Текст книги "Затаившийся Оракул (ЛП)"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24

Не сдержал клятву

Проигрыш настиг меня

Вина Даймонда

МИРМЕКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ в самом начале списка монстров, с которыми не следует

сражаться.

Они атакуют группами. Они плюются кислотой. Их клешни могут сломать небесную бронзу.

Кроме того, они уродливы.

Три солдата-муравья продвинулись вперед, завораживающе размахивая своими десятифутовыми

усиками, пытаясь отвлечь меня от реальной опасности – их челюстей.

Их крючковатые головы напоминали мне цыплят с темными плоскими глазами и черными

бронированными головами. Каждая из шести ног могла бы послужить хорошей лебедкой. Их

необъятные животы пульсировали, как носы, принюхивающиеся к еде.

Я молча проклинал Зевса за создание этих тварей. Насколько я знаю, он расстроился из-за

какого-то жадного мужчины, который всегда воровал соседский урожай, поэтому Зевс превратил

его в первого муравья – вид, который не делает ничего, кроме как роется в отбросах, ворует и

размножается. Арес любил пошутить, что если бы Зевс хотел подобный вид, то он бы просто

оставил людей развиваться без своей помощи. Я всегда смеялся над этим. Сейчас же я один из

вас, и у меня нет ни единого повода посмеяться.

Муравьи подошли ближе к нам, их усики подергивались. Я предположил, что поток их мыслей

был типа: "Блестящий? Вкусный? Беззащитный?"

– Никаких резких движений, – сказал я Мэг, которая, видимо, вообще двигаться не собиралась.

Она словно окаменела.

– Эй, Пит? – позвал я. – Как вы обычно боретесь с мирмеками, вторгшимися на вашу

территорию?

– Прячемся, – сказал он и исчез в гейзере.

– Не поможет, – проворчал я.

– Может, и мы нырнем? – спросила Мэг.

– Если только у тебя есть желание свариться в яме кипятка.

Танкообразные насекомые щелкали своими челюстями и продвигались все ближе.

– У меня есть идея, – я снял с плеча свою укулеле.

– Я думала, что ты поклялся больше никогда не играть, – сказала Мэг.

– Ну да. Но я тут подумал, что эта блестящая штуковина могла бы заставить муравьев...

Я хотел сказать, что муравьи бы последовали за бликами и оставили нас в покое.

Но я не учел, что укулеле в моих руках делала меня еще более ярким и вкусным. Не успел я

бросить ее, как передо мной вырос один из муравьев-солдатов. Я отшатнулся, помня о гейзере

позади меня, но в то же время мои лопатки стали покрываться пузырями, наполняя воздух

испарением, благоухающим Аполлоном.

– Эй, букашки! – скимитары ( прим.: европейский термин для различных восточных сабель) Мэг

сверкали в ее руках, привлекая к себе внимание.

Можем ли мы потратить секунду, чтобы оценить то, что сделала Мэг? Из-за страха перед

насекомыми она могла бы оставить меня на съедение этим тварям. Вместо этого она рискнула

своей жизнью, чтобы отвлечь от меня трех танкообразных муравьев. Бросать мусор в уличных

хулиганов – одно. Но это... это точно был новый уровень идиотизма. Если я выживу, то я

выдвину кандидатуру Мэг МакКэффри в номинации Лучшая Жертва в следующем Demi Awards.

Двое муравьев атаковали Мэг. Третий, хоть и остался стоять надо мной, все же повернул свою

голову так, чтобы я смог убежать в другую сторону.

Мэг бежала между своих противников, своими золотыми лезвиями ей удалось отрезать по ноге у

каждого атакующего. Челюсти муравьев захватывали воздух, клацали в попытке захватить Мэг.

Мирмеки неуклюже прыгали на своих оставшихся пятью ногах, пытаясь повернуться, и, в конце

концов, столкнулись головами.

Между тем третий муравей атаковал меня. В панике я бросил свое боевое укулеле. Оно

отскочило от лба муравья с диссонансным бренчанием.

Я вытащил свой меч из ножен. Всегда ненавидел мечи. Такое безвкусное оружие. Кроме того, с

ними приходится вести бой на близком расстоянии. Как неблагоразумно, особенно если можно

поразить врага стрелой из любой точки мира!

Муравей плюнул кислотой, я попытался отразить мечом эту вязкую массу.

Возможно, это было не лучшей идеей. Я часто путал битву на мечах с игрой в теннис. В конце

концов немного кислоты попало муравью в глаза, что дало мне пару секунд. Я отважно отступал,

подняв свой меч, но лезвие быстро разъело, и у меня осталась только дымящаяся рукоять.

– Эй, Мэг? – беспомощно позвал я.

Она была немного занята другим. Ее мечи вращались, подобно золотым кольцам разрушения,

обрубая ноги и срезая усики. Я никогда не видел димахера, имеющего такие навыки сражения, а

я видал всех лучших гладиаторов в бою. К сожалению, ее лезвия только искрились, касаясь

толстых панцирей муравьев. Скользящие удары и лишение конечностей совсем их не

беспокоили. Как бы хороша ни была Мэг, у муравьев было больше ног, они были тяжелее и

свирепее ее и могли плеваться кислотой.

Мой противник защелкал клешнями в моем направлении. Мне удалось избежать его челюстей,

но его бронированная голова ударила меня по голове. Я отшатнулся и упал. Один ушной канал

будто залили расплавленным железом. Мое зрение затуманилось. На другой стороне поляны

остальные муравьи с двух сторон атаковали Мэг, используя свою кислоту, чтобы загнать ее в

сторону леса. Она нырнула за дерево и выскочила обратно только с одним из ее мечей. Она

попыталась ударить ближайшего муравья, но ее оттеснил назад кислотный залп. Ее легинсы,

усеянные дырами, дымились. Лицо ее было полно боли.

– Персик, – пробормотал я себе. – Где этот тупой запеленованный дух, когда он так нужен?

Карпои не появился. Возможно, присутствие богов гейзера или какой-то другой силы в лесах

держало его на расстоянии. Возможно, совет директоров не разрешал посещать это место с

питомцами.

Третий муравей навис надо мною, с его жвал капала зеленая слюна. Его дыхание воняло хуже

рабочей рубашки Гефеста.

Свое следующее решение я мог бы списать на травму головы. Я мог бы сказать, что не мог

нормально соображать, но это не было бы правдой. Я был в отчаянии и напуган. Мне хотелось

помочь Мэг. Но больше всего я хотел спасти себя. Я не нашел другого выхода, кроме как

прыгнуть за своей укулеле.

Я знаю. Я поклялся на реке Стикс, что не буду играть на любом инструменте, пока снова не

стану богом. Но даже такая зловещая клятва кажется незначительной, когда гигантский муравей

готов расплавить твое лицо.

Я схватил инструмент, закатившийся мне за спину, и во весь голос запел "Sweet Caroline".

Даже если бы я не давал клятвы, я бы сделал что-то подобное только в самой чрезвычайной

ситуации. Когда я пел эту песню, шансы взаимного уничтожения были слишком велики. Но я не

придумал другого выхода. Я приложил максимум усилий, направляя всю дешевую

сентиментальность, которой я набрался в 1970-х годах, в нужное русло.

Гигантский муравей потряс головой. Его усики дрожали. Я поднялся на ноги, пока монстр, пьяно

шатаясь, направлялся ко мне. Я отступил к гейзеру и с энтузиазмом запел припев.

Да! Да! Да! Цель достигнута. Ослепленный отвращением и яростью, муравей атаковал. Я

откатился в сторону, в то время как монстр по инерции продолжал катиться прямо в бурлящий

котел.

Поверьте, мне, есть только одна вещь, которая пахнет хуже рабочей рубашки Гефеста, и это

мирмек, варящийся в своем собственном панцире.

Где-то позади меня закричала Мэг. Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее второй

меч вылетел из ее руки. Она рухнула, и один из мирмеков захватил ее своими челюстями.

– НЕТ! – завизжал я.

Муравей не раскусил ее пополам. Он просто держал ее – обмякшую, бессознательную.

– Мэг! – снова закричал я. Я отчаянно забренчал на своей гавайской гитаре. – Sweet Caroline!

Но мой голос пропал. Победа над одним муравьем забрала все мои силы. (Не думаю, что когда-

либо писал более печальное предложение, чем это.) Я попытался подбежать, чтобы помочь Мэг,

но споткнулся и упал. Мир стал бледно-желтым. Я встал на четвереньки, и меня вырвало.

Я подумал, что у меня сотрясение, но не знал, что с этим делать. Казалось, прошли годы с тех

пор, когда я был богом врачевания.

Я лежал в грязи несколько минут или же часов, пока все плыло у меня в голове. К тому моменту,

когда я был в состоянии встать, оба муравья исчезли.

От Мэг МакКэффри не осталось и следа.

Глава 25

Вот везет же мне!

Варюсь, горю и блюю.

Львы? Почему нет?

Я ШЕЛ ПО поляне, спотыкаясь и зовя Мэг. Хоть это и было бессмысленно, я все равно

продолжал, просто потому, что мне становилось легче. Я пытался найти сломанные ветки или

протоптанную землю. Два муравья размером с танк уж точно оставили хоть какие-нибудь

видимые следы, но я же не Артемида, у меня не было ее способностей следопыта. Я не имел ни

малейшего представления, куда они забрали мою подругу.

Когда я поднял мечи Мэг из грязи, они тотчас же превратились в золотые кольца, столь

маленькие, что их было легко потерять, как жизнь человека. Чуть не заплакав, я попытался

сломать мою нелепую боевую укулеле, но то, что она сделана из небесной бронзы, остудило мой

пыл. В итоге я просто снял четвертую струну и просунул ее через кольца, завязав их на шее.

– Мэг, я найду тебя, – пробормотал я.

Я был уверен, что ее похищение – моя вина. Играя на музыкальном инструменте и спасая только

свою жизнь, я нарушил клятву, данную на реке Стикс. Вместо того, чтобы наказать меня, Зевс,

Мойры или же все боги в целом решили отыграться на Мэг МакКэффри. Как я мог так сглупить?

Каждый раз, когда я гневил других богов, страдали именно дорогие мне люди. Я потерял Дафну

из-за своих неосмотрительных слов Эроту. Мой прекрасный Гиацинт погиб из-за ссоры с

Зефиром. Теперь же нарушенная мной клятва может стоить Мэг жизни.

– Нет, – сказал я сам себе. – Я не позволю этому случиться.

Меня так тошнило, что я еле-еле передвигался. Такое ощущение, что кто-то надул воздушный

шарик прямо в моей голове. Каким-то удивительным образом я доковылял до кромки гейзера

Пита.

– Пит! – крикнул я.

– Давай, покажись, трусливый телемаркетолог!

Подводный взрыв устремился в небо со звуком, похожим на звучание нот самого низкого

регистра органа ( прим.: музыкальный инструмент). В вихре пара появился паликои, его грязное

лицо выражало сильный гнев.

– Ты назвал меня ТЕЛЕМАРКЕТОЛОГОМ? – властно спросил он. – Мы здесь предоставляем

полный спектр услуг по связям с общественностью!

Я нагнулся и вырвал прямо в его кратер, что и послужило ответом на его вопрос.

– Прекрати! – недовольно воскликнул Пит.

– Мне нужно найти Мэг, – я вытер рот дрожащей рукой. – Что мирмеки могут сделать с ней?

– Я не знаю!

– Отвечай, или я не оценю уровень вашего обслуживания.

Пит ахнул.

– Какой ужас! Ваш отзыв очень важен!

Он подлетел ко мне.

– О, бедненький... Ты не выглядишь здоровым. У тебя очень глубокая рана на голове, и из нее

течет кровь. Возможно, поэтому у тебя спутаны мысли.

– Да мне плевать! – закричал я, и в голове застучало ещё сильней. – Где находится гнездо

мирмеков?

Пит заламывал свои парообразные руки.

– В итоге мы вернулись к тому, с чего начинали. Именно туда и ушел Поли. Гнездо –

единственный вход.

– Вход куда?

– В Рощу Додоны.

Мой живот так похолодел, будто на него положили лед, и это было нечестно, потому что лучше

бы он оказался на моей голове.

– Гнездо... и есть путь в рощу?

– Слушай, для начала тебе нужна медицинская помощь. А ведь я говорил Поли, что нам стоит

обзавестись аптечкой для посетителей, – он принялся что-то искать в своих несуществующих

карманах. – Дай-ка, я только отмечу местоположение домика Аполлона...

– Если ты только посмеешь вытащить свою брошюру, – предупредил я его, – я заставлю тебя ее

съесть. Так что лучше сейчас же объясни дорогу до рощи.

Лицо Пита стало жёлтым, или, возможно, зрение уже стало меня подводить.

– Поли не рассказал мне все, что знал. Там, в чаще леса, деревья растут так близко друг к другу,

что никто не может зайти туда. Я имею ввиду, даже сверху, ветви прямо как....

Он переплел свои грязные пальцы так, что они растворились и слились воедино. Это неплохо

объяснило то, что он имел в виду.

– В любом случае, – он разъединил руки, – роща именно там. Быть может, она дремала на

протяжении веков. Никто из совета директоров даже не подозревал о ней. Но потом деревья

внезапно стали шептаться. Поли подумал, что эти проклятые муравьи прорыли тоннели под

деревьями и этим разбудили их.

Я попытался понять смысл сказанного, но это было сложно сделать с разбухшим мозгом.

– В какой стороне гнездо?

– Отсюда на север, – сказал Пит, – полмили. Но, парень, ты не в форме...

– Я должен! Я нужен Мэг.

Пит схватил меня за руку. Его хватка напоминала теплый и влажный жгут.

– У нее еще есть время. Если они унесли ее тело целиком, то это значит, что она еще не мертва.

– Но скоро будет!

– Не. До того, как Поли... до того, как исчезнуть, он приходил в гнездо несколько раз, ища

тоннель в рощу. Он рассказал мне, что эти мирмеки помещают свою добычу в вязкую слизь и,

эм, выдерживают, пока она не станет достаточно мягкой для их личинок.

Я небогоподобно пискнул. Если у меня еще было что-то в желудке, то меня непременно бы

стошнило.

– Сколько времени у нее еще есть?

– Плюс-минус двадцать четыре часа. Потом она станет... эм, мягче.

Трудно было вообразить, как Мэг МакКэффри становится мягче хоть при каких-то

обстоятельствах, но я представил ее одинокой, напуганной, помещенной в слизь и клетку в

муравьином гнезде. Для девочки, ненавидящей жуков, это.... Ох, Деметра была права в том, что

ненавидела меня и держала своих детей подальше. Я был ужасным богом!

– Сходи за помощью, – настаивал Пит. – Домик Аполлона сможет вылечить рану на твоей

голове. Ты не сможешь помочь своей подруге, если бездумно бросишься за ней и умрешь.

– Почему тебя так волнует то, что произойдет с нами?

Бог гейзера выглядел оскорбленным.

– Угодить посетителю – наша главная цель. Кроме того, если ты найдешь Поли, пока будешь

там...

Я пытался злиться на паликои, но волнение и одиночество на его лице отражали и мои чувства.

– Поли объяснял, как ориентироваться в гнезде?

Пит отрицательно покачал головой.

– Как я уже говорил, он не хотел, чтобы я пошел за ним. Мирмеки опасны. И если те парни все

еще бродят по округе...

– Те парни?

Пит нахмурился.

– Я не говорил? Ах, да. Поли видел троих очень вооруженных людей. Они тоже искали рощу.

Моя левая нога начала нервно стучать по земле, будто она скучала по своему напарнику в

парном забеге.

– Откуда Поли знать, что они искали?

– Он слышал, как они разговаривали на латыни.

– На латыни? Они были из лагеря?

Пит развел руками:

– Н-не думаю. Судя по описаниям Поли, это были взрослые люди. Он сказал, что один из них

был главным. Другие звали его императором.

У меня появилось такое ощущение, будто вся планета слегка наклонилась.

– Императором.

– Да, прямо как в Риме...

– Я понял.

Неожиданно многие вещи обрели смысл. Кусочки пазла сложились в цельную картину, которая

меня ошарашила. Зверь... Триумвират Холдингс... взрослые полубоги, прячущиеся в тени.

Дальше я сделал то единственное, что могло спасти меня от прыжка в гейзер. Мэг нуждалась во

мне как никогда. Но нужно было сделать это верно. Нужно было быть осторожным – даже более

осторожным, чем, когда я ставил пылающим солнечным лошадям ежегодные прививки.

– Пит, – сказал я, – ты же еще следишь за выполнением священных клятв?

– Ну да, но...

– Тогда услышь же мою торжественную клятву!

– Эм, дело в том, что вокруг тебя такая аура, будто ты только что нарушил священную клятву,

может, ту, что на реке Стикс? А если нарушишь клятву, заключенную со мной...

– Клянусь, что спасу Мэг МакКэффри. Я сделаю что угодно, чтобы вернуть ее из гнезда

муравьев в целости и сохранности. Эта клятва превосходит по силе любую другую принесенную

мной клятву. Клянусь твоими священными и горячими водами!

Пит вздрогнул.

– Ну ладно. Теперь все в силе. Но не забудь, что, если ты не сдержишь данную тобой клятву,

если Мэг умрет, даже если не по твоей вине... тебе придется столкнуться с последствиями.

– Я и так проклят за то, что не сдержал прошлую клятву! Так какая разница?

– Да, но понимаешь, эти клятвы на реке Стикс могут годами разрушать тебя. Прямо как рак.

Мои же клятвы... – Пит пожал плечами. – Если не сдержишь ее, то я не смогу ничего сделать,

чтобы предотвратить твое наказание. Где бы ты ни был, на том месте, где ты стоишь, появится

гейзер, и ты сваришься заживо.

– Ах... – я попытался сделать так, чтобы мои колени не дрожали. – Да, конечно же, я это знал.

Клятва ведь уже в силе.

– У тебя все равно нет выбора.

– Ну да. Думаю, я.... я пойду подлечусь.

Я, пошатываясь, пошел.

– Лагерь в другой стороне, – заметил Пит.

Я сменил направление.

– Не забудь заполнить онлайн-опросник! – прокричал мне вслед Пит. – Мне просто любопытно,

как бы ты оценил свое удовлетворение Лесом Лагеря Полукровок по шкале от 1 до 10?

Я ничего не ответил. Пока я уходил все дальше и дальше в темноту, я прикидывал, насколько

больно по шкале от 1 до 10 мне будет в будущем.

Мне не хватит сил добраться до лагеря. Чем дальше я шел, тем понятнее это становилось. Мои

ноги были словно пудинг. Я чувствовал себя марионеткой. Как бы я ни наслаждался, когда

смертные находились под моим контролем, на другой стороне ниточек находиться мне совсем не

нравилось.

Моя защита была на нулевом уровне. Самая маленькая адская гончая или дракон могли бы

запросто пообедать великим Аполлоном. Если бы какому-нибудь раздраженному барсуку

потребовалось свести со мной счеты, я мог бы быть обречен.

Я оперся на дерево, пытаясь восстановить дыхание. Мне показалось, что дерево пыталось меня

оттолкнуть, шепча голосом, который я так хорошо помнил: "Иди, Аполлон. Здесь тебе не

отдохнуть".

– Я любил тебя, – пробормотал я.

Часть меня понимала, что я был в бреду и мне виделось всякое из-за сотрясения. Но я мог бы

поклясться, что видел лицо моей возлюбленной Дафны на каждом древесном стволе, мимо

которого проходил. Ее черты проступали из-под коры, будто лесной мираж: нос с небольшой

горбинкой, косые зеленые глаза, губы, которые я так и не смог поцеловать, но о которых не

переставал мечтать.

"Ты любил всех хорошеньких девчонок, – бранила она, – и всех хорошеньких парней, если уж на,

то пошло".

– Не так сильно, как тебя, – воскликнул я. – Ты была моей первой настоящей любовью. О,

Дафна!

"Побудь на моем месте, – сказала она, – и раскайся".

Я помнил, как преследовал ее: запах сирени, доносимый до меня легким ветерком; ее гибкое

тело, исчезающее в пестрых бликах леса. Я гнался за ней, казалось, на протяжении многих лет.

Возможно, так и было.

А потом я веками винил Эрота.

Я безрассудно высмеял его навыки стрельбы из лука. От злости он поразил меня золотой

стрелой, направив всю мою любовь на прекрасную Дафну, но и это не было худшим во всей этой

истории. Сердце же Дафны Эрот поразил стрелой, устранившей малейшую возможность ее ко

мне привязанности.

Люди не понимают, что стрелы Эрота не могут пробудить эмоцию из ниоткуда. Они только

взращивают уже существующие задатки. Дафна и я могли бы быть чудесной парой. Она была

моей истинной возлюбленной. Она могла бы ответить на мои чувства. Но, спасибо Эроту, я

влюбился по уши, а Дафна меня возненавидела (конечно же, как все мы знаем, ненависть – это

лишь оборотная сторона любви). Нет ничего более печального, чем любить кого-то всеми

фибрами души и знать, что тебе никогда не ответят взаимностью.

Говорят, что я преследовал ее, подчинившись мимолетному порыву, развлечения ради, что я

просто гнался за еще одной юбкой. Все это абсолютная неправда. Когда Дафна, спасаясь от меня,

взмолилась Гее, чтобы та обратила ее в лавровое дерево, часть моего сердца будто бы тоже

обросла корой. Я изобрел лавровый венец, чтобы увековечить мою неудачу, наказать самого себя

за судьбу, постигшую мою возлюбленную. Каждый раз, когда какой-нибудь герой получает

лавровый венок, я вспоминаю о девушке, которую никогда не смогу заполучить.

Полюбив Дафну, я поклялся, что никогда не женюсь. Иногда я утверждал, что я просто не мог

выбрать между девятью музами. Удобная история. Девять муз всегда сопровождали меня, и

каждая из них была по-своему прекрасна. Но они не могли завладеть моим сердцем, как Дафна.

Только одному человеку удалось так же сильно меня задеть – безупречный Гиацинт, и его у меня

тоже забрали.

Все эти мысли роились в моей голове. Я шатался от дерева к дереву, опираясь на них, хватаясь за

низкие ветви, как за поручни.

"Нельзя здесь умирать, – шептала Дафна. – Тебе нужно многое сделать. Ты дал клятву".

Да, моя клятва. Мэг нуждалась во мне. Мне нужно было...

Я упал лицом на холодную землю.

Я не уверен, сколько я так пролежал.

Чей-то теплый нос дышал в мое ухо. Шероховатый язык облизывал лицо. Сначала я подумал, что

умер, и Цербер нашел меня у врат в Аид.

Затем существо перевернуло меня на спину. Темные ветви деревьев рассекали небо. Я все еще

был в лесу. Надо мной нависала золотая морда льва. Его янтарные глаза были одновременно

красивы и беспощадны. Он лизал мое лицо так, будто пытался решить, хороший из меня обед

или нет.

– Пфт, – я выплюнул изо рта львиные волосы.

– Просыпайся, – откуда-то справа донесся женский голос.

Он принадлежал не Дафне, но я его смутно узнавал.

Кое-как я поднял голову. Второй лев сидел неподалеку, у ног женщины в темных очках. В ее

заплетенных в косички волосах поблескивала тиара из золота и серебра. На ее платье были узоры

в виде листьев папоротника. Ее руки были покрыты тату из хны. Она предстала совсем не такой,

какой я видел ее в своем сне, но мне удалось ее узнать.

– Рея, – прохрипел я.

Она склонила голову набок.

– Здорово, Аполлон. Не хочу выносить тебе мозг, но нам надо поговорить.