Текст книги "Виктория - значит Победа. Каждому по делам его (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

43. Короткое и эмоциональное совещание

Фрейсине сегодня выглядел необычайно пышно, и при том строго. Тоже в чёрном с золотом, как и король, интересно, король не сочтёт это наглостью? Или король не считает подобное наглостью? Но у господина герцога золотым было даже кружево, вот ведь, я как коммерсант заценила. Не знаю, стала бы надевать на себя или же нет, всё же жёсткое оно, ещё шею поцарапает. А у господина герцога, наверное, прочная шея.

– Фрейсине, я поручал вам разобраться, что происходит в ваших владениях. Извольте доложить, – говорит ему король, и вид того короля мрачен весьма и весьма.

– Безусловно, ваше величество. Я отдал все нужные приказания и уже собирался отбыть сам, но появился Саваж, и принудил меня сопровождать его, под тем предлогом, будто в моих владениях неладно, и нужно срочно что-то предпринимать. Он и впрямь привёл меня каким-то образом в мои владения, но я не понимаю – ни как он узнал, ни что там творилось.

Король вопросительно взглянул на Саважа, тот позволил себе лёгкую улыбку.

– Меня вызвал молодой человек, состоящий на службе у госпожи де ла Шуэтт, я его уже встречал, и не усомнился в его сведениях. Он и рассказал, что имел место заговор в доме госпожи де ла Шуэтт, в результате которого они оказались в том странном месте. Я сверился по карте – где это, и оказалось – в самом сердце земель Фрейсине, в полудне пути от его замка. Уж конечно, я прихватил его с собой, мало ли, что нас там ожидало, и разбираться с этим было нужно вместе с ним, и никак иначе.

– Отвечайте, Фрейсине, – кивнул король. – Что вы знаете о том человеке, откуда он взялся и как оказался в том доме.

– И как его на самом деле зовут, – усмехнулся Саваж. – Тем именем, что назвали вы, или как он назвался госпоже де ла Шуэтт.

– Я не знаю, каким именем его крестили и как звали его отца, – угрюмо отрезал Фрейсине.

– Тогда извольте рассказать то, что знаете, – король не сводил с него внимательного взгляда.

– Я не имею никакого отношения к этому человеку, ваше величество, поверьте, – вскинулся Фрейсине. – Да, всё верно, он был наставником моего сына, но он предоставил рекомендации от уважаемых людей, иначе я б его и на порог не пустил!

– Дайте список рекомендовавших, Саваж и Гвискар проверят, – тут же отреагировал король.

– Но я мог не сохранить все эти документы! Это было очень давно! Уже семь лет прошло с тех пор, как он завершил занятия с моим сыном, и попросил разрешения уединённо жить и заниматься исследованиями природы мира, так он это называл. У меня не было повода отказать ему, совершенно! Я и дозволил жить в том доме, он расположен достаточно уединённо! Кто ж знал, что он составит там целый заговор против магов!

– В этом свете любопытно, чему он учил вашего сына, – король по-прежнему не сводил глаз с Фрейсине.

Мне бы было неуютно, я думаю. Наверное, ему тоже.

– Всему, что положено знать молодому дворянину, мой сын отлично подготовлен для того, чтобы заменить меня рано или поздно, он знает всё то, что ему положено, – отрезал Фрейсине.

– И отчего же мы ни разу не видели этого сына? – интересуется Саваж.

– Оттого, что у него хватает дел в наших владениях, – Фрейсине угрюм, но отбивается отменно.

– Может быть, с тем сыном что-то не так? – интересуется маркиз де Риньи. – И потому вы посватались к госпоже де ла Шуэтт, что вам срочно понадобился другой сын? Или даже другие дети?

Я отчётливо вижу, что господин герцог желает ответить что-то вроде «не ваше дело», но опасается – потому что маркиз и годами старше всех в кабинете, и по силе магической тоже, наверное, первый, к тому же – некромант.

– С моим сыном всё благополучно, – повторяет он снова.

– Тогда отчего вы посватались к этой даме? – интересуется король.

– Отчего нет? Я увидел её в доме Сегюров, мне сообщили, что она вдова. Молодая здоровая вдова – это то, что мне было нужно, поэтому я и сообщил ей о своих намерениях.

Вот ведь, оба говорят обо мне, будто меня здесь и нет. Как о мебели. Или ещё о каком имуществе. Шовинисты несчастные.

– Недоговаривает? – принц смотрит на брата.

Даже я ощущаю, что Фрейсине недоговаривает, что он отчаянно боится, как бы его не спросили о чём-то. Но пока я думаю, король внезапно оборачивается ко мне и спрашивает:

– Госпожа де ла Шуэтт, Фрейсине сватался к вам?

– Да, ваше величество, – откликаюсь мгновенно.

– И что же вы?

– Отказала, – говорю с поклоном.

– Извольте сказать, почему вы так поступили? Вы не хотите быть герцогиней? Это по меньшей мере странно, чтобы не сказать сильнее.

– Хорошо, ваше величество, я объясню. Во-первых, я в тот момент вовсе не собиралась заново выходить замуж.

– Отчего же? – продолжал расспросы король.

Надо говорить как есть, верно я понимаю?

– Мне стоило больших трудов отстоять наследство покойного супруга, и я только-только вошла в курс дела. Моё имущество хорошо управляется и приносит мне доход. И я совершенно не была готова отдавать его свалившемуся откуда-то возможному супругу и его управляющим, а он прямо сказал – отдаст мои дела своим управляющим. У меня уже имеется отличный управляющий, который совершенно в курсе всего, и мы с ним вместе, думаю, приносим некоторую пользу. Его высочество может засвидетельствовать.

– И охотно это сделаю, – откликнулся принц. – Госпожа де ла Шуэтт немало помогла нам со снаряжением экспедиции, и позже не оставляла своей заботой капитана Пьерси и других моих людей, зимовавших в Массилии.

– Хорошо, а что ещё? – король смотрит прямо на меня, под его взглядом неуютно, как я и предполагала.

– А еще вопрос в том, что господин герцог не объяснил, отчего именно я. Отказался объяснять. Понимаете, что отец мой, что покойный муж были обычными людьми, небогатыми дворянами. На мой взгляд, господин герцог мне несколько не по чину, и все, кого я знаю, соглашались с такой постановкой вопроса. Общественность Массилии, не будучи в курсе о причинах наших разногласий, полагала хором, что я продала господину герцогу негодный товар.

Король усмехнулся.

– А вы ничего ему не продавали и вообще почти его и не видели.

– Именно. Но господин герцог предъявил мне некую бумагу, которая гласила, что он желал взять меня в жёны давным-давно, когда я была ещё совсем мала, и пытался договориться о том с моим отцом.

– И что же? – заинтересовался король. – Договорился?

– Так вот нет же. И если сначала я не могла возразить ничего, то после, побывав в родительском доме и почитав разные бумаги в архиве моего отца, я выяснила, что господин герцог показывал мне подделку, мой отец никогда её не писал.

Господин герцог при этих словах так и полыхнул ненавистью в мою сторону. Я непроизвольно закрылась, где-то сбоку хмыкнул маркиз де Риньи.

– Не сметь колдовать в моём кабинете, особенно – используя смертную силу, – рыкнул король. – Фрейсине, объяснитесь.

– Она обманывает ваше величество, – сказал Фрейсине как выплюнул.

Правда, король в этот момент посмотрел на остальных участников совещания – и поймал усмешки или ещё какие весёлые взгляды.

– Фрейсине, я думаю, вы понимаете, что здесь все – маги? – поинтересовался он. – И я вижу, что госпожа де ла Шуэтт правдива, а вот вы что-то определённо скрываете. И спрашиваю вас: что вы скрываете, извольте отвечать.

– Если ваше величество не доверяет мне, расспросите её, – кивает Фрейсине на меня. – Пусть она расскажет вашему величеству, что имеет в виду. Потому что она ничего не может знать о делах своего отца! Когда её отец служил отцу вашего величества, её ещё и на свете-то не было!

– Госпожа де ла Шуэтт? – король грозно повёл бровью в мою сторону.

Я поднялась.

– Если ваше величество дозволит, я схожу и принесу сюда те документы, о которых говорила. А господин герцог пускай покажет вашему величеству то обязательство, которое якобы подписал мой отец, Антуан де Сен-Мишель. И тогда ваше величество рассудит нас.

– Хорошо, будь по-вашему, – кивнул король. – Ступайте, госпожа де ла Шуэтт.

– Портал? – лениво поинтересовался Саваж.

– Провожу, – Эмиль уже стоял возле меня.

Двери распахнулись для нас, и Эмиль взял меня за руку.

– Это портал здесь не открыть, а шагнуть в тени можно.

– Вот и славно. Шкатулка должна быть в той спальне, где я вчера спала. Где мы спали, – усмехнулась я тихонько.

Он кивнул, и мы шагнули в тот самый его дом. В комнате не было никого, сундук с одеждой унесли в дом Саважей, а нужная мне шкатулка стояла под заклятием на комоде у стены. Я подхватила её, но Эмиль остановил меня.

– Тебе точно нужно всё, что там лежит?

Я открыла ящик и заглянула. Завещание господина Антуана, письма Фрейсине, мешочек с золотыми монетами, мешочек с украшениями всё ещё неведомой матери Викторьенн. Более ничего, все деловые бумаги у господина Фабиана.

– Да, здесь немного, на самом деле.

– Хорошо, – он взял в одну руку ящик, а второй – мою здоровую ладонь.

И мы снова шагнули… во дворец. И вышли как раз напротив уже знакомых двустворчатых дверей королевского кабинета, они распахнулись, стоило нам подойти.

В кабинете по-прежнему ощущалось напряжение. Фрейсине сидел, уставившись в окно, на голый по зимнему времени парк. Остальные, кажется, тихо переговаривались, но увидев нас, замолчали.

– Ваше величество, – я с поклоном подала королю три письма Фрейсине из ящика. – Вот эти письма, вы можете взглянуть. И если господин герцог принёс свою бумагу, вы можете сличить почерк, вот тут завещание моего отца.

Король даже не глянул в сторону Фрейсине. Он внимательно прочёл все три письма, и глянул на завещание, а потом показал письма остальным.

Что же, их прочитали с интересом. Все – и принц, и Саваж, и де ла Мотт, и оба де Риньи.

– Судя по всему, Фрейсине совершил недостойный поступок, – раздумчиво произнёс принц.

– Почему мне кажется, что приличный человек не станет заниматься шантажом? – спросил Саваж, просто так, не у кого-то. – Может, и припугнёт чем-то, не без этого, но шантаж? И вот прямо письма писать, оставляя доказательства своего неблаговидного поступка? Фрейсине, вы серьёзно ошиблись, когда писали и отправляли вот это.

– А где документ, который должен быть у Фрейсине? – грозно спросил маркиз де Риньи. – Он предоставил бумагу? Мы бы сравнили и решили вопрос о подлоге.

– Он не сохранился, – быстро ответил Фрейсине, слишком быстро, как по мне.

– Если господин герцог не имеет более ко мне претензий, то и я готова отозвать свои, – пожимаю плечами.

Потому что иначе получу уже не просто человека с непонятными намерениями, но серьёзного врага, зачем он мне? Ещё не со всеми другими врагами разобрались.

– Теперь уже я имею намерение разобраться в этой истории, – возразил король. – И вам, Фрейсине, придётся рассказать, чем вы угрожали Сен-Мишелю, и для чего вам это понадобилось.

Если бы Фрейсине мог убивать взглядом, лежать бы мне бездыханной. Я встретила его взгляд молча и спокойно. Украдкой тронула серебряное яблоко на браслете. Всё в порядке. Он не сможет причинить мне вред здесь.

– Ваше величество, – Фрейсине порывисто поднялся, – я клянусь вам, что та давняя история никак не связана с нынешними событиями и антимагическими заговорщиками! Умоляю вас поверить!

– Вы чрезмерно намудрили, – покачал головой король. – И теперь вам придётся рассказать.

– Но я не могу, – Фрейсине растерян, обескуражен, разбит. – Я в самом деле не могу. Это… это невозможно, ваше величество.

Саваж переглядывается с маркизом де Риньи и с принцем. Что, кто-то сказал королю слово «невозможно»? И это не о законе природы и не о погоде и не о чём-то, столь же неумолимом, впрочем, может быть, маги справляются и с этим.

– Я приказываю вам, Фрейсине, объясниться, и сделать это нужно здесь и сейчас, – король непреклонен.

– Ваше величество, я умоляю о доверии, – кажется, он готов упасть на колени и умолять.

Однако, король неумолим, и я ощущаю краем то мощное воздействие, которое обрушилось на герцога. Тот раскрыл рот, словно хотел что-то ещё добавить, но не смог, и с грохотом повалился на ковёр. Обмяк, глаза его закрылись. Король смотрит и хмурится.

Де ла Мотт мгновенно поднимается и подходит к упавшему, опускается на ковёр и осматривает его, мы – все остальные – ошарашены случившимся. Он ведь жив, да? Что такое он столь упорно скрывает?

– Что с ним сталось? – интересуется король.

– Мощный ментальный запрет. Он отразил ваше воздействие, но разлетелся в клочья, – де ла Мотт берёт Фрейсине то за одну руку, то за другую, считает пульс, делает что-то ещё.

– Но он очнётся? – интересуется король.

– Безусловно. Сейчас господин герцог без сознания, но я полагаю, что придёт в себя спустя некоторое время.

– Значит, уложите его в свободных покоях дворца и приставьте стражу, – распоряжается король. – И мы продолжим этот разговор, когда Фрейсине сможет нам ответить.

– Может быть, и учёные к тому моменту разберутся с артефактами, найденными в его владениях, – добавил маркиз де Риньи.

Фрейсине унесли, де ла Мотт отправился за ним.

– Я вас более не задерживаю, – сказал король всем нам.

44. Тайны предыдущего царствования

Вечером того же дня мы сидели, предварительно отужинав, в гостиной Саважей вокруг камина, пили подогретое с пряностями вино и обсуждали события дня. После эпического финала беседы с Фрейсине король отпустил нас всех – и даже принца, которому, впрочем, сказал, что ждёт поутру на завтрак и за тем завтраком и случится доклад. Все прочие отправились по своим делам – кроме де ла Мотта, он так и остался приглядывать за Фрейсине.

Из де Риньи остался господин маркиз, Анатоль отправился домой. Эмиль просто вместе со мной пошёл к Саважам, а принца зазвал в гости господин герцог. Последним к нам присоединился граф Ренар, который сказал, что пользы от него сегодня уже никакой нет, а вот посидеть у огня и запить события дня хорошим вином он будет только рад.

Я принялась расспрашивать – где он остановился и как, но он, усмехнувшись, рассказал – что в собственном доме, в котором сейчас проживает его старший сын с семьёй. И что он успел повидаться со всеми детьми, их трое, два сына и дочь, и с внуками, и весьма удивлён тому, что король пока ни разу не припомнил ему прошлые высказывания, а просто вызвал и попросил разобраться в наследстве господина Руссо.

Впрочем, о том наследстве граф не сказал ни слова. Мол, будет новый день, завершат они с Реньяном работу, доложатся королю, а там будет видно. Пока же, Викторьенн, расскажите, как ваши дела.

Мои дела были… как-то. Перед ужином появилась графиня де ла Мотт, сняла мою повязку, осмотрела ладонь и велела пока ходить так. А если вдруг порез разойдётся – звать её немедленно. Но пока он, к счастью, не расходился, и можно было положить руку на колени, и пускай зарастает уже.

– Скажите, Викторьенн, – начал Саваж, – а вы знаете, о чём Фрейсине так и не рассказал королю?

Я только вздохнула.

– Увы, господин герцог, мне это неведомо. Он и мне не рассказал, что там за история, и что случилось двадцать с лишним лет назад между ним и моим отцом, что там они не поделили.

Вообще было бы неплохо раскопать всё это дело, пока Фрейсине не пришёл в себя. Чтобы быть во всеоружии. Вдруг кто-то из здешних знает?

– А кому служил ваш отец, Виктория? – поинтересовался принц. – Фрейсине говорил, что вас ещё не было на свете, но вдруг мы придумаем спросить у кого-то, кто в тот момент уже на свете был? И не только на свете, а и при дворе?

– О да, ваше высочество, это было бы неплохо. Мой отец служил по финансовому ведомству, и вроде бы, в каких-то делах отчитывался прямо королю. Я встречала упоминания о подобных отчётах в его переписке, правда, эти письма не сохранились, я ещё не слишком опытна в использовании артефактных шкатулок.

– Господин маркиз? Господин граф? Вы должны были застать господина де Сен-Мишеля.

– Где застать, Анри? – улыбнулся маркиз. – Антуан был моим соседом по имению, там я его и наблюдал, и его, и госпожу Аделин, и потом Викторьенн. Придворным я не был никогда, и не подскажу.

– И я вовсе не придворный, – покачал головой граф. – Пока была возможность – не покидал пределов Академии, и о дворцовых тайнах не знаю ничего.

– И кто же может открыть нам тайны предыдущего царствования? – спросил Эмиль.

– Кажется, я знаю, – рассмеялась госпожа Жанна. – Мы позовём и расспросим дядюшку Гиацинта!

Саваж страдальчески скривился, остальные переглянулись и разулыбались.

– Кто такой этот дядюшка Гианцинт? – спросила я шёпотом у Эмиля.

Однако, меня услышал Саваж.

– Это, Викторьенн, и вправду дядюшка моей драгоценной супруги, точнее – она его внучатая племянница. Виконт де ла Мерт и впрямь был сначала любезным конфидентом Луи Тринадцатого, затем одним из самых ярких придворных Луи Четырнадцатого, и наконец только наш нынешний Луи смог избавиться от его беспрестанной болтовни. Дядюшка Гиацинт как-то раз неудачно пошутил, и ему теперь дозволено прибывать ко двору только в дни больших праздников, никак иначе. Он и вправду может рассказать что-нибудь, но уверяю вас, не только по интересующему вас вопросу, а и просто так. Он сидит дома, его мало кто навещает, потому что его друзей-приятелей уже нет в живых, и он просто забалтывает каждого, кто попадает в его цепкие лапы.

– Так это ж бесценный человек, – вырвалось у меня.

– Да, но просто так он готов болтать только о том, что интересует его самого. А чтобы он рассказал о чём-то нужном другому – его нужно нешуточно заинтересовать. Деньгами, подарками, какими-то благами.

– Дать возможность болтать, сколько он хочет, и слушателей? – тихонько спросила я.

Потому что я не выпущу из своих цепких лап эту ценную добычу. Мы когда-нибудь расколем Фрейсине, господин граф расскажет нам всё про изобретения Руссо, пройдёт посевная, и тогда я снова вернусь к идее ток-шоу в местных реалиях. И такой человек будет для меня просто бесценен.

– Виктория, вы снова что-то придумали? – смеётся принц.

– Да, придумала. Я знаю, что предложить господину вашему дядюшке. Ему должно понравиться. Господин герцог Саваж уже был однажды у меня на прицеле, думаю, он помнит эту затею. Думаю, господину дядюшке понравится.

Саваж поперхнулся.

– Вы стоите друг друга, вы – и он, – сказал он со смехом. – Хорошо, уговорили. Жанна, связывайся с дядюшкой, и если он не прочь навестить нас сегодня и выпить с нами, мы предложим ему новое интересное знакомство, так и скажи.

Госпожа Жанна вышла, а через некоторое время вернулась со словами – да, дядюшка Гиацинт готов прийти в гости.

И далее мы наблюдали дивное – в портал прошёл, опираясь на трость, невысокий щуплый старичок. Вот да, именно старичок, а ни маркиза, ни графа Ренара я бы не назвала старичками ни при каких обстоятельствах. Безупречно одетый, в тщательно уложенном парике, он тут же принялся со всеми здороваться.

– Рад видеть вас, де Риньи. Думал, вы там уже совсем мхом покрылись, в вашем Зелёном замке, название располагает. А вы, Ренар, признавайтесь, какая нелёгкая вернула вас в столицу, и что сказал о том наш король? Дорогая Жанна, рад видеть тебя в добром здравии, и мужа твоего тоже, а где ваши очаровательные дети? Как в замке? Детям необходимо учиться и набираться манер, а где это сделать, как не наблюдая за взрослыми и подслушивая их разговоры? Ваше высочество, я рад видеть вас целым и невредимым, говорят, там, куда вы ездили, небезопасно. Так, а это у нас кто? Юный Гвискар, тот самый, который… у которого остались двое детей-близнецов, таких же некромантов, как и он сам, да? И представьте меня милой юной даме.

Я уже посмеивалась тихонько, слушая все эти словеса, и понимала – мы договоримся. Поднялась и поклонилась.

– Викторьенн де ла Шуэтт, урождённая де Сен-Мишель.

– Вы мне кого-то напоминаете, очень сильно. Я ещё посмотрю на вас и скажу.

– Скажите-скажите, это очень любопытно, – потому что если этот человек вдруг знал, кто мать Викторьенн, то его свидетельство бесценно.

– Подумаю ещё, – закивал он, и уселся в кресло поближе к камину, и принял из рук госпожи Жанны большую керамическую чашку с гретым вином. – И чего ради такая блистательная компания скучает зимним вечером у камина?

– Отчего же скучает? – усмехнулся маркиз. – Вспоминает дела давно минувших дней.

– И как? – живо откликнулся дядюшка Гиацинт.

– Так вот не можем вспомнить, кому служил батюшка Викторьенн, Антуан де Сен-Мишель. И мог ли он что-нибудь делить с Жермоном Фрейсине.

Дядюшка Гиацинт фыркнул.

– Конечно мог, ещё как! Женщину они делили!

– И что это была за женщина, вы, конечно же, не знаете, – вкрадчиво сказала я.

И была вознаграждена фонтаном эмоций.

– С чего это я не знаю? Конечно же, знаю. Это вышло случайно, но… имею ли я право о том говорить?

– А что, не все участники покинули этот мир? – интересуется Саваж.

– С чего бы? Фрейсине жив-здоров, насколько я слышал, не объявляли о его безвременной кончине, хотя уже и мог бы, неприятный он человек. Сен-Мишель, конечно, отдал богу душу, тому уже лет десять. Но дама-то жива и здорова, понимаете? А ради репутации той дамы всё и заварилось.

– Расскажите, господин Гиацинт, – прошу. – Это… любопытно.

– Любопытство следует удовлетворять, вы правы, юная дама. Но… – он с улыбкой сверкнул на меня своими неожиданно яркими чёрными глазами, – что получу я, удовлетворив ваше любопытство?

– Вы получите историю в коллекцию, – даже и не сомневаюсь, что приобщит, я хорошо представляю себе такой тип людей.

– Это несомненно, а ещё?

– А ещё… если для меня всё закончится хорошо, я приглашу вас поучаствовать ещё в одной интересной истории.

– Вы? – он взглянул на меня с изрядным сомнением. – Вы, милая юная дама?

– Именно я.

Мужчины вокруг уже посмеивались.

– И что же это?

– Возможность показать себя перед специально приглашённым собранием. Рассказать интересное. Почувствовать себя в центре внимания. Понимаете, люди, обладающие многими знаниями, редки и бесценны. И если они хотят и могут делиться – бесценны вдвойне. Я буду задавать вам вопросы, мы обсудим их предварительно, а вы – отвечать, и ещё больше раззадоривать слушателей, вы умеете, я вижу. Попробуем?

Господин Гиацинт смотрит на меня, хмурится… сейчас как скажет, что только ещё подобной ерундой он не занимался. Или не скажет?

– И что, вы впрямь готовы что-то такое устраивать?

– Готова. Более того, уже устраивала, просто в Массилии.

– И кто же рискнул стать вашей жертвой?

Господин граф усмехается, Эмиль просто смеётся и пожимает мне руку, принц наблюдает за нашим диалогом с улыбкой.

– Это был герцог Саваж, – говорю и тоже улыбаюсь. – Он был велик, могуч и вообще великолепен, а мои гости послушали его и совершенно правильно преисполнились трепета. Впрочем, некоторые из них отважились потом сами задавать ему вопросы.

– Отважились? Задавать вопросы? Ваши гости? И вы заставили его отвечать? Как? – кажется, господину Гиацинту показали загадку века.

Ну да, он ведь давно и, надо думать, хорошо знает мужа госпожи Жанны.

– Я убедила его, – улыбаюсь открыто и безо всякой задней мысли. – И очень благодарна господину герцогу за этот вечер.

– Что ж, – его глаза так и бегают, с меня – на Саважа, и снова на меня. – Может быть, может быть. И… о чём вы желаете меня спросить?

– Конечно же, о тайнах прежних царствований. О каких-то таких вещах, что, будучи рассказаны, не причинят вреда уже никому. Думаю, вы знаете немало таких историй.

– Вот допишу мемуары, издадут их после моей смерти – и будут всем истории!

– О, это непременно. Но уже сейчас вы можете, так сказать, подогреть аудиторию. Например, рассказать какую-нибудь историю не до конца. И сказать, что полностью её можно будет прочесть в вашей книге. Даже и смерти ждать не надо – публикуйте и зарабатывайте, да и всё.

– А в этом есть рациональное зерно, – кивал, задумавшись, господин Гиацинт. – Пожалуй, пожалуй, я подумаю. Хорошо, давайте договоримся, когда вы навестите меня, прекрасная дама, и мы обсудим детали.

– Сейчас я не вполне распоряжаюсь своим временем, потому что в любой момент всех нас может потребовать к себе его величество. Но как только мы завершим это непростое дело – я готова навестить вас.

– Отлично. Если вы вдруг забудете – я напомню, я непременно напомню.

– Это я вам напомню, – грожу ему пальцем, мне кажется – ему можно.

– И что же вы ходите от старого больного Гиацинта? – интересуется он.

Суёт подошедшей Клодине чашку и просит наполнить её снова, Клодина исчезает.

– Расскажите, если знаете, конечно, из-за какой женщины спорили герцог Фрейсине и господин де Сен-Мишель.

– Знаю… случайно знаю. У неё был роман с Фрейсине, тот был весьма хорош тогда, а её вот только выдали замуж – в маленькое княжество, к мелкому невероятно набожному и правильному двору, и муж её тоже выглядел правильным и скучным до отвращения. Поэтому она быстренько родила ему сына и приехала навестить здешних родичей. И встретила Фрейсине. А он, даром, что не маг, ну хорошо, почти не маг, мог отлично подать свою злобную персону. Ей же, наверное, хотелось прослыть укротительницей, иначе зачем всё это? Меж ними так искрило, что доставалось всем, кто случался рядом – на балу ли, на охоте или на прогулке. До тех пор, пока она не встретила другого, конечно же.

– И этот другой… – начала я.

– Был ваш отец, милое дитя. Он служил в финансовом ведомстве у принца Франсуа, кузена короля Луи, дальнего кузена, с королём у них давным-давно был общий предок. А принц Франсуа – отец той самой выдающейся особы. Очевидно, где-то у отца эта особа и повстречалась с Сен-Мишелем, и Фрейсине оказался забыт. Бедняга тогда совершенно не умел переносить отказы, и о его огорчении знал весь двор, потому что его и любили напоказ, и бросили так же. Не знали только, на кого его променяли – влюблённые отлично хранили тайну.

– А вы как узнали? – нужно же верифицировать информацию!

– А я пару раз служил посыльным, от неё – к нему. И обратно, – улыбнулся нам всем дядюшка Гиацинт. – И уж конечно не говорил никому ни слова… пока вы не спросили сегодня. Вы его дочь, наверное, вам можно это знать. Правда, спустя пару месяцев она отбыла к мужу, но вскоре вернулась. Жила она не во дворце, но у своей бабушки принцессы Антуанетты, в свет не выходила, провела в Паризии несколько месяцев тихо-тихо и отбыла – надолго, лет пять или шесть не приезжала. И как только она отбыла – прекратилась и служба Сен-Мишеля, он попросил об отставке и отправился домой. Вот и всё, что я знаю о том давнем деле.

– Как же, всё. А главного-то вы и не сказали, и как после такого вам доверять? – хмыкаю я.

– Чего это я не сказал? – хмурится он.

– А имя дамы? Из-за которой всё заварилось? И до сих пор продолжается? Не хотите говорить громко – скажите мне на ухо.

Он рассмеялся.

– Хорошо, подойдите, милое дитя.

Я подошла и наклонилась к нему.

– Слушаю вас, господин Гиацинт.

Он живо набросил на нас двоих мощную заглушку и произнёс:

– Её зовут Агнесс де Роган, дитя моё. По мужу – принцесса Дармштейнская. И вы здорово похожи на неё в ту самую весну, скажу я вам!