Текст книги "Затаившийся Оракул (ЛП)"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 18

И Зверь зовёт нас

Меня тут нет. Прячемся

Но где? В мусоре

БЫЛ ЛИ Я КОГДА-ЛИБО ТАК НАПУГАН?

Возможно, когда Тифон яростно проносился по земле, раскидывая перед собой богов. Возможно,

когда Гея спустила с цепи своих гигантов, чтобы свергнуть Олимп. Или, может, когда увидел

Ареса голышом в раздевалке. Этого достаточно, чтобы заставить мои волосы побелеть на целый

век. Но тогда я был богом. Теперь же я стал мелким, слабым смертным, свернувшимся

калачиком в темноте. Всё, что я мог, – это молиться, чтобы мой заклятый враг не почувствовал

моё присутствие. Впервые за всю свою чудесную жизнь я желал стать невидимым.

О, почему Лабиринт принёс меня именно сюда?

Как только я об этом подумал, то упрекнул самого себя. Конечно же, он доставил меня именно

туда, где мне меньше всего хотелось оказаться. Остин ошибался насчёт Лабиринта. Он так и

остался злобным созданием, запрограммированным на то, чтобы убивать. Только сейчас он

немного охладел к убийствам.

Мэг не обращала внимание на угрозу, нависшую над нами. Даже в присутствии монстра,

находящегося в тридцати метрах от нас, она была полностью сосредоточена на задании. Мэг

толкнула меня локтем и указала на маленький выступ на противоположной стене, где сверкало,

переливаясь всеми цветами радуги, яблоко.

Это Харли его туда засунул? Навряд ли. Более вероятно, что мальчишка просто скатил яблоки

вниз по разным коридорам, надеясь, что они найдут наиболее опасное место для того, чтобы

пустить корни. Я начинал ненавидеть этого пацана.

Мэг прошептала: "Мягкой посадки".

Я метнул на неё испепеляющий взгляд.

– Слишком опасно.

– Яблоко, – прошептала она.

– Монстр, – прошипел я в ответ.

– Раз.

– Нет!

– Два.

– Нет!

– Три.

Она прыгнула.

А это значит, что я прыгнул вместе с ней. Мы еле достали до выступа, чуть не свалившись в

бездну. Только моя координация и природная грациозность спасли нас от трагической гибели из-

за перелома позвоночника. Мэг подхватила яблоко. Монстр над нами прогремел:

– Кто приближается?

Его голос... О боги, я помню этот голос – глухой и хриплый, будто он дышал ксеноном, а не

воздухом. Насколько я знаю, так и было. Пифон точно может испускать ядовитые газы. Монстр

переместился. Гравий из-под него посыпался в расщелину.

Я лежал, прижавшись лицом к холодному камню, боясь пошевелиться. Каждый стук сердца

глухо пульсировал где-то в висках. Как же я хотел, чтобы Мэг перестала дышать. Как хотел,

чтобы стразы на её очках прекратили блестеть. Пифон услышал нас. Я молился всем богам,

чтобы монстр не обратил внимание на шум. Одного неаккуратного выдоха в расщелину хватило

бы, чтобы он нас убил. От его токсичных газов не было спасения – только не на таком близком

расстоянии, только не для смертного. Вдруг из пещеры сверху раздался другой голос, более

тонкий и больше похожий на человеческий.

– Здравствуй, мой змеиный друг.

Я чуть не заплакал от облегчения. Я не имел ни малейшего понятия, кем был этот

новоприбывший, и почему он так глупо дал знать Пифону о своём присутствии, но я всегда

ценил, когда люди жертвовали собой во имя спасения меня. В конце концов, вежливость ещё

жива!

От грубого смеха Пифона по телу пробежала дрожь.

– Мне было любопытно, совершишь ли ты поездку, месье Зверь.

– Не называй меня так, – огрызнулся человек. – И сезонный билет сейчас достаточно дёшев по

случаю возвращения Лабиринта к обслуживанию.

– Приятно слышать, – тон Пифона был сух, как базальт.

Сложно описать голос, заглушенный несколькими тоннами плоти рептилии, но он был слишком

спокойным и ровным для человека, который разговаривает с Пифоном. Я когда-то слышал, как

термин "Зверь" использовали для описания кого-то, но, как обычно, моя память смертного меня

подвела. Если бы я только мог сохранить хотя бы самую важную информацию! Зато я отлично

помнил, что я ел на десерт, когда впервые обедал у царя Миноса. (Пирог со специями). Я помню,

какого цвета были хитоны сыновей Ниобы, когда я их перехитрил. (Очень неприятный оттенок

оранжевого). Но я не могу вспомнить что-то элементарное, как например, кем был этот Зверь:

борцом, телезвездой или политиком. А может, всем сразу?

В свете яблока лицо Мэг приобрело бронзовый оттенок. Её глаза были широко распахнуты от

страха. Немного поздновато спохватилась, но она хотя бы не шумела. Если бы я её не знал, то

решил бы, будто мужской голос ужасал её гораздо больше, чем голос монстра.

– Итак, Пифон, – продолжил человек, – есть какие-нибудь пророчества, которыми ты хочешь

поделиться со мной?

– Всему своё время... хозяин.

Последнее слово было сказана с насмешкой, но, я не уверен, понял ли это кто-то ещё. Не думаю,

что многие (не считая меня) выжили после того, как услышали сарказм Пифона.

– Мне нужны гарантии, – сказал человек. – Прежде чем продолжать, мы должны взять всех

Оракулов под контроль.

Всех Оракулов. Эти слова выбили меня из колеи, но мне всё же удалось каким-то образом взять

себя в руки.

– Всему своё время, – сказал Пифон, – таков уговор. Мы зашли так далеко только благодаря

тому, что дожидались нужного времени, не так ли? Ты не раскрыл карты, когда Титаны разнесли

Нью-Йорк. Я не отправился на войну с Геей и её гигантами. Мы оба тогда поняли, что время для

нашей победы ещё не пришло. Тебе нужно ещё некоторое время сохранять терпение.

– Не читай мне нотации, змеюка. Я строил империю, пока ты тут прохлаждался. Я потратил

столетия на...

– Да-да, – монстр вздохнул, от чего задрожали скалы вокруг. – Если ты хочешь, чтоб твоя

империя когда-либо вышла из тени, тебе нужно сначала нужно провести сделку, которая

поможет твоей стороне. Когда ты уничтожишь Аполлона?

Я еле сдержался, чтобы не взвизгнуть. Мне не стоило удивляться тому, что они говорят обо мне.

На протяжении тысячи лет я полагал, что мне постоянно перемывают кости. Что поделать, я был

достаточно интересной персоной. Но эти разговоры о моём уничтожении... Мне это явно не

нравилось.

Я никогда не видел Мэг настолько напуганной. Хотелось думать, что это она так сильно

переживает за мою судьбу, но что-то подсказывало, что она больше переживает за себя. Ох уж

эти неправильно расставленные приоритеты у полукровок.

Человек подошел ближе к расселине. Его голос стал чётче и громче.

– Не беспокойся об Аполлоне. Сейчас он там, где мне нужно, чтобы он был. Он послужит нам

на пользу, и, когда станет бесполезен...

Он не потрудился завершить предложение. И оно вряд ли заканчивалось словами: "Мы

поблагодарим его за помощь и отправим с миром". Неожиданно я понял, что это голос из моих

снов. Гнусавое глумление человека в пурпурном костюме. У меня также было чувство, будто

много-много лет назад я слышал, как этот мужчина поёт, но в этом не было совершенно никакого

смысла... Почему я должен страдать из-за концерта, устроенного страшным, одетым в

фиолетовый костюм чуваком, который называет себя "Зверь"? Я ведь даже не фанат дэт-метал

польки!

Пифон сдвинул свою тушу, от чего на нас посыпалось ещё больше камней.

– И как же ты планируешь убедить его прислуживать нам?

Зверь хихикнул.

– В лагере есть помощник, который направит Аполлона прямо к нам в руки. Он и его девчонка

откроют врата.

Я почувствовал запах испарений Пифона, и мне стало дурно... Уповаю на то, чтобы этого было

недостаточно, чтобы убить меня.

– Надеюсь, ты прав, – сказал монстр. – Твоё прошлое суждение было достаточно...

сомнительным. Интересно, подходящие ли инструменты ты выбрал для этой работы. Ты извлёк

урок из предыдущих ошибок?

Человек издал такой гортанный рык, что я почти поверил, будто он превращается в зверя. Я

видел, как это происходит, достаточное количество раз. Мэг захныкала.

– Слушай сюда, ты, рептилия-переросток, – сказал мужчина, – моя ошибка была лишь в том,

что я часто не спешил сжигать дотла своих врагов. Уверяю тебя, я силён как никогда. Моя

организация повсюду. Мои коллеги наготове. Как только мы возьмем под контроль всех четырёх

Оракулов, мы будем контролировать саму судьбу.

– О, что это будет за славный денёк, – голос Пифона сочился презрением. – Но перед этим тебе

нужно уничтожить пятого Оракула, не правда ли? Единственного, которого я не могу

контролировать. Ты должен поджечь чащу...

– Додоны, – сказал я.

Слово слетело у меня с языка и гулким эхом отдалось в бездне. Впервые за все эти идиотские

случаи получить важную информацию и так глупо выдать себя, сказав это вслух... Тело Лестера

Пападопулоса – ужасное место для обитания.

Дискуссия над нами прекратилась. Мэг прошипела мне:

– Ты идиот.

Зверь сказал:

– Что это был за звук?

Вместо того чтобы сказать: "О, это всего лишь мы", мы поступили ещё более глупо. Один из нас,

Мэг или я, – лично я полностью виню её – подскользнулся на гальке. Мы свалились с уступа и

упали в сернистые облака, находящиеся под нами.

ХЛЮП.

У Лабиринта определённо есть чувство юмора. Вместо того чтобы позволить нам размазаться об

каменный пол и умереть, он уронил нас в гору влажных пакетов, наполненных мусором.

Если вы ведете подсчет, то это был второй раз за мою смертную жизнь, (что ровно на два раза

больше, чем бог может вынести) когда я приземляюсь прямиком в отбросы. В неистовом

трёхногом вращении мы провалились в кучу. Мы опустились на дно, покрытое перегноем, но

каким-то чудом остались живы.

Мэг, покрытая молотым кофе, села. Я смахнул с головы банановую кожуру.

– Почему из-за тебя мы постоянно падаем в кучи мусора?

– Из-за меня? Это ты потерял равновесие!

Мэг безуспешно пыталась вытереть лицо. В другой руке она дрожащими пальцами сжимала

золотое яблоко.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Всё нормально, – огрызнулась она.

Это, конечно же, была ложь. Она выглядела так, будто только что побывала в доме Аида с

привидениями (Совет профессионала: не ходите туда). Её лицо было мертвенно-бледным. Она

так сильно прикусила губу, что её зубы были красными от крови. Я также учуял слабый запах

мочи, означавший, что один из нас так сильно испугался, что потерял контроль над мочевым

пузырём. И я был уверен на все семьдесят пять процентов, что это не я.

– Человек наверху, – сказал я. – Ты узнала его голос?

– Заткнись. Это приказ!

Я попытался ответить. Но к своему ужасу обнаружил, что не могу. Мой голос своевольно

подчинился команде Мэг, что не сулило ничего хорошего. Я решил отложить на неопределённое

время расспросы о Звере.

Я огляделся вокруг. Вдоль всех четырёх стен мрачного подвала тянулся мусоропровод. Пока я

осматривался, справа скатился ещё один мешок с мусором и упал в кучу. Запах был настолько

сильный, что с лёгкостью выжег бы краску со стен, если бы серые шлакоблоки были покрашены.

Но это всё же лучше, чем вонь, исходящая от Пифона. Единственным выходом, находящимся в

поле нашего зрения, была металлическая дверь, помеченная знаком биоопасности.

– Где мы? – спросила Мэг.

Я с ожиданием посмотрел на неё.

– Ты уже можешь говорить, – добавила она.

– Это может тебя шокировать, – сказал я, – но мы находимся прямо в помойке.

– Но где?

– Мы можем быть где угодно. Лабиринт сообщается с подземельями по всему миру.

– Как Дельфы, – Мэг посмотрела на меня так, будто вся наша маленькая экскурсия по Греции

была целиком и полностью моей виной и не... ну, только моей виной.

– Это было неожиданно, – согласился я. – Мы должны поговорить с Хироном.

– Что такое Додона?

– Я... Я позже объясню.

Мне не хотелось, чтобы Мэг снова меня затыкала. И я также не хотел говорить о Додоне, пока

мы находились в одной из ловушек Лабиринта. По коже бегали мурашки, и я не уверен, что

причина этого – липкая газировка, которой я был покрыт.

– Сначала нам нужно выбраться отсюда.

Мэг посмотрела на что-то позади меня.

– Это хотя бы было не напрасно.

Мэг засунула руку в недра мусора и достала уже второй сияющий фрукт.

– Осталось ещё одно яблоко.

– Великолепно.

Я думал только о том, когда же закончится этот дурацкий забег, который устроил Харли, но хотя

бы Мэг получила необходимую встряску.

– А теперь давай посмотрим, какие потрясающие биологически опасные вещества ожидают нас

за дверью.

Глава 19

Они исчезли?

О нет, нет, нет, нет, нет, нет

Нет, et cetera9

БИОЛОГИЧЕСКИ ОПАСНЫМИ ВЕЩЕСТВАМИ оказались вегетарианские кексы.

Поблуждав по нескольким коридорам, освещенным факелами, мы забрели в современную

пекарню, полную посетителей. Судя по стойке с меню, она носила сомнительное название

«ВЕГАН 10 УРОВНЯ». Смрад, идущий от нас (да, от нас несло отбросами и вулканическими

газами), заставил большинство посетителей разойтись, оставив свою безглютеновую, не

содержащую молока выпечку. Мы нырнули за прилавок, пробежали за кухонные двери и

оказались в подземном амфитеатре, которому, похоже, было уже несколько веков.

Ряды каменных сидений окружали яму, наполненную песком, которая вполне могла бы сойти за

арену для проведения гладиаторских боев. С потолка свисали десятки массивных железных

цепей. Мне стало интересно, что за жуткие пьесы здесь ставили, но мы поспешили уйти.

Дотащившись до противоположного выхода, мы снова вышли в запутанные коридоры

Лабиринта.

К этому моменту мы постигли мастерство парного бега. Стоило мне начать уставать, я

представлял, что за нами гонится, извергая ядовитые газы, Пифон.

Когда мы, наконец, свернули за угол, Мэг крикнула:

– Смотри!

В середине коридора находилось третье золотое яблоко.

На этот раз я слишком измотался, чтобы думать о ловушках. Мы подбежали к нему, и Мэг

схватила яблоко.

В тот же момент потолок перед нами опустился и наклонился, позволяя нам выбраться наружу.

Мои легкие наполнил свежий воздух. Однако, это меня совсем не взбодрило. Я весь похолодел.

Мы снова оказались в лесу.

– Только не сюда, – пробормотал я. – Боги, нет.

Мэг осмотрелась вокруг:

– Может, это другой лес.

Но это было не так. Я так и чувствовал на себе возмущенный взгляд деревьев, а горизонт

растягивался во всех направлениях сразу. Почуяв наше присутствие, начали шептаться голоса.

– Скорее! – сказал я.

Будто по команде, петли на наших ногах спали. Мы побежали.

9 Et cetera – латинское выражение, означающее «и тому подобное», «и так далее» или «и другие».

Мэг двигалась быстрее, хоть ее руки и были полны яблок. Она умело лавировала между

деревьями: бежала то влево, то вправо, будто следуя тропе, видной только ей. У меня болели

ноги и горела грудь, но я не осмелился отстать.

Мерцающие впереди огни оказались факелами. В конце концов, мы выбрались из лесу, сразу же

наткнувшись на толпу жителей лагеря и сатиров.

К нам подбежал Хирон:

– Спасибо богам!

– Да не за что, – выдохнул я просто по привычке. – Хирон... нам нужно поговорить.

В свете факела лицо кентавра выглядело высеченным из теней.

– Да, нужно, друг мой. Боюсь, одна команда еще не вернулась... твои дети, Кайла и Остин.

Хирон заставил нас принять душ и переодеться. Если бы не это, я бы тут же побежал обратно в

лес.

К моменту, когда я освободился, Кайла и Остин все еще не вернулись.

Хирон послал в лес несколько спасательных групп дриад, предположив, что им ничто не

навредит в их естественной среде. Однако, он твердо запретил полубогам отправляться на

поиски.

– Нам больше не стоит рисковать, – сказал он. – Кайла, Остин и... и остальные пропавшие... Они

бы этого не захотели.

Исчезло уже пять жителей лагеря. Я даже не питал надежд, что Кайла и Остин вдруг сами

вернутся. Слова Зверя отдавались эхом в моей голове: «На карту поставлено многое. У Аполлона

даже не будет выбора».

Он нацелился на моих детей. Он приглашал меня отправиться на их поиски и найти врата

забытого Оракула. Я все еще многого не понимал: как рощица Додоны здесь оказалась, какие у

нее врата, почему Зверь считает, что я способен их открыть, каким образом он поймал Остина и

Кайлу. Но одну вещь я знал наверняка: Зверь был прав. У меня не было выбора. Я обязан был

найти моих детей... моих друзей.

Я бы пропустил предостережение Хирона мимо ушей и побежал бы в лес, если бы не

встревоженный крик Уилла:

– Аполлон, помоги!

На дальнем конце поля он устроил импровизированный лазарет, где уже лежало с полдюжины

раненых полубогов. Он лихорадочно ухаживал за Паоло Монтесом, пока Нико удерживал

кричащего пациента.

Я подбежал к Уиллу и содрогнулся от увиденного.

Каким-то образом Паоло отрезало ногу.

– Я ее пришил на место, – сказал мне Уиллу; его голос дрожал от усталости. Его одежда была

вся в крови. – Мне нужно, чтобы кто-то его держал.

Я указал на лес:

– Но...

– Да знаю я! – сорвался Уилл. – Думаешь, мне не хочется их искать? У нас и так немного

лекарей! В той сумке есть целебная мазь и нектар. Давай!

Я был ошарашен. Я понял, что Кайла и Остин волновали его ровно столько же, сколько и меня.

Только вот Уилл выполнял свой долг. Он обязан был сначала позаботиться о раненых. И сейчас

он нуждался в моей помощи.

– Х-хорошо, – сказал я. – Как скажешь.

Я схватил сумку с медикаментами и занялся Паоло, который как раз потерял сознание от боли.

Уилл поменял медицинские перчатки и посмотрел на лес.

– Мы их найдем. Обязательно найдем.

Нико ди Анджело подал ему фляжку:

– Выпей. Прямо сейчас ты должен быть именно здесь.

Я понимал, что сын Аида злился. Трава у его ног дымилась и увядала.

Уилл вздохнул:

– Ты прав, но мне от этого не лучше. Теперь надо вправить сломанную руку Валентины.

Поможешь?

– Звучит жутковато, – ответил Нико. – Пошли.

Я присматривал за Паоло Монтесом, пока не стал полностью уверен, что ему больше ничего не

грозит. Тогда я попросил двух сатиров отнести его носилки в домик Гебы.

Я сделал все возможное и другим. У Кьяры было легкое сотрясение. У Билли Ын случился

приступ ирландской чечетки. Из спин Холли и Лорел нужно было убрать осколки взорвавшейся

рядом с ними пилы.

Как и ожидалось, близнецы Виктор пришли первыми, а теперь они спрашивали, в кого же попало

больше осколков, ведь тогда они могли бы с гордостью говорить о том, через что прошли. Я

приказал им помолчать, иначе я больше никогда не разрешу им носить лавровые венки. (Имею

на то право, ведь я их создатель.)

Для смертного мои исцеляющие способности были сносными. Уилл Солас намного превзошел

меня, но я не придавал этому такое же значение, как неудачам в стрельбе из лука и музыке.

Полагаю, быть вторым в целительстве уже привычное дело. Мой сын, Асклепий, стал богом

медицины к 15 годам, и я был вне себя от радости. Это позволило мне уделить больше времени

другим увлечениям. Кроме того, для любого бога иметь ребенка, который стал врачом – мечта.

Пока я промывал рану, подбежал Харли, теребя в руках маячок. Его глаза были опухшими от

слез.

– Это моя вина, – бормотал он. – Из-за меня они пропали. Мне... Мне жаль.

Его трясло. Было ясно, что мальчик был в ужасе от того, что я мог сделать.

За последнюю пару дней я уже успел соскучиться по страху смертных. Все мое нутро бурлило

негодованием и злобой. Я хотел обвинить кого-то в моем положении, в исчезновениях, в моем

собственном бессилии что-то исправить.

Но мой гнев сам собой исчез, когда я взглянул на Харли. Я почувствовал себя пустым, глупым,

постыдился самого себя. Да, я, Аполлон... испытал стыд. Это было настолько небывалое

событие, что весь мир мог бы разорваться.

– Все хорошо, – сказал я ему.

Он шмыгнул носом:

– Соревновательная дорожка ушла в лес, хотя не должна была. Они потерялись, и.... и....

– Харли, – я положил свои руки на его, – позволишь взглянуть на твой маячок? Он вытер слезы.

Он, видимо, опасался, что я сломаю устройство, но все равно отдал.

– Я не изобретатель, – сказал я, поворачивая шестерни максимально аккуратно. – У меня нет

способностей твоего отца, но я понимаю музыку. Полагаю, автоматоны реагируют на частоту

энергии на 329,6 Герцах. Она лучше всего резонирует с Небесной бронзой. Если только ты

отрегулируешь свой сигнал...

– Фестус сможет услышать его? – глаза Харли расширились. – Правда?

– Точно не знаю, – честно признался я. – Так же, как и тебе не могло быть известно, как поведет

себя Лабиринт. Но это же не означает, что мы должны прекратить попытки. Никогда не

прекращай создавать, сын Гефеста.

Я вернул ему маячок. На мгновение Харли уставился на меня с недоверием, но затем обнял

настолько сильно, что чуть не сломал мне ребра, и убежал.

Я позаботился о последнем больном, в то время как гарпии, собирая бинты, разорванную одежду

и сломанные оружия, очищали территорию. Они положили золотые яблоки в корзину и

пообещали, что сделают самые вкусные сияющие яблочные турноверы на завтрак. По настоянию

Хирона оставшиеся полубоги разошлись по домикам. Он уверил их в том, что мы примем

решение о дальнейших действиях утром, но я не собирался ждать. Как только мы остались одни,

я обратился к Хирону и Мэг.

– Я пойду за Кайлой и Остином, – сказал я. – Вы либо со мной, либо нет.

Хирон напрягся.

– Мой друг, ты устал и не готов к этому. Возвращайся к себе в домик. Это не принесет пользы...

– Нет, – я отмахнулся от него точно так же, как я это делал, пока был богом. Этот жест,

наверное, выглядел грубым от шестнадцатилетнего мальца, но меня это особо не заботило. – Я

должен сделать это.

Кентавр опустил голову.

– Я должен был послушать тебя до забега. Ты пытался предупредить меня. Что... Что же ты

узнал?

Этот вопрос остудил мой пыл, словно ремень безопасности. После спасения Шермана Янга,

после услышанных в Лабиринте слов Пифона у меня было чувство, будто я знал ответ. Я

вспомнил имя Додона, истории о говорящих деревьях... Но вновь мой разум был похож на

наваристый суп смертных. Я не мог вспомнить причину моего волнения, не мог вспомнить, что

намеревался делать. Возможно, усталость и стресс взяли свое. Или же Зевс манипулировал моей

памятью, давая мне некие проблески истины, но затем превращая такие моменты из "Ага!" в

"А?"

Я разочарованно взвыл:

– Не помню!

Мэг и Хирон нервно переглянулись.

– Ты никуда не идешь, – твердо приказала мне Мэг.

– Что? Ты не можешь...

– Это приказ, – сказала она. – Ты и носа не сунешь в лес, пока я так не скажу.

Эта команда заставила меня содрогнуться всем телом. Я впился ногтями в свои ладони:

– Мэг МакКэффри, если мои дети умрут из-за того, что ты не дала мне...

– Как и сказал Хирон, ты только погибнешь, так ничего и не добившись. Давай хотя бы

дождёмся рассвета.

Я подумал, как будет приятно в полдень сбросить Мэг из солнечной колесницы. Но потом

маленькая разумная часть меня поняла, что она, может быть, права. Я был не в состоянии в

одиночку идти и спасать кого-либо. От этого я только больше разозлился.

Хвост Хирона двигался из стороны в сторону.

– Ну тогда.... Мы увидимся утром и найдем решение. Это я вам гарантирую. Он взглянул на

меня еще раз, будто взволнованный тем, что я могу вдруг начать бегать кругами и выть на луну.

А потом пустился рысью к Большому Дому.

Я сердито зыркнул на Мэг:

– Я побуду здесь ночью. Может, Кайла и Остин вернутся. Если только ты, конечно, не

запретишь мне и это.

Она только пожала плечами. Даже это действие меня раздражало. Я умчался в свой домик и

захватил с собой пару вещичек: фонарик, два одеяла и флягу с водой. Немного подумав, я взял

пару книг у Уилла. Неудивительно, что у него были справочные материалы обо мне для

новоприбывших полубогов. Возможно, книги смогли бы помочь мне вспомнить хоть что-то, в

противном же случае они послужат хорошей растопкой для костра. Когда я вернулся к окраине

леса, Мэг все еще была там. Не ожидал, что она будет дежурить со мной. Хотя, вероятно, Мэг

просто сочла это лучшим способом вывести меня из себя. Сев на одеяло возле меня, она стала

есть золотые яблоки, которые спрятала у себя в пальто. Зимний туман двигался сквозь деревья.

Ночной бриз пронесся по траве, рисуя на ней узоры, похожие на волны. При других

обстоятельствах я бы написал об этом поэму. Но в моем нынешнем состоянии я могу сочинить

лишь погребальную песнь, и то мне не хотелось думать о смерти. Стало понятно, что злиться на

Мэг больше не выйдет. Полагаю, она делала это с добрыми намерениями... или по крайней мере

не была готова видеть своего нового божественного слугу, идущим на самоубийство. Мэг не

пыталась утешить меня или же задать какие-нибудь вопросы. Она заняла себя бросками

маленьких камушков в лес. Мне это не мешало. Более того, я бы с радостью дал ей рогатку, будь

она у меня. На протяжении всей ночи я читал о своих похождениях в книгах Уилла.

В любое другое время я бы был только рад это сделать. В конце концов, я личность выдающаяся.

Но сейчас чтение о моих доблестных подвигах не приносило мне никакого удовольствия. Все эти

истории виделись мне полными преувеличений, лжи и.... выдумок. К сожалению, я нашел и главу

об Оракулах. Эти несколько страниц пробудили мои воспоминания, которые подтвердили мои

самые худшие подозрения.

Я был слишком зол, чтобы ужаснуться. Я смотрел в лес и бросал шепчущим голосам вызов

побеспокоить меня. Я подумал: «Ну, давайте. Заберите и меня». Но деревья молчали. Кайла и

Остин так и не вернулись.

На рассвете пошел снег. Только тогда Мэг заговорила:

– Пошли по домикам.

– И просто так их оставим? – Не будь глупцом.

Снег покрыл весь капюшон ее зимнего пальто. Лицо было спрятано, виднелись лишь кончик её

носа и мерцающие камушки на очках.

– Ты здесь замерзнешь.

Я заметил, что на холод она даже не жаловалась. Мне стало интересно, замечала ли Мэг его

вообще. Может, сила Деметры зимой оберегала её, будто обнаженные деревья или покоящееся

семя.

– Они были моими детьми.

Мне больно говорить в прошедшем времени, но, кажется, Кайла и Остин пропали навсегда.

– Я должен был лучше их защитить, предвидеть, что они станут мишенью для моих врагов.

Мэг бросила в деревья еще один камень.

– У тебя было немало детей. Каждый ли раз ты винишь себя, когда они попадают в

неприятности? Ответ – нет. На протяжении тысячелетий я едва успевал запоминать их имена.

Такие редкие проявления внимания, как поздравительная открытка или волшебная флейта в

подарок, казались мне более чем достаточными, чтобы думать о себе ещё лучше. Бывало, я

десятилетиями не осознавал, что один из них умер. Во время Французской Революции, волнуясь

о своем сыне Людовике XIV, Короле-Солнце, я решился проведать его, но, как оказалось, он

умер еще 75 лет назад.

Теперь же у меня обыкновенная совесть смертных. Чувство вины росло, в то время как

продолжительность моей жизни резко уменьшалась. Я не смог бы объяснить все это Мэг. Она

никогда не поймет, скорее бросит в меня камень.

– Это я виноват, что Пифон захватил Дельфы, – сказал я. – Если бы я прикончил его в тот же

момент, когда он возродился, когда я все еще был богом, он бы ни за что не стал настолько

сильным. Он бы никогда не заключил союз с этим... Зверем.

Мэг опустила взгляд.

– Ты его знаешь, – догадался я. – Когда ты услышала голос Зверя в Лабиринте, ты была просто

в ужасе.

Я побоялся, что она снова прикажет мне заткнуться. Но она только молча водила пальцами по

полумесяцам на кольцах. – Мэг, он хочет меня уничтожить, – произнес я. – Он точно связан с

этими исчезновениями. Чем больше мы о нем узнаем...

– Он живет в Нью-Йорке.

Я подождал. Из Мэг было тяжело вытянуть информацию.

– Ладно, – ответил я. – Сужаем круг подозреваемых до восьми с половиной миллионов людей.

Знаешь еще что-нибудь?

Мэг ковыряла кожу на пальцах.

– Полубоги, живущие на улице, часто слышат о Звере. Таких людей, как я, он забирает себе.

На моей шее растаяла снежинка.

– Забирает людей... зачем?

– Чтобы тренировать, – сказала Мэг, – чтобы использовать... как слуг, солдат. Не знаю.

– И ты его встречала.

– Пожалуйста, не спрашивай...

– Мэг.

– Он убил моего отца. Ее слова были еле слышны, но они все равно ранили меня сильнее, чем

камень, брошенный прямо в лицо.

– Мэг, я сожалею... Но как...?

– Я отказалась работать на него, – сказала она. – Мой отец пытался...

Она сжала свои кулаки.

– Я была еще маленькой, поэтому плохо помню. Я убежала. Иначе Зверь убил бы и меня. Мой

отчим принял меня и заботился обо мне. Ты спрашивал, почему он тренировался со мной,

почему дал кольца. Он просто хотел, чтобы я была в безопасности, в состоянии защитить себя.

– От Зверя.

Ее капюшон опустился ниже.

– Быть хорошим полубогом, усердно тренироваться... Это единственный способ не подпускать

к себе Зверя. Теперь ты знаешь.

Честно говоря, у меня было еще миллион вопросов, но я понял, что Мэг была не в настроении

отвечать на них. Я вспомнил выражение ее лица, когда мы стояли на уступе под покоями

Дельфийского Оракула, она была в ступоре от ужаса, услышав голос Зверя. Не все монстры

похожи на трехтонную рептилию с ядовитым дыханием. Многие из них имели человеческие

лица. Я вгляделся в лес. Где-то там пять полубогов, включая двоих моих детей, использовались в

качестве приманки. Зверь хотел, чтобы я их искал, что я и сделаю. Но я не позволю ему

управлять мной. "У меня есть последователи", – говорил Зверь. Эти слова тревожили меня. По

моему личному опыту я знал, что любой полубог может отвернуться от Олимпа. Например,

Тантал у себя на пиршестве пытался накормить богов своим сыном, чтобы их убить. Я видел, как

царь Митридат объединился с персами и убил всех римлян в Анатолии. Также я был свидетелем

того, как королева Клитемнестра стала одержимой мыслью об убийстве ее мужа Агамемнона

только потому, что он сделал мне жертвоприношение в виде одного человека. Полубоги точно

непредсказуемые кадры. Я взглянул на Мэг. Интересно, могла ли она мне врать, могла ли быть

шпионкой? Вряд ли. Она была слишком капризной, буйной и надоедливой для этого. Кроме того,

грубо говоря, Мэг моя хозяйка. Она может приказать мне все, что угодно, и я должен

подчиниться. Захочет уничтожить – и я уже мертв. Может быть, Дэмиен Уайт... сын Немезиды

как раз подходит для измены. Или же Коннор Стоулл, Элис, Джулия... ребенок Гермеса уже

предавал богов, работая на Кроноса. Они могу сделать это вновь. Не исключено, что милая

Кьяра, дочь Тихе, в союзе со Зверем. Дети богини удачи прирожденные аферисты. На самом деле

я понятия не имел, кто мог бы быть союзником Зверя.

Небо окрасилось в серый. Вдалеке я ощутил глухой шум – быстрая, незатихающая пульсация,

которая продолжала становиться громче. Со страхом я подумал, что это может быть кровь в моей

голове. Мог ли человеческий мозг взорваться от множества тревожных мыслей? Потом до меня

дошло, что этот шум, доносящийся с запада, был механическим. Это был отчетливый звук

разрезающих воздух лопастей винта вертолета.

Мэг подняла голову.

– Это вертолет? Я встал и увидел темно-красный Bell 412, приземляющийся на северном

побережье. (Разумеется, я могу назвать модель вертолета, учитывая, сколько мне приходилось

летать.) На одной из сторон вертолета был нарисован зеленый логотип, содержащий две буквы –

D.E.

Несмотря на мое горе, в душе зародилась маленькая надежда. Сатиры, Миллард и Герберт,