Текст книги "Жена офицера"

Автор книги: Самсон Агаджанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Дима с отличием закончил училище и был направлен в Тульскую дивизию ВДВ. Когда он приехал домой и с гордостью сообщил родителям, что будет служить в ВДВ, мать спросила:

– Сынок, а как расшифровать ВДВ?

Тот удивленно посмотрел на мать.

– Ты что, не знаешь?

– Догадываюсь, но я бы хотела услышать от тебя.

Дима, улыбаясь, ответил:

– Воздушно-десантные войска.

Настя представила, как он прыгает с парашютом, и ей стало не по себе.

– Ты что, с таким ростом и на парашюте?

– Да, – смеясь, ответил Дима, но, увидев, как побледнело ее лицо, успокоил: – Мама, я уже совершил несколько прыжков, а что касается моего роста и веса, то современные парашюты танки выдерживают. Не переживай, все будет нормально. Надо гордиться, что твой сын служит в элитных войсках. На современном этапе ВДВ единственные боеспособные воинские соединения, которые могут решать любые задачи…

Он говорил, а его слова до нее не доходили. За их разговором молча следил отец. Увидев потускневшие глаза жены, понял, что к ней вновь вернулся страх за жизнь сына, и вмешался в разговор, чтобы отвлечь ее.

Через месяц Дима уехал к месту службы. С его отъездом родители почувствовали одиночество.

В стране полным ходом шла перестройка. Руководить школой становилось все труднее. По нескольку месяцев учителям не выдавали зарплату. Однажды в воскресенье Настя пошла на рынок. Проходя мимо вещевого рынка, увидела свою учительницу младших классов Ольгу Федоровну. Та, стоя за прилавком, торговала моющими средствами. Настя оторопела. Для нее это было такой неожиданностью: ее учительница торгует на рынке! Хотела подойти к ней, пристыдить, но возле той стояли покупатели. Выждав момент, подошла к ней. Увидев директора школы, Оля покраснела и испуганными глазами уставилась на нее.

– Как вас понять? Кто вы? Учительница или продавщица? – строгим голосом, словно разговор шел не на рынке, а в ее кабинете, спросила Настя.

Ольга, растерянная, молча смотрела на директора. Настя, презрительно окинув ее взглядом, произнесла:

– Завтра в девять часов я жду вас у себя в кабинете.

Дома Настя с возмущением стала рассказывать про учительницу, которая торговала на рынке. Алексей не поддержал ее.

– Ты не горячись. Может, это нужда заставила выйти на рынок?

– Ты что, ее оправдываешь?

– Если честно, то да.

– А как же после этого она ребятам в глаза будет смотреть?

– Она не преступление совершила, чтобы краснеть. Ты живешь в роскоши, и тебе трудно это понять. Прежде чем учинить допрос, сходи к ней домой, посмотри, как она живет, а после принимай решение. А если завтра начнешь ей читать мораль и призывать к совести, то проиграешь. Голодный учитель – это не учитель. Она тоже человек, и ей тоже хочется жить по-человечески. Вот скажи, кто из твоих учителей каждый день наряды меняет, как ты?

– Я директор школы и обязана со вкусом одеваться.

– Со вкусом ты одеваешься потому, что у тебя есть во что одеваться, и это ты открыто демонстрируешь.

– Это не так.

– Это ты так думаешь, а как думают твои учителя?

– А ты что, советуешь мне полгода ходить в одном и том же платье?

– Нет. Но не мешало бы быть поскромнее. Вот, к примеру, какая необходимость на пальцы надевать несколько драгоценных колец?

Некоторое время она молча смотрела на него, потом, лукаво улыбаясь, спросила:

– А ты случайно не ревнуешь, что твоя жена так красиво одевается?

– Я думал, ты поняла, о чем я говорю, но, видно, до тебя мои слова не дошли.

Он включил телевизор. Настя, обиженная его словами, ушла в спальню. Но спустя несколько минут вышла. Подошла к телефону, позвонила в школу. В трубке раздался голос сторожа.

– Макар Тимофеевич, здравствуйте, это я, Анастасия Александровна. Напротив вас на стене висит список учителей с их адресами. Посмотрите, пожалуйста, адрес Мазуровой Ольги Федоровны.

Сторож продиктовал адрес. Настя записала и стала одеваться. Алексей понял без слов, куда она собралась идти.

– Ты прав. Пойду к Мазуровой. Я хочу действительно посмотреть, что заставило ее торговать на рынке.

На звонок дверь открыла сама Ольга и, увидев директора, оторопела. Но, придя в себя, молча уступила ей дорогу. Настя вошла и в прихожей увидела малыша, который ползал по полу. Ольга взяла его на руки.

– Проходите, пожалуйста.

Ольга жила в однокомнатной квартире. Настя придирчиво окинула взглядом скромно обставленную комнату. Шкаф, кровать, стол и несколько старых стульев. Малыш нетвердой походкой подошел к незнакомой тете и с любопытством уставился на нее. Ольга подошла и хотела его забрать, но Настя опередила ее и взяла на руки.

– Как тебя звать?

Малыш, что-то лопоча, ручонками пытался дотянуться до цепочки.

– Олегом звать, – за сына ответила мать. – Анастасия Александровна, можно вас чаем угостить?

– Можно.

Ольга быстро ушла на кухню. Через некоторое время она вернулась и пригласила ее на чай. Кухня была почти пустая. Стол с несколькими стульями, старенький холодильник и набор всякой дешевой посуды. Хотя и бедно, но повсюду порядок. Насте понравилось это.

– Анастасия Александровна, извините, пожалуйста, что кроме печенья нечем угощать. Если бы я знала, что вы придете…

– Спасибо, Олечка. И этого достаточно. Ты одна живешь?

– Да.

– А муж?

– Развелись.

– Почему?

– Нашел богатую женщину и ушел к ней.

– Комната твоя?

– Нет. Я ее снимаю.

– Сын в детский садик ходит?

– Нет.

– А почему?

– Пыталась устроить, но мест нет.

– А с кем он остается?

– Соседка присматривает.

– И сколько за это платишь?

– Сорок рублей.

– А твои родители помогают?

– Я детдомовская. Вышла замуж, думала, наконец, у моего сына будет настоящий отец, но, видно, такая у нас судьба. Анастасия Александровна, знаю, что вы пришли меня ругать за то, что я торгую. Но у меня другого выхода мет. Я, наверное, уйду из школы.

– Из школы я тебя не отпущу. Ты нужна детям. Я постараюсь тебе помочь устроить сына в детский садик… Спасибо за чай, до свидания.

Она не могла больше выдержать эту убогую нищету, напоминавшую ее школьные годы.

На следующий день Настя занялась вопросом устройства в детский садик сына Ольги. Она укоряла себя, что не знает, чем и как живут ее учителя. Спустя два часа вопрос о садике был решен положительно, и Настя решила обрадовать Олю, пошла в ее класс. Двери были открыты, и из класса раздавался мелодичный голос учителя. Настя, замедлив шаг, остановилась возле двери. Учительница с детьми разговаривала удивительно нежным голосом. Имя ученика произносила так ласково, что создавалось впечатление, будто она обращается к собственному ребенку. Настя так и простояла до звонка. И только когда малыши стали гурьбой выбегать из класса, Настя зашла. Ольга при виде директора встала.

– Ольга Федоровна, завтра пойдете в детский садик «Березка», это рядом с вашим домом. Оформите сына.

Не веря своим ушам, та смотрела на директора. Настя доброжелательно улыбнулась ей и вышла. Идя по коридору, неожиданно почувствовала прилив сил. На душе было приятно: она сделала что-то полезное. У себя в кабинете посмотрела на настенные часы. До совещания директоров школ в районо оставалось чуть больше часа. Настя решила пойти туда пешком. Она шла по тротуару и, мысленно представив, что Алексей сидит у окна и ждет ее, улыбнулась. Ласково грело весеннее солнце. На душе было легко и радостно. Она уж и забыла, когда у нее было такое замечательное настроение. Мечтательно улыбаясь, не заметила, как возле нее остановилась легковая машина. Из нее, широко улыбаясь, вышел бывший первый секретарь райкома партии Егоров. Он подошел к Насте, взял ее руку и поцеловал.

– Здравствуйте, Анастасия Александровна. Я рад вас видеть.

– Здравствуйте, Евгений Петрович.

– Вы куда идете?

– На совещание в районо.

– Если не возражаете, могу подвезти.

– Спасибо. Но мне приятно пройтись пешком.

Егоров, задав несколько незначительных вопросов по школьным делам, неожиданно спросил:

– Анастасия Александровна, если не секрет, какая у вас сейчас зарплата?

– А вы что, не знали, какая зарплата у директора школы?

– Честно говоря, раньше этим не интересовался.

– А почему вдруг вас заинтересовала моя зарплата?

– Я хочу вам предложить хорошую работу. Намного интереснее, чем работа в школе. У вас будет возможность побывать за границей. А что касается зарплаты, она многократно будет больше, чем вы сейчас получаете.

Он увидел смешок в ее глазах, понял, что его предложение она восприняла без восторга, и решил пояснить, что за работа у нее будет.

– Анастасия Александровна, я работаю генеральным директором коммерческого банка «ЮЖ-Промстрой». Мне будет приятно, если вы…

– Спасибо, – оборвала она. – Я довольна своей работой, и меня устраивает моя зарплата.

– Анастасия Александровна, у вас будет возможность побывать за границей, посмотреть, как люди по-настоящему живут. Не то, что мы – существуем.

– Жаль, что эти слова я не слышала, когда вы занимали пост первого секретаря райкома партии.

– Времена меняются, и было бы смешно отказываться от плодов перестройки.

В ответ она, усмехаясь, спросила:

– Знаете, почему вашу партию разогнали?

– Вопрос очень сложный. Если вы хотите на него получить подробный ответ, приглашаю поужинать в ресторане или у меня на даче.

– А ваша жена на это как посмотрит? Или она уже привыкла к этому?

– Я холостяк.

Удивленно приподняв брови, она спросила:

– А что так?

– Она познакомилась с одним американским бизнесменом и с ним уехала в Штаты, На днях и сын поехал к ней. Думаю, вы мне доставите удовольствие, если сегодня вечером поужинаете у меня на даче.

– То, что вам доставит удовольствие провести время со мной, в этом не сомневаюсь. А как насчет моего удовольствия? Вы про это забыли?

– Я надеюсь, что и вам будет приятно.

– Думаю, будет наоборот.

– Жаль, вы меня огорчили. Может, подвезти?

– Спасибо, я пешком дойду. Евгений Петрович, вы не ответили на мой вопрос.

– Вы имеете в виду нашу партию?

– Да. Вашу бывшую коммунистическую партию, – Настя сделала ударение на последнем предложении.

– Почему бывшую? Она была и есть.

Он увидел в ее глазах иронию.

– Вы что, думаете, что мы навсегда ушли?

– Да! В этом я не сомневаюсь.

– Вы глубоко заблуждаетесь. Нашу партию еще рано хоронить. Мы еще вернемся.

Она увидела выражение его глаз, и ей стало страшно. Она поняла, что если действительно они вернутся, то непременно устроят побоище похлеще тридцать седьмого года. Она хотела сказать ему, что никогда это время не вернется, но вместо этого спросила:

– Ив этом вы уверены?

– Представьте себе, да! Анастасия Александровна, у меня тоже к вам вопрос. Если не секрет, почему вы тогда так упорно отказались вступать в партию?

– Никакого секрета. Я не сторонник вообще любых партий. Считаю, что они не нужны. Партии придумывают отдельные демагоги, чтобы одурачивать людей и при этом извлекать для себя выгоду…

– Мне кажется, вы ошибаетесь.

– Нет, я не ошибаюсь. Ведь не секрет, что для вас, руководителей, были особые привилегии. Отдельные санатории, больницы, магазины… Вы жили в свое удовольствие, как при коммунизме. Вот вам и нужна была такая партия, чтобы своими сумасбродными идеями одурманивать головы людей. Нормальному государству партии не нужны. А нужны Конституция и законы, которые чиновники должны строго соблюдать.

– Жаль, что вы тогда в моем кабинете не раскрыли себя.

– И тогда мне бы не видать кресла директора школы. Я вас правильно поняла?

Он усмехнулся.

– А знаете, почему в нарушение партийной установки, я дал согласие, чтобы вас поставили директором школы?

– Знаю. Об этом даже сейчас ваши глаза говоря!.

– Ну и как вы на это смотрите?

– Только отрицательно.

– И на положительное нельзя надеяться?

– Нет. Прощайте, товарищ первый.

Она пошла.

– Анастасия Александровна!

Но Настя даже не повернула головы.

После совещания, не заходя в школу, Настя вернулась домой. Возле подъезда по привычке посмотрела на окно: мужа не было. «Наверное, ужин готовит», – подумала она и вошла в подъезд. Открыв дверь, вошла. В доме было тихо.

– Алеша! – позвала она, но он не отзывался.

Она заглянула на кухню, в гостиную, но мужа не было. «Наверное, спит», – подумала она и не ошиблась. Алеша лежал в спальне на кровати. Она решила не будить его и. осторожно прикрыв дверь, пошла на кухню. К ее удивлению, ужин не был приготовлен. Некоторое время она молча смотрела на пустую посуду, потом, придя в себя, вернулась в спальню, села рядом, взяла его руку. Она была холодная. Настя позвала:

– Алеша!

Но он не отзывался. Ее охватило волнение. Она схватила его голову и громко закричала:

– Але-еша! – и тут же, вскочив, побежала звонить в «скорую».

«Скорая» приехала минут через десять. Врач, увидев лицо мужчины, невольно вздрогнул. Это не ускользнуло от Насти.

– Это его в Афганистане, – тихо произнесла она.

Врач, осмотрев Алексея, повернулся к Насте.

– Он спит. Вероятно, выпил большую дозу снотворного.

Настя выдвинула ящик стола, вытащила коробку, где лежало снотворное. Половины таблеток не было.

– Да, вы правы. Он пил снотворное.

Проводив врача, она вернулась к мужу, села рядом. Ей стало страшно за него.

Глубокой ночью, с трудом открыв глаза, Алексей неподвижно уставился в потолок. В комнате было темно. Попытался сосредоточиться, что с ним, но в голове стоял сплошной шум. Прислушался, было тихо. Повернув голову, увидел жену. Настя, сидя, прислонившись к подушке, спала. Постепенно восстановилась память, он вспомнил, что пил снотворное. Хотел неслышно встать, чтобы не разбудить жену, но Настя, проснувшись, включила ночник.

– Больше так не делай, – тихо сказала она.

– Я выпил всего две таблетки.

– Ты говоришь неправду.

– Ну пять.

– Мне пришлось вызывать «скорую».

– Неужели так крепко спал?

Она хотела ответить, что не просто спал, а лежал мертвецом, но ей стало страшно от этих слов, и вместо этого она сказала:

– Пошли на кухню. Я есть хочу.

Он посмотрел на настенные часы.

– Ничего себе! Уже час ночи.

– Алеша, когда ты таблетки пил?

– Утром, когда ты ушла на работу.

Настя рассмеялась.

– Ты проспал восемнадцать часов. Вот бы мне так заснуть!

На кухне, пока она накрывала на стол, он спросил:

– Как совещание прошло?

– Как всегда, одно и то же. Задала вопрос заведующей, когда выделят деньги на ремонт школы, а она отвечает: «В бюджете денег нет. Ремонт за счет родителей учеников». Складывается двоякая ситуация. С одной стороны, заведующая запрещает с родителей собирать деньги на ремонт школы, а с другой стороны, сама же подталкивает нас делать наоборот. Где тут логика?

– Логика простая: деньги с родителей надо собирать не самой, а поручить это родительскому комитету. Раз государству не до школы, то пусть сами родители проявят заботу о своих детях.

– Да, наверное, ты прав… Алеша, мне надо с тобой обсудить один вопрос. Только прошу тебя, не перебивай, а молча выслушай до конца. Хорошо?

– Если ты сомневаешься в положительном ответе, может, не стоит начинать?

– Стоит, Алешенька, стоит. Сегодня ко мне в школу приходила мать одного ученика. И случайно в разговоре она рассказала, что возила мужа в Германию и там ему сделали пластическую операцию на лице. У ее мужа в результате пожара лицо было сильно повреждено. Она говорит, что после операции просто не узнала родного мужа. Лицо как у молодого…

– Я тебя понял. Можешь себя не утруждать. Ответ будет отрицательный.

– Алеша, ты лучше выслушай меня. Помнишь того врача, который тебе на лице делал операцию? Он еще тогда мне сказал, что тебе надо сделать пластическую операцию. С деньгами проблем у нас не будет. Продам кое-какие бабушкины драгоценности.

– Нет, даже не думай! – резко оборвал он.

– Почему? Ты что, не хочешь, чтобы у тебя было нормальное лицо?

– Я не хочу, чтобы на мне была чужая маска.

– Почему чужая?

Опустив голову, он молчал.

– Алеша, неужели ты не хочешь воспользоваться этим шансом и вернуться к нормальной человеческой жизни? Или ты привык к затворничеству? Там же я тебе закажу протезы.

– Нет.

– А ты ради сына скажи «да».

Он молчал. Она почувствовала его колебания.

– Я соберу соответствующие документы, сделаю загранпаспорта и на следующий год, в начале марта, мы поедем в Германию. Ты согласен?

– Ты думаешь, будет лучше?

– Да. Намного будет лучше. Ты сам мне говорил, что у нас будут внуки, что они нам дадут новый импульс к жизни. Вот ради них и надо согласиться.

– Поступай, как считаешь нужным.

Она прижала его голову к себе, целуя, мечтательно произнесла:

– Когда приедет Дима и увидит твое лицо, ты даже себе представить не сможешь, как он обрадуется!

На следующий день, не откладывая в долгий ящик, Настя позвонила той родительнице, которая возила мужа в Германию, и подробно у нее узнала, какие необходимы документы для этого. Настроение было прекрасное. На ее губах сияла улыбка. Она уже представляла будущее лицо мужа…

В кабинет вошли завучи. Увидев на лице директора улыбку, что было крайне редким явлением, удивленно уставились на нее и неслышно сели за стол, стали ждать, когда директор обратит на них внимание. Прикрыв глаза, блаженно мечтая, она витала в облаках. Придя в себя, Настя удивленно посмотрела на завучей.

– Простите, – краснея, произнесла она.

Совещание подходило к концу, когда в кабинет вбежала учительница но математике. При виде ее испуганных глаз Настя поняла, что произошло ЧП, и в душе похолодела.

– Анастасия Александровна, с Королевым плохо!

– Что с ним?

– Не знаю. Он какой-то невменяемый.

Настя встала и пошла за учительницей. Королева она знала. Это был тихий и незаметный ученик девятого класса. Учился посредственно, ничем не выделялся. На уроках сидел тихо. Никто из учи гелей на него не жаловался. Поднимаясь на третий этаж, Настя издали услышала хохот ребят. Она вошла в класс. Ребята, плотным кольцом окружив Королева, толкая его в разные стороны, громко смеялись. Тот, улыбаясь, раскинув руки, изображал птицу и кружился вокруг себя. Увидев директора, ребята разбежались по партам. Королев, по-прежнему улыбаясь, кружился. Настя подошла к нему.

– Саша…

Но Королев, не замечая директора, с той же улыбкой продолжал кружиться. Настя по его глазам поняла, что он невменяем. Повернувшись к ребятам, спросила:

– Ребята, что с ним?

– Он под кайфом, – раздался чей-то приглушенный голос.

Она поняла, что означает это слово, и попросила двух учеников привести Королева в ее кабинет. Мальчишки взяли его под руки, вывели из класса. В классе после этого установилась тишина, и директор вопросительно посмотрела на притихших ребят.

– Кто из вас сказал, что Саша под кайфом? Прошу встать.

Класс молчал. На нее смотрели холодные, безразличные глаза. Ей стало не по себе.

– Я не думала, что вы такие безжалостные и бесчувственные, – тихо произнесла Настя и вышли из класса.

В своем кабинете она увидела перепуганные лица завучей. Кто-то попытался дозвониться до «скорой». А Королев лежал на полу, из его рта шла пена. Настя так перепугалась, что первое время не знала, что делать, но, придя в себя, открыла дверь и крикнула секретарше:

– Бегом за медсестрой!

Буквально через минуту прибежала медсестра. Опустившись перед Королевым, пальцами приоткрыла его глаза. Они были стеклянные. Медсестра, ни слова не говоря, выбежала из кабинета, затем быстро вернулась, сделала ему укол.

– Что с ним? – спросила Настя.

– Наверное, наглотался таблеток.

Дверь открылась, вошел врач. Увидев лежавшего на полу мальчишку, наклонился к нему. Все с напряжением ждали, что он скажет. Осмотрев Королева, врач повернулся к директору.

– Он давно колется?

Настя, не поняв вопроса, машинально спросила:

– Как колется?

Врач по ее глазам догадался, что директор действительно «не в курсе». Наклонившись к мальчишке, оголил его руку.

– Смотрите.

Настя подошла поближе и увидела на коже маленькие черные точки. Она сразу поняла, в чем дело, и растерянно посмотрела на врача.

– Мы его заберем, – сказал тот.

«Скорая» уехала. Настя, обескураженная случившимся, неподвижно смотрела перед собой, она была в шоке. Завучи, видя ее состояние, молча вышли. То, что случилось с ее учеником, для Насти был удар. Придя в себя, она позвонила матери Королева и сообщила о случившемся. Та в ответ зло бросила: «Чтоб он сдох! Он из меня уже всю кровь выпил!» Такой реакции Настя явно не ждала…

После случившегося не было никакого желания идти в класс, пришлось перебороть себя. После урока вновь позвонила матери Королева и поинтересовалась состоянием здоровья ее сына. «Я еще у него не была», – ответила мать. Настя взяла телефонный справочник, нашла номер больницы, куда повезли Королева, позвонила в приемную. Там ей ответили, что больной из палаты сбежал. Она вновь позвонила матери Королева. Ту это известие ничуть не взволновало.

– Никуда проклятый ирод не денется. Захочет жрать, как собака прибежит домой.

Такое бездушное отношение к ребенку Настю возмутило и она не выдержала:

– Как вы можете такое говорить? Он же ваш сын!

– Это не ваше дело! – ответила та и бросила трубку.

Настя задумалась. «Надо доложить заведующей гороно». Она позвонила. Заведующая, выслушав ее, попыталась успокоить.

– Анастасия Александровна, не принимайте это так близко к сердцу. В других школах дела похуже. Наркотики основательно проникли в наши школы и остановить эту чуму нам одним не под силу…

Но Насте от этого легче не стало. Из головы не выходило, что ее ученик употребляет наркотики. Попросила секретаря вызвать медсестру.

– Танюша, как вы думаете, в школе, кроме Королева, еще кто-нибудь употребляет наркотики?

– Да, – не задумываясь, ответила медсестра.

– И вы знаете, кто?

– Анастасия Александровна, их много.

– Как много? – обеспокоенно спросила она.

– Процентов тридцать мальчишек, но есть и девчонки.

– Не может быть!

– К сожалению, это правда. Курят анашу и всякую дрянь. Натягивают на головы пакетики и вдыхают ацетон.

– Откуда вы знаете?

– Ребята рассказывали.

– А почему я не знаю?

– Они же вам не признаются. На днях гинекологи проверяли наших девчонок. Когда я узнала результаты проверок, мне стало страшно. Некоторые девчонки из седьмых классов уже потеряли девственность.

Настя, слушая ее, все больше холодела. Такого она не ожидала. Школа, которая была для нее самым чистым и святым местом, вдруг оказалась в грязи. На душе было пусто, никого не хотелось видеть. Одевшись, проходя мимо секретаря, на ходу произнесла:

– Я иду домой.

– Анастасия Александрова, надо приказ подписать.

– Все срочные дела – завтра.

Алексей, сидя у окна, издали увидел жену. «Что-то рановато», – подумал он. Настя приветливо помахала ему рукой. Но хотя жена улыбалась, он понял, что она чем-то расстроена.

Настя вошла, по привычке поцеловала его. Лицо у нее было бледное. Хотел спросить, что случилось, но решил подождать, когда заговорит сама. Пока она переодевалась, он накрыл на стол. За столом Настя рассказала о ЧП. Он спокойно произнес:

– Не расстраивайся. Этого и следовало ожидать. Мы еще не полностью познали плоды «свободы», которую с помощью Запада преподнесли наши доморощенные «демократы». Если у нашего поколения была совесть, долг и честь перед Родиной, то у подрастающего поколения этого не будет. В погоне за красивой жизнью твои «демократы» выбьют из их мозгов…

– Алеша, пожалуйста, помолчи. Мне и так плохо.

* * *

На следующий год в начале марта в отпуск приехал Дима. Отец словно преобразился. Для него приезд сына был праздником. Дима, чувствуя это, большую часть времени находился с отцом. По несколько часов подряд они яростно сражались в шахматы. Дима старался выиграть хотя бы одну партию у отца, но это ему не удавалось. Отец, посмеиваясь после очередного поражения сына, успокаивал: «Еще молод. Лет через сорок, может, и выиграешь». Однажды, когда сын ушел к друзьям, Настя спросила мужа:

– Алеша, почему Дима не встречается с девушками?

– Наверное, под свой рост не может подобрать.

– А ты посоветуй ему, пусть он пойдет на соревнования по баскетболу. Я видела афишу, в городе идут международные соревнования по баскетболу среди женщин. Может, и встретит свою судьбу.

– Твоя идея заслуживает внимания. Хорошо, я поговорю с ним.

– Ты только не сразу начинай. Ты же знаешь, какой он щепетильный в этом вопросе. Я пыталась с ним на эту тему поговорить, но он все в шутку превратил. Говорит: «Мама, ты так молода и красива, что рано быть бабушкой».

– А что, он прав.

– А сам ты во сколько лет женился?

– Я бы еще долго ходил в холостяках, если бы не ты. Вот когда встретит такую, как ты, тогда и женится.

На следующий день за шахматной доской отец как бы случайно завел разговор о международных соревнованиях по баскетболу среди женщин.

– Дима, ты не знаешь, как наша женская команда выступает?

– Понятия не имею, – не поднимая головы, ответил тот и передвинул фигуру.

– А у тебя нет желания посмотреть, как наши играют?

– Особого желания нет.

– А я любил ходить на баскетбол. Между прочим, за сборную училища играл.

– Я тоже играл, но особого рвения к баскетболу не было.

– А ты сходи завтра. Посмотри, как наши девчата играют.

Сын удивленно посмотрел на отца. И как бы маска ни скрывала выражения лица, Дима уловил его хитроватость. Понял, куда клонит отец, и, не удержавшись, захохотал гомерическим смехом. Смеялся так заразительно, ч то отец не выдержал, улыбнулся, если это можно было назвать улыбкой. Когда сын успокоился, он спросил:

– А может, сходишь?

В ответ Дима отрицательно покачал головой.

– Тебя что, девушки не интересуют?

– Пока нет, а там видно будет.

Ночью, когда легли спать, Настя тихо спросила:

– Ты разговаривал с ним?

– Да.

– Что он ответил?

– Сказал, что к этому еще не готов.

– А может, он и прав? Ведь ему всего двадцать два. Пусть еще походит в холостяках. Еще успеет жениться.

Через месяц Дима уехал к месту службы. И вновь потекли однообразные будничные дни. Вечерами, сидя с мужем у экрана телевизора, Настя внимательно наблюдала за событиями, происходящими в стране. В Москве происходило то, что не укладывалось в голове. Шло жестокое противостояние между Ельциным и Верховным Советом, возглавляемым Хасбулатовым. И когда на сессии Верховного Совета выступил вице-президент Руцкой с компроматом против чиновников высшего эшелона власти, Алеша, покачивая головой, произнес:

– Все. Его карьере конец. Ельцин ему не простит.

В своих суждениях он не ошибся. Разгневанный Ельцин выгнал из Кремля Руцкого. Но на этом он не успокоился. На его пути стоял Верховный Совет во главе с Хасбулатовым. 21 сентября 1993 года но телевизору с обращением к народу выступил Ельцин. Алеша был на кухне, когда его позвала Настя.

– Алеша, иди скорее, Ельцин выступает.

– Не хочу его видеть, – отозвался он.

– Иди, послушай. Он какое-то заявление будет делать.

Алеша вошел в зал, сел в кресло. На телеэкране появился Ельцин. То, что он заявил, не укладывалось в голове. Он заявил о разгоне Верховного Совета.

Настя с волнением посмотрела на мужа.

– Алеша, что будет?

– Война будет.

– Ты серьезно?

– Думаю, да. Хасбулатов просто так не сдастся. Схватка будет не на жизнь, а на смерть.

Буквально на следующий день Верховный Совет нанес ответный удар. Он сместил с поста Президента страны Ельцина и вместо него назначил Руцкого. События в Кремле принимали драматический характер. Ельцин бушевал, он дал команду опутать колючей проволокой Белый дом, где находились депутаты Верховного Совета. В Москве начались уличные беспорядки. Коммунисты со знаменами вышли на улицу. Это был их последний шанс вернуться к власти. 4 октября Ельцин потребовал, чтобы депутаты покинули Белый дом, но депутаты забаррикадировались и не думали выходить. На помощь им, с красными знаменами, пошла мощная демонстрация. На пути ее встала московская милиция, но она не устояла. Манифестанты отобрали у милиции оружие, снесли ограждения у Белого дома и пошли на помощь депутатам Верховного Совета.

Всю ночь, сидя у экрана телевизора, Алеша и Настя с напряжением ждали, чем же все это кончится. Настя посмотрела на мужа. Тот неотрывно смотрел на телеэкран.

– Алеша, как ты думаешь, чем все это кончится?

– Если на стороне Ельцина будут руководители силовых структур, то он уничтожит Верховный Совет. Он введет в Москву армию.

Настя этого больше всего и боялась. Она словно предвидела, что в этих событиях будет принимать участие и Дима. И не ошиблась. Когда диктор сказал, что в Москву вошли десантники, Настя в душе вздрогнула. Словно наяву среди движущейся колонны бронетехники увидела сына. Танки в упор расстреливали Белый дом. К 16 часам все было кончено. Телеоператоры крупным планом показывали, как десантники выводили Хасбулатова, Руцкого, генерала Макашова. Кто-то из толпы ударил по голове Руцкого.

– Вот и все, – покачивая головой, тихо произнес Алексей. – Ельцин добился того, чего хотел. Теперь он полновластный хозяин не только Кремля, а и всей страны.

Спустя несколько дней, вечером, в квартире Соколовых раздался телефонный звонок. Алексей был на кухне, а Настя проверяла сочинения школьников. Она сердцем почувствовала, что это Дима, и схватила трубку.

– Мама, здравствуй, это я.

– Димочка!

Алексей подошел к жене и увидел в ее глазах слезы.

– Мама, ты что, плачешь?

– Это от счастья, Рассказывай, как ты там?

Она, улыбаясь, слушала его.

– Дима, ты у Белого дома был?

– Да, – коротко ответил он. – Мама, дай трубку отцу.

Она передала трубку мужу.

– Здравствуй, сынок!

– Здравствуй, папуля! Я рад слышать тебя…

После разговора с сыном Настя еще долго была в возбужденном состоянии. До самой глубокой ночи, лежа в кровати, они еще долго обсуждали телефонный разговор с сыном. Страх за сына миновал. Прижавшись к мужу, она мечтательно произнесла:

– Не верится, что я дождусь того дня, когда у меня будет внучка.

– А почему не внук?

– Нет. Только внучка! С ней спокойнее.

Она не знала, что никогда не будет суждено осуществиться ее мечте.

С горных вершин седого Кавказа на равнину российских городов и деревень медленно опускалось кровавое зарево.

С экранов телевизоров ведущие телепередач все чаще и чаще стали вести разговор о непокорной Чечне. Будущий российский президент Ельцин в своих предвыборных поездках по стране призывал автономные области, края и республики «брать суверенитета столько, сколько каждый сможет проглотить». Этим решила воспользоваться Чеченская республика. Верховный Совет республики во главе с Завгаевым объявил о суверенитете. А когда к власти пришел Дудаев и в развитие этого тезиса объявил Ичкерию субъектом международного права, Ельцин не придал этому значения. Ему было не до проделок Дудаева, у него была своя головная боль: надо было очистить дорогу к единовластию.

Однажды Алексей, сидя у экрана телевизора, слушал новости ОРТ. Ведущий рассказывал о событиях, происходящих в Чечне. «…Наиболее активные слои чеченского общества, выступавшие против курса, проводимого генералом Дудаевым, создали в поселке Урус-Мартан Временный совет Чеченской республики. Председателем этого совета назначен Умар Автурханов…»