Текст книги "Дюна. Последний бой Империи (СИ)"

Автор книги: Роман Кузьма

Соавторы: Роман Кузьма
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Речь шла о докладе Кидин-раби, в котором тот, указывая на факт успешного применение против него гильдийцами гравитационных полей, предложил создать оружие нового типа. Учёные, с которыми Шаддам консультировался на эту тему, высказали уверенность в том, что такое оружие, имеющее гравитонный ускоритель и поражающее действие, преодолевающее щит, вполне может быть создано. Однако оно потребует термоядерного взрыва в качестве источника энергии, что снижает коэффициент полезного действия до минимума. Какая разница, если оно будет дозволено Великой Конвенцией ?! Шаддам понял, что учёные просто скрывали за такими фразами свои просчёты и недоработки. В любом случае, создать гравитонные снаряды смогут только на Иксе.

– Передайте Гезбургу: я имею желание, чтобы он как можно дольше оставался на своей должности и могу при необходимости направить на Икс сардаукаров, которые подавят любой мятеж против него.

– Так точно!

Император вдруг широко улыбнулся:

– А почему бы не дать человеку, спасшему родную планету в трудный час, дворянский титул ? Единоличное правление подразумевает некое благородство духа, вполне способное стать наследственным качеством. Что скажете, Куруш?

Император, задавая этот вопрос, знал, что Куруш даст на него утвердительный ответ. С таким же успехом он мог его задать себе самому.

– Икс – уже член Ландсраада, милорд! Вероятно, отсутствие у них твёрдого руководства и стало причиной катастрофы.

– Икс всегда был одним из наиболее развитых миров Империи. Я не верю, что их народ настолько никчёмный, чтобы оставить власть в руках пеонов. – Император сделал вид, что задумался. – Вы знаете, – сказал он наконец, – если Гезбург справится с моим заказом, оформленный на его имя субфьеф станет наследственным. Я дам ему титул маркиза!

Бурсег ударил каблуками о сверкающий пол, покрытый плитами красного вулканического стекла. Стальные подковки на сапогах Куруша выбили из пола искры, что неизменно восхищало всех участников Звёздного Бала.

Шёпот придворных пробежался по залу, ломая существующие договорённости, как костяшки домино. Фаворит Фенринг, производивший вооружение для сардаукаров, уже выбыл из игры, а Икс превратится в новый Великий Дом...

Император увидел, как чета Фенрингов спешит к нему, шелестя одеждами. Они остановились в положенных десяти шагах от трона, преклонив колени, как все, кто просит милости императора.

– Встаньте, мои дорогие.

Фенринги встали с колен.

– Говорят, вы хотите отменить контракты моего мужа, – грудной голос Марго говорил о невыразимых душевных страданиях.

Только не плачь, Марго! Если что, займёшь денег у Фейд-Рауты.

– Что ты, Марго ! – он забылся, назвав её по имени, но собственная оплошность не огорчила его, а наоборот, рассмешила. – Контракты Хасимира остаются в силе...если он помнит все пункты договорённостей.

– Извините мою супругу, падишах-император, – заговорил Фенринг, багровый от нанесённого ему оскорбления. – Но контракты позволяют вам разорвать их в любой момент.

– Видимо, я решил их разорвать. Икс сейчас переживает трудные времена, и мы все должны помочь ему. Возможно, через несколько лет...

Он заметил широкоплечую фигуру Кидин-раби, который бесшумно подошёл к Фенрингу сзади. Это напомнило императору тигра, подкрадывающегося к добыче, и он улыбнулся.

Не сегодня, но, возможно, я избавлюсь от этого хорька. Сотру одним махом все грехи юности.

Два представителя банка Гильдии, очень жирных, но существенно разнившихся ростом, подошли к трону, остановившись в десяти шагах. Они держались уверенно, ведь за ними была Гильдия.

– Мы слышали, Его Величество Падишах-Императоржелает упразднить республику Икс.

Обращение к императору, несмотря на полную форму, упоминая его в третьем лице, было вызовом.

– Хороший слух не даёт Гильдии права обсуждать действия императора. Гильдия относится к касте наёмных служащих, объединённых в привилегированный цех, существующий под личной защитой императора, и отнюдь не является некой силой, пребывающей вне закона и правосудия!

Император повысил голос настолько, что гильдийцы, как низенький, так и высокий, были вынуждены поклониться.

– Не я желаю прекратить анархию научной мысли, вызвавшую на головы жителей Икса ужасное несчастье, но сам народ Икса! Они сами выбрали себе единоличного правителя, и, если он проявит себя, я возведу его в сан Благородного и дарую ему наследственный титул!

Гильдийцы снова поклонились.

– Если Его Величество Падишах-Император в нас не нуждается, мы удалимся.

Император отослал их нетерпеливым жестом.

Он увидел, как к нему приближаются Харконнены. Барон, поддерживаемый гравипоплавками, делал странные движения, перемещая двухсоткилограммовую тушу в пространстве, словно морж, ползущий по берегу моря. Рядом с ним шёл Фейд-Раута, атлетичный юноша с горящим взором, скрывающим наследственную тупость. При каждом движении его красная рубаха с глубоким вырезом демонстрировала мощные мышцы груди и живота, буграми перекатывавшиеся под атласной кожей. Тем не менее, он выглядел как-то затравленно, видимо, правду говорили те, кто утверждал, что барон контролирует каждый шаг своего наследника и всячески ущемляет и унижает его в стремлении добиться рабской покорности.

– Приветствую вас, барон. Вы явились слишком рано. Завтра, когда начнётся трёхдневный Звёздный Бал, вы сможете оценить красоту двора по достоинству.

Император, предавшись воспоминаниям, мечтательно улыбнулся:

– В первый день все танцуют на полу в этом зале и на улице. Ночью мы выходим во двор, чтобы наблюдать родные планеты и звёзды Великих Домов, создаваемые в небе при помощи плазмы, удерживаемой полем. На второй вечер танцы продолжаются среди огня, удерживаемого полями. Артисты и кудесники со всей Империи развлекают нас своим искусством, услаждая слух песнями далёких миров. А на третий вечер, послушайте внимательно, барон, пары соревнуются за право быть признанными королём и королевой бала. Гравиполе, бьющее, как фонтан, возносит их в ночное небо, где они порхают и кружатся, словно птицы. Пара, взлетевшая выше всех, побеждает. Это очень далеко от любых привычных вам соревнований, так как требует участия в Звёздном Танце на протяжении длительного периода времени, независимо от достигнутой ранее высоты. Система начисления баллов является достаточно сложной и учитывает множество факторов, позволяя безошибочно определить пару, отличающуюся наибольшей отвагой и...благородством.

Император замолчал, выжидательно глядя на Харконненов.

– Я и Анирул однажды выиграли такой Бал, сразу же после смерти моего отца. Вскоре мы поженились. Хасимир и Марго также выиграли – и поженились.

Фейд-Раута нетерпеливо переминался с ноги на ногу, и император обратился к нему:

– Что вы хотите сказать, молодой человек?

– Я – на-барон Фейд-Раута, – горделиво представился Харконнен и поклонился, согнувшись пополам, совсем как офицеры сардаукаров. – Я хотел бы поучаствовать в этом соревновании.

– Оно смертельно опасно, на-барон. Энергетические потоки непредсказуемы, и несут погибель неосторожным танцорам.

– Я не боюсь смерти. Я – гладиатор.

Император прочитал в его взгляде умение лгать и предавать и отличное знание того, как побеждают на таких турнирах. Здесь ценой победы становилась женитьба на гессеритке, выполняющей только приказы своего Ордена, и чем ниже на имперской лестнице стоял победитель, тем презренней была его судьба. Однако император не представлял себе, как Фейд-Раута, провинциальный гомосексуалист, которого привёз с собой барон Харконнен, сможет обставить представителей Великих Домов, отирающихся в столице десятилетиями.

– Гладиаторские бои...эти развлечения хороши для примитивных миров, – император с удовлетворением заметил, как покраснел Фейд-Раута. – Конечно, если вы желаете показать нам...э-э-э, класс, мы с радостью предоставим вам такую возможность.

Фейд-Раута, по чьему лицу пробежала тень страха, оглянулся на барона, и тот с готовностью принял участие в разговоре.

– Мальчик ещё молод и слишком горяч. Возможно, он наймёт здесь учителя танцев, чтобы выступить на соревнованиях в следующем году?

Император пожал плечами.

– Почему бы и нет? Руга знает одного неплохого танцмейстера.

Зная Харконненов, он мог быть уверен, что больше никогда его не увидит. Руга, притворно нахмурившись на несколько мгновений, счастливо просияла, что обрадовало императора.

– Кстати, барон, что там с Дюной? Говорят, фримены, убившие герцога Атрейдеса, когда он пытался скрыться в пустыне, совсем обнаглели. У них там появился какой-то религиозный вождь, бросивший вызов Империи...

– Да. Они зовут его Муад'Дибом. Это – название кенгуровой мыши на чакобсе.

– Мышь угрожает Льву,– рассмеялся Шаддам. Небрежно улыбаясь, он произнёс :

– Я поставлю вопрос на повестку дня в Ландсрааде после следующего квартала, если ситуация с добычей специи не улучшится. Возможно, мы даже введём несколько легионов сардаукаров, чтобы покончить с этим мятежом.

Благородные подняли одобрительный гул. Цены на специю взлетели настолько, что некоторые Великие Дома уже не могли позволить себе такую роскошь.

Император, улыбаясь, продолжал:

– Я слышал, Канопус с каждым годом чуть-чуть растягивает орбиту Арракиса. Расчёты, сделанные ментатами, свидетельствуют о том, что через девятьсот пятьдесят семь стандартных лет планета-пустыня столкнётся с одной из планет её системы, Хавли. Нам всем уже сейчас, – произнёс император с ударением, привлёкшим внимание присутствующих в зале,– нужно готовиться к дню, когда мы останемся без специи.

«С каждым днём обстановка становится всё напряжённее. Косой взгляд, брошенный прислугой, порой даже внезапный шорох, вызывают у меня приступ страха. Кажется, все вокруг желают нашей смерти»

Принцеса Ирулан

Гости, неохотно разъезжавшиеся после ежегодных Звёздных Балов, и на этот раз не торопились покидать Кайтэн. Они запрудили курорты, горные и морские, специальные районы сафари, подводные гостиницы, игорные заведения и центры рекреационной порно-индустрии. Благородные поглощали выпивку, наркотики и специю в колоссальных количествах, расходуя на "обслуживающий персонал" целые состояния. Повсюду, где они делились впечатлениями о Великом Танце и о собственном выступлении, внимательные собеседники добивались от них необходимой информации о настроениях среди Великих Домов. Полученные сведения стекались к мажордому Кяо, контролировавшему агентурную сеть императора не только на Кайтэн, но и во всех обитаемых мирах. Ему подчинялись, зачастую формально, и многие фавориты Шаддама, включая Хасимира Фенринга, что, с одной стороны, давало Кяо неоправданно большую власть, а с другой стороны, создавало между персоной императора и толпой жадных блюдолизов переходную ступень, удерживавшую их амбиции в узде. Кяо, изначально бывшие потомственными поварами, со временем получили наследственную должность управляющего кухней, а когда показали свою преданность в данном деле, проявившуюся во множестве удачных отравлений и раскрытых заговоров, им доверили специальную службу Коррино, существовавшую под маской управления делами Дома. Кяо, одинадцатый мажордом с этой фамилией, демонстрируя неизменное хладнокровие, зачитал сообщение о поведении членов Великих Домов на Кайтэн. Кроме множества дебошей, закончившихся в том числе и смертями некоторых Благородных из особого списка, Кяо упомянул о негативной реакции на слова императора о скорой гибели Дюны. Практически никто, однако, не дошёл до открытого возмущения или требования неповиновения.

Император выслушал доклад мажордома, едва скрывая раздражение. Большинство Великих Домов были не настолько наивны, чтобы плести интриги на Кайтэн, где всё живёт и дышит в мечтах о благословлении падишах-императора. Благородные знают, что их подслушивают, подсматривают и провоцируют круглосуточно. Конечно, желая создать заговор, они выберут другое время и место. И раз уж Гильдия и Бинэ Гессерит так зависимы от специи, то они и станут источником заговора. Любопытно, что Кяо, ограничившись формальным докладом о загулах, не сказал ничего о возможном заговоре и путях его определения и уничтожения, хотя ежеквартальное слушание директората ЧПНТ является наиболее подходящей возможностью для возникновения "тайного клуба". Обычно заговорщики создают бизнес-связи, объединяющие их, а если они ставят перед собой решительные цели, то собирают общую кассу, маскируя её под какой-то банк, куда переводят деньги за фиктивные товары и услуги. Действительно, такое небрежение Кяо своими обязанностями свидетельствует о том, что он весьма скептично оценивает шансы Шаддама IV перевернуть мир. Хотя...до следующего слушания – целый квартал, который ещё не начался, возможно, Кяо ещё образумится.

Император брезгливо осмотрел остальных участников Государственного Совета. Присутствовали: бурсеги Куруш и Кидин-раби, граф Хасимир Фенринг, барон Владимир Харконнен и его наследник. Фейд-Раута был неприятен Шаддаму, и Руга разделяла такое отношение к на-барону. Фейд-Раута был вынужден взять урок у её танцмейстера, прежде чем ему разрешили получить право на один из танцев в первый вечер, а потом, подчинившись её воле, которую поддержал и барон, уступил наследнику Дома Плесси. Последний был стройным благовоспитанным юношей, готовым состоять с принцессой в фиктивной помолвке, не претендуя на большее, что вполне удовлетворяло все стороны. Фейд-Раута, которого повсюду сопровождал его патрон, также вполне осознал, как функционирует сложный мир имперского двора. В третий вечер бала Руга и Томас Плесси, поднявшись на довольно скромную высоту, оставили свои притязания на первое место. Фейд-Раута, чьей парой стала одна из фрейлин Руги, принуждаемый партнёршей, сошёл несколько раньше. Победу одержала пара Маккиннан-Нойман, что предсказывалось большинством придворных.

Император критично посмотрел на Харконненов, прежде чем обратиться к барону. Наконец, будто заставив себя говорить со свиньёй, как с равным, он сказал:

– Барон, здесь есть стереопроектор. Если вам не трудно, покажите пункты, которые вы потеряли на Арракисе.

В воздухе поплыла большая, около двух метров в диаметре, стереопроекция пустынной планеты. Барон, пользуясь лазерной указкой и периодически сверяясь с электроблокнотом, перечислил названия городов, располагавшихся за Барьером, всего более двух десятков.

– Барон, я вижу, вы – просто жертва этих бандитов, фрименов. Единственное, что меня радует, так это то, что покойный Атрейдес поддерживал с ними хорошие отношения, будучи смутьяном и изменником. Из этого следует, что вы ещё верны Империи.

Барон угодливо улыбнулся и согнулся в поклоне. Массивные жировые складки его брюха при этом обвисли чуть ли не до пола.

– Впрочем, барон, нет ничего удивительного в том, что вы терпите от фрименов одно поражение за другим. Ведь вы исполняете приказы вашего злейшего врага, Сафира Хавата.

Барон взволнованно замотал головой, его щёки болтались, как красная тряпка.

– Сафир Хават мне покорен, и добросовестно исполняет мои поручения. Я иногда проверяю его выкладки и расчёты при помощи ментатов-ассистентов.

– Барон,– рассмеялся император, – если вы не видите, что благодаря его советам потеряли все города за Барьером, вы действительно глупец. Хават – ментат Атрейдесов, и его захватили, когда он объединился с фрименами. Он и сейчас поддерживает связь с фрименами и работает на Атрейдесов.

– Это исключено, – торопливо возразил барон. – Все Атрейдесы мертвы.

– Барон, вы невыносимы, и, видимо, верите Хавату, который убедил вас, что можно экономить на войсках, а потом вызвать сардаукаров, которые всё за вас сделают.

Барон налился кровью, его лицо из красного стало бордовым. Император понял, что не ошибся, и продолжал:

– Вы верите Хавату, даже несмотря на то, что жив наследник Дома Атрейдесов, скрывающийся под прозвищем Муад'Диб.

– Муад'Диб – это фримен!

– Фримен?! – император повысил голос. – Фримены не прикрываются кличками. Только один человек на Арракисе может скрывать своё подлинное имя, это – Пол Атрейдес.

Барон отрицательно покачал головой, его светлые волосы тряслись в такт со щеками.

– Барон! – одёрнул его Шаддам. – Одумайтесь! То, что Холлек является вашим давним агентом, доносящим, будто фримены неопасны, совершенно помутило ваш рассудок. И Хават, и Холлек – Атрейдесы, и ненавидят вас, несмотря на те оковы, которыми вы подчинили их себе. Они готовят ваше поражение, всячески убеждая при этом, что ведут к победе.

– Вам известно о Холлеке?

– Барон! Я задаю вопросы. Посмотрите на стереопроекцию Арракиса ещё раз. Вам заметно, что вы потеряли поселения за Барьером, а значит, не сможете добывать специю в пустыне?

– Да, падишах-император. Я как раз приехал с этим прошением.

– Открытым? Барон, вы себе представляете, что случится, если Великие Дома узнают о том, что Муад'Диб – это Пол Атрейдес?

Барон растерянно оглянулся по сторонам, беспомошно глотая воздух, как рыба, выброшенная на берег.

– Барон! Атрейдесы уже обо всём договорились, и уготовили падение Империи. Сперва они заманят на пески Арракиса меня со всей армией, а потом бросят против нас сотни тысяч фрименов. В присутствии Великих Домов, которые явятся по этой вашей...просьбе...как я смогу применить что-то мощнее щитов и лазеружей?. Они задавят нас количеством.

Барон, до этого красневший всё гуще, теперь начал постепенно белеть.

– Барон, я вас выручу из этой беды.

– Но?..

– Но Дюну придётся отдать. Вы передадите мне субфьеф на Дюну на одну тысячу лет.

Барон взвизгнул:

– То есть насовсем?! Тогда зачем мне это нужно?

Падишах-император кивнул. Реакции барона, предсказанные достаточно верно, подтверждали бытующее о нём мнение: жадный, жестокий и подлый. Все эти качества, достигшие максимума, затмевали разум Владимира Харконнена.

– Ты – просто кусок сала, барон! У твоего Дома останется всё остальное, вот зачем, включая моё расположение. В противном случае я поддержу...Атрейдеса. Он вполне пойдёт на сделку.

Свиные глазки барона опасливо забегали.

– Я...мне надо подумать.

– И посоветоваться с Хаватом?

Плечи барона поникли.

– Я согласен.

Император кивнул.

– Оформите соответствующие документы немедленно. С печатью Дома. За вами останется право выкупить четверть добываемой на Арракисе специи.

Кяо, повинуясь жесту императора, принёс необходимые бумаги. Харконнен их покорно подписал.

– Теперь, барон, давайте узнаем правду о том, что происходит на Арракисе. Бурсег Кидин-раби!

Кидин-раби, щёлкнув каблуками, подошёл к стереопроекции.

– Действия повстанцев носят тщательно спланированный характер. Города за Барьером на Арракисе снабжались по воздуху при помощи топтеров, базирующихся в Арракейне и Картаге. Города внешнего пояса, расположенные в несколько линий, имели наиболее удобные для снабжения точки, считашиеся основными и безусловно необходимыми для удержания всей линии. Мятежники, справедливо полагая такую точку одновременно и наиболее сильной позицией, выходили к ней с направления, угрожавшего коммуникациям с внутренней зоной за Барьером. Это вело к снижению уровня снабжения всей линии и постепенному падению. Города сдавались один за другим.

Барон, яростно зарычав, изрыгнул несколько ругательств в адрес Хавата.

Кидин-раби посмотрел на него, как на опасного душевнобольного, и продолжил:

– Здесь располагалось стойбище Якуруту, с которого Муад'Диб начал свой джихад. Якуруту было признано враждебным всем племенам фрименов, которые выделили отряды, состоящие из молодёжи, для уничтожения этого поселения.

Лазер указал на точку в пустыне, которая стремительно увеличивалась в размерах, приобретая очертания каменистого склона, частично заметённого песками.

Стереопроектор беззвучно сменил картинку, показав, как к горам приближаются фримены. Рассыпашись цепью, они волна за волной атаковали склон, обороняемый несколькими стрелками с лазеружьями. Первая цепь погибла практически полностью, вероятно, исполняя разведывательные задачи, а вот вторая, прикрытая индивидуальными щитами, приблизилась к противнику вплотную. Обороняющихся стало гораздо больше, видимо, они вышли из каких-то люков, укрытых в скале, но сдержать противника они так и не смогли. Последующие волны фрименов, не обладавших щитами, быстро подошли к месту схватки в тесных боевых порядках. Вскоре бой закончился. Картинка изменилась, показав, как фримены ворвались внутрь стойбища, убивая всех на своём пути.

– Снято при помощи расположенных на месте стереокамер и даёт избыточную информацию о тактике и вооружении противника, – сказал Кидин-раби.– Если современного оружия у них пока маловато, то дисциплина и управление войсками находятся на высоком уровне. Судя по пренебрежению смертью, они являются религиозными фанатиками.

– Вот что они собираются сделать со мной, когда я высажусь в Арракейне, барон.

Барон, уже попрощавшийся с Дюной, ухмыльнулся:

– И что вы собираетесь предпринять, милорд ?

– Мы, барон... если вы хотите быть со мной до конца. У нас большое количество щитов, что фримены смогут компенсировать, только как-то их разрядив. Вероятно, они попытаюся использовать с этой целью песчаную бурю, которая, по слухам, вызывает в щитах короткое замыкание...

– Достаточно часто, милорд, – торопливо подтвердил барон. – Но как буря может проникнуть за Барьер?

– Так же, как и фримены – через пролом в стене. Атрейдес подорвёт Барьер при помощи атомного оружия. Нам уже достоверно известно, что у него есть такой план.

– От Холлека? – хитро прищурился барон.

– Муад'Диб оплетён нашей паутиной, получая от близких людей советы, ведущие его к смерти. Зависимость от специи, вызывающей видения, делает Муад'Диба внушаемым и подтачивает его разум. Он станет жертвой собственных фантазий, подстёгиваемых нашей агентурой.

Барону показалось, что император намекает и на самого барона Харконнена тоже. Под пронзительным взглядом Шаддама IV он почувствовал себя неуютно.

«Ведомый силой предвидения, Муад'Диб шёл от победы к победе. Ничто не могло остановить его. Ничто, кроме предательства»

Принцесса Ирулан. «Книга о Муад'Дибе»

Сафир Хават наклонился над стереомонитором, внимательно глядя, как приближается Фейд-Раута. Юнец уже завёл собственную охрану, заменившую ему ту шайку прихлебателей, с которой он обычно шатался по ночному Харко. Судя по худобе и синим глазам, новые телохранители прибыли с Дюны, где проходили службу. Возможно, их одолжил брату Глоссу Раббан. Хават вздрогнул: не может ли этот визит иметь целью его убийство? Фейд-Раута чего-то испугался и торопится убрать неудобного свидетеля ? А может, у него есть какие-то инструкции от барона? Хават всмотрелся в движения охраны Фейд-Рауты, состоявшей из четырёх бойцов в щитах, вооружённых станнерами и ножами; двое имели лазеружья. Движения их не были порывистыми, что отличает возбуждённых людей, разгорячённых жаждой крови, но это ничего не значило – телохранители Фейд-Рауты могли быть очень опытными в своём деле либо наркозависимыми. Семутоманы и меланжеманы зачастую настолько поглощены собственными ощущениями, что выполняют наиболее грязные поручения, не моргнув и глазом. Их, как свидетельствовал богатый опыт Хавата, отличала по-детски капризная любовь к самим себе и собственным нуждам.

Он отдал приказ остановить людей Фейд-Рауты у входа в свой рабочий кабинет. Вызвав на всякий случай десяток стражников, он сосредоточил их в смежном коридоре.

Хавата обрадовало то, что после недолгих препирательств Фейд-Раута согласился войти к нему один, и встал, чтобы приветствовать наследника. Тот удивительным образом напоминал ему Пола, как внешне, так и поведением...так, будто Пол стал наполовину Харконненом и жил с бароном.

– Здравствуй, ментат!

Хават позволил искрам восхищения вспыхнуть в своих глазах и поклонился на-барону:

– Рад видеть тебя, Фейд-Раута!

Раскосые глаза самоуверенно, даже пренебрежительно, уставились на Хавата.

– Я тоже вижу...тебя...

Фейд-Раута растягивал слова, как жвачку, которую собрался прикрепить к письменному столу.

Харконненов за это ненавидит вся Вселенная.

– Ментат, я собираюсь на Арракис. Хочу взять тебя с собой.

Хават улыбнулся.

– Я занят здесь.

Фейд-Раута вызывающе посмотрел на Хавата, чего никогда раньше себе не позволял:

– Вот письменный приказ дяди. Он, кстати, тоже собирается туда. Мы будем воевать с фрименами.

– Без сардаукаров Дом Харконненов не справится, – осторожно возразил Хават.

– Будут и сардаукары, и всё, что угодно. Собирайся быстрее.

Хават, сохраняя достоинство, начал отключать оборудование и складывать документацию в сейф. Подозрения о том, что в ближайшее время ожидается очередная амбициозная военная кампания Домов Коррино и Харконненов, подтвердились. Несмотря на то, что барон ничего не сказал ему, Хават понимал, что начавшиеся две декады назад перемещения харконненовских войск имеют целью скрытное сосредоточение в глубоком космосе. То, что барон ни слова ему не сказал, вызвало у Хавата дурные предчувствия. Он даже предположил: это связано с его службой Атрейдесам, а значит, предстояла операция на Арракисе, откуда Холлек недавно прислал ему сообщение, закодированное начальными буквами нескольких слов: "Пол жив". Хават навёл справки о сардаукарах. Полученная от имперских властей информация потрясла его: отложены на срок от одного до шести стандартных месяцев все рейсы по перевозке заключённых на Салузу Секундус. Это значит, что император решил задействовать все пять легионов против Муад'Диба. Прозвище это, созвучное с "Махди", давало Хавату надежду на то, что вождь фрименов – и есть Пол Атрейдес, бесследно исчезнувший в песчаной буре два года назад. Послание от Холлека, несмотря на то, что оставляло много вопросов, оживило в душе Хавата давно умолкшие струны. Атрейдесы ещё существуют, и император и барон вновь объединились против них!

Хават, не имея возможности связаться с Холлеком напрямую, решил действовать через Туека. Один из его агентов вышел на короля китового меха с предложением реализовать на Арракисе десять тысяч конденскостюмов усовершенствованной конструкции. По словам агента, Туек согласился заказать на Иксе конденскостюмы с пенополиуретановой прослойкой, замедляющей проникновение свободных нейтронов. В сочетании со щитами такие конденскостюмы могли если не спасти от нейтронной пули, то продлить жизнь на несколько дней, а состояние работоспособности – на несколько часов. По мнению Хавата, фидайкины, одев такие костюмы, прожили бы после попадания сардаукарской нейтронной пули достаточно долго, чтобы довести бой до конца. Груз, получателем которого значился некий Келлох, уже прибыл на Дюну.

«Кипучая энергия сардаукаров, видимо, объясняется их стремлением отмыть, наконец, руки дочиста. Бесчеловечные убийцы, они с каждым разом опускаются всё ниже»

Принцесса Ирулан. «Ржавое золото Империи»

– Я – капитан Арамшам. Как слышите меня? Приём.

– Я – обер-фельдфебель Шелеххериб! Слышу вас хорошо, бывший капитан Арамшам. Приём.

Прошло несколько мгновений, прежде чем капитан Арамшам, добровольно согласившийся на операцию по вживлению в головной мозг нанопередатчика, собрался с мыслями и ответил:

– Я – капитан Арамшам! Как слышите меня? Приём.

– Слышу вас хорошо, бывший капитан Арамшам. Передайте текст сообщения. Приём.

Шелеххериб пользовался обычным радиопередатчиком с дешифратором, что производило впечатление заурядного сеанса радиосвязи, однако на деле его собеседник говорил не в микрофон, а отправлял дистранс с коры собственного мозга. Мысленно произносимое носителем, в данном случае – Арамшамом, ключевое слово-сигнал, вызывало у него подсознательную реакцию и стимулировало гипофиз, на чьи гормоны реагировала оболочка нанопередатчика, автоматически выходившего в эфир. Арамшам, согласно уставу, был временно отстранён от должности и звания с того момента, как попал в плен, несмотря на то, что вызвался добровольцем на эту трудную и опасную миссию. Устав был строг по отношению к нему: только трибунал определит причины, по которым он попал в плен, и вынесет соответствующее решение.

– Я – капитан Арамшам! Сотня фидайкинов под командованием Рашида покинула стойбище Харг. Они оседлают червя, чтобы пройти на две колотушки к северо-западу, где должны атаковать комбайн вольных торговцев. Приём.

– Я – обер-фельдфебель Шелеххериб. Сообщение получил. Конец связи.

Шелеххериб отключил радиопередатчик. Сообщения Арамшама, которые шифратор маскировал под атмосферные разряды, "выстреливая" их на чередующихся частотах, можно было поймать лишь на небольшом удалении от стойбища Харг. Шелеххериб взялся за трудную и опасную работу по установке передатчиков ретрансляционной сети ещё до разгрома Якуруту, что и спасло ему жизнь. Выставленные в окрестностях уничтоженного Муад' Дибом стойбища стереокамеры дали исчерпывающую информацию о тактике и структуре подразделений фидайкинов. Те действовали осмысленно, выказывая редкую самоотверженность и личную отвагу, при необходимости охотно жертвуя собственной жизнью.

Шелеххериб почувствовал, как от жары начинает туго соображать. Казалось, ещё чуть-чуть, и он потеряет сознание. Близилось время Бодол-Шай, "адской печи", и оставаться на открытой местности даже здесь, в субполярных широтах, было небезопасно. Тем не менее, ему ещё предстояло связаться с Туеком. Тот находился где-то на севере, в сотнях километров отсюда, и связь с ним обеспечивала небольшая ретрансляционная станция. В крайнем случае, если Туек выдаст его фидайкинам, те найдут лишь оборудование с вмонтированным механизмом самоуничтожения.

– Скорпион, отвечай. Скорпион, отвечай.

– Я – Скорпион. Слышу тебя хорошо. Приём.

– Я – Шулох. Они выслали сотню фидайкинов на две колотушки к северу. Видимо, фримены не очень-то соблюдают вашу договорённость. Приём.

– Я тоже её не соблюдаю, Шулох. Я доставил им новые конденскостюмы, потому что их попросил Холлек. Я в водном долгу перед ним. Приём.

– Завтра утром они приблизятся к твоим специевым разработкам. Я встречу их огнём. Ты – на чьей стороне? Приём.

– Я не позволю плевать на мой стол. Конец связи.

Шелеххериб отключил радиопередатчик и приказал своему отделению зарыться в песок. Они уже давно привыкли к жизни в открытой пустыне, где им неделями приходилось находиться в конденскостюмах, не снимая дыхательных аппаратов. Окапываться было несложно: сначала при помощи ГПГ нужно было поднять песчаную сферу диаметром два метра, и, удерживая поднятый песок в воздухе, спуститься в вырытую яму, позволив песку укрыть себя своим весом. Едва песок засыпал его, Шелеххериб задумался, разглядывая на экране шлема белые огоньки – пеленги на всех подчинённых, выдаваемые ультразвуковым зондом. Песок, плотно сдавивший его со всех сторон, едва позволял дышать – если бы не предусмотрительно скрещённые на груди руки, Шелеххериб не смог бы толком вздохнуть.