Текст книги "Жена офицера"

Автор книги: Самсон Агаджанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Annotation

О трагической судьбе семьи российских военных…

Агаджанян Самсон

Глава первая. НА КОНКУРСЕ КРАСОТЫ

Глава вторая. ПРЕДАТЕЛЬСТВО НЕ ПРОЩАЕТСЯ

Глава третья. ВСТРЕЧА С СУДЬБОЮ

Глава четвертая. ЗВЕЗДЫ НА ЗЕЛЕНОМ ПОЛЕ

Глава пятая. ЭХ, ДОРОГИ…

Глава шестая. ЧЕРНЫЙ ВОРОН… Я НЕ ТВОЙ…

Глава седьмая. КРИК ЖУРАВУШКИ

Глава восьмая. МЕСТЬ

Глава девятая. В ОБЪЯТИЯХ ЧЕРНОГО ВОРОНА

Агаджанян Самсон

Жена офицера

Глава первая. НА КОНКУРСЕ КРАСОТЫ

Начало выпускного вечера старшеклассников общеобразовательной школы затягивалось. В актовом зале, битком набитом людьми, стояла невыносимая духота. Многие, обмахиваясь платочками, газетами, пытались освежить потные лица. В первых рядах, не замечая духоты, весело разговаривая между собой, сидели нарядно одетые выпускники. Родители нетерпеливо поглядывали на дверь, откуда должен был появиться директор школы и заведующий районо, из-за которых вечер не начинался. Поэтому всякий раз, когда открывалась дверь, все непроизвольно поворачивали головы в надежде увидеть директора, который на улице ждал приезда заведующего районо.

Настя сидела с подругами в первом ряду и с нетерпением поглядывала на часы. До отправления последнего рейсового автобуса в город оставалось не больше часа. Рядом неразлучная подруга Надя что-то говорила ей, но Настя не слышала ее, она думала о матери, которую утром положили в районную больницу.

– Настя, ты что, не слышишь? – толкнув ее локтем, удивленно спросила подруга.

Настя, повернув голову, отсутствующим взором посмотрела на нее. Надя поняла, что та чем-то встревожена, и хотела спросить, что случилось, но в это время в зал вошли директор школы Колосов и заведующий районо Михайлов. Они поднялись на сцену, сели за стол, уставленный роскошными цветами. В зале стало тихо. Все взоры были обращены на директора. Тот окинул взглядом зал, повернулся к заведующему.

– Можно начинать?

Тот молча кивнул,

– Уважаемые родители, просим извинения за задержку. Позвольте мне открыть наш долгожданный выпускной вечер…

Настя смотрела на директора, но его слова до нее не доходили, перед взором была истекающая кровью мать. Под утро Настя услышала ее слабый голос, она звала дочь. Настя вскочила с кровати, включила свет, подбежала к матери. Тяжело дыша, расширенными глазами та смотрела на дочь. Изо рта тонкой струйкой текла кровь.

– Мама…

Мать хотела что-то сказать, но лишь слабо пошевелила губами. Настя схватила со стула платье и, на ходу надевая его, выскочила на улицу. Рассвет только начинался. До больницы было три километра и она босиком стремительно побежала. Не помня себя, заскочила в приемную. Там никого не было. Она побежала по коридору, на ходу открывая двери, в надежде увидеть дежурного врача. Но его не было. Стремительно поднялась на второй этаж, там было безлюдно. Вновь спустилась на первый этаж и растерянно посмотрела на пустой коридор. Было тихо. Не выдержав, громко крикнула:

– Доктор!

В кабинете открылась дверь, выглянула женщина в белом халате. Настя подбежала к ней.

– Помогите, с мамой плохо.

– Где она?

– Дома.

– А что с ней?

– Изо рта кровь течет.

Быстрыми шагами врач направилась в конец коридора. Настя пошла за ней. Та открыла дверь, вошла вовнутрь. На кушетке спал водитель санитарной машины.

– Костя, вставай.

Тот, приподняв голову, сонными глазами посмотрел на врача.

– Надо за больной ехать.

– У меня бак пустой.

– Придумай что-нибудь.

– А что я придумаю? На воде же не поеду. Я еще вчера заведующему говорил, что у меня бензин кончился, а он махнул рукой.

– Совсем бак пустой?

– Ну литра два-три есть.

– Тогда поезжай.

Тот нехотя поднялся, вышел в коридор, увидев Настю, подошел к ней, узнав ее, удивленно спросил:

– Твоя мама заболела?

Она в ответ молча кивнула.

– Куда ехать?

– Переулок Суворова.

– А где ото?

– За церковью…

– Ничего себе… – Он повернулся к врачу. – Татьяна Федоровна, далековато, я не дотяну.

– Костя, хватит мне голову морочить! Езжай!

– Я не доеду.

– Ты у меня, паразит, сейчас получишь, – надвигаясь на него, угрожающе произнесла врач. – Вчера при мне заведующая тебе деньги на бензин дала, ты никуда не ездил. Куда деньги подевал? Опять пропил?

Тот, не дожидаясь, когда она подойдет, не оглядываясь, пошел на выход. Настя пошла за ним. Машина стояла в гараже. Минут двадцать Костя безуспешно пытался завести двигатель. Настя не выдержала, побежала в приемную.

– Татьяна Федоровна, машина не заводится!

Та посмотрела на нее, молча встала, пошла в гараж. Костя сидел в кабине и безуспешно пытался завести машину.

– Ты что не выезжаешь?

– Аккумуляторы посадил.

Настя поняла, что машина не выедет, и побежала обратно домой, к соседям, у которых была машина.

Спустя полчаса Настя привезла мать в больницу. Татьяна Федоровна осмотрела больную и посоветовала отвезти ее в районную больницу…

Настя не слышала, как директор школы назвал ее фамилию и пригласил на сцену. В зале все повернули головы в сторону Насти. Та в задумчивости смотрела перед собой. Директор снял очки, улыбаясь, позвал:

– Настенька, мы ждем тебя.

Надя повернулась к подруге и, дергая ее за рукав, прошептала:

– Настя, ты что, не слышишь?

Та вздрогнула и растерянно посмотрела на Надю.

– Настенька, я жду, – услышала она голос директора.

Надя, улыбаясь, прошептала:

– Иди, аттестат получи.

Когда Настя поднялась на сцену, в зале раздались аплодисменты. Словно во сне, она молча взяла в руку коробку с золотой медалью и аттестат зрелости. Директор школы что-то говорил, но слова до нее не доходили. Спустившись со сцены, она направилась к выходу. На улице ее окликнули.

– Настя!

Она повернулась и увидела классного руководителя Нину Ивановну.

– Ты что, уходишь?

– Да, Нина Ивановна.

– Что-то случилось?

– Маму в больницу положили.

– О Господи! – тихо прошептала та. – Где она лежит?

– В районной больнице.

– Ты сейчас к ней?

–Да.

– Но как же ты поедешь? Уже так поздно!

– На нашем рейсовом автобусе доеду до города, а там, может, успею на другой автобус.

– Не успеешь.

– На попутных доеду.

Нина Ивановна, по-матерински прижав Настю к себе, с сожалением произнесла:

– Я так хотела, чтобы ты была на выпускном. Настенька, может останешься? На ночь опасно одной ехать, Утром поедешь.

– Нет, Нина Ивановна, я поеду сейчас.

Учительница увидела автобус, который остановился на остановке.

– Беги, автобус стоит.

Через час она уже была на автостанции. На последний рейсовый автобус в районный центр, – где находилась больница, она не успела. Возле здания автостанции стояли машины такси. Настя нерешительно посмотрела в их сторону. К ней подошел мужчина.

– Куда надо?

– В Новокубанскую.

– Поехали.

– Дяденька, а сколько возьмете?

Когда тот назвал сумму, Настя отрицательно покачала головой.

– Что, дорого? – окидывая ее стройную фигуру, спросил он.

– Да.

– Тогда за один поцелуй бесплатно повезу.

Настя молча отошла от него, направилась на остановку, чтобы на автобусе доехать до окраины города, а там на попутной машине или пешком добраться до больницы. Минут через десять подошел автобус. На конечной остановке она вышла и пошла вдоль дороги, которая вела в районный центр. Услышав позади себя гул приближающейся машины, отошла на обочину, подняла руку. Но машина, не сбавляя скорость, пронеслась мимо. Пройдя с километр, вновь увидела фары приближающейся машины. Машина проскочила мимо, но, проехав немного, резко затормозила и задним ходом подъехала к ней. Из машины высунулась голова.

– Дяденька, довезите, пожалуйста, до Новокубанки.

– Садись, – с акцентом произнес он и открыл дверцы.

Она хотела сесть, но в последнюю минуту испугалась его и захлопнула дверцы.

– Спасибо, я пешком дойду.

Водитель вышел из машины, подошел к ней.

– Садись, не укушу, а если укушу, то сладко…

– Нет.

Он схватил ее за руку, но Настя вырвалась и стремительно побежала назад. Позади услышала шаги. Страх подгонял ее. На ходу скидывая туфли на высоких каблуках, отчаянно размахивая руками, побежала сколько есть силы. Впереди показались фары машины. Позади шаги утихли. Настя отошла на обочину и, присев на корточки, посмотрела на дорогу. При свете фар приближающейся машины увидела мужчину, который гнался за ней. Тот возвращался к своей машине. Она дождалась, когда уехал ее преследователь, встала и пошла искать туфли. Нашла только одну. «Наверно, он забрал», – подумала она и заплакала. Это были ее единственные нарядные туфли, подаренные мамой для выпускного вечера. Она шла, а у самой по щекам беспрерывно текли слезы. Плакала от горя и обиды. Пройдя несколько километров, вновь увидела фары приближающейся машины. Настя отошла на обочину. Фары осветили одинокую фигуру девушки. Машина резко затормозила, из нее вышел парень. Крепко зажав туфлю в руке, она с напряжением смотрела на него. В салоне машины сидели молодые парни и громко смеялись.

– Чего стоишь? Садись, подвезем, – предложил парень.

Настя поняла, что он выпивши.

– Спасибо, я пешком дойду.

– Санек! – раздался голос. – Чего медлишь, тащи ее в машину.

Настя круто повернулась и понеслась в поле. Пробежав довольно долго, остановилась и, тяжело дыша, прислушалась. Было тихо. Вдали по трассе пронеслась одинокая машина. На трассу она больше не выходила, а шла вдоль нее. Луна, словно сжалившись над ней, освещала дорогу. Впереди показались огни домов. В приемном покое она с трудом уговорила дежурную медсестру, чтобы пропустила к матери. Настя вошла в палату, где лежала мать. Тусклый свет уличных фонарей освещал палату. Она остановилась у двери, окинула взглядом кровати, на которых лежали больные.

– Настенька… – раздался слабый голос матери.

Она подошла к матери, лежавшей под капельницей, опустилась на колени и, прижав голову к ее груди, по-детски заплакала.

Утром, после обхода, Настя пошла к лечащему врачу, чтобы узнать, что за болезнь у матери. В ординаторской пожилой врач, не скрывая своего восхищения красотой девушки, улыбнулся ей. Настя нерешительно остановилась. У двери.

– Здравствуйте… В двенадцатой палате моя мама лежит, Виноградова. Я бы хотела знать, что с ней?

Некоторое время врач молча смотрел на нее. Потом ответил:

– Пока ничего конкретного не могу сказать. В течение недели обследуем ее и тогда установим причину болезни. Она раньше болела?

– Да. После Нового года часто стала жаловаться на желудок.

– Где она работает?

– В школе, завучем.

Врач, о чем-то думая, барабаня пальцами по столу, смотрел в окно. Настя терпеливо ждала, когда он снова заговорит.

– Приходите к концу недели. К этому времени анализы покажут, чем она болеет.

Настя попрощалась, вышла. Каждый день она приезжала к матери, приносила еду и лекарства. С каждым днем денег становилось все меньше и меньше. Денег, которые мать откладывала для дочери, чтобы после окончания школы та поехала поступать в институт.

Больше месяца Елена Николаевна пролежала в больнице, а когда ей немного полегчало, попросилась домой. Лечащий врач упорно не хотел ее выписывать, но та все же сумела его уговорить. Елена Николаевна спешила. Насте надо было поступать в институт, и она понимала, что пока лежит в больнице, дочь никуда не поедет.

К концу июля Елену Николаевну выписали, и Настя увезла ее домой. Елена Николаевна делала все, чтобы показать дочери, что уже выздоровела и вполне может самостоятельно передвигаться по комнате. Однажды за ужином она завела разговор о том, что волновало ее.

– Настя, пора ехать в институт.

– Я не поеду.

Мать, отложив ложку в сторону, недовольно посмотрела на дочь.

– Как это не поедешь?

– Мама, я не могу тебя, больную, оставить одну. Поеду на следующий год, институт от меня не убежит.

Некоторое время Елена Николаевна молча смотрела на дочь. Настя увидела, как побледнело лицо матери.

– Ты должна ехать…

– Мама!

– Помолчи, когда я говорю, – тяжело дыша произнесла мать. – Я уже выздоровела. Завтра же собирайся в дорогу.

– Я не поеду. Я не могу…

– Если хочешь меня окончательно свалить в постель, можешь не ехать!

– Мама!

Но та, не слушая ее, встала и легла на кровать. Настя подсела к ней.

– Пожалуйста, выслушай меня! Я обязательно на следующий год поступлю. Ты только не волнуйся!

Но мать, тихо всхлипывая, прошептала:

– До следующего года я не доживу, ты должна ехать сейчас.

– Да у нас и денег на дорогу нет! – привела последний аргумент Настя.

Мать вопросительно посмотрела на дочь, поднялась, подошла к комоду, выдвинула ящик Там лежало всего несколько рублей.

– Я потратила на лекарства, – объяснила Настя.

– Эти деньги предназначались тебе на дорогу, а не для лекарств!

Настя, опустив голову, старалась не смотреть на мать. А та сказала:

– Завтра я деньги достану. Собирайся в дорогу!

– Мама, я не поеду.

Елена Николаевна строго посмотрела на дочь. Та сидела с опущенной головой.

– Подними голову!

Насте от взгляда матери стало не по себе и неожиданно в ее лице она увидела не мать, а учительницу, от которой постоянно попадало в школе. Не выдержав ее взгляда, покорно произнесла:

– Хорошо, пусть будет по-твоему. Я поеду. Только ответь мне на один вопрос. Я поступлю, а как ты одна будешь без меня?

– Я растила тебя не для того, чтобы ты сиделкой была возле меня. Вот когда закончишь учиться, станешь врачом, тогда и поухаживаешь за мной.

– В медицинский я поступать не буду, – огорошила дочь. – Я передумала. Мы с Надей решили поступать в МГУ, на тот факультет, где училась ты.

Настя, увидев недовольный взгляд матери, удивилась. Думала, что та порадуется, но вышло наоборот.

– Я бы не хотела, чтобы ты поступала в МГУ. Из тебя получится хороший врач.

– Мама, когда ты лежала в больнице, я вдоволь нагляделась на эту «прелестную» профессию. Она не для меня. Буду поступать на филологический факультет.

– И давно тебе это в голову взбрело?

– Еще с восьмого класса.

– Ты раньше об этом не говорила.

– Не хотела расстраивать. Ты все время говорила только о мединституте,

– А тебе не надоело смотреть, как я но ночам проверяю тетради?

– Нет, мама, не надоело. Я видела: ты проверяешь тетради и у тебя на лице появляется улыбка.

– Это оттого, что я читала там глупости.

– Вот и я хочу быть такой, как ты,

Елена Николаевна попыталась уговорить дочь, но та, молча выслушав, твердо заявила:

– Мама, или ты мне разрешаешь поступать в МГУ, или я никуда не поеду.

Она сказала это таким твердым голосом, что у Елены Николаевны от удивления расширились глаза. Всегда послушная и кроткая дочь, никогда не смевшая разговаривать с ней таким тоном, обескуражила своим упорством. Настя по глазам матери сразу поняла, что ей не понравился ее ответ.

– Мамочка, ну пожалуйста!

– Может, передумаешь?

– Поздно, мама. Документы я давно отправила в МГУ.

Елена Николаевна некоторое время молча смотрела на дочь. Настя ждала ее реакции. Неожиданно мать произнесла:

– Хорошо. Поступай, как считаешь нужным.

До вступительных экзаменов оставались считанные дни, и Елена Николаевна, боясь, что дочь может опоздать, пошла к соседке занимать деньги. Вернулась она с деньгами, молча подала дочери. Настя сложила вещи в чемодан, переоделась. Елена Николаевна придирчиво осмотрела ее наряд: светлые джинсовые брюки в обтяжку, туфли на высоких каблуках. Сквозь белую блузку вырисовывались высокие девичьи груди. Пышные золотистые волосы распущены по плечам. Какое-то время мать откровенно любовалась дочерью, но постепенно в ее глазах появились холодные оттенки. Сквозь призму времени вместо дочери увидела себя.

– Переодевайся! – глухим голосом потребовала она.

Настя недоуменно посмотрела на мать.

– Ты что, не поняла, что я сказала?

– Мама, я же в поезде поеду, мне так удобнее. Я…

Но та, не слушая ее, резко оборвала:

– Вместо брюк надень платье и собери в пучок волосы.

Настя поняла, что с матерью бесполезно спорить, переоделась. Елена Николаевна, не обращая внимания на недовольство дочери, тихо произнесла:

– Присядем на дорогу.

Настя увидела, как по щекам матери побежали слезы.

– Мама, может я все-таки не поеду?

В ответ, вытирая слезы, та сказала:

– Тебе надо учиться.

Она проводила дочь до калитки, прижала к себе и неожиданно покрыла лицо дочери поцелуями. Настя не выдержала и, по-детски плача, прошептала:

– Мама, я люблю тебя! Ты только не болей! Я скоро приеду!

Настя пошла по тротуару в сторону автобусной остановки. Елена Николаевна, стоя возле калитки, опираясь на нее, смотрела ей вслед. Дочь все дальше и дальше удалялась от нее. Несколько раз Настя оглядывалась. Как ей хотелось вернуться назад, обнять мать и никогда не расставаться с нею…

За кронами деревьев дочери не стало видно, и Елена Николаевна, с трудом передвигаясь, вернулась в дом, неожиданно почувствовала страшное одиночество. Она легла на кровать и горько заплакала. Вытирая слезы с лица, на пальцах увидела кровь. Некоторое время молча смотрела на окровавленные пальцы. «Только не это!» – тихо прошептала она и подошла к зеркалу. На губах выступала кровь. Она поняла, что это значит, и быстро стала собираться в больницу.

В ожидании автобуса Настя на остановке увидела проезжавшую машину соседа. Машина на большой скорости промчалась мимо. В машине промелькнуло лицо женщины и ей показалось, что это мать. Некоторое время она молча смотрела вслед удалявшейся машине. «Не может быть!» – взволнованно подумала она. Ее охватила тревога. Возникло желание вернуться домой и убедиться, что мать дома. Подошел автобус. Пассажиры сели в него, а она продолжала стоять на месте.

– Настя! – раздался голос. – Садись быстрее!

Она посмотрела в сторону дома. «Наверно ошиблась», – подумала она и поднялась в автобус.

В городе, сойдя с автобуса, пошла на вокзал. Возле касс в очередях толпился народ. Она заняла очередь, в которой простояла до самого утра. Настя купила билет в общий вагон. До прибытия проходящего поезда было больше трех часов. Она пошла в зал ожидания, села. Из головы не выходила мать. «Неужели в машине была она?» Тревога за судьбу матери все сильнее охватывала ее. Возникла мысль поехать домой, убедиться, что она дома. Настя посмотрела на часы, вскочила и быстро пошла на выход. На привокзальной площади стояли машины. Она подошла к таксисту.

– Вы в станицу Казанскую не довезете?

Молодой парень, окинув взглядом ее стройную фигуру, ответил:

– Лишь бы были деньги, хоть на край света довезу.

– Мне надо туда и обратно. Сколько возьмете?

– Смотря сколько я тебя там буду ждать.

– Не больше минуты.

– Четыре туда и четыре оттуда и еще по рублю за каждую минуту.

Настя, услышав сколько надо отдать, ужаснулась.

– А поменьше нельзя? – упавшим голосом спросила она.

– Можно вообще не платить, – выразительно посматривая на ее высокую грудь, ответил он. – Всего один поцелуй.

Она отошла от него и побрела на вокзал. Спустя два часа подошел пассажирский поезд. В общем вагоне пассажиров было битком. С трудом пробиваясь между ними, Настя искала свободное место. Возле окна сидел юноша. Тот, увидев красивую девушку, молча уступил ей свое место и помог положить вещи на верхнюю полку. Поезд плавно тронулся.

По прибытии в Москву Настя поехала в МГУ. Сдав документы в приемную комиссию, попыталась разыскать подругу Надю, но не нашла. К вечеру устроилась в общежитие. До первого экзамена оставалось три дня и Настя, не выходя из комнаты, начала готовиться к ним. Первый экзамен, сочинение, она написала на «отлично» и, учитывая, что поступала с золотой медалью, автоматически стала студенткой. Не дожидаясь, когда официально будет издан приказ о зачислении абитуриентов в университет, поехала домой.

Через полутора суток Настя сошла с поезда на станции Кавказской. Была глубокая ночь и она решила дождаться утра, чтобы на рейсовом автобусе поехать домой. В зале ожидания было много народу. С трудом она нашла свободное место, села и незаметно для себя вздремнула.

Утром первым же рейсом уехали домой.

Подходя к дому, Настя почувствовала волнение. Открыв калитку, вошла в маленький дворик, поднялась на веранду. Дверь была закрыта. Настя постучала. Время шло, а мать не выходила. Она еще сильнее забарабанила по двери и, приложив ухо к двери, прислушалась. Внутри было тихо. Настя нагнулась, из-под коврика достала ключ, открыла дверь, забежала в дом. Кровать матери была убрана. Настя побежала к соседям. Те рассказали, что мать в больнице. Она вернулась домой, взяла кошелек и стремительно выбежала на улицу. Спустя два часа она уже была в больнице. Войдя в палату, Настя увидела мать. Та лежала с закрытыми глазами. Она подошла к ее кровати, села и, глядя на мать, тихо заплакала. Елена Николаевна почувствовала, что кто-то рядом плачет. С трудом открыв глаза, увидела дочь.

– Настенька…

После обеда Настя пошла к лечащему врачу. Тот узнал ее и доброжелательно улыбнулся.

– Андрей Андреевич, что с мамой?

Врач не торопился с ответом. Наступило тягостное молчание. Настя с напряжением ждала. Врач увидел такую тревогу в ее глазах, что решил скрыть правду.

– Ее надо отвезти в краевую больницу. Анализы, которые мы получили, нуждаются в подтверждении.

– А что ваши анализы показали?

Врач пространно стал объяснять ей симптомы болезни. Настя, слушая его, пыталась понять, что за болезнь у матери, но так и не поняла. Когда тот замолчал, она спросила:

– Андрей Андреевич, а когда нужно маму везти в Краснодар?

– Чем раньше, тем лучше.

– А кто ее повезет?

– Придется тебе и везти. Мы ей дадим направление в краевую больницу.

Настя лихорадочно думала, где достать деньги.

– А сколько потребуется денег на лечение?

– Лечение у нас бесплатное. Расходы только на дорогу и на импортные лекарства, которых обычно в больницах не бывает.

Настя вернулась к матери и пересказала разговор с врачом. Та, выслушав ее, тихо произнесла:

– Денег на лечение, доченька, у нас нет. Тебе самой надо опять на дорогу занимать. Лучше увези меня домой.

Настя лихорадочно искала выход и неожиданно ее осенила идея.

– Мама, я продам нашу библиотеку.

Та недовольно посмотрела на дочь.

– Нет, ты это не сделаешь! Библиотеку я для тебя собирала.

– Раз библиотека моя, то на правах хозяйки я ее и продам!

– Даже не думай!

– Мама, мне твое здоровье дороже, чем библиотека.

– Даже если мне придется умереть, я запрещаю тебе продавать книги!

– Нет, мама. Будет так, как я сказала!

Библиотека у них была богатая. В основном она состояла из подписных изданий. Больше недели Настя носилась по станице, предлагая знакомым купить книги. Продав книги почти за бесценок, она пересчитала деньги, но их было недостаточно. Окинув взглядом комнату, она стала думать, что еще можно продать. Ее взгляд остановился на большой хрустальной вазе. Она продала ее, но и этого было недостаточно. Она решила продать свою золотую цепочку, подаренную матерью в честь шестнадцатилетия. Набрав нужную сумму, на рейсовом автобусе Настя повезла мать в Краснодар. Елену Николаевну положили в больницу на обследование. Через неделю анализы подтвердили диагноз, который был поставлен в районной больнице. Главврач Кононов вызнал Елену Николаевну на беседу. Перед ним лежала история ее болезни. Сочувственно глядя на женщину, он спросил:

– У вас дети есть?

– Одна дочь.

– А муж?

Та отрицательно покачала головой.

– Елена Николаевна, мы провели тщательный анализ. Я не хочу вас утешать. Результаты… – он замолчал, обдумывая, сказать правду или обойти ее стороной.

– Константин Леонидович, можете не говорить. Я знаю, что у меня за болезнь. Вы только скажите, сколько мне еще осталось жить?

В ее глазах не было ни страха, ни отчаяния.

– Честно говоря, трудно ответить на ваш вопрос. Может, год, а может… – он замолчал и развел руками. – Пока нам не подвластно обуздать эту болезнь и она сама определяет, сколько жить больному.

– Спасибо за откровенность. У меня к вам просьба.

Моя дочь ждет меня в коридоре, если придет к вам, пожалуйста, не говорите про мой диагноз, придумайте что-нибудь другое.

– А я думаю, будет лучше, если она узнает правду.

– Она еще дитя и я не хочу травмировать ее душу. Кроме того, она поступила в университет, и я хочу, чтобы она поехала учиться.

– Хорошо, пусть будет по-вашему.

Она поблагодарила его, вышла. Настя подошла к матери.

– Что сказал врач?

– Он сказал, что мне надо еще немного полежать в нашей больнице, а потом можно полечиться дома.

Настя чувствовала, что мать что-то не договаривает, и когда та ушла за своими вещами, пошла к главврачу. Кононов пространно начал объяснять, что это за болезнь. Настя, слушая его, пыталась осмыслить сказанное, а тот говорил сложными медицинскими терминами, специально запутывая ее. Под конец разговора врач неожиданно спросил:

– Ты умеешь делать уколы?

Она отрицательно покачала головой.

– Надо научиться. Если мама будет лежать дома, возможно, у нее будут сильные боли и тебе придется самой делать обезболивающие уколы. Лечащий врач выпишет рецепт и подробно объяснит, когда и какие уколы делать. Сейчас повезешь ее в районную больницу, пусть там полежит. Заодно у медсестер научишься делать уколы, чтобы лишний раз на дом не вызывать врача. Договорились?

Настя вышла от врача обескураженная. От этого разговора тревога за судьбу матери только усилилась. В приемной дождалась мать, и когда они вышли на улицу, в упор глядя на нее, спросила:

– Мама, только честно: что сказал тебе врач?

– А ты у него была?

– Да.

– И что он про мою болезнь сказал?

– Из его слов я ничего не поняла. Единственное, что я поняла, так это то, что мне надо научиться делать уколы, когда тебе будет плохо.

Елена Николаевна с облегчением вздохнула, и чтобы окончательно развеять сомнения дочери, прижав ее к себе, сказала:

– За мою болезнь не переживай. Мне надо просто подлечиться. Когда приедешь на зимние каникулы, увидишь меня совершенно здоровой.

В голосе матери Настя почувствовала грусть и, глядя ей в глаза, спросила:

– Ты правду говоришь?

Та поняла, что дочь не верит ей и, нахмурив брови, строго спросила:

– С каких пор ты стала сомневаться в моей искренности?

Она сказала это таким тоном, что Насте стало неудобно,

– Прости, мама.

Настя привезла мать обратно в районную больницу. Каждый день ездила к ней. Когда наступил сентябрь, Елена Николаевна потребовала, чтобы Настя ехала на учебу, но та категорически отказалась даже слушать ее. Самым трудным для Насти было отсутствие денег. Занимать у соседей и у знакомых было стыдно, а продавать в доме уже было нечего. Они жили в однокомнатной квартире, которая принадлежала школе.

К концу сентября Настя привезла мать домой. Каждый день ей приходилось делать уколы. Сначала лекарства были не очень дорогие, но скоро они перестали помогать, мать все чаще стала жаловаться на невыносимые боли. Тогда Настя поехала к лечащему врачу и тот выписал рецепт на морфий. Денег на него не было, и Настя решила найти работу. Она поехала в город. Работа там была, но без городской прописки ее не принимали. Она пошла к председателю колхоза, и тот предложил ей на выбор: полевые работы или дояркой на ферме. Она выбрала последнее.

Осень подходила к концу. Начались дождливые дни. День за днем, с раннего утра до поздней ночи Настя пропадала на ферме. Мать по-прежнему была прикована к постели. Вставала редко и с большим трудом.

…Будильник звенел долго и нудно. Высунув из-под одеяла руку, Настя дотянулась до него и сунула под подушку, но и оттуда было слышно его жужжание. Прислушиваясь к этому глухому звуку, она натянула на голову одеяло и, блаженно улыбаясь от сладкого сна, подумала: «Еще пять минут».

– Настенька, вставай, – раздался слабый голос матери.

Ей страшно не хотелось отрываться от теплого одеяла.

– Настя…

Она откинула одеяло, посмотрела на мать. Та, тяжело охая от недуга, с трудом поднялась с кровати, пошла на кухню. Настя села, прислушалась. На улице шел дождь. Елена Николаевна вернулась в комнату. Настя, с головой укутавшись в одеяло, спала. Она подошла к ней и потрясла за плечо.

– Вставай! Ты же опоздаешь!

Настя откинула одеяло, плача произнесла:

– Мама, я устала! Не могу больше!

– Можешь не идти, но на какие средства нам жить?

Слова матери привели ее в чувство. Она соскочила с кровати, поеживаясь от холода, пошла умываться.

Елена Николаевна с тоской посмотрела ей вслед, поднялась, чтобы идти на кухню, но сильные боли заставили ее лечь, Настя, умываясь, услышала стоны. Приподняв голову, прислушалась. Мать протяжно стонала. Она вернулась в комнату, подошла к матери, которую всю трясло.

– Мама…

– Настенька, укол…

Она сделала укол. Немного погодя матери стало легче, и Настя помогла ей перебраться на свою кровать. Укрывая одеялом, ласково проведя рукой по лицу матери, тихо произнесла:

– Потерпи, мама, когда-нибудь нам счастье улыбнется и ты выздоровеешь.

– Мне оно уже не нужно, пусть улыбнется тебе.

Настя, посмотрев на стенные часы, вскочила.

– Ой, опоздаю!

Быстро надела резиновые сапоги, поцеловала мать и, на ходу накидывая на себя брезентовый плащ, выскочила на улицу. Моросил мелкий осенний дождь. Поеживаясь от холода, спустилась с крыльца и шагнула в темноту. Идя по темной улице, которая никогда не освещалась, вглядываясь под ноги, старалась обойти лужи. Впереди на перекрестке, во всю ширину улицы, стояла большая лужа.

Обходя ее стороной, Настя придерживаясь руками за штакетник забора, пошла вдоль, где не было воды. Неожиданно рядом раздалось злобное рычание. Огромная собака прыгнула на забор. Настя от страха отскочила в сторону и по колено очутилась в воде.

– Дура! – чуть не плача, крикнула она на собаку.

А та, яростно и злобно лая, носилась вдоль забора. Девушка выбралась из лужи, сняла сапоги, вылила воду и, всхлипывая, пошла на ферму, которая была в трех километрах от станицы, Пройдя с километр, позади себя услышала шум приближающейся повозки, сошла на обочину и стала ждать. Возчик, не заметив ее, проезжал мимо, тогда Настя громко крикнула:

– Дядя Семен!

Тот резко натянул поводья, остановил лошадей.

– Настя, ты?

– Да.

Подал ей руку, усадил рядом с собой. Ехали молча. Семен посмотрел на девушку. Та, натянув на голову капюшон, молчала.

– Что молчишь? Не в настроении?

– В лужу провалилась. Шла мимо дома Тарусиных, а за забором на меня кинулась собака. От испуга я влетела в лужу.

– В следующий раз возьми палку и тресни ей по башке, чтобы больше не кидалась. А что так поздно идешь?

– Проспала…

– Как мама? Все болеет?

– Да. Дядя Семен, вы не займете немного денег?

– На лекарства?

– Да.

– Сколько надо?

– Десять.

– Приедем на ферму, дам. На днях я свинью зарезал, половину на базаре продал. Так что с деньгами не спеши. Когда будут, тогда и вернешь.

– Спасибо, дядя Семен.

На ферму они приехали, когда начало светать. Настя на ходу спрыгнула с подводы и, с трудом передвигая ноги по липкой грязи, пошла к своему коровнику. У входа, под струей стекающего с крыши дождя, помыла сапоги, вошла в операторскую. На кушетке, мирно похрапывая, спал