Текст книги "Виктория - значит Победа. Каждому по делам его (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

– Или вот ещё – по завещанию? – я продолжала генерировать варианты. – Можем мы посмотреть завещание её высочества?

– Я не думаю, что поверенные Роганов легко вам его покажут, – качает головой граф.

– И что делать-то? Продавать тоже не следует, верно я понимаю?

– Хранить хорошенько. Никому не говорить, что это такое и что вы понимаете ценность этих камней. А я подумаю, кого расспросить, не привлекая внимания к вам.

Я выдохнула, только когда спрятала мешочек обратно в комод и наложила новое суровое заклятье. Вот не было печали, да? Откуда у папеньки Викторьенн украшения из королевской семьи?

Впрочем, ответ пришёл быстро и сам собой. От матери Викторьенн. От родственников той матери. От родственников родственников матери. Но явно откуда-то с той стороны.

Кто же была та женщина, что родила тебя, Викторьенн? И так хорошо замела следы, что мы тут до сих пор не можем отыскать их?

11. Неожиданные союзники

Пока граф отправился проводить занятия с молодёжью, а я размышляла о том, что есть же ещё один человек, который в силу возраста, положения древнего магического рода и чего-нибудь ещё может оказаться лично знаком с той самой принцессой. И зовут этого человека маркиз де Риньи. И он сам просил обращаться, если вдруг что вскипит.

У меня вполне так вскипело, и я была готова обратиться… но меня позвали. Магической связью, и это был Гвискар.

– Эмиль?

– Рад слышать, Викторьенн. Не могли бы вы встретить нас? Я веду к вам гостей.

– Да, конечно, – что там за гости ещё с утра?

Ну хорошо, не с самого раннего утра, но до приёмного времени ещё далеко!

Я бегу вниз, по-прежнему шокируя своих людей – чего это она носится, будто кто укусил, так и читается на их лицах. И в холле с изумлением наблюдаю, как разгорается овал портала – да, овал, и портала.

На одно мгновение мне думается, что это каким-то чудом вернулся принц, и сейчас я ему всё-всё расскажу, и он меня спасёт. Но в мой дом вместе с Гвискаром и его детьми шагает вовсе не принц.

Более того, я знаю этого человека, мы знакомы и даже пару раз танцевали. Это герцог Саваж, и о нём Гвискар совсем недавно говорил.

– Приветствую вас, господин герцог, – об этом герцоге я не знаю ничего плохого, и приветствую его от души, совершенно искренне.

– Рад вас видеть снова, госпожа де ла Шуэтт, – кланяется мне герцог. – Извольте видеть, моя дочь Жанетта.

И тут я вижу в толпе уже знакомых мне некромантов неизвестную девочку – возрастом как близнецы Гвискара, наверное, или чуть младше, медовую блондинку, с глазами удивительного жёлто-зелёного цвета. Как у кошки. И, гм, как у её отца.

– Жанна де Саваж, к вашим услугам, госпожа де ла Шуэтт, – девочка делает реверанс.

– Рада знакомству, госпожа де Саваж, – приветствую я девочку в ответ. – Желаете ли вы присоединиться к занятиям у господина графа Ренара, которые вот-вот начнутся?

– Для того она и пришла, – кивает отец девочки. – Молодёжь, проводите даму?

– Конечно, – улыбается Луи де Гвискар. – И представим господину графу.

Дети стайкой отправляются наверх, я же приглашаю мужчин.

– Буду рада разделить с вами арро, – и полагаю, на нашей кухне найдётся, что подать гостям.

На кухне всё нашлось, нам в кабинет подали и сыр, и свежий хлеб, и солёную рыбу, и даже пирожки – вчера не все съели, судя по всему. Но к вечеру я просила настряпать ещё. Я не собиралась сегодня принимать гостей, но со своими-то можно посидеть и поговорить!

Но пока мы размещаемся за моим рабочим столом, и я уже улыбнулась успокаивающе господину Фабиану, проводившему нас с несчастным взором. Он-то привык, что это время отдано ему и вопросам бизнеса. Нужно обязательно сказать ему – что всё в порядке, просто мы спасаем этот самый бизнес от очередной внешней угрозы.

Пока же нам подают закуски, а я украдкой разглядываю Саважа. Не слишком высок, но мощен и соразмерен. Могучий маг – это отлично ощущается. Ему слегка за сорок, кажется – то есть, мой настоящий возраст, плюс-минус. И дочь, которую он привёл на занятия к господину графу. Интересно, а где супруга, о которой Гвискар говорил, что господин герцог ей безусловно верен?

– Эмиль рассказал, что у вас, госпожа де ла Шуэтт, возникли сложности с Фрейсине, – начал Саваж с полоборота.

– А о сути этих сложностей он вам тоже рассказал? – интересуюсь.

Мы, конечно, не договаривались о том, что и кому говорим. Видимо, пора.

– Сказал, что вы поделитесь сами.

– Думаю, Викторьенн, нам стоит рассказать Саважу всё, как есть, – говорит Гвискар. – он давний друг и мой, и Монтадора, и может значительно больше, нежели Фрейсине. И король к нему хорошо относится – в отличие от всех нас, – усмехается.

– Король относится к тебе достаточно прилично и уже начинает скучать, – замечает Саваж. – Не хватает только какого-нибудь происшествия, чтобы он тебя вызвал уже из ссылки и снова загрузил работой. Но я смотрю, ты здесь не скучаешь нисколько.

– Нет, – от улыбки Гвискара искры летят. – Я здесь занят, весьма занят. Защищаю от преследования госпожу де ла Шуэтт и ищу концы в странной истории смерти её супруга.

– А что там с супругом? Он умер не сам? – интересуется Саваж.

– Нет, его убили, и сомнений в том нет никаких. Госпожу де ла Шуэтт тоже почти убили, но высшие силы были к ней благосклонны и вернули её всем нам. И теперь я весьма заинтересован в том, чтобы она и далее была благополучна, и дела её шли хорошо. Однако, чтобы спокойно искать те самые концы в истории с убийством, нужно, чтобы кто-то придержал Фрейсине.

– А чего он хочет? – Саваж смотрит прямо на меня своими странными глазами.

– Он хочет жениться на мне, – пожимаю плечами. – С какого-то перепуга. Причём это давняя история.

Я рассказываю всё то, что можно рассказать, не бросая тень на господина Антуана и его возлюбленную, то есть – о давнем шантаже, о том, как господин Антуан и маркиз де Риньи ему противодействовали, и о том, как Фрейсине появился в Массилии и принялся диктовать мне свои условия.

– И вот понимаете, господин герцог, он никак не уймётся. И никак не желает сказать, отчего именно я – что много лет назад, что сейчас. Почему он готов был добиваться моей руки шантажом и почему он сейчас угрожает мне и вообще ведёт себя, как дикарь.

– Представляешь, местные дамы, желая умаслить Фрейсине, отказали Викторьенн от своего дома. Они думают, что она его чем-то обидела, и знать не знают, что оказали ей большую услугу, – смеётся Гвискар. – И в итоге вышло так, что они не встречались уже несколько дней. Но я думаю, он уедет в столицу, и станет спокойнее.

– Значит, в столице я с ним и поговорю, – кивает Саваж.

– Хорошо бы заставить его рассказать, в чём дело, – говорю я. – Он ведь из непонятливых, будет настаивать, стоит только вам пропасть с его глаз. Ему уже и господин граф Ренар говорил-говорил, и господин виконт Гвискар говорил-говорил, а он всё ещё не понял, чего от него хотят и на чём настаивают.

– Я думаю, получится найти убедительные слова для этого… – Саваж не завершает фразы, и мне чудится там какое-то слово, не слишком лестное для Фрейсине. – И если я могу сделать для вас что-то ещё, уважаемая госпожа де ла Шуэтт, вам следует только сказать об этом, – и галантно мне улыбается.

– Да, можете, – улыбаюсь я в ответ.

Мысль окончательно оформляется в моей голове, когда я вижу и слушаю этого человека. Наверное, он повидал в жизни всякое. Наверное, там много интереснейших историй, и не все из них тайна, и чем-то он, думаю, сможет поделиться. Если захочет.

Пока же я вижу весьма заинтересованные взгляды, числом два, и оба направлены на меня.

– Скажите, господин герцог, долго ли вы собираетесь пробыть в Массилии? – спрашиваю.

– Думал – ещё несколько дней, – отвечает тот. – Вы желаете что-то устроить? – и смотрит внимательно.

– О да. Желаю. И прошу в том вашего содействия.

– Рассказывайте, – кивает он мне.

Я глубоко вдохнула и ринулась в омут.

– Скажите, я правильно понимаю, что вы любите быть в центре внимания?

И смотрю на него пристально. Он изумляется.

– Что вы имеете в виду?

– Именно то, что сказала. Мне кажется, в Массилии не слишком хорошо представляют себе больших вельмож, которые служат где-то при дворе, далеко-далеко. Только видят, если они наездами бывают в городе. Вот, например, посмотрели на его высочество, пока он собирал здесь свою экспедицию. Наблюдают графа Ренара. Немного видели герцога Фрейсине, не тем будь помянут. И вообще массово не слишком хорошо представляют себе, из чего складывается служба королю и королевству. Здесь у людей очень свои собственные реалии – корабли, морская торговля, путешествия, экспедиции. От столицы далеко. И если бы мы рассказали некоторым из этих людей о вас и вашей службе, было бы неплохо.

Он хмурится.

– Каким образом? Выйти на площадь и что-то рассказать? Как вы это себе представляете?

– Зачем на площадь? В гостиной этого особняка. Мы усадим вас в удобное кресло, рядом сяду я, и напротив – пара десятков зрителей. Я буду задавать вам вопросы, какие – мы обсудим с вами до начала. Вы будете отвечать. Гости будут вас слушать, и может быть, тоже о чём-то спросят. Прислуга будет подслушивать, и разнесёт сказанное по всему городу. И если, например, вы хотите что-нибудь сказать местным жителям, или донести до них какие-нибудь сведения – мы можем попробовать сделать это таким образом.

У меня прямо руки зачесались взять рабочий блокнот и ручку, или хотя бы телефон и что-то записывать по ходу. Но у меня нет блокнота, писать нужно пером по бумаге, а здешняя мгновенная связь не предполагает функции записи текста. Значит, будем пользоваться тем, что есть.

Пока я улетела мыслями куда-то вдаль, господин герцог Саваж смотрит на меня с большим удивлением.

– И кто подсказал вам эту дивную мысль, госпожа де ла Шуэтт?

– Знаете, она родилась как-то так, сама. Зима, в гостиных встречаются примерно одни и те же люди, делают примерно одно и то же и говорят примерно об одном и том же. А слушать рассказы любят все. Рассказы о чём-то таком, чего нет в обычной жизни. Я пыталась подговорить на такой разговор перед слушателями кое-кого из зимующих в городе путешественников, но пока не преуспела. Не все путешественники умеют и любят говорить. И не все могут складно рассказать о себе и своих достижениях.

– А вы решили, что я умею и люблю? И складно расскажу? – смеётся он.

И я понимаю, что он решился, и что он согласится на моё предложение.

– Так я вам помогу. Задам вопросы, а вы просто ответите на них.

– И о чём будут те вопросы? – смотрит с интересом.

– А мы с вами заранее сядем и обсудим. Лучше всего – накануне. Чтобы и вы успели покрутить это дело в голове, и у меня оно тоже уложилось.

Я уже примерно понимаю, о чём хочу с ним говорить. Он, хоть и герцог, совсем не похож на помянутого Фрейсине, но совершенно не задирает нос, и вообще держит себя вежливо и дружелюбно. И это отлично, просто отлично.

– Я и вообразить не могу, какие вопросы вы можете мне задать.

– Понимаете, ваша жизнь сильно отличается от того, что люди здесь видят каждый день. Вы ведь окончили Академию?

– Верно, окончил.

– И это заняло несколько лет вашей жизни, так?

– Семь.

– Уверяю вас, далеко не каждый высокопоставленный житель этого славного города потратил семь лет на образование. Кому-то в голову не пришло, кому-то способностей не хватило, кому-то связей.

– Знаете, в Академию берут без связей, был бы маг, и этого достаточно, – качает он головой.

– Вот, был бы маг. Понимаете, а они – не маги. Почти все. А те, кто маг, точнее, часть тех, кто маг, живет так, что до Академии им как до Другого Света пешком.

– В Другой Свет не добраться пешком, он весь окружён океаном.

– Вот это я и имею в виду – что невозможно. Если бы я не подобрала свою молодёжь, вместе с которой сейчас занимается у графа Ренара ваша дочь, то им бы не светило никакое образование, но только лишь – использование своих способностей в недобрых целях. Шарло уже дошёл до преступников, Камилла, как я понимаю, ходила по грани. А сейчас они учатся, после я определю их в Академию, а как выпустятся – будут приносить пользу королевству. Вот вы приносите пользу королевству? Я думаю, несомненно приносите. Кстати, расскажете, какую. И расскажете, какую часть вашей жизни занимает служба. Что остаётся для вас самого и для вашей семьи. И почему вы не лежите дома на боку, как многие наши соотечественники, но заняты этой самой службой. И что думает об этом ваша супруга, может быть, она как раз хочет, чтобы вы постоянно были при ней?

– Зачем бы? Она отлично справляется.

– С чем именно она справляется? С домом и с воспитанием дочери?

– И с этим тоже, и ещё у нас трое сыновей, четвёртый на подходе, должен весной родиться.

– Вот! Четверо детей, пятый на подходе, и вы находите возможности и успевать домой, как я понимаю, и выполнять поручения его величества.

Он молча кивнул. А Гвискар не сводил с меня глаз, и выражение его лица было при том неописуемо. Ничего, я его ещё потом расспрошу, что он думает об этом всём.

– Я-то нахожу, но вам это зачем? – всё ещё хмурится.

– Для того, чтобы показать и рассказать – можно ещё и так. Ну и для того, чтобы обо мне снова говорили в городе, мол – она опять что-то придумала, чего не сделает никто, – честно добавила я.

– Вот это я даже лучше понимаю, чем все прочие ваши доводы. Хорошо, будет вам беседа. Завтра?

– Послезавтра. Завтра бал у Сегюров.

– Договорились.

И я понимаю, что снова победила. Теперь нужно все хорошо сделать и воспользоваться плодами победы. И будет мне счастье. Наверное.

– Виктория, что это вы творите? – поинтересовался у меня Эмиль, когда Саваж, прослышав о конце занятия, отправился выразить своё почтение графу Ренару. И заодно осмотреть моих беспризорников, так я поняла.

А я задумалась – что именно я творю? С точки зрения прежней меня – ничего особенного, выполняю свою работу. Правда, у здешней меня работа совсем другая, и совсем другие сложности. Поможет ли моей работе затеянное мной дело? Или помешает?

– Вы считаете, Эмиль, что я делаю ошибку? – интересуюсь, мне в самом деле любопытно.

– Я просто не могу понять. Зачем вам Саваж и зачем вы хотите беседовать с ним на публику, будто это комедия в Королевском театре!

– Зачем люди ходят в театр, как вы думаете? – смотрю на него испытующе.

– Там бывает интересно. Актёры стараются рассказать историю. Иногда эта история перекликается с жизнью – или с вашими личными обстоятельствами, или же с какими-то событиями, которые сейчас происходят, и это любопытно.

– Вот, вы говорите – интересно, любопытно. Уверяю вас, подглядывать за другими людьми тоже любопытно. А я могу дать такую возможность некоторым из здешних жителей. А они уже пускай доносят до всех тех, кому не повезло.

– Вы хотите отомстить госпоже де Конти и прочим, кто не желает вас видеть, чтобы не ссориться с Фрейсине?

– И это тоже, да. Пускай лобызают пятки господину герцогу, счастья им и здоровья. А я тем временем отлично развлекусь сама и развлеку всех, кого пожелаю. К слову, не подскажете – как долго можно поддерживать с человеком магическую связь?

– Сколько надо, – пожимает он плечами.

– Что, и час можно?

– Можно.

– Нужно иметь в виду такую возможность. Что в особом случае кто-нибудь может подсмотреть, что мы тут делаем, таким вот образом.

Он поднял обе руки и рассмеялся.

– Ладно, ладно, сдаюсь. Вы обошли всех известных мне дам по выдумыванию развлечений, даже маркиза дю Трамбле должна почувствовать себя посрамлённой, когда вести о ваших здешних делах дойдут до неё.

– Просто… – я бросила на дверь заклятье и продолжила, – дома, в своём настоящем доме, я занималась чем-то подобным.

– Беседовали с людьми, а другие люди на вас смотрели?

– Именно. И мы использовали кое-какие технологии, которые позволяли смотреть за нашим разговором большому количеству людей. Аналог вашей магической связи. И если что, дома мне платили деньги именно за это, а вовсе не за управление каким-то там имуществом, у меня не было ни земли, ни производства, ни добычи, ни сельского хозяйства. Только информация.

– Это что-то совсем новое для меня.

– Ну почему, вам ведь случается читать газету, которую печатают в столице?

– Конечно. Но это же совсем другое, нет?

– Не вполне. Это тоже распространение информации, только официальной и по официальному каналу. А частные газеты бывают?

– В столице иногда бывают, там печатают какие-нибудь сплетни.

– И что же, охотно ли люди покупают газеты со сплетнями?

– Знаете, да, охотно. Всё равно что в чужую спальню подглядеть.

– Вот, а я даю возможность подглядеть не через сплетни в газете, а через разговор с источником сплетен.

К слову, я уже готова дать задание Шарло и команде – побегать сегодня после обеда по городу и порасспрашивать о герцоге Саваже. Что думают, что говорят, какие события связывают с его именем. А завтра перед интервью мы с ним пройдёмся по этим сплетням и я спрошу – о чем можно упоминать, о чём не стоит. К слову, какие-то сплетни мы можем разобрать и развенчать. А какие-то – создать прямо тут, и пускай гости несут их дальше. Что-нибудь… нелестное для Фрейсине, которому я для чего-то нужна, никто не может понять, для чего именно.

Кстати, будет ли он на балу у Сегюров? Ни разу не видела его на балу, и танцующим не видела. Ещё один господин Гаспар?

– Ладно, Виктория, сознаюсь – мне тоже любопытно, что у вас выйдет. Но скажите, почему именно Саваж? – Эмиль смотрит испытующе.

– Почему Саваж? Да просто потому, что он – безусловная фигура, о нём знают все, и болтают о нём тоже все. Или… или вы подумали, что он мне понравился? – тоже смотрю на него, глаз не свожу. – Он, безусловно, видный мужчина. Но именно как мужчина он мне и не интересен. Правда-правда. Вы видите, откровенна ли я сейчас. Нет, меня не увлекли его нечеловеческие глаза, кстати, вы знаете, отчего они такие? Оборотень, что ли? – брякаю первое, что пришло в голову.

– Отчего же оборотень? Нет, он человек. Но это фамильная черта – у каждого старшего в своём поколении Саважа такие глаза.

Надо же! Я хихикнула случайно пришедшей в голову мысли.

– Никак не выдашь чужого ребёнка за Саважа, если у него окажутся обычные глаза, да? Кстати, а были такие случаи? Могли быть?

– Я не слышал о таком, – качает головой, – хоть мы и в отдалённом, но родстве. Саважи сражают наповал, от них не убегают и от других не рожают.

– Я заметила, наш гость весьма харизматичен. Какова его официальная должность?

– Он командующий Северо-Восточной армией. Раньше эту должность занимал Монтадор, но сейчас он далеко, поэтому на его месте Саваж.

– Отлично, я осмыслю это. Мне вообще нужно осмыслить многое до послезавтра. И ещё бал, который совсем не хочется пропускать.

– Зачем же пропускать? Тем более, в таком доме, где вас по-прежнему рады видеть, несмотря ни на какого Фрейсине?

– Вот я и думаю, что надеть и что говорить. Ладно, скажу что-нибудь.

– Вы снова наденете то прекрасное колье? – приподнял бровь.

– Нет, нет-нет-нет. Вы его узнали? Как наш граф и, возможно, Сегюр?

– Нет, я его не узнал, только отметил изумительную работу мастера.

– Хорошо. Граф просветил меня, и я пока не рискую надевать столь приметное украшение.

Дальше я просто выложила ему всё, что узнала от графа – мы же вроде договорились доверять друг другу? И очень его изумила рассказом.

– Вот как, значит. Не понимаю, предположений пока не имею, но нахожусь под впечатлением. И согласен с тем, что не нужно вам его носить, пока не разберёмся.

На том и порешили. А потом уже и обед оказался готов, и пока я помогала всем нашим сегодняшним гостям разместиться за круглым столом, Эмиль успел получить известие, о коем мне и сообщил – правда, шёпотом.

– Фрейсине покинул город.

– Туда и дорога, – закивала я.

На балу можно танцевать спокойно, ура. А те, кто решил отказать мне от дома, ещё о том пожалеют. И возможно, не раз.

12. И снова в бальной зале

На бал я вновь надела «голографическое» платье, и сегодня подобного же толка голографию получила Тереза. Она очень просила, говорила, что никому не расскажет, как именно я это делаю, и вздыхала, что в бальной зале не должно найтись двух других столь же прекрасных платьев.

Впрочем, она оказалась не особо изобретательной – на крышке лифа её платья, прикрывающей шнуровку, переливалось сердце, пронзённое стрелой. Сказала – ей так надо. Ну и пускай, мне что, жалко, что ли? Нет. Могу и делаю. Себе же сделала с одной стороны волны морские, с другой – метель. В волнах играли солнечные блики, метель кружила снежинки. И надела я к этому не колье принцессы, а собственные жемчужные бусы. И мы отправились к Сегюрам.

К слову, я озадачила Амедео бальными нарядами для Камиллы и Шарло. И отправила названных к нему снимать мерки. Пошли, да не просто пошли – побежали. Вот и славно, нужно ещё, наверное, какой-нибудь танцкласс в доме устроить. Им полезно, мне весело. Терезе тоже. Будет танцевать, а не бездельничать.

Кстати, я же решила попробовать привлечь Терезу к какому-нибудь делу. И для начала попросила её написать приглашения на завтрашнее интервью, текст я составила, список адресатов – тоже, ей нужно было только написать сами письма. А потом я случайно увидела первое из них… Что же, образчик письма Терезы содержал в себе три кляксы и восемь ошибок, и я убедилась, что не нужно привлекать её к каким бы то ни было работам, хоть по нашему бизнесу, хоть касаемо развлечений. Отчего-то давалось ей это едва ли не сложнее, чем мне, хоть для меня и сам язык в целом не родной, и особенно его грамматика. Когда я обратила на этот момент Терезино внимание, она отмахнулась.

– Викторьенн, ты просто забыла, что я никогда не могла взять в голову все эти бесконечные правила. Сестра Мария даже била меня линейкой за ошибки, не помогло!

Бить кого бы то ни было за ошибки линейкой я не считаю правильным. Возможно, именно поэтому Тереза так и не научилась писать грамотно. Впрочем, у меня и дома встречались люди, которые писали, как слышали, что с ними ни делай. И ничего, жили, даже то и дело написывали в соцсетях и мессенджерах всем подряд. А Тереза пишет только любовные записочки время от времени, но её кавалеры, кажется, на её грамотность не смотрят совсем, им другого нужно, а этого другого у неё в избытке.

А я вздохнула и написала все приглашения сама. И велела молодёжи учиться хорошенько. В жизни пригодится.

В бальную залу Сегюров мы входили важно и торжественно – как же, несмотря ни на что, мы здесь, и никакие местные сплетники этого не изменят! И первым, кто приветствовал нас, был как раз хозяин дома – и с ним герцог Саваж.

– Госпожа де ла Шуэтт, рад видеть вас, – сверкнул он своими странными глазами.

– Я тоже, господин герцог, – глубокий реверанс, не смотреть на него слишком откровенно, не так поймут. – Наш уговор в силе?

– Безусловно, – кивает он. – Думаю, пара танцев сегодня даст нам с вами возможность обсудить, что там вам хочется.

А мне хочется, о да, мне очень хочется. Мальчишки принесли вчера воз сплетен, и сегодня, наверное, найдут ещё. Самые-самые я даже выписала, но это мы обсудим завтра перед интервью. С кем другим бы стала говорить обо всём этом без подготовки, именно для того, чтобы вопросы стали ещё более острыми и привлекательными дал целевой аудитории. Но Саваж – не тот случай, мне очень нужна его помощь, и поэтому я буду представлять его в самом наивыгодном свете, как только это вообще возможно. Тем более, что говорить и так будет о чём.

Эмиль тоже появился, и снова одетый в полной гармонии со мной.

– Эмиль, признайтесь уже – кто поставляет вам сведения о том, какое платье я надену? – смеюсь.

– Если я скажу вам, что никто, вы поверите? Да, в самом начале был такой момент, мне помогли Луиз и ваша Камилла. Но больше я так не делал. Просто… бывают ведь совпадения? – и смотрит лукаво. – И эти совпадения говорят в первую очередь о том, что мы с вами иногда думаем одинаково.

– Было бы неплохо думать одинаково, – смотрю на него безо всякой задней мысли. – Пригодится.

– Вот и я так думаю, – кивает он. – И кстати, я запустил поиск сведений о сыне Фрейсине. Есть люди, готовые сделать это для меня. А я сделаю это для вас и вашего спокойствия. Когда герцог вернётся, мы встретим его во всеоружии.

Мы с виконтом прошлись под ручку по зале, я поймала несколько откровенно недобрых взглядов – в основном от тех, кто дружит с госпожой де Конти или её приятельницами. Впрочем, я делала вид, что всё в порядке – и даже здоровалась с ними всеми. Просто они не получили от меня сегодня приглашения на завтрашний вечер, вот и всё. А когда слухи донесут им, куда они не попали – вот пускай тогда и кусают локти.

Более того, я и с госпожой Конти поздоровалась, когда мы проходили мимо неё. От меня не убудет, а она пускай стоит и думает, что означает мой радостный и торжествующий вид. И ещё нужно обязательно потанцевать с кем-нибудь из сыновей и мужей дам её компании – пускай смотрят и злятся.

А пока распорядитель объявляет первый контрданс, и мы танцуем его с виконтом – как шли по зале, так и встали в колонну вторыми после самой первой пары. И я даже не слишком изумляюсь, когда во время нашего с ним стояния в десерте – здесь тоже подобным образом называется ожидание в голове и хвосте колонны, пока к вам придёт следующая пара и у вашей пары сменится номер – он кланяется и уступает своё место Саважу.

Мне знакомо такое развлечение – неожиданная смена партнёра. Место может быть занято в тот момент, когда танцор покинул его и выполняет какую-то фигуру, или же по согласованию – вот так, как сейчас.

Саваж кланяется мне и щелкает пальцами знакомым мне образом, звуки залы отдаляются.

– Госпожа де ла Шуэтт, я готов выслушать, о чём вы желаете меня завтра спрашивать.

– Извольте, – кланяюсь ему тоже. – Начать хочу с вас, как вы есть. Из чего состоит герцог Саваж? Из титула и владений? Из служебных обязанностей? Из семьи? Что представляют себе люди, когда слышат ваше имя, и что вкладываете в это имя вы сами?

Кажется, я озадачила его. Задумался. И тут как раз завершился наш стоячий проход танца, к нам пришла вторая пара – де Люс и Изабель де Монгран. Мы приветствовали друг друга и вступили в танец.

Но именно этот контрданс требовал от первой пары непрерывного движения – параллельно друг другу, совместно, с нашей второй парой. Говорить оказалось совершенно некогда. И даже когда мы оказались второй парой, говорить не выходило – потому что первые пары то и дело проходили сквозь нашу. Пока мы стояли в десерте в хвосте колонны, ожидая новую первую пару, я попыталась ещё раз проговорить план интервью, но не вышло.

– Господин герцог, я буду рада завтра видеть вас за час до назначенного времени, – сказала я ему в финале. – У меня будет план, вы посмотрите его и внесёте поправки – какие вам будет угодно, – и ещё раз кланяюсь.

Дома мне не доводилось брать интервью у титулованных особ, строго следящих за выполнением правил этикета. Ну, будет опыт.

Дальше Саважа отвлёк господин де Монгран, и они втроём с хозяином дома о чём-то говорили у стены. А я танцевала – как обычно, с де Люсом, с де Ренелем, потом с Эмилем, потом меня пригласил капитан Пьерси.

– Госпожа де ла Шуэтт, вы ведь знаете, что Кошен и остальные прибывают послезавтра?

– Да, благодарю вас, они предупредили.

– Кошен даст мне отчёт во всём, что случилось.

– Отлично, я даже могу прийти и послушать.

– Вот-вот, а я буду должен после изложить всё это его высочеству. Он весьма интересовался, для чего вы уехали, когда вернётесь и всё ли у вас благополучно.

– Вы ведь сказали, что всё в порядке? – ну, почти.

– Да, сказал.

– Как вы думаете, мне будет уместно связаться с его высочеством самой, если вдруг случится какой-то серьёзный беспорядок?

– Вы опасаетесь чего-то? – нахмурился капитан. – Извольте сказать, и мы будем охранять вас!

– Это в том случае, если мне будут откровенно угрожать. Пока мне всего лишь отказали от дома некоторые дамы. Это не опасно, – смеюсь.

– Я слышал, и если вы сочтёте нужным, могу поговорить с этими людьми, как представитель его высочества, – сообщил бравый капитан.

– Капитан, – улыбаюсь я, – вы этим совершенно не поможете делу. Я уже кое-что предпринимаю сама, и думаю, вопрос рано или поздно разрешится. Конечно, поводом ко всей этой истории стала некая навязчивая идея одного высокопоставленного лица, и если мне потребуется физическая защита, я вас позову. Вы перемещаетесь тенями?

– Тенями? Некромантскими, что ль?

– Да, Так сложилось, что на моей стороне много некромантов, они помогут и проведут вас, куда будет нужно.

– На вашей стороне и его милость герцог Саваж, – говорит он почти что с восхищением.

– Да, он обещал помочь. Скажите, капитан, а что вы знаете о герцоге Саваже?

– Он могучий маг и отважный воин, и отменный командующий, почти такой же хороший, как его высочество! – без малейшей запинки выдал Пьерси.

– А вот тут пробегал мимо ещё один герцог, Фрейсине. А об этом что скажете?

Пьерси пожал плечами.

– А что о нём сказать? Он же не вояка, и не командующий, и вообще, наверное, не служил. Землями своими управляет, да может ещё у него при дворе какая должность, как-то же такие живут, значит, его величеству они тоже нужны.

Вот так, Вика. Нужны его величеству.

– Благодарю вас, – улыбаюсь Пьерси. – Будете завтра вечером у меня?

– Да, я получил ваше приглашение, – смотрит преданно. – Непременно!

– Буду ждать, – и мы раскланиваемся.

Госпожа Конти держалась весь вечер и не подходила ко мне. Но кажется, любопытство пересилило. Или хотелось потыкать меня и посмотреть, самой и поближе, как там я на самом деле?

Подойти на виду у всех по собственной инициативе – о, это было слишком для неё. Она начинала движение в мою сторону дважды, останавливалась возле других гостей переброситься парой слов, поприветствовать или сделать комплимент – но в итоге меня приглашали на танец, я уходила и не возвращалась – потому что тоже здоровалась, приветствовала, перебрасывалась парой слов. И для того, чтобы застать меня, нужно было недвусмысленно показать свой интерес – прямо подойти.

И что же, госпожа де Конти это сделала. Подошла и поздоровалась.

– И вам доброго вечера, госпожа де Конти, – пропела я с самой сладкой улыбкой, на какую была способна.

– Как вы поживаете, госпожа де ла Шуэтт?

– Благодарю вас, отлично. Надеюсь, что и с вами всё благополучно.

– О да, конечно, – закивала она.

Чувствовалось, что ей неловко, но очень, очень любопытно. Возможно, она уже слышала от кого-нибудь, кто получил мои приглашения, что завтра у меня снова нечто затевается. Но спросить прямо – это оказалось выше её сил. Она нервно оглядывала меня – платье, переливающиеся рисунки, украшения. Я ещё подумала – опознает кольцо Эмиля или же нет? Впрочем, местные сплетницы не обязаны знать украшения всех здешних мужчин.