Текст книги "Предчувствие опасности (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 21

17 число 7 месяца 879 года, темница под королевским дворцом в Таркенте

Старая вражда с Платой на почве какой-то работы, подумал Бран и ошибся.

– Ты что, не понимаешь? – эльфийка подскочила к орку, попробовала потрясти за толстую зеленую ручищу. – Если внучку Укротительницы бросили в тюрьму, так нас вообще сразу казнят, как только вспомнят!

Гатар посмотрел на напарницу сверху вниз, потом потряс кандалами.

– Да, проклятье! – Ираниэль оббежала вокруг орка раз и два, потом подбежала к решетке и бессильно потрясла руками.

Разумеется, устроители тюрьмы не были дураками и не оставили заключенным обычных замков на решетках. Эльфийка могла бы изменить собственную плоть, дабы та подходила к отверстию для ключа, кто-то подобрал бы щепку или кусочек камня, в качестве отмычки, кто-то начал бы бить по замку. Невозможно было учесть всё и поэтому замки на темницах были магическими. Увидеть их мог только тот, кто держал в руках ключ, парный к замку, и поэтому тюремщикам приходилось таскать такие связки.

– Ну надо же что-то делать! – заламывала руки эльфийка. – Давай попробуем прорыть камень!

– Мы уже все пробовали, – напомнил Гатар.

Судя по его виду и спокойной позе, орк готовился дать последний бой, когда за ним придут. Все равно казнят, так хоть умереть, сражаясь. Возможно, Гатар, как и многие другие воины, молился Теруну.

– Так что теперь, сидеть и спокойно ждать? – не унималась Ираниэль.

Она снова метнулась к решетке, с силой рванула на себе одежду. Проходивший мимо тюремщик даже не повернул головы. Может, его просто не интересовали прелести эльфийки, может, он уже насмотрелся такого за годы службы. Бывало, в тюрьмах ставили защиты, подавляющие влечение и гнев, но здесь ничего такого не было, во всяком случае, особенности Брана молчали.

– Мужеложец! – бессильно крикнула эльфийка вслед.

А еще бывало на камеры ставили завесу молчания, дабы любые звуки оттуда глушились и не тревожили зря тюремщиков и других заключенных.

– Неповиновение лично королю, внучка Укротительницы и мы с ними в одной камере! Да нас просто заодно повесят и все тут! – не унималась Ираниэль.

Бран не вслушивался особо в ее выкрики, глядя на Марену и размышляя о том, что теперь. Он пообещал уйти после похорон, но их прервали гвардейцы. Марена не слишком хочет видеть его рядом, но без Брана она точно пропадет. Внучка она ему или нет? Встать, выломать решетку и выйти наружу, дабы Марена в благодарность перестала сердиться?

– Такое Стордору с рук не сойдет, – заметил Гатар.

– Мы к тому времени будем уже давно мертвы! – огрызнулась Ираниэль.

– Не подобает воину трусливо суетиться перед смертью.

– Не подобает сдаваться и умирать, когда еще можно побарахтаться! Слышал притчу о двух лягушках?

– Сто раз и это только от тебя, – ответил орк.

Он сидел, прикрыв глаза, похоже, и правда молился.

– Так давай барахтаться!

Бран в своей жизни неоднократно встречал таких, как Ираниэль. Шебутных, энергичных, неспособных сидеть на одном месте. Таких людей и не-людей постоянно тянуло попробовать что-то новое, энергия внутри толкала их на приключения, действия, различные авантюры. Орк, похоже, успел привыкнуть к этой черте напарницы, даже глаз не открывал, пока она бегала вокруг, заламывая руки и фонтанируя бесполезными идеями.

– Слушай, а если они не казнят нас, а пришлют Стирателя? Тебя поставят ломать камень, меня сдадут в бордель, безмозглой куклой, и все это добро, – Ираниэль стиснула грудь, – пропадет зазря?

– Почему зазря? – ответил Гатар, не открывая глаз. – Посетители борделя будут очень рады и будут сильно-сильно тебя любить, день и ночь напролет!

– И это твоя поддержка?!

– Ты же хотела, чтобы тобой все восхищались? Все будут восхищаться! К тебе будут выстраиваться очереди, дабы только прикоснуться к тебе!

– Зато к тебе никто не придет, – выпалила Ираниэль, после чего показала орку язык.

Стиратели, способные лишать других профессий, умений и Атрибутов, были очень популярной страшилкой. Причем практически одинаковой во всех странах, где побывал Бран, и смысл всегда сводился примерно к одному и тому же: власти и тайные действия. Конечно, это было бы очень удобно, доведи человеку Силу до 0, и он уподобится младенцу, неспособному даже руку поднять и шею держать. Не надо заклинаний, щитов, кандалов, забирающих ману – устранил пару Атрибутов и заключенные будут лежать смирно по камерам.

Но к счастью, все это были лишь страшилки.

О да, Атрибуты можно было и понизить – например, забить и запытать до такого состояния, что Статус наполовину будет состоять из недостатков, а Интеллект упадет до значений тех самых младенцев. Неиспользуемые профессия и умения слабели со временем, не говоря уже о возрастной деградации, когда уменьшалось все, от Атрибутов до Умений, бывало и Способности пропадали, когда переставали выполняться условия, необходимые для их получения. Но стирать их преднамеренно, обладая соответствующей профессий? Нет, такого не умел никто.

Возможно, в будущем и сумеет кто-то, ведь профессии не стояли на месте, развивались, сливались, улучшались, открывая новые ветки умений и Способностей. В будущем, но не сейчас.

– Слушай, ну ты уже помолился Теруну? Дал он тебе силушку героическую?

– А ты помолилась Филоре? – спросил в ответ орк.

– Здесь, в скале, молиться богине лесов и растений? – Ираниэль, чуть привстав, постучала орку по лбу.

Бран лишь усмехнулся мысленно. Он-то видел, на что способны растения, когда Филора отзывалась на призыв своих последователей. Корни взломали бы эту скалу, разнесли ее напрочь, наплевав на все защиты, и королевский дворец обрушился бы. Всего-то потребовался бы какой-нибудь Чемпион Филоры, с атрибутом Веры этак в 10 000, чтобы заодно преодолеть защиты жрецов Ордалии.

Ираниэль на настолько истово верующую, конечно, не тянула.

– А вы, Бран, – развернулась она, – может ваши молитвы Антруму помогут?

– Не слушайте ее, – открыл глаза орк. – Как молитвы богу торговли помогут нам в тюрьме?

– Сторгуемся с тюремщиками! – огрызнулась Ираниэль.

– Я никому не молюсь, – обронил Бран.

– Но как же?! – удивилась Ираниэль, затем с силой дернула насколько прядей черных, кудрявящихся волос, словно хотела их выдернуть. – Еще один шанс мимо! Может нам дорогу белая землеройка перебежала?! Надо что-то делать!

Затем взгляд ее упал на Марену, она подбежала, явно собираясь начать трясти, дабы та быстрее очнулась. Подбежала, но не добежала, налетев на стену Воли Брана, который уже приготовился бить, если одной воли окажется недостаточно.

– Она внучка героини! – Ираниэль попробовала прибегнуть к женским чарам, сделала большие глаза, снова затрясла телом. – Она может что-то знать и уметь!

Бран смотрел сквозь эльфийку, затем процедил:

– Это не повод ее трясти.

– Может, она сможет укротить тюремщиков! Или приманить охранных монстров! Бран, ну обещаю, я буду очень нежна с ней! Так, чуть-чуть похлопаю по щечкам и всё!

Ираниэль заморгала, глядя умоляюще.

– Я тебя сама похлопаю! – раздался злой голос Марены. – Только вначале молот в руку возьму, а потом как хлопну по одной щеке! А затем и по другой! И хорош уже мою бабушку поминать!

– Но ведь она…

– Она мертва и ничем нам не поможет! – сердито прорычала Марена.

Да уж, Плату тюрьма точно не удержала бы, подумал Бран. Именно по этой причине – невозможности удержания обычными мерами – героев и особо сильных живых, как правило не сажали в тюрьмы. А если и сажали, то в особые, рассчитанные на обладателей двух-трех Особенностей, десятков Способностей и всего прочего, что прилагалось к таким уровням.

Похоже, это сравнение с бабушкой, вкупе с осознанием собственного бессилия, дополнительно бесило Марену. Добавить к этому боль от потерь, злость – на всех и на себя, нахождение в темнице, и получится отличная гремучая смесь. Добавить туда предложение помочь с побегом и Марена взорвется, а отношения с ней будут окончательно испорчены.

Поэтому Бран молчал, не спеша предлагать свою помощь.

– Ну а ты, ты сможешь нам чем-то помочь? – наседала Ираниэль.

– Нам?

– Мы вместе в одной камере – поэтому да, нам, – не моргнув и глазом, ответила эльфийка. – Меня зовут Иааиуиэль, но лучше Ираниэль, чтобы не ломать язык. Это Гатар, ты не смотри, что он так сурово выглядит, на самом деле он нежный и мягкий.

Орк проворчал что-то неодобрительное, а Марена уставилась на него восхищенно. Быстро опомнилась, отвела взгляд.

– Брана ты и так знаешь, – продолжала трещать Ираниэль, – ну а там, в углу какой-то безумный человек, он уже был таким, когда нас сюда бросили, так что имени его не знаю. Если его не трогать, то и он не лезет, сидит чего-то там сам по себе, но помощи от него ждать не стоит.

– Понятно, – вздохнула Марена, перебрасывая косу за спину.

Взгляд ее так и тянулся к Гатару, скользил по могучим мышцам орка. Но Марена опять переломила себя, посмотрела прямо на Брана.

– Где мастер Кассель? – спросила она.

– Его сразу увели, даже в камеру заводить не стали, – честно ответил Бран.

– Все, значит, уже не вернется, – вздохнула Ираниэль.

– К-как не вернется? – нахмурилась Марена.

– Да вот так, кого сразу уводят, не заводя в камеры, тех мы больше ни разу не видели, правда, Гатар?

Орк промычал что-то.

– Но это еще не значит, что их убивают сразу, может просто уводят в другую часть тюрьмы, – чуть быстрее заговорила Ираниэль, – или еще что, просто сюда они уже не возвращаются.

– Может быть, – со вздохом прошептала Марена, – мастер Кассель был высокого уровня.

Заметно было, что надежда в ней борется со злостью и новой волной отчаяния и бессилия.

– Из-за меня он оказался здесь! – воскликнула она, безжалостно дергая косу.

В каком-то смысле – да, согласился Бран, если считать, что кто-то решил присвоить себе деньги и имущество Укротительницы. Внучку в расход, под обвинения в принадлежности к «не-людям, подрывающим основы Стордора», управляющего выставить главным гадом, свалить на него все грехи. Не исключено, что в начальном сценарии – где приглашали во дворец только Марену и Альфа – планировалось нечто мягкое. Обвинения Касселю, уговоры Марены, часть денег ей бы вернули, остальное присвоили, при этом Марена осталась бы в полной уверенности, что Тайная Канцелярия ее спасла.

– Мы должны его спасти! – безапелляционно воскликнула она.

– Спасти! – фыркнула Ираниэль. – Нас бы кто спас!

Марена посмотрела нее, что-то взвешивая в голове.

– У меня есть такая возможность, – сказала она, – но мы должны спасти мастера Касселя.

Бран наблюдал, с некоторым любопытством. Внучка Платы, похоже, ни разу не бывала в тюрьме, не знала, что не сможет активировать магический карман. Хорошо еще, что тот был стационарным, не требующим активного колдовства для поддержания, иначе все содержимое вываливалось бы сразу, едва кандалы забрали бы всю ману.

Разумеется, иные способы опустошения карманов оставались в силе, просто меры предосторожности тюрьмы позволяли не спешить в этом вопросе. Вот приведут их на допрос, там и карманов лишат – повредят рисунок и сразу перепишут содержимое. Плюс фактор слома кармана и вываливания вещей, дополнительное воздействие на психику, позволяющее легче сломать заключенного, возможно даже обойтись без пыток.

– Спасти, – задумчиво повторила Ираниэль, прикусила острыми зубками нижнюю губу.

Почти физически ощущалось, как она перебирает варианты, прикидывает умения, вспоминает все, что видела в тюрьме, пытаясь составить план. Работающий план, а не такой «мы пробежали 20 шагов и нас скрутили стражники».

– Тюремщики тут вялые, их отпинать можно, но у них наверняка высокая Выносливость, – вынесла вердикт Ираниэль, – так что тревогу поднять успеют. Нужно будет не просто выйти, а еще и снять кандалы, чтобы Гатар им не давал и пикнуть. Стража внутри 110-120-х уровней, но в хорошем снаряжении, да и прямой бой с тревогой сразу будет означать, что мы проиграли. Вот если парочку прибить, да прикинуться, будто тюремщик со стражником ведут куда-то заключенных, тогда да, можно. Рискованно, опасно, но возможно – если все будут действовать правильно. Ты как, красотуля, справишься, с твоим-то уровнем?

– За своим уровнем следи, – огрызнулась Марена, – я в подземелья ходила, когда у тебя еще сисек не было!

– Да ты не волнуйся за мои сиськи, уж мы свою часть отработаем, правда, Гатар?

Орк вместо ответа сжал огромный кулак.

– Так что давай, спасай нас, красотуля, – поощряюще улыбнулась Ираниэль.

Марена коснулась татуировки магического кармана, нахмурилась, коснулась еще раз, затем зло затрясла кандалами.

– С магическим карманом и я смогла бы, – разочарованно вздохнула Ираниэль.

– Вы не понимаете! – закричала Марена. – Там же Моростон!

Палец ее тыкал в татуировку кармана.

– Кто такой Моростон? – недоуменно спросила эльфийка.

– Черепаха-скалогрыз! Он проел бы нам выход наружу! Но не в этом дело, мне его подарила бабушка, а теперь Моростон там задохнется и умрет от голодааааа!

Не выдержав всего, Марена села, практически упала на пол и горько, безнадежно разрыдалась.

Глава 22

Ираниэль посмотрела на рыдающую Марену, почесала живот, затем перевела взгляд на Брана и задала вполне уместный вопрос:

– Укротитель у нее второй профессией?

– Нет, – ответил Бран.

Разумеется, почти любое дело можно было сделать и без соответствующей профессии – проявив должную настойчивость и вложив массу труда. Результаты зависели от исходных базовых Атрибутов, отсутствие умений профессии осложняло все в разы – но можно было, можно. Марена, по каким-то своим причинам, не проявила настойчивости – возможно, не хотела быть Укротителем или еще что.

– А тебя вообще никто не звал, старик! – закричала Марена сквозь слезы. – Чего ты с нами попёрся?! Если бы не ты, я бы не сидела сейчас в этой темнице и могла бы достать Моростона! Может, смогла бы спасти Альфа!

Бран сидел на полу и Марена попыталась стукнуть его, прямо в глаз. Бран лениво отклонил голову, чуть вскинул колено, прихлопнул второй рукой внучку Платы по спине. Марена полетела кубарем, но тут же вскочила, утирая слезы и полыхая злостью.

– Я могу помочь, – сообщил Бран.

Марена остановилась, глядя на него поверх сжатых, готовых к бою кулачков. Гатар посмотрел недоверчиво, с сомнением, зато Ираниэль прямо вся расцвела.

– Помогите и я вас… поцелую, мастер Бран, – выдохнула она.

Бран указал рукой на Марену.

– Она должна вас поцеловать? – подпрыгнула эльфийка, подскочила к Марене, обнимая ее рукой за плечи, словно они были лучшими подругами. – Она поцелует, правда, красотуля?

– В жопу поцелуи, – оборвал ее Бран.

– О! – Ираниэль начала вскидывать брови. – И туда тоже поцелую!

Марена бросила на нее сердитый взгляд, отпихнула.

– Ладно, ладно, уговорили, поцелую за двоих, – вскинула руки эльфийка, посмотрела на Гатара и добавила, с деланным вздохом. – За троих, я согласна на такую жертву!

– Ты – настоящий подруг, – пробасил Гатар.

Бран и Марена продолжали смотреть друг на друга. Точнее говоря, Марена сверлила его яростным взглядом, а Бран просто смотрел в ответ спокойно, даже равнодушно.

– Эмм, кажется, я чего-то не понимаю, – глубокомысленно изрекла эльфийка, переводя взгляд между ними.

– Ее бабушка и моя давнишняя знакомая, Плата Укротительница, просила позаботиться о ней, – пояснил Бран. – Марена заявила, что ей не нужна забота, поэтому я сказал, что посещу похороны Платы и после этого уеду. Но так как гвардейцы короля подошли к нам с приглашением во дворец сразу после похорон, возникло, как сказал бы один мой знакомый, «столкновение обещаний, надежд и жизни».

– Мастер Бран! Позаботьтесь обо мне! – чуть ли не пропела Ираниэль, прикладывая руки к груди и наклоняясь вперед. – Прошу вас!

– У тебя есть бабушка-героиня, которой я немного должен со времен молодости? – спросил в ответ Бран, делая удивленное лицо.

– Вы же странствующий Торговец и язык наш знаете! Вдруг… я ваша дочь?!

Камеру неожиданно огласили странные, клекочуще-грохочущие звуки. Марена дернулась, развернулась, уставившись недоуменно на смеющегося и хлопающего себя по животу Гатара.

– А если я не согласна? – с вызовом в голосе спросила Марена.

– Свобода воли и выбора – дар богов, – пожал плечами Бран.

Разумеется, он не собирался бросать Марену на произвол судьбы. Откажется так откажется, просто спасет ее позже, в последний момент, вывезет в безопасное место да уйдет, разводя руками перед Платой, наблюдающей с небес. Мол, извини, подруга, но не вышло ничего.

Но в то же время было бы глупо не воспользоваться подвернувшимся шансом.

– Да! – кивнула Ираниэль и снова подошла к Марене. – И она… мы выбираем заботу о себе!

Обняла Марену крепко, словно собираясь задушить грудью. Возмущенные возгласы утонули в эльфийке, Ираниэль же, повернувшись к Брану, сказала:

– Она согласна!

– Мрфрмрмрмрф! – выдала Марена, отпихивая Ираниэль.

Пускай она и была Кузнецом, увеличивала Силу, но наверняка ловкая эльфийка Охотница смогла бы с ней справиться, будь у нее такое желание. Но Ираниэль не стала удерживать, отступила на шаг.

– Ладно, ладно, признаю, мне нужна помощь!

Слова выходили злые, рваные, под стать виду Марены, словно она обвиняла Брана, а не признавала очевидное.

– Но все это при одном условии – вы поможете спасти Альфа Касселя!

– Эй, эй, красотуля, – забеспокоилась Ираниэль, – ты того, урежь дракона, нам бы свои жопы унести, чтобы было потом, что целовать!

– Хорошо, – ответил Бран, – только одна поправка – вы все сами будете его спасать. Вы выше уровнями и сражаться умеете, а я так, умения самообороны в основном изучал.

– Мы согласны, правда, Гатар? – заявила Ираниэль.

Орк кивнул.

– Тогда спасение заключенных – дело рук самих заключенных, – чуть улыбнулся Бран, задирая рубаху.

Эльфийка уставилась на его старческий, морщинистый живот, словно надеялась увидеть там могучий, мускулистый пресс. Бран ухватил петельку, дернул, срывая пришитую изнутри к рубахе ленту, затем намотал ее на руку, сдвинул под кольцо кандалов. В идеальном случае оковы сами подгоняли себя под размер руки, за счет маны самого заключенного, но для такого идеала требовался соответствующий мастер. На них же надели типовые, массовые кандалы, оставляющие зазор.

Марена, Ираниэль и Гатар наблюдали недоуменно.

– Специальный артефакт, понижающий проводимость маны, – соврал Бран, дергая ленту и делая вид, что активировал этот самый артефакт.

На самом деле он просто превратил часть тела в алмаз, снизив скорость высасывания маны из тела. Тут же коснулся магического кармана, извлекая оттуда пузатый флакон с жидкостью ядовито черно-синего цвета. Протянул его эльфийке.

– Но разве? – Марена оглянулась орка, облизала взглядом его мышцы.

– Он – Воин, его умения и Способности с оружием, – пояснил Бран, – у него просто нет ничего, что дало бы возможность разорвать кандалы. Вот был бы он Берсерком, тогда другое дело. Ты – Кузнец, но твои умения работы с металлом тут не помогут.

– А вы разбираетесь, мастер Бран, – ухмыльнулась Ираниэль, поднося флакон к губам и делая большой глоток.

Она закашлялась, но продолжала торопливо глотать концентрированное зелье маны, одновременно с этим высвобождая левую руку. Как и предполагал Бран, темная эльфийка выбрала один из стандартных путей, по которым шли «оборотни»: базовая форма, не требующая активного колдовства, остальные манипуляции плотью – при необходимости, при помощи магии.

Ираниэль, удерживая зубами флакон, чуть откинулась назад, так, чтобы руки были свободны, а зелье продолжало литься в нее. Непрерывный приток маны позволял ей колдовать, несмотря на мана-насос в кандалах. Она перехватила флакон левой рукой, вернувшейся в норму, истончила и выдернула из кольца кандалов обрубок правой, на котором тут же заново начала расти кисть руки и пальцы.

Гатар явно видел ее превращения не раз, а вот Марена смотрела, скорчив гримасу.

– Так, теперь снять кандалы остальным, – пробормотала Ираниэль, потирая запястья и оглядываясь.

Разумеется, одними кандалами защиты тюрьмы не ограничивались, но тут возникало другое противоречие. Сделай всю тюрьму мана-насосом и она будет откачивать ману из стражи и тюремщиков тоже. Где-то вводили защитные амулеты и талисманы (и заключенные во время бунтов первым делом срывали именно их с тюремщиков). Где-то – как в этой тюрьме – вводили ослабленный мана-насос, компенсируя его воздействие иными мерами безопасности.

Например, сигнализацией на использование магии и отрядом стражи неподалеку. Пускай тюремщики были ослаблены и не могли колдовать, от них требовалось лишь поднять тревогу. Заключенные, неспособные колдовать в полную силу даже без кандалов, с подавленным восстановлением жизни и без снаряжения, повышающего умения и атрибуты, как правило пасовали перед отрядами стражи.

– Так, так, так, друг Гатар, – пропела эльфийка, подходя к орку. – А не потребовать ли мне с тебя поцелуй в жопу за спасение?

Как и предполагал Бран, эта парочка приключенцев неоднократно оказывалась в тюрьме и знала, что делать. Предыдущие метания эльфийки, заламывания рук и выкрики были больше игрой на публику, так как Ираниэль и Гатар отлично знали, что своими силами не справятся.

– Может, сразу жениться на тебе? – прорычал в ответ орк, подставляя руки.

В силу особенностей, татуировок, традиций и прочего, грудь и ее демонстрация у орков считались вполне обыденным делом. Женская красота оценивалась больше по задницам и ногам, и здесь Ираниэль, по меркам орков, была весьма уродлива. Но все равно предложение «поцелуй меня в зад» считалось у орков весьма интимным, едва ли не предложением брака, из-за чего иногда возникали дипломатические коллизии.

Можно было не сомневаться, что Ираниэль прекрасно об этом знала.

– Только если мы поселимся в большом доме на дереве, – пропела очередную подколку Ираниэль, превращая указательный палец в отмычку.

Кандалы, в отличие от замков, не требовали парного ключа, только замыкания потока маны в них, что Ираниэль и проделала, изменив свою плоть на инертную к магии. Разумеется, это была лишь имитация, но эльфийке и требовалось-то удержать форму буквально на секунду, дабы кандалы разомкнулись. Бран, при желании, мог бы проделать примерно то же самое, только палец был бы алмазным.

Еще он мог разорвать кандалы, так как обнуление маны не отменяло действия Атрибутов.

– Моростон, – забормотала Марена, целуя черепашку, – ты цел, ты не умер, ты мой хороший, клянусь, я не буду больше пренебрегать тобой, ну давай, родненький, подчинись мне, сгрызи кусок скалы, будь умницей!

– Одноразовый артефакт? – понимающе спросила Ираниэль, снимая с Брана кандалы и беря в руки ленту.

Бран кивнул.

– Хорошая уловка, надо будет взять на вооружение.

Пока Марена бубнила над черепашонком, эльфийка и орк начали действовать. Бран наблюдал, размышляя над тем, помогать ли Марене или нет. С одной стороны, он мог подавить черепаху Волей или повлиять Харизмой, облегчить подчинение, в общем. С другой, наверняка то же самое могла сделать и Плата, но не стала.

Пока он размышлял, Ираниэль колдовала, пытаясь превратиться в один огромный плоский лист, который потом можно было бы пропихнуть между прутьев решетки.

– Фффух, – простонала болезненно Ираниэль.

– Сколько раз говорил, зачем тебе такие дойки, как у коровы, – прорычал орк.

Ираниэль не ответила, кусая губы. Обратная сторона пассивной базовой формы – изменить ее было очень, очень сложно.

– Неужели раньше получалось? – полюбопытствовал Бран.

– Раньше нам не встречались тюремщики, не желающие подоить эту коровку, – отозвался Гатар.

Бран понимающе хмыкнул. Перед местными тюремщиками разыгрывать деву в беде было бесполезно, оставалось только самим вылезать к ним. Магических карманов у эльфийки и орка, похоже, не имелось, оружие и снаряжение у них отобрали, но в принципе, план выглядел хорошо.

Если бы Ираниэль удалось протиснуться между прутьев.

– Давай-давай, – бормотала Марена, поглаживая пальцем шею черепашке.

Моростон, опустив голову, подгрызал каменный пол.

– Ну, лет за триста он нам туннель прогрызет, – оценила Ираниэль.

– Может, направить его на прутья? – предложил Гатар.

– Его точно также парализует и отбросит, – ответил Бран. – Не говоря уже о том, что черепахи-скалогрызы грызут камень, а не металл.

Он не стал говорить о том, что внутри камня тоже могут скрываться магические щиты, решив не ронять и без того невысокий боевой дух собравшихся. К тому же выбраться из камеры это было полдела, даже четверть дела. Суметь сбежать из тюрьмы, не потревожив стражу, вот это была проблема.

– Давайте накинем кандалы и скрутим ими прутья, расширив дыры, – предложил Гатар.

– И тут же сработает сигнализация, – озвучила Ираниэль мысли Брана, – набежит стража и повяжет нас, пока ты, пыхтя, будешь пропихивать свой живот в эту маленькую дырочку!

Тут она, конечно, была права. Даже если бы удалось согнуть прутья, дырка получалась слишком маленькой. Ираниэль и Марена еще бы пролезли, но Бран и Гатар нет.

– Зато ты пролезешь!

– А потом в одиночку, с голыми руками, заломаю набежавшую стражу! Нет уж, даже план с черепахой выглядит надежнее!

– Эммм, – с сомнением отозвалась Марена.

Моростон, хоть и подгрызал камень, но в размерах увеличиваться не спешил.

– Нужен другой план, – вздохнула Ираниэль. – Мастер Бран, у вас есть идеи?

– План тут только один, – пожал он плечами. – Если мы хотим выйти тихо, нужно убить или оглушить тюремщика и отобрать у него ключи.

– Эммм, – повторила эльфийка мычание Марены. – И как вы себе это представляете?

– Да примерно вот так, – ответил Бран.

Он молниеносно вскинул руку, ухватив Ираниэль за горло, и сдавил. Не было времени объяснять, тюремщик, со связкой ключей приближался, и в результате все вышло натурально. Ираниэль захрипела и забилась, засучила ногами, Гатар бросился на выручку, а тюремщик остановился.

– Эй! – крикнул он. – Прекра…

Бран, стоявший к нему спиной, движением кисти метнул небольшой зачарованный нож, извлеченный из магического кармана. Нож вошел в рот тюремщика, заставив замолчать, пробил голову насквозь и раскрылся, впиваясь острыми зацепами в череп.

– Тяни! – скомандовал Бран, и набежавший Гатар вместо удара дернул за цепочку, тянущуюся от ножа.

Тело тюремщика подтянуло ближе, ударило о прутья, и Ираниэль, бросив хрипеть и тереть горло, ухватила ключи истончившейся рукой, оскалилась радостно.