Текст книги "Дюна. Последний бой Империи (СИ)"

Автор книги: Роман Кузьма

Соавторы: Роман Кузьма
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Часы показывали одинадцать с половиной часов дня – в здешних широтах началось время Бодол-Шай, когда ни одно живое существо, даже червь, не может долго находиться на поверхности. Обжигающие лучи белого, как включенный на полную мощность светошар, Канопуса, нагревали песок до шестидесяти цельс-градусов и более. Высокий уровень солнечной радиации и угроза получить тепловой удар принуждали сардаукаров зарываться в песок. Они пребывали в совершенно замкнутом пространстве, во тьме, рискуя в любой момент задохнуться, если система регенерации воздуха откажет.

Шелеххериб проверил батареи – оставалось ещё более семидесяти процентов энергии. Предстояло дождаться вечера, когда можно будет вылезти на поверхность. Он сделал несколько глубоких вдохов, выравнивая пульс и дыхание. Стараясь не отвлекаться на мысли о песчаной форели, кишмя кишевшей на этой глубине, он начал анализировать разговор с Туеком. Тот не раскрыл, что именно он поставлял под видом новых конденскостюмов фрименам в уплату водяного долга. "Водяной долг" – это обязательство жизни, которая у Туека в залоге. Значит, речь не может идти просто о конденскостюмах...Он что-то скрыл, а значит, врёт ему. "Не позволю плевать на стол" – произнесённое таинственным тоном выражение свидетельствует о том, что Туек хочет отомстить за нанесённое ему сардаукарами оскорбление. После того, как группа Арамшама, "нанятая" через агентство "Орион", была уничтожена, Туек стал независимым вновь. Если он поддерживает связь с Холлеком, что маловероятно, он постарается сдать сардаукаров, как только те попадут ему в руки. Вероятно, он будет склонен выполнить все договорённости так, чтобы победила сильнейшая сторона, а он – угодил ей больше всего. Так как сильнейшей стороной на данный момент были фримены, рассчитывать на Туека не приходилось. Контрабандист продаст их фидайкинам, как и своих людей. Потом он всегда сможет сказать агентам императора, что погибли и его люди и дорогостоящая техника.

"Он хочет ещё и выставить меня виноватым", – подумал Шелеххериб.

Обдумав этот вопрос какое-то время, орта-лейтенант пришёл к выводу, что от совместных с контрабандистами боевых действий придётся отказаться. Фримены, наверняка, не выйдут к разработке на черве – они вызовут червя, как только стемнеет, вернее, вызвали его этой ночью и уже прошли немалое расстояние, прежде чем Арамшам вышел на связь. Сейчас они тоже прячутся где-то, вероятно, спят в одной из многочисленных пещерных стоянок, а вечером или ночью выйдут на вторую колотушку в северо-западном направлении. Так как их путь будет пролегать здесь, через Долину Колючки, то именно ему придётся перехватить их, а отделению Ошме-вазда нужно запретить вступать в контакт с контрабандистами до того, как ситуация прояснится.

Шелеххериб понимал, что уже в который раз пытается выполнить задачу подразделения собственными силами – качество, критикуемое учебником тактики. Тем не менее, он ещё ни разу не ошибся, отменяя план по ходу операции. В любом случае, они должны атаковать Рашида, полагаясь на собственные силы: контрабандисты – слишком нестабильная величина, и зависеть от них в сложившихся обстоятельствах нельзя. Огневая мощь его отделения ничуть не меньше, чем у Ошме-вазда, а значит, он имеет преимущество – отсутствие переменной "Туек" и гарантированная внезапность.

Шелеххериб знал, что не заснёт, пребывая под тоннами песка, давивщего на него всей своей тяжестью. Он почувствовал себя совсем как на Гинац, когда его подвергли наказанию остракизмом за участие в несанкционированной дуэли. Каждый шаг по запруженным сознательными гражданами улицам и университетским коридорам давался ему с трудом.В конце концов, он начал выпивать, что и привело к знакомству с гражданином Риловитцем. Шелеххериб заставил себя не думать о прошлом и попытался отдохнуть, закрыв глаза и ни о чём не думая. Испугавшись, что уснёт, но не проснётся, поскольку перестанет прикрывать грудь от песчаной массы и та сдавит его лёгкие так, что он не сможет вздохнуть, Шелеххериб пришёл в себя. Бодрствуя, он думал об армии Муад'Диба, обрушившейся на поселения оседлых арракисцев, как шторм, сметая всё на своём пути. Харконнены, уже неспособные врать, что у них всё под контролем, призвали на помощь императора и даже Ландсраад. Как злорадствовал Туек, многое знавший о жизни Великих Домов, Ландсраад ещё никому никогда не помог. Всякий раз вмешательство комиссий Ландсраада было безрезультатным – и вскоре следовало падение Дома, с мольбами взывавшего к Совету Благородных.

– Дюна – планета с великим будущим, – гордо сказал Туек. – Её народ силён и свободолюбив. Харконнены, потом Атрейдесы, теперь снова Харконнены – все они будут разбиты здесь. Дюна станет независимой.

Говоря так, он с вызовом и надеждой смотрел на Шелеххериба. Иштван Груеску, тоже когда-то мечтавший стать социометристом, понимал амбиции Туека, желавшего создать собственный Великий Дом, но относился к ним более чем скептично.

"Когда ты не пообещал ему того, что он хотел от тебя услышать, он переметнулся на сторону Муад'Диба. Кто знает, как дорого это предательство обойдётся Империи. Учись быть гибче, Шелеххериб!"

Он злорадно подумал, что так ей и надо, этой Империи, отвечая на собственную безмолвную тираду.

Шелеххериб, почувствовал, как что-то толкает его в бок. Его сердце чуть не разорвалось, адреналин, впрыснутый в кровь, заставил выхватить нож, преодолевая сопротивление песка. Форель! Всего лишь песчаная форель – миниатюрное подобие червя, плотоядное и беспомощное, само являющееся пищей для малого червя. Шелеххериб проткнул форель ножом, с удовольствием глядя в инфравизор, как тварь корчится и издыхает, насаженная на острие. Кроме песчаной форели и малого червя, эти пески скрывали множество эндемичных для Арракиса видов, включая по-настоящему опасных гиганстких жуков. Жуки носили панцирь иссиня-чёрного цвета, достигая более полуметра в длину. Они обычно охотились днём, предпочитая жаркую погоду, укрываясь под землёй в неблагоприятные часы, слишком холодные или слишком горячие, однако порой вылазили на поверхность и в сумерках; в такое время, хотя человек был для них слишком крупной дичью, они вполне могли напасть на сардаукаров.

Когда на поверхности стало холодать, он подал ультразвуковой сигнал своим солдатам. Приборы ГПГ осободили их из песчаных ловушек так же легко, как и скрыли от посторонних глаз.

Шелеххериб вылез из ямы, загребая осыпающийся песок руками и ногами. Канопус-3 почти закатился, и пустыня освещалась Канопусом, ярчайшей звездой во вселенной. Тем не менее, уже ощущалась вечерняя прохлада, которая вскоре сменится холодом, а утром песок покроется изморозью – Арракис, как и его светило, уже давно не мог обогревать себя самостоятельно – его ядро постепенно остывало. Шелеххериб поёжился, скорее, представляя себе ночной холод, нежели ощущая его. Дул неизменный западный ветер, порывы которого, налетая, вынуждали вздрагивать и подсознательно искать убежища.

Он проверил присутствие всех подчинённых и работу приборов. Радар указывал на приближение с юго-востока небольшой зоны сейсмической активности, развивавшей пятьдесят семь километров в час. Вероятно, это был червь, следующий через Ущелье Колючки на север, к специевым разработкам Туека. Командир сотни фидайкинов Рашид попытается атаковать комбайн вольных торговцев, который, согласно договорённости сардаукаров с Туеком, занял место для добычи специи – так, чтобы его заметили фримены. Хотя Шелеххериб и внёс коррективы в первоначальный план, изменив место и время нанесения удара, замысел оставался прежним – использовать комбайн Туека как наживку.

Разместив отделение вдоль западной стены, он стал ожидать червя. Для себя он выбрал позицию на небольшом уступе, выдававшемся над склоном. Каменная стена, изъеденная веками завывавшим здесь ветром, плавно переходила в песчаные барханы. Шелеххериб, не имея перед собой никакой укрывавшей его детали рельефа, залёг, рассматривая пустыню в масляные линзы контрабандного бинокля. Устройство это, хотя и бликовало на солнце, давало увеличение до нескольких сотен раз, позволяя в подробностях рассмотреть не только червя, извивавшегося в песках, но и фрименов, устроившихся на его спине. Некоторые исполняли наиболее сложную и опасную часть работы, расположившись на боку червя и удерживая приподнятыми его роговые пластины. Червь, опасаясь попадания внутрь песка, послушно двигался вперёд, то сгибаясь, то разгибаясь, как выпрямляющаяся пружина.

Шелеххериб представил, как червь войдёт в ущелье, в этот момент расстояние до фрименов составит около двухсот, а может, и менее, метров. Они откроют огонь из лазеружей, а если противник включит щиты, расстреляют остатки отряда нейтронными пулями. Обычная засада.

– Отделение! Убрать приборы с масляными линзами! Прекратить радиопереговоры! Ждать моего приказа!

Когда червь втянулся в Ущелье Колючки, получившее своё название из-за того, что отбрасываемые стенами обильные тени позволяли здесь расти некоторым наиболее стойким растениям, особенно верблюжьей колючке, Шелеххериб опустил забрало. За более чем два года пребывания на Арракисе он почти не дышал местным воздухом, предпочитая регенерированный. Тот имел какой-то затхлый привкус, и искушение поднять забрало и хотя бы подставить лицо свежему ветерку было слишком сильным. Он вытолкнул языком резиновый дыхательный загубник и отпил немного воды из трубки конденскостюма.

Это – моя вода.

Такая мысль сделала даже тёплую воду с привкусом хлора приятной на вкус; утолив жажду, он привычно закусил дыхательный загубник. Туек недавно предложил ему новейшее изобретение, сделанное на Иксе: дыхательную мембрану с сервоусилителем. Датчики, расположенные на груди, реагировали на расширение лёгких и пропорционально усиливали забор разреженного арракисского воздуха с помощью миниатюрного насоса. Полученный воздух сжимался до необходимой плотности и подавался для дыхания. Шелеххериб переслал один образец командованию и всё ещё ожидал ответа. В любом случае, даже если прибор примут на вооружение, брать такие вещи у Туека нельзя. Тем не менее, он одобрил планы Туека по расширению поставок этой мембраны на внутренний рынок, запретив, однако, продавать её фрименам.

И Туека это остановит?В крайнем случае, он всегда скажет, что это сделал не он.

Радиолокационная разведка и мюонное облучение преподнесли неприятный сюрприз: фримены, несмотря на то, что находились на теле червя, самоуверенно включили энергетические щиты. Ещё недавно считавшиеся символом трусости и немыслимой роскошью, щиты, включая новейшие иксовские, давно стали неотъемлемым атрибутом частей фидайкинов. Молодые "смертники" Муад'Диба привыкли к импортным товарам и вели распущенный образ жизни, подражая худшим из привычек членов Малых Домов и офицеров оккупационных войск Харконненов. На допросах фидайкины вели себя по-странному дерзко, утверждая, что близок день падения режима Коррино. Они были уверены, что современная цивилизация – кто только научил их такому слову? – не может существовать без специи, а значит, кто владеет специей, тот и станет новым императором. Более глубокий уровень жажды специи даже без дополнительного нажима открывал наличие у фрименов определённых династических амбиций: они начинали проклинать тюремщиков последними словами, обзывая их форелью и сардаукарами, а также угрожая им пришествием нового императора, обладающего полнотой прав на Дюну. Речь, конечно, шла о Поле Атрейдесе, который якобы спасся и скрывался под прозвищем Муад'Диб. Фидайкины бредили межзвёздным джихадом, мня себя будущими покорителями Галактики.

Шелеххериб скривился и хмыкнул своим мыслям, словно невидимому оппоненту. Генеральное сражение, как учил один из учебников покойного Эндидуша, разрешает все противоречия в пользу победившей стороны. Ничейный вариант в сложившихся обстоятельствах маловероятен, значит, победит одна из двух сторон – мятежники или Империя. Фримены имеют преимущество в живой силе, они получают, неизвестно от кого, современное оружие, они контролируют большую часть Арракиса – всё говорит о том, что планета принадлежит им, что само по себе даёт определённые преимущества и вызывает тревогу.

Шелеххериб не верил в историю о Поле Атрейдесе, так как самозванцы всегда прикрываются именем якобы спасшегося наследника титула, Тем не менее, Муад'Диб существует и, несомненно, действительно происходит с иной планеты. Если бы ему не служили все уцелевшие Атрейдесы, влившиеся в ряды фрименов, Шелеххериб предположил бы, что Муад'Диб является агентом императора, которого используют для устранения Харконненов с Дюны. Версия о том, что всё было изначально задумано императором, получила блестящее подтверждение после того, как тот самолично высадился на Дюне с основными силами. Коррино изначально хотели владеть Дюной – и вот им представился такой случай!

Однако Атрейдесы...

Да ты сам перевербовал Холлека! Вспомни, как всё было!

Тем не менее, Шелеххериб порой подозревал, что Муад'Диб – и есть Пол Атрейдес, обучивший фрименов новым для них приёмам вооружённой борьбы, от излюбленного Атрейдесами дзю-дзюцу, великолепно дополнявшего искусство боя с ножом, до производства взрывчатых веществ из останков червей. Несмотря на то, что император мог действительно использовать недобитых Атрейдесов и фрименов как угрозу для Харконненов, очевиден был и тот факт, что они являются угрозой для него самого. Шелеххериб почувствовал, что мысль теряет свою цель, будто та расплывается у него перед глазами. Он неожиданно вспомнил слова, которые слышал ещё на Гинац: Империя существует благодаря корпусу сардаукаров, Гильдии и Бинэ Гессерит. Корпус сардаукаров подчиняется императору, хотя многие высшие командиры и погрязли в махинациях со специей. Однако Бинэ Гессерит и Гильдия, скорее, признают существование Золотого Льва, нежели подчиняются ему – и они зависимы от специи. С ними связаны Великие Дома, желающие сохранить существующую территориальную раздробленность, которую историки иногда называют эпохой гильдийского феодализма. Конечно, Империя, не как император, но как общество, объединённое межзвёздными транспортными линиями, проложенными гильдийскими хайлайнерами, и как Ландсраад, пронизанный селекционными нитями Бинэ Гессерит – да, эта Империя, несомненно, поддерживает Муад'Диба.

Шелеххериб почувствовал страх поражения. Ему стало не по себе. Это было необычное ощущение, из давно забытой жизни – будто он получит диплом социометриста и не сможет трудоустроиться, оказавшись где-нибудь на помойке в компании уголовников. Он рассмеялся – в конечном, счёте так и случилось ! Видимо, на этот раз пришёл черёд Империи оказаться на помойке.

– Первое звено! Огнём из лазеружей обездвижить червя ! Второе и третье звенья – нейтронными пулями уничтожить живую силу противника! Огонь!

Не дожидаясь выполнения приказа подчинёнными, Шелеххериб полоснул лазером по телу червя, диагональным разрезом отделяя его головную часть от туловища. Отвратительное зрелище салатовой крови червя, начавшего биться в конвульсиях, разбрасывая и давя фрименов, заставило его передать следующий приказ:

– Первое звено! Нейтронными пулями по живой силе – огонь!

Переключив лазер в режим прицела, он открыл огонь очередями по фрименам, которые, несмотря на внезапное нападение, успели рассыпаться на песке и уже отвечали огнём. Яркий, как сверхновая, свет лазера едва не ослепил Шелеххериба – луч фрименского лазеружья прошёлся где-то над ним, вызвав падение нескольких каменных глыб. Он перекатился, глядя вверх – действительно, прямо на него падал кусок скалы, от которого не спас бы и щит – огромный кусок гранита попросту раздавил бы его. Шелеххериб вскочил, отбежал на несколько метров и снова залёг.

– Нейтронные пули неэффективны!

– Использовать гранаты НГ-7! – Шелеххериб отдал этот приказ, уверенный в том, что следовать уставу – лучшее решение. Устав предписывал использовать нейтронные гранаты там, где не помогают нейтронные пули. Нейтронные гранаты имели около десяти килограмм т.э., не говоря уже об увеличенном выбросе свободных нейтронов. Некоторые материалы, содержащие водород, например, могут частично задерживать свободные нейтроны, но, конечно, не в таком объёме.

Шелеххериб вставил магазин, снаряжённый зарядами с красной маркировкой. Выставив свою Л-ЭМП-5D в сторону противника, он, не целясь, разрядил весь магазин, двести гранат, одной сплошной очередью. Грохот двухсот термоядерных разрывов, по десять килограмм т.э. каждый, ударил в стенки ущелья сплошной нарастающей звуковой волной запредельной силы. Его самого защищали от сверхмощного звука аудиофильтры, однако фримены, даже если щиты и какие-то специальные комбинезоны защищают их от разрывов и нейтронов, наверняка оглохнут и выйдут из строя.

Не будучи уверен, что противник окончательно подавлен, Шелеххериб рассстрелял ещё один магазин красных зарядов и один – белых. После этого он, проверив сначала, хорошо ли работает щит, осмотрел поле боя. Червь был мёртв, видимо, огромное количество нейтронов убило даже это, практически бессмертное, существо. Фримены лежали на песке – многие уже не подавали признаков жизни, а те, что выжили, явно не были способны на организованное сопротивление.

– Противник подавлен! Прекратить огонь! Третье звено, спуститься вниз и обыскать трупы – нужны образцы их защитной экипировки.

Шелеххериб рисковал – нельзя было оставаться на месте боя слишком долго,– однако он не имел права не выяснить, в чём дело. Неужели Туек продал их фрименам?

Видимо, акции Империи идут вниз, если коммерсанты торопятся их продать.

«Когда отец приказал нанести удар по стойбищу Табр, его никто не поддержал. Даже граф Фенринг молча отвернулся от него. Однако лев, почувствовав запах крови, не отступает»

Принцесса Ирулан. «Арракис пробуждающийся»

Лейтенант Орморкар, орта-баши второй орты первого батальона восьмой бригады Пятого Легиона Корпуса Сардаукаров Его Величества Падишах-Императора Шаддама IV широко расставил ноги, разглядывая пленных фрименов. Когда основная часть мужчин ушла на север, тыл мятежников оголился. Легко определяя их стойбища при помощи термодетекции, радиопеленгации и агентурных данных, сардаукары нанесли им несколько ударов, перерезая коммуникации, функционирующие за счёт – кто бы поверил! – гужевого транспорта. Правда, "гужевой транспорт" на деле был гигантским песчаным червём, но, как показали первые схватки с фрименами, они действительно являлись дикарями, ничего не смыслящими в современной войне. Червь становился неуправляемым и опасным для наездников – достаточно было только надрезать его из лазера, чтобы гигантская бестия сошла с ума от боли и раздавила своим весом оседлавших его фрименов. В фрименских стойбищах десантники обнаружили большое количество специи и взрывчатых веществ, также были захвачены многочисленные пленные. Некоторые фрименские наибы из числа более возрастных даже начали искать пути примирения через посредников-контрабандистов. Кому оно нужно, это примирение?! Сардаукары высадились здесь официально, и, пока на этой планете есть хоть один живой фримен, владеющий несколькими граммами специи, его жизнь не будет в безопасности.

Орморкар ещё раз посмотрел на пленных, привязанных к дюзам реактивных двигателей десантных орнитоптеров. Их было всего одинадцать – стариков, женщин, подростков. Челнок, которому предстояло забрать сестру Муад'Диба, маленькую трёхлетнюю Алию, уже шёл на посадку. Алия являлась Мразью и, как поговаривали, двоюродной племянницей Твари Раббана, будучи к тому же самой молодой Преподобной Матерью Бинэ Гессерит за последнее тысячелетие.

То, что Мразь приходится родственницей Твари, не удивило Орморкара. При осмотре ядоискатель обнаружил у неё отравленное оружие с ядом на основе цианида, спрятанное в складках абы, но Орморкар имел приказ не замечать подобных "мелочей". Вероятно, Алию хотели использовать для убийства высокопоставленного клиента, барона или кого-то из его племянников. Сам Орморкар, надёжно защищённый боевым скафандром, не волновался по этому поводу. Он слышал, что действующие в глубокой пустыне бойцы разведывательно-диверсионных подразделений носят лишь лёгкие дистилляционные комбинезоны по примеру фрименов, дыхательные аппараты и шлемы с системами управления и связи. Такая облегчённая униформа не требовала гравипоплавков и считалась более практичной, нежели несколько сот килограммов брони, оружия, пищи и воды, одетых сейчас на него в виде полной боевой выкладки. Передвигался он, тем не менее, легко – вес скафандра почти не чувствовался благодаря генератору плавучести.

Орморкар приказал включить ракетные двигатели обоих топтеров, зажарившие связанных по двое-трое фрименов, подобно гигантским горелкам. Крики прожигаемых насквозь мятежников прозвучали для него сладкой песней. Львиная голова, выкрашенная на его шлеме золотой краской, растянула свою пасть в широком оскале – как и его хозяин, лев улыбался. Неконтактные датчики собирали информацию о сокращении мышц лица лейтенанта и передавали её на поверхность шлема, принуждая капельки краски, удерживаемые статическим электричеством, перемещаться. Когда Орморкар в награду за выдающиеся заслуги получил право носить изображение львиной головы на шлеме, он решил не поскупиться и потратить сто девяносто девять солари на новейшее иксовское устройство. Шлем этот на заключённых и на слабый пол производил неизгладимое впечатление, хотя в присутствии начальства он предпочитал отключать динамичный режим.

Орморкар наклонился к маленькому годовалому ребёнку, ползавшему у его ног. У того были по-фрименски синие глаза, заполненные слезами. Уже совершенно красный, он не переставал реветь. Орморкар придал своему лицу гневное выражение, чтобы ещё больше напугать ребёнка, и поднял его. Вне сомнения, это – сын Пола Атрейдеса, Лето II. Об этом свидетельствуют и дорогостоящие одежды с красным ястребом, и то, как яростно защищали его фримены. Черноволосая женщина, видимо, служанка, погибла, защищая его.

– Я – лейтенант Орморкар! Справедливость и закон Империи!

Сказав так, Орморкар преспокойно обезглавил ребёнка.

– Они транслируют этот ролик по харконненовскому стереовидению с самого утра, Муад'Диб, – сказал Стилгар. – Любому глупцу понятно, что они хотят спровоцировать тебя на атаку.

Пол резко встал и подошёл к Стилгару вплотную, глядя на него снизу вверх:

– Мы всё равно атакуем! Им не запугать нас!

Голос его, готовый сорваться, был едва сдерживаемым потоком слёз.

Стилгар, которого , как и всех фрименов, обучали водной дисциплине самыми строгими методами, ещё в детстве научился контролировать свои эмоции. Всё так же спокойно он отвечал:

– Тяжёлый гнев ложится песком на могилу фримена.

Пол открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и отошёл в сторону. Обернувшись к Стилгару спиной, он ответил безжизненным голосом:

– Мы собрали здесь все силы, и лучшей возможности у нас больше не будет. Мы бы всё равно ударили. Они свирепствуют, надеясь на возникновение мыслей, подобных твоим.

Холлек, одетый в конденскостюм, и несколько лейтенантов из числа фидайкинов, включая Отейма и Корбу, присутствовали здесь же. Они угрюмо молчали, прекрасно осознавая, что на сей раз Муад'Диб встретится не с колониальными войсками, а с главными силами Харконненов и пятью легионами сардаукаров. Имперские десантники были вооружены по последнему слову техники и считались непобедимыми. Гильдия и остальные Великие Дома заняли выжидательную позицию.

– Стилгар, ты не понимаешь, сколько стоят межзвёздные перелёты. Если они прилетели сюда по зову Гильдии, это значит, что не только Гильдии, но и всем Великим Домам специевый кризис несёт смертельную угрозу. Кризис этот может разрешиться только в пользу одной из враждующих сторон. Если мы отступим...они высадятся все и будут преследовать нас повсюду. Нас истребят, как истребили солдат моего отца.

Стилгар блеснул синими глазами, выделявшимися на худом, изборождённом морщинами лице. Пол знал, что морщины эти – от волнений. Стилгар встретил их в пустыне два года назад, повинуясь приказу планетолога Кайнса, с которым породнился. Он свёл его с Чени, дочерью Кайнса, невысокой по меркам фрименов, хотя и превосходящей Пола в росте на несколько сантиметров – и она родила ему сына. Которого убил какой-то Орморкар с Салузы Секундус...

– Усул, я понимаю, что победим или мы, или они. Но наибы...

– Скажи наибам, что я решил отомстить за воду моего сына.

– Ты убьёшь пятерых дочерей императора?

Пол вздрогнул.

– Мы...– он оглянулся на Холлека. – Мы изначально планировали отсечь войска Харконненов от сардаукаров и принудить императора к переговорам. В конце концов, это – конфликт двух Домов, в котором Атрейдесы сильнее. Приняв нашу сторону, Шаддам поступил бы разумно, ведь так он получит удовлетворительное решение...И тут мы надавим на него, требуя династического союза. Шаг за шагом переговоры принудят его на всё большие уступки, ведь каждая новая уступка ослабляет...

Стилгар кивнул и неожиданно перебил его фразой, бичом ударившей по ушам:

– И он выдал бы за тебя Ирулан, наследную принцессу. А Чени, что бы ты с ней сделал?

Пол отвернулся.

– Это – династический брак, достаточно распостранённое явление, – ответил он наконец. – Чени стала бы моей наложницей, мы бы жили с ней, как прежде.

Стилгар продолжал кивать:

– Может, император тоже так подумал – и решил устранить всех, кто мешает...генетическому скрещиванию. Ведь Лето II был помехой...новой династии, правда?

Чувствуя в его словах искреннюю горечь, Пол промолчал. Через минуту он встал и заговорил, обращаясь ко всем присутствующим:

– Стилгар, мы собрались здесь затем, чтобы отомстить Харконненам за все их преступления. Мы не можем отступить накануне решающей схватки! Ни ты, ни я, ни Корба, ни Отейм! И Гарни тоже не согласится отступить! План наш не идеален...но есть ли лучший?

Гарни, когда о нём вспомнили, встал и перебил Пола, едва тот остановился, чтобы перевести дух:

– План гораздо хуже, чем говорит Пол. Буря не отключит их щитов, а лишь может отключить. После этого у них всё равно останется часть щитов в рабочем состоянии – и лазеружья. Оружия у них гораздо больше, чем у нас. Если бы не миллион бойцов...

– Миллион бойцов верит в святость Муад'Диба! – воскликнул Стилгар. – Что они скажут, когда Он породнится с врагом?

Пол выдавил слабую улыбку.

– Я отомщу за воду моего сына и за воду моего отца. Их убийцы будут казнены. Мы уничтожим всех Харконненов до последнего. Когда мы с Ирулан будем венчаться, Чени будет стоять рядом и уйдёт со мной после свадьбы. Тебя это удовлетворяет, Стилгар?

Стилгар склонил голову, пряча улыбку в бороде. Как всякий фримен, он настойчиво торговался, пытаясь добиться наилучших условий для родственников.

– Усул, я рад, что ты остаёшься мужчиной. Тогда посмотри ещё этот фильм. Он вышел в эфир полчаса назад.

– Император бросил мне вызов лично? – спросил Пол.

Стилгар кивнул, а может, поклонился – всезнание Квизац Хадераха неизменно производило на фрименов впечатление.

Включили солидо-проектор. Запись показала Шаддама IV в полной униформе бурсега. Его шлем, отделанный массивным листовым золотом, напоминал об Орморкаре, однако производил куда более устрашающее впечатление – из львиной пасти на них холодно смотрел падишах-император. Как понимал Пол, это был рассчитанный эффект, призванный повергнуть зрителя в ужас.

– У него тоже львиная голова, – сказал Стилгар.

Император заговорил, положив руку на нож, украшенный самоцветами.

– Мне донесли, что наследник Дома Атрейдесов, потерпевшего поражение от Дома Харконненов, с которым пребывает в состоянии кровной вражды, скрывается среди мятежников, именующих себя фрименами. Вооружённый террор, применяемый Полом Атрейдесом и его бандитами, противоречит законам фофрелюхов и несовместим с положением Благородного. Попытка подорвать экономику Империи и межзвёздные перевозки, осуществляемые при помощи специи, определяется мной как преступление против Империи. В связи с этим я повелеваю Полу Атрейдесу: немедленно явиться ко мне, чтобы предстать перед судебным разбирательством в рамках процесса канли.

Холлек встал и хлопнул Пола по плечу:

– Это победа! Они выставят на-барона, Фейд-Рауту, чтобы вы могли провести дуэль.

Стилгар покачал головой:

– Возможно, он имел в виду не Фейд-Рауту.

Пол кивнул, соглашаясь – в словах императора слышалась личная угроза, и право на трактовку собственных предложений он оставил за собой.

Император продолжал, взвешивая в руке неведомо откуда взявшийся череп:

– Однако он должен явиться сам, без сопровождающих из числа мятежников. Сейчас, рассматривая череп его отца и изучае его строение...

Пол охнул.

–... я понимаю, что мятеж был заложен у Атрейдесов в крови. Ведь этот род происходит от самого Агамемнона, являясь, к превеликому моему сожалению... результатом ублюдочной связи. Кучка "зелёных" анархистов, отрицающих и власть, и нормальное общество, подняла одного из незаконнорожденных отпрысков Агамемнона на свой чёрно-зелёный флаг. Чёрно-зелёные, как поведала мне моя дочь Ирулан, разбирающаяся в имперской истории, – император сделал жест в сторону, где, очевидно, и находилась принцесса, – проповедовали "экологическую" разновидность анархизма. Эко-анархисты соблазняли переселенцев ложью о свободе, но по прибытии на Каладан вдруг потребовали от несчастных жить не в подчинении нормальным человеческим законам, а в "единении с природой", как они это понимали – и в конечном счёте Атрейдесы докатились до настолько жестокой эксплуатации низших классов, что начали применять для их усмирения атомное и химическое оружие.

Император презрительным жестом бросил череп покойного герцога об пол, разбив его на мелкие кусочки, и взял другой, имевший сквозное отверстие от шпаги:

– Это уже череп раба, Дункана Айдахо. Он и был ответственным за ряд случаев применения атомного оружия войсками Атрейдесов. Жалкий Дункан...

Пол встал, едва запись оборвалась.

– Ты хочешь медлить дальше, Стилгар? Клянусь прахом моего отца, я убью тебя и любого другого, кто выступит против!

– Вперёд! На Харконненов!

– На сардаукаров! Они сами зовут нас!

«Ни один из моих знакомых-сардаукаров не назвал Арракейнское сражение иначе как побоищем. Новейшая история не знает более кровопролитного сражения. В этот день Империя, какой мы её помним, прекратила своё существование»

Принцесса Ирулан. «Арракис пробуждающийся»

Ставка падишах-императора. Время: 1ч. до восхода Канопуса-3.

– Падишах-императору – шалом!