Текст книги "Затаившийся Оракул (ЛП)"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 28

Совет для предков:

Не давайте личинкам

Стать муравьями

МЭГ БИЛАСЬ В КЛЕТКЕ ИЗ СЛИЗИ.

– Вытащи меня отсюда!

– У меня даже ножа нет! – мои пальцы наткнулись на струну укулеле на моей шее. – В

принципе, у меня есть твои клинки, вернее, кольца...

– Тебе не нужно меня вырезать. Когда муравей бросил меня здесь, я уронила пакетик с

семенами. Они должны быть где-то тут.

Она оказалась права: у ее ног валялся смятый мешочек.

Я аккуратно двинулся к ней, одним глазом следя за муравьями – они стояли вместе у входа,

будто не решаясь подойти ближе. Возможно, след из мёртвых муравьёв, ведущий в эту комнату,

прибавил собратьям нерешительности.

– Милые муравьи, – сказал я. – Замечательные, спокойные муравьи.

Я присел и поднял мешочек. Мельком посчитал семена. Осталось полдюжины.

– Что теперь, Мэг?

– Кинь их в слизь, – сказала Мэг.

Я указал на герань, торчащую из её шеи и подмышек.

– Сколько семян сделало это?

– Одно.

– Но такое количество задушит тебя. Я превратил слишком много дорогих мне людей в цветы,

Мэг. Я не...

– ПРОСТО СДЕЛАЙ ЭТО! Муравьям явно не понравился её тон. Они двинулись вперёд,

щёлкая челюстями. Я вытряхнул семена герани на кокон Мэг, затем натянул тетиву со стрелой.

От одного убитого муравья не будет никакой пользы, тем более если остальные три порвут нас

на части, так что я выбрал другую цель – выстрелил в свод пещеры, прямо над головами

муравьёв.

Это была отчаянная идея, но, вроде, раньше я успешно обрушивал здания стрелами. В 464 году

до н.э. я вызвал землетрясение, попав по линии разлома под нужным углом и уничтожив

большую часть Спарты. (Мне никогда особо не нравились спартанцы.)

В этот раз мне повезло меньше. Стрела вонзилась в землю с глухим звуком. Муравьи сделали

ещё один шаг, кислота стекала с их жвал. Позади меня Мэг изо всех сил старалась высвободиться

из кокона, теперь покрытого густым ковром фиолетовых цветов.

Ей нужно больше времени.

У меня закончились идеи, так что я стащил носовой платок с бразильским флагом с шеи и начал

размахивать им, как помешанный, пытаясь воззвать к своему внутреннему Паоло.

– НАЗАД, ДОЛБАНЫЕ МУРАВЬИ! – кричал я. – БРАЗИЛИЯ!

Муравьи заколебались – то ли из-за ярких цветов, то ли из-за моего голоса, то ли из-за моей

внезапной безрассудной уверенности. Пока они недоумевали, трещины расползались по своду от

того места, куда воткнулась стрела, затем тысяча тонн земли обрушилась на мирмеков.

Когда пыль осела, половина комнаты исчезла вместе с муравьями.

Я посмотрел на свой носовой платок.

– Стикс меня побери. У него есть волшебная сила. Я никогда не смогу сказать об этом Паоло,

иначе он будет невыносим.

– Вон там! – завопила Мэг.

Я повернулся. Другой мирмек полз через развалины, видимо, из второго входа, который я не

заметил из-за отвратительных съестных запасов.

Прежде чем я успел понять, что делать, Мэг взревела и вырвалась из своей клетки, осыпая все

вокруг семенами герани. Она закричала:

– Мои кольца!

Я сдёрнул их с шеи и бросил в воздух. Как только Мэг поймала их, в её руках появились две

золотые скимитары. Мирмек едва успел подумать "Ой-ой", как Мэг начала атаку. Она отрезала

его бронированную голову. Его тело распалось в дымящийся прах.

Мэг повернулась ко мне. Её лицо было полно вины, страданий и горечи. Я боялся, что она может

использовать свои мечи против меня.

– Аполлон, я... – её голос надломился.

Я предположил, что она всё ещё страдает из-за впечатлений от моей песни. Она была потрясена

до глубины души. Беру на заметку: больше никогда не петь так искренне, когда смертный может

услышать.

– Всё в порядке, Мэг, – сказал я. – Я должен извиниться перед тобой. Я втянул тебя в этот

беспорядок.

Мэг покачала головой.

– Ты не понимаешь. Я...

Разъярённый визг раздался через всю комнату, из-за чего задрожал ослабленный потолок, а на

наши головы посыпались комья грязи. Интонация крика напомнила мне Геру, когда она

проносилась по коридорам Олимпа, крича на меня за то, что я оставил поднятой крышку

божественного унитаза.

– Это королева муравьёв, – предположил я. – Нам нужно уходить.

Мэг указала мечом на единственный оставшийся выход из комнаты.

– Но звук идёт оттуда. Мы будем идти к ней на встречу.

– В точку. Поэтому мы должны удержаться от придирок друг к другу, а? Нас всё ещё могут

убить.

Мы нашли королеву муравьёв.

Ура.

Все коридоры должны были привести нас к королеве. Они исходили из её комнаты, как шипы из

моргенштерна ( прим.: холодное оружие ударно-дробящего действия в виде металлического

шарика, снабжённого шипами). Её Величество было в три раза больше своих самых крупных

солдат – возвышающаяся масса чёрного хитина и колючих отростков, с прозрачными овальными

крылышками, сложенными на спине. Её глаза были похожи на стекловидные бассейны из

оникса. Её живот был будто пульсирующий прозрачный мешочек, наполненный светящимися

яйцами.

Это зрелище заставило меня пожалеть о создании гелиевых капсул для лекарств.

Её раздутый живот мог замедлить её в бою, но она была настолько большой, что могла

преградить нам проход до того, как мы успеем дойти до ближайшего выхода. Эти жвалы могут

сломать нас пополам, как сухие палочки.

– Мэг, – сказал я, – как ты относишься к тому, чтобы использовать свои мечи против этой леди?

Мэг выглядела потрясённой.

– Она мать, дающая потомство.

– Да... и ещё она насекомое, которое ты ненавидишь. И её дети хотели тебя на ужин.

Мэг нахмурилась.

– Всё же... мне кажется, это неправильно.

Королева зашипела, издавая сдержанный прерывистый шум. Полагаю, она бы уже давно окатила

нас кислотой с головы до ног, если бы не волновалась о том, как скажется действие едких

веществ на ее личинках. Осторожности много не бывает.

– У тебя есть другая идея? – спросил я Мэг. – Желательно такая, которая бы не включала в себя

нашу смерть.

Она указала на тоннель прямо за выводком яиц королевы.

– Нам нужно туда. Этот тоннель приведёт нас к роще.

– Как ты можешь быть уверена?

Мэг наклонила голову.

– Деревья. Похоже... я могу слышать, как они растут.

Это напомнило мне что-то, что Музы однажды сказали мне – будто они могут в самом деле

слышать чернила, сохнущие на новых страницах поэзии. Думаю, довольно логично, что дочь

Деметры может слышать рост растений. А еще меня уже не удивляло, что туннель, который нам

нужен, достичь труднее всего.

– Спой, – сказала мне Мэг. – Спой, как ты делал до этого.

– Я-я не могу. Мой голос почти исчез.

"К тому же, – подумал я, – я не хочу потерять тебя снова."

Я освободил Мэг, так что, возможно, я выполнил свою клятву, данную Питу, богу гейзеров.

Однако, клятву на реке Стикс я нарушаю уже во второй раз, потому что пою и стреляю из лука.

Если так продолжится, то я стану еще большим преступником. Какие бы космические наказания

ни ждали меня, я не хочу, чтобы они коснулись Мэг.

Её Величество щёлкнула в нашу сторону – предупредительный знак, говорящий нам отступить.

Ещё несколько футов, и моя голова валялась бы в грязи.

Я запел, вернее, я сделал всё, что мог, учитывая, что мой голос практически сел. Я начал читать

рэп. Я задал ритм: "бум чика чика". Я начал исполнять футворк ( прим.: разновидность нижнего

брейка), над которым мы с Девятью Музами работали до начала войны с Геей.

Королева выгнула спину. Я не думаю, что она ожидала услышать сегодня рэп.

Я кинул Мэг взгляд, который ясно означал: "Помоги мне!"

Она покачала головой. Дайте девочке два меча – она станет маньяком. Попросите её дать

простой бит – у неё вдруг появится страх сцены.

"Ладно, – подумал я. – Я сделаю всё сам."

Я начал с «Dance», сочинённой Nas. Эту песню я могу назвать самой трогательной одой матерям,

на которую я когда-либо вдохновлял авторов. (Не за что, Nas.) Я позволил себе некоторую

вольность с текстом. Я изменил "ангел" на "матка" и "женщина" на "насекомое". Но

сентиментальность осталась. Я исполнял серенаду беременной королеве, направляя в ее адрес

свою любовь к собственной матери, Лето. Когда я пел, что я могу только желать жениться на

такой девушке (или насекомом) в какой-нибудь прекрасный день, моё горе было реальным. У

меня не может быть такого партнёра. Это не моя судьба.

Усики королевы дрогнули. Она смотрела то вверх, то вниз. Яйца продолжали выходить из её

живота, что мешало мне сконцентрироваться, но я выстоял.

Когда я закончил, я встал на одно колено и вскинул руки, будто подавая дань, в ожидании

вердикта королевы. Либо она убьёт меня, либо нет. Я был истощён. Я вложил всё в эту песню и

не смогу больше прочитать даже одну строчку.

Мэг неподвижно стояла рядом со мной, сжимая свои мечи.

Её величество содрогнулось. Она откинула голову и завыла – звук был больше полон горя, чем

злобы.

Она наклонилась и мягко подтолкнула меня в грудь, толкая в сторону нужного нам тоннеля.

– Спасибо тебе, – прохрипел я. – Я-я прошу прощения за муравьев, которых я убил.

Королева мурлыкнула и щёлкнула, выталкивая ещё больше яиц, как будто говоря: "Не волнуйся,

я всегда могу сделать больше."

Я погладил лоб королевы.

– Я могу называть тебя Мамой?

Её рот будто расплылся в довольной улыбке.

– Аполлон, – позвала Мэг, – давай убираться от сюда, пока она не передумала.

Я не был уверен в том, что Мама поменяет своё мнение. У меня было ощущение, что она

признала мою верность и приняла нас в свой выводок. Но Мэг права, нам нужно торопиться.

Мама смотрела, как мы обходили её выводок яиц.

Мы вошли в тоннель и увидели поблескивающий дневной свет прямо над нами.

Глава 29

Сны с факелами

И мужчиной в пурпуре,

А дальше хуже

Я НИКОГДА НЕ БЫЛ ТАК РАД увидеть поле брани.

Мы вышли на поляну, выстланную костями. Большинство из них когда-то принадлежало лесным

зверям. Некоторые выглядели человеческими. Я предположил, что мы нашли свалку мирмеков и

этот мусор они явно не так часто вывозили.

Поляна была окружена такими толстыми и перевитыми между собой деревьями, что пройти

через них было невозможно. Ветви над нашими головами сплетались в купол, пропускающий

внутрь только солнечный свет и ничего более. Если бы кто-то пролетал над нами, то он бы ни за

что не догадался, что под лесным пологом было свободное пространство.

На дальнем конце поляны располагался ряд каких-то предметов, отдаленно напоминающих

футбольные манекены для тренировок. Это были шесть белых коконов, насаженных на длинные

деревянные палки. Они стояли у нескольких огромных дубов, каждый из которых достигал

восьмидесяти футов в длину. Деревья росли так близко друг к другу, что их стволы, похоже,

слились воедино. У меня возникло ощущение, что я смотрел на живые двери.

– Это врата, – сказал я, – в рощу Додоны.

Мечи Мэг исчезли, превратившись в золотые кольца на ее пальцах.

– А мы разве уже не в роще?

– Нет...

Я окинул взглядом коконы. Мы стояли слишком далеко, чтобы можно было точно понять, но они

показались неприятно знакомыми. Мне одновременно хотелось и подойти ближе, и держаться от

них подальше.

– Думаю, это скорее что-то вроде прихожей, – ответил я. – Сама роща находится за теми

деревьями.

Мэг осторожно вгляделась в поляну:

– Но я не слышу никаких голосов.

И это было правдой. Лес был тих. Деревья будто затаили свое дыхание.

– Роща знает, что мы здесь, – догадался я. – Она ожидает наших дальнейших действий.

– Ну, тогда нам стоит что-нибудь сделать.

Мэг не была воодушевлена, как, впрочем, и я сам. Несмотря на это, она решительно пошла

вперед. Под ее ногами хрустели кости.

Хотел бы я, чтобы у меня было что-то, чем я мог бы защититься, кроме лука, пустого колчана и

осипшего голоса. Я последовал за Мэг, стараясь не споткнуться о ребра и рога оленей. Где-то на

середине поля Мэг резко выдохнула.

Она смотрела на столбы по обеим сторонам древесных врат.

Я не сразу понял, что увидел. Каждый столб не уступал по высоте римскому распятию, которое

ставили вдоль дорог, чтобы известить о судьбах преступников. (Я нахожу современные

рекламные щиты более изящными). Верхние половины столбов были обмотаны кусками плотной

белой ткани. Из кокона выглядывало что-то, подозрительно похожее на человеческую голову.

Мой желудок сделал сальто в животе. Это и были человеческие головы. Перед нами выстроились

пропавшие полубоги, крепко привязанные к столбам. Я в ужасе смотрел на них, пока не

разглядел, что их грудные клетки едва заметно поднимались и опускались. Они дышали. Они

были без сознания, но не мертвы. Хвала богам.

Я не знал трех подростков с левой стороны, но предположил, что это Сесил, Эллис и Миранда.

Справа же был исхудалый мужчина с серой кожей и белыми волосами – без сомнения, бог

гейзеров Поли. Рядом с ним висели мои дети... Остин и Кайла.

Я так сильно задрожал, что кости моих ног загремели. Я узнал запах, исходящий от ткани – сера,

масло и жидкий греческий огонь, самое опасное вещество из когда-либо созданных. Меня

мучили рвотные позывы то ли от отвращения, то ли от ярости

– Ох, безобразие, – сказал я. – Нужно сейчас же их освободить.

– Ч-что с ними? – спросила, запинаясь, Мэг.

Я не осмелился ей ответить. Я уже видел эту форму казни, предпринятую Зверем, и больше не

желал ее видеть.

Я подбежал к столбу, на котором висел Остин. Собрав всю свою силу, я попытался опрокинуть

его, но он не поддавался. Основание столба было зарыто слишком глубоко в землю. Я попытался

разорвать путы из ткани, но только испачкал руки в смоле, пахнущей серой. Ткань была более

липкой и твердой, чем слизь мирмеков.

– Мэг, мечи! – я не был уверен, что они чем-то помогут, но ничего лучше не придумал.

Откуда-то сверху послышался уже знакомый нам рокот.

Зашелестели ветви. Карпои Персик провалился между сучьями деревьев и, кувыркаясь,

приземлился у ног Мэг. Он выглядел так, будто ему пришлось пройти через суровые испытания,

чтобы добраться сюда. Его руки были порезаны, и из ран сочился персиковый сок. Его ноги

испещряли синяки и ссадины. Его подгузник опасно провисал.

– Хвала богам! – сказал я. Обычно я совсем не так реагировал, видя духа зерен, но его зубы и

когти идеально подходили для освобождения полубогов. – Мэг, быстрее! Прикажи своему

другу...

– Аполлон, – тяжелым голосом сказала Мэг.

Она указала на тоннель, из которого мы пришли.

Из муравьиного гнезда вышли двое таких огромных мужчин, каких я никогда не видел. Каждый

был под два метра ростом. Они, похоже, состояли из чистых мышц, облаченных в броню из

конской кожи, и весили около трехсот фунтов. Их светлые волосы сверкали, словно серебристый

шелк. В их бородах блестели украшенные камнями кольца. Каждый мужчина нес овальный щит

и копье, хоть я и сомневался, что им нужно вооружаться, чтобы кого-то убить. Они выглядели

так, будто могли голыми руками разрывать пушечные ядра.

Я узнал их по татуировкам и округлым узорам на щитах. Таких воинов нелегко забыть.

– Германцы, – следуя инстинкту, я заслонил собой Мэг.

Элитные имперские телохранители были хладнокровными жнецами смерти в Древнем Риме.

Сомневаюсь, что они как-то изменились за прошедшие столетия.

Мужчины взглянули на меня. Их шеи опоясывали тату в виде змеев, такие же, как и у хулиганов,

напавших на меня в Нью-Йорке. Германцы разошлись в сторону, и из тоннеля вышел их

повелитель.

За тысячу девятьсот сколько-то там лет Нерон почти не изменился. На вид ему было тридцать,

хотя выглядел он отвратно. Его лицо было измождено, а живот раздут после многочисленных

попоек. Его губы застыли в насмешливой ухмылке. Кучерявые волосы будто продолжались в

окружавшую шею бороду. У него был такой слабый подбородок, что мне захотелось создать

кампанию на GoFundMe, чтобы купить ему челюсть получше.

Свое уродство он пытался компенсировать дорогим итальянским костюмом из пурпурной

шерсти. Его серая рубашка была расстегнута, демонстрируя золотые цепочки. Кожаная обувь

ручной работы явно не подходила для похождений по муравьиным гнездам. Впрочем, Нерон

всегда любил все дорогое и совершенно непрактичное. Это, наверное, была единственная его

черта, которой я восхищался.

– Император Нерон, – сказал я. – Зверь.

Он презрительно скривил губы.

– Можно просто Нерон. Рад тебя видеть, мой дорогой предок. Прости, что я почти не приносил

подношений за последние несколько тысячелетий, но, – он пожал плечами, – ты мне не был

нужен. Я и сам неплохо справлялся.

Мои руки сжались в кулаки. Мне хотелось свалить с ног этого толстопузого императора с

помощью раскаленного добела луча силы, но у меня, правда, не было никаких раскаленных

добела лучей. У меня не было стрел. Даже голос уже сел. Против Нерона и его двухметровых

телохранителей я мог воспользоваться только бразильским носовым платком, связкой амброзии

и китайскими колокольчиками из латуни.

– Тебе нужен я, – сказал я. – Освободи этих полубогов. Дай им уйти вместе с Мэг. Они не

сделали тебе ничего плохого.

Нерон рассмеялся.

– Я буду рад дать им уйти, когда мы придем к соглашению. А что касается Мэг... – Он

улыбнулся ей. – Как ты, дорогуша?

Мэг ничего не ответила. Ее лицо было таким же серым и суровым, как и у бога-гейзера. Персик у

ее ног рычал и шуршал своими крыльями-листьями.

Один из телохранителей Нерона прошептал ему что-то на ухо.

Император кивнул:

– Скоро.

Он снова обратил внимание на меня:

– Где же мои манеры? Позволь мне представить мою правую руку, Виниция, и левую руку,

Гария.

Телохранители указали друг на друга.

– Ах, прошу прощения, – исправился Нерон. – Мою правую руку, Гария, и левую руку,

Виниция. Это римские версии их батавских ( прим.: батавы – древнегерманское племя,

покоренное римлянами и считавшееся преданным союзником Рима) имен, которые я не могу

произнести. Обычно я зову их просто Винс и Гэри. Скажите "привет", мальчики.

Винс и Гэри сердито смотрели на меня.

– У них тату в виде змеев, – заметил я, – как у тех уличных разбойников, которых ты послал,

чтобы напасть на меня.

Нерон пожал плечами:

– У меня много слуг. Кейд и Майки – просто пешки. Их единственным заданием было слегка

тебя потрепать, поприветствовать в моем городе.

– Твоем городе, – очень похоже на Нерона: присваивать себе крупные города, который

очевидно принадлежали мне. – А эти два джентльмена... это правда древние германцы? Как?

Нерон издал какой-то ехидный лающий звук. Я уже и забыл, насколько ненавидел этот смех.

– Владыка Аполлон, я тебя умоляю, – сказал он. – Даже до того, как Гея захватила Врата

Смерти, души постоянно сбегали из Эреба ( прим.: место в подземном мире, куда души попадали

сразу после смерти; иногда так называли Тартар). Для такого бога-императора, как я, было

довольно легко призвать моих последователей.

– Бог-император? – взревел я. – Скорее помешанный экс-император.

Нерон выгнул брови:

– Что делало тебя богом, Аполлон... когда ты им был? Разве не сила твоего имени,

покровительство над теми, кто верил в тебя? Я ничем от тебя не отличаюсь, – он взглянул влево.

– Винс, упади на свое копье, пожалуйста.

Даже не задумываясь, Винс поставил копье на землю, направив его конец на свою грудную

клетку.

– Прекрати, – сказал Нерон. – Я передумал.

Винс не предал ожиданий. В общем-то, на приказ он отреагировал с едва заметным

разочарованием. Он снова поставил копье рядом с собой. Нерон ухмыльнулся мне:

– Видишь? Я владею силой жизни и смерти своих почитателей, как и любой бог.

Я чувствовал себя так, будто проглотил личинку гусеницы в капсуле.

– Германцы всегда были безумны, как и ты.

Нерон прижал руку к груди.

– Ты меня ранил! Мои друзья-варвары – верные представители династии Юлиев-Клавдиев!

( прим.: первая императорская династия Древнего Рима) И, конечно же, мы все происходим от

тебя, владыка Аполлон.

Мне не нужно было этого напоминать. Я так гордился моим сыном, первым Октавианом, позже

названным Августом Цезарем. После его смерти его потомки стали очень высокомерными и

изменчивыми (за что я винил их смертную ДНК; эти качества они точно не могли перенять от

меня). Нерон был последним из династии Юлиев-Клавдиев. Я даже слезу не пустил, когда он

умер. И вот теперь он стоит передо мной, нелепый и не имеющий подбородка. ( прим.: игра слов;

ранее Аполлон упоминал про то, что у Нерона слабо выражен подбородок, а здесь он использует

слово 'chinless', которое, кроме этого, обозначает «бесхарактерный», «слабовольный» ).

Мэг вышла из-за моего плеча:

– Ч-что тебе нужно, Нерон?

Учитывая, что она обращалась к человеку, убившего ее отца, говорила она на удивление

спокойно. Я был благодарен за ее силу. Это давало мне надежду, ведь на моей стороне были

умелый димахер и алчный персиковый ребенок. Однако, наши шансы на победу против двух

германцев все равно мне не нравились.

Глаза Нерона сверкнули.

– Прямо к сути. Я всегда восхищался этой твоей чертой, Мэг. На самом деле, все просто. Вы с

Аполлоном открываете врата Додоны для меня. А затем эти шестеро, – он указал на

подвешенных на кольях узников, – будут освобождены.

Я покачал головой.

– Ты разрушишь рощу. А потом и нас убьешь.

Император снова издал тот ужасный лающий звук.

– Только если вы меня заставите. Я справедливый бог-император, Аполлон! Я бы хотел скорее

контролировать рощу Додоны, если это возможно, чем позволить тебе ею воспользоваться. У

тебя был шанс, когда ты был хранителем Оракула. Ты с треском провалился. Теперь это моя

ответственность. Моя... и моих партнеров.

– Два других императора, – сказал я. – Кто они?

Нерон пожал плечами:

– Хорошие римляне. Люди, которые, как и я, способны делать то, что нужно.

– Триумвираты никогда не работали должным образом. Они всегда приводили к гражданской

войне.

Он улыбнулся так, будто эта вероятность его совсем не беспокоила:

– Мы пришли к соглашению. Мы разделили новую империю... под которой я подразумеваю

Северную Америку. Как только мы будем контролировать Оракулов, мы расширим свое влияние

и сделаем то, что у римлян всегда хорошо получалось, – захватим весь мир.

Я мог только изумленно смотреть на него.

– Ты и вправду ничему не научился после твоего прошлого правления.

– О, я научился! У меня были века, отведенные на размышления, планы и приготовления. Ты

хоть представляешь, как раздражает быть богом-императором, неспособным умереть, но, к тому

же, неспособным и жить полной жизнью? В Средние века мое имя было почти забыто на триста

лет. Я был почти что миражом! Слава богам за Ренессанс, когда наше классическое величие

снова вспомнили. А потом появился Интернет. О, боги, обожаю Интернет! Теперь я точно не

смогу исчезнуть полностью. Я бессмертен, потому что обо мне есть статья в Википедии!

Я вздрогнул. Теперь я еще больше убедился в безумии Нерона. В Википедии постоянно писали

обо мне не те вещи.

Он покрутил рукой:

– Да, да. Ты думаешь, что я сошел с ума. Я мог бы рассказать тебе о своих планах и доказать

обратное, но сегодня мне нужно многое сделать. Мне нужно, чтобы вы с Мэг открыли эти врата.

Я не смог этого сделать, даже приложив все свои усилия, но у вас двоих точно получится.

Аполлон, ты же близок к Оракулу. А Мэг умеет обращаться с деревьями. Приступайте.

Пожалуйста и спасибо.

– Мы скорее умрем, – сказал я, – ведь так, Мэг?

Никакого ответа.

Я взглянул на Мэг. Серебристая струйка поблескивала на ее щеке. Сначала я подумал, что это

расплавился один из стразов на ее очках. Потом я понял, что она плакала.

– Мэг?

Нерон сложил руки так, будто собрался молиться:

– Боги. Похоже, между нами произошло небольшое недопонимание. Понимаешь, Аполлон, Мэг

привела тебя сюда, потому что я ее попросил. Хорошая работа, милая.

Мэг пыталась вытереть лицо:

– Я.... я не хотела...

Мое сердце сжалось до размеров камушка:

– Мэг, нет. Не могу поверить...

Я потянулся было к ней, но Персик с рыком встал на моем пути. Я понял, что карпои был здесь

не для того, чтобы защитить нас от Нерона. Он защищал Мэг от меня.

– Мэг? – сказал я. – Этот человек убил твоего отца! Он убийца!

Она таращилась на землю. Когда она вновь заговорила, ее голос звучал еще более измученно,

чем мой, когда я пел в муравейнике.

– Зверь убил моего отца. А это Нерон. Он... он мой отчим.

Не успел я переварить эту информацию, как Нерон развел руки в стороны:

– Все верно, дорогая, – сказал он. – И ты сделала чудесную работу. Иди к папочке.