Текст книги "От имени государства"

Автор книги: Роджер Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 33

Вторник, 18 сентября, 18.56, кабинет Билла Ритчи, Новый Скотленд-Ярд

Керр, одновременно пивший диетическую колу из банки и проверявший входящие сообщения, столкнулся с Ритчи у лифтов на первом этаже.

– Есть проблемы? – спросил он, следом за Ритчи входя в лифт и изображая беззаботность.

– Потом, – проворчал Ритчи, нажимая кнопку. Он не сводил взгляда с панели этажей и вел себя так, словно незнаком с Керром. На девятнадцатом этаже, не глядя на Керра, он быстро зашагал по коридору к своему кабинету. Отпер дверь и включил верхний свет. – Садись!

– В чем дело?

Ритчи тяжело опустился на свое место за столом и поправил подлокотник – верный признак того, что он раздражен.

– Признавайся, что вы там задумали?

Керр хмыкнул:

– Пятый день после теракта. Все уработались как сумасшедшие!

– Я проверял график нарядов. – Ритчи принялся рыться в бумагах. – Некоторые записи не совпадают с журналом.

– Ты вызвал меня к себе, чтобы устроить разнос?

Ритчи отобрал несколько листков.

– Мне кажется, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Мелани Флеминг. Джастин Хайн. Алан Фарго. Торчали на службе все выходные без перерыва, заваливали себя работой выше головы. И Джек Ленгтон тоже трудился без отдыха. Чем они занимаются?

– Билл, я управляю сразу многими группами. Повсюду наблюдательные пункты. К тому же Джека дернули ночью с субботы на воскресенье и привлекли к операции МИ-5. – Керр отпил колы. – Пойми, их всех неделю назад чуть не убили, и все же они не расхотели на нас работать. Защищать простых граждан. Они по-своему справляются с посттравматическим шоком; сейчас для них лучшее лекарство – заваливать себя работой. Они сами не хотят отдыхать. Чем ты недоволен?

– Дело не в бумажках. Мы с тобой оба все прекрасно понимаем. – Снова поправив подлокотник кресла, Ритчи тяжело вздохнул, и Керр стал ждать очередного выговора. Его начальник не гневался; скорее, его лицо выражало печаль. Так было всегда. – Джон, коммандер с тебя не слезет, а мне очень трудно выгораживать человека, который упорно не слушает добрых советов. – Керр оказался прав. После того как Пола Уэзеролл заняла кабинет по соседству, Ритчи все чаще устраивал представления напоказ. – Сначала напортачили с Джибрилом, потом незаконно провели обыск на Марстон-стрит. Из-за тебя Харрингтон устроила ей веселую жизнь!

– А Дерек Финч унизил ее при мне. В этом тоже я виноват?

– Не наглей, – одернул его Ритчи. – Она собиралась отстранить тебя от работы и назначить служебное расследование, но я за тебя заступился. Помнишь? Но она ничего не забыла.

Керр смял пустую банку и огляделся в поисках мусорной корзины.

– У тебя так тесно, что даже кошка не поместится, – заметил он, стуча по гипсокартонной перегородке. – Как ты только здесь устраиваешься?

Он нарочно тянул время и отвлекал внимание Ритчи, а сам тем временем решал, выложить ли ему все как есть или сначала проверить, что ему известно. Кабинет Ритчи находился рядом с кабинетом Уэзеролл, но был почти вполовину меньше. Недавно по распоряжению Уэзеролл от кабинета Ритчи отделили часть, чтобы было куда посадить консультанта по «руководству и управлению», которого наняли по срочному контракту за очень большие деньги. Все знали, что для Ритчи тема кабинета – больная мозоль. Оперативные совещания часто устраивались именно у него, хотя тут можно было только стоять, а просторный кабинет Уэзеролл часто пустовал.

– Не отклоняйся от темы.

Керр выбрал второй вариант.

– Да брось ты, Билл! Команда Финча скрывает от нас правду с самого первого дня. Когда «пузаны» кого-то выпускали? Объясни, наконец, что же тут творится?

– Руководство операцией перешло к МИ-5.

– Билл, Джибрил – боевик. Финч освободил террориста, выпустил его на улицы Лондона. Мы с тобой все прекрасно понимаем.

– Это не наше дело. И точка.

– Как ты изменился! – заметил Керр, пристально глядя начальнику в глаза. – Ты совсем не похож на того парня, который всегда требовал все гребаные подробности до последней. Вот еще почему сейчас я тебе не верю.

– Ну так привыкай.

– Билл, почему ты что-то от меня скрываешь?

– Ахмед Джибрил – свободный человек, – ответил Ритчи. – Игра окончена.

– А может, МИ-5 разрабатывает его как потенциального агента? Они поэтому выпустили его, а ты не можешь себя заставить мне в этом признаться? Они пытаются его завербовать? – Керр язвительно усмехнулся. – Блестяще! Сколько пройдет времени, прежде чем из-за их гребаного умничанья снова прогремят взрывы? Уж лучше я прикажу своим войскам по-прежнему стоять в оцеплении.

– Если будешь продолжать в том же духе, рискуешь навлечь на себя наказание. Джон, я тебя серьезно предупреждаю.

– За что мне это? За то, что я делаю свое дело?

– За неподчинение. Тебе ясно?

Они молча переглянулись. Керр пытался прочесть, что написано на лице у человека, которого он знал почти всю профессиональную жизнь. Ритчи, не отвечая, смотрел на Сент-Джеймсский парк, на башню почты и огни в северной части Лондона. Керр решил рискнуть и прибегнуть к хитрости.

– Хорошо, я все отменю, – сказал он наконец, бросая банку в мусорную корзину. – А ты передай начальнице мое мнение: меня тут хорошо поимели.

– Похоже, ты ничего не понимаешь, да? – Ритчи вздохнул и наклонился вперед. Он рассердился не на шутку. – Джон, тебе нужно быть очень осторожным, или мне не удастся тебя выгораживать.

– Что ты имеешь в виду, черт побери? – тихо спросил Керр, думая, сказать ли Ритчи про слежку, которую он заметил, когда вышел от Тео Каннинга. – Выгораживать? Зачем?

В голове у Керра сработал сигнал тревоги. Он вдруг вспомнил, как много лет назад был агентом под прикрытием. Целых пять лет он доверял Ритчи свою жизнь. Не верилось, что его всегдашний защитник бросит его в трудную минуту.

– Перестань, Билл. Ведь ты много лет страховал меня со спины. Что случилось сейчас? Господи, как ты изменился!

– Нет. Времена изменились…

– Может, когда тебя сделали начальником, тебе заодно и яйца отрезали? Ты как будто стал другим человеком. Спроси любого, кто тебя знает…

– …а ты как будто ничего не заметил, мать твою, – продолжал Ритчи, возвышая голос.

– Поэтому пришлось уйти Карлу Сергееву?

Вдруг лицо у Ритчи сделалось озабоченным.

– Сержант Сергеев не прошел проверку из-за связи с проституткой, – ровным тоном произнес он, словно повторяя строку из должностной инструкции.

– Они познакомились в ночь с пятницы на субботу… Точнее, утром в субботу. С Уэзеролл слухами не делятся. С тобой теперь тоже. Так откуда же вы так быстро обо всем узнали?

– Телефонный звонок.

– Чушь! Карл все выходные не вылезал из койки.

– Нам звонили из МИДа. Представители российского посольства предъявили официальную жалобу на его поведение.

Керр смерил начальника недоверчивым взглядом:

– За что – за то, что он трахался?

– За упрямство. И за то, что он превысил свои полномочия.

– Ну, Уэзеролл все объяснила Карлу совсем не так, – возразил Керр. – Кажется, Карл докладывал тебе о том, что видел в тот вечер на Марстон-стрит?

– Не твое дело. – Ритчи отвернулся.

– Он должен был передать тебе распечатку звонков своего подопечного, заместителя российского министра Анатолия Ригова. Карл предупредил тебя, что в доме ведется видеосъемка? Он сделал все, что должен был сделать, будучи хорошим следователем, но ты позволил Уэзеролл нанести ему удар в спину!

– Джон, повторяю в последний раз. Иди и занимайся своим делом. И держись подальше от того, что тебя не касается.

Предупреждение или намек? А может быть, его прежний наставник ему угрожает? Вид у Ритчи сделался усталый, как у человека, который слишком много знает. Голос вдруг потускнел, и стало непонятно, говорит он как начальник или как друг. Но внутренний голос велел Керру не принимать все близко к сердцу и продолжать, поэтому он встал и потянулся.

– Ну и дела, тут практически достаешь до стен с обеих сторон! Билл, объясни, как тебе удается хоть что-то тут делать?

– Попробуй для разнообразия заняться делами в своем кабинете, – буркнул Ритчи, снова шелестя бумагами, – и исправь то, что натворил.

– Сегодня не получится, – улыбнулся Керр. – У меня репетиция хора.

* * *

В то время как Керр беседовал с непосредственным начальником, Анатолий Ригов вернулся на аэродром Фарнборо и поднялся на борт своего роскошного «Лирджета». Приготовившись отдыхать, он откинул спинку мягкого сиденья. Симпатичная стюардесса щедро плеснула ему водки. Нужно будет найти замену выбывшему агенту из службы перехватов, но во всем остальном Ригов чувствовал полную гармонию с миром. Самолет начал выруливать на взлетную полосу. Ригов только что заразил бывшего агента мощным штаммом кишечной палочки; его жертвой стал британский предатель, а не русский диссидент. Никакие действия Ригова не возбудили подозрений. Ни яд, ни жертва не укажут в сторону Москвы. Улыбнувшись ему в ответ, стюардесса пристегнулась к своему откидному сиденью. Взревели моторы; Ригов выпил водку одним глотком. Его смертельный обед не станет объектом пристального внимания, каким окружали других убитых врагов государства Российского! Ригов с нетерпением ждал ужина. «Бомбардье» взмыл в небо. Проблема решена, подумал он. Задание выполнено.

Глава 34

Вторник, 18 сентября, 20.23, Долфин-сквер, Виктория

Каждый вторник от семи до половины девятого вечера в церкви рядом с Долфин-сквер репетировал объединенный хор МИ-5 и МИ-6. Хор давал концерты для родственников, друзей и других близких людей на Пасху и Рождество. Кроме того, они выступали по другим особым случаям, например на поминальных службах по руководителям обоих ведомств, которые обычно проводились в военной часовне в Веллингтонских казармах.

Керр все узнал от Уилли Данкена на одном из координационных совещаний групп наблюдения в Темз-Хаус. Данкен руководил группами наружного наблюдения департамента А-4, с которыми в ночь с субботы на воскресенье работал Джек Ленгтон. Коллеги из МИ-5 хорошо наблюдали, подслушивали и подсматривали, но личной инициативы никогда не проявляли. В МИ-5 их считали низшим классом, «рабочими лошадками», прекрасно обученным вспомогательным персоналом. Они должны были делать только то, что им приказывали. Данкен занимался хоровым пением, потому что, по его словам, на репетициях он отдыхал от монотонной повседневной работы. Пение помогало восстановиться после долгих смен, посвященных наружному наблюдению и прослушке.

В департаменте А имелась собственная табель о рангах, которая весьма существенно отличалась от других подразделений МИ-5. У сотрудников департамента было меньше возможностей продвинуться по службе. Их часто набирали из бывших военных, таких как Данкен. Они, как правило, находились в распоряжении тех офицеров, которые разрабатывали стратегию. Нескольким удалось добиться перевода в другие подразделения, но вообще редкий наружник поднимался по скользкому шесту карьерной лестницы МИ-5. Керр подозревал, что Данкен посещал репетиции хора еще и поэтому. Пусть на работе ему не сделать карьеры, голос у него ничуть не хуже, чем у любой восходящей звезды. Никто еще не унижал его из-за его пения. Керр догадывался, что хор – единственная деятельность в МИ-5, в которой Уилли Данкен по-настоящему чувствовал себя в своей тарелке.

Подойдя к зданию церкви, Керр прислушался. Хор исполнял незнакомое произведение. Хористы смотрели на пожилого, тщедушного и подвижного дирижера; Керр признал в нем бывшего замдиректора МИ-6 по подготовке кадров. Хористов было восемнадцать, в том числе девять женщин разного возраста, которые стояли в первом ряду. Он узнал одного аналитика, трех или четырех референтов, двух руководителей агентской сети из прошлого и шифровальщика. В церкви было прохладно; некоторые женщины пели, не снимая пальто.

Если судить по фигуре, Керр предположил бы, что у Данкена баритон или бас. Однако Данкен стоял в ряду теноров. Волосы у него поседели раньше времени; верхнюю губу закрывали неопрятные усы. Лицо побагровело от натуги. Керр тихонько сел на скамью в заднем ряду, спрятавшись в полумраке за колонной, и стал ждать конца репетиции. Почти все выходили через дверь ризницы, откуда было ближе до паба в соседнем переулке, но Данкен заметил Керра и, держа под мышкой ноты, засеменил к нему по проходу. Он занял ряд перед Керром, загородив его от остальных. Данкен был в толстых вельветовых брюках, начищенных коричневых туфлях и толстом пальто с капюшоном на теплой подкладке. Чтобы ответить на рукопожатие Керра, ему пришлось развернуться всем корпусом.

– Рождественская программа. Поем кое-как, но мы только начали.

– А мне понравилось, – признался Керр. – Пива хочешь?

– Ты по делу или так? – Лицо у Данкена затуманилось.

– Зависит от многих факторов.

Лицо у Данкена снова покраснело – на сей раз от смущения.

– Джон, не обижайся, но… сейчас ты у нас стал персоной нон грата.

Керр знал, что Данкен служил в Саудовской Аравии и мечтал применить свои навыки в департаменте «Джи», который занимался противодействием международному терроризму. Он подал заявление на должность референта, но ему отказали. На его место взяли аспиранта-востоковеда из Лондонского университета. В тридцать девять лет Данкен достиг потолка своей карьеры. До самой пенсии ему суждено было тренировать зеленых новичков, обучая их азам. Керр всегда немного жалел своего знакомого.

– А я и не обиделся, – сказал он. – Все из-за того, что я заглянул в один интересный дом на Марстон-стрит?

– И еще из-за прошлого четверга, – быстро проговорил Данкен. – Из-за Джибрила. Его не было в согласованном списке разрабатываемых объектов. Ты должен был проконсультироваться с нами. – Он покосился в сторону прохода. Группка хористов еще толпилась вокруг фортепиано; один из мужчин показывал большим пальцем в сторону двери.

– Я скоро приду, – донесся до них его гулкий голос; хорист поднял растопыренную ладонь.

– Сейчас мне неудобно разговаривать, – тихо продолжал Данкен. – Все немного странно… Ты не можешь подождать до следующей недели?

Керр подался вперед, опустил голову и сложил руки, как будто молился.

– Друг мой, нет смысла втягивать в это других. Можно все решить сейчас же. В чем там дело с Марстон-стрит? То есть… кто всем руководил?

– Джон, тебе этого знать не нужно.

– Уилли, прекрати изображать из себя святошу. Джек Ленгтон помогал тебе, хотя его срочно выдернули из дома среди ночи. Поэтому я считаю, что ты у меня в долгу. – Ему показалось, что Данкен собирается перекреститься, но он просто хлопнул ладонями по коленям и сказал:

– Мне надо идти.

– Уилли, что оттуда вывозили в ту ночь? Скажи!

– Джон, оставь. Моя задача – организовать наружное наблюдение и не задавать лишних вопросов. Если хочешь, давай все обсудим на оперативке. – Данкен привстал. – Заодно и провал с Джибрилом. Из-за тебя у меня куча неприятностей.

– Джибрил не может ждать до следующей недели. Я намерен начиная с завтрашнего дня приставить к нему наблюдение, – солгал Керр.

– Не надо! – Данкен откинулся на спинку сиденья. – За ним следим мы.

– С каких пор?

– С тех самых, когда его освободили.

– Правда? И кто же его сообщники? Мы можем вам помочь, взять их в разработку.

– У него нет сообщников.

– Точно? Уилли, черт побери, не пудри мне мозги!

– Джон, не чертыхайся в церкви. Это грех.

Керр встал и пошел прочь. Обернувшись через плечо, он бросил:

– Ложь – тоже грех.

Еще не выйдя на улицу, он включил смартфон. Замаскированное предупреждение Ритчи и уклончивость Данкена напомнили ему об инстинкте самосохранения.

Джастин Хайн, совершенно голый, лежал в постели, а его подружка втирала ему в спину массажное масло.

– Джастин, ты сейчас можешь поговорить?

– Конечно, босс. – Они слушали Майкла Бубле, который всегда ее заводил; Керр позвонил, когда Джастин собирался перевернуться на спину и попросить подружку помассировать ему кое-что спереди.

– В моей квартире нужна дополнительная сигнализация.

– Согласен.

– Ты можешь установить ее сегодня?

Джастин покосился на часы, стоящие на прикроватной тумбочке; подружка нежно массировала ему плечи.

– Босс, сейчас я немного занят. У меня сеанс физиотерапии. Но если это в самом деле…

– Нет, ничего, дело терпит до завтра, – согласился Керр. – Если меня не будет дома, передам консьержке, чтобы впустила тебя. И спасибо за то, что ты сделал сегодня в Ламбете. Очень оперативно подсуетился. Молодец!

– Рад стараться, босс. И хватит об этом. – Джастин перевернулся на спину.

– Ты только не вздумай менять свои планы из-за меня. Я позвонил не вовремя.

– Вовсе нет. – Массаж резко прекратился; атмосфера была нарушена. Джастин наблюдал за тем, как его подружка с обиженным видом уходит в ванную. – Все в порядке, босс, честно. Увидимся завтра утром.

В ту же ночь, только позже, в скромной квартирке в Хаммерсмите, которая, по словам агентов по недвижимости, прельщала своей близостью к Темзе, Ольга, приняв душ, оправдывалась перед любовником. Она не опустила жалюзи, и темноту прорезал свет с плавучего дома, который стоял на якоре у Хаммерсмитского моста. Завернувшись в полотенце, Ольга тряхнула влажными волосами.

– Милый, всего один вечер. Деловая встреча в Сити, очень скучная, – сказала она по-русски. Они заговорили впервые после того, как он позвонил.

Карл вышел из кухни с обжигающим черным кофе. Полупьяный и страдающий, он сел на диван и сбросил туфли. Друзья неожиданно пригласили его выпить пива в пабе рядом со Скотленд-Ярдом.

– Когда ты вернулась домой?

– Карл Сергеев, ты пьян, у тебя двоится в глазах. Ты болтаешь невесть что. – Ольга стояла перед ним, вытирая груди и подмышки. – Значит, ты подозреваешь меня в том, что я трахаюсь с твоим новым боссом, да? Думаешь, я такая идиотка?

– Возможно, – сказал Карл, потирая ноющие виски.

Пара приятелей еще по Специальной службе, отцы взрослых детей и мужья терпеливых жен, оставались в пабе до закрытия. Он угостил водкой двух местных из участка Эшберн-Хаус за углом, а потом, по привычке, чуть не сел на последний поезд, чтобы ехать домой, к Нэнси.

– Ладно, не дуйся, – примирительно произнесла Ольга, тщательно вытирая волосы. Потом она вышла, и он услышал, как она включает чайник. – И не забудь о своей дурацкой работе!

Карл нагнулся, чтобы обуться, и в голове словно заработал молотком неутомимый гном. На мысках туфель он увидел грязь, похожую на засохшую рвоту. Или на помидорные шкурки? Он допил кофе одним глотком и рывком снял пиджак со спинки стула.

– Да пошла ты!

– Найди Таню! – отозвалась она из кухни и, услышав, как захлопнулась дверь, включила фен на полную мощность.

Глава 35

Среда, 19 сентября, 11.34, Беркли-сквер, Мейфэр

Через три дня после воскресной встречи у него дома Керр вызвал свою группу для очередного тайного совещания за пределами Скотленд-Ярда. Одно было ясно наверняка: после того как Джон Керр пошел против устоявшихся порядков, общение с ним возбранялось. Поэтому он особенно остро осознавал необходимость защитить от опасности друзей, рисковавших ради него своим будущим.

Через шесть дней после теракта журналисты не скупились на мрачные предположения. Подпитываемые интервью Финча и словами сотрудников МИ-5, не предназначенными для записи, репортеры увлеченно занимались домыслами. Говорили, что взрывы начали новую серию; «Аль-Каида» внедрила в Великобританию множество ячеек. Атмосфера страха положительно сказывается на финансировании спецслужб. И в Новом Скотленд-Ярде, и в Темз-Хаус намекали: весь вопрос не в том, будут ли теракты, а когда они произойдут. Улики, обнаруженные группой Керра, свидетельствовали о том, что Ахмед Джибрил, которого признали невиновным и отпустили, был одним из внедренных в страну боевиков. Возможно, он надзиратель, который руководит «пушечным мясом» – террористами-смертниками. И пыл, с которым его осуждали Филиппа Харрингтон и собственное руководство, лишь укреплял его подозрения. Зашифрованная записка, оставленная для Джибрила Джулией Баккур, перевела подозрения в разряд убеждения: «Доставка костюма в четыре тридцать в условленный день. Примерка в афганском, а не саудовском магазине. Жди звонка с подтверждением».

Для Керра и Алана Фарго расшифровка записки стала делом первостепенной важности, как и надпись, обнаруженная за кожухом водонагревателя в крохотной кухне Джибрила: «13 + ЕО – АТ – 4». Оба были согласны в одном: Джастин добыл две связанные между собой оперативные инструкции, которые указывают на еще один спланированный теракт. А сигнал к началу действий, скорее всего, должен подать Омар Талеб, звонивший Джибрилу за несколько минут до того, как тот в роковой день покинул явочную квартиру.

Фарго осторожно наводил о Талебе справки у знакомых из разведслужб по всей Европе, но безрезультатно. Он проверил все юридические справочники, какие сумел раздобыть в Европе и на Ближнем Востоке, но ни в одном из них адвокат Омар Талеб не значился. Пробелы в знаниях тревожили Алана Фарго. Он понимал, что у них, возможно, не остается времени для того, чтобы предотвратить новое кровопролитие. Фарго разослал ориентировки всем своим подчиненным; он срочно просил их поделиться мыслями – вдруг им удастся на что-нибудь набрести. Все сходились в одном: боевики часто называли «примеркой костюма» теракт.

Сосед Керра по дому возглавлял отдел бизнес-инвестиций в фирме, торгующей роскошной недвижимостью в Мейфэре. Керр позвонил ему, и сосед, не задавая лишних вопросов, позволил Керру провести встречу в конференц-зале в помещении своей фирмы. Компания базировалась на Керзон-стрит, меньше чем в двадцати метрах от прежней штаб-квартиры МИ-5, и контраст со Скотленд-Ярдом оказался разительным. Комплекс был малоэтажным, чистым, современным; минималистическая обстановка – стекло, нержавеющая сталь и черное дерево; в переговорной их уже ждали свежесваренный кофе, минеральная вода и диетическая кола.

Администратор выписала пять пропусков на вымышленные имена, которые придумал Керр. Все пришли по отдельности. Первой явилась Мелани, деловитая в темно-сером костюме и белой блузке – после обеда ей предстояла еще одна встреча. Через пять минут после нее прибыл Джастин – как всегда, в джинсах, кроссовках и фетровой шляпе. Хотя он надвинул ее на самые глаза, она не совсем скрывала повязку у него на голове. Ленгтон приехал прямо с наблюдательного пункта в Ист-Хэме и сидел в своем мотоциклетном костюме, положив шлем на ясеневый стол и расстегнув кожаную куртку.

Керр опоздал. После того как он заметил за собой слежку у штаб-квартиры Тео Каннинга, решил прибегнуть к методам «химчистки», которые были для него привычными много лет назад. Поэтому с работы он добирался кружным путем. По пути он не заметил ничего подозрительного, что его не успокоило. Либо наблюдение поставлено очень хорошо, либо наблюдатели поняли, что он засек машину, пробил ее по базе, и решили сменить средство передвижения. И то и другое плохо.

Отсутствовал только Алан Фарго. Он позвонил Керру с рабочего места, когда все уже собрались. Керру показалось, что голос у Алана встревоженный или просто взволнованный. По словам Фарго, ему только что позвонили из Исламабада и он дождется результатов по двум важным зацепкам, а потом присоединится к остальным. Он просил Керра никого не отпускать до его приезда.

Когда Керр рассказал о разговоре с Уилли Данкеном и о том, что якобы Джибрила разрабатывает департамент А-4, Ленгтон возмутился.

– Джон, пусть не свистят! – сказал он, скрипя кожаной курткой и подаваясь вперед. – После освобождения Джибрил всего два раза выходил из своего логова. Если бы ребята Уилли были где-то рядом, мы бы их засекли. Интересно, почему он тебе соврал?

– Может быть, я застал его врасплох. А может, он неправильно понял то, что творится в МИ-5. Как бы там ни было, Джек, мы не отступимся.

– Конечно! – Джек посмотрел на остальных. – А теперь мы все умираем от желания послушать о твоей поездке на теплоходе.

Керр вскрыл банку с колой и покосился на Мелани.

– Ребята, вы не поверите!

Комплекс зданий министерства иностранных дел и по делам Содружества на Кинг-Чарлз-стрит тянется от Сент-Джеймсского парка до улицы Уайтхолл. Выцветшие особняки служат памятником той эпохи, когда Британия правила миром, а международные границы обсуждались за стаканчиком виски в клубах Пэлл-Мэлла, расположенных совсем рядом – рукой подать. В то время как Керр рассказывал о встрече с Пустельгой на теплоходе и о неожиданном бегстве агента, Алан Фарго, как охотничий пес, взявший след, почти бежал по Сент-Джеймсскому парку.

Прошлой зимой Фарго на целый месяц прикомандировали к контртеррористическому отделу министерства иностранных дел и по делам Содружества. После того как командировка закончилась, он ухитрился не вернуть свой пропуск с фотографией – будто бы по рассеянности. Фарго хорошо изучил план здания, был знаком с расположением тесных кабинетов, лестниц и коридоров, превращенных в общие залы. Заодно он подружился с охранявшими их смотрителями. Поднявшись по ступеням Клайв-Степс, он достал из кармана заламинированный пропуск на ярко-синей ленте и повесил его на шею. Когда он почти бегом проходил через арку во внутренний двор, пропуск хлопал его по животу. Когда-то во дворе стояли кареты; теперь их сменили автомобили высшего руководства. Смотритель в приемной улыбнулся Алану, заметил, что он давно не появлялся, и махнул рукой, пропуская его.

Фарго посмотрел на часы: 12.03. Каждую среду в одном из конференц-залов Контртеррористического отдела проводились совещания. Продолжались они ровно час. У него оставалось не больше двадцати минут.

Восемь сотрудников отдела были разбросаны по разным кабинетам на третьем этаже. То, что было нужно Фарго, находилось в отдельной каморке в мансарде. Попасть туда можно было, поднявшись по особой лесенке. В каморку вела тяжелая дубовая дверь со старинной медной ручкой и старомодным кодовым замком с четырьмя кнопками. Фарго надеялся, что за время его отсутствия никто не удосужился сменить код.

Чтобы проникнуть в нужное место, Фарго пришлось пройти в другой конец здания в сторону парка и подняться на два пролета. Он очутился на широкой площадке. Прогулка заняла шесть минут; значит, для того, чтобы найти то, что ему было нужно, и уйти, у него оставалось всего четырнадцать минут.

Коридор справа от лестницы вел в небольшой конференц-зал; Фарго с облегчением увидел на двери табличку «Занято». Лесенка рядом с конференц-залом вела в мансарду, где размещался архив; если его здесь засекут, бежать будет некуда. Лесенка поворачивала под углом. Поднявшись, Фарго стал невидим для тех, кто находился в главном коридоре. Запертая дверь находилась на расстоянии меньше метра от верхней ступеньки. Отдуваясь, он набрал комбинацию 5231. Дверь открылась со второй попытки – за долгие годы резьба стерлась.

В каморку со скошенной крышей, рассчитанную максимум на двоих, ухитрились втиснуть шесть столов. Фарго показалось, что в архиве как будто стало еще теснее, чем в то время, когда он здесь работал. Спертый воздух, настольные компьютеры с заблокированными мониторами, куртки на спинках стульев, рюкзаки и разбросанные повсюду документы были признаками того, что каморка обитаема. В самом дальнем конце, за перегородкой, где когда-то сидел сам Фарго, рядом с копиром и шредером стояли три стальных сейфа. Дверцы были закрыты, но Фарго помнил, что сотрудники, выходя, оставляют дверцы «на щелчке» – чтобы открыть их, достаточно повернуть замки на пол-оборота против часовой стрелки.

Нужный Фарго сейф стоял слева и был помечен табличкой «Входящая документация. Великобритания». Он включил копир, осторожно повернул замок до щелчка, обрадовался и потянул обе дверцы на себя. Сейф, набитый папками и делами, навевал воспоминания о докомпьютерной эпохе. Папки не были разложены ни по регионам, ни по датам.

Копир работал шумно, не давая услышать шаги из коридора. Фарго перебирал документы, пока не нашел на нижней полке то, что ему было нужно. На нужной ему пружинной папке было написано «Йемен и Эфиопия». Она лежала на нижней полке, набитая бумагами доверху. Фарго перенес ее на ближайший стол и принялся листать. Он помнил, что здесь хранятся оригиналы документов, которые доставляют в Лондон диппочтой. В каждом из оригиналов можно увидеть написанные от руки заметки сотрудников визовой службы в посольствах Саны и Аддис-Абебы. Ниже имелись также рукописные визы. Документы потом должны были подшивать по алфавиту и по датам, но на деле получалось очень приблизительно. Фарго ослабил пружину, вынул верхнюю стопку бумаг и стал искать документы десятидневной давности.

То, что ему было нужно, он нашел меньше чем за полминуты. Документ, имевший отношение к его объекту, был зарыт в куче обычных прошений о предоставлении визы и подтвердил слова его знакомого из Исламабада. Он увидел копию письма в три абзаца на бланке министерства внутренних дел, подписанного лишь инициалами. Документ шел под шапкой «Выдача виз особой важности» (ВВОВ). МВД требовало выдать студенческую визу Ахмеду Мохаммеду Джибрилу, который должен посетить посольство с паспортом в четверг, 6 сентября. На месте подписи уполномоченного лица стояли неразборчивые инициалы.

Подняв крышку копира, Фарго положил письмо на стеклянную пластину, вынул еще теплую копию, а оригинал вернул на место. Копию он сунул в карман и посмотрел на часы. 12.19. Он закрыл папку, сунул ее на нижнюю полку, закрыл дверцы сейфа и осторожно повернул замок на пол-оборота вправо.

Когда он спускался по лесенке, из-за двери с табличкой «Занято» слышался смех – предупреждение о том, что совещание заканчивается раньше обычного. Дверь конференц-зала распахнулась, когда он повернул за угол. Послышались голоса. Фарго ждал, что кто-то узнает его со спины и окликнет, но голоса стихли за поворотом.

Очутившись в главном коридоре, у галереи, граничащей с «Локарнским залом», он позвонил Керру, нажав клавишу быстрого набора.

– Джон, мне до вас десять минут.

– Где ты?

– Пожалуйста, никого не отпускай, пока я не приду. Все должны увидеть то, что я нашел.

В ожидании Фарго Керр спросил Мелани, что ей удалось выяснить о Памеле Мастерс, бывшей сослуживице Пустельги по МИ-5.

Мелани помнила все наизусть. Мастерс под пятьдесят; она не замужем. В 1979 году с отличием окончила университет Суссекса с дипломом бакалавра по английскому языку и литературе. Пару лет работала в благотворительной организации в Кении, а потом ее завербовали в Службу безопасности. Проработав в департаменте F, который занимался подрывной деятельностью внутри страны, она в 1988 году на время перешла во вновь созданную группу взаимодействия с МИ-6. Чуть позже вернулась в МИ-5, где и прослужила до самого увольнения. Мелани подтвердила, что полтора года назад Мастерс уволилась и стала учительницей в школе Святого Бенедикта для девочек. Школа находится в десяти милях к западу от Виндзора. Недавно ее назначили заведующей отделением английского языка и литературы и выделили служебную квартиру на территории школы.