Текст книги "Проклятие демона"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц)

– Вы даже отдаленно не готовы к тому, чтобы занять этот пост, – сказал Джеховит, и Браумин понял, что на сей раз старик говорит искренне. – Если бы вы поддержали меня и я был бы избран, тогда, возможно, я бы отнесся к вам как к своему преемнику.

– Нет, – не задумываясь ответил Браумин. – Вам не быть на этом посту, настоятель Джеховит.

Джеховит собирался что-то сказать в ответ, но лишь вздохнул.

– Есть еще настоятель Олин из монастыря Сент-Бондабрис в Энтеле.

Браумин даже ощетинился и затряс головой.

– Он будет сильным претендентом, – заметил Джеховит.

– Его интересы более устремлены к Бехрену, чем к нашему королевству, – возразил Браумин.

Здесь он был прав, и в церкви знали об этой особенности Олина. Энтел был самым южным из крупных городов Хонсе-Бира и располагался на побережье, у северных отрогов двойной горной цепи со странным названием Пояс-и-Пряжка. Почти рядом с Энтелом находилась Хасинта – столица Бехрена. Морской путь из одного города в другой отнимал совсем немного времени.

– И все-таки, если мы, будучи свидетелями тягостных событий последних недель, не выступим единым фронтом, настоятель Олин сможет одержать победу, – ответил Джеховит.

– Но ведь вы, как и я, не считаете его кандидатуру подходящей.

Джеховит пожал плечами.

– В Санта-Мир-Абель достаточно магистров, вполне опытных и обладающих надлежащим характером, – высказал свое предложение Браумин. По всему было видно, что Джеховиту такое предложение не по нраву. – Например, Фио Бурэй и Мачузо.

– Бурэй не готов, да и нрав у него сердитый. Мачузо более печется о благе окрестных крестьян, среди которых проводит едва ли не каждый день, – возразил Джеховит. – Тогда уж лучше Агронгерр из Сент-Бельфура.

Браумин не знал, что ответить. Он был едва знаком с настоятелем самого северного в королевстве монастыря, находящегося далеко на северо-востоке, в провинции Вангард.

– Да, настоятель Агронгерр был бы подходящей кандидатурой, – сказал Джеховит.

Браумину хотелось спросить о причинах такого выбора, но он тут же прикусил язык, вспомнив прошлогоднюю Коллегию аббатов. Тогда он впервые увидел настоятеля Агронгерра. Тот сидел рядом с Джеховитом, ведя с ним, словно с давним другом, непринужденный разговор.

Только теперь Браумин сообразил, что старик целенаправленно подводил его к этой кандидатуре. Джеховит и не собирался становиться отцом-настоятелем. Он прекрасно понимал, что его тесные связи с королем вызовут сопротивление других настоятелей, вынужденных постоянно соперничать с местными герцогами и баронами.

– В Санта-Мир-Абель есть и другие магистры, – стал возражать Браумин.

– Которые не станут пытаться занять этот пост, если брат Браумин и его друзья отдадут свои голоса в пользу настоятеля из другого монастыря, – перебил его Джеховит.

Брат Браумин усмехнулся и мысленно признал справедливость слов Фрэнсиса. Да, он действительно ничего не понимает в политике и не может быть отцом-настоятелем.

– Если желаете, спросите магистра Фрэнсиса, – предложил Джеховит, – или кого-нибудь из ваших друзей, кто знает Агронгерра. Он ни разу не дал повода усомниться в своей честности и мягкости. Конечно, Агронгерр не боец и не зажигатель сердец, каким когда-то был Маркворт. Но церковь, возможно, сейчас как раз нуждается не в борьбе, а в покое и исцелении.

Слушая рассуждения Джеховита, Браумин понял, отчего тот был так заинтересован в Агронгерре. Вне всякого сомнения, Агронгерр станет поддерживать Джеховита и защищать интересы Сент-Хонс. К тому же провинцией Вангард, где находится обитель этого настоятеля, управляет принц Мидалис, младший брат Дануба Брока Урсальского. Браумину было известно о дружеских, если не панибратских отношениях между церковью и светской властью в тех краях.

– Агронгерр – отличный человек с безукоризненной репутацией, – напирал Джеховит. – Вдобавок он уже в годах, ненамного моложе меня. Поймите, то, о чем я вас прошу, выгодно для нас обоих. Даже без вашей поддержки и без поддержки Фрэнсиса Коллегия переполошится, узнав, что я претендую на пост отца-настоятеля. Возможно, мне и не удалось бы набрать нужное число голосов, однако я наверняка сумел бы отговорить собравшихся от поддержки лично вас или другого вашего кандидата. Таким образом, в любом случае этот пост займет либо настоятель Олин, либо настоятель Агронгерр.

– Зачем же вы тогда говорите со мной об этом? – удивился Браумин.

– Я опасаюсь, что Олин победит и попытается укрепить связи между церковью Абеля и ятолами– языческими бехренскими жрецами.

«Уж Олин наверняка не станет благосклонно терпеть Джеховита и его дружбу с королем Данубом», – подумал Браумин.

– Поэтому отнеситесь к памяти отца-настоятеля Маркворта с должным почтением, памятуя о нескольких десятках лет его преданного служения церкви, – сказал Джеховит.

Молчание Браумина Джеховит принял за столь необходимое ему сейчас согласие.

– И поддержите меня так же, как я поддерживаю Агронгерра, – продолжал старик. – И когда его не станет, а вы должным образом проявите себя на посту настоятеля Сент-Прешес… я поддержу ваше назначение… Если я к тому времени буду жив, даю вам слово, что поддержу вашу кандидатуру на высшую должность в нашей церкви, брат Браумин.

– Я разузнаю все, что смогу, о настоятеле Агронгерре, – согласился брат Браумин, – и, если все так, как вы говорите, я поддержу ваш выбор.

Браумин кивнул и слегка поклонился. Затем он повернулся, чтобы отправиться к своим друзьям.

– Постойте, брат Браумин. Есть еще одно обстоятельство, о котором вам будет небезынтересно узнать, – сказал Джеховит, удерживая его. – На прошлогодней Коллегии аббатов Агронгерр не согласился с обвинительным заявлением Маркворта против магистра Джоджонаха. Он поделился со мной своей озабоченностью по поводу слишком поспешного объявления брата Эвелина еретиком. Как сказал тогда Агронгерр, мы не знаем, действовал Эвелин в сговоре с демоном-драконом или против него.

Браумин стал склоняться к мнению, что разговор с Джеховитом прошел куда успешнее, чем можно было ожидать.

Пони видела, как Браумин и Джеховит, который явно не являлся ее другом, закончили разговор. Она не слышала, о чем они разговаривали, но по виду брата Браумина смогла заключить, что он удовлетворен беседой. Заметив Пони, монах направился прямо к ней.

– Сражался с врагом? – спросила она.

– Пытался выровнять дорогу, – ответил Браумин. – Она в глубоких рытвинах, потому что Джилсепони игнорирует наше предложение.

Пони засмеялась столь неприкрытому напору. Не один их разговор с братом Браумином не обходился без того, чтобы он не склонял ее стать открытой и официальной союзницей церкви – новой церкви Абеля, которую он и его союзники надеялись создать.

– Если ты считаешь, что от моего согласия стать матерью-настоятельницей ваша дорога станет ровнее, тогда ты просто глупец, брат Браумин, – ответила она.

– Ты получила предсмертное благословение отца-настоятеля.

– Павшего отца-настоятеля, – напомнила Пони. – Человека, который оказался на смертном одре благодаря мне.

– Но этот человек в последние минуты жизни обрел ясное сознание и покаялся, – ответил ей Браумин. – И церковь будет чтить эти минуты, поскольку она серьезно относится к покаянию.

Пони вновь рассмеялась неистребимому идеализму Браумина. Неужели он не видит ошибочности своих рассуждений? Неужели не понимает простой вещи: Коллегия аббатов никогда не допустит, чтобы последние заявления Маркворта, особенно в истолковании Фрэнсиса, нанесли ущерб престижу церкви.

Впрочем, они уже не раз говорили об этом, и Пони совсем не хотелось возобновлять спор. Тем более что в этот момент в зале появился герцог Брезерфорд и возвестил о прибытии короля Дануба Брока Урсальского.

Дануб стремительно вошел в зал в сопровождении Констанции и Каласа. Позади в сиянии доспехов шли рыцари из Бригады Непобедимых.

– Мое время ограничено, ибо вскоре прилив и мы сможем отплыть, – сказал король, делая жест в направлении громадного овального стола, специально поставленного для этой встречи.

Монахи и знать поспешили к своим местам. Пони тоже прошла к столу, толком не представляя, подобающим ли образом она одета для этой встречи и где ей надлежит сесть. Затем все терпеливо и почтительно дождались, пока король Дануб займет свое место.

– Благословите нас, – обратился король к настоятелю Джеховиту, как бы игнорируя Браумина, Талюмуса и в особенности Фрэнсиса.

Королевское пренебрежение не ускользнуло от внимания Пони.

Джеховит охотно согласился, воззвав к Божьему милосердию в нынешние тревожные времена и Божьему водительству, дабы в Его Церкви возобладал должный порядок и были устранены ошибки минувшего года.

Пони внимательно слушала и удивлялась, как умело старик избегал в своей молитве слов осуждения и не указывал на того, кто допустил эти ошибки. Да, Джеховит – опытный политик. Пони не доверяла ни единому его слову. Хорошо, если бы Браумин со своими друзьями поступали так же.

– Каковы ваши планы? – спросил король Дануб, едва окончилась молитва.

Говоря, он глядел прямо на Браумина, и королевская прямота застала монаха врасплох. Браумин быстро обернулся к Фрэнсису, ища поддержки.

– Мы созовем Коллегию аббатов, как только это станет возможным, – вмешался настоятель Джеховит. – Скорее всего, здесь, в Сент-Прешес, а не в Санта-Мир-Абель. В нынешнее неспокойное время, наверное, так будет благоразумнее.

Остальные монахи из числа присутствующих были настроены отнюдь не столь единодушно.

– Коллегия всегда собирается в Санта-Мир-Абель, – довольно резко выступил брат Виссенти.

– Но, возможно… – начал было Джеховит.

– Мы еще не обсуждали место ее проведения, – вмешался брат Браумин, – и сейчас не время объявлять о подобных решениях.

Брат Виссенти вновь пустился в возражения. Брат Фрэнсис от него не отставал. Талюмус и некоторые из местных монахов начали взволнованно рассуждать о возможности такой чести для их монастыря. Неожиданно король Дануб резко ударил кулаком по столу и вскочил со своего места.

– Я же вас предупреждал! – начал он. – Предупреждал всех до единого, чтобы вы, наконец, хоть о чем-то договорились. Вы претендуете на служение людям, а разве вы не видите страха на лицах этих людей? Неужели вам не понятно, что ваши дурацкие препирательства губительно действуют на состояние общества? Довольно, больше я этого не потерплю!

– Мы с братом Браумином договорились о кандидатуре нового отца-настоятеля, – объявил Джеховит.

Вспышка королевского гнева явно вызвала в нем чувство неловкости – Джеховит теперь уже сожалел о своем предложении изменить место проведения Коллегии.

Король Дануб снова сел и взглянул на Браумина, ожидая подтверждения сказанного. Этого же ждали и монахи.

– Мы достигли… взаимопонимания, – начал Браумин. – Кандидатура, предложенная мной и отцом-настоятелем Марквортом (раскаявшимся отцом-настоятелем Марквортом), сидит рядом со мной, – пояснил он, дотронувшись до плеча Пони. – Но увы, Джилсепони не откликается на наш призыв, и потому мы с настоятелем Джеховитом пришли к некоему общему соглашению.

– Нельзя ли и нас просветить насчет этого общего соглашения? – нахмурившись, спросил магистр Фрэнсис.

– Непременно, – ответил брат Браумин. – Мы не принимали никаких решений – такое не в нашей власти. Мы просто попытались найти кандидатуру, которую я мог бы обсудить со своими собратьями, а настоятель Джеховит – со своими.

Фрэнсис кивнул, показывая, чтобы Браумин продолжал дальше.

– Мы должны еще все обсудить, – повторил Браумин и обратился к королю: – Но заверяю вас, ваше величество, Коллегия аббатов успешно справится с назначением нового отца-настоятеля, и это назначение будет отвечать требованиям времени.

– Помимо этого, мы пришли к соглашению о кандидатуре нового настоятеля Сент-Прешес, – ко всеобщему удивлению, добавил Джеховит. – Магистр Фрэнсис с присущими ему великодушием и прозорливостью отказался от этого поста и планов избрать на него…

Джеховит умолк, сделав жест в сторону Фрэнсиса.

– Я д-думал, что брат Браумин, – заикаясь проговорил брат Фрэнсис, будучи явно застигнут врасплох. – Как только он будет официально избран магистром…

– Да! – с энтузиазмом подхватил брат Талюмус.

– Безупречный брат Браумин будет назначен временным настоятелем Сент-Прешес в течение этой недели, – заявил Джеховит. – Мы узаконим это назначение, как только выслушаем все аргументы за и против.

Король Дануб посмотрел на Браумина, и монах пожал плечами.

– Если меня призывают к служению, я не стану отказываться, – сказал он.

Дануб кивнул, явно удовлетворенный таким ответом. Затем он подпер рукой подбородок и отрешенно посмотрел на собравшихся, ни на ком не останавливая взгляда. Выражая почтение королю, собравшиеся тоже умолкли. Для Пони было понятно, что на этой встрече Дануб главенствует и братьям из церкви Абеля лучше его не раздражать. Чем реже король будет обращать свой взор на церковь, тем лучше для выживания церкви.

Дануб молчал довольно долго. У Пони возникло четкое ощущение, что этот человек испытывает терпение собравшихся и ждет, не осмелится ли кто-нибудь заговорить. Наконец король выпрямился и пристально взглянул на Пони.

– Что касается вашего соглашения, брат Браумин… или я должен назвать его компромиссом? Церковь Абеля будет возглавлять мужчина или женщина?

Пони, невзирая ни на что, спокойно выдержала взгляд Дануба.

– Если только настоятельница Деления из Сент-Гвендолин не станет претендовать на пост матери-настоятельницы, это будет мужчина, – ответил Браумин.

– У настоятельницы Делении нет шансов возглавить церковь, даже если бы у нее и возникло подобное желание, – поспешил добавить колючий Джеховит.

Тон старика заставил Пони обернуться в его сторону. Она безуспешно пыталась понять: то ли Джеховиту претит сама мысль о том, чтобы во главе церкви стояла женщина, то ли его задело, что король спросил не его, а брата Браумина.

– Значит, ты отказалась от предложения, – обращаясь к Пони, сказал Дануб. – Церковь Абеля готова возвести тебя на одно из самых могущественных мест в мире, но ты отклоняешь это предложение?

– Брат Браумин и некоторые другие братья предлагали поддержать мою кандидатуру на пост матери-настоятельницы, – поправила его Пони, – но в церковных кругах немало тех, кто воспротивился бы такому предложению. Это война, в которую я не хочу вступать. К тому же я не чувствую себя достойной руководить церковью.

– Золотые слова, – сказал Джеховит, но Дануб поднял руку, велев ему замолчать.

– Ты недооцениваешь свое влияние, Джилсепони, – продолжал король, – а также то, чего ты уже достигла и можешь достичь. Я ничуть не сомневаюсь, что под твоим правлением церковь Абеля процветала бы.

Пони кивнула в знак благодарности, несколько удивленная комплиментом.

– Но, может статься, то, что потеряли Джеховит и другие, окажется моей находкой, – сказал король. – Раз ты предпочла отвергнуть предложение церкви, я вновь спрашиваю тебя: могу ли я каким-то образом убедить тебя согласиться на титул баронессы, правительницы Палмариса?

Пони опустила глаза и вздохнула. Всем хотелось виндеть ее принадлежащей к королевскому двору. Ей было понятно это внимание: в глазах простого народа она являлась героиней, а простой народ выказывал изрядное недовольство и королем, и церковью. Однако она не могла понять, почему и церковные, и светские власти так уповают на нее.

– Ваше величество, разве я умею управлять городом? – спросила она.

Дануб разразился смехом и смеялся уж как-то слишком старательно. Во всяком случае, так показалось Пони, и не только ей одной. Она заметила, как тревожно переглядываются герцог Калас и Констанция Пемблбери.

Впрочем, удивляться нечему. Герцог как-никак дал понять, что испытывает к ней нежные чувства, а Констанция являлась королевской фавориткой. И не оказывалась ли теперь Пони, благодаря нарочитому смеху Дануба, втянутой в самую гущу интриги с этими двумя придворными?

Она вздохнула и оглянулась на брата Браумина, который с беспокойством смотрел на нее.

Наконец Пони не выдержала и тоже засмеялась.

– Значит, ты признаешь нелепость своих слов? – быстро спросил Дануб. – Разве Джилсепони не умеет управлять и вести за собой?

– Нет, ваше величество, – ответила Пони. – Я смеюсь, потому что не могу поверить…

Она замолчала и беспомощно покачала головой.

– Я не гожусь в баронессы, равно как не подхожу и для любого другого титула, который вы пожелаете мне даровать, – сказала она. – Точно так же я не гожусь в матери-настоятельницы церкви, поскольку едва ли способна понять хитросплетения церковной политики.

– Чепуха, – возразил Дануб, но Пони отрицательно покачала головой.

– Пусть ты незнатного происхождения, благородство у тебя в крови, – продолжал король, – и твое вхождение в круг придворных окажется в высшей степени успешным.

Пони снова покачала головой.

Король долго и пристально глядел на нее, доставив Пони еще несколько неприятных минут, затем вздохнул.

– Видно, мне не удастся тебя убедить, Джилсепони Виндон. Ты обладаешь редким характером и удивительной решимостью.

– И упрямством тоже, – добавил брат Браумин, чтобы разрядить напряженную обстановку.

Король вновь засмеялся.

– Но упрямством, какое свойственно героям, – сказал Дануб. – Жаль, конечно, что ты не передумала. Воистину это потеря для нас обоих, не так ли, настоятель Джеховит?

– Конечно, – неуверенно отозвался старик.

Пони смотрела то на короля, то на двух его ближайших советников.

– Палмарис остается под крепким и умелым правлением, – продолжал король, обращаясь теперь уже ко всем собравшимся. – Герцог Калас будет вашим правителем до тех пор, пока сочтет это нужным. Увы, за городскими стенами по-прежнему неспокойно: гоблины, поври и даже великаны. Есть сведения, что в здешних краях опять появились их шайки. Поэтому в Палмарисе под командованием герцога остается половина отряда Бригады Непобедимых. Такого количества вполне достаточно, чтобы в какой-то мере успокоить население.

Пони мельком взглянула на лица Фрэнсиса, Браумина и других молодых монахов и прочла там тревогу и отчаяние. Монахи прекрасно поняли смысл королевского решения. Дануб не опасался ни гоблинов, ни поври, ни великанов – палмарисский гарнизон неоднократно доказывал, что способен справиться с ними. Нет, говоря о возможных врагах, король тонко намекал на врагов внутренних, с которыми может столкнуться герцог Калас. И прежде всего его намек касался Сент-Прешес. Рыцари из Бригады Непобедимых превратят Чейзвинд Мэнор в неприступную крепость, благодаря чему влияние герцога Каласа значительно возрастет.

Поначалу услышанное тоже глубоко задело Пони. Внутренне она ощущала себя на стороне брата Браумина; она верила в этого человека и в правоту его дела. И сейчас она едва не вскочила и не объявила, что передумала и принимает предложение церкви, но только не высокий пост матери-настоятельницы, а должность советницы брата Браумина в его новом качестве – настоятеля Сент-Прешес. Однако Пони тут же вспомнила об Элбрайне, о ребенке, которого она потеряла, и о тщетности всех подобных усилий. Ведь это означало бы включиться в битву, казавшуюся ей сейчас вечной.

Пони сдержала свой порыв и погрузилась в себя. Ни король, ни монахи не сделали более никаких неожиданных заявлений, поэтому встреча закончилась достаточно скоро. Покидая зал, Пони не обратила внимания на молнии, которые метали в ее сторону глаза Констанции Пемблбери. Придворная дама совсем помрачнела, когда король Дануб поцеловал руку Пони. Он вновь выразил ей свою благодарность за героические действия и принесенные жертвы. Король заявил, что жизнь в Хонсе-Бире стала намного лучше благодаря Джилсепони и Элбрайну, Эвелину Десбрису, Роджеру Не-Запрешь, кентавру Смотрителю и, к немалому удивлению Пони и всех остальных, благодаря незримой работе эльфов тол’алфар.

Отзвучали слова благодарности. Король поспешно покинул монастырь, направившись вместе с Констанцией Пемблбери и герцогом Брезерфордом в порт, где их ожидали корабли. На Сент-Прешес опустилась тишина сумеречного дня.

«Недолгое перемирие», – думала Пони, вспоминая обращенные к ней слова короля.

Вскоре Пони вновь поднялась на крышу самой высокой монастырской башни. Отсюда был виден порт: высокие корабли с надутыми ветром парусами и толпы народа. Слышались приветственные крики и звуки фанфар. Но это зрелище быстро наскучило Пони, и она повернулась лицом к северу. За городской стеной виднелись крестьянские домики, разбросанные по холмам. Мысленный взор Пони был обращен к Дундалису – ее прошлому и, быть может, будущему.