Текст книги "Американец"

Автор книги: Роже Борниш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Джун покачала головой. Полученная информация переваривалась в ее голове. Конечно же, у нее была своя цель:

– Рокко лично я не знаю, но знаю жену его друга и это моя приятельница. Она работает в Литл-Итали. Ее любовник – Джо Гаэта. Брайнд организовал за ним охоту из-за истории со взрывом! Я их тогда предупредила, и сейчас они со мной обходятся нормально. Они в безопасном месте.

Я заметил, что Джун не очень информирована, она не знала, что машина Джо Гаэты вчера торчала перед «Кардиелло Таверн». А может быть, она просто этого не заметила. Господи! А вдруг он просто дал кому-то эту машину, может быть даже его жена была за рулем?

– Винсентэ и я сейчас в надежном месте, – сказал я уверенным тоном, – но нельзя же все время там торчать! Просто с тоски можно умереть.

Она сочувственно кивнула и, наконец, я дождался своего:

– Джо позвонил по телефону Кармелите. Сказал, что умирает от жары в Лас-Вегасе. Интересно, этот Йеллоустон далеко от Лас-Вегаса?

По правде говоря, это я не знал, у меня не было достаточно времени для того, чтобы изучить географию Соединенных Штатов до моего отъезда из Парижа! Пришлось уклончиво отвечать:

– Ну, не очень. Да, там много всяких игорных заведений.

– Я знаю об этом.

Действительно, все об этом знали. Толстуха принялась за второй кусок пирога. Она подняла пальчик:

– Я еще возьму кока-колу! Вы не будете?

– Нет, спасибо.

Официантка отошла от нас. Я оказался между двух стульев: если я буду продолжать задавать вопросы дальше, то может случиться, что она перестанет мне верить, пора уже довольствоваться тем, что я узнал из разговора с ней. Предположим, Мессина и Гаэта находятся в Лас-Вегасе, так все равно они там не под своими именами. Для того чтобы их там разыскать, необходимо туда поехать. Мне казалось, что Лас-Вегас – это маленький городок с несколькими казино и барами навроде Бандолы или Турвиля. Я заплатил по счету и пообещал Джун, что мы вновь скоро увидимся. Она на секунду задержала мою руку в своей:

– Скажите Винсентэ, что он хорошая сволочь, но если будет в наших краях, то пусть заходит.

Я подмигнул ей, изобразив причастность ко всему этому делу, но Джун увидела в этом лишь огонек надежды. Я же вспоминал главное из разговора: «У меня с ними хорошие отношения… Они, в сущности… в надежном месте… В Лас-Вегасе можно умереть от жары». Они – это может быть только Рокко, или Джимми и Джо – два брата, или же все трое…

Гринвич гениально показал всю красоту этой грязи. Было удивительно, что эта деревня с ее колоколами воспитывала в себе богемную поэзию. Пересекая МакДугал, я еще раз увидел розовую юбку Джун. С мундштуком в зубах, она вернулась к дежурству у дома с меблированными комнатами, наверное, переваривая все, что я ей сказал.

XX

Для Сесиля Гуэста, сержанта полиции в отставке Лос-Анджелесского, патруля, должность сопровождающего была настоящим отдыхом. Контроль за отправкой ценностей из Лас-Вегаса в Сан-Франциско был его каждодневной заботой.

Прошло уже полгода с тех пор, как служба внешней безопасности банка Унион-Америка отобрала его из тысячи кандидатов на это место. Наверное, они остановили на нем свой выбор из-за его геркулесовской силы. Сесиль Гуэст ежедневно бороздил американское небо, сопровождая миллионы долларов и слитки. И никогда еще ни малейший случай не нарушил его покоя. Ремесло это ему нравилось. Но из всех городов, куда забрасывала его судьба, ему приглянулся Лас-Вегас. Заведения на Стрип пока не пресытили его. Вне службы он мог позволить себе рискнуть несколькими долларами на игральных автоматах, расставленных на первых этажах «Тропиканы» или «Фламинго». Необъятные игровые залы трещали от наплыва людей, монетки исправно сыпались в приемные окна. В игре Сесиль Гуэст не был фанатиком; перед тем, как нажать на рукоятку автомата, он всегда оставался хладнокровным, расчетливым. Достаточно начать игру, иметь немного везения, и выигрыш у тебя в кармане. Это немного отвлекало его от той работы, где он себе уже не принадлежал, где все подчинялось особому протоколу, определявшему присутствие при погрузке опломбированных мешков во дворе банка, проверку герметичности закрывания замков фургона, перед тем как выехать в аэропорт Мак Каррэн в сопровождении четырех вооруженных мотоциклистов. Он отвечал за перевозку. Особое внимание уделял тому, чтобы не расслабиться ни на минуту, даже тогда, когда, казалось, не было повода для беспокойства. Видя, как он покуривает со скучающим видом, можно было не сомневаться в том, что он все время начеку, всегда готов вмешаться и пустить в ход свой «смит-вессон» тридцать восьмого калибра. Когда они подъезжали к месту предусмотренной стоянки в самом конце взлетной полосы, операция по наблюдению возобновлялась и заканчивалась только после того, как все сумки с деньгами были перенесены в чрево самолета. И только тогда, когда двери были уже закрыты и освобожденный от своего груза фургон в сопровождении тех же мотоциклистов возвращался обратно в банк, Сесиль Гуэст присаживался в кресло в хвосте самолета. Очень приятное место, рядом со стюардессой, короткая форменная юбка которой не оставляла и тени сомнения в том, что под ней находятся длинные ноги в светлых нейлоновых чулках.

Полеты проходили без приключений. Работы у сопровождающего практически не было. Иногда в голову лезла мысль, что однажды кто-нибудь подложит в самолет бомбу, с расчетом получить страховку за кого-нибудь из пассажиров, и которую авиакомпания обязана будет выплатить в случае, если этот пассажир вместе с самолетом разлетится на куски. Но об этом лучше было не думать.

По прилете в Сан-Франциско, меры предосторожности во время перегрузки сумок были таковы, что не оставляли надежды даже самому ловкому вору утащить хотя бы один доллар. Этот процесс был в точности такой же, как и при погрузке. Через два часа его работа заканчивалась. Сесиль Гуэст мог насладиться прохладой, сидя у окна своей небольшой квартиры, расположенной в Фишермэнс Варфе, откуда он любил наблюдать за оживлением, царившим в порту, и вдалеке были видны здания на острове Алькатраз, где отбывали наказание главари преступного синдиката.

В эту пятницу, 13 августа, аэропорт Лас-Вегас купался в летней жаре. Жгучий ветер нес с собой песчаную пыль из пустыни. Дышать было тяжело и, пристегивая ремень, Сесиль почувствовал стеснение в груди. Когда они находились в начале освещенной взлетной полосы международного аэропорта Мак Каррэн, командир самолета внутренней авиакомпании дал команду на запуск двигателей. Он приготовился выстрелить в бездонное небо сорок три пассажира и пятерых членов экипажа. В грузовом отсеке лежали опломбированные мешки банка Унион-Америка, в их чреве находилась одна из самых богатых выручек в этом сезоне, которую оставила целая армия туристов, заполнивших казино столицы игорного бизнеса.

Директор банка пошутил, пожимая руку сопровождающему:

– Я не желаю вам удачи. Это само собой разумеется, ведь сегодня же пятница, 13-е число!

– Посмотри-ка, – сказал Сесиль Гуэст, – не премину этим воспользоваться, этой пятницей. Я, пожалуй, даже рискну пятью долларами и сыграю в «Джек пот», даже Эстер не будет ворчать по этому поводу. – У Эстер было хорошее настроение, потому что с завтрашнего дня у Сесиля начинался отпуск. Они собирались поехать вместе в Окснард. Бич, их дочь, живет там уже две недели со своими двумя детьми.

Все шло нормально. Самолет оторвался от взлетной полосы. Под крылом можно было различить ленту Стрипа, центр города с его праздниками, с мюзик-холлами, с ночными ресторанами, барами и, конечно же, с казино. Реактивный лайнер, вздрогнув, как бы лишился собственного веса, прорезал потолок из облаков и взял курс на Спринг-Монтэн, растворяясь в фиолетовой ночи. Сесиль Гуэст закрыл глаза, он знал наизусть весь участок пути. Через десять минут самолет наберет крейсерскую скорость. Командир корабля включит световое табло, рекомендующее расстегнуть ремни безопасности и прогундосит на весь салон, что самолет пролетает над Долиной Смерти…

Убаюканный гулом моторов, сопровождающий начал постепенно клевать носом.

Рокко Мессина и Джо Гаэта совсем не хотели спать. Самолет летел на высоте две тысячи метров со скоростью, превышающей девятьсот километров в час; они посмотрели на свои часы, которые сверили, еще находясь в зале ожидания в аэропорту. Табло, разрешающее расстегнуть ремни, пока еще не загорелось, но они уже сделали это и увидели спешащих к ним стюардесс, которые шли, чтобы снова усадить их в кресла. Джо, не обращая внимания на уговоры стюардессы, направился в хвост самолета, как-будто хотел в туалет, Рокко направился в противоположную сторону к кабине экипажа.

Командир корабля, капитан Бриг, ощутил холод у своего виска.

– В чем дело?..

– Заткнись, – приказал Рокко. – Если вы не хотите, чтобы ваша компания произносила надгробное слово над вашей могилой, вы точно будете делать все то, что я вам сейчас скажу. Для начала вы повернете на девяносто градусов вправо.

Стюардесса с сиреневыми глазами, войдя в кабину, сразу же поняла, что это был не розыгрыш. Она еще больше округлила глаза, когда услышала энергичный и решительный голос Рокко:

– Сейчас вы возьмете микрофон и объявите пассажирам, что мы пролетаем через атмосферный фронт и что необходимо снова пристегнуть ремни… Поторапливайтесь!

Бедная Марион Боржи! В свои двадцать один год она видела гангстеров только в кино и по телевизору. Она смотрела на Рокко и не могла произнести ни слова.

– Чего же вы ждете? – сказал он, – пошевеливайтесь же!

Он услышал приказ через громкоговорители в салоне. Члены экипажа были настолько растеряны, что Рокко позволил себе улыбнуться, несмотря на всю серьезность сложившейся ситуации. Он обратился к командиру:

– Вы хорошо слышали все, что я вам сказал, не так ли? Курс направо, в направлении Нью-Мексико. Мы летим в Фармингтон…

– Но…

– Никаких «но»! У нас достаточно керосина, потому что это то же расстояние, как и до Сан-Франциско. И не надо мне вешать на уши лапшу.

– Но «Фармингтон» – это же дневной аэропорт, его построили, чтобы принимать экскурсионные рейсы в Месса-Верда. Я это место хорошо знаю, потому что я сам из Кортэза. Ночью взлетная полоса не освещается.

– Итак, чтобы мы не упали, – сказал Рокко, – вам остается как следует держать в руках штурвал.

Командир бросил взгляд на приборы, наверно для того, чтобы лучше оценить ситуацию, в которой они оказались.

– Хорошо, – сказал он. – Но я вас предупреждаю, что контрольные вышки в Фресно и Сан-Жозе будут вызывать вас. Если мы не обеспечим нормальную связь, они начнут вести поиск… Я обязан выдерживать план полета.

– Предупредите их, что у вас плохо работает передатчик, но что у вас все нормально и мы прибудем вовремя в Сан-Франциско!

Радист покрутил что-то в микрофоне и передал радиограмму.

– Отлично, – констатировал Рокко после того, как тот закончил.

– Теперь мы не будем никому отвечать. Вы можете сесть в кабину рядом со стюардессой. Вы мне больше не нужны.

Самолет изменил курс. Он стал подниматься так резко, что Рокко потерял равновесие и тут же пригрозил:

– Вы что, это делаете специально, или как вас еще понимать? – Капитан даже не оторвался от своих приборов.

– Конечно же нет, мы находимся рядом с Похоронной Горой; если мы не возьмем выше, то можем просто воткнуться в нее.

Радио постоянно передавало запросы контрольных вышек. Рокко начал нервничать и выключил станцию. Большой самолет внутренней авиакомпании продолжал набирать высоту.

– Я надеюсь, что вы не перепутали направление, – сказал Рокко, хладнокровный, методичный и угрожающий. – Это точно, что мы летим в Фармингтон? Не пытайтесь меня обмануть…

Командир не отвечал ему, он пытался выиграть время. Он ни разу не садился в Фармингтоне и совсем не знал эту полосу. Единственное, что он знал, что она находится между скалами и лесом, и совершить посадку в сумерках без радиосвязи, без приводного радиомаяка тяжелая задачка. Он рисковал сломать себе шею.

– Так, – сказал Рокко. – Если вы не будете делать глупости, то будет лучше для всех…

Марион Боржи, сидя в своей кабине, старалась успокоиться. Она волновалась за пассажиров и находилась в таком непривычном состоянии, что ей с трудом удавалось выполнять свои обычные обязанности. В хвосте самолета сидела ее напарница и подруга Мириам, совсем парализованная страхом, рядом находился элегантный молодой блондин. Марион подала стакан воды ребенку, дала немного мятного напитка беременной женщине, которой вдруг сделалось нехорошо. Сержант Сесиль Гуэст в это время мирно сопел, сидя в кресле перед ними. Как же его предупредить?

Капитан Бриг внимательно посмотрел на Рокко.

– На земле будут выяснять, что произошло и, конечно, объявят тревогу.

В слегка освещенной кабине самолета, фосфоресцирующие огни приборной доски создавали нереальную, фантастическую картину. Рокко размышлял.

– Включите радиостанцию, – приказал он.

Второй пилот выполнил это требование и вновь кабина наполнилась звуками позывных с контрольных вышек. Дверца кабины открылась и на пороге внезапно возник мужчина с закатанными рукавами рубашки и развязанным галстуком.

– Вы, – прорычал Рокко, – вернитесь на ваше место и побыстрей.

При виде пистолета пассажир замер, глаза и рот его округлились. Он тут же поспешил в салон, бормоча что-то себе под нос.

– Боже мой, – прошептала Марион Боржи, – из-за него мы сейчас врежемся в землю…

Собрав все хладнокровие, она взяла микрофон и объявила, что ремни еще отстегивать нельзя, поскольку самолет находится в атмосферном фронте. Одновременно она увидела, что Джо направляет пистолет на просыпающегося сержанта Сесиля Гуэста. Марион закричала, от ужаса у нее перекосило лицо.

– Возьмите у него оружие, – сказал Джо Мириам, которая приближалась, вся дрожа от страха.

Стюардесса вытащила револьвер у Сесиля Гуэста, он, еще сонный, пробормотал что-то, не поняв, что его тридцать восьмой калибр нашел другого хозяина.

– Заткнись, – приказал Джо, – и вставай.

Сесиль Гуэст приподнял свое атлетически сложенное тело. Он надеялся на то, что сможет что-то предпринять, однако два черных револьверных ствола, направленных на него и стюардессу, парализовали его.

– Теперь повернись спиной, – приказал Джо.

Рука, вооруженная «смит-вессоном», медленно поднялась. Коротким взмахом Джо ударил ручкой пистолета по затылку огромного сопровождающего, тело которого грохнулось в центральный проход.

– Это урок любителям, – спокойно сказал Джо.

Он добавил, уже обращаясь к Мириам:

– Если бы он сделал глупость, то его вдова получила бы максимум половину пенсии, которая ему причитается.

В пилотской кабине атмосфера была не менее напряженная, чем в салоне. Бриг готовился посадить самолет в условиях отсутствия видимости. Погруженная в темноту взлетная полоса была как угрожающая пустота.

– Начинаем снижение, – прошептал командир.

– Но только без вашего помощника, – сказал Рокко, – считайте, что его с вами нет, у вас внезапно возникла техническая неисправность…

Сжав вспотевшими руками штурвал, Бриг начал резкое снижение. Пролетев вершины, приступил к развороту, под ними расстилался фантастический пейзаж, освещенный луною. Он еще долго будет вспоминать этот сверхмаленький аэродром Фармингтон… Да нет, это ему не снилось – показывая направление посадки, на взлетной полосе горели два костра.

В салоне воцарилась гробовая тишина, только тихо плакала беременная женщина. Джо полностью контролировал ситуацию. Никто не осмеливался спросить, куда воздушные пираты направили самолет… Может, на Кубу?

Снижение ускорялось. Джо уселся в кресло, где прежде сидел Гуэст, тот потихоньку начинал приходить в себя, но был крепко привязан ногами за ножки кресла.

Загорелось табло «Не курить!» Полоса приближалась, вырастала на глазах. Мириам перекрестилась. Она-то знала, что происходило в кабине экипажа.

Колеса коснулись земли, Бриг включил обратную тягу двигателей и начал активно тормозить, но, несмотря на это, самолет на огромной скорости катился прямо на стену леса. Он подумал уже, что им не удастся вовремя остановиться, и что самолет, врезавшись в деревья, сначала загорится, а потом взорвется.

Но случилось чудо. Заостренный нос большого серого чудовища остановился в метре от опушки. В кабине воцарилась мертвая тишина. Капитан Бриг, мертвенно бледный, в пропитанной потом рубашке сидел перед штурвалом, по лбу у него струился пот.

– Вот видите, – сказал Рокко, – вы успешно справились с задачей. Чтобы взлететь, вы уже затратите меньше усилий, но не спешите, откройте нам грузовой отсек, мы там кое-что забыли…»

XXI

Но нет, это была не Марлиз, имевшая обыкновение звонить, пока я спал, потому что забыла дома ключи. Это был телефон, установленный в гостиничном номере. Я никак не мог отойти ото сна. На ощупь взял трубку и сказал в нее свое – «Слушаю», которое растворилось в добром зевке…

– Борниш? Разве вы спите?

Это был Толстяк! Я нажал на кнопку ночника. Свет меня немного разбудил.

– Алло?

– Вы знаете, который час? Десять утра – вы проспали все на свете! Все давно уже на работе… У вас есть, чем писать?

На моих часах было четыре часа утра. Вьешен поднял меня среди ночи! Господи, может, он просто забыл о часовых поясах?

– Сейчас, патрон…

Я положил трубку, встал с кровати, чтобы взять пиджак, висевший на спинке стула, достал оттуда ручку, пластинку жвачки, снял обертку, сунув содержимое в рот. Это все, что было у меня под рукой.

Снова взял трубку, спросив:

– Писать придется долго?

На другом конце раздалось недовольное ворчание.

– Нет, недолго, но это очень важно. Я узнал вымышленное имя Мессины. Идуан обработал полетные листы на Нью-Йорк после соответствующего запроса из Бруклина. Все паспорта были нормально оформлены, за исключением одного. Это был паспорт Джино Черини. Номер, записанный на карточке пассажира, совпал с номером паспорта, украденного недавно, о чем уже было заявлено и о чем нам сообщили. Вы все поняли?

– Да?

– Если вы это не раскрутите… Вы записываете? Черини Джино, паспорт № 75–150524, с визой номер 029/47 консульского отдела США. Все нормально?

– Все нормально, записал.

– Да нет, я спрашиваю о вашем расследовании…

– Патрон, расследование движется вперед. Я вам перешлю краткий отчет. Вчера вечером я получил новую информацию, над которой стоит поработать, но о конкретных результатах можно будет говорить только завтра.

– Почему завтра? Почему не сегодня, я жду от вас новостей.

Внезапно связь прервалась из-за неисправности на линии. Удача никогда не приходит в одиночку. У Идуана все нормально, и это было уже неплохо. Далее мой коллега и друг выяснил кое-что интересное о Рокко-Джино. И, наконец, благодаря тому, что Джун рассказала о Лас-Вегасе, я постепенно начал выходить из тумана, который до сих пор окружал меня.

Бесполезно было ложиться спать, все равно не заснешь. Я встал, раздвинул двойные шторы и открыл окно. Заря только-только занималась. Я поспешил в душ, побрился, сегодня предстояло перейти в решительное наступление.

Решение принято: сначала покинуть гостиницу «Коммодор». Я вытащил из шкафа чемодан и бросил его на кровать. Достав чистую рубашку и брюки, я засунул в него ворохом вещи, которые таскал накануне. На следующей моей остановке в гостинице нужно их будет сдать в прачечную.

В Париже, где в полицейских штабах было больше фантазеров, чем профессионалов, проповедовалась следующая истина: время, удача и терпение – основное оружие полицейского. Возможно, это так, но в Нью-Йорке времени не было совсем ни на что. Некогда было покрываться плесенью среди шедевров гигантизма, когда необходимо было преследовать мафиози, опирающегося на ужасный преступный синдикат. Я никого здесь не знал, никто мне не помогал, у меня не было особых зацепок. Как же я мог в таких условиях сразу решить загадку Мессины? Данная ситуация совсем не шла в сравнение с моей работой в Париже. Там я мог сидеть в комнате, изучать другие дела и ожидать, когда платный осведомитель, может быть, принесет мне на блюдечке решение моей проблемы… К сожалению, не всегда так получается!

Что такое удача? Мне немного повезло с Джун, которая рассказала о Лас-Вегасе. Да, действительно, мне повезло, или это был просто результат полицейской раскрутки? Сведения о фальшивых документах Мессины, о которых только что говорил мой шеф, конечно же, не были везением. Это был результат кропотливой работы, которую проделал старина Идуан в аэропорту Орли. Дедукция полицейского и больше ничего!

В моих руках теперь было два козыря: Джино Черини и Лас-Вегас. Но партия пока еще оставалась невыигранной. Если же я дальше буду продолжать в одиночку рваться вперед, многочисленные препятствия будут тормозить мое продвижение к цели. Если же я передам информацию американцам, то они ограничатся рассылкой общих циркуляров. Если они схватят Рокко, то мне несдобровать, поскольку шеф придет в ярость, что я им его сдал. Если они никого не поймают – та же ярость, он скажет: «Вы что, Борниш, совсем без мозгов? Знаете, во сколько мне обошлось ваше путешествие в США?»

… А терпение? Один знакомый торговец ливанскими коврами с улицы Опера, который оказывал мне время от времени некоторые услуги, считал, что терпение сглаживает даже горы. Но когда мы говорим о терпении, то подразумеваем наличие времени. Опять все возвращается на круги своя!

Выбора у меня не было: нужно было съезжать из «Коммодора» и положиться на свое профессиональное чувство, а дальше видно будет.

Запыхавшиеся от бега люди наконец-то забрались в крытый брезентом грузовик. Шины взвизгнули, и он устремился по прямой пустынной дороге. Сидя в кабине рядом с шофером-индейцем, Рокко глубоко дышал, чтобы немного снять напряжение после совершенного дела. Понемногу начал расслабляться. Операция была проведена без сучка и задоринки. Дон Джузеппе не ошибся, доверив все ему. Нужно сказать, что старый дон подготовил все это профессионально, просто как настоящий мастер. Рокко уже не видел дорогу, мелькавшую перед его глазами, он видел миллионы долларов, лежавшие в сумках в кузове грузовика. На них сейчас сидели братья Гаэта и два индейца. Приятно считать себя специалистом, в одиночку он никогда бы не решился захватить такую добычу. Он даже и не мечтал бы об этом. Деньги теперь у него! Груз, переложенный из люков самолета местной авиакомпании в старый грузовик, направлялся в Шипрок.

Мимо быстро проскочили огни Шипрока. Дорога карабкалась вверх и шофер с трудом преодолевал километр за километром. Фары высвечивали пустыню, испещренную оврагами. Дантовский пейзаж. Индеец, сжимавший крепко руль, точеным профилем напоминал каменную статую. Рокко искоса разглядывал его с интересом и уважением. Лицо индейца было неподвижно, щеки опалены солнцем и ветром, глаза навыкате, длинные черные волосы… Дон Джузеппе отмечал, что индейцы – настоящие мужчины. Рокко испытывал к нему доверие, смешанное с уважением. Лучшего водителя нельзя было найти.

Интересно, как дон Джузеппе нашел взаимопонимание с этими бедными кочевниками, непримиримыми врагами бледнолицых? Может быть, он подружился со старым воином Генри Ге Доджем, бывшим вождем племени уже свыше шестидесяти лет? Может быть, он это сделал через дона Кало Пуццоли? Без сомнения, дон Кало вошел в связь с индейскими вождями в Палермо, когда они переехали в Италию. Там было много людей из племени навайос, служивших в морской пехоте. Их секретный язык, такой сложный, даже использовался американскими спецслужбами. Да, действительно, в загадочном взаимодействии мафии и индейцев виделась причастность дона Кало.

На повороте в свете луны показалось озеро. Прошло уже два часа, как они были в пути. Рокко спрашивал себя, когда же, наконец, они сделают остановку. Колеса поднимали тучи пыли, кружившейся и проникавшей во все щели. Подъем еще не кончился. Там и сям виднелись утлые жилища из дерева и камня, окруженные стадами овец. Фары высветили указатель, это была Тоадлена. Водитель тут же повернул и включил вторую передачу, подъем стал еще круче. Грузовик трясло, и Рокко первый задал вопрос:

– Мы едем в Тоадлену?

Водитель, не отрывая глаз от дороги, кивнул головой и добавил:

– Индейская резервация.

Рокко был околдован пейзажем, который он и не мечтал никогда увидеть. Вершины гор на фоне темного неба выглядели необычно. На территории индейской резервации полиция и американские законы были бессильны. Здесь навайос были у себя дома, это была страна Навайос, гигантская территория, выжженная солнцем, символизирующим отца, мать и землю. Луну и несчастье! Американец вспомнил, что ему объяснял дон Джузеппе: «Там, где вы будете, вы не рискуете ничем. Даже убийца не может быть арестован в резервации без разрешения предводителя племени. И индейцы ненавидят американцев за их дискриминационную по отношению к ним политику. Они не забыли, что те отняли у них все богатства и оставили их подыхать в этих резервациях… Знаешь ли ты, что они даже не имеют права переехать на новые земли, когда старые будут истощены? В случае конфликта с правительством, они не имеют права обращаться в суд; для того, чтобы окончательно оставить их рабами, их лишили права голоса. Иногда я задумываюсь, сравниваю политиканов из Вашингтона и нас, и непонятно, кто из нас мафия…»

Шофер перешел на первую передачу, и грузовик въехал на тропу, начинавшуюся сразу за поворотом. Кабина грузовика наклонилась в сторону пропасти. В пятистах метрах внизу струился, извивался серебряный ручеек. Темные кратеры венчали горы, поросшие лесом, испещренные каньонами в красных скалах. Виднелась лава, застывшая по краям. Индеец заложил крутой вираж, мотор взревел, колеса забуксовали, потом остановились, пришлось включить пониженную передачу. Четыре ведущих колеса постепенно начали вращаться, дело пошло, грузовик начал карабкаться на скалы. Рокко вздохнул. Через два километра движения среди скал показалось селение.

Гул мотора разбудил около двадцати индейцев. В свете фар показалась женщина, одетая в черное платье, отороченное голубым; она была небольшого роста, серебряное колье подчеркивало длинную шею, мускулистые ноги были обернуты кожаными полосами. Грузовик остановился около молодой индианки. Она улыбнулась водителю. Рокко открыл дверь и спрыгнул на землю, ноги совсем затекли. Полной грудью он вдохнул воздух, сделал несколько упражнений для разминки и направился к кузову грузовика, отвязал кожаные шнурки и освободил брезент. Вид у братьев Гаэта был плачевным.

– Не может быть, что мы на месте, – сказал Джо, – я уже перестал верить, что мы когда-нибудь приедем.

Джимми растирал свой зад и, как всегда, молчал. Так же молча он поднялся и направился к гладкой скале, на которой были выбиты каббалистические знаки. – Если он решил справить нужду около памятника усопшим, то у нас будут неприятности, – пробормотал Рокко.

Девчонка индианка сделала вид, что ничего не заметила. Она взяла Рокко за руку. Не говоря ни слова, повела его в жилище, сделанное из глины, перед входом в которое висел факел. Тень от пламени плясала на песчаном полу круглой комнаты, своды которой поддерживали пять огромных бревен. Через дыру в крыше, которая одновременно служила дымоходом, блестели звезды. Толстым одеялом была накрыта лежанка внутри этого жилища. Рокко внимательно рассматривал орнамент. Это были квадраты, ромбы и зигзаги. Женщина улыбалась и показывала на себя – это одеяло было ее произведением. Она еще раз улыбнулась и исчезла. Рокко растянулся на банкетке и заложил руки за голову… Он размышлял: «Я думаю, дон не будет очень долго мариновать нас здесь. Да, это, конечно, не «Фламинго».

Он попытался уснуть, но напрасно. Топчан был очень жестким, да и события, предшествующие этому отдыху, калейдоскопом прокручивались в голове. Возбуждение от удачно выгоревшего дела кружило голову. Рокко постепенно начал замерзать, ночь была прохладная. Пришлось завернуться в одеяло. Время шло час за часом. Вся деревня мирно спала. Наконец, через дверь он увидел просто великолепный восход солнца на фоне этого пейзажа на краю земли. Рокко мысленно приветствовал богов этой земли, но постепенно стал возвращаться на землю: дон Джузеппе наверняка уже знает о результатах проведенного дела. Радист должен передать сообщение, и совсем не утренний холод заставлял ежиться Американца. Он на минуту поставил себя на место конкурента дона. После этой шутки, которую с ним уже сыграли, Ботелли трудно будет держать ответ перед Организацией!.

С приятным чувством я вдыхал воздух родины в здании французского консульства под трехцветным флагом и портретом президента республики.

Перед тем, как окончательно покинуть гостиницу, я хотел посоветоваться. Оставив свой чемодан в комнате, которую должен был освободить до полудня, чтобы не платить как за еще один проведенный день, я съел в ресторане обильный утренний завтрак, предполагая, что обеда у меня сегодня не будет. И в восемь часов утра я уже прогуливался по 42-й авеню, движение транспорта на которой было оживленным. Никакое консульство в мире не открывалось так рано, так что я располагал временем. Направившись в сторону пятой авеню и поднимаясь к Центральному парку, я прошел мимо шикарных магазинов, которые еще не открылись. Я провел несколько минут перед пламенным фасадом готического собора Святого Патрика из белого мрамора и с огромными бронзовыми дверями. Это была аллея миллионеров с тугими кошельками. Да, нужно иметь средства, чтобы жить в этих шикарных домах. Я обогнул знаменитый «Отель Пьер», строение из строений, и вошел в центральный парк. Это был настоящий зоопарк! Я никогда не видел такого количества собак, кошек, обезьян, питонов, сов, тапиров, какаду и прочих животных. Прелестные девушки в коротких юбочках прогуливали группами собак; все это они проделывали с единственной целью заработать немного карманных денег. Доги пускали слюну, а карликовые пинчеры дрожали, как руки у пьяницы. Вокруг пруда, на лужайках среди деревьев катались и танцевали люди на роликовых коньках. Все это несколько напоминало цирк…

Прогулка закончилась у дверей консульства, находившегося рядом с небольшим озером, в конце 75-й авеню.

– Что вы хотели?

Это была типичная фраза, в центральном полицейском управлении тоже всегда спрашивают: «Что вы хотите?» и, независимо от интонации, эту фразу можно услышать повсюду. Если девушка в легком платье действительно француженка, то она просто отлично говорит по-английски… Я задал ей вопрос и она мне ответила по-французски, и по-французски она говорила чертовски хорошо, но при этом улыбнулась мне совсем по-американски.

– Я хотел бы увидеться с консулом. Я полицейский, нахожусь в командировке в Нью-Йорке и мне нужно с ним посоветоваться.