Текст книги "От имени государства"

Автор книги: Роджер Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Глава 27

Вторник, 18 сентября, 09.34, кабинет генерального директора МИ-5, Темз-Хаус

Пола Уэзеролл, очутившаяся в непривычной обстановке, чувствовала себя очень неуютно. Смущенно поерзав на стуле, она кашлянула и попробовала говорить уверенно, хотя никакой уверенности не ощущала. В выходные она простудилась, отчего чувствовала себя более уязвимой.

– Филиппа, мне в самом деле требуется помощь.

Для встречи с Филиппой Харрингтон, генеральным директором МИ-5, которую вскоре должны были наградить орденом Британской империи, Уэзеролл предпочла одеться в форму, о чем уже пожалела. В Темз-Хаус все смотрели на нее сверху вниз. Уэзеролл замолчала. Молчала и Харрингтон, глядя на нее исподлобья. Уэзеролл понимала, что камнем идет ко дну.

По другую сторону стола, за которым сидела генеральный директор МИ-5, стояли полукругом три стула. Харрингтон славилась своим умением манипулировать партнерами и союзниками. Для равных по званию и коллег из американской разведки она предлагала места с видом на Темзу и усаживала их в удобные кресла. Для беседы с начальниками департаментов МИ-5 она садилась за стол переговоров. Но подчиненных она загоняла за свой стол, как делала директриса в ее школе, Роудин-скул. Главу СО-15, несмотря на мундир, Харрингтон усадила на неудобный стул, стоящий спиной к двери.

На столе ничего не было, кроме документа с грифом «Только для Великобритании». Наверху Уэзеролл увидела герб Службы безопасности и девиз: Regnum Defende, «На страже королевства». Пока Уэзеролл ждала ответа, Харрингтон проверяла почту на одном из трех ноутбуков. Тем самым она давала понять, что у нее есть и более важные дела. Наконец она подняла голову и посмотрела на свою собеседницу.

– Ты ведь и сама признала, что приняла рабочее решение, создав проблему для полиции… В данном случае, к сожалению, и для тебя самой. – Она вздохнула.

Уэзеролл шмыгнула носом и вытерла его мокрым бумажным платком. Она чувствовала себя все более несчастной. Освобождение Джибрила в воскресенье лишь подтвердило ее подозрения в том, что Джон Керр с самого начала был прав. Послушай она его совета и позволь проследить за Джибрилом до конца, он, возможно, навел бы их на ячейку террористов. Тогда их удалось бы арестовать до того, как они привели в действие свои адские машинки. Мысль о том, что и она отчасти виновна в гибели людей, беспокоила ее почти так же сильно, как потребность спасти свою шкуру. А поскольку по поводу ареста Джибрила на станции «Воксхолл» уже было назначено служебное расследование, Уэзеролл нужно было во что бы то ни стало доказать, что ее тогдашнее решение правомерно.

Она очень рассчитывала на содействие Харрингтон, но испытала горькое разочарование.

– Филиппа, – снова заговорила она, – при всем к тебе уважении я прошу лишь о публичном выражении поддержки. В конце концов, мы ведь одно дело делаем!

Генеральный директор МИ-5 демонстративно поморщилась: она не любила, когда к ней обращались запросто без ее согласия.

– Ну уж нет. Ты сама начала операцию, не обратившись к нам. Решила, что Ахмед Джибрил – террорист-смертник…

– Я действовала на основании ориентировки, полученной от Секретной разведслужбы из Йемена.

– …и, судя по всему, дала добро на то, чтобы его расстреляли, – продолжала генеральный директор, словно не слыша. – Но оказалось, что он – не террорист. Он не был вооружен. О Джибриле наверняка известно одно: он собирался сесть в метро или на пригородный поезд.

– Возможно, он направлялся в подпольную лабораторию по производству взрывчатки.

Харрингтон кисло улыбнулась:

– Теперь мы уже ничего не узнаем, потому что твои люди поспешили его арестовать. Как бы там ни было, остальные на той конспиративной квартире точно были террористами-смертниками. Но ты предпочла сосредоточиться не на них, а на Джибриле. Грустно, но что будет, то будет… – Она придвинула к Уэзеролл папку: – Кстати, мы к твоей операции совершенно непричастны. Да и как могло быть иначе? Ведь никто не удосужился нас уведомить! Здесь нота, в которой изложена наша официальная позиция. Разумеется, мы можем о чем-то говорить лишь постфактум ввиду того, что ты не захотела посоветоваться с нами. Если хочешь, мы прочтем ноту вместе.

– Спасибо, в этом нет необходимости, – с трудом ответила Уэзеролл.

В кабинете воцарилась тишина; Уэзеролл читала ноту, набранную довольно мелким шрифтом через один интервал. Генеральный директор МИ-5 снова устремила взгляд на мониторы. Уэзеролл всегда с большим трудом докапывалась до сути в разведывательных документах. В начале ноты цитировались сводки Совместного аналитического антитеррористического центра, который базировался в Темз-Хаус. Один абзац был составлен в департаменте G, который занимался международным терроризмом. В ноте упоминалось приблизительное количество радикально настроенных мусульман в Великобритании, в том числе боевиков, прошедших спецподготовку, подпольных лабораторий по производству взрывчатки. В конце вкратце перечислялись успехи департамента по «осушению болот» терроризма.

Об Ахмеде Джибриле упоминалось только в начале третьей страницы. МИ-5 предпочла хранить нейтралитет; хотя Джибрила не причисляли к террористам, его не назвали и совершенно невинным человеком. Хотя Уэзеролл недавно перешла в СО-15, она участвовала в нескольких совещаниях руководства и понимала: в досье должны фигурировать источники финансирования Джибрила и информация о том, как он получил въездную визу. Но ей не удалось найти ни строчки информации по существу.

Она читала, и ее недоумение росло. Подчиненные Филиппы Харрингтон были весьма многословны, но не сказали ничего до самого последнего абзаца, где выражалось «разочарование» в связи с тем, что Столичная полиция не посоветовалась с МИ-5 перед началом операции. Далее утверждалось, что все решения принимались в рабочем порядке и «исходили исключительно от полиции». Все многословие ноты сводилось к одному: коммандер Пола Уэзеролл облажалась. Она почувствовала себя еще более одинокой. Придя в смятение, закрыла папку и придвинула ее Харрингтон.

– Ну как, все верно? – досадливо осведомилась генеральный директор.

– Не хватает конкретных данных по объекту. Пожалуй, я поручу своим сотрудникам выяснить источники финансирования Джибрила.

– Ни в коем случае, – ответила Харрингтон, вскидывая голову. – Если появится что-то по Ахмеду Джибрилу, его будет вести моя служба.

Уэзеролл с изумлением посмотрела на свою собеседницу:

– Значит, твои люди уже взяли его в разработку?

– Возможно, – ответила Харрингтон, снова щелкая ее по носу. – А в нашей профессии предположения – вещь ненадежная.

– Хочешь сказать, прежде чем что-то предпринять, я должна посоветоваться с тобой?

– Я хочу сказать, что мы идем по следу и запрещаем вам вмешиваться. Более того, очень рекомендую тебе и твоим людям не приближаться к человеку, которого вы чуть не застрелили. – Харрингтон окинула многозначительным взглядом мундир Уэзеролл. – И кстати, если ты так высоко ценишь наше сотрудничество, попробуй уговорить мистера Керра не нарушать все мыслимые должностные инструкции. В конце концов, нашу объединенную группу создали не случайно. Мы должны советоваться по объектам, которых мы берем в разработку. А твои старшие сотрудники любят действовать на свой страх и риск.

– Старшие? – Уэзеролл снова высморкалась.

Харрингтон успела надеть бифокальные очки; она бросила на Уэзеролл насмешливо-удивленный взгляд.

– Позволь тебе напомнить, что Керр играет в эти игры намного дольше тебя. Он значительно опытнее и потому способен доставить всем массу неприятностей.

– Я уже побеседовала с ним.

– Возможно, беседы недостаточно. – Не дав Уэзеролл собраться с силами, Харрингтон выдвинула ящик стола и достала оттуда лист бумаги. – Кстати, раз уж речь зашла о твоем смутьяне Керре, – продолжала она, просматривая текст, – мне доложили, что он вчера вмешался в ход одной нашей технической операции. Он слишком много себе позволяет и лезет куда его не просят. Насколько я понимаю, вчера ночью он в очередной раз действовал на свой страх и риск? – Она замолчала, и Уэзеролл почувствовала, что раздавлена ее пристальным взглядом. – Хочешь узнать, что здесь написано?

– Да, если ты мне скажешь…

Вместо ответа Харрингтон сняла очки, нажала кнопку на столе и встала, показывая, что беседа окончена.

– Он привел в действие систему сигнализации, которая управляется дистанционно. Система направлена против несанкционированного взлома и проникновения.

Когда они подошли к двери, из приемной вошла личная помощница Харрингтон.

– Взлома и проникновения? – спросила ошеломленная Уэзеролл.

– Ну да. – Генеральный директор МИ-5 оглядела Уэзеролл с ног до головы. – И, судя по твоей реакции, тебе об этом ничего не известно. Так вот, сестренка, учти: ты попала под раздачу. Если хочешь спасти свою шкуру, ты должна взять Керра на поводок и восстановить наше доверие.

Уэзеролл понимала, что слова генерального директора хорошо продуманы и все призвано еще больше унизить ее при подчиненной. Она покраснела, а секретарша смущенно отвернулась.

– О какой операции идет речь?

– Вот Алисон тебе расскажет, – ответила генеральный директор МИ-5, – и я буду тебе очень признательна, если ты позвонишь мне после того, как поговоришь с ним. В нашей работе нет места индивидуалистам, взломам и межведомственным стычкам. Мы ждем от вас более серьезных усилий; вы должны не допустить дальнейших терактов. Ваша задача – патрулирование улиц, обыски и задержания подозрительных лиц и так далее.

– Такими делами в основном занимаются обычные подразделения полиции. – Уэзеролл шмыгнула носом.

– А от вас мы ждем настоящего сотрудничества… Не сомневаюсь, комиссар со мной согласится. Вопросы разведки предоставьте нам и нашим международным союзникам.

Секретарша придерживала дверь; Уэзеролл смущенно протянула руку, но Харрингтон уже повернулась к своему столу.

Из-за того, что в Темз-Хаус запрещено было проносить мобильные телефоны и пейджеры, Уэзеролл пришлось подождать две минуты, прежде чем на стойке в приемной отыскали ее вещи. Она позвонила Барри, своему вольнонаемному водителю, и, спускаясь по ступенькам, увидела, как «тойота» выворачивает из-за угла на набережную. Как только они тронулись с места, она позвонила Донне.

– Немедленно вызовите ко мне старшего инспектора Керра.

– Он на наблюдательном пункте в Кентиштауне, – солгала Донна, которая понятия не имела, где находится Керр.

– Так пусть немедленно едет в Скотленд-Ярд. Я буду у себя через десять минут.

Поймав в зеркале взгляд водителя, Уэзеролл отвернулась и стала смотреть на Темзу. С тех пор, как она сказала ему, что его заменят женщиной из правительственного гаража, с лица Барри не сходил укоризненный взгляд человека, знающего, что его дни сочтены. Уэзеролл чихнула и стала морально готовиться к очередному трудному дню.

Глава 28

Вторник, 18 сентября, 10.23, Ламбет

Когда Керру позвонила Донна, он был совсем недалеко от Скотленд-Ярда. Судмедэксперта Анну Харрис он поцеловал в щеку. По просьбе Керра они с Анной всегда встречались под мрачными викторианскими арками железнодорожного моста на той стороне Ламбетского моста, напротив Темз-Хаус, откуда была видна ее экспертно-криминалистическая лаборатория. Оглядев его итальянский плащ с поднятым воротником, Анна заметила, что он похож на мафиозо.

Услышав звонок, Керр достал из кармана смартфон и нажал клавишу «Прием вызова».

– Я в Ламбете, – сообщил он Донне.

– Ответ неверный. Запомни, сейчас ты на всех парах несешься в Ярд из Кентиштауна.

Керр отключился и протянул Харрис прозрачный пакетик для вещдоков. Чуть раньше он встретился с Карлом, который передал ему Танину фотографию и ее щетку для волос. Щетку Керр положил в конверт вместе с ваткой с Марстон-стрит.

– Анна, если можно, мне пока нужны лишь общие анализы ДНК. А потом, наверное, придется делать более подробные анализы… – Харрис только что пригласила его на вечеринку по случаю своего развода. Хотя она разменяла шестой десяток, Керр решил, что она неплохо выглядит в плаще и водонепроницаемой шляпе; фигура пышная, лицо свежее.

– Уверен, что здесь все чисто? То есть тебе за это не влетит?

Анна Харрис считалась одним из признанных авторитетов в экспертизе петехий, крошечных кровоизлияний, которые могли доказать, что жертву задушили. Всю профессиональную жизнь она провела в судебно-медицинской лаборатории Столичной полиции до того, как ее слили с экспертно-криминалистической службой.

– Бедняжка… Она жива или мертва?

– Угу.

– А ты в самом деле не любишь говорить больше, чем другим нужно знать! – Харрис была знаменита на свой скромный лад. Каждая неофициальная встреча с Керром представляла угрозу для ее карьеры. Но повод был веским, и она не сомневалась в том, что Керр все предусмотрел. – Ты ведь понимаешь, что мне понадобится какое-то обоснование?

– Придумай что-нибудь. Ты ведь сама называла такие дела сверхважными. – Просьбы Керра, хотя и редкие, подразумевали, что она должна проводить экспертизу и работать на дорогостоящем оборудовании в строжайшей тайне. Керр называл свои просьбы «любезностью», но Анна считала их сверхважными делами, в которых задействованы национальные интересы.

– Я позвоню тебе через пару дней.

– Отлично! – сказал Керр, сдвигая капюшон и снова целуя ее в щеку. – Желаю хорошо повеселиться.

До Скотленд-Ярда он доехал за семь минут и повесил дождевик на вешалку в приемной Донны.

– Нахал! – прошептала она, жестом направляя его в кабинет Уэзеролл.

Без всяких вступлений, не дожидаясь, пока он сядет, Уэзеролл заявила:

– Насколько я понимаю, вы без моего ведома и согласия вломились в один из домов в Найтсбридже и провели там обыск.

Керр, соображая на ходу, взял себе стул, ближе всего расположенный к ее столу. Пока она сверялась с записями, он мельком увидел в углу комнаты лекционный плакат, покрытый каракулями, сделанными зеленым фломастером. Заголовок гласил: «Гераклит и теория потока: мой подход к управлению изменениями».

– На Марстон-стрит, – продолжала Уэзеролл. – Какого черта вы там забыли?

Керр знал, что Уэзеролл только что вернулась из Темз-Хаус, и понял, что она, должно быть, узнала о его незаконном вторжении от Филиппы Харрингтон. Значит, либо кто-то рассказал МИ-5 о нем и Джеке Ленгтоне, либо в доме была установлена сигнализация, которая срабатывала дистанционно. Первую возможность он отверг с ходу, потому что они с Джеком никому не рассказывали о своем тайном визите.

Он мысленно вернулся к кровавым следам и к ночной операции МИ-5. Они следили за двумя головорезами, которые что-то вывозили ночью с субботы на воскресенье из того же дома. Следили или прикрывали? Интересно, что же вывозили из дома среди ночи? Из-за чего пришлось подать фургон к самым перилам? Слова Уэзеролл лишь еще больше осложнили ситуацию: обдумывая ответ, он одновременно гадал, почему его несанкционированный обыск возбудил интерес самой главы МИ-5. Керр мельком отметил, что Уэзеролл на своем плакате неверно написала «Гераклит»: через «о».

Уэзеролл налила себе воды и выпила ее одним глотком. Она не сводила взгляда с того места, где у Керра должен был быть галстук. Стол был завален толстыми коричневыми папками с делами; вид у Уэзеролл был измученный. Керр заметил, что в ее бутылке с водой осталось меньше половины, и невольно подумал, первая ли она за день.

– Я проверял информацию, поступившую от Карла Сергеева, – хладнокровно ответил Керр. – Он оказался на подозрительной вечеринке, где присутствовали российский заместитель министра по имени Анатолий Ригов, ряд наших высокопоставленных соотечественников и дорогие проститутки. Судя по всему, что нам известно, там занимались сексом, принимали наркотики и, возможно, вели видеосъемку.

Уэзеролл что-то записывала, поэтому Керр замолчал, давая ей возможность понять смысл сказанного. Он вдруг подумал, что похож на адвоката в суде, который наблюдает за жестами судьи.

– Затронуты вопросы национальной безопасности; по словам Сергеева, он обо всем доложил. Разве Билл Ритчи вам не говорил?

Уэзеролл с изумлением вскинула голову:

– А какое все это имеет отношение к вам?

Керр пожал плечами:

– Такими делами больше никто не хотел заниматься.

– Откуда вы знаете, черт побери?

– А я не прав?

– Предположения в нашей профессии – вещь ненадежная, – заявила Уэзеролл. Керр не знал, что она лишь повторяет слова Харрингтон. – Кто был там с вами?

– Никто; я ездил один, – сблефовал Керр.

– Точно? – переспросила Уэзеролл, снова что-то черкая. После возвращения из штаб-квартиры МИ-5 Уэзеролл переоделась из формы в шерстяной костюм из блекло-оливковой шотландки. В ожидании ответа она сняла жакет, под которым оказалась застиранная форменная гимнастерка с эполетами. Одна пуговица расстегнулась, обнажив бретельку лифчика. Он давно уже утратил свежесть и белизну и выглядел таким же потасканным, как его владелица. Керр молчал, глядя, как начальница сверяется с записями. – Кто подписывал разрешение?

– Никакого незаконного вторжения не было. Кстати, устроитель вечеринки успел съехать. Скорее всего, все видеоматериалы он увез с собой. – Керр снова замолчал. Уэзеролл, извернувшись, подобно старомодному детективу из кино, повесила жакет на стул. «Господи, сейчас окажется, что на ней подтяжки!» – подумал Керр. – А ключи я получил от агента из риелторской конторы, – снова солгал он, надеясь, что Харрингтон не посвятила Уэзеролл в подробности.

Уэзеролл, снова извернувшись, потянулась за носовыми платками. Жакет наполовину сполз со стула.

– Кто еще в курсе вашего ночного… рейда?

– Никто. Да и зачем мне кому-то говорить? Просто стало любопытно, понимаете? Налицо явное нарушение безопасности. Разве не следует известить об этом секретариат кабинета министров?

– Черт побери, занимайтесь своими делами!

– Значит, нет, – негромко ответил Керр, пока Уэзеролл чихала в платок, снова показав лифчик. Она уронила скомканный платок на стол, украдкой вытерла руку о юбку и взяла ручку.

– Я назначила вас начальником отдела секретных операций, но вы значительно превысили свои полномочия! Причем второй раз за неделю… То дело совершенно вас не касается!

– А по-моему, касается, мэм, – из-за сведений, которые сообщил Карл Сергеев. Нас касается все, что связано с национальной безопасностью. Так нас учили в Специальной службе… и так же мы работаем в СО-15.

– Позвольте мне судить, кому и чем заниматься в СО-15! – рявкнула Уэзеролл, хватая новый платок. Использованный она наконец бросила в корзину. – Надеюсь, мистер Керр, вы не участвуете в других приключениях, о которых мне ничего не известно? – Чтобы расширить пространство, она сдвинула в сторону несколько папок, нечаянно перевернув при этом семейную фотографию. Жакет упал на пол. – Вы хоть понимаете, что сегодня мне очень хочется снова объявить вам выговор?! – рявкнула она, на миг скрываясь под столом.

Керр нагнулся, чтобы поднять фотографию. На ней были сняты сама Уэзеролл, ее супруг и дочь-подросток – нарядные, раскрасневшиеся, как будто только что причастились.

– Мадам, позвольте спросить, что вам так не нравится во мне?

– Вам пора влиться в систему, – ответила она, выныривая из-под стола с жакетом и кивая в сторону плаката, – и обратить внимание на перемены. Вы слишком распустились! Привыкли во всем поступать по-своему и вообразили, что можете вершить правосудие. Так вы повели себя с Джибрилом, и теперь с вашим нелепым ночным взломом.

При упоминании Джибрила Керр угадал, что Уэзеролл крупно влетело от Филиппы Харрингтон за то, что они, следя за Джибрилом, не поставили в известность МИ-5. Харрингтон славилась своей любовью к подавлению, унижению и угрозам, замаскированным под добрые советы. Невольно пожалев свою начальницу, Керр невозмутимо ответил:

– Мы по-прежнему считаем, что Ахмед Джибрил – террорист.

– Мы?

– Я, – уточнил Керр. Он понимал, что главное – скрыть, что его группа продолжает тайно следить за Джибрилом. В пятницу, собравшись в «Аквариуме», они согласились пойти на риск ради него. Его долг – защитить своих друзей, сохраняя операцию в тайне. В беседах с начальством придется придерживаться принципа необходимого знания. Если Уэзеролл так завелась из-за того, что он заглянул в пустой дом, интересно, как бы она повела себя, узнав, что Джастин за выходные обыскал не одну квартиру?

Пока правда не всплыла на поверхность. Керру и его группе придется работать скрытно, не привлекая внимания Уэзеролл и Ритчи.

– Мадам, – продолжал он, – МИ-6 не просто так прислала нам сведения на Джибрила, и я до сих пор убежден в том, что он – боевик. По-моему, и вам в глубине души тоже не нравится, что его освободили.

– Бросьте! – отрезала Уэзеролл. – Джибрилом занимается МИ-5. Больше ничего не предпринимайте относительно этого человека без санкции и особой просьбы подчиненных Филиппы.

– Понятно, – кивнул Керр.

Уэзеролл попыталась повесить жакет на место, но после нескольких неудачных попыток сдалась и бросила его на короб кондиционера. Несмотря на гневные речи, она выглядела какой-то забитой, как жертва травли.

– Отныне вы работаете только по объектам, согласованным с МИ-5, – сказала она. – И больше ни по каким!

– Хорошо.

«Да, – подумал Керр, – Харрингтон надавила на нее как следует».

– Считайте мои слова последним предупреждением. Мы в СО-15 работаем как одна команда. Индивидуалистам у нас не место, а вы, насколько мне известно, любите работать в одиночку, – многозначительно продолжала она. Гимнастерка распахнулась еще больше. Заметив, куда смотрит Керр, Уэзеролл опустила голову и застегнулась. Жестом давая понять, что беседа окончена, она потянулась к голубой папке с надписью «Институт управления». – Постарайтесь извлечь что-то полезное из нашей беседы. Да, и по пути передайте Донне, чтобы разыскала мистера Ритчи.

Когда Керр подошел к вешалке, Донна уже набирала номер.

– Она хочет видеть…

– Билла Ритчи, знаю.

– Донна, ты что, поставила в ее кабинете жучки? – улыбнулся Керр. – Кстати, не можешь попросить Алана Фарго зайти ко мне?

– Это я тоже уже сделала, – улыбнулась Донна, глядя куда-то поверх его плеча.

– Шутишь! – Керр обернулся и увидел Фарго.

Донна прикрыла ладонью микрофон.

– Кстати, мне звонил сэр Тео Каннинг из Национального агентства по борьбе с преступностью. Спрашивал твой номер. Просил, чтобы ты зашел к нему. – Донна протянула Керру лист бумаги. – Он говорит, ты не пожалеешь.