Текст книги "От имени государства"

Автор книги: Роджер Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Глава 41

Пятница, 21 сентября, 13.51, сады у набережной Виктории

Когда Керр перезвонил Тео Каннингу и предложил встретиться где-нибудь подальше от работы, Тео предложил сады у набережной Виктории, зеленый оазис на берегу Темзы. Выйдя из метро и проверив смартфон, Керр увидел, что ему звонила Мелани.

– Мне только что позвонила Анна Харрис – говорит, ты недоступен. Анализы ДНК показали, что на Марстон-стрит была Таня. Ты сам скажешь Карлу или хочешь, чтобы это сделала я?

– Я сам, – ответил Керр, оглядывая Стрэнд в поисках хвоста, – а тебе приказываю ехать домой. Отдохни как следует в выходные.

– Если помнишь, мы с Джастином завтра снова поедем к Памеле Мастерс. Попробуем ее расколоть!

– С ней справится Джек. А ты посиди дома, поиграй с детьми. Наверное, Роб за тебя волнуется.

– Роб ничего не знает, и ты смотри ничего ему не говори!

Стремясь побыстрее добраться до парка, Керр пошел напрямик, мимо Йоркского затвора, построенного в 1626 году; когда-то он был парадным выездом на Темзу, но теперь берег реки отодвинулся от него довольно далеко. Тео Каннинга он нашел на скамейке под статуей Уильяма Тиндейла.[7]7
  Уильям Тиндейл – английский ученый-гуманист (1494–1536), протестантский реформатор и переводчик Библии.


[Закрыть] Каннинг сидел в одиночестве; почти все служащие вернулись на работу после обеденного перерыва. Здесь всегда было много юристов из Судебных иннов; какой-то адвокат в полосатом костюме рассеянно читал документы, вертя между пальцами красную бечевку. Рядом с ним на скамье лежала сумка с мантией.

Когда Керр подошел, Каннинг встал; ему не терпелось размять ноги.

– Ты какой-то измочаленный, – заметил он, когда они зашагали по дорожке. – Много трудишься?

– К сожалению, только на работе, – рассмеялся Керр.

– Друг мой, нам обоим нужно чаще гулять, – заметил Каннинг. – Ты знаешь, зачем я хотел тебя видеть.

– Да. Если вспомнить, сколько дерьма вылили мне на голову в последнее время, твое предложение становится неотразимым. – Керр старался говорить беззаботно, но сам обдумывал каждое слово. Тео Каннинг остался единственным старшим по званию, кому Керр доверял; он обладал и властью, и желанием вдохнуть в свою карьеру новую жизнь. Он начал преобразования в Национальном агентстве по борьбе с преступностью; расчищал поле, предлагал хорошую возможность для роста тем, кто не закоснел, не участвовал в подковерной борьбе, раздиравшей АБОП – предшественника НАБП. Может, у них все и получится? – Кстати, у тебя тоже не все гладко.

– Правда? – Каннинг удивленно поднял брови. – Говори. Выкладывай!

Керр уже передал своим коллегам рассказ Робин о том, как в Великобританию незаконно ввозят секс-рабынь. Он выложил новость Каннингу, не называя источников. Услышав, что в страну девушек провозит сотрудник, работающий под прикрытием кого-то из его агентства, Каннинг замер на месте.

– Госслужащий попустительствует незаконному ввозу в страну проституток? И ему содействует и помогает кто-то из моей организации? Господи Иисусе, просто не верится! – Они дошли до восточных ворот рядом с «Савоем», где женщина в парандже и туфлях на шпильках наблюдала за тем, как двое ее детишек кружат по дорожке на пластмассовых трехколесных велосипедах. После того, как дети едва не проехали им по ногам, Каннинг и Керр поспешили отойти.

– Тео, того, кто покрывает перевозчика, нужно найти как можно скорее, кем бы он ни оказался.

С высоты своего пьедестала статуя Роберта Бернса смотрела на бродягу, который спал под открытым небом.

– Еще один пережиток прошлого, – заметил Каннинг. – Вот об этом я тебе все время и толкую. Черт, – выругался Каннинг, – только этого мне сейчас и не хватало!

Они ускорили шаг, проходя мимо вонючего бродяги.

– Но я доведу дело до конца!

Пьяница, чью злобу подогревало выпитое крепкое пиво, окликнул их, обозвав гадами ползучими. Не обращая на него внимания, Каннинг остановился, повернувшись к Керру лицом.

– По твоим словам, в моей организации назревает еще один крупный коррупционный скандал. Джон, если твои сведения подтвердятся… Ты нужен мне, как никогда! Сегодня я звонил твоей Поле и просил отпустить тебя; она обещала подумать и перезвонить, но так и не перезвонила.

Дети побежали назад, к матери. Керр косился на бродягу, который с большим трудом пытался встать.

– Тео, я думаю над твоим предложением… Давай вначале подождем и послушаем, что скажет Уэзеролл.

– Да, конечно. А я пока займусь проверкой того, что ты сообщил. – Они неспешно побрели назад, к Йоркскому затвору и станции метро. – Кстати, я навел справки о Джо Алленби в Воксхолл-Кросс, как обещал. Оказывается, он подал в отставку. Совершенно неожиданно, но в наши дни такое часто случается. Его коллеги, как всегда, скрытничают. Может, начальство устроило ему разнос за то, что он передал тебе ориентировку на Джибрила, а он их всех послал. Попробую выудить что-нибудь еще.

– Буду очень тебе благодарен.

Несколько шагов они прошли молча.

– Слушай, Джон, то, о чем ты мне рассказал, очень серьезно, поэтому, надеюсь, ты меня понимаешь… Можешь хоть что-нибудь рассказать о своем источнике?

Керр инстинктивно оглянулся и увидел, что мамаша ведет своих детей через ворота к «Савою».

– Извини, Тео, я дал слово.

– Все понятно, друг мой, – ответил Каннинг, поднимая руки вверх. – Мы не раскрываем свои источники и так далее… Забудь о моей просьбе. – Он лукаво покосился на Керра. – Но ведь ты не злишься на меня за то, что я попробовал?

– Что – нарушить правила? – Керр расхохотался. – По-моему, ответ знаем мы оба.

Глава 42

Суббота, 22 сентября, 15.07, школа Святого Бенедикта для девочек, графство Беркшир

После обеда в субботу Памела Мастерс сидела в классе 7-й «В» и готовила четырех самых лучших учениц школы к вступительным экзаменам в университеты Оксфорда и Кембриджа. Они писали сочинение по Чосеру; Мастерс с радостью пожертвовала выходным днем. Ей, главе отделения английского языка и литературы, хотелось, чтобы ее ученицы были самыми лучшими. Всю свою жизнь она отличалась усердием; ей хотелось предоставить ученицам широкие возможности, в которых судьба отказала ей самой.

Иногда она гадала, как сложилась бы ее жизнь, если бы двадцать лет назад она поступила в колледж Святой Хильды Оксфордского университета. Наверное, она сделала бы карьеру в частном секторе или в каком-нибудь почтенном департаменте государственной службы; у нее была бы нормальная семья, и не пришлось бы влачить безрадостное, одинокое существование.

Знание – сила, как предупреждал ее инструктор в МИ-5 в первый день на Гауэр-стрит, но сила – большое искушение. В первые годы службы она упивалась тайнами и властью. К концу своей карьеры она возненавидела то, что ей пришлось узнать. В школе Святого Бенедикта она могла всецело посвятить себя литературе; она радовалась успехам учениц, как своим собственным. В часы досуга она наслаждалась книгами, передачей «Самый умный студент» по каналу ВВС-2 и не отказывала себе в тосканском красном вине.

Ее служебное жилье находилось в пяти минутах ходьбы от учебного корпуса, рядом с площадкой для игры в нетбол. Мастерс выделили квартиру с одной спальней наверху Западной башни, откуда открывался захватывающий вид на окрестности. В погожий день из окна можно было разглядеть Виндзорский замок. Ища ключи, она чуть не врезалась в Мелани и Джастина, которые ждали ее у входа.

– Какого дьявола вы здесь делаете? – воскликнула она, окинув негодующим взглядом Джастина. В фетровой шляпе, свитере и джинсах он походил на прогульщика-старшеклассника. – Я ведь уже сказала, что ничем не могу вам помочь!

– Памела, вы не пригласите нас к себе? – спросила Мелани.

Мастерс, не зная, как ей поступить, возилась с ключами.

– Сейчас я говорить не могу, – солгала она. – Мне нужно готовиться к контрольной.

Они специально приехали попозже, после уроков, чтобы не встречаться с грозной теткой-администратором. Джастин подкатил БМВ прямо к зданию.

– Все необходимо выяснить сейчас же, – не сдавалась Мелани, кивая в сторону машины, – так что либо поговорим здесь, либо пригласим вас в Лондон на весь вечер.

– Хотите сказать – вы меня арестуете? – Мастерс рассмеялась Мелани в лицо. – Сомневаюсь!

– А вы не сомневайтесь, – тихо произнес Джастин, который сразу перестал казаться беспечным подростком. Он рассеянно почесал шею.

Им пришлось подниматься на два лестничных пролета по неровным ступенькам. Обстановка в квартире Мастерс оказалась спартанской и безликой. В гостиной стояли кресло, бугристый диван, стол с откидной доской, дубовый буфет тридцатых годов прошлого века и телевизор. Местами от стен отлетела штукатурка. Пока хозяйка не включила газовый обогреватель, явственно ощущался запах сырости. Низкий потолок, скрипучие половицы и шумные трубы напоминали те ветхие явочные квартиры, в которых подчиненные Керра проводили опрос агентов после выполнения задания. В комнате не было ни единой фотографии, намекавшей о жизни за пределами этих стен. Вкус хозяйки угадывался лишь в больших – от пола до потолка – книжных стеллажах, заставленных сборниками поэзии и классическими романами. Мелани не увидела ни одной современной книги или литературы о политике.

Мастерс повесила сумку на дверную ручку и села в кресло. Она по-прежнему носила туфли без каблука и черные колготки.

– Давайте поскорее со всем покончим, – сказала она, слегка запыхавшись. – Чтобы сэкономить время, предупреждаю сразу: я не стану поддерживать разговор о моей службе в МИ-5.

– Может быть, вы еще передумаете, – возразила Мелани, садясь бок о бок с Джастином на продавленный диван. Джастин не снял шляпу, чем заслужил еще один неодобрительный взгляд Мастерс.

– Вы сказали, что должны уточнить какие-то конкретные подробности, связанные с убийством, – уточнила она, и глаза ее снова забегали по комнате. – Или вы меня обманули?

– Расскажите, пожалуйста, почему вы уволились, – попросила Мелани.

– Повторяю, я не намерена рассказывать о своей службе в МИ-5, – решительно ответила Мастерс, украдкой глядя на часы.

– Памела, а может, перестанем играть в игры?

Из пучка Мастерс выбились седые пряди. Лицо перекосилось от еле сдерживаемой злобы.

– Кто наговорил вам про меня всякой дряни?

Мелани положила ручку и вздохнула.

– Помните, мы составляли для вашего ведомства подробнейшие досье? Экстремисты, лица, ведущие подрывную деятельность, потенциальные члены правительства… Так вот, то же самое мы проделали с вами, так что, может, хватит пудрить нам мозги? Кому вы звонили, когда мы ушли от вас в среду?

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

– Нам известно, что, едва за нами закрылась дверь, вы кому-то звонили по мобильному телефону. Прошу вас, скажите кому.

Мастерс резко встала и включила торшер. Внизу, на площадке, девочки играли в нетбол. Мастерс снова села и начала поправлять прическу, словно не слышала просьбы Мелани. В окно до них долетал девичий смех.

– Вы что, прослушиваете мой телефон? – сурово спросила Мастерс.

Не отвечая, Мелани продолжала:

– Нам известно, что вы звонили два раза. Один ваш абонент находится в Великобритании, второй – за границей. Поскольку оба номера не числятся в открытом доступе, мы пришли к выводу, что вы звонили кому-то из друзей по прошлой жизни. Мы все равно все выясним, пойдете вы нам навстречу или нет. Но я предлагаю вам все рассказать сейчас. Памела, мы проводим оперативный эксперимент. Хотим изобличить человека, занимающего важный пост.

– В самом деле? Ну, раз вы такие умные, зачем вам моя помощь?

– Жертвой стала молодая девушка, которую, возможно, незаконно ввезли сюда из Европы. Улики у нас уже есть; мы получили фотографию. Найдем и остальное, сколько бы времени на все ни потребовалось. Скажите, почему вы ушли из МИ-5? Вы поняли, что дело зашло слишком далеко?

– Хватит на сегодня риторических вопросов! – отрезала Мастерс.

– Вы не обращались к непосредственному начальству? – спросила Мелани.

– Сколько еще глупостей мне придется выслушать, прежде чем вы уберетесь из моего дома?

– А может, подавали жалобу вашему уполномоченному по правам человека? В наши дни тем, кто сигнализирует о коррупции, гарантируют неприкосновенность. После того, как напортачили с Дэвидом Шейдером, помните? Так почему вы не доложили о том, что узнали? Вы бы исполнили свой нравственный долг!

– Какая чушь! – Мастерс сдвинула колени и пересела на край кресла, готовясь встать и выпроводить их за дверь.

– Напрасно вы притворяетесь! – мягко возразила Мелани. – Ведь вы порядочный человек, Памела. Должно быть, вы пришли в ужас, поняв, какие дела у вас творятся. Все продолжается по сей день, потому что вы умыли руки!

Мастерс подошла к двери и распахнула ее.

– Арестуйте меня, если хотите. В противном случае я требую, чтобы вы немедленно ушли.

Мелани встала.

– Вам когда-нибудь приходилось иметь дело с юристом по имени Роберт Атвелл? – В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь девичьим смехом внизу и просьбами подать мяч. – Вы ничего не хотите нам сказать?

Мастерс одной рукой держала дверь, другую сунула в карман плаща. Она отвернулась. Вдруг до нее дошло: им многое известно. Она сразу поникла, как будто из нее выкачали воздух.

– То, что со мной произошло, вас не касается, – тихо сказала она, борясь со слезами. – Я ушла оттуда и возвращаться не хочу.

Джастин, играя свою роль, проскользнул между ними и стал спускаться.

– Памела, – негромко произнесла Мелани, когда они остались одни, – простите, что пришлось влезть в вашу жизнь. Мне в самом деле очень жаль. Но вы ведь понимаете, что мы не позволим вам прятаться до бесконечности. – Она положила руку ей на плечо, и Мастерс не отстранилась. – Я знаю, что вам трудно, потому что вы многое можете мне рассказать. Звоните мне в любое время дня и ночи… когда совесть подскажет.

Глава 43

Суббота, 22 сентября, 19.54, квартира Керра

Керр долго ждал, пока Мелани и Джастин вернутся из Беркшира; ему важно было узнать, как прошла их встреча с Памелой Мастерс. Поэтому домой он вернулся лишь около восьми и сразу проверил оставленные Джастином метки.

Он проводил на работе уже вторую субботу, доделывая накопившиеся административные дела и складывая воедино кусочки поступающих сведений. Помимо тайной слежки за Джибрилом, он руководил еще несколькими операциями; обязан был регулярно читать оперативные сводки и информацию о террористических организациях в странах Европы и во всем мире. Его письменный стол был завален документами, которые ждали прочтения.

В силу привычки он включил телевизор на канал «Скай ньюс» и стал слушать заголовки новостей. Сообщение о пропавшей девочке он услышал, когда смешивал себе джин с тоником.

«Полиция Гемпшира расследует обстоятельства похищения Сары Данбери, одиннадцатилетней дочери Майкла Данбери, министра юстиции „теневого кабинета“. Установлено, что девочка была похищена после того, как вышла с урока танцев в Линдхерсте (Нью-Форест, Гемпшир). Сотрудники полиции не комментируют произошедшее; пока ничто не указывает на связь похищения с профессиональной деятельностью отца девочки. Майкл Данбери стал известен в начале года своими противоречивыми требованиями дальнейшего ужесточения иммиграционной политики правительства. Полиция ищет свидетелей и просматривает записи камер видеонаблюдения в близлежащих кварталах. По словам друга семьи, обезумевшие от горя родители умоляют вернуть им дочь целой и невредимой».

Тщетно порывшись в холодильнике в поисках чего-нибудь съестного, Керр позвонил в индийский ресторан и заказал карри, а затем принял душ. Когда он вернулся в гостиную, пришло сообщение от Робин: «Рада была повид., предатель едет через Гуль ты мой должник. ПОГОВОРИ С ГАБИ». Он набрал ей в ответ: «Grazie» и стал звонить домой Джеку Ленгтону. В это время курьер доставил ему ягненка по-мадрасски. Джек ответил сразу, в трубке слышался младенческий плач.

– Надеюсь, это не из-за меня, – неуклюже извинился Керр. Он вручил курьеру десятку и знаком показал, что сдачу тот может оставить себе. – Что там? Зубки режутся?

Ленгтон сообщил, что меняет дочери подгузник перед последним кормлением.

– Ей восемь месяцев. Джон, дети в ее возрасте часто плачут… А ты ведь, кажется, работал с документами?

– Помнишь, о чем я тебе рассказывал – о переметнувшемся агенте, который работает под прикрытием?

– Продолжай, – велел Ленгтон.

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы на мотоцикле добраться до Гуля?

– Зависит от пробок и от того, буду ли я обращать внимание на радары-ловушки. – Ленгтон перешел на шепот; Керр понял, что где-то рядом его молодая жена. Он видел Кейти один раз, и она ему понравилась. Она преподавала физкультуру и, как и Ленгтон, тоже была родом из Нортумберленда. Ленгтон познакомился с ней на родине, когда ездил на игру «Ньюкасл Юнайтед». – Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я поехал туда сегодня же, так что… клади пару часов, плюс-минус. Погоди. – Керр услышал разговор вполголоса и представил, как Ленгтон сообщает новость жене, выразительно пожимая плечами и поднимая брови с видом: «А я что могу поделать?» – Все в порядке, – солгал Ленгтон снова в трубку.

– Джек, спасибо тебе! – сказал Керр, выкладывая еду на тарелку. – По последним данным, этот тип ввозит девушек через Гуль. Пожалуйста, заезжай на таможню и посмотри портовые уведомления.

– За какое время?

– За два-три месяца – сколько сможешь, не раздражая таможенников. Тот, кого мы ищем, наверняка как-то отмечен, только вот не знаю, каким цветом их выделяют в наши дни.

– Агентов под прикрытием помечают синим флажком.

– Тео Каннинг со своей стороны тоже наведет справки. Спасибо, приятель. Извинись за меня перед Кейти и сразу звони, если что-нибудь узнаешь, хорошо?

В девять часов Керр приготовился ко сну. Контейнеры из-под еды он выкинул в мусоропровод, запер входную и балконную двери и проверил электронную почту. По пути в спальню он мельком слышал новые сведения о пропавшей девочке. Лишь через много часов его усталая голова поймет истинное значение этого происшествия.

Ленгтону удалось пару часов поспать; он выехал в путь в первом часу ночи. Дочка спала беспокойно, а когда Ленгтон взял ее на руки, она срыгнула, оставив у него на плече едкий след. Чтобы не разбудить жену, он откатил «Сузуки» подальше от дома, как всегда поступал, когда заступал на утреннюю смену. Мотор он завел только у парка.

Ленгтоны жили в Милл-Хилл, на северо-западе Лондона, рядом с выездом на шоссе M1. Кингстон-апон-Халл, или, по-старому, Гуль, находился почти в двухстах милях, но Ленгтон и его подчиненные регулярно ездили туда, чтобы следить за объектами, полагавшими, что за пределами Лондона спецслужбы проявляют меньше рвения.

Проносясь по участкам разных подразделений полиции и слушая сообщения по многоканальной рации, Ленгтон добрался до окраины Гуля за час пятьдесят семь минут. В двадцать минут третьего, сунув под мышку шлем, он подходил к заброшенному пункту таможенного досмотра. В отделах полицейского и иммиграционного досмотра, как он и ожидал, никого не оказалось, но в помещении таможни горел свет. Там пылесосила грязный ковролин пожилая уроженка Ямайки в синем комбинезоне с именным бейджем. Она не слышала, как он постучал, и Ленгтону пришлось подойти к окну. Как только она отперла дверь, он вошел, протягивая свое удостоверение и быстро бросая взгляд на бейдж с именем.

– Здравствуйте, Селия. Я инспектор уголовного розыска Джек Ленгтон. Помните? Рад снова видеть вас, – солгал он, дружелюбно улыбаясь. – Мне тут поручили кое-что забрать.

Уборщица устало глянула на его удостоверение и с сомнением ответила:

– Мне не разрешили никого пускать…

Но Ленгтон уже сидел за столом, ближайшим к пропускному пункту, и рылся в документах, оставленных вечерней сменой.

– Знаю, но вы не волнуйтесь, дело на несколько секунд, не больше. – Он вышел на кухню и налил чайник, давая понять уборщице, что ему здесь все хорошо знакомо. – Позвоните им, если хотите, – добавил он, – а я пока заварю нам крепкого чайку. – Ленгтон снова сел за стол, что-то для вида записал, гадая, как отреагирует уборщица, и готовясь сбежать, как только она подойдет к телефону. Но вскоре снова загудел пылесос.

Ориентировки, касающиеся определенных транспортных средств или людей, отправлялись из Лондона по электронной почте, но здесь оба компьютерных терминала не работали: розетки валялись на столах. Заваленные работой сотрудники таможни в порту Кингстон-апон-Халл, как оказалось, держали границу на замке, вооруженные дощечками-зажимами и бумагой формата A4.

Стол был двухтумбовый, по три ящика с каждой стороны. Запертым оказался только средний ящик справа. Ленгтон взломал замок, как только Селия повернулась к нему спиной – даже чайник еще не закипел.

Внутри лежали вперемешку груды таможенных деклараций, несколько презервативов и диск «Роллинг Стоунз», но ничего, имеющего отношение к особым распоряжениям. У стены стоял серый металлический сейф с замком; его Ленгтон одолел за две минуты, пока Селия заканчивала пылесосить. В сейфе лежали стопки устаревших папок на пружинах, распухших от многочисленных директив, инструкций и рекламного мусора десятилетней давности. Оперативного интереса, даже отдаленного, здесь ничто не представляло.

Он нашел то, что искал, в нижнем ящике по другую сторону стола. Ориентировки записывались в линованный журнал в твердом красном переплете, который по традиции назывался «Книга-40». Пережиток прошлого, к которому питали пристрастие многие поколения полицейских и таможенников. Вначале журнал заполнялся от руки; ближе к концу к его страницам кое-как приклеивали распечатки. Ленгтон сразу увидел разноцветные флажки, стоящие против тех или иных фамилий или регистрационных знаков. Для тех отделений, где не было цветных принтеров, в скобках помечали особо: «К» (красный), «С» (синий) и так далее.

Листая страницы, Ленгтон обнаружил совсем немного синих флажков. Против каждого стоял регистрационный номер машины и зашифрованная ссылка на источник, две буквы и номер из четырех цифр. Буквами «АИ» обозначали агентов или «активных информаторов». Агентов, которые работали под прикрытием, шифровали буквами «ГС» – «Главный список». Главным списком назывался общенациональный список агентов под прикрытием, хранившийся в базе данных НАБП. Селия скрылась в туалете, и Ленгтон услышал шум льющейся воды. Он достал усовершенствованную Джастином камеру «Пентакс» и включил настольную лампу. К тому времени, как Селия с ведром и шваброй вышла из туалета, Ленгтон скопировал все двадцать три страницы. Он сразу заметил три ссылки на ГС-2403.

– Ну и где мой чай? – усмехнулась уборщица.

– Сейчас будет, Селия, – ответил Ленгтон, засовывая камеру в карман и протискиваясь мимо нее в облаке дезинфицирующего средства. – По-моему, мы оба его заслужили.

Домой он вернулся в половине шестого. Кейти снова кормила малышку, поэтому он, наводя справки, одновременно готовил завтрак. В семь часов измученная жена снова легла в постель, а Ленгтон вышел в гостиную и позвонил Керру:

– Джон, я просмотрел все таможенные уведомления за последние три месяца. В списке много народу, но среди них только один возможный агент под прикрытием, который работает на НАБП. Он есть в базе; я навел о нем справки у знакомого из отдела особых преступлений. Он въезжал через Гуль три раза, причем каждый раз на другом грузовике.

– Кто он?

– Раньше служил в Столичной полиции, в отделе уголовного розыска в Стоук-Ньюингтон. Принимал участие в совместных операциях с пожарными и отделом по борьбе с наркотиками. Когда он перешел в НАБП, его бывшие коллеги вздохнули с облегчением. По словам моего знакомого, тогда его уже купили, так что ему не привыкать.

– Как его зовут?

– Микки Бейнс, констебль уголовного розыска; у него есть права на вождение большегрузных автомобилей, тридцатидвухтонников. По крайней мере четыре кодовые клички для поддельных документов. Информацию по машинам я послал Алану Фарго; если Бейнс еще будет их использовать, мы сразу узнаем.

– Молодец, Джек, – похвалил Керр. – Я все передам Тео Каннингу.