Текст книги "Виктория - значит Победа. Каждому по делам его (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

34. Избавиться от осколков прошлого

Мужчина мой появился ближе к ужину и был готов рассказывать о том, чем закончилось ночью дело в Вишнёвом Холме.

– Всё, поместье освободили от разбойников. Правда, там теперь нехватка работников, но господин Франсуа де Тье уже прибыл и сообщил, что готов оказывать всяческую помощь. Только кому бы та помощь понадобилась?

Мы разговаривали в кабинете, ради разнообразия – вдвоём. Вообще домашние мои притихли, видимо – до сих пор ещё не отошли от вчерашнего представления. Ходили тихо, в двери скреблись осторожно, говорили вполголоса. Господин Фабиан отправился в мастерскую Амедео порешать там какие-то вопросы, господин Валеран отбыл к графу Ренару исследовать неизвестный яд, молодёжь предоставили самим себе, и они отлично справлялись где-то наверху.

– Вы долго ещё там оставались?

Эмиль рассказал, что когда дела завершились, солнце уже поднялось, и он хотел одного – упасть и спать, желательно в спокойном месте. До этого момента часть разбойников отправили порталом Саважа в Массилию, а часть сдали местным властям в Экс – оказалось, шайку пытались выследить уже давно, но те хорошо заметали следы артефактами. Эмиля и Саважа благодарили и кланялись. И только когда Франсуа де Тье взял на себя присмотр за Вишнёвым Холмом, они откланялись.

– Наверное, ничего плохого нет в этом де Тье? – зевнул Эмиль.

– Ничего, – подтвердила я. – Более того, чтобы не скучал, я готова отправить к нему туда Терезу. Но сначала или тебе нужно расспросить её, или де Ренелю, решите сами. И… пускай отправляется и живёт там, как знает. А господа де Тье были готовы там за ней присматривать. Понимаешь, Орвили слиняли, в смысле – отбыли в столицу, так что этот брак не состоится, я так понимаю. Значит… пускай живёт, как может.

Эмиль молча обнял меня.

– Я думал, ты не решишься.

– Так вот решилась. Нужно… избавиться от осколков прошлого, – к тому же – чужого прошлого, да? – и жить дальше. Кстати, Жермен рассказал, откуда артефакты против магов?

– Рассказал, де Ренель сегодня должен проверять. Это какой-то гениальный мастер, не то здешний, не то вовсе столичный, поменьше бы таких гениев, честное слово. А нашёл гения, как можно было догадаться, Люшё, это тот ещё жук был, везде заползал.

– И всё жрал, да, – вздохнула я. – И что же, там кто-то пожелал дать простецам немного силы против магов?

– Я надеюсь, Ренель расскажет нам.

– Я понимаю, что возможности магов могут возмущать. Но раз мир таков, то нужно не возмущаться, а учиться жить с тем, что есть, – мне и впрямь кажется, что возмущаться климатом или погодой бессмысленно, правда, люди занимаются этим благим делом постоянно.

– Не все сталкиваются с магами, не все понимают возможности магов. Наш ночной… наша ночная добыча не понимала, к примеру. Оттого и испугался насмерть.

– Собаке – собачья смерть, – мрачно произнесла я.

– Тут тебе виднее, спорить не буду. Но знал он не так много, как его дядюшка. И я рад, что тебе не пришлось убивать эту падаль самой.

В целом я тоже рада.

– Он не объяснил, с чего решил, что Гаспар – его отец?

– Он даже сказал, где найти письмо его матери. И мы с Анатолем нашли его и приобщили к другим бумагам по этому делу. Правда, я подумываю о том, что де Ренель напрасно не организовал допрос вашего Гаспара сразу же. А сейчас уже то ли выйдет дозваться, то ли нет.

– Почему может не выйти? – интересуюсь.

Я всё же пока очень неумелый некромант и вообще не понимаю, как делать подобные вещи.

– Если душа ушла далеко, то бесполезно.

– Но попробовать-то можно?

– Можно.

– Так давай сделаем это. Можно, наверное, позвать для, так сказать, усиления воздействия кого-нибудь из де Риньи?

– Можно. Я думаю, даже маркиз может заинтересоваться. Я поговорю.

Мне стало немного не по себе, когда я представила себе возможный разговор с Гаспаром, но… нужно задать ему всё возможные вопросы и в самом деле жить уже дальше. Без него и его дел, без Терезы, без Эдмонды и её притязаний… просто жить, вот.

Эмиль тут же взялся за зеркало, и в итоге к ужину у нас появились оба де Риньи. Алоизий тут же прибежал обняться, правда, потом чинно поклонился и произнёс все положенные слова приветствия.

– А что, Эмиль, возьмём с собой молодёжь? – усмехнулся господин маркиз.

– Я подумывал о том, чтобы показать им особенности работы с давно ушедшей душой, – кивнул тот.

– Кто нам ещё нужен? Де Ренель? Ну так собирай отряд, да и отправимся. После ужина, конечно, – улыбнулся маркиз мне. – У вас великолепный повар, Викторьенн. И что же, вы ведь тоже пожелаете пойти?

– Я без всякого сомнения пойду, – отвечаю. – Потому что меня это тоже касается, и я хочу… послушать этого человека. А когда мы сделаем это, мне понадобится связь с Вишнёвым Холмом. Или с Франсуа де Тье, если он уже отбыл оттуда к себе.

– Устроим, Анатоль устроит. Что вы хотите сделать?

– Я хочу отправить под его присмотр госпожу Терезу де Тье, младшую сестру Гаспара. Он желал присмотреть за ней и может быть, устроить её судьбу, вот пускай и занимается. Я как-то больше не в силах. И думаю, число обитателей этого дома тоже придётся уменьшить.

– Никаких полумер, – смеялся господин маркиз. – Вы весьма решительная особа, Викторьенн.

– Видите, полумеры уже привели к новым неприятностям. Мне уже достаточно, я хочу жить, просто жить.

Появившиеся господин граф и господин Валеран рассказали, что в фитиль свечи было добавлено вещество, о происхождении которого им пока ничего узнать не удалось. Но оно несомненно действует только на магов, и они могут объяснить, как именно.

– Эмиль, об этом нужно будет непременно доложить его величеству, понимаешь? – веско сказал господин маркиз.

– Понимаю, – кивнул тот. – Но сначала – довести дело до конца.

В компанию ещё позвали де Люса, пока все собрались, дело снова подошло к полуночи, и вот – мы прибыли в склеп, где находятся останки Гаспара, набились в него всей командой, снаружи бьёт церковный колокол… и Эмиль начинает ритуал.

Я вроде бы уже и бывала при посмертных допросах, и понимала, что должно произойти, но всё равно было мне не по себе. Потому что… а ну как сейчас этот гад увидит меня и скажет во всеуслышанье, что я – это не Викторьенн? Или не увидит, обычно тот, кого допрашивают, видит только того некроманта, что вызвал его?

Ладно, я ж теперь тоже некромант недоделанный, так что смотри, Вика, в жизни пригодится. Вдруг придётся вот так вызывать какую-нибудь поганую дохлятину для какой-то очень важной цели?

Пока же поганая дохлятина не отзывалась. Я видела, как и куда Эмиль приложил силу, но очевидно – не выходило.

– Анатоль, – скомандовал маркиз.

Его внук тут же подключился и добавил силы – именно добавил, ведущим оставался Эмиль. И я понимала, что они делают, и когда ничего не произошло, то невежливо отодвинула Раймона, встала с другой стороны от Эмиля и добавила силы от себя.

И в этот момент что-то преломилось – я прямо услышала треск, но не реальный, а где-то там, в пространстве теней. Вообще-то мы ведь проламываем нехилую такую дыру в пространство теней, подумалось мне. Но снаружи у нас маркиз, де Люс, молодёжь и де Ренель, хоть он и не некромант. Наверное, справятся?

Я никогда не видела портрета того человека, состояние которого преумножала и с делами которого разбиралась. И не сразу сообразила – кто это вообще.

Гаспар де ла Шуэтт выглядел… солидно. Суконная одежда, серебряные пуговицы, аккуратный белый парик. Очевидно, Жироль знал своё дело – уж наверное, при жизни его господин выглядел так же аккуратно. Но – взгляд хищника, холодный, расчётливый.

– Ну наконец-то, – заговорил он, не дожидаясь разрешения. – Чего так долго-то? Я уже почти совсем ушёл! Нет никаких сил ждать, пока придут, значит, и скажут всё, что нужно!

– Говори, что нужно, – сощурился Эмиль.

– Чего творите? Почему мой ребёнок не родился? Почему моя последняя жена, эта молодая дура, распоряжается моими деньгами? Где Жермен, отчего он не следит за ней? Что позволяет себе Фабиан, почему он её слушает?

– А что, мёртвые не видят и не знают о том, что случилось после их ухода? – поинтересовался Ренель.

– Приличные знают, а этот, очевидно, к таковым не относится, – пояснил со смешком господин маркиз. – Но если бы он ушёл совсем – его бы не дозвались скорее всего, только если бы пошли искать в пространство теней. А он где-то на пороге болтался, видимо, ему не давали покоя его деньги – как они там да что с ними.

– Деньги… прирастают, насколько мне известно, – сказал Эмиль со смешком. – Но теперь изволь не болтать лишнего и отвечать. Кто убил тебя?

Гаспар встряхнулся.

– Подлец меня убил, – сообщил он. – Самый что ни на есть подлец, и сословия он был подлого. Не знаю, кто он и что ему от меня было нужно, наверное, один из тех, кто не хотел жить своим умом, и надеялся на мои деньги!

– Кто имел повод убить тебя?

– Да все! Все, кто хотел моих денег. Эдмонда и её сынок, те ещё змеи. Тереза безмозглая. Конкуренты.

Что характерно, никто из названных не убил его.

– Человека, который тебя убил, наняли кучер Люшё и секретарь Жермен, – сообщил Эмиль.

– Быть того не может. Люшё грамоту-то знает едва-едва, где ему нанять кого-то! А Жермен – моя тень, моё создание, у него нет своего ума, своих мыслей и своих целей!

Да, вызвать ещё и Жермена и дать послушать вот это – вот удивится-то, хмыкнула я про себя. А Гаспар… дурак он, вот. Привык, что пуп земли. Высоко летает, вниз можно не смотреть. И повезло ему, что раньше не встретился никто, способный дать отпор. Потому что как только нашлись люди, готовые против него сговориться, тут-то у них всё и получилось. А тем, кого он гнобил и жрал – не повезло.

– Почему Жермен утверждает, что он твой сын?

– Ложь! Бессовестная ложь! – Гаспар спал бы с лица в этот момент, если бы это было возможно. – Он не может быть моим сыном!

– Ты ни разу не спал с его матерью? – усмехнулся Эмиль.

– С какой такой его матерью? Откуда ж я знаю, какая шлюха была его матерью, – фыркнул Гаспар.

– Его мать – Пьеретта Люшё. Спал ты с ней?

Было видно, что Гаспар задумался. Забыл? Не вспоминал?

– И что с того, если спал? – поинтересовался потом. – Она даже говорила, что понесла от меня, но отчего сразу от меня? И ещё потом пыталась проклясть меня, дура несчастная, когда поняла, что ей не светит ни денег, ни места в моём доме, ничего!

Да, а в письме она утверждала, что Гаспар был её первым и единственным к тому моменту мужчиной, и что раз уж он силой принудил её, то должен и о ребёнке позаботиться.

– И как же она попыталась проклясть?

– Утверждала, что напоила меня водой, на которую нашептала какая-то ведьма! И что детей у меня больше не будет. Но кто ж ей поверит-то, дуре, какая ещё ведьма? Вода была как вода, ничего особенного!

– Но детей у тебя не было, ни от одной жены, так ведь?

– Сначала не было, а потом снова было, – самодовольно ответил он, но потом вдруг резко побледнел. – Но ребёнок не родился, – проговорил он тихо. – И это был вовсе не мой ребёнок, – прошептал он ещё тише. – А этого подлого мальчишки, которого я взял к себе и отмыл от грязи! Ненавижу! И эта… эта… она позволила ему…

Я не стерпела и хлестнула это явление щупальцем – так, тихонько, чтобы не развоплотить совсем, вдруг он ещё нужен?

– Ты кто? – воззрился он на меня. – Я тебя не знаю, ты чего руки распускаешь?

И тут я поняла, что он видит, точнее – кого он видит. Он видит Вику Мирошникову. Ну и пускай он её видит, так сейчас намного лучше.

– Есть повод руки распускать. Как ты относился к своим жёнам? Скольких из них ты убил? – и я повернулась к Эмилю. – Можно сделать так, чтоб его там, где он есть, вечно били и жрали?

– А вот мы сейчас его отпустим и он пойдёт именно туда, где будут жрать и бить, – улыбнулся Эмиль. – Он тут, понимаете ли, цеплялся на порог, потому что беспокоился о своих деньгах. Ну а мы его сейчас… отцепим. И полетит он, куда таким лететь положено. И никак уже не вернётся.

– Молодёжь, видели, слышали? – спросил из-за наших спин маркиз. – Может, и не возникнет нужды вызывать кого бы то ни было спустя так много времени после смерти, но если вдруг – помните, что вы видели, и знаете, как это следует сделать.

– Да, господин маркиз, – бойко ответила за всех Луиз, – непременно сделаем. Только пусть он будет… не таким противным, как этот, – наморщила она нос.

И так смешно это прозвучало, что мы все, не сговариваясь, рассмеялись. И это оказалось как-то… правильно. Посмеяться, выдохнуть и завершить.

Эмиль подхватил поток силы из раскрытой нами дыры и запустил его обратно, ему помог Анатоль, а я присоединилась, как только сообразила, что тоже должна.

– Ступай, куда положено, – сказал Эмиль.

– Ступай, куда положено, – эхом повторил Анатоль.

– Ступай, куда положено, – откликнулась я.

И впрямь, пускай валит, что ли. Да там и остаётся. И пусть его там жрут, бьют и всячески унижают. Ему полезно испытать на себе то, что он позволял по отношению к другим. К зависимым от него другим.

Я увидела, как поток подхватил Гаспара и потащил. Он не устоял на ногах и завыл – тоненько, на грани слышимости. И вой этот вскоре растаял вдали. А Эмиль с Анатолем быстро латали прореху в ткани мироздания.

Они успели – прежде чем мы услышали шаги и грохнула дверь снаружи, и к нам вошёл герцог Саваж.

– И что вы все здесь позабыли? Дети сказали, что толпа некромантов направилась с кем-то беседовать, прочих не взяли. Я испугался, что придётся кого-то спасать – не то некромантов, не то тех, с кем они взялись в ночь поговорить. А вы тут, значит, поднимали кого-то? И что это был за великий герой?

– Такого героя бы, – хмыкнул Луи де Гвискар и тут же потупился под взглядом отца, маркиза и сестрицы.

– Значит, никого спасать не нужно, и это хорошо. В таком случае скажу, что ночами добрые люди спят. Даже если они некроманты, – хмыкнул Саваж.

– Не смеем спорить, Жанно, – вежливо кивнул ему маркиз де Риньи.

35. Отдам в хорошие руки

И снова я просыпаюсь у себя, и просыпаюсь совершенно одна.

Вчера после беседы с Гаспаром – век бы его не видеть, да? – Эмиль попрощался и отправился домой с детьми. Дети шумели и горели желанием обсуждать всё происшедшее, но не то, что там говорил Гаспар, а где он был, как его призвали, как отпускали обратно и как потом заращивали дыру в тени. И Эмиль обещал о чём-то рассказать прямо сейчас, а о чём-то – наутро, когда все выспятся. И ещё обещал отдельную лекцию совместно с графом Ренаром об устройстве мира и тенях, а я подумала, что тоже послушала бы.

Пока же я благодарила всех за помощь, прощалась с гостями и звала заглядывать ещё – и обоих де Риньи, и остальных. И потом только выдохнула и пошла спать.

И вот снова утро, и снова нужно шевелиться. Что у нас сегодня самое важное?

Мне кажется, что самое важное теперь – Тереза. Потому что… ну, не могу я спокойно жить рядом с этой бомбой замедленного действия, которая неизвестно когда и как рванёт. Пусть это случится… где-то отдельно от меня.

Завтрак мне подали в спальню, потом одели и причесали, и рассказали, что в целом всё тихо. Все при деле, молодёжь занимается с графом Ренаром, господин виконт пока не приходил, никакие другие гости тоже не приходили. Господин Фабиан дома, госпожа Тереза? Тоже дома, сидит у себя, да, завтракала, оделась и умылась, наружу не показывается.

Вчера я рассказала ей, что Орвили слились, и она снова ревела, и я даже не предприняла ни единой попытки успокоить её и поддержать. Не могу, и всё. Вроде, так было бы правильно, но… не могу. Кто может, пусть осудит меня, возьмёт с полки пирожок и пойдёт радостный. А я вот такая.

Поэтому я первым делом пошла в кабинет и позвала туда господина Фабиана.

– Как вы, Викторьенн? – он смотрел с сочувствием.

– Спасибо, в порядке. И очень надеюсь, что наша жизнь совсем скоро упорядочится. Мне кажется, ещё несколько нужных действий – и всё будет хорошо. Скажите, можно ли подать объявление о… поиске партнёра для брака?

Потому что, ну, я уже подумала о господах де Тье, но вдруг и они сольются?

– Что вы снова надумали? – нахмурился господин Фабиан.

– Вот, надумала. Пишите, господин Фабиан: отдам в хорошие руки… нет, не котёнка и не щенка. А молодую обеспеченную вдову. В смысле – выдам замуж. В приданом у вдовы поместье, дела которого в полном порядке. Пока она сама не взялась за хозяйство. Но это, кажется, лишнее. Вдова хороша собой и знает толк в светских увеселениях… нет, это тоже лишнее.

Что писать-то? И куда потом разместить, чтобы увидели и прочли, на каком заборе?

Господин Фабиан усмехается.

– Викторьенн, не мучайтесь. Сообщите господину Франсуа де Тье, что желаете брака госпожи Терезы с его племянником, и этого будет достаточно, уверяю вас!

– Вы думаете? Господин Огюст напортачил, не подумавши, и мне казалось, этот вариант нужно рассматривать едва ли не последним. Но рассматривать, да. Вдруг ещё кто-то желает подобного брака? Тереза не бесприданница, и мне не хочется уж совсем притеснять её и отправлять в неизвестность… или к кому-то вроде её брата.

– Смотрите. Де Тье заинтересованы в Вишнёвом холме, и ради возвращения имущества в семью могут пойти на какие-нибудь уступки при заключении брака. Какие условия вы желаете выговорить для госпожи Терезы?

Я задумалась.

– Чтобы муж вывозил её в Массилию или в столицу на зимний сезон? Какая-то жизнь с участием соседей там есть, и в Эксе есть, как я понимаю. Ну и если понемногу приучать её к домашним делам, то может быть, она втянется?

– Поговорите с господином Франсуа, – усмехнулся господин Фабиан.

– Я попробую. Но мне кажется, он не тот человек, что будет интересоваться душевным состоянием супруги. То-то его собственная жена носа из поместья не кажет.

– Может быть, не хочет? Все женщины разные.

– Вообще все люди разные. Эх, жаль, что у господина Франсуа нет в хозяйстве мага для связи.

– Вам помогут де Риньи.

– Да, верно, – я даже говорила об этом с маркизом.

– Значит, вперёд, – улыбнулся господин Фабиан. – Если мне будет позволено сказать…

– Да, конечно, – что там ещё?

– Мне кажется, вы уже много сделали для госпожи Терезы. И пришла пора предоставить её собственной судьбе. Возможно, всё не так плохо, и она привыкнет к самостоятельной жизни. Или господин Огюст придумает, как сделать её счастливой.

– Благодарю за поддержку, – да, это те самые слова, которые мне сейчас нужны. – Я рада услышать это от вас.

– Вот и славно, – кивнул господин Фабиан.

Дальше я связывалась с Анатолем де Риньи и просила его помощи, и он не отказал, и благодаря его посредничеству мы с господином Франсуа смогли обсудить наш животрепещущий вопрос уже через пару часов.

– Господин Франсуа, – смеюсь, – у меня судьба такая – искать женихов для моей родственницы Терезы. Скажите, вы всё ещё заинтересованы в Вишнёвом холме?

– Очень заинтересован, госпожа Викторьенн. И если мы с вами договоримся, то я со спокойной душой пришлю туда людей – вместо тех, кто оказался разбойниками. Кстати, кого-то из них сегодня поутру повесили в Эксе, мне уже донесли.

– Туда и дорога, – киваю. – И очень рада, что вы поможете. Знаете, я готова попросить о содействии господина герцога Саважа – понимаете, у него есть портал. И если он нам поможет, то вы с господином Огюстом сможете прибыть в Массилию быстро. И отправиться обратно уже с Терезой.

– Я думаю, вам уже можно договариваться о венчании. Я от имени Огюста прошу для него руки госпожи Терезы.

– А я от имени Терезы даю вам согласие, – киваю. – Думаю, так будет хорошо для них обоих.

– Я очень надеюсь на это.

– Но у меня условие: господин Огюст должен вывозить Терезу на сезон сюда или в столицу. Останавливаться могут у меня, – пока у меня есть, где останавливаться.

– Не вижу препятствий. Думаю, Огюсту самому захочется развеяться. Это я держу его в строгости, а сам он может жить, как ему вздумается, и как договорится с женой.

– Вот и славно. Я поговорю с герцогом и как-нибудь дам вам знать.

– Жду известий от вас.

Вот и договорились, да? Значит, сейчас я пойду и расскажу обо всём Терезе, и пускай она только попробует хоть что-нибудь возразить! Тут же поедет порталом в Вишнёвый холм в одиночестве. И пусть справляется, как знает.

Когда я поднялась к Терезе, та сидела у окошка, смотрела наружу и снова ревела. Де Ренель допросил её вчера вечером, и, кажется, остался удовлетворён всем, что она смогла ему рассказать, и добавил потом, что для полной картины показания Терезы оказались очень ценными. И что госпожа де Тье может быть совершенно свободна и отправляться, куда ей заблагорассудится. Вот и славно.

– Тереза? – захожу, оповещаю о себе.

– Викторьенн, – хлюпает она носом.

– Переставай уже реветь, хватит.

– Ну как же, как я теперь покажусь в обществе? После того, что случилось, после отъезда Люсьена, – вздыхает, не смотрит на меня.

Вот, как она покажется в обществе. А как будет жить у меня под боком – это не так важно. Значит, я всё делаю правильно.

– Тереза, господин Франсуа де Тье просил твоей руки для своего племянника Огюста.

– Что? – она подняла голову и смотрит с опаской.

– То, что я дала согласие от твоего имени. И сейчас поговорю с тобой – и сама съезжу в собор, договорюсь о венчании. Видишь, реветь некогда. Вдох, выдох, сборы.

– А… потом? Что потом?

– А потом вы с Огюстом отправитесь в Вишнёвый холм.

– Но он… но он же хотел жениться на тебе!

– На моём имуществе, да. Но увы, своим имуществом я буду заниматься сама. Поэтому он рад Вишнёвому холму. И возможности взять в жёны молодую и элегантную даму. Вы оба станете сами себе хозяевами. И я думаю, с господином Огюстом можно договориться, он не Гаспар.

– Это правда, что вы вызвали дух Гаспара, и он говорил про меня гадости? – вскидывается она.

– Это откуда сведения? – кто-то слишком болтлив, да?

Тереза вздыхает.

– Мне сказала Камилла, а ей – кто-то из некромантов.

Всех детей за ушко да на солнышко, чтобы сплетни не таскали, да?

– А тебе сейчас важнее всего, что сказал о тебе какой-то дохлый говнюк, хоть бы он и был твоим старшим братом? – не сдерживаюсь, хотя, может быть, надо.

Тереза смеётся сквозь слёзы.

– Кто-кто? Как ты его назвала?

– Может быть, если бы его при жизни почаще так называли, он был бы поприличнее, – отмахиваюсь. – Я о том, что пускай думает о нас всех, что хочет, никак повлиять на нашу жизнь он уже не сможет. И если ты хочешь быть на венчании красивой, прекращай реветь.

– А можно… можно я возьму Берту в камеристки? Хотя бы пока я не уехала? Она маг и справится. Я понимаю, что ты не отпустишь мага из дома, но хотя бы пока?

– Можно. И давай подумаем, кого можно будет отпустить с тобой.

– Нужно, чтобы умели причёсывать. Франсин хорошо умела, – вздыхает.

– Франсин может быть даже повесят, – поджимаю губы как можно суровее. – Она преступница.

– Я понимаю, – опускает Тереза голову.

– Пока Жанна будет причёсывать тебя, и на свадьбу она причешет. А кого отпустить с тобой – сообразим.

И впрямь, можно отправить из дома часть людей, как бы в приданое к Терезе. Не из самых нужных, конечно же. Но… придумаю.

Я отправляю Берту в комнату к Терезе, и потом зову Сандрин, мы садимся с ней и находим пятерых – девицу и четверых мужчин – кого я могу безболезненно отправить в Вишнёвый холм. Начинаем с девицы Жоржетт, она убирается в комнатах, и будучи призвана и спрошена, с ходу соглашается стать камеристкой госпожи Терезы. Я тут же отправляю её наверх – пускай начинает обучение у Жанны и Мари.

Мужчины тоже не возражают, особенно после того, как я озвучиваю альтернативу – на улицу и жить самостоятельно. В Вишнёвом холме, очевидно, лучше, чем заново искать себе работу.

Дальше вопросы логистики, так? За обедом я спросила у Жанетты, где сегодня её отец и не планировал ли он заглянуть в гости. Та смеётся – мол, папенька ничего не говорил, но она слышала, как он договаривался о встрече с господином де Ренелем. Хорошо, значит – зеркало, и спросим прямо.

Спрошенный прямо господин герцог отвечает, что готов заглянуть, но если у меня есть дело – то пускай я его сразу и изложу. А что, я готова – беру и излагаю. Он смеётся и соглашается, потому что эка невидаль – переместить кого-то куда-то порталом.

Дальше уже оказалось просто – связаться с господином Франсуа при помощи Анатоля, договориться о том, в котором часу завтра их забрать, съездить в собор и побеседовать с отцом Рене – епископ Монтар оказался в отъезде, но нам-то нет разницы, кто именно будет венчать Терезу и Огюста, главное, чтоб обвенчали. Церемонию назначили на послезавтра.

Что ж, я даже завернула в мастерскую к Амедео, рассказала ему о спешно готовящемся торжестве и попросила содействия. У них там нашлось недошитое платье на Терезу, и они с Лилу обещали спешно дошить его, а пока – вместе со мной отправились к нам, чтобы примерить и подогнать.

Тереза повеселела, и уже не ревела и не вздыхала, а почти что порхала и пела, как раньше. Ну и ладно. Пускай дальше порхает и поёт в своём доме.

Господа де Тье появились на следующий день, и им приготовили комнаты в левом крыле моего дома. Господин Франсуа сиял, господин Огюст улыбался. Улыбнулся мне, поклонился.

– Госпожа де ла Шуэтт, я рад, что всё решилось наилучшим образом.

– Я тоже рада, господин де Тье. Я желаю вам счастья – и вам, и Терезе. Я очень надеюсь, что вы подружитесь, и жизнь ваша будет легка и приятна.

С Терезой совсем несложно ужиться – не заставлять её делать то, что ей не нравится, и развлекать. Но там уж – как выйдет, как сами сделают.

Ещё я протестировала всю молодёжь на предмет красивого почерка. И самый красивый оказался – подумать только – у Раймона и у Камиллы. Вот их-то я и загрузила написанием кучи приглашений – я зову всех, с кем мы общались, кроме госпожи де Конти и её компании. И поскольку все в городе, а новых громких событий давно не случалось, то нам несут ответы – «благодарю вас, непременно будем».

В день икс всё идёт отлично – Тереза прекрасна в новом платье, Огюст выглядит важным, солидным и довольным, господин Франсуа лучится улыбкой. Мои люди сбиваются с ног, чтобы накормить всю эту ораву, а вечером, наконец-то, открывается портал – в Вишнёвый холм, и молодые отбывают, и господин Франсуа, и слуги, которых я отправляю с ними… и ура.

Мы сидим в кабинете – граф, господин Фабиан, господин Валеран, Эмиль и я. Пьём вино, перебираем события дня… выдыхаем.

– Викторьенн, вы не пожалели, что устроили госпоже Терезе этот праздник? – лениво интересуется господин Валеран.

Госпоже Терезе, как же.

– Знаете, Тереза уехала. А мне дальше жить и работать в этом городе, – смотрю на него с улыбкой. – И каждому встречному-поперечному совсем не обязательно знать детали нашей истории. Зато сегодня весь местный свет умилялся – как трогательно, свадьба, все дела. Вот и всё.

Тут уже возражать нечего, поэтому мы продолжаем выдыхать. А спустя время остаёмся вдвоём, и я спрашиваю Эмиля:

– Скажи, что будет, если мы с тобой денемся куда-нибудь на несколько дней? Только мы.

– Я думаю, это будет прекрасно. Что ты скажешь о моём замке? С удовольствием его тебе покажу.

Замок? Отлично. Я так и сказала, а потом поцеловала его.