355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роман Парфененко » Другое имя зла » Текст книги (страница 16)
Другое имя зла
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 13:27

Текст книги "Другое имя зла"


Автор книги: Роман Парфененко



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Выбрался из дома и скачками понесся к Московскому проспекту. Раздавленные капли опять собрались в утверждение: "Все друзья или те, кого ты считал таковыми, плохо кончили…" Бежал до тех пор, пока перестало хватать воздуха всей планеты, что бы дышать. Немного передохнул. На Московский выбирался, скользя спиной по стенкам домов. Меры предосторожности были излишними. У Других был выходной. Дальше шел быстрым шагом, не прячась. Добежал до берлоги и, выдирая налитые свинцом ноги из ступеней, мигом взлетел на второй этаж. Ворвался в комнату. Первый взгляд в угол. Покрывало неопрятной кучей лежало, но Шуры на месте не было. Миски пусты. "Значит, эти твари действительно приезжали за ней!" Отчаянье обессилило. Сел на постель, закурил. Вслух сказал:

– Завтра пойду, открыто к Малах Га-Мавету и попробую убить!

Дверь в комнату скрипнула, молниеносно перенес руку к ножу. Дверь отворилась еще шире. В образовавшуюся щель протиснулась симпатичная, одноглазая морда!

– Шура!!! – Заорал, не помня себя от радости, кинулся к ней. В первый момент хотел расцеловать крысиную физиономию. Потом, просто опустился рядом, на колени и аккуратно положил ладонь на ее голову. Шура не проявляла недовольства. Замерла. Гладил ее по голове, заканчивая движение на холке.

– Просил же тебя не уходить! Напугала, дурочка. Где была-то, глупындра? – Прошло отчаянье, утихла радость. Полностью успокоился.

– Куда лазала? – Поднялся, она развернулась, и хромая потрусила впереди. Немного отбежав, остановилась и обернулась, словно приглашая следовать за собой. Пожал плечами, пошел следом. Шура ковыляла впереди. Оказались во второй комнате, которой ни когда не пользовался. Шура пошла в дальний угол. Проследил движение взглядом. Она остановилась рядом с довольно приличной кучей дерьма. Смех разобрал, давно очень давно не смеялся. Отвыкшие мышцы лица с трудом вспоминали, как это делать.

– Показала куда ходила?! Ну, умница. Конечно, не желательно, что бы ты делала свои дела в доме, в котором живем. Я пользуюсь другими квартирами. Ладно, пока, не здорова, тебе прощается. А потом подальше куда-нибудь… Поняла?

Не знаю, поняла она или нет, но направилась вон из комнаты только после того, как замолчал. Дерьмо сгреб картоном и выбросил в окно. Шура вышла из комнаты. Я потопал следом.

– Эй, Шура, куда направляешься? – Ходила она еще медленно. Мне не составило труда догнать у входа на кухню. Еще раз удивился и умилился. Начинаю понимать истоки той любви, которую люди питали к домашним животным.

– Кушать хочешь, умница моя?! И вправду пора.

Приготовил, то есть нарезал еды ей и себе. С аппетитом поели. Вернулись в спальню. Она свернулась клубком на своем месте. Я лежал в постели и курил. Дремота начала давить пальцами на веки. Не сопротивлялся. Засыпая, почувствовал рядом какое-то шевеление. Но сон сильнее любопытства.

Спал недолго, проснулся оттого, что кто-то заворочался под боком. Шура. Открыл глаза и с интересом посмотрел на соседку. Наплевала на мое заявление по поводу того, что спать с ней не собираюсь. Ну, это-то ладно, главное, чтобы ни пошла дальше в своем наплевательском отношении к зоофилии, как сексуальному извращению. Гипотетическая перспектива половой жизни с крысой, пусть даже с Шурой, опять ни на шутку развеселила. Тихонько хихикая, что бы ни разбудить подружку, осторожно погладил по голове. Она сморщила нос…

Два и два. Четыре, а в конце и пятый.

Может, надо надеть на нее ошейник и поводок? Получилась бы крыска-лариска. Но представить разгуливающим по Московскому проспекту с огромной крысой на поводке, выше моих сил. Да и потом мы же с ней друзья, а разве на друзей, даже если у них острые зубы человек станет надевать намордник? Нет! Вот то-то и оно.… Да и Шура навряд ли на это согласится. Она совсем оклемалась. Шерсть стала гладкой и блестящей. Торопливо сновала несмотря на размеры взад и вперед. Ни секунды покоя! Не переставая удивлять меня своей сообразительностью. Туалетом пользовалась в местах мне не ведомых. В нашей норе не мусорила. Была чистоплотна и аккуратна. Не в пример некоторым. Глядя на нее, тоже заразился идеей личной гигиены. Тщательно побрился. Обтер тело влажным полотенцем. До блеска надраил зубы. И вправду, самочувствие и настроение улучшилось. Мало того зарядился энтузиазмом и принялся наводить порядок в квартире, которую про себя иначе, чем норой не называл. Твердо решил не отставать в вопросах чистоты и порядка от четвероногого друга. Шура не принимала участия в мероприятии, именуемом мной, гениальной уборкой. Но ни на шаг не отставала, с блескучим любопытством наблюдая за моими действиями одним глазком.

Я не знал, сколько пробудем в этой норе, но жить, как свинья было неловко. Закончив моцион, наладился сходить в магазин. Шура увязалась следом. Вначале замирало сердце, когда она исчезала в подворотнях, подъездах, переулках. Но подруга всегда непременно возвращалась. Успокоился и относился теперь к временным исчезновениям с пониманием.

Шура особенно помогла в выборе продуктов. Безошибочно определяла негодные, и под чутким её руководством смог значительно разнообразить рацион. Шура вела себя как дружелюбная собака, убегала, возвращалась, тыкалась в ногу, мол, все в порядке, я здесь, как дела? С каждой минутой все больше и больше привязывался к ней. Очень боялся, что рано или поздно бросит меня и вернется к соплеменникам.

Можно сказать, что по-прежнему был одинок. Но одиночество, это ощущение того, что весь мир замкнут на тебе. Когда кольцо разомкнуто, в него втиснут еще кто-то, пускай даже большая одноглазая крыса, одиночеством это состояние назвать трудно. Она отвлекала меня от гнетущих мыслей. Заставляла думать о ее персоне. Это радовало. День выдался суетный, какой-то, по настроению, предпраздничный. Все благодаря Шуре. Я никого не убил сегодня. Не знаю, можно ли сочетать любовь и хладнокровное убийство. Трудно. Сегодня не думал о войне. Мысли, весело шурша, бегали вслед за Шурой.

Поужинав, решил сразу лечь спать. Завтра, с утра отправиться на Волковское кладбище и понаблюдать за Домом с другой стороны.

Шура привычно запрыгнула на кровать, и немного повозившись, свернулась клубком под боком. Живое тепло шедшее от тела, проникало в меня. Я испытал, что-то близкое к эмоциональному оргазму. Это можно назвать сиюминутным счастьем. Счастьем на один вздох. Спустя мгновение все во мне стало естественным и нормальным.

Разбудила Шура. Положив на лицо кусок сыра. Понятно без пояснений. Время завтрака. Не хотела есть одна, и приглашала разделить трапезу. Забавная все– таки животина.

– Шура, нам предстоит прожить непростой день. Сегодня идем следить за Малах Га-Маветом. Знаешь кто это? Нет. А вот я очень близко знаком с этой тварью. Цель у нас с тобой одна. Думаю, к Другим ты особого расположения не питаешь. Но Другие, это пальцы, а башка, Малах Га-Мавет. Если удастся нам отгрызть эту башку, то может и простится мне все. Ты то у нас безгрешна. Сделок с Дьяволом не заключала в отличие от некоторых.

Шура сидела, внимательно слушала. Все больше убеждаюсь, что она если не понимает буквально, что говорю, то уж, как минимум, чувствует, о чем речь. Наша встреча была судьбоносной, не побоюсь этого слова. Шура себя еще покажет.

Сборы не заняли много времени. Фонарь, веревка, бензин, бинокль, вода, бутерброды. Вроде все.

– Что, пошли?! – Сказал, поднимаясь с кровати и закидывая рюкзак за спину. Шура продефилировала к выходу. Переполненный решимостью вышел следом. Она ждала на улице.

– Слушай. Нам надо пробраться на Волковское кладбище. Ты, пожалуйста, особо далеко не отбегай. Мало ли, что…

Она побежала вперед. Решил идти как всегда, до моста после Витебского, а там по железке обойти и выйти на кладбище. Когда обычным порядком перешли Московский проспект, Шура свернула на какую-то улочку и, не оглядываясь, почесала вперед.

– Шура, куда ты?! Шура, вернись! – Без толку.

– Вот, дура!

Трусцой припустил следом. Все планы ломает!

Она ждала в конце переулка. Подбежал к ней с явным желанием распечь, но только успел открыть рот, чтобы прочитать гневную нотацию, как она боком подскочила и осторожно, медленно взяла зубами за штанину. Начала пятиться, пытаясь сдвинуть с места в задаваемом направление. Потом отпустила, несколько раз негромко, но мне показалось, требовательно пискнула. Развернулась, сделала несколько шагов в том направлении, в котором только, что пыталась тащить меня. Вновь обернулась. Тут не надо быть академиком Павловым, чтобы понять, что она хотела. И хотя я не Павлов и тем более не академик, не доверять крысиному чутью у меня оснований не было. Времени в запасе было много, почему бы благородному дону ни прогуляться вслед за одноглазой крысой?! Шура была нетерпелива, ее видимо, поражали замедленные мыслительные процессы в моей голове. Попискивала и кружилась на месте, пытаясь поймать свой хвост.

– Понял, понял, успокойся. Хочешь, что бы пошел за тобой?! Нет проблем! Веди…

Сделал ей приглашающий жест рукой.

Она бежала теперь, ровно в трех метрах впереди. Время от времени оглядывалась, проверяя, иду ли за ней. В таких случаях подмигивал и говорил:

– Здесь я, здесь. Знай себе беги.

Никогда не был в этих местах. Они производили тягостное, даже в изменившемся городе, впечатление. Настоящие трущобы, но таких местечек в Питере более чем достаточно. Все похожи друг на друга. Такие мог создавать только безумный бог. Но тогда его не было, тогда чьи же это творения?!

Шура двигалась целеустремленно, я старался не отставать. Удивление все возрастало. Казалось, она торопилась и торопила меня, словно, опаздывали на какую то важную встречу.

Вдруг, замерла, как вкопанная. Я тоже резко затормозил, выхватил нож и тревожно заозирался, пытаясь обнаружить источник угрозы. Но никого не было видно. Мы стояли в центре неухоженного двора, как на ладони. Опасность могла таиться в любом из темных окон, за любой открытой дверью. Внимательно взглянул на одноглазого проводника. Она не выглядела настороженной, задумчиво принюхивалась к воздуху. Это успокаивающе подействовало и на меня. Шура, неожиданно припустила вперед. Она задала такой темп, что я не мог догнать даже бегом, на полной скорости. Единственное, что было в моих силах, стараться не выпускать ее из виду.

Проскочили двор и пробежали между двумя двухэтажными, неказистыми домами. Выскочили на широкую автостраду. Крыса уже плавно колыхалась метрах в пятидесяти впереди. Через дорогу в двухстах метрах стояли блочные многоэтажки. Шура без признаков усталости неслась к ним. Я бежать больше не мог, перешел на скорый шаг. Она исчезла из поля зрения. Странно, но меня это не обеспокоило. Шел в том направление, куда побежала моя крыса. Казалось, что она будет ждать у этих многоэтажек. Но обманулся в своих ожиданиях. Когда подошел к домам, Шуры не было. Остановился, чтобы перевести дух. Научиться бы, переводить дыхание без сигареты! Закурил. Стоял и размышлял о том, что предпринимать дальше. "Искать Шуру, не обладая ни ее чутьем, ни другими способностями следопыта. Значит, остается второе. Все это время мы двигались, примерно, в направление Волкуши, значит, могу осуществить план по поводу Малах Га-Мавета. Докурив, направился в избранном направление. Пока оно пролегало по остывающим следам Шуры.

В центре микрорайона стоял Детский садик. Он был огорожен низкой, зеленой оградой. Одним прыжком перескочил ее. Пошел по тротуару вокруг двухэтажного здания.

За углом стояла одноглазая подруга, но она была не одна. Морда к морде моей, еще две крысы. Они были больше Шуры, и цвет их шкуры был неопрятно грязно-буро-серого цвета. Впечатление, – крысы, что-то бесшумно, но весьма темпераментно и увлеченно обсуждают. Наверное, поэтому на меня они сразу внимания не обратили. Когда это произошло, Шура оторвалась от товарок, подбежала, потерлась о внешнюю сторону ноги, протекла между ними и неторопливо, с достоинством вернулась к прерванному переговорному процессу. Мне казалось, что мой лимит удивления давно исчерпан, но открылись тайные запасы, и этих запасов был целый океан. Этому способствовал шустрый крысиный народ.

Потеревшись носами друг о друга все трое плавно повернулись ко мне. Шура, а за ней и другие направились в мою сторону. Не скажу, что испугался, однако, чувствовал себя несколько дискомфортно. Что бы скрыть волнение, закурил. Крысы никак не отреагировали, ни на огонек зажигалки, ни на табачный дым. Шура стояла чуть в стороне от меня и от своих соплеменников. Одна из крыс приблизилась и остановилась принюхиваясь. Голова задралась вверх, смог по достоинству оценить ее резцы. Такой пастью можно было легко выдрать мне икру из ноги. Крыса пристально смотрела в лицо. Я поперхнулся дымом. Из последних сил старался сохранить беспечность. Воспитанность заставила отвести глаза и сказать:

– Добрый день. Рад нашей встрече! Как дела?

Крыса не ответила, вместо этого она подошла совсем близко и потерлась о мою ногу боком. В холке она достигала колена. Это при моих-то ста восьмидесяти шести сантиметрах живого роста! "Хорошо бы, что бы разумность новых четвероногих друзей не простиралась до того, что бы пометить меня мочой или еще чем-нибудь…" – подумал я, но улыбнулся. Крыса отошла, уступив место второй. Та проделала точно такой же ритуал. Я тоже поздоровался вслух. Кажется, что процедура знакомства состоялась.

Шура подошла и села рядом. Я подумал, что она пришла прощаться, а потом уйдет вместе со своими сородичами. Ее подруги подняли головы и еще раз пристально посмотрели на меня. После чего развернулись, и не спеша, друг за другом потрусили прочь. Шура осталась. Подождав пока я докурю и выброшу окурок, она вновь потерлась о мою ногу, и побежала вперед. С огромным облегчением двинулся следом. Теперь уже не сомневаюсь, Шура ведет своими крысиными тропами на Волковское кладбище.

Крысиные пути оказались короче людских дорог. Удалось сориентироваться только один раз, когда перебирались через железную дорогу. Шура точно вывела к кладбищу. Она же выбрала совершенно безукоризненное, с точки зрения тайного наблюдения за объектом, место. Развалины Дома, как на ладони. Само место наблюдения располагалось за косматыми кустами перед оградой. Я смотрел на резиденцию Пыльного Ангела сквозь маленькую прореху в густых, переплетенных ветках кустарника. Идеальная позиция, жаль, что нет винтовки, даже без оптического прицела. Повернулся к Шуре.

– Золотко, и слов нет! Сам бы лучшего не подобрал. Спасибо, подруга. Сейчас покушай, а я буду вести наблюдение. Достал и развернул бутерброды с сыром. Поудобнее примостился на мраморной раковине могилы, прильнул к окулярам.

Перед Домом стояло несколько Мерседесов. На капоте первого сидел Другой, в позе лотоса. Все время, которое смотрел на него, он даже не пошевелился. Оглянулся на Шуру. Она или доев, или прихватив бутерброды, уже куда-то смылась по своим делам. В настоящее время, после всех событий, которые произошли, был полностью за нее спокоен. Большее беспокойство вызывала собственная судьба. "Хрен его знает, но на Шуру, кажется, можно положиться. Она в случае чего предупредит о возможной опасности". С этой мыслью вновь приник к биноклю.

– Малах Га-Мавета пасешь?! Его сейчас здесь нет. Он временно по делам убыл, – услышал до жути знакомый голос за спиной.

Глава 3. А вот и он…
Один, но не одинок.

Язык во рту превратился в огромную, кислую жабу. Он наползал на зубы, и я не мог не закусить его. Жаба приобрела вкус крови.

Медленно положил бинокль на землю. Еще медленнее обернулся.

За спиной, на могильном гранитном монументе сидел я. Я поднялся во весь рост. Он спрыгнул с камня и приветливо помахал рукой. Мы молча рассматривали друг друга. Он был полной копией меня, казалось, что передо мной стоит невидимое зеркало, способное отражать меня во всем моем богатстве и разнообразии. Разница между мной и моим отражением заключалось в том, что он улыбался, а я нет.

– Кто ты?! – Прохрипел я.

– Я это ты.

– Ерунда! Я это я, а ты еще одно дьявольское наваждение Малах Га-Мавета или Атмана.

– Ладно, чтобы ты окончательно не сбрендил я – Атман. Здешний Бог, единственный и неповторимый.

С большим трудом переваривал полученную информацию, пытаясь сопоставить с тем, что было перед глазами.

– А почему ты принял мой облик?

– Мне так захотелось. Внешне я вылитый ты. А вот внутри, здесь надо покопаться… Знаешь, давай перейдем в более удобное место. Вдруг этой рухляди, Малах Га-Мавету взбредет в голову вернуться. Он и так все чаще стал впадать в старческий маразм, а если увидит двух Юриев Юзовских, окончательно рассудок утратит.

Больше не слова ни говоря, он развернулся и направился в глубь кладбища. Ничего не оставалось делать, как направиться следом. Я взвешивал шансы. "Если это тот самый Атман, мне выдался, как раз тот случай, для того, чтобы все закончить и определить. Не хочу ответов на вопросы. Не хочу разговора с ним. Единственное, что хочется, вспороть ножом идущее впереди нечто".

Вытянул нож из ножен и бесшумно ускорил шаг. Настигнув его, уверенно идущего по центральной аллее, вскинул нож и резко опустил на плечо Атмана. Нож рассек пустоту и выскочил из неощутимой ягодицы. То, что шло передо мной, было всего лишь ярко раскрашенным воздухом. Не оборачиваясь, воздух сказал:

– А вот этого делать не надо. Я не материален в том виде, в каком ощутим весь мир. Кроме этого, ты сам не в состоянии причинить мне какой-либо вред. Так что хочется надеяться на то, что дальнейший наш путь и последующая беседа не будут больше омрачены подобными инцидентами…

Я покорно плелся за ним, сжимая в правой руке бесполезный нож. В этот момент думал о Шуре: "Где она? Почему не предупредила, а просто сбежала?!" В очередной раз пришлось покориться судьбе и пытаться оправдать себя, тоже уже не в первый раз вопросом: "А что я мог сделать?!".

Атман идущий в трех метрах впереди, свернул направо и пошел по узкой тропинке, между монументальными, надгробными памятниками. Повернул еще раз, и мы оказались у большого, черного склепа. Он, не оглядываясь, пригнулся и спустился вниз. Я остановился у входа, не решаясь войти. Атман не дал времени подумать, голова показалась из темного проема. Он сказал:

– Ты только не убегай. Нам есть, о чем поговорить. Заходи не чинясь. Сядем, как говорилось, рядком, да поговорим ладком…

Голова опять скрылась в темноте. Я последовал за ним, недоумевая по поводу собственной наивности. Чтобы пройти вниз, пришлось низко согнуться.

– У тебя есть огонь? – Спросили из холодной глубины. Я вытащил Зиппо и зажег огонь. Все, довольно большое пространство склепа занимали три саркофага. Атман пальцем указал на левый, на котором стояли свечи, в причудливых медных подсвечниках и попросил:

– Зажги, пожалуйста.

Я выполнил просьбу. Склеп неровно осветился. Потолок был высоким, от него до моей головы оставалось еще полметра. Тем временем Атман с ногами забрался на средний постамент и сделал вид, что похлопал по мрамору рядом с собой. Я проигнорировал жест и устроился на каменной плите напротив. Атман ухмыльнулся:

– Если позволишь, начну без вступлений?

– Не позволю, – буркнул я.

– Хорошо, тогда с вступлением. Я Атман – Бог. Все, что сотворено в этом мире, сделано мной. Ты неотъемлемая часть созданного мира. Тебя устраивает подобное вступление?

– Нет, не устраивает.

– Тем не менее, позволь сделать предложение? Если примешь его, то для тебя и так все станет ясно. Если не примешь, то любые объяснения бесполезны. Будешь слушать? Да или нет?!

Я сидел и делал вид, что глубоко задумался над словами. На самом деле анализировал свое спокойствие. Напротив сидит существо, пусть эфемерное, но впрямую ответственное за все то, что произошло с миром. А мне нестрашно, совершенно не боюсь. Никаких эмоций и впечатлений. Вспоминал первую встречу с Пыльным Ангелом, сравнивал с этой. Демон, подручный безумного бога производил более внушительное впечатление, чем сам Безумный Бог. Пыльный Ангел страшил больше, чем самый главный в этом мире.

– Ну, так, что надумал? – Прервал Бог мои размышления.

– А, если скажу, – нет?

Он засмеялся, и я понял, почему голос казался недостижимо знакомым. Он говорил моим голосом, записанным на магнитофон. Когда сделал это открытие, он уже отсмеялся.

– На твоем месте задал бы такой же вопрос. Так вот, если нет, то нет. Я просто исчезну, а ты дальше пойдешь своим путем. Что ты собирался сделать? Грохнуть Малах Га-Мавета? Пожалуйста! Мало того, в знак своей доброй воли и для того, чтобы показать, что последнее решение все равно за тобой, скажу: Пыльного Ангела, ножом не убьешь. А вот, скажем, застрелить его из пистолета, проще простого. Видишь, сдаю самого верного слугу. Честно говоря, он мне и самому порядком надоел, доисторической тягой к интриганству.

Я верил ему, он не врал. Голос правдив. Я могу отличить по интонациям собственного голоса, когда говорю правду, а когда вру. Но во всем этом есть маленькая закавыка. Он сдал Демона, а где в этом мире взять пистолет? Разве, что Шуру попросить. А, кстати, где она? Он продолжил.

– Далее, я ведь пока прошу просто выслушать предложение, а не принимать его. Получишь информацию, подумаешь, и дашь свой ответ. Бесперспективное, скучное – нет, либо веселое и интересное – да.

– Я согласен. Выкладывай предложение.

– Ну, вот и ладушки. Когда закончу, прошу, сразу не отвечай, подумай немного. К сожалению вечности, в запасе уже нет. Взвесь все за и против. А потом уже и дашь обстоятельный ответ. У тебя нет сигареты?

– А зачем, ты же бестелесный?

– В этом то вся и проблема! Пусть с ней, с сигаретой. Мало того, что я бестелесный Бог, но я не в состоянии не создать себе тело ни влезть в чье-нибудь. Представь, каково – быть богом и не иметь возможности чувственного наслаждения положением. Даже убогие, греческие Боги могли спариваться, наслаждаться смертью врага убитого собственноручно. Есть, пить нектар и так далее! Я создал себя бестелесным. Ошибся, ибо всегда считал плоть оковами. Боги, они ведь не святые, тоже иногда ошибаются. В мелочах. Но эти мелочи в состоянии вывести из себя!!! Хотя мне-то и выходить не из чего. В общем, положение мое не завидное. Не буду скрывать от тебя. Твое тело, как нельзя лучше подходит для меня. Поэтому я и принял твой внешний облик, так сказать, намекнул.

Ну, а теперь к сути моего предложения. Я объединяюсь с тобой, фигурально выражаясь, под одной крышей. Мы не будем смешивать наши сущности. Но! Я вместе с твоим телом получаю то, чего не хватает мне – чувственные ощущения. Ты получаешь гораздо больше! Во-первых, ответы на все интересующие вопросы! Второе, – возможности Бога, мои возможности!!! А это, ты успел убедиться, немало. Что еще очень важно, в эти возможности входит, дарить жизнь и возрождать ее! Понимаешь, о чем говорю?!! О Наташе!!! Юра, ты сможешь вернуть ее такой, какой захочешь, с любыми изменениями или без оных! Не хочу тебя пугать. Наш тандем будет носить форму легкого раздвоения личности. Этакой вялотекущей шизофрении. Одна половина никогда не узнает, чем занимается другая. Я буду пользоваться твоим телом тогда, когда тебе оно не будет нужным. К примеру, тогда, когда будешь спать. Мало того, не буду мешать твоей деятельности в качестве бога. Все, что сотворишь, будет неприкосновенным и священным. Хочешь, создавай свой культ, полностью антагонистичный моему. Пожалуйста. Будем своего рода двуликим Янусом. Одна половина хорошая, другая плохая. Плюс ко всему, сможем возродить тот мир, который был до провала, во всем его великолепии и мерзости. В нем тоже останемся богами. Будем управлять душами и телами людей! Если хочешь, создадим, что-то новое, совсем другое. Мы можем попытаться исчерпать запасы нашего воображения. Или объединимся, возродим людей и будем упиваться властью. Никем не ограниченной, кроме нас двоих. Все, что захочешь! Все возможности неисчерпаемы, но мы можем сделать такую попытку.

Он замолчал. Улыбка больше не появлялась на лице. Ждал. Ждал моего ответа. И ожидание было напряженным.

– Что-то все уж больно гладко у тебя. Настолько все это сладко, что таких вкусностей на свете не бывает. Это, как МММ – в свое время было. Складывается впечатление, совсем, как в том анекдоте про нового русского и Сатану, что ты в чем-то пытаешься меня, мягко скажем, из уважения к твоей божественной сути, объе… обмануть.

– Я же просил подумать молча над предложением! Послушай, это сделка! Если подпишешься, то мы в твоем теле окажемся в равном положении. Подумай! Зачем мне тебя обманывать?! Это важно для меня, так же как и для тебя! Это честный договор. Чтобы доказать искренность открою еще один секрет. Я могу влезть в твое тело без принципиального согласия хозяина. Уничтожу твою сущность и обоснуюсь вместо нее, как хозяин. Но это неинтересно. Я хочу единения не только с телом, но и с твоей душой! Хочу изменений, а перемены возможны только совместными усилиями.

– Как бы то ни было, словами пустоты не заполнить! Ты, Атман, можешь плести, что угодно, но это не значит, что всему нужно верить.

– В который раз повторяю! Я не требую сиюминутных решений! Думай, пережевывай, а через некоторое время я появлюсь, и расставим все акценты. Когда будешь готов дать ответ, просто позови меня. Не хочу торопить, но предложение настолько лестно и такой товар долго не хранится. Я ведь могу найти и другие возможности для реализации желаний. Не хотелось бы заканчивать на угрожающих нотах. Юра, подумай, и реши чего ты хочешь. Мне пора. Тем более что сюда ползет твоя одноглазая подруга. Терпеть не могу грызунов! Странно, что в тебе всегда находили женщины? Вот и эта, теперь жить без тебя не может. Удивительно, но она тоже самка. Дело, видимо, в источаемых тобой фермонах. Ну, ладно, пока! Подумай!!!

Он просто исчез, сразу, весь. Мгновенно. Даже воздух не покачнулся, только свечи погасли, словно в склепе разом не стало кислорода. Я еще посидел в темноте. С его исчезновением, в голову вернулся его монолог и с самого начала стал прокручиваться, как грампластинка. Ни как не получалось выпихнуть голос из головы. Не помогла даже таблица умножения. Слова Атмана наползали на нее и полностью поглощали.

Все еще повторяя про себя, слово в слово, речь Безумного Бога, на ощупь двинулся к выходу. Глаза успевшие привыкнуть к темноте, пришлось зажмурить. Вечный сумрак дня оказался слишком ярким. Когда зрение нормализовалось, увидел шагах в пяти от выхода Шуру. Она сидела и чистила передними лапами морду.

– Привет. – Сказал и двинулся к ней, желая погладить подругу по голове. Она почему-то отскочила в сторону.

– Эй, эй, эй! Я это, я! И еще ничего не решил! Нет смысла относиться ко мне, как к враждебному богу. – Шура принюхалась и вероятно поверила. Но, какое-то напряжение в наших отношениях осталось. Склонен был списать это на разговор с Атманом. Как бы сам отнесся к ней, увидев мило беседующую с безумным богом?! Да, так же, как и она сейчас относится ко мне. С офигенным недоверием.

Я и, правда, еще ничего не решил. Хотя предложение бога, будь оно правдой, выглядит более чем заманчивым.

Двое.

Возвращаться домой не было сил. Мозг, как раком пораженный, искал возможности все спокойно обдумать. Решил вернуться к местам детства. До них идти было гораздо ближе, и казалось, что там буду более уверен в себе и смогу над всем этим здраво поразмыслить.

Шура плелась сзади. Теперь уже я оглядывался и смотрел, не отстает ли она. Если может быть у крысы выражение физиономии сметенным и растерянным, то у моей было, именно, такое. Не знаю, что у нее ворочалось в голове, но уж точно это было безрадостным. Ее отношение к Атману было очевидным, – она его боялась и ненавидела. Мои чувства к нему были менее однозначными. Конечно, понимаю, что он соблазняет меня. Предложение было очень сладким, для того, что бы отказаться от него. Что и говорить, никто в той, прошлой моей жизни не подходил ко мне на улице и не предлагал миллиард долларов. И все это за легкое психическое расстройство. Но миллиардер может позволить себе некоторую экстравагантность. А вот может ли Бог позволить вялотекущую шизофрению? Жизненный опыт говорил, чем более заманчивым выглядит предложение, тем больше вероятности налететь, на какой-нибудь, сразу не заметный глазу, подводный камень. И, как следствие, расшибиться об него в лепешку.

Оглянулся. Шура стояла и пристально смотрела мне в спину.

– Ну, что ты подруга?! "Вышел из доверия товарищ Берия?"…

Приблизился к ней. Она сжалась, но не отступила. Опустился на корточки рядом.

– Послушай, Шура, – более нелепой картины представить трудно. Сижу на кладбище и разговариваю с огромной крысой. Даже не просто разговариваю, а пытаюсь оправдаться перед грызуном.

– Атман…

Когда произнес имя, шерсть на Шуре вздыбилась. Она начала задом пятиться.

– Подожди девочка, не хочу тебя пугать. Я и сам напуган. В мои привычки еще не вошло вот, так вот, запросто разговаривать с Богом, тем более со злым Богом. Но ведь мы с тобой друзья?! Разве, нет?! Ты многое сделала и дала мне. И я, смею надеяться, не безразличен тебе. Давай не будем окончательно подрывать наши отношения недоверием. Сейчас доберемся до Волкуши и поговорим там обо всем. Я сам в смятении. Не думай, пожалуйста, что я на все согласился. Не согласился и не соглашусь.… Пока…

Шура внимательно прислушивалась к моему голосу. Шерсть вернулась в нормальное состояние. Не приходило в голову, что "пока", но договаривать фразу надо было, хотя бы для себя.

– Пока не буду уверен, что смогу полностью контролировать ситуацию. Так, что давай, не будем нервничать. Найдем место, где сможем поговорить, отдохнуть и спокойно во всем разобраться.

Медленно протянул руку. Шура боролась с противоречивыми чувствами внутри. Снаружи видно, как страх волнами проходит по ее шкуре. Мягко положил ладонь на голову и погладил.

– Ты ведь у меня единственный друг в этом мире. Неужели бросишь тогда, когда твое присутствие может изменить судьбу всего мира?! Если уйдешь, мне будет очень паршиво без тебя.

Шура поднялась, приблизилась вплотную и прикоснулась носом к колену. Прижалась к ноге.

– Ну, пойдем? – Спросил, медленно поднимаясь. Шура обогнула меня, и мы заняли привычный уже порядок. Она семенит метрах в трех, я за ней.

Мы пролезли через пролом в ограде, вышли на улицу и повернули налево. Перешли мост над смердящей Волковкой. В ней совсем недавно пытался свести счеты с жизнью. Мои взлеты и падения в этом мире невозможно было уложить в какую-либо схему.

В этих местах не был со времен детства. Нет, иногда проезжал мимо, в машине, но с дороги увидеть что-либо трудно. Почему раньше не приходило в голову, прийти сюда и подышать этим воздухом. Как легко люди со временем забывают места, в которых были счастливы. Но я, все-таки вернулся сюда.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю