Текст книги "Виктория - значит Победа. Каждому по делам его (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

17. Мужчины бывают неосмотрительны и неосторожны

Ох, вот тебе, бабушка, и новый год.

Я вздыхаю и улыбаюсь как можно более дружески.

– Господин де Тье, вы уверены в своих словах? Вы хорошо подумали?

В этот момент я ощущаю себя на все свои сорок с хвостиком, а вовсе не на двадцать два Викторьеннкиных года.

– О да, я думал всю ночь. Понимаете, на вчерашнем балу я познакомился с несколькими прелестными молодыми дамами, и все они оказались одна краше другой. Но вы, госпожа де ла Шуэтт, затмили их всех. Вы разумны и рачительны, как мой дядюшка, и при том прекрасны, как рассветная заря. Вас хвалят за хороший вкус и образованность, это значит, что вы сможете передать всё это детям. И даже ваши недруги соглашаются с тем, что в ваших владениях всё замечательно устроено. Ваши люди отлично служат вам, и повар у вас превосходный.

– А как же госпожа де Тье? Я не собираюсь переходить ей дорогу. Я понимаю, что вы ничего ей не обещали, но мне показалось, что вы заинтересованы в этом союзе?

– Я бы предпочёл назвать вас своей женой.

– А что сказал об этой идее ваш дядя? – интересно, это идея господина Огюста или она исходит от старшего поколения?

– Я пока не говорил ему ни слова, сначала я решил заручиться вашим согласием.

С одной стороны не совсем глупец, а с другой – как раз наоборот. Отчего-то мне кажется, что старший де Тье не поддержал бы этого сватовства. Хотя бы потому, что нужный ему вопрос не решился бы, и Вишнёвый холм так и торчал бы чужеродным элементом посреди владений де Тье.

– Простите, господин де Тье, я продолжу задавать вопросы. Слабость у меня такая – задавать людям вопросы, понимаете?

– Я слышал. Говорят, вы не побоялись прилюдно расспрашивать господина герцога Саважа о нём самом.

– И кто говорит? – я тут же сделала стойку. – Простите, мне это важно, мы сейчас вернёмся к вашему вопросу.

– Местные кумушки, я не всех запомнил по именам. Я так понял, что их не пригласили.

– Да, моя гостиная невелика, – подтверждаю.

Вчера я пару раз столкнулась с госпожой де Конти, поздоровались – да и всё. Мне уже становится неинтересно дразнить её, а она по-прежнему смотрит волком.

– И эти дамы сочли себя обиженными.

– Ну, пусть, что ж теперь, – не буду же я рассказывать ему о нашей небольшой войнушке. – Но я продолжу расспрашивать вас, уж простите. Как вы представляете нашу семейную жизнь?

– Мы обвенчаемся и уедем в Ор-Сен-Мишель, и будем там жить. Деньги у меня есть, я готов вложить их в поместье.

Отличный подход, если что. Но…

– Кроме Ор-Сен-Мишель, у меня ещё есть ферма и виноградники здесь неподалёку, доля в швейной мастерской в городе, доля в работах серебряных дел мастера и рудники в горах на западе. Сейчас всё это работает, как часы, и приносит доход. Но я серьёзно погружена во все эти процессы. У меня отличный управляющий, но я предпочитаю вместе с ним заниматься всеми важными вопросами и сама держать руку на пульсе. Это требует от меня изрядного времени и сил. Да, ещё забыла корабль, он должен прийти через два месяца из Бенгальского океана. И два дома в столице, я никак до них не доберусь, это тоже нужно сделать. Так случилось, что управлять всем этим имуществом проще отсюда. Поэтому я не расположена покидать Массилию и жить в Ор-Сен-Мишель, – он слегка нахмурился, а я тем временем продолжила: – Вы представляете, что я маг? Вы уверены, что хотите взять мага в жёны?

– Маг? – кажется, для господина Огюста это новая информация.

– Именно, маг. И для того, чтобы успешно владеть своими силами, я каждодневно занимаюсь с господином графом Ренаром, моя благодарность ему не знает границ. Кроме того, у меня четверо воспитанников. Все они тоже маги, и я весьма заинтересована в том, чтобы дать им приличное образование. В перспективе – в столичной магической Академии. Мне продолжать, или достаточно?

Господин Огюст смотрел странно. Молчал, потом промолвил негромко:

– Продолжайте, госпожа де ла Шуэтт.

– Мне отчего-то кажется, что ваша идея уже поблекла и не выглядит так же хорошо, как в начале нашего разговора, верно? Так вот, простите и не держите зла, но я скажу о самом важном, наверное, моменте. Я помолвлена. То есть – дала обещание выйти замуж за достойного мужчину.

– И его не устрашило всё то, о чём вы сейчас сказали? – нахмурился господин Огюст.

– Нет. Он знает обо всём, наблюдает мои каждодневные занятия и готов способствовать мне в них. И он тоже маг.

– И… кто это?

– Увы, я не могу вам назвать имя, потому что мы договорились пока держать помолвку в тайне. Вот его кольцо, – я протянула руку и показала. – И хоть вы не маг, но могли слышать о том, что маги не лгут. Или лгут, но им за это крепко достаётся, поэтому проще ничего не говорить, чем говорить неправду. Мне жаль огорчать вас, господин де Тье, но я никак не могу стать вашей супругой. Ни сама по себе, ни отняв эту возможность у моей подруги. Возможно, вы всё же приглядитесь к Терезе? Мне показалось вчера, что вы произвели на неё неплохое впечатление. И её владения весьма интересуют вашего дядюшку.

На самом деле я не ощутила в нём именно мужского интереса. Наверное, предприимчивый молодой человек вчера побеседовал в танце с разными дамами и девицами, и решил ухватиться за кусок пожирнее, каким представлялась я. Молодая вдова с хорошим приданым – так это выглядит, верно? И ещё с хозяйством сама справляется. Другое дело, что нужно ж понимать, моё хозяйство – это не поместье, точнее, не только поместье, а много разного. И я это всё не отдам никому.

– Госпожа Тереза… достойная дама, безусловно, – господин Огюст не смотрел на меня, поднялся и уже от порога проговорил: – Благодарю, что выслушали меня, госпожа де ла Шуэтт. Надеюсь, я не обидел вас.

– Надеюсь, я тоже не сказала ничего обидного, – киваю, хотя подозреваю, что ему обиден сам факт отказа.

Он кланяется и выходит, я спешу за ним. Но он стремителен, и, полагаю, не готов остаться на обед, или даже просто пообедать вдвоём с Терезой – я готова дать им эту возможность.

Меня как раз отвлекает госпожа Сандрин, интересуется – останется ли гость на обед. Объясняю, что не останется, иду дальше, у лестницы на первый этаж сталкиваюсь с Терезой, та чуть не плачет.

– Викторьенн, что происходит?

– Расскажи, что ты знаешь, и я доскажу остальное.

– Господин Огюст только что пробежал тут, а когда я попробовала его остановить, то сказал, что ты – верная подруга и замечательная родственница, и не согласилась выйти за него замуж. Но как случилось, что он сделал тебе предложение? – Тереза смотрит самым несчастным на свете взглядом.

– Откуда ж мне знать, как к нему пришла эта мысль? – вздыхаю и обнимаю Терезу. – Я привела ему множество доводов против этого союза, и начала с того, что мы с его дядей обсуждали брак между ним и тобой.

Кажется, Тереза уже готова рассматривать господина Огюста как своего. И огорчаться, если вдруг что-то идёт не так.

Я обхватываю её за плечи и веду в гостиную, и усаживаю, и прошу подать нам арро. И слушаю всю историю – конечно же, о приходе в наш дом господина де Тье узнали все, и Терезина камеристка Франсин – тоже, и побежала будить госпожу. Та мигом поднялась, умылась и оделась, и решила, что он пришёл просить у меня её руки. Но он вышел огорчённый и сказал ей то, что сказал. И теперь Тереза хлюпает носом, а я пытаюсь утешить её и, кажется, у меня ничего не выходит.

18. И снова дела Терезы

– Госпожа де ла Шуэтт, я прошу вас простить моего племянника. Я сразу сказал ему, что он болван. И что нечего разевать рот на даму, которой покровительствуют де Риньи и Саважи. И я готов прямо сейчас принести извинения госпоже де Тье.

Франсуа де Тье сидел напротив меня в кабинете, он явился тотчас после того, как получил от меня записку – извините, не смогу больше принимать вашего племянника после всего, что случилось сегодня утром. Я видела – он правдив. Он в самом деле настраивался на брак Огюста с Терезой, и как я понимаю, Тереза тоже начинала благосклонно смотреть на эту идею. Теперь же она сидела у себя и хлюпала носом.

– Может быть, у вас есть в запасе ещё один племянник, поумнее? – смотрю на него совершенно без задней мысли.

Потому что мне хочется уже устроить жизнь Терезы. Я понимаю, что не готова отвечать за неё до скончания дней. Она сейчас-то, случается, обижается, что у меня на неё не слишком много времени и я не могу развлекаться так же активно и придумывать активности для неё с подружками. А что будет, когда мы обвенчаемся с Эмилем? А если я рожу детей? Мне будет не до Терезы, а ждать от неё помощи бессмысленно.

– К сожалению, неженатого нет ни одного, – господин Франсуа расстроен. – Может быть, мы с Огюстом вернёмся после Пасхи, и госпожа Тереза взглянет на него более благосклонно?

– Попробуйте, – пожимаю плечами.

А сама думаю – не поговорить ли со старшим господином Орвилем? За спрос не дают в нос, а я могу обсудить размер приданого, и если что – накинуть Терезе ещё денег, если не хватит имеющихся. Потому что одно дело, если бы обе симпатизировали Огюсту и он выбрал Терезу, но он выбрал-то меня, и я ему отказала. Это и грызёт Терезу, как я понимаю – что меня предпочли ей.

Но Тереза же вроде бы отходчива, может быть – переживёт?

Вечером я поднимаюсь к ней, стучусь.

– Тереза, это я. Поговорим?

Она что-то вздыхает изнутри, я открываю дверь, вхожу. Франсин делает стремительный реверанс и убегает, я же плотно закрываю дверь.

– Тереза, господин Франсуа просил передать тебе извинения за себя и племянника. Сказал, что они уезжают, но готовы приехать после Пасхи, и если ты простишь этого балбеса Огюста – он возьмёт тебя в жёны.

– А думать-то будет о тебе, – шмыгнула носом Тереза.

– Вряд ли обо мне, скорее о моём имуществе, – хмыкнула я. – Поверь, не было там никакой любви, даже стремительно вспыхнувшей. Просто он оценил возможности и решил, что я выгодней тебя.

– И он тебе совсем не нравится?

– Нет, – качаю головой. – И вообще, какое мне дело до него, если я ношу кольцо Гвискара?

– Что? – она встрепенулась и вытаращилась на меня, будто впервые увидела. – Ты… ты обещалась Гвискару? Некроманту?

– Обещалась, Гвискару, некроманту, всё верно. Но изволь молчать об этом, мы пока не говорим громко о нашей помолвке.

– И что… он будет жить здесь? Или это ты будешь жить у него? – Тереза по-прежнему смотрит с изумлением.

– Мы не говорили об этом пока.

– И… когда свадьба?

– Когда решим некоторые насущные вопросы. Отвадим Фрейсине и узнаем, кто убил Гаспара. В новую жизнь нужно входить, отдав все долги из старой.

– В нашей семье будет некромант? И у тебя же дети могу родиться некромантами, как Луи и Луиз Гвискар!

– Тереза, поверь, мне нет разницы, кто они, эти возможные дети. Я… я просто хочу детей от него, любых.

Я сказала это и поняла – я вправду хочу. Эльфийского принца с серебряными волосами. И маленькую девочку с глазами… господина Антуана, да. С теми глазами, что я видела в зеркале каждое утро.

– Но как, они же… они же некроманты!

– Некроманты такие же люди, как и все прочие, – строго сказала я. – И это пока только планы. Не нужно обсуждать их ни с кем, ясно?

Я посмотрела так же строго и добавила чар – нечего Терезе болтать. А что болтать она будет, я не сомневалась ни мгновения.

– Поплачь, если хочется плакать. Я понимаю тебя, сама бы плакала, случись со мной такое. Господин Франсуа в самом деле жалеет, что так вышло. Он уже представлял, что ты будешь его племянницей и родишь ему внучатых племянников.

Тереза продолжала всхлипывать. Мне показалось, что уже нужно применять какие-то медикаментозные способы вывода из истерики, и я взялась за зеркало и позвала господина Валерана.

То пришёл, глянул на Терезу и пообещал принести магический отвар, который позволит ей проспать долго и отдохнуть, а наутро всё будет видеться проще. Я в целом была согласна, поэтому позвала ещё и Франсин, чтобы та помогла госпоже переодеться ко сну, дождалась господина Валерана, проследила за тем, как он напоил Терезу какой-то пахнущей мятой штукой, и она мгновенно уснула. Франсин осталась с ней, а мы с целителем пошли вниз.

– Господин Валеран, как вы думаете, это пройдёт?

– Я думаю, госпожа Викторьенн, пройдёт. Просто госпожа Тереза встречала не так много бед на своём пути. Конечно, супруг её скончался, но прошло уже несколько лет. Господин Гаспар не баловал её, но заботился, как умел. А вы и вовсе стали заботливой и любящей сестрой. Ничего, переживёт.

Я даже не стала спрашивать, что он знает о сути проблемы, потому что полагала – слуги разнесли все подробности по всему дому, и немножечко дальше, наверное. Ладно, преодолеем. Как-нибудь.

На следующий день мы обе получили приглашение на музыкальный вечер к Сегюрам, и конечно же, отправились. И что же – на ловца и зверь. Вскоре после нас появился господин Орвиль-старший, и тут же отвёл хозяина дома в сторону для какого-то разговора.

Мне стоило большого труда дождаться, пока почтенные мужи договорят, и только потом двинуться в сторону господина Орвиля. Тот даже и не заметил меня, пока я не подошла и не поклонилась. Наверное, это неправильно – подходить самой к мужчине, кланяться, заводить разговор – и меня снова сочтут кем-то там, но мне очень нужно поговорить с ним.

Ему лет шестьдесят, он хорошо одет – не самый писк моды, но дорого и достойно, его парик аккуратен, а в набалдашнике трости какой-то полудрагоценный камень – вроде лазурита, синий и с прожилками.

– Здравствуйте, господин Орвиль. Не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени?

– Здравствуйте, госпожа де ла Шуэтт, – на лице его прямо было написано недоумение – мол, что ей нужно-то? – Что вам угодно?

– Обсудить с вами один важный вопрос.

– Важный? – он смотрит на меня с подозрением.

– Да, весьма, – я спокойна и уверена в себе. – Могу сейчас вкратце обрисовать моё дело, могу приехать к вам, когда скажете.

– Приехать? Можете? – усмехается.

– Да, могу. Я готова вести деловые переговоры в любом формате, удобном мне и второй стороне.

– Деловые переговоры? У вас? Ко мне?

– Именно, – что есть здешний брак, как не сделка?

А я собираюсь предложить ему именно что сделку.

– Ладно, если вам не важна ваша репутация, то мне моя пока ещё важна. Давайте отойдём, что ли.

– Конечно, – кротко киваю я и следую за ним к оконной нише.

У тёмного окна он останавливается и вопросительно смотрит на меня.

– С вашего позволения я прикрою нас от подслушивания, – и я делаю это.

– Так вы вправду маг? – смотрит с интересом.

– Я вправду маг. Можете уточнить у господина графа Ренара – он подтвердит.

– И что же нужно от меня магу, вдове и даме, которая на устах у половины города? – интересуется он.

– Скажите, вы уже нашли невесту для вашего сына Люсьена? – вот я и спросила.

– А вы желаете выйти за него? – изумляется господин Орвиль.

– Нет, я помолвлена с другим достойным человеком, – показываю кольцо. – Но желаю устроить жизнь своей родственницы и подруги. Они с вашим сыном питают друг к другу сердечную склонность, и я была бы рада видеть Терезу счастливой. Вы рассматривали возможность подобного брака?

Он вытаращился на меня, как на неведомое науке насекомое.

– Юная особа говорит о браке? Сватает свою подругу?

– Какая уж юная особа, не смешите. Вдова, как вы уже совершенно верно заметили, и вдова, ведущая дела покойного мужа. Устройство Терезы – это тоже дело, унаследованное мною от мужа. Я должна решить этот вопрос.

– И что вы предлагаете? – смотрит и усмехается.

– Я предлагаю брак между вашим сыном Люсьеном и Терезой де Тье. Тереза владеет имением Вишнёвый холм, которое семейство де Тье весьма желает получить обратно, хоть бы и через брак, но господа де Тье сделали серьёзную ошибку и теперь этот союз невозможен. Однако же, я полагаю, Тереза может заключить другой брак, а господа де Тье утрутся. Кроме имения, у Терезы есть ещё счета в двух банках, вот выписки о доходе, – я подготовилась, достала из кармана в фижме заготовленные бумаги и передала господину Орвилю.

Он взял и внимательно изучил – о да, именно внимательно изучил. Не поверхностно глянул. Значит, понимает, и значит, свои дела ведёт внимательно и точно.

– Любопытно, любопытно. Отчего же тогда обеспеченная вдова Тереза де Тье вечно нуждается в деньгах, не подскажете?

– Вечно нуждается в деньгах? – не поняла я.

– Именно. И мой сын время от времени просит у меня разные суммы для неё.

Что-о-о?

Ладно, с Терезой я поговорю ещё. А пока…

– У вас есть расписки? Или какие-то иные документы?

– Расписки, – кивает Орвиль с гаденькой улыбочкой.

– С собой?

– О нет, они у меня дома.

– О какой сумме идёт речь?

– Триста тринадцать франков золотом.

Мать твою, Тереза, ты куда столько денег опять про…любила?

– Хорошо, давайте договоримся так: я завтра навещу вас в такое время, когда вам будет удобно меня принять, и привезу деньги. Но в ответ возьму с вас обещание: никогда больше не давать Терезе в долг… разве только она станет вашей невесткой, и тогда это уже будут внутренние дела вашей семьи.

– А если я всё же дам? Вы ведь снова оплатите? Скажу вам честно, я только потому и дал эти деньги, что был уверен – вы всё вернёте.

– Нет, – качаю я головой. – Не оплачу. И с ней самой я уже об этом тоже говорила, и с владельцами некоторых лавок, где ей открывали кредит, тоже. Вам придётся дожидаться, пока она получит доход с Вишнёвого холма, или пока ей пришлют проценты по вкладам.

– И что же, вы по-прежнему желаете видеть её женой моего сына? – усмехается он.

– Почему нет? Они два сапога пара. Пускай уже учатся жить сами. У вас ведь нет владений для Люсьена?

– Нет, – качает он головой.

– Вот, Вишнёвый холм в помощь. Дела там обстоят неплохо, я проверяла совсем недавно. Есть семенное зерно, прошлый урожай удался. Если ваш сын унаследовал хоть каплю вашего разума – он не пойдёт по миру и не будет голодать. Опять же я полагаю, что какой-то стартовый доход вы ему выделите. А дальше уже от него и от Терезы будет зависеть – как они станут жить.

Господин Орвиль некоторое время молчал, я уже думала – ничего не скажет, встанет и пойдёт. А я останусь в луже под дождём, фигурально выражаясь. И с долгами Терезы. Но он взглянул на меня с некоторым, как мне показалось, уважением и сказал:

– Я услышал и понял ваше предложение, госпожа де ла Шуэтт. Но я должен подумать. Буду готов дать ответ завтра в десять утра, если вам будет угодно навестить меня в это время.

– Я буду, благодарю вас, – киваю, снимаю заклятье и поворачиваюсь к залу.

Приглашённый Сегюрами скрипач виртуозно играет, Тереза сидит рядом с Люсьеном д’Орвилем, они держатся за руки. Голубки, мать их. И я так… изумилась, что совсем забыла сказать господину Орвилю старшему о том, что Тереза тоже брала у меня деньги для своего драгоценного Люсьена. Не такую фантастическую сумму, но брала. Ничего, завтра скажу.

Ладно, будем выплывать, вариантов-то нет, правда?

19. Можно ли отказаться от моего предложения

Ладно, о предложениях потом, я пока я должна снять стружку с Терезы. Не здесь, упаси боже, конечно же, дома. И мне чертовски интересно, для чего ей понадобилась куча денег золотом. Она получила свой процент по вкладам – там было с полсотни франков золотом, люди год на такую сумму живут и не жужжат, я знаю, сколько я плачу слугам, например. А это что такое, простите?

Видимо, я испускала в пространство абсолютно однозначные сигналы, и возле меня из теней появился Гвискар.

– Что случилось, Виктория? – просто спросил он. – Что ещё случилось?

Конечно, он был в курсе неудачного сватовства Огюста де Тье и всего, что далее последовало. И знал о моих намерениях поговорить с Орвилем-старшим.

– Тереза случилась, – выдохнула я. – Минус триста франков золотом на какие-то непонятные расходы.

– Её Франсин много бегала за пределами дома и много тратила, – заметил Эмиль. – Но вы ведь говорили, что вам обеим прислали доход из банка, и я было подумал, что деньги оттуда.

– Так вот не только оттуда. А откуда сведения? – тут же вскинулась я.

– Есть способы получить их, – улыбнулся Гвискар. – И на Франсин моя магическая метка.

Что там мутит Тереза? Я очень сомневаюсь, что Франсин тратит её деньги сама по себе, помимо её воли.

– Расскажете, да?

– Конечно, расскажу, – Гвискар улыбается, осторожно касается моей руки.

Почему-то с ним я не ощущаю себя на сорок с плюсом. А вообще не думаю о возрасте. Это его особенность, да?

– Но сначала я все же поговорю с Терезой. Упаси боже, не здесь, а дома, как вернёмся. Я уже очень просила её не делать никогда ничего подобного, и желаю послушать, что она мне скажет в ответ.

– Помочь? Могу послушать из теней.

– Да, я буду благодарна.

Мало ли, что там вылезет? И для чего она давала деньги Франсин?

К счастью, концерт окончился, за ужином Тереза с её Орвилем сидели не рядом со мной и Гвискаром, а после ужина уже можно было выдвинуться домой. И как только мы оказались дома, я сразу и спросила:

– Тереза, поговорим?

– Конечно, – заулыбалась она.

Наверное, подумала, что будем снова мужчин обсуждать или секретами обмениваться. Эх.

Но мы устроились в моей спальне, и еды нам принесли – у Сегюров кусок в горло не лез, вот честно.

– Тереза, что за история с долгами у старшего господина Орвиля? – интересуюсь как могу спокойно.

Она смотрит, вытаращив глаза.

– Долгами?

– Именно, Тереза. Он говорит – у него твои расписки на триста с лишком франков золотом.

– Я думала, отдам с дохода, а доход оказался маленьким, – пробормотала она, не глядя на меня.

– Куда там маленьким, я людям в год по стольку плачу, – начинаю заводиться, а это совершенно излишне.

– Да, я, кажется, немного запуталась, – говорит она совершенно растерянно. – Я думала, сумма меньше. А вышло…

– Тереза, куда ты потратила эти деньги?

– Ну… арро, пирожные… Ты ведь запретила в лавках давать мне в долг.

– Да, запретила. Но ты понимаешь, сколько пирожных нужно съесть на такую сумму?

– Я помогала Франсин, вот. Она оказалась в безвыходной ситуации! – Тереза зарыдала.

– Что? – не понимаю я.

Люди статуса Франсин могут оказаться в безвыходной ситуации, но их ситуации обычно дешевле, чем у, скажем, какой-нибудь светской дамы.

– У неё возлюбленный, он проигрался. Сильно проигрался.

– Ты рехнулась, Тереза? Какой ещё возлюбленный Франсин? И почему мы с тобой должны за него платить? Ты понимаешь, что я сейчас выгоню её на улицу, в чем она есть, и не подпущу к дому и к тебе на пушечный выстрел?

– О нет, Викторьенн, не надо, пожалуйста, как я буду без неё? – Тереза заламывала руки и хватала меня за платье.

– Тебе будет помогать Мари. Или Жанна. А потом найдём такую камеристку, которая не будет обходиться так дорого. Ты понимаешь, что я сейчас предложу ей оплатить долг? У неё есть деньги?

– Нет у неё ничего, ты же знаешь, она сирота, и если бы не служба в нашем доме…

– Так отчего же она не дорожила службой в нашем доме?

– Дорожила, очень дорожила!

– И твоим добрым именем не дорожила совершенно. Ты понимаешь, что если на расписках твоя подпись, то господин Орвиль может вызвать тебя в суд? Хочешь в долговую тюрьму? Или продадим Вишнёвый холм? Господин Франсуа де Тье с удовольствием купит его у тебя. Но ты останешься ни с чем. Ты этого хотела?

– Нет, нет, я не хотела, – Тереза рыдает безостановочно, я чувствую себя, будто пнула котёнка, но понимаю, что просто молча заплатить и ничего не сказать и не сделать – неправильно.

– Отчего-то твой Люсьен не писал расписок, когда ты просила денег для него. Или тоже не для него, а для Франсин, или кому там ещё?

Она уже даже и не отвечает, а я крепко подозреваю, что с долгами для Орвиля тоже что-то было нечисто.

Иду к ней в гардеробную, нахожу там Франсин. Та что-то делает в углу, подскакивает, услышав шаги, и очень пугается, увидев меня.

– Франсин, – говорю тихо-тихо, прямо еле слышно. – Скажи-ка, будь добра, куда и кому ты отдавала деньги, полученные от госпожи Терезы?

– Никому, – быстро отвечает та, а глаза-то бегают.

– Тогда ты сейчас отдашь их мне, а я утром верну тем, у кого госпожа Тереза их брала, так?

– Я не могу, – шепчет. – Никак не могу.

– Не можешь? Значит, вон из моего дома. Немедленно, – вот, я это и сказала.

И кажется, Франсин едва ли не возрадовалась, что легко отделалась. Но за моим плечом из теней шагает Гвискар.

– Госпожа де ла Шуэтт, я думаю, если расспросить эту особу хорошенько, она расскажет нам больше.

Франсин бледнеет.

– Я… я ничего не знаю!

– Вот и разберёмся, – голос Гвискара холоден. – Госпожа де ла Шуэтт, в моём доме есть отличный подвал для таких целей.

– Забирайте, – киваю я на Франсин.

Франсин пытается убежать, но бегать от некроманта – пустое занятие. Гвискар хватает её за руку и исчезает вместе с ней. Впрочем, возвращается скоро, я ещё не успеваю уйти.

– Сейчас будем расспрашивать? Или уже завтра? – он обнимает меня, и я выдыхаю.

Всё правильно, иначе было нельзя.

– Завтра. Я съезжу к Орвилю, отдам деньги, а потом и займёмся.

– Договорились.

Сейчас же – позвать Мари, пускай поможет Терезе разоблачиться после бала, и господина Валерана, пусть снова даст ей тот отвар. И самой поспать, да? Можно с Гвискаром вместе, хуже не будет.

Утром я поднимаюсь рано, узнаю о Терезе – ещё спит, прошу в кабинет завтрак и господина Фабиана. В доме есть нужная мне сумма денег, но мой управляющий должен учесть эти расходы.

– Скажите, куда в этом прекрасном городе можно применить три сотни франков золотом?

– Много куда, – пожимает тот плечами. – Можно многое купить. Или многих. Я слышал, вы прогнали камеристку госпожи Терезы?

– Да, она куда-то применила эти деньги. И даже не мои, а господина Орвиля, у него расписки Терезы. Я сейчас поеду за ними.

– Да, вы правы, долг нужно отдать, а расписки забрать. А что потом?

– А потом господин виконт Гвискар обещал мне помощь в расспросах той самой камеристки.

Господин Фабиан вздыхает.

– Что ж, его помощь может оказаться уместной. Удачи, госпожа Викторьенн.

– Спасибо, она мне понадобится.

Ещё об одной цели переговоров я молчу – потому что выгорит так выгорит, а нет так нет. И когда неожиданно встречаю в коридоре заспанную заплаканную Терезу – тоже ничего ей о том не говорю.

– Ты куда так рано? – спрашивает она.

– К господину Орвилю. Решать проблему, которую ты мне создала. Надеюсь, он отдаст мне твои расписки.

Тереза снова хлюпает носом и уходит, а я думаю – не взять ли кого-нибудь составить мне компанию, не беру никого и гружусь в экипаж.

Орвиль-старший уже ждёт меня.

– Доброе утро, госпожа де ла Шуэтт, вы ранняя пташка.

– Я деловая женщина, – говорю с медовой улыбкой.

Улыбаться совсем не хочется, но что делать-то? Помирать, так с музыкой.

– Отлично, прошу вас.

Мы устраиваемся в кабинете, и нам подают арро. Неплохо, не хотел бы разговаривать – просто обменял бы деньги на расписки, и всё.

– Начнём с финансов? – интересуюсь. – Кстати, вы в курсе, что Тереза пару раз просила у меня денег для вашего сына? Но я не была столь же оборотистой, как вы, и расписку с него не взяла, о чём сейчас жалею.

– В другой раз возьмёте, – участливо кивает старший Орвиль. – Велика ли сумма?

– Общим счётом тридцать франков.

– Можете вычесть её из того, что принесли, – великодушно разрешает он.

А я и не думаю спорить, с паршивой овцы, как говорится – хоть шерсти клок. Достаю мешочек.

– Здесь деньги, готовьте расписки.

– Погодите, – улыбается. – Знаете, госпожа де ла Шуэтт, я долго думал над вашим предложением. Не скрою, я и раньше рассматривал такую возможность, но, признаюсь, не счёл её серьёзной, потому что недооценил вас.

– Меня? – я-то причём?

– Именно вас. Вы с такой готовностью встаёте на защиту вашей родственницы, что это нельзя не учитывать.

– У меня не осталось другой родни, – пожимаю плечами. – Баронесса Клион-сюр-Экс не в счёт. Мы с Терезой привыкли стоять друг за друга с детства.

– Ваша подруга не очень-то готова защищать вас, – качает головой Орвиль.

– Отчего же? Готова, – я не вполне уверена в этом, но должна же что-то сказать?

– Будь так, вы бы не решали сейчас её дела, ни финансовые, ни брачные, – усмехнулся Орвиль. – И если честно, меня это устраивает. Если у наших молодых людей что-то пойдёт не так, они найдут с вашей стороны поддержку и утешение, – усмехнулся он снова, и довольно неприятно.

– А с вашей? – нужно же понять.

– А с моей – нет. И я скажу о том Люсьену. Пускай женится на госпоже де Тье, но дальше – сам. После моей смерти ему, конечно же, достанется часть наследства, но только в том случае, если он к тому моменту не будет иметь долгов и будет твёрдо стоять на ногах. А поскольку ни мой сын, ни ваша родственница сами жить не умеют и деньги считать тоже не умеют, то вы их спасёте, в случае чего. За сына я спокоен, – и вновь усмехается.

– А если я тоже откажусь содержать их?

– Ваше дело. Но сдаётся мне, ваше любящее сердце не выдержит, и вы станете кормить, одевать и выводить в свет вашу родственницу, как привыкли.

Издевается, паршивец.

– Я считаю, пускай справляются сами, все возможности у них есть. Но свадьба напополам, ясно вам? Не унижайте своего сына ещё больше, чем уже унизили.

– Отчего же унизил? У него были те же возможности, что у его брата. Я давал им одинаковое количество денег, но там, где Этьен смог преумножить, Люсьен растратил всё на наряды и дам, – господин Орвиль по-прежнему усмехается. – Что, позвать его сюда?

– Зовите. Но сначала финансы, – жестко говорю я.

– Извольте.

Я отдаю мешочек с деньгами, господин Орвиль высыпает его содержимое на стол и тщательно пересчитывает, пододвигает тридцать монет обратно ко мне, затем отдаёт расписки. Я смотрю – точно, Терезины каракули, Терезины кляксы и её же подпись. Ладно, разберёмся. Уже сегодня разберёмся. Сначала с Франсин, а потом и с Терезой.

А дальше господин Орвиль велел позвать в кабинет Люсьена. Тот пришёл, и очень изумился, когда увидел меня.

– Госпожа де ла Шуэтт оплатила все долги госпожи де Тье, – сообщил старший Орвиль первым делом.

– Благодарю вас, Викторьенн, – поклон Люсьена был в высшей степени утончённым.

– Не благодарите, послушайте далее. Не так давно вы интересовались моим мнением о вашем возможном браке с госпожой де Тье. И мнение моё было отрицательным. Но госпожа де ла Шуэтт смогла повлиять на него, и я передумал. Можете брать её в жёны, если вам это угодно.

На лице Люсьена отразилось некоторое количество мыслей – изумление и… радость? Он в самом деле рад взять Терезу в жёны? И слава всем высшим силам, значит – поспешим.

– Я согласен! – тут же ответил он.

Правда, когда отец сообщил ему, что свадьбу оплатит, но более не даст ни монетки, немного помрачнел, но тут же снова улыбнулся. Подумал о том же, о чём старший Орвиль – что я поддержу? Ну-ну, поглядим.

Что ж, от моего предложения не отказались, и это замечательно.