Текст книги "Мстительные духи (ЛП)"

Автор книги: Роберт Хейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

* * *

Харуто несся по лестницам мимо остывающих трупов и красных ручьев. Это была онрё. Точно. Может, не паучиха – паутины и коконов не было, а тела были разорваны – но онрё была в Небесной Лощине. Жажда мести Тяна горела в его груди. Он слышал шаги других за ним, они звали его. Он игнорировал их.

Крик сверху, боевой клич в оскверненных залах. А потом вопль агонии.

Харуто ворвался в зал храма, тяжело дыша от быстрого бега. Тут все было, как он помнил: высокий потолок, пять каменных колонн, каждая представляла одно из пяти великих созвездий. Лампы на стенах озаряли пространство, желтый свет мерцал, дыра в крыше впускала луч света, который озарял возвышение в дальнем конце. Там стоял храм тянцзюна, владыки небес. В его время тянцзюном была Мира, богиня урожая, но она теперь была мертва, и богиня утерянных возможностей сидела на Нефритовом троне. Скамьи и тела валялись вокруг. Десятки шинтеев, старых и молодых, были убиты в месте, которое должно быть священным.

Среди резни стоял мужчина, высокий, мускулистый, его одежда порвалась, свободные хакама свисали с пояса. Его кожа была бледной, как мел, и он был покрыт кровью. Его волосы развевались вокруг головы сотней толстых кос, каждая была длиной с хлыст, извивалась, как змея. Несмотря на навыки и техники, шинтеи лежали на полу, изорванные, а на нем не было ни единой раны. Он держал тело девушки. Она, скорее всего, только стала шинтей. Ее голова свисала, шея была сломана. Он бросил ее тело на пол.

– Среди них нет вызова, – сказал бодро мужчина. – И они натворили такой бардак, – он махнул ладонью, и кровь брызнула на скамью у стены.

– Хватит! – взревел Харуто. Он бросил факел и прошел в комнату к мужчине. Он слышал, что другие догоняли его, услышал, как Кира охнула из-за резни.

– Хмм? – онрё посмотрел за Харуто. – Вас еще много? – он вздохнул. – Мне скучно вас убивать. Можешь идти, – он лениво махнул на двери храма в дальнем конце зала. Хоть они были в три раза выше взрослого мужчины, двери висели криво, снесенные с петель.

– Я именую тебя харионаго, – сказал Харуто. Харионаго были жестокими ёкаями, появляющимися, когда человека топили, часто из тех, кого связали веревкой или водорослями. Обычно они бродили по дорогам между городами и деревнями, обманывали людей своей красотой и наказывали тех, кто пытался проявить к ним доброту. Они были жестокими, но не самыми опасными духами. Но этот как-то стал онрё, и его сила выросла. Он убил так много шинтеев… Харуто еще не видел такого сильного ёкая. Он шагнул вперед, переступив разорванного шинтея.

– О, – окровавленное лицо онрё озарила улыбка. – А ты – оммедзи, от которого убежала Сифэнь. Я еще ни разу не встречал оммедзи. Скажи, – улыбка стала опасным оскалом, похоть пробралась в голос, – ты станешь для меня вызовом? Ты дашь мне то, что не смогли дать эти слабаки? Надеюсь.

Харуто сделал еще шаг вперед.

– Харионаго…

– Прошу, – сказал онрё со сладкой улыбкой. – Зови меня Шин. Мы станем очень близки.

– Именем Оморецу я уничтожу тебя.

Харуто услышал Янмей и Киру позади себя.

– Назад. Этот онрё опаснее, чем вы думаете.

– Хмм? – онрё посмотрел на Киру. – Это одна из моих сестер? Ты не на той стороне, девочка.

Кира встала перед Харуто и посмотрела на тела вокруг.

– Как по мне, я на правильной стороне. На хорошей стороне.

Харионаго рассмеялся.

– Добро и зло – понятия людей. Ты выше этого, – он протянул к ней руку. – Идем со мной, и Мастер откроет тебе глаза на правду.

Кира оглянулась на Янмей. Старушка покачала головой. Девушка посмотрела на харионаго и прокричала:

– Ни за что!

– Что ж, еще один труп, – харионаго шагнул вперед, широко раскрыл руки и поднял голову к потолку. – Давай. Я дам тебе шанс напасть первой.

Кира дернулась вперед, но Харуто схватил ее за плечо и оттащил. Он услышал треск стекла. Зеркальный кинжал сверкнул в ее ладони и уткнулся в его грудь. Она моргнула, охнула и отодвинула кинжал.

– Плохо. Прости. Прости. Прости.

– Я сказал – назад, – рявкнул Харуто. Этот онрё был слишком опасен. Доказательство было вокруг них. Он один был в безопасности. Только он был бессмертным.

Он вытащил катану из ножен и выставил перед собой.

– Шики, – дух выбралась из его кимоно и прыгнула в клинок, сделав его алым. Харуто сжал ее обеими руками перед собой, поправил стойку. – В Небесной Лощине остался еще один шинтей, и он сразится с тобой, онрё. За всех, кого ты убил, за все страдания, которые ты причинил, именем Оморецу я убью тебя! – он бросился к харионаго.

Глава 20

Харуто бросился, пока онрё смотрел на потолок. Он поднял Шики двумя руками, этот удар должен был рассечь человека надвое. Онрё увернулся в последний момент. Клинок Шики задел кожу его груди, оставив тонкую красную линию. Харуто отпрянул и поднял Шики для защиты. Он перешагивал тела и обломки скамеек. Онрё улыбнулся ему, волосы развевались вокруг его головы, пока он тер порез на груди. Рана уже закрывалась, но харионаго поднял пальцы к губам и облизнул кровь на них.

– Ты медленный, – сказал онрё. – Я дал тебе шанс ударить, и ты потратил его на такую ленивую атаку. Моя очередь! – он бросился к Харуто. Две косы с шипами на концах из металла в крови устремились к лицу Харуто. Харуто отбил первую косу клинком, а потом отпрянул на шаг и опустил Шики, попал по другой косе, вызвав дождь искр. Он ощутил дрожь, она пробежала по Шики и его руке. Харуто отпрянул. Шики должна была рассечь волосы онрё, но коса отдёрнулась к другим вокруг его головы. – Медленный и слабый, – улыбка пропала с лица онрё. – А я надеялся на вызов. Давай я упрощу для тебя ситуацию. Я не буду даже использовать ладони, – он сцепил ладони за спиной.

Харуто не хотел упускать шанс. Самоуверенность часто губила наглецов. Он прыгнул вперед, сделал финт влево. Пять кос вылетели из-за онрё к его лицу и груди. Харуто скользнул вправо, ударил Шики по боку харионаго. Одна коса взметнулась и пробила его плечо, вызвав вспышку боли, но клинок Шики тоже задел плоть. Небольшое сопротивление, и она пробилась.

Харуто выдохнул и встал. Самоуверенность онрё была тем, что ему было нужно.

Онрё рассмеялся и послал дюжину острых кос к голове Харуто. Харуто прыгнул в сторону, перекатился через безголовое тело и врезался в перевернутую скамью. Он прижался к ней спиной и вскочил с Шики наготове. Онрё истекал кровью из большого пореза ниже ребер слева, но это не остановило его и даже не замедлило. Ладони все еще были за его спиной, он побежал к Харуто, сократил расстояние между ними за два легких шага. Харуто отскочил, откатился за скамью, закрываясь ею.

Онрё дергался влево и вправо, вел головой, острые косы атаковали Харуто. Харуто отбивался и парировал, на пару секунд его жизнь стала размытым пятном отчаяния. Онрё отбросил скамью, косы зашипели в воздухе, устремились к лицу Харуто. Харуто отбил одну косу, но еще две летели к нему с другой стороны. Он снова отступал, его спина врезалась в камень – одну из колонн храма. Он юркнул за нее, четыре острые косы врезались в камень, выломали куски.

Онрё рассмеялся за колонной.

– Сифэнь слаба, раз ей пришлось бежать от тебя.

Харуто попятился на пару шагов, чуть не запнулся об оторванную руку, попытался успокоиться. Онрё все еще ждал на другой стороне колонны, вне поля зрения. Харуто знал, что не победит, защищаясь. У онрё было много кос, и каждая двигалась и атаковала независимо. Ему нужно было закончить бой одним решительным ударом. Будет больно. Он отпрянул еще на шаг, поднял перед собой Шики в защите. Пол за ним был чистым. Ему нужно было то пространство. И ему нужно было, чтобы онрё пришёл к нему.

– Что такое, харионаго? Боишься? – Харуто старался говорить ядовито. – Так шумел, а теперь прячешься за колонной?

– Прячусь? Я? – онрё рассмеялся. – Никогда. Я наслаждаюсь моментом, – он скользнул в сторону, все еще сжимая руки за спиной, волосы извивались, как угри. А потом он бросился в Харуто, безумно хохоча.

Харуто стоял с Шики наготове. Онрё приблизился. Шесть кос полетели к нему. Он взмахивал мечом вправо и влево, отбивая их. Одна задела его, огонь вспыхнул на его руке. Он отскочил и опустился на корточки, держа Шики горизонтально у плеча, готовый сделать выпад. Онрё прыгнул, и Харуто бросился к нему, направляя Шики к его животу, дюжина острых кос пронзила руки, грудь и шею Харуто.

Харуто стиснул зубы так сильно, что они могли рассыпаться. Боль пылала в его теле, словно в венах кипело масло. Но он такое ожидал.

– Ты попался, ёкай, – сказал он, сплевывая кровь на обломки у своих ног. Он поправил хватку на Шики и стал поднимать ее, клинок рассекал грудь онрё, будто он был рыбой.

Онрё охнул от боли. Он взмахнул руками, одна сжала ладони Харуто, останавливая его меч, другая легла на его шею. Его ладони казались огромными. Онрё был огромным, словно вырос, пока они бились. Его кожа натянулась неестественно на его лице. Мышцы напряглись, из-за них кожа могла треснуть.

– Серьезно? – он широко улыбнулся, как жаба.

Харуто пытался двигаться, но онрё придавил ладони Харуто к рукояти Шики, медленно отодвигал меч, убирал его из своей груди. Рана закрылась почти раньше, чем клинок вышел. Все раны онрё закрылись. Он исцелялся даже быстрее Харуто.

– Думаю, я тебя поймал, – сказал онрё, смеясь. Он сжал шею Харуто сильнее, поднял его с пола. Онрё точно вырос. Он был выше, крупнее, до этого был худее.

Харуто выдавил улыбку. Он пытался подвинуть Шики, но онрё все еще держал его ладони. Он прохрипел, несмотря на хватку на его горле:

– Я заставил… тебя… использовать ладони.

Улыбка пропала с лица онрё, там появилась чистая злоба.

– Умри! – дюжина кос вылетела и порвала грудь и руки Харуто.

* * *

Кира смотрела в ужасе, как харионаго бросил обмякшее тело Харуто в сторону. Оммедзи рухнул с влажным стуком на груду трупов. Шин вырос за время боя, разбух. Он был высотой в восемь футов, широкий в плечах. Его улыбка пропала, и скука появилась на его ужасно растянутых чертах. Кира не могла это терпеть. Она не могла стоять и позволять Шину убивать его. Она шагнула вперед и создала два зеркальных кинжала в руках.

– Что ты делаешь? – прошептал Гуан.

– Останавливаю его, – процедила Кира, сжимая зубы до боли в челюсти.

Гуан фыркнул.

– Харуто только начал. Не мешайся.

Кира смотрела, и Харуто пошевелился. Сначала медленно, он перекатился на грудь, поднялся на колено. Он встал, шатаясь, опираясь на Шики, как на костыль. Когда он поднялся на ноги, он покачнулся. Его лицо было бледным и в крови, но раны пропали.

– Еще одно испорченное кимоно, – вздохнул Гуан.

Рот Шина раскрылся, он смотрел на Харуто.

– Разве ты не должен быть мертв?

– Что? – Харуто сплюнул кровь на ближайшую скамейку. – Не ты один быстро исцеляешься, – он поднял Шики обеими руками, бросился к харионаго, целясь в голову.

Шин отшатнулся, волосы извивались, он остановил клинок Харуто. Оммедзи ударил снова, быстро оставил рану на груди Шина, но она закрылась быстро, и онрё направил шесть кос к лицу Харуто. Харуто уклонился, перекатился среди конечностей и тел, вскочил на ноги. Они казались равными по силам. Оба исцелялись почти сразу же, как получали раны. Оба двигались с ослепительной скоростью и били с такой силой, что могли разбить камень. А потом Шин засмеялся.

Онрё снова рос, он уже нависал над Харуто, его плечи стали шире, чем рост Харуто. Его глаза яростно пылали, он растянул губы в рубиновом оскале. Он направил две косы к глазам Харуто, и когда Харуто решил отбить их, он ударил оммедзи кулаком по лицу, и тот отлетел в колонну, сила столкновения вызвала трещины на камне. Кровь вылетела изо рта Харуто, он сполз по колонне.

Шин бросился вперед, взмахнул рукой, и Харуто едва успел уклониться. Удар Шина разбил колонну, камень полетел на тела и пол храма. Харуто попытался отодвинуться от онрё, но Шин тут же бросился на него. Они обменялись ударами, волосы и меч встретились с взрывом искр.

– Он проиграет, – уверенно сказала Кира.

– О, не унижай старика.

Кира взглянула на Гуана, но старый поэт выглядел не так уверенно, как звучал. Может, его старые глаза не успевали за яростным боем. Но Янмей должна была видеть. Она была воином, хоть ее волосы седели. Кира оглянулась на нее.

– Он замедляется.

Янмей поймала ее взгляд, но промолчала.

– Харуто устает, – объяснила Кира. – Шин становится быстрее и сильнее, пока растет. Харуто не может победить.

Янмей кивнула.

– Мы должны помочь.

Гуан громко кашлянул.

– Харуто сказал не лезть. Он может справиться. Я видел, как он…

Кира не слушала его, смотрела на Янмей.

– Ты сказала, что нужно помогать другим. Даже если они не думают, что нуждаются в помощи. Быть хорошим – это помогать, когда кто-то в беде. Он не может победить один.

Янмей улыбнулась и вытащила нагинату из-за плеча.

– Ты права, – сказала она. – Давай ему поможем.

Кира ощутила трепет в груди.

– Да! – она подпрыгнула и хлопнула в ладоши. Янмей строго посмотрела на нее. – Прости. Серьезное время. Я могу быть серьезной, – она стерла улыбку с лица и нахмурилась.

Харуто ударил алым клинком по бедру Шина, и большой онрё упал на колено. Оммедзи подвинул ногу для убийственного удара, но Шин послал три косы, и они вонзились в разбитую скамью. Тряхнув головой, он бросил скамью. Харуто упал на пол, скамья пролетела над ним и врезалась в стену. Янмей перепрыгнула Харуто, нагината уже крутилась в ее руках. Кира пронеслась мимо него.

Кира бросила первый кинжал, и Шин поймал его большим кулаком. Он взглянул на кинжал, и Кира показала ему, что Харуто прыгал на него сзади в отражении. Онрё повернулся, обманутый иллюзией, и Янмей ударила клинком по его ладони, отсекла три пальца. Он взревел от боли, сотрясая стены храма и пол под ногами Киры. Янмей повернулась и ударила концом нагинаты по подбородку Шина с силой, разбивая кость. Онрё отшатнулся, и Кира вонзила новый нож в его грудь, отскочила от кровавых ладоней.

– Что ты делаешь? – сказал Харуто, поднимаясь на ноги, кровь текла из шести медленно заживающих ран.

– Помогаю, – сказала Кира, останавливая косу, тянущуюся к ее лицу. Ее зеркальный кинжал разбился в ее ладони, и коса повернула и оставила кровавую линию на ее щеке, которая пылала, как огонь. Она отпрянула и сжалась. Ей нужно быть быстрее. Она не могла сравниться в силе с Шином, и ее кинжалы были бесполезными для защиты.

– Да. Да! – Шин шагнул к Янмей. – Больше тебя. И всех вас, – он откинул голову, смеясь, пять кос полетели к лицу Янмей. Она отступала, крутя нагинату в безумной защите.

Кира повернула новый кинжал в руке, бросила его в Шина. Он попал в его бедро, Шин быстро вытащил его свободной рукой, еще шагая к Янмей.

– Ты уронила это, – рассмеялся он и бросил ее в Киру.

Харуто бросился перед ней, взмахнул Шики на мерцающий кинжал, разбил его в воздухе, осколки мерцали в свете лампы.

– У меня нет времени защищать тебя, – рявкнул Харуто. Он повернулся и побежал к Шину. Онрё направил в него десять острых кос. Харуто пригнулся, скользнул под ними.

Янмей и Харуто обступили Шина, но им было тяжело. Он двигался слишком быстро, косы останавливали их удары, бросались на них. Янмей уже тяжело дышала, ей было сложно успевать. Она не использовала огонь, и Кира была рада этому, но она уже замедлялась. Шин рассмеялся, посмотрел на Янмей с одной стороны и оммедзи с другой. Кира зашла за его спину и ударила по лодыжкам, рассекая кожу и связки. Огромные харионаго рухнул на колени. Харуто бросился на него, позволил одной косе пробить его руку, другой – ногу, еще от трех уклонился, вонзил Шики глубоко в его грудь. Кира попятилась от Шина и Харуто, увидела, как лампа на стене мерцала, послала поток огня к крутящемуся клинку Янмей. Она ударила по горизонтали по шее Шина. Волосы Шина закрыли голову и плечи, как шлем-кабуто, Харуто повернул Шики глубоко в груди онрё. Шин упал, уперся ладонями в пол, разбивая камень и выпуская волну силы, которая отбросила Янмей и Харуто, Кира отшатнулась к стене. Он сорвал с головы три горящие косы. Смеялся, хотя это точно было больно.

Кира вернула равновесие быстро, прыгнула на спину Шина. Она вонзила ножи в его шею с двух сторон, сделала сальто, но коса обвила ее ногу. Шин повернул голову. Кира резко рухнула на разбитый камень перед Шином. Боль опалила ее спину и шею, все перед глазами вспыхнуло белым. Она кричала бы, но воздух вылетел из нее. Шин не дал ей оправиться. Он шагнул вперед, пнул ее в грудь и отправил в полет по храму.

* * *

Кира пролетела по воздуху и рухнула среди тел и обломков скамеек. Грудь Янмей сдавило от вида. Она знала, что девушка была крепкой, крепче, чем выглядела, но тот удар мог убить лошадь.

Янмей попыталась встать на ноги, уже взмахивая нагинатой в сторону харионаго. Атака была дикой, ведомой злостью и страхом за Киру, но онрё отпрянул от удара. Он не хотел рисковать волосами против ее пылающего клинка. Это была не слабость, даже самое крепкое дерево падало от сотни топоров. Если она отрубит достаточно кос, он уже не сможет защищаться от Харуто и его духовного меча.

Янмей развернула нагинату и сделала выпад. Онрё нахально рассмеялся и шагнул в сторону. Он схватил скамью за одну из трех оставшихся ножек, замахнулся ею, как дубиной. Янмей попыталась перепрыгнуть ее, но ее тело предало ее, нога подкосилась, и скамья ударила ее по боку, разбилась на кусочки и отбросила ее по храму.

Она ударилась об пол в двадцати шагах от онрё, перекатилась и остановилась. Сильная боль пронзала ее грудь, словно ножи подбирались все ближе к сердцу. Она не могла дышать. Огонь, ее огонь, стал ее ранить, обжигать изнутри. Она выпустила огонь, чтобы потушить. Мудрец говорил, что так будет. Чем больше она использовала свою технику, тем больнее было, и потом она не сможет использовать ее, не обжигая себя, не раня сердце. И возврата не будет. Ее огонь убьет ее. Она была близко. Слишком близко. Она не могла больше использовать технику ради Киры.

Она поднялась на колени. Боль в груди пульсировала, и она схватилась за нее рукой, другая еще сжимала нагинату. Она отыскала Киру взглядом, Гуан помогал ей подняться. Кровь текла из дюжины порезов на ее лице, глаз опух и закрылся, кровь текла туда из-под волос. Ее кимоно было изорванным, но она выглядела решительно, шагнула вперед, хромая. Гордость наполнила грудь Янмей. Это была ее девочка, не сдавалась, даже когда едва могла стоять. Даже когда у них не было шансов на победу.

– Ты в порядке? – спросила Кира, подойдя к ней.

Янмей кивнула, не могла говорить из-за боли в груди.

Харуто рухнул на пол в паре шагов от них, разбивая деревянную скамью. Он вскочил на ноги, отважно крича, а потом пошатнулся, нога подкосилась под ним. Его левая рука свисала, блестящая белая кость торчала из кожи ниже локтя. Плоть уже пыталась соединиться. Янмей смотрела, как кость встала на место. Харуто зашипел от боли и рухнул на кусок разбитой колонны.

Шин в другой части храма хохотал, волосы извивались вокруг его головы. Несмотря на все, что они с ним сделали, на нем не было ни царапины. Вся их боль и жертвы ничего не значили перед лицом его исцеления.

Кира помогла Янмей встать, они подошли к Харуто, хромая. Харионаго стал рыться в обломках вокруг в поисках чего-то.

– Твой огонь помог бы, – сказал Харуто. Он поднял голову с утомленной улыбкой.

Янмей покачала головой.

– Я не могу, – прохрипела она. Горло болело, голос терзал его. Кира смотрела на нее, яростно хмурясь. Янмей поймала ее взгляд.

– Нам нужно отвлечь его, – казал Харуто. – Он защищает голову и шею, а волосы прочные, как сталь. Шики не может их рассечь. Если мы заставим его забыть о защите на миг, я попробую закончить это одним ударом.

– Хм, этот сойдет, – сказал Шин, его голос был слишком слабым для разбухшего тела. Он поднял кусок каменной колонны вдвое больше человека размером и бросил в них.

Янмей дернулась, врезалась в Киру и толкнула их обеих в сторону. Камень пронесся мимо них и рухнул на пол, разбился, раздавливая трупы шинтеев под ним. Кира поднялась на ноги и попыталась поднять Янмей, но ее ноги не держали ее. Янмей опустилась на пол и покачала головой.

– Я не могу… – она пыталась перевести дыхание. – Я просто…

– Все хорошо, – сказала Кира. Она поймала взгляд Янмей и кивнула ей. – Я могу это сделать, – она отвернулась и пробормотала. – Я могу это сделать.

Харуто встал и медленно подходил к Шину. Онрё поднял кусок колонны меньше и бросил в оммедзи. Харуто отшатнулся, но камень задел его плечо и сбил.

– О, это лучше, – Шин улыбался. – Не останавливайся. Я только начинаю.

– Будь готов, – крикнула Кира Харуто, отходя от Янмей, зеркальные кинжалы появились в ее ладонях.

Гуан подобрался к Янмей и просунул плечо под ее руку, помог ей встать, кряхтя.

– Пошли, старая бандитка, – сказал он. – Лучше отойти и дать молодежи разобраться, – он рассмеялся, ведь Кира и Харуто были старше их обоих, вместе взятых.

Кира и Харуто двигались к Шину, держались достаточно далеко, чтобы он не смог одолеть их обоих одним ударом.

– Теперь только двое? – спросил онрё. – Как обидно, – он рассмеялся. – Тогда старуху я убью позже.

– Замолчи! – завизжала Кира. – Просто… заткнись!

Шин откинул голову и рассмеялся. Кира – нет.

Она бросила два кинжала в его лицо. Она целилась точно, но волосы Шина обвили его голову быстрее кобры. Кинжалы попали по косам и разбились на осколки перед его лицом, каждый вспыхнул ярко, как солнце, Кира использовала свою технику. Он попытался закрыть руками глаза, отшатнулся.

Харуто бросился вперед и прыгнул, взмахнул Шики по сверкающей дуге к шее онрё. Шин упал на колено и взревел. Косы летали в стороны, готовые убить. Три косы попали по Харуто, пробили его грудь, живот и руку, не пустив его к онрё. Он закричал от боли. Шин завизжал и стал махать головой в стороны, чтобы отбросить Харуто.

Янмей увидела, как Кира создала еще два кинжала, приблизилась к онрё тихо, как кошка. А потом прыгнула на него, готовая ударить кинжалами. Шин убрал ладонь с глаз и заметил ее. Он широко улыбнулся. Он поймал ее за горло в воздухе огромной ладонью. Янмей беспомощно смотрела, как ее девочка задыхалась. Кира вонзила кинжалы в руку Шина, била ими снова и снова, но каждый раз слабее. Раны закрывались почти так же быстро, как открывались. А потом Кира перестала бороться, ее руки повисли по бокам.

Янмей отпрянула от Гуана, но у нее не было сил стоять. Она рухнула, могла лишь смотреть, как ее девочку душат, ее дочь по всему, кроме крови. Она ничего не могла сделать.

* * *

Ворона влетела в храм и поразилась жестокости. Скамьи валялись, трупы и куски каменной колонны усеивали пол. Шин был в своей стихии, создавал бардак, на который скоро будет жаловаться.

Два старика прятались у стены: мужчина выглядел целым, женщина была будто на грани смерти, уже склонилась над краем. Их будет просто потушить. Ее дым змеился по полу к ним, а потом Ворона поняла. Вид резни пробудил что-то в ней, жажду присоединиться, отомстить живым. Она с трудом совладала с дымом, не пустив его к старой паре. Она не была бездумным духом, которого привлекла жажда крови. Она была выше этого. Лучше этого. И они были добычей Шина, а он не будет рад ее помощи.

Ворона собрала дым внутри плаща и взлетела к потолку, решила посмотреть конец боя с высоты.

Шин наслаждался. Он улыбался, как статуя Чампы, стал чудовищных размеров, вдвое больше обычного мужчины. Его сила и скорость были нереальными. Волосы двигались у головы, искали новую мишень, но часть его кос была вырвана, там остался лысый участок. Он не вышел из боя невредимым. Он держал девочку, сжимал ее горло ладонью, медленно убивал ее.

Старушка завопила:

– Нет! – и оттолкнула старика. Она сделала шаг, отвела руку, чтобы бросить нагинату, как копье. Шин заметил это и подвинул руку, держал девушку перед собой, как щит. Старушка замерла, оружие выпало из ее руки, и она рухнула на каменный пол.

Так Шин любил сражаться. Он не просто хотел победить. Он хотел сломать противников, сокрушить их, развеять их волю сражаться, как лепестки в урагане. Ворона почти не уважала своих собратьев. Сифэнь была отвратительной, Зен был развратной свиньей; а Шин… был садистом. Но, как всегда говорил Мастер, семью не выбирают.

Ворона смотрела на умирающую девочку, заметила в ней что-то странное. Она была онрё, сестрой. Сифэнь говорила, что новая сестренка путешествует с оммедзи. Если Шин бился с охотником на ёкаев, конечно, он так завелся. Но кто из них был оммедзи? Точно не девушка, а два старика выглядели слишком хрупко, чтобы попытаться очистить духа.

Деревянная скамья сдвинулась, мужчина поднялся из-за нее, шатаясь. Он был высоким и мускулистым, кимоно было изорвано в сотне мест, открывая грудь в мелких ранах. Шин уже добрался косами для мужчины, пробил его много раз. Но мужчина стоял. Раненый, но не побежденный. Не сломленный. Его волосы были длинными, ниспадали на плечи, лицо исказил гнев. В одной руке он держал катану с кроваво-красным клинком. Оммедзи.

– Брось ее! – крикнул оммедзи.

– Хмм? – лицо Шина озарила улыбка. Он махнул девушкой перед собой, ее обмякшее тело раскачивалось, без костей. – Эту? – он тряхнул ее, как тряпичную куклу. – Заставь меня.

Она была еще жива. Ее пальцы подрагивали. Она была на грани удушения, но упрямо цеплялась за жизнь и сознание. Новая сестра была сильной. Но она была глупой, раз решила биться с Шином. И все же Мастер хотел бы ее живой. Ворона пустила тонкую струйку дыма среди извивающихся кос Шина к его уху.

– Опусти ее, Шин, – прошептала Ворона через дым.

Шин напрягся и огляделся. Улыбка пропала с его лица, он с отвращением скривил губы.

– Ладно, – сказал он. – Эту. Трое других мои, – он отбросил девушку, она ударилась об пол, перекатилась и осталась лежать.

Храм чуть задрожал. Не сильно, но Ворона поняла, что ее работа была завершена. Кровь шинтеев, которую она скормила прибору Кохрана, сработала в механизмах, смазала шестеренки, напитала устройство. Дверь открывалась. Темница отпиралась.

Храм задрожал снова, уже сильнее, и оммедзи пошатнулся, схватился за край скамьи.

– Пора заканчивать, харионаго, – крикнул он.

Ворона что-то ощущала. Ее дым двигался сам. Бурлил, обретал форму. Ей не нравилось чувство.

– Убей его, – прошептала она через дым в ухо Шина. – Убей его сейчас, Шин.

– Хмм? – сказал Шин, улыбка вернулась на его лицо. – Даже любимица Мастера не чурается похоти, – он рассмеялся. – Она хочет тебе смерти, оммедзи. Как и я! – Шин бросился на мужчину. Оммедзи перекатился под огромным кулаком, ударил катаной, открывая рану на бедре Шина, которая тут же зажила. Острая коса пробила плечо оммедзи, и он упал с воем. Он выдернул косу и отшатнулся, взмахнул мечом, чтобы остановить другую косу.

Шин схватил кусок камня с пола, ударил им по оммедзи. Камень разбился об лоб мужчины, он отшатнулся среди мелких кусочков, растянулся на полу. Шин прыгнул в воздух с грацией, которая не вязалась с его размером, рухнул на оммедзи, каменный пол разбился под ним. Дюжина кос прибила руки оммедзи к камню. Мужчина закричал в агонии, пытался вырваться, но не мог. Шин склонился над ним, глаза блестели злобой.

Храм задрожал снова. Не только храм, поняла Ворона. Вся крепость дрожала. Вся гора дрожала. Из темницы глубоко под ними что-то заревело.

– Слышишь это, оммедзи? Чувствуешь? – Шин рассмеялся. – Мы уже победили. Он свободен. Темница открыта, – Шин огромной ладонью поймал ладонь оммедзи с мечом и сдавил. Мужчина закричал, Шин превратил его ладонь в месиво рваной плоти и сломанных костей.

Пробуждающийся титан снова взревел, сотрясая храм. Кусочки камня падали с потолка храма на пол. Ворона ощущала, как пыль сыплется сквозь ее дым. Темница была открыта, но Небесная Лощина, казалось, рушилась. Два старика забрали юную онрё и тянули ее к стене. Но она сопротивлялась, все еще пыталась биться. Ворона уважала новую сестренку. Воля сражаться была сильной у всех онрё.

Стена за храмом богине Нацуко засияла оранжевым, потом красным, потом белым. Камень растекся, поджигая храм и подмостки, на которых он стоял. Дракон пробил растаявший камень и попал в храм.

Он был огромным. Лицо было как у рычащего тигра, высотой с пятерых мужчин, с гривой из танцующего огня. Сияющая оранжевая чешуя, каждая размером с Ворону, тянулась по извивающемуся телу. Он полз по камню, ревя, не замечая никого в храме. Огонь полетел к огромным дверям в дальнем конце храма, и дракон полетел к ним. Его тело было длинным, казалось бесконечным. Его лапы были маленькими. Это было существо неба. Огонь сыпался с его тела, поджигая скамейки и татами, жидкий огонь растекался по полу. Он пробил головой двери храма, и его хвост, наконец, появился из дыры за подмостками. Хвост был кричащим орлом, широко открывшим клюв, плюясь огнем. Ворона смотрела, как он проносился, потрясенная размером существа.

– Чудесно, – сказал Шин, хвост дракона пробил колонну, куски горящий камней посыпались на двух стариков и маленькую сестру.

Хвост дракона скрылся за дверями храма, и оммедзи прошипел:

– Сейчас, Шики! – его меч вылетел из искалеченной ладони, развернулся и попал в другую руку. Он вырвался из кос Шина с брызгами крови. Шин повернулся, оммедзи пронесся мимо него, красная катана описала мерцающую дугу.

Оммедзи приземлился в паре футах от Шина, стоял спиной к монстру, одна рука была изорванной, другая – еще хуже. Глаза Шина ужасно расширились, а потом его голова слетела с тела, покатилась по полу, кровь полилась из шеи фонтаном. Его огромное тело рухнуло на каменный пол со стуком. Оммедзи упал через миг.

Глава 21

Гуан бросил Янмей и Киру, держащих друг друга, и поспешил к Харуто. Он обошел онрё на случай, если монстр оживет. После всего, что Гуан видел в последние несколько дней, он не удивился бы. Но ни голова онрё, ни тело не двигались, только кровь вытекала на пол храма. Гуан перебрался через обломки камня и горящие скамьи, оказался рядом с другом. Его мутило от мысли о том, что он обнаружит.

Харуто сидел на коленях без движения. Одна рука свисала, кровавая, изорванная, куски кости торчали из кожи. Другая была прижата к груди. Шики была в облике духа, комочек черной шерсти с глазами, она тревожно пищала перед Харуто.

– Старик, – сказал Гуан, останавливаясь перед Харуто. – Не смей умирать при мне, – он поднял голову Харуто, увидел слабую улыбку.

– Обманул тебя, – сказал Харуто. Шики рассмеялась и помахала волосатой ручкой Гуану. Он пнул маленького духа, и она прокатилась по полу, пища от смеха.

– Это не смешно! – Гуан невольно улыбнулся. Было не смешно, но он был рад, что его друг был жив. Он не видел, чтобы бессмертие Харуто проверялось так жестоко раньше. Он сел перед ним и покачал головой. – Ты это сделал, старик. Ты убил тот лук.