Текст книги "Серебряное прикосновение"
Автор книги: Розалинда Лейкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
ГЛАВА 9
Поздно вечером Мэри Эшдейл вернулась в свою резиденцию в прескверном настроении. Это была крупная, шумная молодая женщина с глазами цвета янтаря. Круглое открытое ее лицо обрамляли непослушные ярко-рыжие волосы. Быстрым шагом, так что ленты на ее шляпке развевались, она вошла в дом, остановилась и недовольно огляделась по сторонам. Три пары двойных дверей были распахнуты, и освещенные комнаты за ними блестели шелком на стенах, обитой заново позолоченной мебелью – главным образом, от краснодеревщика по фамилии Чиппендейл, которого где-то нашел Джеймс. Все было роскошно, но это только еще больше злило ее. Она-то рассчитывала, что ее требования переделки дома потребуют таких расходов, что Джеймс оставит эту идею и построит почти за ту же цену загородный дом там, где лисья травля и охота на птиц будут больше отвечать ее вкусам – ведь больше всего на свете она любила скакать на лошади или, подколов юбки, бродить по вересковым пустошам со своими собаками. А Джеймс поймал ее на слове – и вот результат. Каждый год она и ее малыши будут проводить лето в месте, которое совсем не отвечало ее представлениям о деревне, поскольку город был совсем под боком – один из главных аргументов Джеймса, так как это позволяло ему постоянно быть в курсе всех своих дел. Кроме того, недалеко от дома была большая дорога. Если бы Джеймс не отдал поместье Грейт Гейнс своему сыну от первого брака, она могла бы проводить лето в полном одиночестве. Мэри ненавидела город и чувствовала себя гораздо лучше среди фермеров и пастухов, нежели в лондонском обществе, хотя прекрасно туда вписывалась. Все, что она когда-то любила, осталось в прошлом, когда амбиции ее отца привели его и всю семью в местечко Клеркенвиль. Сестра ее вышла замуж, но скепсис и независимость Мэри отпугивали потенциальных женихов, пока не появился Джеймс.
Они зашли в дом, и Джеймс подал слуге пальто и шляпу.
– Ну как, нравится? – спросил он.
Она бросила на него быстрый взгляд и процедила сквозь зубы:
– Я в восторге.
Он сделал вид, что не заметил ее недовольства. Джеймса было трудно вывести из себя. Он легко мог сдерживать свои чувства, так как прекрасно осознавал свою власть над Мэри. При том, что Мэри была замечательной женщиной, у нее был один недостаток: в отличие от Джеймса у нее совершенно отсутствовало чувство юмора. Оба не стеснялись в выражениях, но он гораздо чаще брал над ней верх как в перебранках, так и в поездках верхом.
С самого начала он решил настоять на своем мнении относительно дома, какую бы тактику ему ни пришлось избрать.
– Я знал, что тебе понравится, – весело сказал он, притворяясь, будто не заметил ее реакции. – Я ведь всегда знаю, что лучше для тебя, любовь моя!
Она резко повернулась и сильно толкнула его в спину.
– Знаешь, если бы только у меня было ружье, я пристрелила бы тебя немедленно.
Он радостно вскрикнул. Она подхватила юбки и побежала вверх по лестнице, он – за ней. Она засмеялась, так как никогда не могла долго злиться. Кроме того, «битва» не была еще окончена. До наступления лета она еще могла найти доводы против того, чтобы жить в этом доме.
Добежав до двери, Мэри попыталась ее захлопнуть, но Джеймс оказался быстрее и навалился на дверь всей тяжестью своего тела, прежде чем она успела ее закрыть. Смеясь, они повалились на «чиппендейловскую» кровать.
– Я еще возьму над тобой верх, – предупредила она, снимая свою шляпку, швырнув туфли в дальний угол комнаты и посмотрев на него с вызовом.
Он удивленно взглянул ей в лицо. Он прекрасно понимал, что она сказала именно то, что хотела – она была не менее упряма, чем он сам.
– Пока я жив, не будет этого.
Она обвила руками его шею. Он постоянно дразнил ее, и это доставляло ей удовольствие. Она была довольна семейной жизнью. Любой другой уже давно бы ей наскучил. Ее не смущала разница в возрасте. Джеймс был на восемнадцать лет старше, но, крепкий и сильный, широкоплечий, он был для нее гораздо привлекательней любого юнца.
Кроме того, он был превосходным любовником. И все же, случись ей выбирать между его обществом и деревенским пейзажем, она бы не раздумывала ни минуты.
– Тебе никогда не властвовать надо мной, – язвительно произнесла она. – Никогда в жизни.
– Посмотрим, – сухо отозвался он, но в его глазах промелькнуло выражение крайнего изумления.
На следующее утро все в округе знали, что приехали Эшдейлы, и с каждым днем их присутствие становилось все более заметным. Джеймс почти каждый день ездил в город в большом грохочущем экипаже, а в три часа возвращался к обеду. Мэри же проводила много времени с детьми, играя с ними так шумно и непосредственно, как если бы сама была ребенком. Часто она выезжала на прогулки верхом и отсутствовала часами, носясь галопом по полям Банхилл. Эстер видела ее только несколько раз, без Джеймса, но однажды вечером ей принесли приглашение в гости. Джон огласил его в гостиной Эстер и двум дочерям, сыновья уже спали.
– Мы вчетвером приглашены на ужин и вечеринку в особняк Эшдейлов.
Эстер в удивлении всплеснула руками.
– Когда же состоится прием?
– Через три недели.
Летисия, которую ничто не интересовало с тех пор, как исчез Ричард, немного оживилась. Новые знакомства и мужское внимание могли излечить ее уязвленную гордость.
– А у нас достаточно времени для того, чтобы сшить что-нибудь новое к вечеру?
– Времени предостаточно, и я думаю, мы с Энн тоже что-нибудь придумаем.
Энн, которая сидела, свернувшись калачиком, в кресле и читала, подняла глаза и беспомощно посмотрела на женщин. Она любила тесные компании, где собирались близкие друзья, и большие вечеринки со множеством незнакомых людей совсем ее не прельщали.
– Мне обязательно идти?
Летисия нетерпеливо нахмурилась.
– Энн, ну не будь же такой трусихой! Неприлично отказаться. Конечно, ты обязательно должна пойти.
Эстер согласно кивнула. Ну что ж, она снова увидит Джеймса. Едва ли он ее помнит. Ничего особенного нет в том, что Эшдейлы решили пригласить соседей на дружескую вечеринку. Джосс и Элис сообщили, что они тоже приглашены. Однако через некоторое время стало известно, что из местных жителей только Бэйтмены были удостоены такой чести. Остальные гости должны были прибыть из Лондона и близлежащих графств.
Джон взглянул на Эстер, насмешливо приподняв одну бровь.
– Должно быть, ты произвела неизгладимое впечатление на Эшдейла, когда вы познакомились. Джосс тогда еще был подмастерьем, но Эшдейл, наверное, изрядно помучился, прежде чем выяснил, что владельцем дома № 85 является твой женатый сын.
Эстер выдавила смешок, стараясь скрыть замешательство. Глупо было думать сейчас о том поцелуе, она была уверена, что ничего не говорила об этом Джону. Он мог вообразить, что это имело какое-либо значение для Джеймса или, что еще хуже, для нее. «Каковы бы ни были причины этого приглашения, Летисии оно очень нравится. Она думает, какую прическу сделать на вечер, и меняет мнение по десять раз в день», – думала она про себя.
Портниха и ее помощница тщательно подбирали ткани для вечерних туалетов: шелк для Эстер, белый муслин для Летисии и бледно-желтый сатин для Энн. Еще отрез розового сатина был приготовлен для Элис, так как Джосс решил, что ей тоже следует что-нибудь сшить. Все четыре наряда должны были отличаться друг от друга в деталях и, вместе с тем, соответствовать моде: обтягивающий лиф с глубоким декольте или овальный воротник по шее и рукава до локтей. Юбки должны быть очень пышными, с кринолином – одно из последних веяний моды, – которые Эстер никогда не носила в мастерской и при деревенских прогулках: в любом месте, где комфорт был более важен, нежели французская мода.
Она иногда недоумевала, как все эти живущие в деревне мужчины и женщины, питавшие отвращение и ненависть к Франции, которые были вызваны жестокой войной, могли слепо гнаться за парижской модой, покупать контрабандное вино, кружева и лионский шелк без малейших угрызений совести. Однако с замужеством она стала во многом терпимее. Джон оказывал на нее сильное влияние, так как был способен верно оценить любую ситуацию, увидеть ее преимущества и недостатки. Это касалось даже англо-французского конфликта.
Существовала лишь одна область, которая, как думала Эстер, была «ахиллесовой пятой» Джона. Ее успехи и ювелирном деле. Он никогда не скупился на похвалу, не выискивал недостатки в прекрасно выполненных работах, и все же настал час, когда к духу соперничества, царившего между ними, стала примешиваться неуверенность Джона, как будто его мужское «эго» было уязвлено ее успехами. Если бы ей захотелось повернуть время вспять, она вернулась бы к тому моменту, когда Джосс, начинающий подмастерье, похвалил ее маленькую табакерку как одно из лучших произведений своего отца. Каждой клеточкой своего тела она ощутила тогда нечто, похожее на неприязнь Джона, и это чувство глубоко запечатлелось в ее памяти.
Последний стежок в нарядах был сделан жарким солнечным утром знаменательного дня. А вечером женщины Бэйтмен, сопровождаемые Джоном и Джоссом, проследовали к особняку.
Одна Энн держалась холодно и отчужденно. Ее мучили мрачные предчувствия, ее наряд поколебал уверенность в себе. Она выбрала светло-желтый сатин вопреки советам матери и сестры, потому что это был чудесный цвет, цвет, который помог бы ей выглядеть эффектно и одновременно вполне скромно. Но на первой же примерке она поняла свою ошибку. Желтая ткань подчеркивала ее болезненный цвет лица, и Энн подумала, что никогда в жизни не выглядела так ужасно. Мать, видя ее разочарование, предложила попробовать украсить наряд белыми кружевами, чтобы подчеркнуть красивую линию шеи и рук.
Это немного помогло, но, по мнению Энн, она была похожа на вырезанную из пергамента фигурку. Кроме того, ей не понравилась прическа, которую сделала ей Летисия: мягкие каштановые волосы Энн она уложила в стиле «помпадур», с завитушками, которые ей вовсе не шли. К ней вернулась детская робость, а уверенность растаяла без следа, пока они с Летисией шли вдоль длинного ряда стоявших у особняка экипажей.
Зайдя в дом и вручив одному из слуг свою накидку, Эстер ахнула про себя. Холл полностью преобразился, но она почувствовала легкий укол сожаления: исчезла прежняя обивка, которая придавала холлу неуловимое очарование. Теперь стены покрывала золотая ткань, потолок был щедро расписан орнаментом, и даже винтовая лестница стала более изящной, с металлической балюстрадой в античном стиле. Как только они с Джоном прошли в бальный зал, она обратила внимание на то, что гобелены на стенах сменила сатиновая ткань абрикосового цвета, украшенная лирами, корзинками и букетами белых роз, которые соответствовали обивке мебели.
Она увидела Джеймса на несколько секунд раньше, чем он ее, что позволило ей его рассмотреть. Джеймс и его жена приветствовали гостей. Он прибавил в весе, но по-прежнему оставался стройным.
Лицо показалось ей загорелым и огрубевшим, если только не его белоснежный парик был тому причиной. Парик ему шел, так же, впрочем, как и пиджак цвета слоновой кости, расшитый золотым шитьем. Что касается его жены, то она была одета еще более элегантно. На ней был жемчужного цвета лиф с вышивкой черного шелка на правой груди, восхитительное колье из сапфиров и бриллиантов, такие же серьги в ушах. Ее туалет был сшит из серебряной парчи с кринолином в два раза шире, чем у Эстер, как того требовала мода.
– Мистер и миссис Бэйтмен.
Услышав оповещение об их прибытии, Эстер чуть не задохнулась от волнения. Джеймс резко повернул голову в их сторону, как будто только и ждал этого момента. Его улыбка стала шире, он пожирал ее глазами, пока она приближалась вместе с мужем в своем зеленом шелковом платье, с зачесанными назад огненными волосами и единственной ниткой жемчуга, подчеркивавшей ее длинную белую шею.
– Эстер, дорогая! – воскликнул он, будто они были старыми друзьями, шокируя этим неожиданным приветствием не столько Эстер, сколько Джона.
– Как я рад снова тебя видеть и познакомиться с твоим мужем. – Теперь он обращался только к Джону. – Я рад приветствовать вас в своем доме, сэр. Надеюсь, ваш первый визит к нам станет одним из многих.
Джон был поражен радушием этого человека. Трудно было не полюбить его, несмотря на то, что его фамильярность, с которой он приветствовал Эстер, была чуть ли не неприличной.
– Почту за честь, сэр.
– Позвольте представить вам мою жену, – Джеймс привлек внимание Мэри к вновь прибывшим, и она приветствовала их с не меньшей теплотой, чем муж. Мэри снедало любопытство. Так вот эта чета ювелиров, о которой он говорил! Его доводы относительно того, почему он хотел подружиться с семьей Бэйтмен, не обманули ее ни на секунду. Она прекрасно видела, что Джеймса привлекла эта очаровательная женщина, возможно, даже больше, чем он сам мог себе признаться. Она не ревновала. Тому не было никакой причины. В кругах, в которых она вращалась, легко было определить, какая женщина может представлять опасность, а Эстер не относилась к этой категории.
– Теперь мы с вами соседи, миссис Бэйтмен, – воскликнула Мэри. – Сегодня мы вряд ли сможем побеседовать спокойно, так что я приглашаю вас на чай. Загляните ко мне в ближайшее время. Вы увидите моих детей. Приводите своих мальчиков. У нас есть лошадка на колесиках, на которой они смогут кататься, и целая корзина кукол, с которыми можно играть.
– Это очень мило с вашей стороны. – Эстер была ошеломлена таким проявлением гостеприимства и подумала, что хозяйка, должно быть, чувствует себя одиноко вдали от города.
– Невероятно! – со вздохом произнес Джон, когда они с Эстер вошли в бальный зал. – У меня такое чувство, что мы увидели больше Эшдейлов, чем предполагали вначале.
Эстер почувствовала неприятный подтекст в его словах и поняла, что он выбит из колеи тем, как Джеймс с ней поздоровался.
Летисия и Энн, сопровождаемые Джоссом и Элис, тоже не были забыты. Летисия была изящна, словно фарфоровая статуэтка, полная очаровательного лукавства, которое всегда притягивало мужчин, как магнитом. Затем следовала Энн, с ее ясными, умными глазами на маленьком личике. Взгляд ее был глубок и задумчив.
Джосс и Элис, неразлучная парочка, напомнили Джеймсу его собственного сына и приемную дочь. Он надеялся, что его дети вырастут такими же, как и он сам, но знал, что им будет тяжело противостоять взбалмошности Мэри, которая могла их испортить. Мэри не имела ни малейшего представления о дисциплине. Но, несмотря на это, он не мог ее винить и прощал ей любые капризы. Одним из таких капризов было недовольство Банхилл Роу, и ему неоднократно приходилось терпеть ее выходки. Почему же теперь, когда он после долгого перерыва вновь увидел Эстер, настоящее исчезло, как не бывало, его отношения с Мэри потеряли всякое значение?! Сейчас он хотел ее так же, как в тот день в саду. Время, отделявшее их от того дня, растаяло без следа.
Как только все гости собрались, Джеймс и Мэри начали танцы, и вечер весело продолжался, так как оба они любили разбавлять традиционные танцы веселой джигой. Как хозяин, Джеймс был партнером большинства женщин, по крайней мере, на сколько хватило вечера, и после того, как он прошел по несколько кругов с полдюжиной пожилых дам, он подошел к Бэйтменам. Эстер отдыхала после танца с мужем, но Джеймс повел ее в круг, так как опять заиграла музыка.
– Где же гобелены? – спросила она.
Он радостно улыбнулся.
– Надежно спрятаны в моем лондонском доме. Видишь, я последовал твоему совету. Как тебе нравятся перемены?
Он покружил ее, взяв под руку, и потом она снова посмотрела в его глаза.
– Здесь великолепно, и твоя жена – лучшее украшение дома.
– Она тебе понравилась?
– Конечно, она была так мила со мной. Тебе повезло.
– Это мне сейчас повезло. – Он чуть сжал ее пальцы. – Я не забыл тот вечер.
Она укоризненно на него посмотрела и слегка улыбнулась.
– У тебя хорошая память, Джеймс. Некоторые вещи лучше забывать.
– Но не тот день.
Она попыталась сменить тему разговора.
– Кстати, ключ от сада до сих пор у меня. Теперь, когда ты приехал, мне нужно его вернуть.
– Ни в коем случае, прошу тебя. Оставь его у себя.
– Но в этом нет необходимости. Теперь у меня есть собственный отличный сад.
– И что, с тех пор, как он появился, ты не заглядывала в мой?
– О, конечно, я заходила. Там так спокойно. Иногда я там рисовала. Но теперь хозяйка там – твоя жена.
Он покачал головой – казалось, ее слова его позабавили.
– Домашние заботы не входят в круг интересов моей жены. Она даже представления не имеет о таких вещах.
– Зато кухарка имеет, а еще слуги. Теперь я никогда не смогу побыть там одна.
Джеймс подумал, что она боится, что он будет искать ее в саду.
– В таком случае, ты можешь приходить сюда в наше с Мэри отсутствие. Осенью мы возвращаемся в Лондон, и сад снова будет твоим.
– В таком случае, спасибо, – благодарно отозвалась она, понимая, что он сделал это предложение от всего сердца.
Танец закончился, он поклонился, она присела в реверансе и произнесла:
– Я должна сказать тебе кое-что. Я очень рада, что все эти изменения не коснулись сада. Сад – связующая ниточка с твоей первой женой. Он будет тебе напоминанием.
Джеймс удивленно на нее посмотрел. Эстер подумала, что не стоило упоминать сейчас его первую жену, но она сказала это совершенно искренне.
Потом Джеймс танцевал с Энн, так как до этого ее партнерами были только отец и брат, ее обычно бледное личико пылало от удовольствия и волнения, пока они болтали о разных пустяках. После танца она подошла к отцу, сияющая от восторга.
– Мистер Эшдейл спросил, люблю ли я читать, и разрешил пользоваться его библиотекой в любое время. У мамы есть ключ, и я смогу приходить туда в его отсутствие, когда захочу.
Джеймс кивнул, подтверждая ее слова.
– Сейчас мою библиотеку приводят в порядок, и скоро Энн сможет брать любые книги, какие пожелает, без всякого ограничения.
Джону стало не по себе от великодушия хозяина дома, которое, чем бы оно ни было вызвано, казалось ему следствием проявления повышенного внимания к его жене, которая уже сообщила, что ей оставили ключ от сада.
– Право же, я очень польщен вниманием, которое вы оказываете моей семье, мистер Эшдейл, и благодарю за возможность воспользоваться библиотекой, которую вы готовы предоставить моей дочери, но ваше предложение слишком великодушно. Я не могу возложить такую ответственность на плечи моей жены.
Эстер, которая, несомненно, тоже отказалась бы от такого предложения, правда, несколько по-другому, увидев крайнее разочарование в глазах Энн, положила руку Джону на плечо. Она очень любила младшую дочь, и это заставило ее сказать:
– Джон, дорогой, я знаю, что значит для Энн эта возможность. Мы с ней не будем появляться в этом доме чаще одного раза в месяц. Я хотела бы принять от мистера Эшдейла второй ключ, если ты передумаешь.
Он взял ее руку в свою, эти слова его убедили.
– Ну что ж, в таком случае, решено.
Этот вечер принес неожиданности не только Энн. Летисия, у которой всегда было много кавалеров, где бы она ни появилась, танцевала и танцевала, пока неожиданно не увидела входящего Ричарда. Он прибыл позже остальных. Джеймс подошел к нему поздороваться, и они стояли возле дверей бального зала. Возбуждение и ярость охватили все ее существо. Она сделала вид, что не заметила его, и попыталась сосредоточиться на других партнёрах. Если бы он пригласил ее на танец, она бы отказалась. Уголком глаза она наблюдала за тем, как он, обходя танцующие пары, приветствовал знакомых, задерживаясь возле некоторых немного дольше, чтобы поболтать.
Летисия продолжала улыбаться партнеру, кокетливо наклонив голову. Она никак не могла поймать взгляд Ричарда – когда он попадал в поле ее зрения, то не смотрел в ее сторону. Она почувствовала что-то вроде паники, когда танец закончился, а она потеряла его из виду. Неужели он уже ушел? Затем, когда партнер повел ее туда, где сидела ее семья, она неожиданно увидела, как Ричард беседует с ее родителями. Когда она подошла, он повернулся и посмотрел на нее с улыбкой в глазах.
– Слава богу, я приехал как раз вовремя, чтобы пригласить тебя на заключительный танец. У меня случилась беда с одной из лошадей. Как ты поживаешь? Мне срочно пришлось выехать из Лондона по делам, но я знал, что вернусь сегодня вечером, так как был уверен, что встречу тебя здесь.
Все, казалось, было в порядке, но Летисия почувствовала прилив страха, ее всю как бы трясло изнутри.
– Почему ты так решил?
– Ты как-то упомянула, что твоя мама знакома с мистером Эшдейлом.
Наступила неловкая пауза.
– Я скучал без тебя, Летисия.
Она посмотрела в его лицо и увидела все, о чем когда-либо мечтала.
Главным сюрпризом ужина для Эстер явилась не еда, а то, сколько серебра было в доме Эшдейлов. На огромных размеров столе, покрытом дамастом, стояло овальное блюдо, украшенное серебряным виноградом, восемь блюд поменьше, украшенных персиками, сливой и вишней. Подносы для бокалов, на каждом из которых красовался герб Эшдейлов, супницы с высокими крышками, затейливые соусники, огромные блюда с лососиной и пирогами, говядиной, свининой и ветчиной; рельефные подставки для хрустальных вазочек со взбитыми сливками. Над всем этим великолепием возвышался серебряный подсвечник, украшенный золотом, – самый красивый из всех, которые она когда-либо видела.
Джон, увидев ее реакцию и заметив взгляд, которым она окинула стол перед тем, как они вернулись к танцам, подразнил:
– Ну, Эстер, скажи, о чем ты думаешь?
Она бросила на него смеющийся взгляд и нежно взяла его под руку, почувствовав мягкую ткань его серого бархатного пиджака.
– Я думала о том, что от кого-кого, а от Эшдейлов мы никогда не получим ни одного заказа. В этом доме серебра более чем достаточно, им, по всей видимости, заполнены все шкафы.
– Безусловно, ты права.
Во время ужина Джосс и Элис сидели в компании молодых людей, и так как они остались с ними и после ужина, Эстер решила, что Энн с ними. Она расслабилась и остаток вечера развлекалась от души, не зная, что ее дочь ушла искать библиотеку.
Джеймс рассказал ей, как туда идти. Она вовсе не собиралась возвращаться в бальный зал, зная, что ее отсутствие не будет никем замечено. Она решила, что как только услышит, что гости начали расходиться, немедленно присоединится к родителям. Вторая половина вечера обещала быть гораздо более привлекательной, нежели первая. В своих сатиновых туфлях она бесшумно спустилась по лестнице в коридор, который вел к дверям библиотеки. Она задержалась у висящего там зеркала, чтобы сделать гримаску своему собственному отражению, вытащила из волос булавки и заколки, которыми Летисия их заколола, и быстро взбила свои кудри, так что они снова легли мягкими волнами. Теперь она нравилась себе гораздо больше. Открыв дверь в библиотеку, она вошла и прикрыла за собой дверь.
Размеры комнаты поразили ее. Там царил полумрак, лишь две свечи горели на столе. Она вспомнила, как Джеймс сказал, что библиотека систематизирована, и ей нужно быть осторожной, чтобы не нарушить порядок. Но как много книг! Она не могла предположить даже на минуту, что их так много. Книги не только заполняли полки, тянувшиеся от пола до потолка, но еще и стояли в застекленных нишах, которые были прекрасным местом для дневного чтения.
Энн пошла вдоль полок, проводя кончиками пальцев по фолиантам, пока, сгорая от нетерпения, не схватила одну из свечей, чтобы прочитать названия, набранные мелкими буквами. Со свечой она медленно обходила библиотеку, улыбаясь и закусывая нижнюю губу от восторга, когда видела какую-нибудь книгу, которую давно мечтала прочесть.
Близко поднося свечу к полкам, чтобы лучше все разглядеть, она переходила от одной ниши к другой, и сразу не заметила, как чья-то нога преградила ей дорогу. Неожиданно она споткнулась, человек окликнул ее. Она постаралась ухватиться за книги, чтобы не упасть, и уронила на пол несколько из них. Чья-то рука поддержала ее за локоть, не дав упасть, и при свете свечи, которая оставалась у нее в руках, она увидела молодого человека, который вышел из ниши. Он, видимо, до этого дремал, судя по румянцу и слегка припухшим векам.
– Вы не ушиблись? – участливо спросил он, безошибочно угадывая по ее наряду, что она была на балу. С любым знакомым его работодателя следовало обращаться с максимальным уважением.
– Нет, – отозвалась она, еще не оправившись от испуга. – Я не знала, что здесь кто-то есть.
Юноша отпустил ее руку и наклонился, чтобы собрать упавшие книги и поставить их на место. Он был среднего роста, худощавый, с копной светлых волос, которые падали на его лоб. У него было почти квадратное лицо с широким носом и большим ртом. Казалось, ему не понравилось ее вторжение.
– Вообще-то вы правы – здесь никого не должно быть, – сказал он, – но я засиделся допоздна за работой и задремал.
– Вы, должно быть, секретарь, и приводите книги в порядок.
– Вы абсолютно правы. – Он остановился и посмотрел на нее. – А откуда вы знаете?
– Мне мистер Эшдейл рассказывал. Он разрешил мне приходить в библиотеку и брать книги, когда я захочу. Я не могла удержаться от соблазна посмотреть содержимое полок.
Юноша посмотрел на нее с неожиданным интересом. Должно быть, Эшдейлы ей сильно благоволят.
– Меня зовут Мэтью Грант. Я надеюсь, вы разрешите мне вам помочь.
– С удовольствием. Мое имя Энн Бэйтмен.
– Вы далеко живете?
– Совсем нет. Я живу на Банхилл Роу, номер 107.
– Так близко! – Он знал этот дом, так как, приехав, сразу постарался сориентироваться. Она была дочерью ремесленника, следовательно, не выше его по социальному положению, ибо раньше он был более беден, нежели сейчас. Нет ничего удивительного в том, что Эшдейл разрешил ей пользоваться библиотекой, как это случалось во многих больших домах, где он работал, к тому же Джеймс Эшдейл одинаково просто общался с представителями самых разных сословий, и это было одной из причин его большой популярности в городе.
– Какие книги вы любите, мисс Бэйтмен? – Мэтью внимательно на нее посмотрел.
Ее лицо сияло при взгляде на забитые книгами полки. Он мысленно восхитился ее фигурой. Тонкая талия ее была похожа на стебель цветка, а упругая грудь была полной и округлой.
Он снова посмотрел ей в глаза, как только ее взгляд оторвался от книг.
– Исторические книги, книги по географии и о природе, – отозвалась она наконец.
– О, тогда вы найдете здесь все, что вам нужно. Если у вас есть свободное время, я покажу вам кое-какие интересующие вас книги.
– О, конечно, – с готовностью откликнулась она. – Я не собираюсь возвращаться в зал. – И она опять повернулась к полкам.
Мэтью поджал губы. Если бы у него был выбор, он бы танцевал ночь напролет. Спокойная жизнь вне города абсолютно его не устраивала, а его работа, к сожалению, часто вынуждала его посещать уединенные места вдали от любых развлечений. Его утонченный вкус не оставлял шансов служанкам, только если ему не становилось совсем невмоготу. Деревенские девушки были не лучше, его отталкивали их неотесанность и грубость. Иногда попадались милые одинокие вдовушки или уставшие от своих мужей жены, которые также на него заглядывались. Но такие случаи были крайне редки.
В этом доме не было и намека на что-либо подобное, хотя, учитывая разницу в возрасте супругов Эшдейл, Мэтью дал бы голову на отсечение, что через несколько лет их отношения были бы отнюдь не безоблачны. Здесь, в Банхилл Роу, он находился недалеко от города, и сам мог бы развлекаться, но у него не было собственного экипажа, и в конце долгого рабочего дня дорога в город и обратно стала бы непомерным испытанием.
Он решил, что часами будет просиживать за работой, систематизируя библиотеку, не позволяя себе расслабиться, пока не закончит. Единственным его развлечением пока была возможность изредка выпить кружку пива в «Ройял Оук». Но теперь в библиотеке неожиданно появилась девушка. Он улыбнулся Энн, взяв с полки одну из книг.
– Вот книга, которую вы будете читать, не отрываясь ни на минуту.
Он раскрыл книгу на библиотечном столике, предварительно смахнув с него свои записи, и они вместе склонились над ней. Энн завороженно рассматривала потрясающие иллюстрации, разглядывая китайские рисунки с изображением редких экзотических птиц. Каждая деталь была выполнена настолько достоверно, что птицы казались живыми. Она листала страницы, а Мэтью приносил ей новые книги. Книги по истории: от Древнего мира до завоеваний Колумба; там было также собрание сочинений Даниеля Дефо, включая, естественно, «Приключения Робинзона Крузо». Все внимание Энн было поглощено прежде всего иллюстрированными изданиями, она никогда раньше не держала в руках таких дорогих книг.
Она вскрикивала, восхищалась и задавала Мэтью бесчисленное количество вопросов. Теперь они сидели совсем близко друг от друга, и он, как и большинство людей, получая удовольствие, делясь с ней своими знаниями, с готовностью отвечал на все ее вопросы. Ему было приятно ее искреннее восхищение. Она коснулась его руки, когда они вместе рассматривали толстый том с описанием диких растений Англии. Латинские названия ни о чем ей не говорили, но она знала просторечные названия каждого из них.
– Я всегда знала, что эти желтые и оранжевые цветы называются «кукушкины чулочки». А эти дикие лилии называются «Дамы и господа», похоже, вы не находите? Посмотрите, как аккуратно окрашены в розовый и белый эти анемоны, а эти бледно-зеленые – «кошелек Шеферда» – правда, выглядит, как маленький кошелек, вы не находите? – О, а вот «радость путешественника» – они оправдывают свое название, так как растут возле дорог, их цветы очень красивы. А вот эти крошечные – одни из моих любимых. Они называются «поцелуй меня».
Мэтью быстро взглянул на нее, не будучи уверенным, что она не кокетничает, но нет, все ее внимание было поглощено книгой.
– Я поражен, – сказал он. – Вы все их знаете. Как это может быть, я слышал, ваша семья приехала из Лондона?
– Да, но моя мама выросла в деревне, и когда мы переехали в Банхилл Роу, она меня научила.
– И что же, все эти цветы растут здесь?
– По крайней мере, все, которые мы здесь видели, но, конечно, в зависимости от сезона.
– Вы не покажете мне те, которые цветут сейчас? Видите ли, я всю жизнь прожил в городе, и мне хочется узнать здесь что-то новое.
– Конечно, это интересно. – Она совершенно его не стеснялась. В том, что касалось книг, они говорили на одном языке, и его доброта к ней, его желание помочь ей в выборе книг, тишина в библиотеке после шума и толкотни в бальном зале давали ей чувство безопасности рядом с ним.
– Я могла бы нарисовать маленькую карту и дать вам точное описание…
