Текст книги "Дюна. Последний бой Империи (СИ)"

Автор книги: Роман Кузьма

Соавторы: Роман Кузьма
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Кузьма Роман Олегович
Дюна. Последний бой Империи.

Предисловие автора

«В Исфахане стоит белый конь, уже оседланный для Великого Пришествия, а в Мекке уже приготовлен саркофаг для будущего Пророка Правды»

Н. Рерих. «Сердце Азии», ч. 3: «Шамбала»

"Дюна. Последний бой Империи" посвящена событиям, описанным в оригинальном романе Ф. Герберта "Дюна" 1965 г., однако они подаются под несколько иным углом, который, несомненно, найдёт своих почитателей. "Вселенная Дюны" здесь максимально приближена к оригинальной – и к её экранизации в фильме Дэвида Линча 1984 г. Развиваемые в многочисленных сиквелах и приквелах сюжетные линии, подобные лицеделам Тлейелакса, здесь отсутствуют, так как, по моему мнению, являются противоречащими изначальному замыслу Ф.Герберта. Напомню, что отмеченная премией "Хьюго" и вновь созданной (на тот момент) премией "Небьюла" как лучший роман года, "Дюна" пронизана идеалами Бутлерианского Джихада, боровшегося против порабощения человека машиной и против извращения сути человеческого существа. Правда, в научно-фантастическом плане мир "Дюны" в предлагаемом вниманию читателя романе пережил некоторые усовершенствования, адаптирующие "Дюну" к современному состоянию научной мысли. До известной степени, это перевело "Дюну" из жанра "мягкой" фантастики, не слишком точной и детализированной в научно-техническом аспекте, в разряд "жёсткой", или классической научной. Определение "мягкий", или "рыхлый", что является более корректным переводом слова soft в данном случае, также нельзя назвать полным, ведь Герберт писал "Дюну", стремясь достигнуть максимального соответствия существовавшим на тот момент (на рубеже 1950-х и 1960-х годов) научным знаниям. Ярко выраженные элементы боевой и социальной фантастики также в известной мере выводят "Дюну" за рамки определения soft, позволяя её считать, скорее, синтезом этих жанров. "Дюна. Последний бой Империи" следует данным традициям, столь полюбившимся читателям во всём мире.

На страницах романа вы вновь встретите хорошо знакомых вам героев: Лето и Пола Атрейдесов, Гарни Холлека, Дункана Айдахо, Сафира Хавата, Лайета Кайнса, Исмара и Стабана Туеков, леди Джессику, принцессу Ирулан, Преподобную Мохайем, Стилгара, Питера де Врие, Владимира, Раббана и Фейд-Рауту Харконненов, Шаддама IV, а также множество новых персонажей. "Дюна. Последний бой Империи" дополняет собой "Дюну", однако является вполне самостоятедьным произведением.

Так как авторские права на "Дюну" принадлежат наследникам Ф. Герберта, данный проект является некоммерческим и максимально доступным для широкого круга читателей, обладающих доступом к интернету.

Роман изобилует откровенными сценами и сценами жестокости и насилия, поэтому категорически не рекомедован несовершеннолетним и лицам с нестабильной психикой. К 50-летию издания «Дюны» посвящается...

Роман К. «Дюна. Последний бой Империи»

«Облик барона Владимира Харконнена отражал душу столь же уродливую, как канализационный сток. Но знайте: благосостояние Империи возникло во многом благодаря титаническим трудам Харконненов. Видимо, нельзя построить водопровод и при этом не испачкаться»

Принцесса Ирулан. «Раскалённая Домна Харконненов»

Барон Владимир Харконнен очнулся от сна и неуклюже повернулся на бок, пытаясь встать. Дряблые мышцы, совершенно атрофировавшиеся от использования гравипоплавков, не справились с задачей. Тяжело перевалившись на бок, в чём ему немало помогла вариформная кровать, услужливо подававшаяся в нужный момент, барон, наконец, свесил ноги с постели. Чувствовал он себя отвратительно – давал знать о себе возраст и неуёмные развлечения, которым он предавался в молодости. Прохрипев что-то нечленораздельное, барон потянулся к вазочке, находившейся у изголовья кровати. Там лежали маленькие круглые плитки прессованного меланжа, обильно сдобренного кофеином, шоколадом и карамелью. Он начал принимать специю с тех пор, как образумился и решил уделять больше внимания делам, подолгу засиживаясь в офисе. Порой он не знал, что притягивает его больше – бесконечные ряды цифр, которыми он манипулировал не хуже некоторых ментатов, или же чудесный привкус специи, вызывавшей всё большее привыкание – и всё такую же быстроту мысли и лёгкость движений. Тупо уставившись на вазочку, вырезанную из огромного изумруда и повторяющую черты лица Пола Атрейдеса, барон раскусил плитку несолькими движениями мощных челюстей. Почти не прожёвывая, он быстро проглотил меланжево– карамельную массу. Зная, что делает неправильно, он улыбнулся и взял ещё одну плитку, которую прожёвывал уже более тщательно, о чём-то думая и загадочно улыбаясь изумрудному лику юного на-герцога.

Почувствовав, что проснулся, Владимир Харконнен всё-таки не решался встать самостоятельно, отлично зная, что ноги, давно отвыкшие от нагрузок, могут подвести, а нажал на соответствующую кнопку на потайном пульте, вмонтированном в тумбочку из баснословно дорогой джакаранды. Безымянный мастер, умело добавлявший в надрезанный в процессе роста ствол дерева красители и золотой расплав, добившись необходимой картины, срезал дерево и подверг его искусственному окаменению, а затем отполировал. В который раз барон подивился красоте и ужасающей ярости золотого грифона, терзающего ястреба. Покачав головой, он потянулся к бесшумно выехавшей из потайной ниши вешалке-манекену, на которой висел комбинезон – хитроумная машина, способная усиливать движения основных мышц в несколько раз. В ключевых точках располагались гравипоплавки, существенно облегчавшие эту задачу. Просунув руки в рукава, барон с нескрываемым удовлетворением почувствовал, как комбинезон сам обтягивает его тучное тело, повторяя изгибы торса, рук и ног. Невидимые руки сменили за ночь подкладку на чистую, пахнущую духами и приятно холодящую тело. Встав и легко, словно юноша, потянувшись, барон с удовольствием сделал несколько танцующих пируэтов, представляя, как сжимает в своих железных объятиях молодого Атрейдеса. Приблизившись лёгким порхающим движением к тумбочке с пультом, барон заставил бронированные ставни сдвинуться в сторону, открыв вид на столичный город Харко. Уже был полдень, но солнце, как обычно, едва просвечивало сквозь жёлтый смог, поднимающийся над фабричными кварталами. Барон избегал непомерной индустриализации столицы, разместив в окрестностях Харко лишь самые необходимые мощности, обеспечивающие многомиллионный бюрократический аппарат Дома всем необходимым. Несколько заводов производили наиболее сложные комплектующие различных систем вооружений, располагать производство которых в других местах барон избегал, опасаясь, что доступность готового к использованию оружия спровоцирует массовое восстание. Тем не менее, и этих электростанций и заводов было достаточно, чтобы над Харко висел тяжёлый, насыщенный ядовитыми испарениями смог, закрывающий солнечный свет. Благоразумные люди уже несколько поколений не выходили на улицы без респираторов, в то время как члены семьи Харконненов никогда и не дышали атмосферой родной планеты – они пользовались воздухом, очищенным специальными системами, что позволяло им сохранять здоровье и долголетие.

Барон смотрел на многоуровневые улицы, проложенные одна поверх другой, пересекающиеся под тщательно выверенными углами, и самоуверенно улыбался – группа отборных ментатов, нанятых его предками при планировании этого и ряда других городов, поработала на славу. Мегаполисы Харко (административный центр и центр производства ключевых комплектующих систем вооружения), Коми (добыча и переработка нефти, производство пластиков, горючего и взрывчатых веществ), Ной-Хельсинки (производство орнитоптеров), Саппкала (сборка генераторов плавучести, светошаров, щитов) и центр чёрной металлургии Ханти, а также полтора десятка менее крупных, разбросанные по трём континентам, работали как огромный часовой механизм, всё время расширяющийся и увеличивающий продуктивность. Когда люди высадились на Гайеди Прим, это была холодная, малонаселённая планета, многократно переживавшая экологические катастрофы, вызванные падением метеоритов. Те прилетали из обширного пояса, возникшего вследствие разрыва одной из планет системы необычной парой солнц, красного гиганта и белого карлика, создававшей нестабильные сверхмощные гравитационные поля. Харконнены отбросили страхи и поселились в столь опасном для человека месте – вследствие многократных массовых вымираний животных и растений Гайеди Прим была богата возникшей на месте сгнившей органики нефтью, природным газом и углём.Эти ископаемые использовались как топливо, а также как сырьё для синтеза пластиков, полимеров и взрывчатых веществ. Зонды горнорудных инженеров выявили богатые залежи чёрных и цветных металлов, превзошедшие самые смелые ожидания. Золото, бывшее в изобилии, широко использовалось для производства микросхем, насыщавших электронные приборы. Нет, Харконнены не производили ничего запрещённого Бутлерианским Джихадом – и в этом был секрет их успеха! Не представляя опасности для власти Императорского Дома, они сделались его вернейшим союзником, естественным и выгодным. Заняв нишу торговли бытовой электроникой и вооружениями для не слишком требовательных Домов, Харконнены к тому же умело избегали налогов, постоянно подмазывая Гильдию и Императора специей. Все прибыли маскировались под спекуляции китовым мехом на Имперской Бирже, на что охотно шли участники сделок с молчаливого согласия Гильдии и императора. "Китовый мех" был выражением, обозначавшим нелегальный товар, а отнюдь не реальным товаром, как почти искренне полагали некоторые наблюдатели из счётной палаты Ландсраада, также получавшие взятки специей. Пушных китов, равно как и розовых летающих слонов, в природе не существовало, зато существовали огромные партии потребительских товаров, дешёвых и качественных, без клейма производителя.

Владимир Харконнен ловким движением крутанул своё двухсоткилограммовое тело волчком, подпрыгул и развёл руки, точно в па бального танца. Экзоскелет, гравипоплавки и управляемая электростатикой "умная кожа" комбинезона, были изготовлены на заводах Харконненов, что составляло предмет его особой гордости. Только платы управляющего устройства производили представители одного из Малых Домов, на деле – импортёры из Икса. В любой момент барон мог отчитаться перед ясновидящей ведьмой в том, что не производит компьютеров вообще, не говоря уже о мыслящих. Сам он испытывал перед мыслящими машинами почти суеверный страх, воспитанный в нём ещё в раннем детстве няней, заменившей ему родителей, вечно занятых «делами Дома». Няня, чьё имя уже давно стёрлось из его памяти, была доброй, очень полной женщиной средних лет, часто рассказывавшей ему о Бутлерианском Джихаде и о силе, сокрытой в женщине. Однажды её увели, и она бесследно исчезла, вероятнее всего, её казнили. Владимир с тех пор опасался связей с женщинами, так как его самого потом ещё долго жестоко высмеивали и унижали кузены...ныне покойные.

Барон Харконнен осклабился. Он – барон Харконнен! Всемогущий сиридар-барон планеты Гайеди Прим Владимир Харконнен, владелец планеты Арракис, богатейший человек во Вселенной! Кузены...Они были многочисленные и жестокие – как снежные обезьяны, строившие свою зачаточную цивилизацию на этой планете, пока не пришёл Человек. Харконнены уничтожили их, не оставив и следа. Одним из немногочисленных дошедших до наших дней чучел снежных обезьян владел его племянник Раббан, покровитель антропологии. Барон издал сдавленный смешок. Так и он расправился с кузенами, не оставив от них и следа. Теперь пришло время закоренелого врага Дома, герцога Атрейдеса, гадкой самодовольной мартышки, считающей себя недосягаемой в джунглях Каладана. Если бы не Великая Конвенция, он бы давно покончил с этим Домом...Один протонный заряд – и всё.

Он поёжился. Ядерным оружием обладали все Дома, и многие из них – достаточно совершенным. Страх перед ответным ударом сковывал амбиции военных, принуждая искать более изощрённые пути, известные как войны ассасинов. Настоящие межзвёздные войны ушли в прошлое, монополия Гильдии на космические путешествия покончила с ними. Однако и сейчас можно уничтожить врага, если поставить себе такую цель. Экономическая блокада Дома Атрейдесов давала свои плоды. Постоянные визиты имперских комиссаров, инспекторов Ландсраада и директоров ЧПНТ полностью лишили Атрейдесов доступа к индустриальной мощи. Рис-понджи! Аграрная планета Каладан, заселённая невежественными пеонами, обожествляющими Красных Герцогов!И то и дело восстающая против их деспотического правления, подуськиваемая агентами Дома Харконненов! Попробуй Атрейдесы поставить хоть один цех по производству щитов – и к ним бы пожаловал Бутлерианский Трибунал!

Барон захохотал тяжёлым утробным смехом. Чтобы ему было легче смеяться, он запрокинул утопающую в складках жира массивную голову и смеялся до колик в животе. Китовый мех! Кто ещё не покупал на Бирже харконненовский китовый мех?! Видимо, только Красный Петух!

«Дом Коррино в Империи занимает то же место, что лев – среди зверей. Он – наиболее сильный, красивый и благородный хищник...в среде ему подобных. Кто-то, подобно грифону, превратился в гигантского разжиревшего падальщика . А вот ястреб Атрейдесов, то ли спасаясь от кошачьих, то ли насмехаясь над властелином помойки , поднялся слишком высоко – и беспощадное солнце сожгло его залитые кровью крылья»

Принцесса Ирулан. «Крах Дома Атрейдесов»

Герцог-сиридар Каладана Лето Атрейдес был на Кайтэн впервые. Он знал, что планета эта не слишком населена, и что и эта небольшая, в неполных сто двадцать миллионов человек, популяция, обходится Вселенной слишком дорого. Он изучал историю ещё в юности, но, коротая время в ходе перелёта, заново просмотрел фильм-книгу о Кайтэн. Эта планета была во всех отношениях невзрачной – ни цветных, ни тяжёлых металлов в достойных упоминания количествах, ни плодоносных грунтов. Даже собственную атмосферу Кайтэн толком не мог ни генерировать, ни удерживать в поле притяжения – для этого применялись сверхмощные энергетические установки и сложная система управления погодой. Хават, рассматривая солидо-проекции атмосферных заводов, сказал, что как минимум некоторые из них используются для производства химического оружия.

– Почему ты так считаешь, Сафир? – удивился герцог.

– Я планировал нашу операцию в дельте Ралсонга, если вы помните, сир.

Герцог молча кивнул, зная, что гильдийцы и агенты императора могут прослушивать их разговор при помощи какого-то проникающего излучения, недоступного его детекторам и системе защиты – даже здесь, на его собственном фрегате, упрятанном в гигантском трюме хайлайнера. Он слышал от надёжных людей, что такое возможно.

Хават и присутствовавший при разговоре Айдахо также молча кивнули. Операция в дельте Ралсонга и была главной причиной, по которой их вызвали ко двору Императора; на этот раз герцогу пришлось столкнуться с необычайно ожесточённым сопротивлением, – восставшие захватили несколько стратегически важных административных единиц -регниев. Управляющие-регнитарии только разводили руками: повстанцы-де хорошо воооружены и обучены. Мятежникам удалось перекрыть сплав риса-понджи по Ралсонгу, захваченные грузы они перераспределяли среди пеонов, принуждая их сотрудничать и присоединяться к мятежу. Карательные отряды, высылаемые герцогом, либо не достигали цели – противник тут же растворялся в бескрайних джунглях, – либо попадали в засады и исчезали без следа. Возникшая в охваченном восстанием районе Республика Мира и Равенства угрожала всему герцогству, не говоря уже о срыве поставок риса-понджи немногим деловым партнёрам Дома Атрейдесов. Выехавший на место Хават вернулся с неутешительными известиями: местные регнитарии связаны с повстанцами, а потому саботируют операции. По оценке Хавата, непомерные требования к поставкам риса-понджи привели к голоду и повышенной смертности во всей долине реки Ралсонг, в результате чего умерло несколько десятков тысяч взрослых пеонов и более ста тысяч детей. Неудивительно, что они взялись за оружие. Регнитарии были вынуждены работать на две стороны одновременно. В конечном счёте, в районе появились лазеружья и специя – верный признак участия в деле Харконненов, а возможно, и других Домов. Айдахо предложил сбросить на район заряд мощностью в одну мегатонну, "чтобы выжечь джунгли", как он выразился, а потом охотиться на оставшихся мятежников с орнитоптеров при помощи лазеружей. По его мнению, простого формального послания Ландсрааду об угрозе Империи и порядку фофрелюхов было бы достаточно, чтобы аргументировать применение ядерного оружия против людей. Вопросы престижа Дома и возможного заражения наиболее плодородных земель его не слишком волновали. Герцог вспомнил, в какой ужас пришёл Хават при этих словах. Сам Лето тоже был взвинчен до предела и даже ударил пытавшуюся встрять в разговор наложницу. Хават немедленно выдал цифры: производство риса-понджи в регионе не восстановится никогда, что будет означать сокращение общих налогов рисом герцогу-сиридару на 30%, компенсировать которые за счёт принудительного выселения части горожан с целью распашки неосвоенных земель в ближайшие десятилетия не представится возможным.

– К чему это приведёт, Хават? – спросил тогда герцог, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Можно отказаться от экспорта риса-понджи, но это нарушит существующий баланс на межпланетном рынке и затронет некоторые индустриально развитые Дома, скупающие рис-понджи через посредников, – Хават не произнёс слово "Харконнены", но все вздрогнули и растерянно переглянулись. – Выпав из орбиты ЧПНТ, мы станем жертвой настоящего вторжения со стороны голодных Домов.

Герцог сверкнул глазами.

– Что ещё, Хават?

– Можно увеличить нагрузку на лояльные регнии, но это приведёт к тому, что восстание повторится. Отсекая заражённые члены один за другим, в конечном счёте мы отрубим себе голову. Так или иначе, Дом Атрейдесов перестанет существовать в течение десяти стандартных лет.

Герцог поджал губы и вышел, бросив напоследок:

– Предоставляю разработку стратегии тебе, Хават. Всецело на тебя полагаюсь.

Мятежный регион и резиденцию герцога, выполнявшую функции и столицы одновременно, разделяли тысячи километров, но в родовом замке Атрейдесов поселился панический страх перед падением. Разговор в Главной Башне стал достоянием слуг и солдат, перешёптывавшихся всё подозрительнее. Ситуация усугубилась, когда через декаду у ворот замка, расположенного на острове во Внутреннем море (!), вдруг нашли голову преданного лейтенанта Вайсса, возглавлявшего карательную операцию в дельте Ралсонга. Слова Хавата неожиданно подтвердились буквально с леденящей душу жестокостью. Удушающий страх и маниакальная подозрительность овладели герцогом и его приближёнными: мятежники явно имели связи уже и в самом сердце планетарного правительства Атрейдесов. Лето приказал сменить все ядоискатели и «перепроверить» гвардию, что означало участие в карательных операциях.

Наконец, Хават сообщил, что анализ отчётной документации выявил существовавшую десятилетиями "двойную бухгалтерию" в мятежных регниях, прикрывавшую, вероятно, контрабанду риса-понджи. Связи контрабандистов с врагами Дома Атрейдесов вылились в поставки оружия и пропагандистских материалов, даже специи, что и привело к восстанию. Хават предложил полностью истребить мятежников, применив более тонкую тактику, нежели Айдахо: всех регнитариев без исключения внезапнно арестовать и казнить – "за кражу государственных запасов риса-понджи, повлекшую массовую гибель пеонов". Имущество казнокрадов пустить с молотка, то есть, выражаясь фигурально, перепродать их резиденции и, соответственно, должности более лояльным Малым Домам. Сам мятеж действительно можно было подавить лишь с помощью оружия массового поражения. Хават посоветовал закупить на чёрном рынке партию разрешённого Великой Конвенцией нервно-паралитического газа "7Y", вероятно, харконненовского производства, обладающего регулируемой густотой, позволяющей при помощи специальных снарядов выставлять заданную высоту поражения. Хават сказал, что нужно подвергнуть бомбардировке химическими зарядами всю площадь, контролируемую повстанцами, включая сомнительные деревни, и поддерживать летальный уровень в течение хотя бы половины суток. Так как газ был смертелен уже при дозировке в 0,001 мг/л, то для заражения площади в 250 тысяч квадратных километров вполне хватило бы 18 тысяч тонн вещества. По крупным, хорошо оборудованным базам повстанцев Хават предложил нанести орбитальные удары с целью вывести из строя их воздухоочистительные системы. Сплошная загазованность приведёт к неминуемой гибели всех мятежников, что, по разным оценкам, составит до 100 миллионов человек, включая стариков, женщин и детей. Хават торжествующе улыбнулся герцогу.

– Нужно 18 миллиардов солари – и Харконнены продадут вам этот газ через не вызывающих подозрений посредников.

Герцог был взбешён. Расчёты между Великими Домами производились только в солари, имперской золотой валюте. Один солари весил один грамм золота, следовательно, Атрейдесам нужно было уплатить восемнадцать тысяч тонн золотом или его эквивалент – втрое больше того, что у них было. И кому – Харконненам!

– Сафир, где я возьму эти деньги,– прорычал герцог.

Хават нахмурился, будто этот вопрос был для него неожиданным. В конечном счёте, правда шокировала герцога: Хават, фактически, договорился с четырьмя Великими Домами (включая Моритани, уничтоживших Дом Гинац!) о предоставлении займа в общей сумме на десять миллиардов солари с рассрочкой выплат на пятьдесят лет.

– А на что Харконнены потратят полученные от меня деньги? С чем мы столкнёмся через год?

Сафир облизал губы, на которых были видны маленькие пятнышки сока сафо – слабого стимулятора, которым Хават компенсировал дефицитную специю.

– Можно посмотреть на этот вопрос по-другому, милорд. Мы откупаемся от Харконненов, а со временев, быть может, даже наладим с ними прямые торговые связи...

– Чем можно торговать с бароном, Хават? Ты в своём уме? Ты говоришь как правители Дома Гинац, который Харконнены и Моритани просто поглотили, низведя до уровня Малых Домов. Только Дункан,– герцог оглянулся, ища поддержки своего верного соратника. – Гордый Дункан отказался стать рабом!

Айдахо, в отличие от своих нанимателей из Дома Гинац, был обвинён в ряде тяжких преступлений, организованных и совершённых им в ходе войны ассасинов. К тому же на деле он был отнюдь не Дункан Айдахо, как любил себя называть, а Юста Иттаннен, уроженец Гайеди Прим, как утверждали Харконнены. Так или иначе, он действительно родился на Гайеди Прим, а значит, согласно законам фофрелюхов, подлежал выдаче Дому Харконненов. Герцог, однако, слишком ценил своего подручного, искусного в деле убийства, чтобы можно было ему об этом говорить прямо. Но "Айдахо" эту свою слабость отлично знал и переживал. Когда Хават перевёл на него вопросительный взгляд, тот чуть заметно улыбнулся и свёл брови, словно кивая. Хават мысленно положил эту монету в карман.

– Сир! В противном случае Дом Атрейдесов падёт гораздо раньше! В конце концов, вам лично не придётся водиться с Харконненами – это возможный, подчёркиваю, возможный вопрос будущего. Если же, – Хават намеренно сделал ударение на слове "если",– Дом Атрейдесов не будет иметь никаких экстраординарных расходов, то долг, учитывая современный уровень доходов, удастся вовремя погасить. В противном случае Дом Атрейдесов будет вынужден уйти в изгнание, а планету – передать кредиторам.

У Лето сложилось впечатление, что Хават говорил не от своего имени, а от лица целой группы Великих Домов, с которыми успел провести закулисные переговоры. Его власть и влияние на политику Дома стали слишком велики. Однако...несомненно и то, что Хават всегда верно служил Дому.

Герцог вздохнул.

– Закупай газ, Сафир.

В конечном счёте, герцога Атрейдеса вызвал к себе император. Это было ещё пол-беды, потому что разговор с императором наедине мог закончиться по-разному, в то время как разбирательство в Ландсрааде дела Дома, запятнавшего себя геноцидом и увязшего в долгах, могло закончиться только скандалом, а скандал, учитывая истощённые финансы Атрейдесов, мог обернуться в пользу его противников. Он живо представил себе, как барон Харконнен встаёт и говорит: "Здесь воняет газом" и, пренебрежительно скривившись, уходит. За ним встают и уходят Дома Моритани, Лафайет и МакКиннан. После этого они объявляют войну Дому Атрейдесов, которую доводят до победного конца – при полном попустительстве остальных Великих Домов.

...Хават действительно спланировал эту операцию в дельте Ралсонга, из-за которой их вызвали на Кайтэн.

– Значит, они производят здесь химическое оружие, Хават? Может, даже "7Y"?

– Вероятно, милорд. Учитывая обстоятельства, император тоже может не желать огласки этого дела. Может, всё не так плохо, сир.

В который раз у герцога сложилось впечатление, что Хават чего-то недоговаривает. Ментатов, как и кондотьеров в давние времена, обучали централизованно, в одном учебном заведении на Имхатепе, и они, вне сомнения, были знакомы друг с другом, что существенно смягчало жестокость войн. Однако порой монополия Хавата на умение быстро считать и оперировать информацией казалась герцогу выходящей за рамки разумного.

Герцог вставил фильм-книгу о Кайтэн в солидо-проектор. В воздухе немедленно возникла трёхмерная проекция планеты, окружённой кольцами из ледяных глыб и метеоритов. Несомненно, кольца Кайтэн предохраняли планету от внезапной атаки из космоса, вынуждая медленно и осторожно, с подобающим почтением, приближаться к резиденции императора. Сверхмощные энергетические установки удерживали атмосферу, предохраняя её одновременно от метеоритного дождя из орбитальных колец, а заодно – и от внезапных термоядерных бомбардировок, одна из которых уничтожила прежнюю столицу Империи. Раглядывая Кайтэн на солидо-проекции, герцог Атрейдес понимал, почему Дом Коррино избрал её в качестве столицы. Планета защищена естественными кольцами, а недостаточность её собственных жизненных сил заставляет все Великие Дома оплачивать содержание щита планетарных размеров, надёжно укрывающего императора от ракетных ударов. Самая бедная и жалкая планета Галактики! Именно так называли Коррино свою планету, всегда упрекая тот или иной Великий Дом, сетующий на нехватку стратегических ресурсов. При этом Коррино скромно молчали о расходах на содержание Кайтэн, которые тяжёлым бременем ложились на ЧПНТ, а значит, на все Великие Дома.

Хават указал на плоские одноэтажные строения, лепившиеся вокруг электростанций:

– Это сборочные цеха лазеружей, щитов и генераторов плавучести. Маленький побочный эффект, возникающий вследствие избыточной мощности электроэнергетики. Так они вооружают сардаукаров.

Герцог Лето возмущённо выдохнул:

– Это несправедливо !

– Почему же, милорд? По определению, император – не ровня Великим Домам, хотя и любит напускную скромность. Его превосходство в вооружённой силе должно как-то возникнуть и поддерживаться. Только угроза в виде корпуса сардаукаров удерживает хрупкий мир в нашей Вселенной.

– О сардаукарах, вероятно, мы ещё успеем поговорить, – рассмеялся Айдахо.

– Я о чём-то не знаю, милорд? – встрепенулся Хават.

Айдахо рассмеялся и запустил пятерню в свои курчавые чёрные волосы, резко контрастировавшие с неестественно бледной кожей, отличавшей, как внезапно вспомнил Хават, всех Харконненов. Он подозрительно уставился на Айдахо – тот всегда делал такой жест, когда собирался кого-то убить.

– Это неважно, Сафир, – широко улыбнулся герцог. Жёсткий взгляд его серых глаз принудил ментата поклониться и оставить штабную каюту.

В своей каюте он проверил показания прослушивающих и просматривающих устройств. К сожалению, те, которые позволяли незримо присутствовать при разговоре Айдахо и герцога, уже были кем-то нейтрализованы.

Хават сжал губы, чтобы не сболтнуть лишнего – его самого могли в этот момент подслушивать. Тем не менее, и герцог, и Айдахо вели себя более чем странно. И что они спрятали в каютах 3а и 5а? Может, нескольких отборных головорезов, которых выпустят под каким-то предлогом, чтобы тайно атаковать императора в удобный момент? Айдахо был мастер на такие штуки. Но...императорская особа...

Хават угрюмо посмотрел в зеркало и решил побриться, несмотря на то, что уже делал это после сна. У него возникло желание привести все дела в порядок – так, будто завтра его не станет.

"Сар-да-у-кар – императорский солдат!

Сар-да-у-кар – чуме и смерти брат!

Сар-да-у-кар – уж вышел драться враг!

Сардаукар! Кру-ши и у-би-вай!"

Гимн сардаукаров императора

Суд над студентом второго курса социометрического факультета Университета планеты Гинац Иштваном Груеску был коротким. Вошли судьи в чёрных мантиях с белыми манжетами и в белых кружевных воротничках – дань многовековой традиции – и сели.

– Подсудимый Груеску, встать!

Иштван встал.

– Вам инкриминируется совершение тяжкого преступления – оскорбление Его Величества Падишах-Императора словом. Отягчающие обстоятельства: совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения; совершение преступления в общественном месте в способствующей возникновению мятежа форме. Ваша вина доказана. Ваше последнее слово. Учтите, оно может повлиять на окончательный приговор.

Груеску хотел выкрикнуть: "Он – провокатор! Он меня подпоил!". Однако сдержался и промолчал – защитник сказал, что любые возражения, раз вина подсудимого доказана, расцениваются как отягчающие обстоятельства. Дело, как уже было достоверно известно, возникло в результате интриги, исполнителем которой выступил платный информатор (вернее, провокатор) Специальной коллегии по вопросам безопасности Риловитц, подсевший к студенту Груеску в кафе и напоивший его. Когда студент заплетающимся языком признал, что "да, Император действительно...", из-за соседнего столика вдруг встало двое крепких мужчин и молниеносно скрутили Груеску. Очнулся он уже в камере. Как объяснил ему защитник, назначенный государством, благожелательного вида толстяк с бегающим взглядом светлых глаз, то, что гражданин Риловитц является платным провокатором, сути дела не меняет, а наоборот, служит лишним доказательством его честности.

Оказавшись в камере с жуткими на вид уголовниками, Груеску предпочитал помалкивать и соглашаться с защитником, понимая, что тот тоже получает зарплату от государства. Главную надежду он возлагал на собственное выступление во время суда. А суда как такового и нет. "Встаньте! Ваша вина доказана...Последнее слово".