядочное, что я когда-либо слышала от него. Даже Мор заморгала от удивления.

Берон внимательно посмотрел на сына, из-за чего какая-то очень маленькая часть меня задумалась, что Эрис, возможно, вырос бы хорошим человеком, если бы у него был другой отец. Что этот хороший человек все еще прятался внутри него, веками покрываемый ядом.

Потому что Эрис... Каково ему было в Подгорье? В какие игры он играл – что он пережил? Сорок девять лет находясь в ловушке. Сомневаюсь, что он позволит такому снова случиться. Даже если из-за этого он будет перечить своему отцу – или, возможно, именно из-за этого.

Берон только сказал:

– Нет, не примешь. Хотя я уверен, что твоим братьям жаль слышать это.

Действительно, они выглядели довольно сконфуженными, что их главное препятствие на пути к трону не будет рисковать своей жизнью, проверяя на себе смесь, приготовленную Нуан.

Рис просто сказал:

– Тогда не принимай его. Я сделаю это. Весь мой двор примет, как и все мои воины, – он благодарно кивнул Нуан.

Тэсан сделал то же самое – благодаря ее и позволяя уйти – и мастер-изобретатель еще раз поклонилась и ушла.

– По крайней мере, у тебя есть воины, которым ты можешь дать это вещество, – мягко сказал Тамлин, прерывая свое ошеломляющее молчание. Улыбаясь мне. – Хотя, возможно, это тоже было частью плана. Вывести из строя моих воинов, пока ваши будут пользоваться ситуацией. Или это лишь для того, чтобы увидеть страдания моих людей?

В моем правом виске снова начало пульсировать.

Когти опять показались из-под его костяшек.

– Конечно, ты знала, когда настраивала моих людей против меня, что они останутся беззащитными перед Хайберном.

Я ничего не сказала. Даже когда выкинула из головы образы, которые начали появляться.

– Ты привела мой двор к падению, – сказал Тамлин с ядовитой тихостью. – И он пал. А деревни, которые ты так хотела помогать восстанавливать? Теперь от них остался лишь пепел.

Это я тоже заблокировала в своей голове. Он сказал, что они останутся нетронутыми, что Хайберн обещал –

– И пока вы готовили противоядие и выставляли себя спасителями, я пытался собрать своих воинов – восстанавливая их доверие, численность своей армии. Пытался собрать своих людей на востоке, куда еще не добрался Хайберн.

Нэста сухо сказала:

– Значит, ты не возьмешь противоядие.

Тамлин проигнорировал ее, даже когда его когти впились в подлокотник стула. Но я верила ему – что он перемещал на восток своей территории столько людей, сколько мог. Он говорил об этом еще до того, как я вернулась домой.

Тэсан прочистил горло и сказал Гелиону:

– Ты сказал, что у тебя есть два предложения, основанных на проанализированной тобой информации.

Гелион подал плечами, солнце заиграло на золотой нити, которой была расшита его туника.

– Действительно, хотя, кажется, Тамлин уже опередил меня. Нужно провести эвакуацию Весеннего Двора, – его янтарные глаза посмотрели на Тарквина и Берона. – Конечно же, твои северные соседи примут их.

Губы Берона скривились.

– У нас нет ресурсов для такого.

– Правильно, – сказала Вивиан, – потому что все слишком заняты, полируя каждую драгоценность в твоей сокровищнице.

Берон так посмотрел на нее, что Каллиас напрягся.

– Жен пригласили из вежливости, а не чтобы они были консультантами.

Сапфировые глаза Вивиан вспыхнули, будто вспышка молнии.

– Если война будет неудачной для нас, мы будем истекать кровью рядом с тобой, так что я думаю, что мы чертовски имеем право иметь голос в таких делах.

– Хайберн сделает с вами куда худшие вещи, чем убийство, – холодно сказал Берон. – Особенно с такими молодыми и симпатичными, как ты.

От рычания Каллиаса, сопровождаемого бурчанием Мор, вода в пруду пошла рябью.

Берон слегка улыбнулся.

– На прошлой войне были лишь трое из нас, – кивок Рису и Гелиону, чье лицо помрачнело. – Нелегко забыть, что Хайберн и Лоялисты делали с захваченными женщинами в своих военных лагерях. Что у них было заведено делать с женщинами-Высшими Фэ, которые либо сражались за людей, либо это делали их семьи, – он тяжело опустил руку на слишком тонкую руку своей жены. – Две ее сестры выиграли ей время для побега, когда армия Хайберна осадили их земли. Они так и не вышли из того военного лагеря.

Гелион внимательно наблюдал за Бероном, его взгляд пылал упреком.

Леди Осеннего Двора смотрела на пруд. С ее лица пропали краски. В моей голове вспыхнули образы Дагдана и Браннэ – вместе с трупами тех людей. Что они сделали с ними до и после того, как те умерли.

– Мы примем твоих людей, – тихо сказал Тарквин Тамлину. – Несмотря на твои действия в отношении Хайберна... твои люди невиновны. На моей территории много места. Мы примем всех их, если понадобится.

Короткий кивок от Тамлина был единственным выказыванием признательности и благодарности.

Берон сказал:

– Значит, Сезонные Дворы должны стать склепами и гостиницами, пока Солнечные Дворы останутся нетронутыми, здесь, на севере?

– Хайберн сосредоточил свои силы на южной части, – сказал Рис. – Чтобы быть ближе к стене – и к человеческим землям.

На этих словах мы с Нэстой обменялись взглядами.

Рис продолжил:

– Зачем идти через северные районы – через территории фейри на континенте, когда можно покорить Юг и пройти с него прямо на человеческие земли континента?

Тэсан спросил:

– И ты веришь, что человеческие армии будут служить Хайберну?

– Их королевы продали нас, – сказала Нэста.

Она подняла подбородок с достоинством, присущим всем эмиссарам.

– За дар бессмертия, королевы позволят Хайберну избежать любого сопротивления. Они вполне могли бы передать ему контроль над своими армиями, – Нэста посмотрела на меня и Риса. – Куда идти людям с нашего острова? Мы не можем эвакуировать их на континент, и с нетронутой стеной... Многие скорее рискнуть остаться, чем пересекут стену.

– Судьба людей за стеной, – вмешался Берон, – нас не заботит. Особенно клочок земли без королевы и армии.

– Зато заботит меня, – сказала я, и это был голос не Фейры-охотницы и не Фейры Разрушительницы Проклятий, а голос Фейры Высшей Леди. – Люди практически беззащитны против нашего вида.

– Тогда защищайте их своими силами, – сказал Берон. – Я не буду посылать своих воинов, чтобы защищать рабов.

Моя кровь нагрелась, и я вздохнула, охлаждая ее, охлаждая магию, трещащую от этого оскорбления. Это ничем не поможет. Если невозможно вовлечь их всех в сотрудничество против Хайберна...

– Ты трус, – выдохнула я Высшему Лорду Осени.

Даже Рис напрягся.

Берон просто ответил:

– То же самое можно сказать и о тебе.

Мой живот скрутило.

– Я не обязана объясняться с тобой.

– Нет, но, возможно, с семьей той девочки – но они тоже мертвы, не так ли? Забиты и сожжены в собственных кроватях. Забавно, что теперь ты так стремишься защитить людей, когда раньше ты с радостью выдала их, чтобы спасти себя.

Мои ладони нагрелись, как если бы два солнца образовались и вертелись под ними. Тише, мурлыкнул Рис. Он капризный старый ублюдок.

Но я едва слышала его слова за путаницей образов: изуродованное тело Клэр, прибитое к стене; зола от дома Беддоров, которая покрыла снег, словно клочья теней; улыбка Аттора, когда он толкал меня, пока я шла по каменным залам Подгорья –

– Как и сказала моя леди, – протянул Рис, – она не должна объясняться с тобой.

Берон откинулся на своем стуле.

– Тогда, полагаю, мне тоже не нужно объяснять свои мотивы.

Рис выгнул бровь.

– Оставь свое ошеломляющее великодушие в стороне, будешь ли ты присоединяться к нашим силам?

– Я все еще не решил.

Эрис зашел так далеко, что посмотрел на отца взглядом, граничащим с упреком. Я не могла сказать, сделал он это из-за искренней тревоги или из-за того, что отказ может значить для нашего собственного тайного союза.

– Армиям нужно время на подготовку, – сказал Кассиан. – Вы не можете позволить себе роскошь просиживания своих задниц. Вам нужно уже сейчас собирать своих воинов.

Берон лишь усмехнулся.

– Я не слушаюсь приказов бастарда, рожденного шлюхой-низшей фейри.

Мое сердцебиение было настолько диким, что я могла слышать его в каждом уголке своего тела, чувствовала пульс в руках, в животе. Но это было ничто по сравнению с гневом на лице Кассиана – или ледяной яростью на лице Азриэля и Риса. И отвращением на лице Мор.

– Этот бастард, – сказала Нэста с абсолютной холодностью, хотя ее глаза запылали, – может стать единственным, кто будет стоять на пути войск Хайберна к твоим людям.

Она почти не смотрела на Кассиана, говоря это. Но он впился в нее взглядом – будто никогда раньше ее не видел.

Этот аргумент был бессмысленным. И меня не волновало, кто они или кем была я, когда сказала Берону:

– Убирайся, если не собираешься быть полезным.

Эрис благоразумно сидел с обеспокоенным видом. Но Берон продолжал игнорировать пристальный взгляд своего сына и зашипел на меня:

– Ты знала, что, пока твой мейт согревал постель Амаранты, большинство наших людей были заперты под той горой?

Я не соизволила ответить на его вопрос.

– Ты знала, что, пока его голова была между ее ног, большинство из нас сражались, чтобы наши семьи окончательно не стали ночными развлечениями?

Я попыталась выбросить эти образы из своей головы. Ослепительная ярость от того, что было сделано, что он делал, чтобы отвлекать Амаранту – секреты, которые он все еще скрывал из-за стыда или из-за нежелания делиться ими. Кассиан теперь дрожал, сдерживая себя. И Рис ничего не сказал.

Тарквин пробормотал:

– Этого достаточно, Берон.

Тарквин, который догадывался о жертве Рисанда, о его мотивах.

Берон проигнорировал его.

– И теперь Рисанд хочет сыграть героя. Шлюха Амаранты станет Истребителем Хайберна. Но если дело примет плохой оборот... – жестокая, холодная улыбка. – Встанет ли он на колени перед Хайберном? Или просто высунет свой –

Я перестала слышать слова. Перестала слышать все, кроме стука своего сердца и своего дыхания.

Пламя вырвалось из меня.

Яростное, раскаленное пламя, которое со взрывом полетело в Берона, как копье.

ГЛАВА

46

Берон едва успел выставить щит, чтобы заблокировать мой удар, но пламя опалило руку Эриса – прямо через одежду. И бледную, милую руку матери Люсьена.

Остальные закричали, вскакивая на ноги, но я не могла думать, не могла слышать ничего, кроме слов Эриса, видеть эти моменты в Подгорье, свой ночной кошмар о том, как Амаранта ведет Риса через зал, испытания, что пришлось вынести Рису –

Фейра.

Я проигнорировала это слово, поднимаясь на ноги. И послала волну воды из пруда, чтобы окружить Берона и его стул. Создать пузырь без воздуха внутри.

Пламя врезалось в него, превращая воду в пар, но я надавила сильнее.

Я убью его. Убью его и с удовольствием покончу с этим.

Фейра.

Я не могла сказать, кричит ли это Рисанд или шепчет по связи. Возможно, и то, и другое.

Стена огня Берона врезалась в мою воду достаточно сильно, чтобы образовалась рябь, а пар зашипел, испаряясь.

Поэтому я обнажила зубы, посылая белый свет из кулака, пробивая его огненный щит – белый свет Дня. Разрушитель Заклинаний. Очищающий Барьеры.

Глаза Берона расширились, когда его щиты начали становиться тоньше. Когда вода начала прорываться сквозь него.

Потом на моем лице были ладони. И передо мной появились фиолетовые глаза, спокойные и все же настойчивые.

– Ты доказала свою точку зрения, моя любовь, – сказал Рис. – Убей его, и ужасный Эрис займет его место.

Тогда я убью их всех.

– Как эксперимент, это было бы очень интересно, – пропел Рис, – но это лишь усложнит дело.

В моем уме он прошептал, Я люблю тебя. Слова этого ублюдка, полного ненависти, ничего не значат. В его жизни нет радости. Нет ничего хорошего. А у нас есть.

Я начала слышать звуки – воду, стекающую в пруд, потрескивание пламени, дыхание окружающих нас людей, ругательства Берона, пойманного в ловушку затягивающегося кокона света и воды.

Я люблю тебя, снова сказал Рис.

И я отпустила свою магию.

Пламя Берона, словно цветок, раскрывающий свои лепестки, взорвалось – и отскочило от щита Риса, который он установил вокруг нас, не причинив никакого вреда.

Рис сделал это не для того, чтобы защититься от Берона.

А из-за того, что другие Высшие Лорды повскакивали со своих мест.

– Так вот как вы прорвались сквозь мои защитные заклинания, – пробормотал Тарквин.

Берон тяжело дышал, отчего выглядел так, будто может извергать огонь.

Но Гелион потер подбородок, снова садясь на свое место.

– Я все думал, куда она пропала – эта частичка. Такая маленькая – будто рыба потеряла чешуйку. Но я все еще ощущал ее, когда что-то задевало эту самую пустую точку.

Он ухмыльнулся Рису.

– Неудивительно, что ты сделал ее Высшей Леди.

– Я сделал ее Высшей Леди, – просто сказал Рис, выпуская мое лицо из своих ладоней, но все же не отходя от меня, – потому, что люблю ее. Ее сила была последним, что заставило меня принять такое решение.

У меня не было слов, лишь чувства.

Гелион спросил Тамлина:

– Ты знал о ее силах?

Тамлин смотрел на меня и Риса, и слова моего мейта повисли между нами.

– Это не ваше дело, – сказал он Гелиону. Всем им.

– Эти силы принадлежат нам. Так что думаю, что это наше дело, – буркнул Берон.

Мор так посмотрела на Берона, что этот взгляд заставил бы других мужчин бежать.

Леди Осени держалась за свою руку, где на ее коже цвета белой луны разрасталось красное воспаление. Тем не менее, на ее лице не было ни капли боли. Когда я вернулась на свое место, я сказала ей:

– Мне очень жаль.

Ее круглые как блюдца глаза метнулись ко мне.

Берон выплюнул:

– Не разговаривай с ней, ты, мерзкая человечишка.

Рис разбил щит Берона, его огонь, его защиту.

Прорвался сквозь них как камень, брошенный в окно, и так сильно ударил своей темной силой по Берону, что его откинуло на спинку стула. А потом его стул распался, образовав под ним черную, сверкающую пыль.

Из-за чего Берон грохнулся на задницу.

Блестящая эбеновая пыль, движимая призрачным ветром, осела на пунцовый камзол Берона, оседая в его коричневых волосах клочками пепла.

– Никогда больше, – сказал Рис, засовывая руки в карманы, – не говори с моим мейтом в такой манере.

Берон поднялся на ноги, не удосуживаясь стряхнуть пыль, и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Эта встреча окончена. Надеюсь, что Хайберн убьет вас всех.

Но Нэста поднялась со своего стула.

– Эта встреча не окончена.

Даже Берон остановился от ее тона. Эрис оценивающе осмотрел расстояние между моей сестрой и своим отцом.

Она стояла, гордо расправив плечи, неподвижная, как стальная колонна.

– Вы – это все, – сказала она Берону, всем нам. – Вы все, что стоит между Хайберном и концом всего хорошего и достойного.

Ее взгляд, непоколебимый и жесткий, остановился на Бероне.

– Ты сражался против Хайберна в прошлой войне. Почему же тогда отказываешься сделать то же самое сейчас?

Берон не соизволил ответить. Но он не ушел. Эрис незаметно показал рукой своим братьям, чтобы они садились.

Нэста заметила это движение – призадумываясь. Будто осознавая, что она действительно привлекла все их внимание. Что важно каждое слово.

– Вы можете ненавидеть нас. Мне не важно, даже если сейчас ненавидите. Но мне не все равно, что вы позволите страдать и умирать невиновным. По крайней мере, постойте за них. За своих людей. Потому что Хайберн сделает их них пример другим. Из всех нас.

– И откуда ты это знаешь? – усмехнулся Берон.

– Я была в Котле, – решительно сказала Нэста. – Он показал мне свое сердце. Он снесет стену, а потом убьет всех, не зависимо от того, по какую ее сторону вы живете.

Я не могла сказать, было это правдой или ложью. Лицо Нэсты ничего не выражало. И никто не осмелился отрицать ее слова.

Она посмотрела на Каллиаса и Вивиан.

– Я сожалею о потере тех детей. Потеря даже одного ужасна, – она покачала головой. – Но за стеной, я видела детей – целые семьи – которые умерли от голода, – она указала подбородком на меня. – Если бы не моя сестра... я была бы среди них.

Мои глаза горели, но я сморгнула слезы.

– Слишком долго, – сказала Нэста. – Слишком долго люди за стеной страдали и умирали, пока вы процветали в Прифиане. Не во время этого – царствования королевы, – она отшатнулась, словно ненавидела даже произносить имя Амаранты. – Но задолго до этого. Если вы сражаетесь за что-то – сражайтесь сейчас, чтобы защитить тех, о ком вы забыли. Дайте им знать, что они не забыты. Хотя бы в этот раз.

Тэсан прочистил горло.

– Несмотря на благородные стремления, условия Договора не требовали, чтобы мы присматривали за своими соседями-людьми. Их нужно было оставить в покое. Так что мы повиновались.

Нэста все еще стояла.

– Прошлое осталось в прошлом. Меня волнует то, что будет впереди. Я забочусь о том, что детям – как Фэ, так и людям – не причинили вреда. На вас возложили обязанности защищать эти земли, – она посмотрела в лица всем, кто стоял вокруг нее. – Как вы можете не сражаться за это?

Когда она закончила, то посмотрела на Берона и его семью. Только Леди и Эрис, казалось, приняли во внимание, даже были впечатлены, эту странную женщину, едва сдерживающую свой гнев.

У меня не было слов – чтобы передать, что у меня было на сердце. У Кассиана, кажется, тоже.

Берон только сказал:

– Я подумаю над этим.

Он посмотрел на свою семью, а затем они исчезли.

Эрис рассеялся последним, на его лице отражались противоречивые чувства, будто это было не тем, на что он рассчитывал. Что он ожидал.

Но потом он тоже исчез, и место, где они стояли, было пустым, не учитывая эту черную сияющую пыль.

Медленно, Нэста села, ее лицо снова стало холодным – словно это была маска, за которой она прятала все, что кипело внутри нее после исчезновения Берона.

Каллиас тихо спросил меня:

– Ты овладела льдом?

Я слегка кивнула.

– Всеми силами.

Каллиас почесал затылок, когда Вивиан положила руку ему на плечо.

– Это что-то меняет, Кал?

– Я не знаю, – признался он.

Вот так быстро этот альянс распался. Так быстро – из-за того, что я не сдержалась, моего –

Это все равно бы случилось, либо из-за этого, либо из-за чего-то другого, сказал Рис, стоя возле моего стула, играя одной рукой с блестящими вставками на спине моего платья. Лучше сейчас, чем потом. Каллиас не сорвется – ему лишь нужно время, чтобы самому во всем разобраться.

Но Тарквин сказал:

– Ты спасла нас в Подгорье. Потеря частички силы кажется достойной оплатой.

– Похоже, она взяла куда больше, чем ты полагаешь, – возразил Гелион, – если она была в пару секундах от того, чтобы утопить Берона, несмотря на защитные заклинания.

Возможно, их обошла их просто потому, что была Сделана – не входила в рамки того, о чем знали эти заклинания.

Сила Гелиона, теплая и чистая, прижалась к щиту, пробираясь сквозь воздух, разделяющий нас. Будто проверяя связь. Будто я была каким-то паразитом, отнявшим его силу. И он бы с радостью разорвал ее.

Тэсан заявил:

– Что сделано, то сделано. Кроме как убить ее, – сила Риса заполнила комнату при этих словах, – мы ничего не можем сделать.

Его тон не сильно успокаивал. Слова говорили о мире, хотя он был очень немногословен. Будто, если бы не Рис и его сила, он бы рассматривал возможность привязывания меня к алтарю и вскрытия меня, чтобы посмотреть, где его сила – и как вернуть ее.

Я встала, смотря Тэсану в глаза. Потом в глаза Гелиона. Тарквина. Каллиаса. Точно так, как это делала Нэста.

– Я не забирала ваши силы. Вы отдали их мне вместе с дарованием бессмертия. И я за благодарна и за одно, и за второе. Но теперь они мои. И я буду делать с ними то, что захочу.

Мои друзья поднялись на ноги, теперь становясь позади меня, а Нэста стала слева от меня. Рис шагнул к моему правому боку, но не дотронулся до меня. Позволяя мне быть самостоятельной, смотря на них всех.

Я сказала тихо, но с силой:

– Я буду использовать эти силы – мои силы – чтобы разбить Хайберна вдребезги. Я буду жечь их, топить, замораживать. Я буду использовать эти силы, чтобы лечить раненых. Чтобы разрушать защитные заклинания Хайберна. Я уже делала это, и сделаю это опять. И если вы думаете, что то, что я владею крупицами ваших сил – ваша самая большая проблема, то ваши приоритеты серьезно смещены.

По связи замерцала гордость. Высшие Лорды и их свиты промолчали.

Но Вивиан кивнула, задрав подбородок, и встала.

– Я буду сражаться с тобой.

Мгновением позже поднялась и Крессеида.

– Как и я.

Обе посмотрели на мужчин своих дворов.

Тарквин и Каллиас встали.

А потом и Гелион, ухмыляясь мне и Рису.

И, наконец, Тэсан – Тэсан и Тамлин, который едва дышал в мою сторону, почти не двигался и ничего не говорил за последние несколько минут. И это было наименьшей из моих проблем, так как теперь они все встали.

Шесть из семи. Рис ухмыльнулся по связи. Неплохо, Разрушительница Проклятий. Совсем неплохо.

ГЛАВА

47

Наше сотрудничество началось не очень хорошо.

Даже когда мы проговорили два часа после произошедшего… споры и колебания не останавливались. Пока там был Тамлин, никто не объявлял о численности своих воинов, вооружении и слабостях, которые имели.

Лишь когда вечер вытеснил день, Тэсан убрал назад свои волосы.

– Предлагаю вам остаться здесь на ночь и продолжить эту дискуссию утром – если только вы не хотите вернуться в свои дома на вечер.

Мы остаемся, сказал Рисанд. Мне надо поговорить кое с кем из них наедине.

Действительно, остальные казались готовыми остаться.

Даже Тамлин.