Текст книги "Восставшая Луна"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

25

«Необходимо, чтобы инстинктивный страх достиг максимума, а количество жертв было минимальным. Если возможно, то лучше совсем без жертв» – именно к этой итоговой формулировке профа можно было свести доктрину, в соответствии с которой разрабатывалась операция «Глыба», и именно в соответствии с этими установками мы с Майком её осуществили. Идея заключалась в том, чтобы нанести по земляным червям удар, сила которого была бы достаточно велика, чтобы убедить их в том, что мы не шутим, но нанести его столь аккуратно, чтобы не причинить никому серьёзного вреда.

Между запуском камня с Луны и его падением на Терру должен пройти какой-то промежуток времени; этот промежуток может составлять от десяти часов и до значений, которые мы сами пожелаем ему придать. Главным параметром, от которого зависит, сколь долго камень будет лететь до Терры, является скорость, с которой груз выбрасывается из катапульты. Изменение этой скорости на величину порядка одного процента может в два раза увеличить или сократить время полёта. Но, каким бы способом вы ни запускали снаряд, его конечная скорость при подлёте к Терре всё равно будет близка ко второй космической, то есть примерно одиннадцать километров в секунду. Эта ужасающая скорость напрямую связана с тем гравитационным колодцем, который создаёт масса Терры, в восемьдесят раз превышающая массу Луны, поэтому Майк мог мягко сталкивать свои снаряды с края этого колодца или с силой сбрасывать их вниз – разницы не было никакой. Дело здесь не в силе начального толчка, а в чудовищной глубине этого колодца.

Поэтому Майк мог запрограммировать бросание камней на любое время, подходящее для наших пропагандистских целей. Они с профом решили, что оптимальным сроком будет срок в три дня. Дело тут в том, что хотя Майк был вполне способен вывести снаряд на орбиту вокруг Терры и нанести удар по цели, находящейся в противоположной стороне земного шара, но возможность видеть цель, до самой последней минуты следить при помощи радаров за полётом своего снаряда, а в конце ещё и чуть-чуть подтолкнуть его к месту назначения позволяла ему точнее выполнить свою работу.

Такая предельно высокая точность была нужна нам для того, чтобы максимально напугать жителей Терры и при этом минимизировать, а то и вовсе свести к нулю количество убитых. Мы планировали объявить о произведённых нами пусках снарядов, сообщить, где именно будет нанесён удар и точное время, вплоть до секунды, – и дать им три дня, чтобы покинуть этот район.

Итак, наше первое послание жителям Терры от 13 октября 2076 года, отправленное через семь часов после совершённого ими нападения, не только извещало об уничтожении их экспедиционного корпуса и обвиняло нападавших в совершении ряда зверств, но и уведомляло о нанесении ответных бомбовых ударов, называя время и место их проведения. В этом же послании извещалось, что мы устанавливаем для каждого государства предельный срок, до истечения которого оно могло осудить акцию ФН, признать нас и, таким образом, избегнуть бомбардировки. Предельный срок истекал за двадцать четыре часа до нанесения удара по территории каждой из стран.

Таким образом, в запасе оказывалось даже больше времени, чем было необходимо Майку. Располагая запасом времени, значительно меньшим, чем сутки, которые должны были пройти между истечением критического срока и ударом, Майк мог с гарантией отклонить снаряд от Терры – дать ему боковой толчок и заставить кружить вокруг неё по стационарной орбите. Даже если бы он получил предупреждение всего за час до удара, у него хватило бы времени на то, чтобы сбросить снаряд в океан, как он обычно проделывал это с баржами.

Нашей первой мишенью был Директорат Северной Америки.

Все семь крупных государств, заправлявших Миротворческими Силами ФН и обладавших правом вето, должны были подвергнуться удару: Директорат Северной Америки, Великий Китай, Совсоюз, Панафрика (за исключением Чада), Миттельевропа и Бразильский Союз. Небольшие государства тоже известили о том, когда и где будет нанесён удар по их территории, но при этом их проинформировали, что поражено будет не более двадцати процентов этих целей – мы пошли на это частично из-за нехватки стали, но также и для того, чтобы припугнуть. Например, если бы в списке стран, пострадавших при нанесении первой серии ударов, оказалась Бельгия, то, возможно, Голландия пошла бы на уступки прежде, чем Луна вновь окажется высоко в небе.

Но каждая из наших целей была выбрана прежде всего с таким расчётом, чтобы свести до минимума вероятность того, что кто-то погибнет. В случае с Миттельевропой эта задача оказалась довольно сложной – наша мишень должна была находиться либо среди гор, либо в акватории одного из близлежащих морей – Адриатического, Северного или Балтийского. Но вообще-то большая часть Терры представляет собой пустынные пространства, несмотря на то что эту планету заселяет одиннадцать миллиардов людей, основным занятием которых является размножение.

Северная Америка – в то время когда я там был – поразила меня ужасающей скученностью, в которой живут там люди, однако её миллиардное население по преимуществу сконцентрировано в городах, а вся остальная территория – сплошь дикие земли: горы и пустыни. При помощи наложенной сетки мы разбили территорию Северной Америки на участки, чтобы наглядно проиллюстрировать, с какой точностью мы можем наносить удары; Майк полагал, что ошибка в пятьдесят метров – это уже большая ошибка. Мы тщательно изучили карту, а Майк при помощи радара проверил все точки поверхности, соответствующие узлам сетки – ну, скажем, точку с координатами 105° западной долготы и 50° северной широты. Такие точки включались в список возможных мишеней, если в них не оказывалось города, а особенно если город оказывался где-нибудь рядом от такой точки, что обеспечивало нам зрителей, то есть именно тех, кого нужно было потрясти и напугать.

Предупредили мы и о том, что наши бомбы обладают не меньшей разрушительной силой, чем термоядерные, но особый упор сделали на то, что никаких радиоактивных осадков не будет, как не будет и опасной для жизни радиации, – а вот ужасающий взрыв гарантирован, так же как ударная воздушная и сейсмическая волна, которая будет сопровождаться подземными толчками. Мы предупредили, что из-за этого может произойти обрушение зданий, находящихся на значительном удалении от места взрыва, предоставив людям самим делать умозаключения о том, насколько далеко следует бежать. Если они, убегая скорее от собственных страхов, чем от реальной опасности, создадут заторы на всех дорогах – это же будет прекрасно, просто великолепно!

Мы подчеркнули, что никто из тех, кто со вниманием отнесётся к нашим предупреждениям, не пострадает, что все цели, по которым будет нанесена первая серия ударов, представляют собой незаселённые территории, и что если какая-нибудь из стран проинформирует нас о том, что наши данные устарели, то мы изберём своей мишенью другой участок местности (это была чистой воды декларация, разрешающая способность радаров Майка была необычайно велика).

Мы не стали сообщать о том, когда мы планируем нанести вторую серию ударов, только намекнули, что наше терпение может лопнуть.

В Северной Америке сетка была образована параллелями 35, 40, 45 и 50° северной широты и меридианами 110, 115 и 120° западной долготы – всего получилось двенадцать целей. Мы послали местному населению, живущему в каждом из этих районов, дополнительное сообщение – ещё одно свидетельство наших неагрессивных намерений. Звучало оно примерно так:

«Цель 115 градусов западной долготы, 35 градусов северной широты – удар будет смещён на сорок пять километров к северо-западу от точки с указанными координатами и нанесён точно по вершине пика Нью-Йорк. Жителей Гофа, Саймы, Клипсо и Ниптона просят обратить внимание на это предупреждение.

Цель 100 градусов западной долготы, 40 градусов северной широты – удар будет нанесён по точке, расположенной в двадцати километрах в азимутальном направлении 30 градусов к западу от Нортона, Канзас. Предупреждаем жителей, постоянно проживающих в Нортоне, штат Канзас, и в Бивер-Сити и Вильсонвилле, Небраска. Не подходите к застеклённым окнам. В течение по меньшей мере тридцати минут после нанесения удара настоятельно рекомендуем вам находиться в помещении, поскольку существует вероятность того, что после удара высоко в воздух будут выброшены осколки камней. Возникающую во время взрыва вспышку не следует наблюдать без защиты для глаз. Удар будет нанесён ровно в три ноль-ноль по местному времени или в девять ноль-ноль по времени Гринвича в пятницу 16 октября. Желаем удачи!

Цель 110 градусов западной долготы, 50 градусов южной широты – удар будет нанесён в десяти километрах к северу от точки с указанными координатами. Жителей Уолша в Саскачеване просят обратить внимание на предупреждение».

Кроме целей, привязанных к этой сетке, была выбрана ещё одна цель на Аляске (150° з. д. 60° с. ш.), две в Мексике (110° з. д. 30° с. ш.; 105° з. д. 25° с. ш.) – сделали мы это для того, чтобы ни Аляска, ни Мексика не почувствовали, что о них забыли. И ещё несколько целей в густонаселённых восточных областях – главным образом территории, покрытые водой, такие, как озеро Мичиган, расположенное на полпути между Чикаго и Гранд-Рэпидс, или озеро Окичоби во Флориде. Там, где в качестве целей были выбраны водные пространства – озёра или акватории морей, – Майк сделал прогноз о силе вызванного ударом наводнения и рассчитал время, когда волны достигнут каждого из населённых пунктов, расположенных на побережье.

В течение трёх дней, с раннего утра вторника тринадцатого числа и вплоть до момента первого удара, который был нанесён рано утром в пятницу шестнадцатого числа, мы засыпали Землю своими предупреждениями. Англии было послано предупреждение о том, что удар, который будет нанесён севернее Дуврского пролива, прямо напротив устья Темзы, может послужить причиной множества неприятностей выше по течению реки. Совсоюз получил извещение насчёт Азовского моря и свою сетку выбранных нами целей. Великому Китаю передали сетку целей, расположенных на территориях Сибири, пустыни Гоби и районов на крайнем западе страны, перечислив при этом все меры, принятые нами для того, чтобы избежать попадания по памятнику их истории – Великой Китайской стене. Панафрика была поставлена в известность о том, что удар будет нанесён по озеру Виктория и по той части Сахары, которая всё ещё остаётся пустыней. Кроме того, мы сообщили о том, что собираемся нанести удар по Драконовым горам на юге и ещё один по точке, расположенной в двадцати километрах к западу от Великой Пирамиды, и настоятельно рекомендовали последовать примеру Чада – не позже полуночи четверга по времени Гринвича. Индии было рекомендовано внимательно наблюдать за некоторыми горными пиками и внешней акваторией Бомбейской гавани – время нанесения ударов по Индии совпадало со временем ударов по Китаю. Было разослано ещё множество подобных предупреждений.

Были предприняты попытки глушить наши сообщения при помощи радиопомех, но мы вели прямое вещание сразу на нескольких частотах. Забить их все сразу – дело довольно сложное.

Наши предупреждения были нашпигованы пропагандой, как чёрной, так и белой, – мы передавали сообщения о провале вторжения, кошмарные фотографии убитых, перечисляли имена и идентификационные номера солдат экспедиционного корпуса – эти сообщения, адресованные Международному Красному Кресту и Полумесяцу, на самом деле были не чем иным, как зловещей похвальбой, дающей понять, что нам удалось уничтожить всех солдат и захватить в плен или убить экипажи и офицеров всех кораблей. Мы «сожалели» о том, что не в состоянии идентифицировать людей, погибших на борту флагмана, – тот факт, что этот корабль был сбит и почти полностью уничтожен, делал идентификацию невозможной.

Но в целом позиция, которую мы заняли, была примирительной: «Люди Терры, послушайте, мы не хотим убивать вас. Даже совершая справедливое воздаяние, мы прилагаем все усилия к тому, чтобы избежать убийств… Но если вы не сможете или не захотите убедить ваши правительства в том, что нас следует оставить в покое, мы будем вынуждены убивать вас. Мы наверху, а вы – внизу, под нами, поэтому остановить нас вы не можете. Так что, пожалуйста, будьте благоразумны!»

Мы вновь и вновь объясняли, с какой лёгкостью мы можем наносить удары и насколько тяжело до нас добраться. И это отнюдь не было преувеличением. Запустить баллистические ракеты с Терры на Луну практически невозможно, осуществить пуск ракет с околоземной орбиты не так сложно – зато очень дорого. Единственный способ, к которому они могут прибегнуть на практике, – это бомбить нас с кораблей.

Отметив этот момент, мы задавали вопрос о том, какое же количество кораблей, каждый из которых стоит много миллионов долларов, они могут позволить себе загубить, пытаясь сделать это. Во сколько обойдутся попытки наказать нас за то, чего мы не совершали? Это уже стоило им семи их самых лучших и самых больших кораблей – не хотят ли они довести эту цифру до четырнадцати? Если это так, то их ожидает знакомство с нашим секретным оружием, тем самым, которое мы использовали против корабля Федерации Наций «Пакс»[23]23
  Мир (лат.).


[Закрыть].

Последнее заявление было не более чем тщательно продуманной дезинформацией. Майк подсчитал, что вероятность того, что «Пакс» успел передать сообщение о том, что с ним произошло, была меньше одного шанса из тысячи, а вероятность того, что самодовольная ФН догадается, что ссыльнокаторжным шахтёрам удалось превратить орудия своего труда в космическое оружие, была и того ниже. Ко всему прочему у ФН было не так уж много кораблей, чтобы рисковать ими. Если не принимать в расчёт спутники, то кораблей, находящихся в полной боевой готовности, было всего около двух сотен. Кроме того, девять десятых этих кораблей предназначались лишь для полётов «Терра–орбита».

Космические корабли всегда строят для какой-нибудь конкретной цели, потому что строить их ради того, чтобы просто заиметь корабль, – слишком дорого. У ФН было шесть крейсеров, которые, если снять с них весь груз и заменить его дополнительными топливными танками, вероятно, смогли бы нанести бомбовые удары по Луне без дозаправки. Плюс грузовые корабли и суда, предназначенные для перевозки осуждённых, которые могли выйти на орбиту вокруг Луны, но не смогли бы вернуться обратно без дозаправки своих танков.

То, что ФН была в состоянии справиться с нами, не вызывало ни малейших сомнений, вопрос был только в том, насколько высока та цена, которую они готовы за это заплатить. Именно поэтому нам было столь необходимо убедить их, что эта цена слишком высока – до того, как они успеют собрать воедино все свои силы. Это чем-то напоминало игру в покер: мы намеревались так резко поднять ставки, чтобы они не выдержали и отказались продолжать игру. Мы очень на это надеялись, потому что в этом случае нам не пришлось бы открывать свои карты и показывать, что у нас на руках всего лишь неполный флеш.

Связь с Гонконгом Лунным была восстановлена в конце первого дня после того, как мы приступили к проведению той фазы нашей операции, которая предполагала массивную обработку населения при помощи радио и видео, как раз в то время, когда Майк «швырялся камнями» и возводил первый из рубежей нашей обороны. Проф наконец-то позвонил – я был до смерти этому рад.

Майк в сжатой форме сообщил ему о том, как развиваются события, после чего я принялся ждать, когда проф в своей обычной мягкой манере раскритикует все мои действия. Я испытывал такое сильное внутреннее напряжение, что готов был резко рявкнуть в ответ: «А что мне, по-вашему, ещё оставалось делать? При том, что у меня не было никакой возможности с вами связаться и я даже не знал, живы вы или нет? Вы оставили меня в одиночестве выполнять обязанности действующего главы правительства, как раз в тот момент, когда нам на голову обрушился кризис. Так что ж, по-вашему, нужно было плюнуть и пустить всё на самотёк только потому, что вы были вне досягаемости?»

Но оправдываться в столь резкой форме мне не пришлось. Проф сказал:

– Ты всё сделал правильно, Мануэль. Ты исполнял обязанности временного главы правительства, когда на нас обрушился кризис. Я рад, что ты не пустил всё на самотёк и, несмотря на то что я был вне досягаемости, сумел использовать выпавший нам шанс.

Ну как, скажите на милость, вести себя с таким типом? Я довёл себя до белого каления, а он не дал мне возможности сорвать злобу. Пришлось всё это проглотить и сказать в ответ:

– Спасибо, проф.

Проф одобрил наше решение объявить о смерти Адама Селена.

– Мы могли бы ещё в течение какого-то времени использовать эту фикцию, но вряд ли нам ещё раз подвернётся столь же удобный случай. Майк, у вас с Мануэлем забот по горло, а вот я, пожалуй, по пути домой сделаю остановку в Черчилле и попытаюсь опознать его тело.

Так он и сделал. Я так никогда и не спросил профа о том, чей труп – селенита или одного из солдат – он выдал за мёртвое тело Адама Селена и как ему удалось заставить молчать тех, без чьей помощи ему бы в этом деле не обойтись. Хотя нужно учесть и то, что в Верхнем Черчилле множество тел так и остались неопознанными. Выбранное им тело подходило по габаритам и цвету кожи – человека разорвало от взрывной декомпрессии, а лицо его было сожжено – короче, выглядел труп ужасно!

Его, со всеми почестями и закрытым лицом, положили в Старом Куполе, произнесли торжественные речи, которые я слушать не стал, а вот Майк, самой человеческой из черт которого было тщеславие, не упустил ни единого слова. Какой-то тупоголовый болван выступил с предложением забальзамировать тело, в качестве прецедента приводя пример с Лениным, но «Правда» справедливо указала на то, что Адам был стойким приверженцем идеи сохранения экологического баланса и вряд ли позволил бы, чтобы с его телом обошлись столь варварским способом, нарушающим все традиции. Поэтому сей неизвестный солдат, или горожанин, или один из наших добровольцев окончил свой земной путь в городской клоаке.

Это заставляет меня рассказать о том, о чём я до сих пор не упоминал. Вайо не пострадала, хотя и свалилась с ног от истощения. Но Людмила так никогда и не вернулась домой. Она оказалась одной из многих, погибших у подножия пандуса, – я тогда не знал об этом, и рад, что не знал. Разрывная пуля ударила между её прелестных, ещё не успевших окончательно сформироваться грудей. В её руке был кухонный нож, испачканный кровью, – думаю, ей хватило времени на то, чтобы полностью рассчитаться с перевозчиком душ Хароном.

Стью сам пришёл в Комплекс, чтобы сообщить мне об этом лично, а не по телефону. Он и не думал никуда исчезать; когда сражение закончилось, он отправился в отель «Свалка», чтобы поработать со своей книгой специальных кодов, хотя никакой особой срочности не было, это дело могло и подождать. Именно там Мама и отыскала его, и он сам вызвался сообщить мне эту печальную новость.

Так что из Комплекса я пошёл домой, чтобы, согласно нашим обычаям, всем вместе оплакать её… Хотя, возможно, и к лучшему, что никто не связался со мной, чтобы сообщить об этом до того, как мы с Майком привели в действие операцию «Глыба». Когда мы добрались до дому, Стью не захотел зайти внутрь, поскольку был не вполне уверен в том, как именно у нас принято поступать в таких ситуациях. Пришлось Анне выйти и чуть ли не силком затащить его внутрь. Его там уже ждали. Многие из наших соседей пришли, чтобы оплакать её вместе с нами, хотя обычно в таких случаях людей собирается гораздо больше; но в тот день мы были не единственной семьёй, которая собралась для того, чтобы оплакать дорогого человека.

Я оставался там недолго – я не мог, у меня была работа, которую нужно было сделать. Я долго смотрел на Милу, а затем поцеловал её на прощание. Она лежала в своей комнате и выглядела так, словно просто спит. Затем в течение какого-то времени, прежде чем вернуться к своим обязанностям и снова взвалить себе на плечи весь груз проблем, я оставался с моими близкими. До этого дня мне никогда не приходила в голову мысль о том, что Мама уже немолода. Конечно, она видела на своём веку немало смертей, и не раз доводилось ей видеть смерть своих детей и внуков. Но смерть маленькой Милы оказалась для неё страшным ударом. Людмила была не такой, как все, – она была для Мими не столько внучкой, сколько дочерью, а кроме того, благодаря особому исключению, сделанному не без вмешательства самой Мими, она была её соженой – самой младшей из всех жён в семье.

Все селениты, и мы в том числе, следуют обычаю, который велит нам рационально использовать наших мёртвых, – и я искренне рад тому, что варварский обычай закапывать покойников мы оставили на старой Земле; наш способ гораздо лучше. Но семья Девис никогда не использует то, что получается в процессе переработки, в своих коммерческих сельскохозяйственных туннелях. Нет. Всё это идёт в маленький туннель, где у нас находится теплица, и там, среди мягкого гудения пчёл, превращается в розы, нарциссы и пионы. Предание гласит, что здесь лежит и Чёрный Джек Девис, или, по крайней мере, те атомы, которые остались от него после многих лет цветения. Это счастливое и прекрасное место.

Наступила пятница, но от ФН не поступило никакого ответа. Все новости, поступавшие с Земной стороны, в равной степени сочетали в себе две вещи: нежелание поверить в уничтожение нами семи кораблей и двух полков (ФН даже не подтвердила тот факт, что такое сражение действительно имело место) и полное неверие ни в то, что мы можем начать бомбёжку Терры, ни в то, что если мы и впрямь предпримем такую попытку, то она будет иметь хоть какое-то значение – они всё ещё называли это «швырянием риса». Гораздо большее количество времени отводилось на показ матчей чемпионата США по бейсболу.

Стью, который до сих пор не получил никакого ответа на свои закодированные послания, очень волновался. Его послания шли через «Луноход» – они проходили в общем списке коммерческих сообщений, а затем переправлялись агенту в Цюрихе, от него – парижскому брокеру Стью, а уж оттуда, по каналам, попадали к доктору Чану, с которым мне как-то раз довелось беседовать.

В своём послании Стью указывал доктору Чану на то, что поскольку Великий Китай не будет подвергаться бомбардировке ещё в течение целых двенадцати часов после нанесения удара по Северной Америке, а к этому времени наша способность наносить такие удары станет уже твёрдо установленным фактом, то бомбардировку Великого Китая можно будет вообще отменить, при условии, что Великий Китай будет действовать быстро. В противном случае Стью просил доктора Чана предложить список альтернативных целей, если вдруг окажется, что цели, выбранные нами, расположены в районах не столь пустынных, как мы полагали.

Стью волновался – он возлагал большие надежды на то хилое сотрудничество, к которому ему удалось склонить доктора Чана. Что касается меня, то я не стал бы на это рассчитывать. В отношении доктора Чана я был уверен только в одном, а именно в том, что сам он не станет сидеть и ждать удара в том месте, которое мы выбрали своей целью. Хотя вполне возможно, что он не позаботится предупредить об опасности свою старуху мать.

Мои тревоги были связаны с Майком. Конечно, Майк привык одновременно следить за траекториями движения множества грузов, но ему ещё никогда не приходилось управлять полётом более чем одного объекта за раз. Теперь же таких объектов у него было сотни, и он пообещал, что доставит двадцать девять из них одновременно к двадцати девяти различным целям.

Более того – для многих целей у него имелись снаряды-дублёры, чтобы поразить цель во второй, третий, а, если понадобится, то и в шестой раз, от нескольких минут до трёх часов после первого удара.

Четыре великие державы – гаранты мира, а также несколько не столь крупных, имели систему противоракетной обороны; система, которой располагала Северная Америка, считалась самой лучшей. Но это была такая область, о которой было мало известно даже ФН. Всё наступательное оружие было сосредоточено в руках Миротворческих Сил, но проблему оборонительного оружия каждая из стран решала по своему усмотрению. Здесь начиналась область догадок и предположений, а предполагать можно было многое – начиная с того, что у Индии вообще нет ракет-перехватчиков, и заканчивая тем, что Америка в состоянии вполне эффективно защитить себя. Именно это она проделала во времена Войны мокрых ракет в прошлом веке – тогда ей удавалось перехватывать межконтинентальные ракеты с термоядерными боеголовками.

Возможно, большая часть наших глыб, направленных к территории Северной Америки, достигнет своей цели просто потому, что эти цели расположены в местах, где защищать нечего. Но они не смогут позволить себе проигнорировать снаряд, который должен поразить пролив Лонг-Айленд, или снаряд, нацеленный в точку с координатами 87° западной долготы и 42° 30′ северной широты, то есть в озеро Мичиган, расположенное в центре треугольника, образованного городами Чикаго, Гранд-Рэпидс и Милуоки. Дело в том, что высокая гравитация делает перехват делом сложным и весьма недешёвым, поэтому они попытаются уничтожить наши снаряды только там, где игра будет стоить свеч.

А мы никак не могли допустить того, чтобы они не дали нашим снарядам поразить цель. О том, что произойдёт, если одна из наших глыб будет сбита ракетой-перехватчиком с термоядерной боеголовкой, не знал даже Майк – у него не было достаточно данных на этот счёт. Майк полагал, что запуск ракет-перехватчиков будет производиться по показаниям радара – но с какой дистанции? Конечно, с относительно небольшой, достаточной для того, чтобы спустя миллисекунды после попадания кусок скалы, заключённый в стальную оболочку, превратился в раскалённый газ. Но многотонный обломок скалы сильно отличается от термоядерной ракеты, начинённой точнейшей электроникой, и то, что вполне способно «убить» ракету, может оказаться не в состоянии ничего сделать с одним из наших монстров.

Нам нужно было доказать им, что мы можем продолжать швырять в них куски скал ещё в течение долгого времени после того, как у них закончится запас ракет-перехватчиков с термоядерными боеголовками. Если нам не удастся доказать это с первого захода, то в следующий раз, когда Терра повернётся к нам Северной Америкой, мы ещё разок нанесём удар по целям, которые нам не удалось поразить с первого раза. Снаряды-дублёры, предназначенные для второй и третьей попыток, уже находились в космосе, и всё, что от нас требовалось, – это слегка подтолкнуть их в нужном направлении.

Если три бомбёжки, сделанные при трёх оборотах Терры, не принесут желаемого результата, мы можем продолжить сбрасывать камни и в семьдесят седьмом году… до тех пор, пока у них не выйдут все ракеты-перехватчики… или до тех пор, пока они нас не уничтожат (что гораздо более вероятно).

Штаб Командования Силами Космической Обороны Северной Америки уже в течение целого столетия находился в подземном убежище, расположенном в недрах одной из гор к югу от Колорадо-Спрингс, штат Колорадо, города, во всех остальных отношениях ничем не примечательного. Во время Войны мокрых ракет по горе Шайен был нанесён прямой удар, но командный пункт сил космической обороны сохранился. Тогда же была разрушена большая часть города и вершина горы. Таким образом, то, что мы намеревались сделать, не должно было повлечь за собой никаких жертв, если только, несмотря на три дня беспрерывно передаваемых предупреждений, кто-нибудь до сих пор не остался на горе. Но Штабу Командования Силами Космической Обороны Северной Америки предстояло испытать на себе курс предписанного ему Луной лечения по полной программе: двенадцать каменных снарядов при первом заходе, затем всё, что у нас останется неиспользованным после второго оборота планеты, а затем – после третьего, и так далее, пока у нас не выйдет запас стальных оболочек, или пока нас не выведут из игры… или пока Директорат Северной Америки не начнёт взывать о пощаде.

В случае этой единственной цели мы не испытали бы удовлетворения, если бы поразили её одним снарядом. Мы намеревались вдребезги разнести эту гору и продолжать лупить по ней, пока от неё камня на камне не останется. Чтобы подорвать их дух. Чтобы дать им понять, что мы всё ещё поблизости. Разрушить их коммуникации и полностью уничтожить командный пункт, если его вообще возможно уничтожить подобными ударами. Или, по крайней мере, обеспечить им кошмарную головную боль и сделать так, чтобы у них не оставалось ни минуты покоя. Если мы сумеем доказать всей Терре, что можем провести целый ряд атак по цитадели их космической обороны, укреплённой не хуже Гибралтарской Скалы, то нам не придётся для доказательства своей силы прибегать к ударам по Манхэттену или Сан-Франциско.

Но к такому мы не стали бы прибегать даже в том случае, если бы увидели, что проигрываем. Почему? Да исходя из простейшего здравого смысла. Если бы мы потратили свои последние силы на уничтожение одного из крупных городов, они не просто решат примерно наказать нас, они нас уничтожат. Как сформулировал проф: «Если возможно, всегда оставляй своему врагу возможность стать твоим другом».

Но уничтожение военного объекта вполне соответствует всем правилам игры.

Не думаю, чтобы в четверг ночью кому-нибудь удалось хорошо выспаться. Все селениты знали о том, что утром в пятницу нам предстоит осуществить нашу великую попытку. А на Земной стороне всем уже было известно – это наконец признали даже агентства новостей, – что Служба Слежения за Космосом засекла объекты, движущиеся в сторону Терры, по-видимому те самые «миски с рисом», которыми хвастались взбунтовавшиеся каторжники.

Но никакого оповещения о начале военных действий так и не поступило. Вместо этого всех попытались уверить в том, что лунные колонии не располагают возможностью создать термоядерную бомбу, хотя и признавали, что, возможно, будет благоразумнее избегать тех районов, которые эти преступники объявили целями своих ударов.

Рефлектор обсерватории Ричардсона был перенастроен, чтобы выполнять функцию транслятора видеосигнала, и я думаю, что все селениты, находясь либо дома, либо в пивнушках, следили за тем, что происходило на экранах.

Конгрессмены собрались на неофициальное заседание, проходившее в Новом Большом Театре, где был установлен огромный экран, на котором можно было видеть Терру. Некоторые важные персоны – среди них проф, Стью, Вольфганг и другие – наблюдали за всем происходящим на экране меньших размеров, находившемся в бывшем офисе Надсмотрщика в Верхнем Комплексе. Какое-то время я находился вместе с ними, метался туда-сюда, хватал бутерброд и забывал его съесть – но большую часть этого времени я провёл в Нижнем Комплексе, запершись в комнате с Майком. Я никак не мог успокоиться.