Текст книги "Танец плащей (СИ)"

Автор книги: Роман Гётц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2

И вот уже пятнадцатилетний Ромул, сидел один. Стены были из голого дерева. На полу не было ковра. Окон не было, только одна дверь, запертая снаружи на засов. Тишина была тяжелой, нарушаемой лишь редким кашлем. В дальнем углу стояло ведро с его отходами. К счастью, после первого дня он перестал его нюхать. Привык.

Его учитель дал ему только одну инструкцию: ждать. Ему дали бурдюк с водой, но ни еды, ни расписания, и, что хуже всего, нечего было читать. Скука была намного хуже, чем постоянные побои и крики его предыдущего инструктора. Гас Грубоватый, как он себя называл. Остальные члены гильдии шептались, что Аргон бил Гаса двадцать раз после того, как его сын Ремольд закончил обучение. Ромул надеялся, что его новый учитель будет убит. Из всех учителей за последние пять лет он считал себя самым жестоким.

Он даже не знал, как его зовут. Он был похож на жилистого старика с седой бородой, завитой вокруг шеи и завязанной на затылке. Когда он привел его в комнату, тот шел с тростью. Аргон никогда не возражал против изоляции, так что поначалу идея провести несколько часов в темноте казалась довольно приятной. Он всегда держался в тени и углах, предпочитая наблюдать за разговорами, а не участвовать в них.

Внезапно Ромул понял, что происходит. Он подошел к двери и сел. Какое-то время свет проникал под раму, но потом кто-то набил ее тряпкой, и темнота окончательно сгустилась. Тонкими пальцами он отодвинул тряпку, впуская немного света. Раньше он этого не делал, боясь разозлить своего нового "хозяина". Теперь ему было все равно. Они хотели, чтобы он заговорил. Они хотели, чтобы он жаждал общения с другими. Кем бы ни был этот старик, отец наверняка нанял его для этой цели.

– Выпустите меня! – он пытался кричать. Слова прозвучали хриплым шепотом, но громкость поразила его. Он хотел прогреметь команду во всю мощь своих легких. Неужели он действительно такой робкий?

– Я сказал, выпустите меня! – крикнул он, громко повысив голос.

Дверь открылась. Свет резал глаза, и во время краткой слепоты учитель проскользнул внутрь и закрыл дверь. В одной руке он держал факел, в другой – книгу. Его улыбка была частично скрыта бородой.

– Отлично, – сказал он. – У меня только два ученика продержались дольше, хотя у обоих больше мускулов, чем здравого смысла.

Его голос был твердым, но скрипучим, и казалось, что он грохочет в маленькой темной комнате.

– Я знаю, что ты делаешь, – сказал Ромул.

– Ну, что это такое? – спросил старик. – Мои уши не молоды уже тридцать лет плохо слышу. Говори, парень!

– Я сказал, что знаю, что ты делаешь.

Мужчина рассмеялся.

– Неужели это так? Хорошо знать и предугадывать – это две разные вещи. Вы можете знать, что удар будет, но означает ли это, что вы можете остановить его? Ну, твой отец рассказал мне о твоем обучении, так что, возможно, ты сможешь, Да, возможно.

Когда глаза привыкли к свету факела, Ирвинг младший медленно отступил в угол. С наступлением темноты он почувствовал себя голым. Его глаза метнулись к ведру в углу, и он внезапно почувствовал смущение. Если старика и беспокоил запах, то он этого не показывал.

– Кто вы? – Спросил сын Аргона после того, как молчание затянулось более чем на минуту.

– Меня зовут Риборт Гёрн. Одно время я был наставником короля Эдвина Вэлора Третьего, но с тех пор я постарел и он устал от моих….

– Это моя поправка за молчание? – Спросил Ромул.

Риборт выглядел потрясенным.

– Поправка? Кораг правый, нет, нет. Мне рассказывали о вашем спокойном характере, но ваш отец заплатил мне не за это. Эта темная комната – урок, который, я надеюсь, вы скоро поймете. Ты научился владеть мечом и пробираться сквозь тени. Я, однако, хожу с тростью и громко хлопаю. Так скажи мне, какую цель я могу иметь с тобой?

Юноша крепче обхватил себя руками. Он понятия не имел, день сейчас или ночь, но в комнате было холодно, и у него не было ничего, кроме тонкой одежды.

– Ты должен научить меня, – сказал Ромул.

– Это констатация очевидного факта. Чему я тебя научу?

Он сел посреди комнаты, все еще держа факел высоко над головой. Он хмыкнул, и, верный своему слову, его спина хрустнула, когда он потянулся.

– Не знаю, – ответил парень.

– Хорошее начало, – сказал Риборт. – Если ты не знаешь ответа, так и скажи и избавь всех от неловкости. Нерешительные догадки только мешают разговору. Однако вы должны были знать ответ. Я обучал короля, помнишь? Запомни мои слова. Ты всегда должен знать ответ на каждый мой вопрос.

– Учитель, – сказал Ромул. – Я уже умею читать и писать. Чему еще может научить меня старик?

В мерцающем свете факелов улыбка Риборта стала шире.

– Тебя пытаются убить, мальчик мой. Ты знал об этом?

Сначала он открыл рот, чтобы возразить, но потом остановился. Судя по выражению глаз учителя, он обдумывал его слова.

– Да, – наконец сказал он. – Хотя я убедил себя в обратном плане. Я понял, они желают, чтобы все гильдии воров были мертвы, и я, и всё выходим из игры.

– Больше, – сказал Риборт, отложив книгу и переложив факел в другую руку. – Наследник Аргона Ирвинга, одного из самых страшных людей во всем Тидарисе. Некоторые говорят, что он лучший вор в стране Лилирэль. Он держить власть даже над королём.

– Мой отец? – Спросил Ромул.

– Я слишком мало знаю о таких вещах, чтобы иметь достойное мнение, – сказал старец. – Хотя я знаю, что он прожил долгую жизнь, и богатство, которое он накопил в молодые годы, было легендарным.

Наступила тишина. Юноша оглядел комнату, но она была пуста и покрыта тенями. Ему казалось, что учитель ждет, когда он заговорит, но он не знал, что сказать. Его взгляд задержался на свете факела, когда учитель сплюнул в сторону.

– Есть много вопросов, которые вы должны задать, хотя один из них самый очевидный и самый важный. Думай, мальчик.

Ромул перевел взгляд с факела на старика.

– Кто они? В этом союзе Ролэнге? – спросил он.

– Кто они? Говори громче, я на расстоянии блошиного прыжка от глухого, ничего не слышу.

– В Ролэнге, – парень почти кричал. – Кто они?

– Отличный вопрос, – сказал Риборт. – У них есть поговорка: "После богов – мы! – Когда Кораг и Асмуд были изгнаны богиней, земля была опустошена. Страны раскололись, люди взбунтовались, и грабители маршировали вдоль побережья. Трое богатых людей заключили союз, чтобы защитить свои активы. Пятьсот лет назад они создали свой символ орла, сидящего на Золотой ветви, и с тех пор они верны ему. А мы им.

Он помолчал и потер бороду. Факел перешел из рук в руки.

– Вопрос к тебе, мальчик: почему они хотят смерти гильдии воров?

Вопрос был нетрудным. Ответом был знак.

– Они никогда не отпускают свое золото, – сказал Ромул. – И все же мы берем его у них.

– Вот именно, – сказал Риборт. – Конечно, они будут тратить свое золото, иногда легкомысленно и без причины. Они никогда не отдают его добровольно, никогда. Они терпели гильдии воров в течение многих веков, пока их три семьи росли у власти. Теперь они контролируют почти все и всех с их богатством. Долгое время они считали гильдии мелкой помехой, не более того. Это изменилось. Скажи мне почему, мальчик, это твой следующий вопрос.

Этот был жестче. Парень повторил слова своего учителя. У него была острая память, и наконец, он вспомнил замечание, которое показалось ему уместным.

– Мой отец накопил легендарное богатство, – сказал он. Он улыбнулся, гордый выяснить ответ. – Он, должно быть, взял слишком много с Ролэнга и больше не был помехой.

– Он представлял угрозу, – согласился Риборт. – И он был богат. Но хуже всего было то, что его престиж объединял другие гильдии. В основном твой отец искушал более сильных членов и приводил их в свою паству, но около восьми лет назад он начал давать обещания, угрозы, взятки и даже убийства, чтобы привлечь нужных ему лидеров. Как единое целое, он думал, что Ролэнг не будет достаточно силен, чтобы сбить их с ног.

Старик открыл книгу, которая оказалась вовсе не книгой. Внутри была пустота, в ней лежали твердый сыр и сушеное мясо. Ромул потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься за едой. Он знал, что такой опрометчивый, неучтивый поступок будет осужден.

– Возьми, – сказал старик. – Ты оказал мне честь своим вниманием.

Подростку не нужно было повторять дважды. Учитель поднялся и направился к двери.

– Я вернусь, – сказал он. Его пальцы скользнули по щели в стене слишком быстро, чтобы Ромул успел заметить. Он услышал тихий хлопок, а затем крошечный металлический выступ выскочил наружу. Риборт просунул факел сквозь металл и прикрепил его к стене.

– Спасибо, – сказал парень, взволнованный тем, что факел останется.

– Подумай об этом, – сказал старец. – Восемь лет назад твой отец объединил гильдии. Пять лет назад между ними и Ролэнгом вспыхнула война. Что стало причиной неудачи твоего отца?

Дверь открылась, в комнату хлынул яркий свет, и старик исчез.

Аргон ждал Риборта недалеко от двери. Они оказались в большом, со вкусом обставленном доме. Аргон прислонился к стене, чтобы видеть оба входа в гостиную.

– Ты говорил, что первый сеанс самый важный, – сказал Аргон, скрестив руки на груди. – Как там мой сын?

– Превосходно, – сказал учитель. – И я говорю это не из страха. Я говорил королям, что их принцы – сопляки, у которых больше соплей, чем мозгов.

– Я могу ранить тебя сильнее, чем любой король, – сказал Аргон, но в его словах не было зубов.

– Вы должны увидеть подземелье Вэлор, когда-то, – сказал Риборт. – Но да, ваш сын был умным и восприимчивым, и самое главное, он не испытывал гнева из-за того, что его подвергли воздействию темноты. По крайней мере, когда он узнал, что это не наказание. Еще несколько факелов, и я дам ему почитать.

– Дым его не убьет, верно? – Спросил Аргон, взглянув на дверь.

– В потолке есть крошечные вентиляционные отверстия, – сказал Риборт, ковыляя к стулу. – Я делал это сотни раз, мастер гильдии, так что не беспокойтесь. После стольких лет изоляции его разум будет жаждать моих знаний. Надеюсь, когда его время со мной закончится, он вспомнит этот уровень концентрации и сосредоточенности и будет имитировать его в более хаотичной среде.

Аргон натянул капюшон на лицо и поклонился.

– Вы дорого стоите, – сказал он. – Как Ролэнг беднеет, так и мы.

– Будь то монеты, драгоценности или еда, вору всегда будет что украсть.

Глаза Аргона, казалось, блеснули.

– Оно того стоит, – сказал он с усмешкой.

Мастер гильдии поклонился, повернулся и исчез в темных улицах Тидариса. Старец-учитель отбросил трость и, не хромая, отошел в сторону. Он налил себе выпить. Крякнув от удовольствия, он сел и проглотил половину жидкости. Он ожидал, что пройдет еще какое-то время, но, похоже, чем старше становился Риборт, тем нетерпеливее становились люди. Два удара в дверь были его единственным предупреждением, прежде чем в гостиную вошел человек в простой одежде с едва заметными седыми волосами. Его простое лицо было испорчено шрамом от левого глаза до уха. Он изо всех сил старался спрятать его под капюшоном плаща, но Роберт видел его много раз и знал, что он там.

– Разве Ирвинги уходили довольными? – спросил мужчина, усаживаясь напротив него.

– В самом деле, – сказал Риборт, и в его голосе послышалось раздражение. – Хотя я думаю, что это удовольствие исчезло бы, если бы он увидел королевского советника, пробирающегося в мой дом.

– Меня не заметили, – возмущенно фыркнул мужчина. – В этом я уверен.

– С Аргоном Ирвингом никогда нельзя быть уверенным, – сказал старик, небрежно махнув рукой. – Так вот что привело вас сюда, Геранд Кроулд?

Советник кивнул в сторону двери. За ней находилась комната, в которой остался Ромул.

– Он нас не слышит, да? – Спросил Геранд.

– Конечно, нет. А теперь ответь на мой вопрос.

Геранд провел рукой по чисто выбритому лицу, и его голос стал жестче.

– Для человека, живущего только по милости короля, вы слишком грубы с его слугами. Должен ли я шепнуть ему на ухо, как ты отказываешься сотрудничать?

– Шепчи что хочешь, – сказал Риборт. – Я не боюсь этого щенка. Он видит призраков в тени и подпрыгивает при каждом ударе грома.

Глаза Геранда сузились.

– Опасные слова, старина. Твоя жизнь не продлится долго, продолжая жить с таким безрассудством.

– Моя жизнь близится к концу, независимо от того, безрассуден я или нет, – сказал Риборт, допивая свой напиток. – Я шепчу и строю планы за спиной Аргона Ирвинга. С таким же успехом я могу вести себя как покойник.

Когда Геранд рассмеялся, его мнение стало ясным.

– Ты придаешь слишком большое значение способностям этого человека. Он становится старше, и он далек от полубога, о котором миряне шепчутся, когда пьяны. Но если мое присутствие так пугает тебя, я поспешу. Кроме того, меня ждет жена, и она обещала нам поиграть с «рыжеволосым юнцом», чтобы отпраздновать мой тридцатый день рождения.

Риборт закатил глаза. Хамоватый советник всегда хвастался своими подвигами, треть из которых, вероятно, была правдой. Это была любимая тактика Геранда, когда он хотел задержаться, наблюдайте и отвлекайте его товарищей. Старик понятия не имел, чего добивается.

– Я из рода Гёрнов. И у нас нет плотских интересов, – сказал Риборт, поднимаясь со стула с преувеличенной гримасой боли. Увидев это, Геранд тут же взял чашку и предложил наполнить ее.

– Мы просто выскакиваем из наших грязных полей, – продолжал Риборт. – Ты когда-нибудь слышал это чавканье, когда твой ботинок застревает и тебе приходится его выталкивать из грязи? Так вот, это мы делаем ещё одного Гёрна.

– Забавно, – сказал Геранд, протягивая ему стакан. – Так ты из плаща дворянина или, может быть, из носка мудреца?

– Ни то, ни другое, – ответил учитель воров. – Кто-то помочился в нору суслика, и я пришёл, мокрый и злой. А теперь скажи мне, зачем ты здесь, или я сам пойду к королю Эдвину Вэлору Третьему и скажу ему, как я недоволен твоим сотрудничеством.

Если Геранд и был расстроен угрозой, то не подал виду.

– Люблю темноволосых людей, – сказал он. – Знаешь, что о них говорят? О, Конечно, нет, рождение в грязи и все такое. Такие злющие. Но вы хотите, чтобы я поторопился, так что потороплюсь. Я пришел за отпрыском Аргона. Где Ромул Ирвинг?

– Ромул? – изобразил непонимание старик.

Геранд налил себе виски, и поднял тост за старика с другого конца комнаты.

– Король принял решение, и я согласен с его блестящей мудростью. С мальчиком в руках мы можем заставить Аргона прекратить эту его маленькую войну.

– Ты что, с ума сошел? – спросил Риборт. – Ты хочешь взять Ромула в заложники? Аргон пытается положить конец этой войне, а не продлить ее.

Тут старик понял, почему Геранд замешкался. Его глаза обшарили каждый угол комнаты, а также заглянули в дверные проемы, его внимательный слух не слышал никаких других признаков жизни.

– Вы окружили мой дом, – сказал Риборт.

– Мы видели, как уходил Аргон, – сказал Геранд. Он осушил стакан и облизнул губы. – Он был здесь один, а теперь его нет. Ты можешь играть в свою маленькую игру сколько угодно, старый пердун, но ты все ещё Гёрн, и тебе не хватает истинного понимания вещей. Ты говорите, Ирвинг не хотел этой войн? Ты ошибаешься. Он не хочет проигрывать, и поэтому не даст этому закончиться. Ролэнг не поклониться ему. Это закончится только тогда, когда одна сторона будет мертва. Тидарис может жить без гильдий воров. А мы сможем жить без еды, богатства и удовольствий Ролэнга?

– Я живу в грязи, – сказал Риборт. – А ты сможешь?

Он бросил трость. Плоское дно пробило стекло и ударило Геранда по лбу. Мужчина рухнул на пол, с его руки капала кровь. Старик вбежал в дверь, когда со стороны входа в его дом донеслись крики, за которыми последовал громкий треск распахнувшейся двери.

Риборт ворвался в комнату Ромулу. Парнишка вздрогнул от внезапного вторжения света. Он вскочил на ноги, сразу притихший и внимательный. Старик почувствовал легкую грусть, осознав, что у него никогда не будет шанса продолжить обучение такого одаренного ученика.

– Ты должен бежать, – сказал учитель. – Солдаты убьют тебя. Там окно на заднем дворе, теперь иди!

Без колебаний. Никакой вопрос. Юноша сделал, как ему было сказано.

Когда Риборт сел в центре, пол был холодным. Он подумал о том, чтобы схватить умирающий факел и использовать его как оружие, но против людей в доспехах это была бы смехотворная уловка. Дородный мужчина шагнул внутрь, когда мимо пробежали остальные, без сомнения ища Ромул. В одной руке он держал кандалы, в другой – обнаженный меч.

– Король просит моей опеки? – Спросил старик, мрачно усмехаясь.

В ответ солдат ударил его рукоятью меча, и он потерял сознание. Темнота.

Глава 3

Экзотические фрукты стоили на вес золота, но Лион Кеннинг считал, что это выгодная сделка. Он впился зубами в пурпурную кожу сливы, громко чавкая и втягивая сок, стекавший по подбородку. Мякоть была такой мягкой, что он подумал, что это лучше, чем женское бедро. Он застонал.

– Приближается зима, – сказал один из его советников, держа перо перед чернильницей и пергаментом. До сих пор он записал лишь несколько случайных приказов, касающихся судоходства, плюс мнение Лиона о предстоящих браках между знатными семьями на холме к западу от Кингстрипа. Хотя у Лиона не было официального права голоса в таких вопросах, его мнение означало как создание, так и уничтожение многих сражений.

– Какое мне дело до зимы? – Спросил Лион, откусывая еще кусочек. – У меня достаточно жира, чтобы зимовать с медведями. Ветер может только щекотать меня, а я посмеюсь.

– Я больше имел в виду фрукты, – сказал советник. – Постарайся не слишком увлекаться сливами. Они идут из самого Кера, и я сомневаюсь, что еще какие-то грузы прибудут. Я слышал о ранних заморозках.

– Жаль, – сказал Лион. Он засосал остаток плода в рот и принялся жевать. – Итак, что слышно от нашей маленькой марионетки? – спросил он, все время пуская слюни.

– Геранд Кроулд взял наставника Гёрна под стражу, хотя, судя по всему, мальчик Ромул сбежал как раз перед тем, как солдаты ворвались в дом.

– Маленький коротышка умеет бегать и прятаться, да? – Лион рассмеялся. – Похоже на его отца. Ужалил его ядом морского богомола, и он все-таки спасся. Пусть наши люди присматривают за ним. Он был бы прекрасной разменной монетой. Помню, вагон персиков потерял, когда Аргон устроил засаду на Королевской пристани? Его люди обоссали их, прежде чем скормили стадам свиней. Я бы с удовольствием помочился ему на голову.…

– Возможно, если боги будут добры, то вы исполните своё желание, – сказал советник глухим голосом. – Мы также получили сообщение от одного из наших головорезов в доме Готфридов. Бернард бросил свою дочь Элиссу в холодную камеру за то, что она якобы планировала свергнуть его.

– Все дети планируют свергнуть своих родителей, – сказал Лион, доставая еще одну сливу из корзины рядом со своим огромным креслом. – Вот почему у меня их никогда не было.

Советник, пожилой человек из скромной семьи Пакс, прикусил язык.

– Мудрое решение, милорд, – сказал старик.

– Это интересно, очень интересно. Я даже не думал, что Эллиса была в стенах Тидариса. Наверняка кто-то еще приложил к этому руку. Мы должны выяснить, кто. Если это просто личная обида, возможно, мы сможем помочь этому невыносимому Бернарду спуститься на ступеньку ниже. Если они работают с гильдиями, или у них есть какие-то планы против Ролэнга, хорошо…

Он откусил еще одну сливу.

– Я вложу немного монет в нужные руки, – сказал Пакс. – Никто не может двигаться против союза Власти Ролэнга, без нас.

Лион рассмеялся.

– Не так давно это сделал Аргон, – сказал толстяк. – Посмотри, чего ему это стоило.

Казалось, за последние пять лет ночи стали темнее и безмолвные. Залитое лунным светом веселье утратило свою привлекательность, и большинство держало выпивку и женщин внутри своих домов. Никто не хотел, чтобы его приняли ни за члена гильдии воров, ни за оборотня. Кинжалы и яды плавали по улицам, когда садилось солнце, и только те, кто был готов иметь с ними дело, осмеливались выйти на открытое место.

Ирон Кулл хорошо владел клинком, но не поэтому он шел с высоко поднятой головой. Нет, причиной был человек, который путешествовал с ним, одетый в черную мантию и серебряный пояс жреца Корага. Официально их вид был запрещен в городе. Неофициально они позаботились о том, чтобы каждый король знал об их присутствии и о немедленной смерти, которая последует, если он попытается их убрать. Ирон был уверен, что никто не посмеет преследовать его в присутствии священника.

– Когда мы прибудем в храм? – спросил Ирон. Священник ответил мягким голосом, отточенным годами контроля.

– Я не поведу тебя в храм. Если бы это было так, тебе бы завязали глаза.

Ирон усмехнулся. Он выпрямился, словно оскорбленный самой этой мыслью. Его левая рука сжимала меч, в то время как правая расправляла несколько непослушных волосков на лбу. Он был красивым мужчиной, с гладкой бронзовой кожей и темно-рыжими волосами. Когда он улыбался, его золотые зубы сверкали в свете факела, который нес священник. – Простите меня за мое ложное предположение, – сказал он, пытаясь разрядить обстановку. – Я предполагал, что встреча с учениками Корага будет связана с самим храмом.

– Наши пути лучше изучать в наших священных стенах, – сказал священник. – Но ученичество Корага включает в себя жизнь, погруженную в греховный мир, и бывают времена, когда даже верующие сбиваются с пути истинного. Держи меч в ножнах. Мое присутствие может обезопасить нас, но если ты достанешь сталь, ты справишься с последствиями сам.

Ирон никогда раньше не бывал в Тидарисе, но до сих пор это не произвело на него впечатления. Огромная стена, окружавшая город, казалась зловещей, а возвышающийся замок-вдвойне. Ходили слухи, что их построил Бог Кораг, и мало кто возражал против этого. Однако внутри, оказалось, почти всё обычным, как и в другом из городов Лилирэля. Большая часть Южного округа медленно вымерала. Король Вэлор Третий приказал всем торговым караванам проходить через Западные ворота, где стража была плотнее, и за дорогой было легче следить. Бедные трущобы и обветшалые дома приветствовали Ирона, когда он вошел с юга.

Рядом с центром, город выглядел лучше, но все здания были деревянными и оштукатуренными. Ирон не видел ничего, что могло бы вызвать у него желание жить в стенах замка.

– Где мы сейчас? – спросил он.

– Лучше тебе не знать, – сказал священник. – Для тебя было бы опасно возвращаться без моей помощи.

Встретившись в центре города у какого-то древнего фонтана еще более древнего царя, жрец повел Ирона через извилистые перекрестки дорог и переулков. Ирон давно потерял представление о том, в каком направлении он движется, хотя, судя по тому, что он видел, они вернулись в южные трущобы.

– Я не тот слабак, каким ты меня считаешь, – сказал Ирон.

– Ты молодец. Молодые люди часто вспыльчивы, глупы и управляются своими чреслами так же часто, как и своим умом. Прости, если я обращаюсь с тобой, как со всеми остальными жителями Лилирэля.

Ирон почувствовал, что краснеет, но прикусил язык. Его отец, Тео Кулл, настоял, чтобы он обращался со жрецами лучше, чем с королем. Если это означает, что ему придется выслушать несколько ложных замечаний о своей природе, пусть будет так. Ирон много выиграл от плана отца. Его гордость могла выдержать несколько колкостей.

– Вот, – сказал священник, останавливаясь перед домом, который выглядел таким же ветхим, как и любой другой. – Входите через окно, а не через дверь.

Возможно, это был обман зрения, но когда Ирон приложил пальцы к оконному стеклу, его пальцы скользнули внутрь, и он понял, что никакого стекла там нет. Он поднял ногу и забрался внутрь. Он повернулся, ожидая, что священник последует за ним, но проводник уже исчез.

– Какое чудесное гостеприимство, – пробормотал Ирон, прежде чем повернуться и оглядеться. Стены и пол были голыми. Лестница вела наверх, ступени сгнили и сломались. Через единственный дверной проем он увидел полки, покрытые плесенью. Огромные кучи крысиного помета покрывали пол.

Он сделал шаг, и в комнате потемнело. Он слышал шепот в ушах, но каждый раз, когда оборачивался, там никого не было. Слова все время менялись, его разум не мог уловить смысла. Ирон потянулся за мечом, прежде чем вспомнил слова священника. Тени закружились вокруг него, молодой человек выпустил клинок и выпрямился. Он не будет бояться кантри и гулкого шепота.

– Ты храбр для труса, – прошептал змеиный голос всего в нескольких дюймах от его шеи. Ирон подпрыгнул, но не обернулся.

– Это кажется противоречием, – выдавил он.

– Так же, как есть тощие свиньи и умные собаки, есть храбрые трусы, – сказал другой голос, жутко похожий на змеиное шипение, по звуку и тону. Этот звук, казалось, доносился не из-за головы, а из-под ног.

– Я сделал, как ты просил, – сказал Ирон, когда тени сгустились перед ним. – Мой меч в ножнах, и я вошел через окно, а не через дверь.

Тени сгустились перед ним в закутанную фигуру. Каждый дюйм кожи был завернут в пурпурно-черную ткань. Даже глаза были скрыты единственной полоской тонкого белого материала, скрывая ее черты, но все же позволяя видеть. Несмотря на плотную обертку и изменившийся голос, Ирон по стройному телу и изгибу ее груди понял, что имеет дело с женщиной. – Выполнение воли Корага требует большего, чем просто выполнение приказов, – сказала женщина, и клочья тени поплыли от нее, как дым. – Ты просишь помощи у безликого. Чтобы мы вмешивались в ссоры меньших людей, мы должны быть уверены в твоем сердце, а также в том, какую жертву Кораг может получить за свое благословение.

Зазубренный Кинжал обвился вокруг его горла и прижался к его плоти.

– Жертва, – прошептала безликая тень позади него.

– Я пришел с обещанием моего отца, – сказал Ирон, впервые обрадовавшись своему непогрешимому самолюбию. Это было единственное, что удерживало его от заикания. – У нас нет храма в Ривессане, хотя жрецы Асмуда начали его строить. Если ты поможешь нам, эта земля станет моим наследством. Мы изгоним жрецов Асмуда. Кораг может получить храм и землю, на которой он был построен. Так хватит?

Рваный плащ безликой женщины растекся по полу, словно жидкая тьма, но когда она отступила назад, он тут же распрямился и накрыл ее бока.

– Это только начало, – сказала она. – Что тебе нужно от самых рьяных слуг Кораг?

Ирон облизнул губы.

– Мне нужно, чтобы ты убил Бернарда Готфрида.