Текст книги "Танец плащей (СИ)"

Автор книги: Роман Гётц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Глава 21

Когда Ромул вошел в комнату отца, Лейла уже ждала его.

– Как я уже говорил Лейле, это был идеальный удар, – сказал Аргон сыну. – Делиус мертв, в толпе при свете дня, не меньше. Убийцу никто не видел. Мы уже слышали путаные сообщения о том, что это был мужчина, а не женщина. Ни один суд не найдет виновного, но весь город знает, что мы виновны. Вот как ты посылаешь сообщение, сын мой. Вот как вы пугаете население, показывая, что даже с общим знанием нашей вины их правосудие никогда не достигнет нас.”

– Да, отец, – ответил Ромул. Его голос был едва громче шепота. Аргон обратил внимание на его подавленную натуру, из которой постепенно вырастал его сын, и потер подбородок. Он посмотрел Ромулу в глаза, пытаясь понять причину.

– Девушка? – спросил он. – Ты убил ее?

Ромул покачал головой. Он почти солгал. Он хотел заявить, что она умерла, и травма от хладнокровного убийства молодой девушки оставила его больным. Но он не мог. Все его внутренности похолодели при одной мысли о том, что отец узнает, что он говорит неправду.

– Нет, – сказал он, украдкой взглянув на Лейлу. – Она убежала, когда толпа еще была в сборе. У меня не получилось.

Аргон поймал его взгляд и повернулся к Лейле. Она только пожала плечами, словно не понимая.

– Неважно, – сказал Аргон, храня информацию в подсознании. – Лейла, принеси мне одну из наших сумочек. Мне все равно кто.

Ромул ждал, опустив глаза. Отец не сказал ни слова.

– Вы звали меня? – спросил чисто выбритый мужчина с густыми кругами под глазами. Его черные волосы были подстрижены и собраны в хвост.

– Я так и сделал. Дастин, это мой сын. Вы встречались с ним раньше?

Дастин посмотрел на Ромула, нахмурившись.

– Думаю, что нет.

– Посмотри на него, – сказал Аргон сыну. – И слушай внимательно. Вместо того чтобы тратить время на воровство, нападения на караваны или работу на улицах, он вместо этого будет отслеживать вашу неудавшуюся цель. Он потратит наши деньги, подкупая мужчин и женщин, чтобы узнать имя и местонахождение девушки. Он рискует своей жизнью в этих начинаниях, как для соперничающих воровских гильдий, так и для людей Ролэнг. Деньги, время и людские ресурсы-все впустую, потому что ты не можешь выполнить одну простую работу.

Ромул наконец поднял глаза на Аргона, и в них зажглась искорка жизни, словно он только что узнал секрет.

– Понимаю, – сказал он.

– Хорошо, – Аргон повернулся к Дастину. – Ее фамилия Эсхатон, дочь священника, который умер сегодня утром. Найди и убей ее.

– А можно мне с ней поразвлечься? – спросил Дастин.

– Я хочу, чтобы мое сообщение дошло до вас, – сказал Аргон. – Делай, что хочешь. Убедись, что она потом умрет.

Дастин ухмыльнулся до ушей.

– Одно удовольствие. Я оставлю ее вещи на двери храма Асмуда.

Ромул почувствовал, что краснеет. Он отчаянно надеялся, что отец этого не заметит. Но, конечно, он знал.

– Тебе еще предстоит повзрослеть, – сказал ему Аргон. – Ты хотела быть рядом со мной, и вот ты здесь. Начните оправдывать свои ожидания.

– Да, отец, – ответил Ромул.

– Уходи, – сказал он, махнув рукой.

Ромул не пошел в свою комнату. Вместо этого, он пошел к Риборту Гёрну.

– Войдите, – сказал старик, когда Ромул постучал. Подросток тихонько открыл дверь, проскользнул внутрь и закрыл ее. Когда он обернулся, Риборт смотрел на него.

– Что тебя беспокоит? – Спросил Риборт

Ромул прикусил нижнюю губу. Ему так хотелось задать вопрос, но он понимал, что это опасно. Отец не согласился бы с тем, что он хотел знать. Но он должен знать.

– Сегодня я видел священника, – сказал он. – У него на шее был такой символ.

Ромул провел пальцем в воздухе линию. Она была похожа на букву "М", одна сторона которой была намного выше и острее другой. Риборт взял трость и подошел к столу.

– Это было что-то вроде…этого?

Риборт выдвинул ящик стола и вытащил золотой медальон на серебряной цепочке. У него также была странная линия. Ромул кивнул.

– Эта линия – Золотая Гора, – объяснил Риборт. – У него две вершины. Нижняя представляет Лилирэль, и высоту мы можем подняться в нашей жизни. Высшее олицетворяет золотую вечность. Как видите, ничто в этом мире не может поднять человека так высоко, как в загробной жизни.

– Кто такой Асмуд? И почему люди молятся ему?

Риборт поднял бровь.

– Где ты слышал, как люди молятся Асмуду? – спросил он.

Перед глазами Ромула промелькнуло краткое воспоминание о рыдающей перед ним рыжеволосой девушке, которая звала Асмуда.

– Никуда, – ответил он.

– Гм, Асмуд – брат Корага, о котором, я уверен, ты знаешь немного больше, учитывая, кто твои друзья и партнеры. Он олицетворяет справедливость, милосердие, благодать… то, что большинство считает прекрасными частями человечества. Вот почему кто-то будет молиться ему. Они ищут утешения, прощения или защиты.

Риборт хотел положить амулет обратно в ящик, но остановился. Он увидел, как Аарон смотрит на него, и его любопытство возросло.

– Что происходит, мальчик? – спросил он. – Почему ты спрашиваешь о богах?

Он не хотел отвечать, но Риборт был его хозяином. Если он откажется, то в следующий раз, задавая вопросы, получит только молчание.

– Сегодня Лейла убила жреца Асмуд. Я должен был убить его дочь, но не смог.

– Не удалось? – спросил Риборт. – Или отказался?

Ромул почувствовал, что краснеет. Если бы отец понимал его так же ясно, их разговор мог бы принять совсем другой оборот, когда они бранили его за неудачу.

– Она плакала, – прошептал он. – Она даже не знала, что я там. Ее отца убили прямо у нее на глазах. Я убивал и раньше, но она не такая, как мы, не такая, не такая.…

На глаза навернулись слезы. Ромул не мог в это поверить. Он вытер их, краска залила его щеки. Он чувствовал себя таким глупым, таким молодым.

– Я – позор, – сказал он.

– Нет, – сказал Риборт, положив руки на плечи Ромула. Его борода не была завязана за головой, как обычно, и свободно спускалась до пояса. Это делало его старше, менее контролируемым и более дедушкиным. Все его лицо, казалось, немного осунулось, как будто он сбросил слой брони со своей плоти.

– Послушай меня, Ромул – сказал он. – Твой отец воспитывает тебя как нечто ужасное. Он откажет тебе во всем, даже в своей любви, чтобы сделать тебя тем, кем он хочет. Ты знаешь, ЧТО ЭТО ТАКОЕ, мальчик?”

Ромул хотел было сказать "нет", но вспомнил, что Роберт всегда говорил: любой вопрос, который он задаст, он уже должен знать ответ. И Аарон знал ответ. Это напугало его до смерти.

– Убийца, – прошептал Ромул.

– Идеальный убийца, – мягко поправил Риборт. – Он лишит тебя любви, привязанности, друзей, Веры…всего, кроме клинка и теней.

Ромул фыркнул и потерся носом о рукав.

– Что же мне делать?

Риборт протянул ему амулет. Мальчик взял ее так, словно она могла обжечь его. Широко раскрыв глаза, он провел пальцем по золоту.

– Молись, Ромул. Молитесь обо всем и обо всем. Мы живем в суровом мире. Однажды твой отец посадит тебя на краю обрыва. Я слышал истории о тебе. Я знаю, что ты убил своего брата, когда был ребенком. Ты можешь спрыгнуть в овраг, а можешь встать и отказать ему.

– Я знаю, что происходит с людьми, которые отказывают моему отцу, – сказал Ромул. – Они умирают.

Риборт улыбнулся.

– Мы все умрем, сынок. Вопрос в том, кто мы тогда?

Ромул поднес амулет к глазам.

– Все хорошее в человечестве? – спросил он.

– Все, чем мы хотим быть, а чаще всего не можем быть, Ромул, – сказал Риборт.

Но тогда он уже не был Ромул.

Он положил амулет в карман, чтобы отец его не видел. Повернувшись, чтобы уйти, он помедлил, потом оглянулся на учителя.

– Вы молитесь Асмуду? – спросил он.

Риборт вздохнул. После того, что он уже сказал и сделал, Аргон наверняка лишит его жизни. Рисковать было нечем.

– Не так много, как следовало бы. – И совсем не так, как в молодости. Мир жесток, Ромул. Иногда кажется, что Асмуд даже не слушает.

Он подумал о девушке, умоляющей Асмуда вернуть ее отца. Боль в глазах Риборт была так очевидна, что Ромул задумался, кого же он просил Асмуда отослать обратно.

– Какой жестокий мир, – подумал мальчик. Но я не хочу быть его жестокостью. Не буду.

Ромул ушел.

Риборт налил себе выпить и сел на кровать. И ждал.

Ромул обыскал весь комплекс. Дастина нигде не было видно. Выругавшись, он отправился на поиски Лейлы. Он нашел ее в столовой, где она ужинала с несколькими мужчинами. Ромул лихорадочно соображал, как бы с ней заговорить, чтобы это не бросалось в глаза. Если кто и может помочь ему защитить девушку, так это она.

Собрав все свое мужество, он направился прямо к ней. Если бы не было хитроумного способа, то наглость вряд ли привлекла бы к себе внимание, чем какое-то полусумасшедшее секретное сообщение.

– Лейла, – сказал он, чувствуя на себе взгляды других. Куда бы он ни пошел, он был сыном Аргон, и воры вели себя так, словно одно его слово означало для них смерть. Может, это и было правдой, но все равно ему было не по себе. Конечно, любое внимание заставляло его чувствовать себя неловко. Он предпочитал углы и тени, а не фронт и центр.

– Да, Ромул? – спросила она.

Он чувствовал себя еще более неловко, когда Лейла смотрела на него. Он не переставал думать о том, какая она красивая. Не помогало и то, что, когда она наклонилась к нему, у него был прекрасный вид на ее рубашку.

– Мне нужно кое-кого найти, – сказал он. Кайла пожала плечами и встала из-за стола, уже закончив есть. Двое других насмехались над ней за то, что она оставила полный стакан пива, но другой весело вызвался допить его за нее. Когда они отошли достаточно далеко, Ромул выпалил:

– Мне нужно найти Дастина, – сказал он. – Та, которую ты принес моему отцу.

– Осмелюсь спросить, почему?

– Я убью его.

Лейла сдержала удивление.

– И снова…осмелюсь спросить, почему?

Они стояли у двери в столовую. Ромул подождал, пока она откроет дверь, и воспользовался скрипом, чтобы скрыть свой голос.

– Потому, что он убьет ее.

Лейла сразу поняла, кто это.

– Черт, – сказала она. – Ты сошел с ума. Он профессионал, Ромул.

Она повела его по коридору. В тишине их голоса казались более зловещими, их шепот разносился далеко. Лейла провела их в свою комнату как можно быстрее.

– Ты не можешь, – сказала она, закрывая дверь. – Ты даже не знаешь ее имени. Ты растрачиваешь свою жизнь, разве ты не понимаешь?

Ромул стиснул медальон сквозь ткань брюк.

Все хорошее в человечестве, подумал Ромул. Все хорошее во мне.

– Я должен попытаться, – сказал он. – Пожалуйста, скажите мне, куда он пошел.

Лейла закусила губу и уставилась на него. Она вступила в Гильдию пауков в поисках денег и репутации. До сих пор она спасала старика из тюрьмы и убила священника на глазах у его паствы. Ее репутация не очень-то поднималась. Увлечение Ромула ею, хотя сначала казалось, что у него есть возможности, оказалось угрозой. Что подумает Аргон, если она будет поощрять открытое восстание в его собственной гильдии, не говоря уже о его сыне?

– Говоря тебе, я рискую собственной жизнью, понимаешь? – спросила она.

Это, казалось, немного шокировало Ромула. Он покраснел, осознав, как глупо было не продумать все до конца.

– Я не могу, – сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я не могу рисковать твоей жизнью ни ради себя, ни ради нее.

– Ромул, – сказала она, хватая его за плечо и разворачивая к себе. Она улыбнулась ему, хотя внутри у нее все перевернулось. Что за Бездна с ней творится? Она ничего не должна этому мальчику. Ничего!

– Я исследовал Эсхатонов перед работой, за то короткое время, что у меня было. Делий был дворянином, который обратился к жрецам всего несколько лет назад. У него особняк в Западном округе. Он скудно обставлен и плохо укомплектован. Он отдал большую часть своего богатства храму. Девушка могла быть там, или она могла быть в храме. Если она в храме, у тебя нет ни малейшей надежды добраться до нее. В любом случае, этот особняк-первое место, где будет искать Дастин.

– Спасибо, – сказал Ромул.

Лейла показала ему дорогу к особняку, а также кратко описала, как он выглядел снаружи.

– Дастин опередил тебя, – сказала Лейла. – Но сначала ему придется поспрашивать, где они живут. Возможно, вы сможете его опередить. Поторопись и постарайся вернуться до рассвета. И ради всего святого, не позволяй никому увидеть тебя.

После того как он ушел минут на десять, сильный стук в дверь вывел ее из задумчивости. Ее сердце подпрыгнуло к горлу. Она схватила один из своих метательных кинжалов и крепко сжала его в руке. Если Аргон захочет ее, она умрет, сражаясь с ним. Она не позволит ему мучить себя.

Напрягшись для боя, она распахнула дверь. Она не знала, плакать ей или смеяться, когда увидела, что Сэнкэ стоит, растерянный и встревоженный, с кинжалом в руке.

Ромул почувствовал странное возбуждение. Он никогда не выходил по ночам один. Аргон всегда настаивал, чтобы кто-нибудь сопровождал его во время редких вылазок из комплекса. Как правило, вовлеченных соображений безопасности, Ролэнг, и конкурирующими гильдиями, желающих поселиться миллион старые обиды. Но Аарон все больше и больше думал о том, что отец не дает ему почувствовать вкус свободы.

Он бежал по крышам. С таким количеством близлежащих лесозаготовительных городков. Особенно, на северной окраине Королевского леса. Дома были построены прочными, высокими и с плоскими крышами. Под его весом дерево и штукатурка легко удерживали его. Он приземлился как можно мягче, но и бежал быстро. Клочки серой ткани тянулись в воздухе позади него, завязки маски закрывали все его лицо. Видны были только его голубые глаза.

По мере приближения к западному району дорога становилась все более трудной. Запад был далеко не самым богатым районом, но в каждой части города были свои лучшие районы, и они всегда собирались вместе. По мере того как здания становились все более причудливыми, крыши становились все более наклонными, с множеством этажей, странными украшениями и каменными существами, а также острыми треугольными крышами, которые были модными в какой-то момент. Вместо того чтобы мчаться вперед, он прыгал и карабкался вверх. Пот струился по его коже, воздух был дьявольски холодным, но сквозь все это Ромул улыбался.

«Я не Ромул, – подумал он. Гёрн. Гёрн может взбунтоваться». Странно было так думать, но в этом был какой-то смысл. Пусть Ромул стесняется. Пусть Ромул прячется перед отцом и крадет, как велено. «Гёрн» бы скрыть, и он выживет. И сегодня, «Гёрн» бы убить, но, в отличие от Ромула, это было бы хорошо. Он знал о сексе ровно столько, чтобы понимать: что бы Дастин ни задумал, это будет ужасная пытка, прежде чем он убьет девушку. Он не мог позволить ей пройти через это, не потому, что у него не хватило смелости солгать отцу. Наконец, он нашел особняк. Он стоял на крыше еще большего дома на противоположной стороне улицы, обхватив руками каменную статую, похожую на оленя, скрещенного с человеком. Его пальцы забарабанили по рогам. Несмотря на темноту, он мог видеть далеко. Луна была яркой, облака лишь тонкими призрачными пальцами тянулись по небу. Не было никаких признаков того, что что-то не так. Окна не были разбиты, дверь плотно закрыта, и он не видел теней, крадущихся по сторонам. Конечно, исходя из того, что сказала Лейла, он должен был предположить, что Дастин будет более утонченным, чем просто подойти к входной двери и вышибить ее. Если девушка была там, она скорее всего была не одна. Или она может быть в храме Асмуда. Сидя на противоположной стороне улицы, Ромул не знал миллиона вещей, и он не узнает ни одной из них со своего нынешнего насеста. Постукивая кинжалом, чтобы придать себе храбрости, он спустился вниз и подошел к особняку.

Этому месту не хватало уверенности в более высоком богатстве. Вокруг здания не было протоптанных дорожек от патруля охранников. Вокруг не было ни забора, ни собак. Много раз Сенке водил его в разные имения, указывал на слабости и заставлял прокрадываться, когда ночь только начиналась. Ему никогда не приходилось красть ничего ценного, просто чтобы доказать, что он забрался далеко в дом. Из того, что Ромул увидел в особняке Эсхатонов, он понял, что Сенке никогда не дал бы ему такого удобного места, кроме как для разминки.

Ромул обошел дом сзади, проверяя каждое окно. Одну он нашел незапертой в самом конце. Его сердце остановилось, когда он понял, что Дастин, возможно, был тем, кто открыл его. Отступив назад, он огляделся, не обнаружив никаких следов. За окном виднелась грязь, но ничего не было потревожено. Значит, небрежность, решил Ромул. Спасибо богам за это.

Он открыл ее быстрее, чем обычно. У него не было времени на терпение. Если бы Дастин увидел его, то захотел бы узнать, что происходит. Ромул мог бы прыгнуть на него, если бы поторопился. Приоткрыв окно, Ромул проскользнул внутрь и оказался на деревянном полу. Приземление произвело гораздо больше шума, чем ему хотелось бы. Если бы там был кто-нибудь из его бывших учителей, он получил бы солидный, но тихий удар по голове.

Ему потребовалось еще мгновение, чтобы решить, что делать с окном. Часть его хотела оставить ее открытой для быстрого бегства. Затем он понял, что если он и пытался быстро сбежать, то уже потерпел ужасную неудачу. Лучше убедиться, что Дастин не пронюхает о его присутствии. Он закрыл ее и поправил занавески. Ромул мог только догадываться о планировке особняка. Окна были занавешены плотными шторами, отчего внутри было гораздо темнее, чем снаружи. Он подождал минуту, пока глаза привыкнут к темноте, и направился к задней двери. Когда его ноги коснулись ковра, он улыбнулся. С твердой поверхности он будет двигаться гораздо быстрее.

Он вошел в длинный коридор с тремя окнами. Направление, о котором он догадался, привело его в маленькую кухню. По меркам богачей он был невелик, хотя и казался хорошо укомплектованным. Ромул проскользнул внутрь, выхватил нож и вышел в короткий коридор, заканчивающийся дверью. Он открыл ее, съежившись от шума петель. Бдительный охранник мог бы услышать, но внутри он увидел только большую кровать. Пожилая дама спала на ближайшей к нему стороне, открыв рот и пуская слюни. Волосы у нее были совершенно седые. Рядом с ней лежала дочь Делиуса.

Ромул не мог в это поверить. Ее отец был убит в то утро Гильдией Пауков, не меньше, и никто не подумал дать ей охрану? Даже мужчина из дома? Вместо этого она была с тетей или бабушкой. Беспомощный.

– Для этого я и существую, – подумал Ромул, оглядывая окрестности. В комнате была только одна дверь. Чтобы добраться до них, Дастину пришлось пройти через кухню, а за ней короткий коридор. Зная, что у него мало времени, Аарон огляделся. Когда Дастин прибыл, он был полон решимости иметь сюрприз на своей стороне.

Ты уверен, что она там? – Спросил Дастин, танцуя медной монетой на костяшках пальцев.

– Да, – сказал пьяный мужчина напротив. – Делисия недостаточно взрослая, чтобы быть одной, особенно когда ее брат учится на мага или что-то в этом роде. С ней бабушка. Глупая старая сука, я бы ударил ее дюжину раз, если бы она не была так быстра и не хотела позвать сына, чтобы спасти ее.

– Мне на нее наплевать, – сказал Дастин. – Почему они не увезли Делисию в другое место?

Тот пожал плечами. Он готов был в обморок. Когда Дастин начал расспрашивать об Эсхатоне за стойкой, на него смотрели пустыми глазами, пока у пятого бара кто-то не указал на угол.

– Спроси Барни, – сказали ему. – Парень на него работал, охранник или что-то в этом роде.

На самом деле Барни был садовником, хотя, когда его спрашивали, чем он занимается, он часто выдавал себя за настоящего охранника. Дастин беспокоился о лояльности к своему работодателю, которая быстро умерла, когда он узнал, что Барни был уволен ранее в тот же день.

– Болтун думает, что они не могут позволить себе меня, – проворчал Барни. – Показать ей. Держу пари, что у этого ублюдка Делиуса припрятана тонна. Никто не отдает свое дерьмо бедным. Они скажут, что знают, но никогда не знают.

Дастин уже купил ему три порции. Он бросил ему медяк, не заботясь о том, что тот скатился со стола на пол. На мгновение показалось, что Барни ничего не заметил.

– Зачем они тебе вообще? – спросил он после долгой отрыжки.

– Незаконченное дело, – сказал Дастин, выходя из бара. Эсхатон поместье не очень далеко. Похоже, Барни любил выпить в непосредственной близости от дома. Дастин держался в тени, его рука небрежно покоилась на рукояти булавы. С массивной круглой головой он больше походил на железную дубину, чем на булаву. Хороший удар может раскроить человеку череп, как тыкву. Дастин всегда испытывал гораздо больший трепет, ломая кости, чем проливая кровь. Люди все время истекали кровью. Порезы были снаружи. Кости были внутри, и то, как люди выли, когда он калечил их пальцы или уничтожал их коленные чашечки…от одной мысли об этом его бросало в дрожь.

Было также одно дополнительное преимущество в том, чтобы иметь булаву над мечом. Он проскользнул за угол, нашел первое окно с восточной стороны, выходящее на улицу, и разбил его булавой. Барни ясно дал понять, что это только Делисия и ее бабушка, и что у них нет охраны. Даже если бы они проснулись от звона разбитого стекла, что бы они сделали? Отпор?

Дастин усмехнулся. Он надеялся на это. Он не очень-то любил старых леди, но Делисии должно было быть лет девять. Слушать ее мольбы и борьбу было бы чертовски интересно.

Оказавшись внутри, Дастин прижался спиной к стене рядом с дверью. Если бы кто-нибудь подошел, чтобы выяснить причину шума, он легко получил бы удар по затылку. Никто не пришел. Он покачал головой. Кто эти Эсхатоне были, их тупо много. Он молча прошел в скромную кухню, стараясь ничего не потревожить. Он был небрежен с окном, он знал это, но поднимать слишком много шума, разыскивая девушку, означало испытывать судьбу. Кроме того, если они попытаются сбежать, он должен быть уверен, что услышит их.

Он не был готов к тому, что увидел, когда оказался в другом конце кухни. Мальчик в сером костюме паучьей Гильдии стоял на коленях у двери в конце короткого коридора. Дастин остановился посреди дверного проема и задумался, не ошибся ли он дверью.

Мальчик стоял к нему спиной. Дастин огляделся, увидел крошку затвердевшей хлебной корки и бросил ее. Он шлепнул мальчика по уху. Его крошечное тельце подпрыгнуло, и Дастин поморщился от звуков, которые он издавал. Они не были громкими, но он догадался, что по другую сторону двери находится спальня.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – Яростно прошептал Дастин, когда мальчик был с ним на кухне. Мальчик оглянулся, но сквозь маску на лице были видны только глаза. Дастин решил, что это один из молодых воров, но понятия не имел, кто именно.

– Что это за Маска? – прошептал он.

– Я исправляю ошибку, – прошептал в ответ мальчик.

Дастин указал на дверь, затем сделал круговое движение пальцем возле головы, показывая, что он думает об этом плане.

– Ты еще ребенок, а теперь иди домой, – сказал Дастин. – У меня много работы.

Когда он попытался оттолкнуть его, мальчик схватил его за запястье и крепко сжал.

– Она была моей первой жертвой, – слишком громко прошептал он. Волосы на затылке Дастина встали дыбом. Что-то здесь было не так. Эти глаза казались такими знакомыми.

– Ромул? – спросил он, высвобождая руку.

– Нет, – ответил мальчик. – Меня зовут Гёрн.

Боль пронзила бок Дастина. Он рефлекторно обернулся, смутно сознавая, что мальчик ударил его ножом. Его вращение вынудило Кинжал выскочить, разбрызгивая кровь по нижним ящикам кухни. Он взмахнул булавой и с кряхтением сломал дверной косяк. Гёрн выкатил под удар, пнул со стола, а затем бросился с кинжалом.

Дастин парировал удар длинной булавой, приблизил левую ногу и отскочил назад, надеясь, что Гёрн споткнется. Вместо этого мальчик нырнул под него, обвил ногой ногу Дастина и вонзил кинжал ему в икру.

Подавив крик, Дастин опустил булаву. Один хороший удар и он брызги мозгов Гёрн по полу. Проблема была в том, что мальчик был слишком быстр. Он метался из стороны в сторону, едва избегая каждого удара. Дастин понятия не имел, как шум не привлек к себе внимания. На четвертом замахе Гёрн парировал булаву в сторону, затем нанес достаточно быстрый удар, чтобы нанести тонкую рану вдоль руки Дастина.

Вор постарше оставил всякие претензии на молчание. Любой недооценки мастерства Ромула пропали. Он отступил назад, надеясь уйти в оборону, чтобы увидеть, если Ромул ошибся. Вместо этого Ромул сделал выпад, его внезапная агрессивность поразила его. Еще больше кинжальных порезов было на его ногах, которые уже пульсировали от боли.

– Возьми ее, – сказал Дастин, отступая к окну. – Ты можешь забрать ее, просто убей ее потом, ладно?

Это только, казалось, еще бесят Ромул. Дастин повернулся, чтобы бежать, зная, что мальчик никогда не позволит ему уйти. Он сделал всего два шага и обернулся. Его колено ударило Ромул в живот, выбив из него дух. Прежде чем мальчик успел отскочить, он двинул его локтем в сторону. Он почувствовал мрачное удовлетворение при виде крови, брызнувшей на ковер, крови, которая не была его. – В чем дело? – спросил Дастин, опускаясь на колени. Ромул лежал на животе, его кинжал лежал на несколько дюймов вне досягаемости на кухне. Он схватил Ромул за ногу и притянул к себе, решив снять маску. У него были подозрения, что подросток – Ромул, но он должен был знать наверняка. Если бы это был Ромул, он бы ушел и позволил отцу наказать себя, как ему заблагорассудится. Если нет, Что ж… …

В другой руке он держал булаву.

– Давайте посмотрим, а? – Сказал Дастин, как он закрутил Ромул на спину. Когда Ромул проката, ногу выстрелил вверх, ногами Дастин в подбородок с его пяткой. Ромул воспользовался минутным замешательством, чтобы продолжить перекатываться, вырвавшись из рук Дастина. Булава промахнулась и ударилась о ковер, разбив деревянный пол. Мальчик бросился к кинжалу, схватил его и повернулся.

У Дастина отвисла челюсть, когда кинжал вонзился ему в грудь. Прежде чем он успел среагировать, Ромул уже преследовал его, его нога врезается в горло Дастина. Падая, Дастин хватал ртом воздух. Его Булава дважды ударила по полу, ни разу не задев плоть. Ромул оседлал его, упершись коленями в локти. Он почувствовал, как кинжал вырвался из его груди и прижался к горлу.

– Ты не можешь убить ее, – сказал Ромул.

– Твой отец разберется, Ромул, – сказал Дастин, надеясь, что его догадка верна и настоящее имя мальчика поразит его.

Вместо этого, все лицо «Гёрна» потемнело, пугающий блеск в его глазах.

– Я не Ромул, – сказал он. – Не тогда, когда у меня есть выбор.

Кинжал опустился, и Дастин больше не видел его.

Ромул спрятал свой кинжал и затянул свою маску. Из носа, куда его толкнул Дастин, текла кровь, и, поскольку идти было некуда, она просачивалась в маску и стекала по губам. Живот свело судорогой оттого, что он стоял на коленях. Шмыгая носом, он встал и поежился.

Теперь, когда он действительно убил Дастина, он понятия не имел, что делать с телом. Он подумал, не оставить ли его там, чтобы старая леди убрала. Конечно, она знала, что некоторые молодые люди, чтобы помочь доставить его в нужное место.

Ромул нахмурился. Так не пойдет. Если отец узнает, что один из его людей погиб на работе, он пошлет за ним другого. Он никогда ничего не оставлял незаконченным. Ему нужно было, чтобы Дастин исчез, чтобы он мог забрать себе добычу и вести себя так, будто Дастин никогда не появлялся. Воры пропадали все время по миллиону причин. Конечно, он мог придумать что-нибудь убедительное.

Что-то тупое ударило его по затылку. Перед глазами поплыли точки, и все тело дернулось в сторону. Падая, он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как что-то большое и черное обрушилось на его лицо. Прямо перед тем, как потерять сознание, он задумался, сколько дней пройдет, прежде чем отец забудет о его существовании.

– Возвращайся, Делисия, – сказала пожилая женщина, держа тяжелую железную сковороду. – Эти паразиты опасны даже в юном возрасте.

– Не глупи, бабушка, – сказала Делисия. – Ты причинил ему сильную боль.

Бабушка стояла над обоими телами, держа сковородку обеими руками, как будто это было древнее легендарное оружие. Прежде чем вернуться на кухню, она легонько ткнула босой ногой в тело мальчика. – Он умер? – Спросила Делисия.

– Не похоже, – сказала бабушка. – Может быть, будь я на двадцать лет моложе, я бы вышибла ему мозги из ушей, но, похоже, я только что позвонил.

– Что же нам делать? – спросила Делисия. – Связать его?

– У меня нет для этого веревки. Помоги мне затащить его в кладовку. Мы просто запрем его там.

Она обошла мальчика и схватила его за ноги.

– Фу, – сказала она. – Весь ковер в крови.”

– Гран!

Старая леди подняла глаза на внучку.

– Что? – спросила она.

Делисия побледнела и вяло указала на безжизненное тело Дастина. Бабушка, под чьим настоящим именем она не появлялась по меньшей мере пятнадцать лет, обернулась и посмотрела.

– Все время забываешь, как ты была защищена, – сказала бабушка. – Делиус, по крайней мере, хорошо поработал. Если бы он позволял тебе время от времени ходить на рынок одной, ты бы видела много зрелищ похуже этого, лежащего в канаве.

Глаза Делисии прослезился на имя ее отца. Бабуля увидела, как она тихо выругалась про себя.

– Прости, девочка. Это был тяжелый день, и это уродливое дело намного больше, чем ты заслуживаешь. Твой отец был хорошим человеком, и я уверен, что он делал то, что считал лучшим для тебя.

Делисия кивнула и вытерла слезы. Стараясь быть храброй, она схватила мальчика за руки и помогла поднять его с пола. Они потащили его к двери кладовки, а потом бросили, чтобы бабушка могла вытащить кинжал из-за пояса мальчика.

– Скорее всего, мы отдадим его охраннику, – сказала бабушка, кладя Кинжал на один из столов.

Кладовка была достаточно велика, чтобы в ней могли разместиться три человека, так что один мальчик, потерявший сознание, легко поместился в ней. Бабушка бесцеремонно уронила свой конец на пол. Делисия опустила свою руку чуть мягче, не желая причинить ему боль. Они закрыли дверь, оставив его распростертым на полу.

– Поднеси свечу поближе, чтобы я могла видеть, – сказала бабушка. Делисия немедленно повиновалась. Они зажгли две свечи, по одной на каждого, когда тайком выбирались из спальни, чтобы посмотреть, что происходит. Делисия положила одну на стойку рядом с кладовой, а другую оставила на столе рядом с кинжалом.

– Нужен замок, – сказала бабушка, осматривая дверь кладовки. – Дайте мне стул. Нет, дорогая, другой, который не стоил твоему отцу молока на десять ферм.

В кладовке была щель для замка на случай, если пальцы слуг станут слишком липкими при готовке и уборке. Она была высоко, вне досягаемости сутулых бабушкиных плеч.