Текст книги "Проклятие демона"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 42 страниц)

Роберт Сальваторе
«Проклятие демона»

Книга для Гэри.

И этим все сказано.

КАРТЫ

ПРОЛОГ

Джилсепони – или просто Пони – сидела на крыше одной из невысоких бойниц монастыря Сент-Прешес. Она смотрела на запорошенные снегом городские крыши Палмариса, то и дело переводя взгляд на раскинувшиеся в отдалении темные неспокойные воды широкого залива Мазур-Делавал. Дул пронизывающий ветер, но Пони, погруженная в воспоминания, не чувствовала холода. Зима наступила рано. В Палмарисе, как и во всей северо-западной части Хонсе-Бира, снег выпал неделю назад, и зима начала уверенно входить в свои права, хотя на исходе был только десятый месяц года.

Несомненно, война против демона Бестесбулзибара и его армии – гоблинов, поври и великанов – закончилась на удивление успешно. Людские потери были незначительными. Не был разрушен ни один крупный город. Однако теперь, с наступлением зимы, последствия войны начали сказываться, и самым серьезным из них был голод в деревнях. Большинство деревенских припасов перекочевало в города, где размещались королевские войска. До Палмариса доходили слухи о деревенских бунтах против короля Дануба и церкви Абеля, глава которой, как оказалось, служил демону. Этим слухи не ограничивались. Говорили о каких-то таинственных смертях, произошедших возле побережья со странным названием Лапа Богомола. Говорили и о шайке фанатиков, угрожавших отколоться от церкви Абеля, но в то же время полностью отрицавших любую церковь, преданную идеалам Эвелина Десбриса.

Для Палмариса война окончилась, но охваченной горем Пони казалось, будто тяготы ее только начинались.

А может, продолжались? Может быть, все эти войны, бунты и пародии на справедливость являлись лишь отражением человеческой натуры, стремящейся к бесконечным войнам и страданиям? Мысль эта не давала покоя Пони. Если все обстоит именно так, то к чему они пришли? Чего сумели добиться, заплатив за все страшную цену?

И ради чего погиб тогда Элбрайн – ее горячо любимый муж?

Тщетно, все тщетно. Пони вспомнила затерянную в Тимберленде далекую деревню Дундалис, где когда-то (наверное, целую вечность назад) они с Элбрайном родились и выросли. Она вспомнила, как детьми они беззаботно бегали по лесным тропинкам, вспомнила сосновую рощу к северу от деревни, устланную белым оленьим мхом. Однажды поздним холодным вечером они поднялись на северный склон холма, чтобы полюбоваться сиянием Гало, полыхавшим на небе всеми цветами радуги. Казалось, что сияние озаряет весь мир. Позже Пони узнала, что Гало посылает на землю благословенные магические самоцветы, являющиеся основанием вероучения церкви Абеля и ее силой.

Тогда Пони и Элбрайн провели на холме всю ночь, а под утро встретили своих отцов, которые вместе с другими мужчинами Дундалиса возвращались домой с последней перед наступающей зимой охоты. Она и сейчас ясно помнила, как бросилась навстречу взрослым, радостная, ликующая… И в следующую секунду охваченная ужасом.

Охотники несли маленького мертвого уродца. Гоблина. Даже мертвый, этот злобный карлик внушал ужас. Вскоре на Дундалис напали гоблины. Они сожгли деревню и перебили всех ее жителей. Спастись удалось только Элбрайну и Пони. Дети остались живы, но они ничего не знали о судьбе друг друга.

В конце концов Пони оказалась в Палмарисе. Она не помнила, кто она и откуда. Девочку подобрали Грейвис и Петтибва Чиличанк – владельцы трактира «У доброго друга».

Пони бросила взгляд туда, где когда-то стоял трактир. Какие резкие повороты уготовила ей судьба: брак с племянником барона Бильдборо – могущественного властителя Палмариса. Брак этот был поспешно расторгнут по инициативе ее мужа. Потом – насильственная отправка на службу в королевскую армию, переход в отборные части береговой охраны и назначение в Пирет Талме. В крепость, которая впоследствии пала под натиском поври… С тех мор прошло немало лет, но Пони казалось, что это было только вчера. Ее и сейчас пробирал холод при воспоминаниях о бегстве из обреченной крепости, окруженной студеными водами залива Короны.

Что свело ее с Эвелином Десбрисом? Веление судьбы или простая случайность? Но как бы то ни было, безумный монах из Санта-Мир-Абель спас ее. Его собственная участь была ничуть не легче: церковь преследовала Эвелина за убийство магистра и похищение бесценных магических самоцветов. Вместе с Эвелином Пони добралась до Дундалиса, где неожиданно вновь встретилась с Элбрайном. И узнала, что Элбрайн был учеником эльфов – таинственного парода тол’алфар. Пройдя обучение, он стал Защитником – умелым и могущественным воином.

И вновь перед мысленным взором Пони пронеслись события прошедших лет. Долгий и мрачный путь, полный трагических событий… Поход на север, к горе Аида, чтобы уничтожить демона-дракона (это стоило жизни Эвелину и другим ее друзьям). Путь назад через земли, кишащие гоблинами, поври и великанами. Проникновение в неприступный монастырь Санта-Мир-Абель, чтобы освободить ее приемных родителей и Смотрителя (удалось вызволить только кентавра; Петтибва и Грейвис погибли в монастырских застенках). И вновь возвращение на север.

Увы, на этом ее страдания не закончились. Предстояли еще более тяжелые испытания, ибо был жив Бестесбулзибар – дух демона-дракона. Бестесбулзибар вселился в отца-настоятеля Маркворта, и с тех пор старый монах стал их злейшим врагом, одержимым лишь одной мыслью – уничтожить Элбрайна и Пони.

По странной иронии судьбы последнее сражение с Марквортом происходило в том же дворце, где Пони провела свою брачную ночь с Коннором Бильдборо. Именно в этих покоях Пони и Элбрайн дали последний бой Маркворту. И победили. Но… ценой жизни Элбрайна.

Сейчас Пони сомневалась, что они действительно одержали победу и что принесенная жертва не была напрасной. Ее жизнь шла почти по кругу, и сейчас она будто вновь оказалась на отправной точке. Вместо душевного покоя – неутихающая тревога и ощущение западни.

– Здесь так холодно. Того и гляди, продрогнешь, – послышался сзади негромкий голос.

Голос принадлежал брату Браумину Херду – предводителю группы монахов, последователей покойного магистра Джоджонаха. Эти монахи не разделяли официальный путь церкви и, подобно самому Джоджонаху, поддерживали Эвелина. Брат Браумин помогал Элбрайну и Пони в их борьбе против Маркворта.

Она обернулась. Брату Браумину было чуть более тридцати. Он был на несколько лет старше Пони. Черные курчавые волосы, красивое, смуглое лицо – природа щедро наградила Браумина.

– Мне все равно, продрогну я или нет, – тихо ответила Пони.

Она снова стала глядеть на город.

– Думаешь об Элбрайне? – спросил брат Браумин.

Пони слегка улыбнулась; ответ и так был очевиден.

– Многие скорбят о нем, – сказал монах.

Пустые слова. Сколько раз за последние три месяца ей приходилось их слышать! Конечно же, люди говорили искренне. Лучше бы они оставили ее в покое.

– Время исцеляет, – начал было брат Браумин, но, поймав взгляд Пони, умолк.

Затем заговорил снова:

– Твоя боль вполне понятна. Тебе нужно черпать утешение и веру в Боге, и в сознании блага, которое свершилось благодаря вам.

Пони буквально обожгла его взглядом.

– Ты говоришь о благе? – спросила она.

Браумин в недоумении развел руками.

– А они опять начали сражаться, – сказала Пони, глядя на заснеженный город. – Или правильнее будет сказать, что они и не прекращали?

– Кто «они»?

– Главари твоей церкви, которые воюют с королем Данубом и его советниками, – пояснила Пони. – Снова война, вечная война. Ничего не меняется.

– Если в церкви благополучно, причина вполне очевидна, – твердо возразил Браумин. – Мы ведь лишились Отца-настоятеля.

– Вы лишились его задолго до того, как он был убит, – бросила Пони.

– Верно, – согласился монах. – Но многие сторонники Далеберта Маркворта до сих пор не могут оправиться от удара. Невозможно поверить, что проклятый Бестесбулзибар, это исчадие тьмы, сумел подчинить себе отца-настоятеля.

– Но теперь, когда настоятеля нет, всем вам дышится легче, – заметила Пони.

Брат Браумин ответил не сразу, и Пони поняла, что ее слова задели монаха. «Нельзя так», – подумала она. Как-никак Браумин – ее друг. Он делал все возможное, стараясь помочь Элбрайну и ей. Естественно, ему больно слышать от нее эти слова. Она посмотрела на Браумина, желая как-то загладить свою бестактность, но промолчала. Будь что будет. Нет сейчас в ее сердце великодушия, и неизвестно, когда оно появится.

– В конечном итоге, нам всем дышится легче, – сказал Браумин. – А могло бы еще легче, если бы Джилсепони хорошенько подумала над сделанным ей предложением.

Пони знала, что монах скажет это, а потому, не дослушав, покачала головой. Браумин и его сторонники хотели, чтобы Пони стала настоятельницей церкви Абеля, хотя за всю долгую историю ордена ничего подобного не случалось: Джилсепони официально не состояла в ордене, и никогда еще этот высокий пост не занимала женщина. Инициатива эта принадлежала брату Фрэнсису – когда-то ревностному последователю Маркворта. Элбрайну и Пони благодаря их вере и силе удалось уничтожить демона, убив самого Маркворта. Брат Фрэнсис был свидетелем сражения и все видел. Пони убила демона, которым стал Маркворт, и теперь несколько высокопоставленных монахов хотели, чтобы Пони стала настоятельницей.

По крайней мере, кое от кого она это слышала. Однако Пони не обманывалась. Поломать традицию, избрав главой церкви женщину, да еще убившую предыдущего отца-настоятеля, – значит вызвать в рядах остальных высокопоставленных монахов бешеное сопротивление. Нескончаемые и бессмысленные распри – вот что стало бы итогом ее избрания!

Было и другое, не менее ошеломляющее предложение. Сам король Дануб предложил ей титул баронессы Палмариса, хотя ни по своему происхождению, ни по положению Пони никак не могла на него претендовать. Очевидно, титул баронессы предлагался ей в знак уважения. Но Пони прекрасно понимала, что скрывается за обоими предложениями. С окончанием войны не прекратилась борьба за власть между церковью и государством. Любая из сторон, которой удалось бы объявить Пони – спутницу Элбрайна – своим другом, получила бы преимущество в соперничестве за сердца простого люда в Палмарисе и прилегающих землях.

Пони тихонько рассмеялась, глядя на запорошенные снегом крыши. Она любила снег, особенно когда он обильно падал с хмурых небес. Такая погода давала ей передышку, возможность тихо посидеть у пылающего огня и хоть ненадолго забыть о делах. Вдобавок из-за того, что зима наступила так неожиданно рано, король Дануб отложил свое возвращение в Урсал. Если непогода не уляжется, королю, возможно, придется зимовать в Палмарисе. А это значит, что у Пони будет время всесторонне обдумать предложение короля.

Судя по всему, погода была на стороне Пони, но передышки не получалось. Когда-то Пони называла Палмарис своим домом. То время давно миновало. Лежащий в развалинах трактир, потеря приемных родителей и, наконец, гибель Элбрайна. Слишком много горьких воспоминаний связано у Пони с Палмарисом. Слишком много боли, слишком глубокие раны…

– Если герцог Калас сохранит за собой баронский титул, монастырю Сент-Прешес придется туго, – сказал брат Браумин.

Жестокий герцог, временный правитель Палмариса. Сейчас он занимал дворец, где когда-то был заключен, а затем рухнул ее брак с Коннором Бильдборо и где был убит Элбрайн.

– Как же нам выстоять, если героическая Джилсепони не будет нашей предводительницей? – решился спросить Браумин.

Он обнял Пони за плечи, и на ее лице впервые появилась искренняя, теплая улыбка.

– Или Джилсепони более импонирует предложение короля?

– Я что, знаковая фигура для церкви и для короля? – спросила Пони. – Живой символ, позволяющий Браумину и его друзьям одержать верх?

– Ни в коем случае! – с деланным негодованием воскликнул монах, прекрасно понимая, что Пони шутит.

– Я обещала Смотрителю и Роджеру He-Запрешь, что приеду в Дундалис, – произнесла она.

Пони и в самом деле подумывала вернуться в город своего детства. Туда, где погребен Элбрайн и где как-то… чище. Пожалуй, это правильное слово. Чище. Подальше от бесконечных и бессмысленных подковерных игр. Правда, возможно, и ей придется зимовать в Палмарисе, поскольку в это время года пробраться на север нелегко.

Пони взглянула на брата Браумина. Ей по-настоящему нравился этот человек. Он и его сторонники были идеалистами, уверенными, что, следуя учению Эвелина, смогут вернуть церковь на ее истинный путь. Пони вновь улыбнулась, но промолчала. Чего доброго, Браумин решит, что она насмехается над ним. Однако ситуация и в самом деле была смешной. Ни Браумин, ни его друзья даже толком не знали Эвелина – настоящего Эвелина, человека, которого называли Безумным Монахом. Браумин вступил в орден Абеля в восемьсот пятнадцатом году, на год раньше Эвелина. Магистр Фрэнсис и ближайший друг Браумина Мальборо Виссенти были зачислены в монастырь вместе с Эвелином осенью восемьсот шестнадцатого. Но как только группу монахов, в числе которых был Эвелин, стали готовить к путешествию на остров Пиманиникуит, их изолировали от сверстников. Таким образом, Браумин, Виссенти и Фрэнсис видели Эвелина в последний раз в день отплытия четверки избранных монахов к тропическому острову, где им предстояло собирать священные камни. После бегства Эвелина из Санта-Мир-Абель Браумину ни разу не довелось встретиться с ним. К тому времени Эвелин превратился в Безумного Монаха, отличавшегося чрезмерными возлияниями и скандалами в тавернах. Канонизация буяна… да, живописное будет зрелище.

– Здесь слишком холодно, – повторил брат Браумин, крепче обнимая Пони, чтобы хоть немного согреть. – Умоляю тебя, пойдем внутрь, посидишь у огня. Война принесла болезни, и, если еще и Джилсепони заболеет, наши дела станут совсем плохи.

Пони подчинилась. Да, ей действительно нравился брат Браумин и его сподвижники. Они рисковали всем, пытаясь отстоять правду, после того как Эвелин Десбрис унес из монастыря магические самоцветы. Чувствуя, с какой заботой Браумин относится к ней, Пони осознала, что испытывает не просто симпатию. Ей нравилось его доброе, красивое лицо, нравилась сильная, энергичная походка. Пони завидовала брату Браумину. Будучи старше ее по возрасту, казалось, душой он был намного моложе, чем она.

Она понимала: брат Браумин обладает тем, чего у нее теперь не было.

Надеждой.

– Бреннили! Ты опять не накормила цыплят, ленивая девчонка? – распекала дочку Мери Каузенфед, стоя на пороге дома. – Бреннили! Еще и спряталась. Где ты?

Мери недовольно покачала головой. Семилетняя Бреннили была самой младшей из ее детей – сорванец, каких мало. Дома ей не сиделось. Девочка всюду искала приключений и любила спускаться по скалам вниз – туда, где за дюнами начинались воды Фалидского залива. А с приливом шутки плохи. Не успеешь глазом моргнуть, как накроет шестифутовой волной и отшвырнет на берег.

Оказываясь за воротами, Бреннили начисто забывала об обязанностях по дому. Каждое утро Мери Каузенфед слышала жалобный писк голодных цыплят, и каждое утро ей приходилось выходить за порог и звать свою непутевую дочь.

– Я здесь, мамочка, – донесся рядом тихий голосок.

Ну и ну! Обычно непоседливая Бреннили говорила звонким, веселым голосом.

– Ты опять забыла про завтрак, – сказала, оборачиваясь к ней, Мери. – А вот цыплята, между прочим, не забыли.

– Я их покормлю, – пообещала Бреннили все таким же едва слышным голоском.

Мери быстро наклонилась к непривычно тихой дочери и, приложив руку к ее лбу, почувствовала жар.

– Ты никак заболела, доченька? – спросила Мери и не на шутку испугалась: у Бреннили пылало все тело.

– Мне что-то не так, мамочка, – призналась девочка.

– Пойдем-ка скорее в дом. Я уложу тебя в постельку и дам супчику, чтобы ты согрелась.

– А цыплята?

– Подождут. Сначала надо тебя согреть. Потом и их покормим, – ласково улыбаясь дочке, сказала Мери.

Улыбка тут же пропала, когда женщина увидела на худенькой ручке Бреннили розовое пятнышко, окруженное белой каймой.

Мери быстро совладала с собой, боясь испугать дочь, и стала тщательно разглядывать ее руку.

– Ты что, поранилась? – спросила она, отчаянно надеясь услышать положительный ответ.

– Нет, – ответила Бреннили, также разглядывая руку, чтобы понять, что так заинтересовало маму.

Мери быстро отвела глаза от розового пятнышка.

– Ложись в постельку, – велела она. – Я накрою тебя простынкой, чтобы тебе не было очень жарко.

– А я что, буду болеть? – невинным тоном спросила Бреннили.

Мери через силу улыбнулась.

– Что ты, девочка моя! Все скоро пройдет, – прошептала она, прекрасно сознавая, насколько велика ее ложь. – А теперь ложись в постельку, и я принесу тебе суп.

Бреннили улыбнулась.

Мери Каузенфед вышла из комнаты. Она тряслась от страха. Ее охватили рыдания.

Надо поскорее бежать за городским лекарем – пусть осмотрит ребенка. Мери без конца твердила себе, что здесь нужен более опытный и мудрый человек, что розовое пятно может быть вызвано совсем другой причиной. Скажем, укусом паука или ссадиной – Бреннили постоянно лазает по камням. Не нужно терять голову. Так говорила себе Мери Каузенфед.

Розовое пятнышко, белый ободочек.

Эту старую песню знали в Фалиде и в большинстве городов Хонсе-Бира.

То была песня про чуму.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Время перехода

Стоила ли победа принесенных жертв?

Мне мучительно больно даже произносить эти слова вслух. Подобный вопрос оскорбляет память тех, кто отдал свою жизнь, сражаясь с тьмой, пришедшей на нашу землю. Скорбя о том, что нет в живых Элбрайна, Эвелина и многих других, не подвергаю ли я сомнению принесенную ими жертву? Ведь я сражалась рядом с Элбрайном. Мы были едины, мы стояли плечом к плечу в борьбе против демона-дракона, который вселился в отца-настоятеля Маркворта. Я видела и ощущала, как душа Элбрайна уменьшается и уходит в ничто, равно как я видела и другое – разрушение тьмы и сокрушение Бестесбулзибара.

Помимо этого, я чувствовала готовность Элбрайна пожертвовать собой, желание довести битву до конца, даже если победа будет стоить ему жизни. Он был готов к этому. Он был воином, воспитанным и обученным народом тол’алфар; он был служителем и защитником человечества, и это требовало от него ответственности и самопожертвования.

Он умер, сознавая, что сумел победить тьму.

С тех самых пор, как я вернулась в Дундалис и вновь встретилась с Элбрайном, вся наша совместная жизнь была полна постоянного риска. Сколько сражений выпало на нашу долю, а ведь многих из них мы могли бы избежать! Мы совершили поход в Барбакан, к Аиде, в самое логово дракона, хотя и считали подобную затею безнадежной и думали, что погибнем понапрасну, пытаясь одолеть зло, безмерно превосходившее нас. И все же мы туда отправились. Добровольно. С надеждой и сознанием необходимости своей миссии ради блага всего мира, какую бы цену нам ни пришлось за это заплатить.

Круг замкнулся в тот самый день, когда в Чейзвинд Мэнор мы наконец… наконец настигли не телесное воплощение Бестесбулзибара, но дух демона, самую суть зла. В тот день мы победили, уничтожив зло.

Но стоила ли победа принесенных жертв?

Оглядываясь на несколько последних лет своей жизни, я не могу не задать такой вопрос. Я вспоминаю замечательных и благородных людей, с которыми начинала это путешествие и которые не дожили до сего дня, и временами мне кажется, что их великая жертва была напрасной.

Я понимаю, что, испытывая подобные чувства, я оскорбляю память Эвелина и, быть может, гневлю его дух, однако именно это я чувствую.

Мы бились и сражались, отдавая все, что могли, и даже сверх того. Иногда мне думается, мы только и делали, что хоронили погибших друзей. И все же, надеялась я, неимоверная цена заплачена не напрасно. Я помню короткие светлые мгновения, когда я возвращалась к жизни, пробудившись после битвы с демоном-драконом. Я слышала, как брат Браумин, брат Фрэнсис и сам король Дануб заявляли, что Элбрайн погиб не напрасно и мир благодаря нашей победе станет лучше. Тогда я отваживалась надеяться, что принесенная нами жертва и гибель моего любимого позволят изменить человеческую природу и сделают жизнь всех людей светлее.

Но принесла ли смерть Маркворта облегчение всем живущим в Хонсе-Бире?

Тогда ответ казался очевидным… Да, в те блистательные мгновения надежды и триумфа он казался очевидным.

Боюсь, что время надежд миновало. В наступившей затем неразберихе, в возобновившихся интригах между двором и церковью мгновения славы, скорби и надежды растаяли, уступив место обычным спорам и сварам между людьми.

Подобно душе Элбрайна, слава, скорбь и надежда утратили осязаемость и унеслись куда-то на невидимых ветрах.

Меня оставили в покое. Я вижу, как мир вновь погружается в хаос. Заклятие демона? Возможно, и так. А возможно (и этого я боюсь больше всего), таково свойство человеческой натуры, столь же вечное, как человеческий дух. Нескончаемый круг мучительных страданий и жертв, перемежающийся краткими мгновениями ослепительных надежд, которые вскоре меркнут подобно звездам на рассвете. И что тогда сделали мы с Элбрайном? Вывели мир из мрака или помогли ему пройти сквозь долгую ночь, за которой обязательно наступит другая?

Меня пугают подобные мысли, но я не могу заставить себя думать иначе. Когда я сижу и вспоминаю всех, кто отдал свою жизнь, чтобы мы смогли пройти этот путь до конца, меня охватывает страх. Мне кажется, мы просто сделали круг и вернулись к его началу.

И теперь я говорю со всей искренностью и убежденностью: победа не стоила принесенных жертв.

Джилсепони Виндон