Текст книги "Тустеп вдовца"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19

Я позвонил из телефона-автомата в «Хоул фуд маркетс» [71]71
  Сеть супермаркетов в Остине, специализирующихся на продаже натуральных продуктов.


[Закрыть]на Нос-Ламар своему информационному брокеру. Трубку подняла одна из соседок Келли Аргуэлло, думаю, Джорджия. Она слегка задыхалась, как будто я оторвал ее от занятий аэробикой. Я спросил ее про Келли.

Та ответила, что не уверена, дома ли она, и уточнила:

– Кто ее спрашивает?

Я ответил.

– Ах вот оно как, – голос Джорджии повысился на пол-октавы. – Келли дома, подождите немного.

Трубку со стуком положили.

Я услышал громкий смех Келли, и прежде чем она взяла трубку, успела сказать:

– Заткнись, Джорджия.

Раздался стук.

– Трес?

– Келли. Как учеба?

Она произнесла немецкий звук «ч» в задней части гортани.

– Середина семестра. Обязательственное право. Еще есть вопросы?

– Я пытаюсь отыскать пропавшего человека, нужно собрать на него информацию. Если ты занята…

– Разве я сказала, что занята? Ты в городе?

– Да, – ответил я после некоторых колебаний.

– Тогда заходи. Кажется, у меня в холодильнике есть «Шайнер бок».

Я посмотрел на крышу парковочного гаража, расположенного на противоположной стороне улицы. Она была украшена товарами, сделанными из папье-маше, – клубника, баклажаны и молоко.

– Я могу отправить информацию по электронной почте, если тебе нужно ее просмотреть.

– Ты же знаешь, этого недостаточно.

Когда Келли повесила трубку, я еще немного постоял, разглядывая цыпленка из папье-маше. Любое совпадение с реальными или вымышленными людьми носит исключительно случайный характер.

Когда я начал работать стажером у Эрейни, она в двух словах объяснила мне, как найти брокера по информации: студенты юридического факультета. Они счастливы получить небольшую сумму наличными и не задают лишних вопросов – разве что поинтересуются, где взять пива. Они трудятся как волы, умны и знают, как получить наилучший результат, используя бюрократическую машину. Едва ли кто-то еще из тех, кто работает в сфере информации, обладает такими многочисленными достоинствами.

К несчастью, мой студент юридического факультета обладал избыточными достоинствами. Если учесть, что Келли порекомендовал ее дядя Ральф, мне не следовало удивляться.

Когда я добрался до дома Келли Аргуэлло в районе Кларксвилля, та обрезала куст жимолости, который по внешней стене дома норовил забраться в окно ее спальни.

Заметить Келли не составляло никакого труда. Она из тех девушек, что сразу привлекают внимание, но с тех пор, как она переехала в Остин и выкрасила часть прядей в пурпурный цвет, пропустить ее стало практически невозможно.

– Мне нравится жимолость, – заявила Келли, когда я подошел к ней сзади. – К сожалению, пчелы разделяют мои чувства.

– У тебя аллергия?

Не отводя взгляда от ножниц, Келли округлила глаза и несколько раз кивнула.

– Эти ребятишки гудят в моем окне все лето. Сегодня первое утро, когда достаточно прохладно, чтобы подрезать кусты. Если мы доживем здесь до весеннего семестра, мне придется поменяться комнатами с Ди.

Келли поустойчивее встала на лестнице и потянулась мимо окна. На ней был зеленый верх от хирургического костюма и белые мужские плавки, которые по непонятной причине не скрывали фигуру. Я видел гибкое гладкое тело молодого пловца. Келли исполнился двадцать один год, но ни один бармен в здравом уме не стал бы ее обслуживать, не попросив показать документы. Черные с пурпурным отливом волосы она собрала в хвост, который принимался подпрыгивать всякий раз, когда она делала движение ножницами.

– Ты упадешь, – сказал я.

– Ну так держи лестницу, глупый.

Я держал лестницу, отвернув лицо в сторону, чтобы не упираться носом в плавки Келли. Так что мне пришлось сосредоточиться на соседнем доме.

– Твои соседи тоже отличные садовники.

Келли зашипела на меня, хотя никто не мог нас услышать. Грязный соседский двор зарос амброзией, на блоках из шлакобетона стояла ходовая часть «Шевроле», старый проржавевший холодильник прислонился к стволу дуба.

– У меня появилась новая идея. – Келли высунула кончик языка, пытаясь подрезать лозу. – Мы с Джорджией и Ди подумываем бросить юридический колледж и заняться бизнесом. Будем продавать старые стиральные машины и холодильники, которые люди ставят у себя во дворах. Если проехать по нашей части Остина, сразу становится ясно, что в этом есть огромная потребность. А ты что думаешь?

– Думаю, твой дядя тобой бы гордился.

Она улыбнулась. Мне довольно редко удавалось заметить сходство между Келли Аргуэлло и ее дядей. Но, когда она улыбалась, их родство сразу становилось очевидным. К счастью, когда Келли улыбалась, в ее глазах не появлялся маниакальный блеск.

Она наклонилась, чтобы срезать последний завиток жимолости, свисавший над ее окном.

– Ладно, на сегодня хватит. На крыльце можешь взять холодный «Шайнер бок».

– Сейчас всего десять тридцать.

– Хочешь легкого пива?

Я взял «Шайнер». Келли пила «Пекан-стрит эль». Мы уселись на деревянных качелях, она запустила свой синий портативный компьютер и начала записывать информацию, которую я успел собрать на Леса Сент-Пьера.

Лэптоп противно запищал, Келли выругалась, приподняла компьютер, поджала под себя ноги, поставила его на колени и несколько раз нажала клавишу стирания.

– Новая игрушка? – спросил я.

Она сморщил нос, как кролик, и несколько секунд не меняла выражения лица.

– Ральф?

Келли кивнула.

– Я сказала ему, что откладываю деньги на новый компьютер, а Ральф взял и купил мне эту машинку. Он всегда так поступает.

– Просто переживает из-за твоих грантов на обучение. Он собирался оплатить твой колледж.

– Он готов прибить всех моих преподавателей, если те не будут ставить мне самые высокие отметки.

– Неправда, – возразил я. – Он заплатит, чтобы их поколотили.

Келли даже не улыбнулась, а продолжала печатать. Ей приходилось щуриться, чтобы разбирать почерк Мило Чавеса.

– Он это делает, потому что любит тебя, Келли.

Она повела себя так, словно ничего не слышала.

– Тебе нужна вся информация по этому парню? – спросила она. – Как в прошлый раз?

– Найди свидетельство о браке, информация из ОТС, [72]72
  Отдел транспортных средств.


[Закрыть]кредиты. Кроме того, я знаю, что он служил в военной авиации. Нужно выяснить, когда и как он вышел в отставку. Проверь налоговые ведомости, все серьезные документы и доверенности, разрешения на строительство…

– Иными словами, практически все, – подвела итог Келли и полистала бумаги, чтобы осмыслить то, что я сказал, пока ей на глаза не попались семь страниц файла, перепечатанных с компьютера Джули Кирнс. – Ничего себе! – Она прочитала несколько строк и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. – Какого дьявола?

– Часть нашей проблемы. Возможно, этот парень решил исчезнуть.

Келли задумчиво кивнула, но не могла решить, как ей себя вести – показать, что она меня понимает, или нет.

– Да?

– Скажем так, велика вероятность, что мы имеем дело с опасными людьми.

– В каком смысле?

– Я не знаю. Наверное, он понял, что у него появились враги, и хотел подготовить путь к отступлению. Или ему не нравилась собственная жизнь и он давно планировал сбежать, а тут как раз случилось что-то плохое, и ему стало ясно, что пора уносить ноги. В любом случае он хотел на некоторое время исчезнуть или даже навсегда. Что ты бы стала делать на его месте?

Келли задумалась. Студентам юридических факультетов требуется время, чтобы воспользоваться своими знаниями – осмыслить различные способы нарушения закона, не прибегая к легальным действиям. Когда они наконец начинают думать наоборот, становится страшно.

– Я бы начала создавать новую личность, – решила Келли. – Новые бумаги и кредитные карточки, совершенно чистые документы. Может быть, дала бы взятку тому, кто имеет доступ к файлам работников какой-нибудь крупной корпорации вроде этих. – Она более внимательно просмотрела распечатки. – Отыскала бы умершего человека моего возраста, который расстался с жизнью далеко от места рождения, чтобы его свидетельства о рождении и смерти не встретились. Тогда я смогла бы заказать свидетельство о рождении из его округа, получить вместе с ним новый номер карточки социального страхования, права и даже паспорт. Похоже на правду?

Я кивнул.

– Зачтено.

– Люди действительно так поступают?

– Пару сотен раз в год. Трудно получить точные цифры, никто не рекламирует свои успехи.

– Из чего следует… – Келли начала по-новому смотреть на полученное от меня задание. – Дерьмо господне.

– Из чего следует, что нам нужно сузить число подозреваемых. Требуется найти в этих файлах наиболее подходящих кандидатов, в которых мог превратиться Лес Сент-Пьер, – мужчин в возрасте под пятьдесят, которые родились в другом штате и умерли сравнительно недавно. Едва ли их будет много. Затем мы должны выяснить, кто из них делал запрос на новые документы за последние три месяца.

– Все равно останется пять или шесть имен. Но даже в этом случае мы можем его упустить, если он действительно решил исчезнуть.

– Ты права.

– Сколько у нас времени?

– До следующей пятницы.

Келли посмотрела на меня.

– Невозможно. Мне нужно будет проверить демографическую статистику.

– Ты сможешь?

Она приподняла брови.

– Конечно, я все могу сделать. Но тебе придется заплатить.

– Сколько?

– Как насчет ужина?

Я постучал пальцем по горлышку пивной бутылки.

– Келли, у твоего дяди отличная коллекция огнестрельного оружия.

– Значит, я не могу предложить тебе поужинать?

– Можешь. Просто я не могу принять твое предложение.

Она закатила глаза.

– Все это полнейшая чушь, Трес.

Я молча потягивал пиво. Келли сложила бумаги обратно в папку и вновь принялась стучать по клавиатуре. Периодически ветер доносил аромат жимолости, необычный запах для середины октября.

Я вытащил из рюкзака пять банкнот Мило и вручил их Келли.

– Если у тебя возникнут непредвиденные расходы, дай мне знать.

– Конечно. – Она достала из папки фотографию Леса Сент-Пьера. – Тьфу!

Келли попыталась повторить выражение лица Леса, но с бровями у нее ничего не получилось.

На противоположной стороне улицы бизнесмен споткнулся, выходя из двери своего дома, вылил кофе на собственный галстук, поднял обе руки вверх, как Дракула, выругался и осторожно зашагал к своему «БМВ». Его двухэтажное жилище выглядело так, словно строительство завершилось двенадцать часов назад – трава на лужайке все еще состояла из разных по цвету квадратов, которые не успели срастись. Рядом с ним примостилась красная лачуга с магазинчиком, продававшим керамику и хрусталь. Остин.

– Каково это – расти без матери? – спросил я.

Келли приподняла бровь и посмотрела на меня, не поворачивая головы.

– Почему ты спросил?

– Без всякой причины. Просто стало интересно.

Она выпятила нижнюю губу, чтобы сдуть прядь волос, падавшую на лицо.

– Я нечасто об этом думаю, Трес. И в детстве никогда не считала, что я не такая, как все. Папа всегда был рядом; да и в доме у нас находилось пять или шесть его братьев. Просто все сложилось именно так, а не иначе.

Я поболтал последней унцией пива в бутылке.

– Ты помнишь свою маму?

Пальцы Келли застыли на клавиатуре, она бросила быстрый взгляд на входную дверь и на мгновение стала старше.

– Знаешь, в чем проблема, Трес? Родственники постоянно что-то говорят о твоих поступках и о том, какой была твоя мать. В сознании у тебя все перемешивается со старыми фотографиями, и очень скоро ты убеждаешь себя, что у тебя есть воспоминания. Но, если ты хочешь сохранить разум, нужно их похоронить.

– Почему?

– Потому что этого недостаточно. Если растешь рядом с мужчинами, необходимо научиться с ними существовать. То, что у меня не было матери… – Она колебалась, и ее глаза все еще что-то искали в дверном проеме. – С мамой ты получаешь интуицию и понимание каких-то вещей. С кучей мужиков в доме маленькая девочка становится другой. Учится разным хитростям, чтобы заставлять их делать то, что она хочет. Отличная подготовка для работы в юридической конторе. Или с тобой.

– Большое спасибо.

Келли улыбнулась. Она просмотрела остальные бумаги, но больше не нашла ничего для себя интересного, закрыла манильский конверт и захлопнула крышку лэптопа.

– Я позвоню тебе, как только что-нибудь найду, – сказала она мне. – Ты возвращаешься в Сан-Антонио?

Я кивнул.

– Передать что-нибудь дяде?

Келли так быстро поднялась на ноги, что качели начали раскачиваться, и распахнула сетчатую дверь.

– Конечно. Расскажи ему, что я жду от тебя приглашения на ужин.

– Ты хочешь моей смерти.

Она улыбнулась так, словно я угадал, и закрыла за собой дверь, оставив меня одного. Качели продолжали раскачиваться.

Глава 20

На автостраде между Остином и Сан-Антонио есть две площадки для отдыха – воспоминания о тех простых временах, когда строители еще не возводили небольшие магазины и торговые центры через каждые сто ярдов.

Я с трудом удержался от желания заехать на первую, хотя «Шайнер бок» Келли Аргуэлло уже начал на меня действовать, и к тому моменту, когда я проезжал через Нью-Браунфелс, мой мочевой пузырь успел превратиться в маленькое смешное животное, скрученное из воздушных шариков. Я решил остановиться на второй площадке для отдыха.

Я так быстро припарковал свой «Фольксваген» и помчался к туалету, что не заметил пикап и трейлер для лошадей, возле которых оставил свой автомобиль.

Если честно, то и на парня, стоявшего рядом со мной у писсуара, я тоже не обратил внимания. От него слегка пахло сигаретным дымом, клетчатая рубашка и профиль показались мне знакомыми, но соседство в таком месте не располагает к общению. Я не смотрел на него до тех пор, пока мы не закончили и не помыли руки.

– Брент, я не ошибся?

Тот вытер руки бумажным полотенцем и нахмурился. Со вчерашнего вечера он не брился и не менял одежду. Под глазами появились мешки, словно их наполнила выпитая вчера текила.

– Трес Наварр, – сказал я. – Вчера мы вроде как встречались в «Кактусе».

Брент бросил бумажное полотенце в урну.

– Лоб Кэма Комптона.

– Верно.

– Я помню.

Брент посмотрел мимо меня в сторону выхода из туалета. Я стоял между ним и дверью, тот не мог меня обойти и явно хотел поскорее от меня избавиться. Разговор в туалете лишь немногим менее неприятен, чем возле писсуаров. Может быть, мне следовало предложить ему жевательного табака. Или упомянуть о финальных играх. Этикет «Старины Буббы». [73]73
  Олицетворение невежества и косности белого населения в маленьких городах или сельской местности юга США.


[Закрыть]

– Вы с Мирандой? – спросил я.

Он неловко огляделся.

– Нет. У меня только оборудование.

– Понятно.

Брент переминался с ноги на ногу. Я сжалился и отступил в сторону, чтобы мы смогли вместе выйти на свежий воздух.

Дела на площадке для отдыха шли очень неплохо для буднего дня. В одном конце овальной лужайки на скамейках для пикника расположилась большая семья латиноамериканцев. Толстый мужчина в майке пил пиво, женщины и дети сновали между столиком и побитым фургоном, носили ящики со льдом, коробки с картофельными чипсами и маршмэллоу. [74]74
  Первоначально суфле из алтея; ныне изготавливается из кукурузного сиропа, сахара, пищевого крахмала, декстрозы, желатина и других компонентов.


[Закрыть]Маленькая собачка бегала кругами, путаясь под ногами у детишек. На другом конце парковки, возле выезда, стояло несколько машин с полуприцепами и такси, шоферы внутри спали, брились или ели. Некоторые смотрели за горизонт и думали о том, о чем положено думать водителям грузовиков.

Местная баптистская церковь установила стол для бездомных неподалеку от ступеней, ведущих в туалет. Несколько блондинок предлагали листовки против вождения в нетрезвом виде, бесплатные карманные Библии и пончики с кофе. Под легким ветерком трепетал зеленый плакат с надписью: «ХРИСТОС ЛЮБИТ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ».

Брента Дэниелса не слишком обрадовало, когда он увидел, что мы припарковались рядом – мой «Фольксваген» стоял сразу за его пикапом и трейлером.

У Брента был белый «Форд» с коричневыми полосами и почти серебряными окнами, так что заглянуть внутрь мне не удалось. На боку коричневого трейлера, рассчитанного на одну лошадь, красовалась надпись «РОКИНГ Ю РАНЧО», нанесенная тонким слоем и плохо гармонировавшая с металлической обшивкой.

– Оборудование в трейлере для лошадей, – заметил я. – Изобретательно.

Брент кивнул.

– Дешевле, чем фургон. Уиллис сделал удачную покупку.

Мы остановились возле наших машин. Я не совсем понимал, почему Брент продолжает разговор, но почти сразу сообразил, что он хочет, чтобы я уехал первым.

Я всегда считал: если у тебя есть какое-то преимущество – используй его.

– Сегодня утром я говорил с Мирандой о вашей музыке. Она сказала, что вы автор большинства песен и что очень ей помогаете.

Пальцы Брента легли на дверную ручку «Форда» и остались там. На лице возникло странное выражение – холодное равнодушие с легкой примесью иронии. Теперь, когда он пару дней не брился, я заметил, что его усы, как у отца, начинают седеть.

– Помогаю, – повторил он. – Вы уверены?

– Мне показалось, что она думает именно так. А вы никогда не пытались сделать запись самостоятельно? Отправиться в Нэшвилл? У вас есть очень хорошие песни.

Теперь ирония стала более заметной. Левый глаз Брента начал слегка подергиваться, словно он хотел улыбнуться, но в системе управления произошло короткое замыкание.

– Спросите у Леса, – ответил Брент. – Мне сорок два года, но я еще даже не начинал писать… – Он оборвал себя и решил сменить галс. – Первую песню я сочинил два года назад. Большинство артистов раскручиваются от пятнадцати до восемнадцати, некоторые даже раньше. Миранда едва добилась успеха в двадцать пять. Лес говорит, что для певца тридцать лет – это граница: дальше ты уже никому не нужен.

– Лес так говорил? Интересно, сколько самому Лесу – сорок пять?

Глаз Брента задергался сильнее.

– Наверное, на агентов это правило не распространяется.

Мы оба посмотрели на шоссе, когда по нему с ревом промчался еще один полуприцеп. С промежутком в несколько секунд на асфальт начали равнодушно падать одинокие капли. Ветер оставался медленным, вялым и жарким, и тучи не могли решить, то ли им пролиться дождем, то ли двинуться дальше. Они придавали низким холмам еще более темно-зеленый оттенок, местами почти переходящий в пурпур.

– Как насчет остальных музыкантов из вашей группы? – спросил я. – Судя по тому, что говорит мистер Шекли, вы все останетесь не у дел, если диск Миранды будет иметь успех. Еще кто-нибудь, кроме Кэма, переживает из-за этого?

Улыбка Брента умерла, так и не родившись, и он слегка постучал ботинком по асфальту – первый признак нетерпения.

– Может, вам лучше спросить у них? Джули мертва, Кэм уволен. Остались Бен Френч и члены семьи, верно?

У нас за спиной один из водителей грузовика флиртовал с женщиной из баптистской церкви, называя ее «сладкой штучкой». Та пыталась удержать полиэтиленовую улыбку и отвечала, что Иисус хочет, чтобы водитель выпил кофе и не заснул за рулем. Однако в ее голосе не чувствовалось убежденности.

– У вас есть стабильная работа? – спросил я у Брента.

– Нет. А у вас?

Ага, намек.

Брент продолжал сжимать ручку двери, не пытаясь ее открыть. Я заглянул в посеребренное окно, но увидел лишь свое кривое отражение.

– Мне не остается ничего другого, как предположить, что вы не хотите при мне открывать дверцу, – сказал я Бренту.

Брент посмотрел на свой ботинок, бросил косой взгляд в сторону собачки латиноамериканцев, которая продолжала наматывать круги возле металлических стоек тента, и улыбнулся ей.

– Вы работаете на Мило? – спросил Брент.

– Совершенно верно.

Брент кивнул.

– Ну, так займитесь делом.

Он распахнул дверцу и сел в машину, пытаясь показать, что не спешит, я же постарался сделать вид, что не собираюсь заглядывать внутрь. Впрочем, смотреть было не на что. Я увидел скрещенные женские ноги, поднятые к окну, словно женщина спала на заднем сиденье, и успел заметить накрашенные ногти и маленькую золотую цепочку на щиколотке.

Брент захлопнул дверцу и исчез за серебристым стеклом.

Грузовик сорвался с места, и в этот момент мне на нос упала большая теплая капля дождя.

Барышня из баптистской церкви облегченно вздохнула, когда пристававший к ней шофер уехал вместе с Брентом, и предложила мне пончик. Я поблагодарил ее, но сказал, что Иисусу придется поискать кого-то другого. У нее остались только пончики со сладкой начинкой.

Глава 21

– Он зарегистрирован, – сказал мне Ральф Аргуэлло, который скользнул вместе со мной на заднее сиденье своего красно-коричневого «Линкольна» и вернул мне «монтгомери уорд» калибра 0,22. Чико выехал с парковки ломбарда и покатил по Бандера на юг.

– Ты пробыл там целых пять минут, – сказал я.

– Да. Извини, что заставил долго ждать. Моя подруга в офисе занимается заполнением форм по огнестрельному оружию для ломбарда. Иногда я не хочу ждать, и она проверяет сразу, понимаешь? Но сегодня она была немного занята.

– У тебя есть имя владельца и адрес?

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что тебе известна даже девичья фамилия его бабушки и какое мороженое он любит.

Ральф улыбнулся.

Когда тот улыбается, Чеширский кот отдыхает. Ему удается заставить нервничать даже психопатов. Может быть, дело в том, что разглядеть его глаза за круглыми линзами толщиной в дюйм невозможно. Или причина в красном цвете, который приобретает его лицо, таком же, как в полнощеких масках дьявола, продающихся в Пьедрас-Неграс. Когда Ральф улыбается, это может означать, что он легко заработал тысячу долларов, или вкусно поел, или только что пристрелил того, кто его раздражал. Никогда не знаешь наверняка.

Он вытащил из нагрудного кармана белой льняной куртки листок бумаги и протянул мне. Аккуратным мелким почерком Ральфа там было написано: «К. КОМПТОН 1260 ПЕРРИН-БЕЙТЕЛ СА ТХ 78217».

– У меня есть история про этого парня, – добавил Ральф.

Он меня ничуть не удивил. У Ральфа не было историй только про самых скучных жителей Сан-Антонио.

Я вновь прочитал имя: К. Комптон.

– Расскажи мне свою историю.

Ральф достал сигарету с марихуаной и принялся тщательно подрезать концы.

– Твой Комптон работает в забегаловке «Индиан пейнтбраш». Ты знаешь это место?

– Знаю.

– Помнишь Робби Гуэрру, полузащитника из футбольной команды Хайтс?

Как обычно, я понятия не имел, куда клонит Ральф или откуда у него информация, но кивнул.

– Как Робби?

– Он умер, но это другая история. Шесть месяцев назад у нас было отличное дело с компанией-поставщиком для ресторанов, а также с некоторыми заведениями, с которыми они заключили договора. Среди них и «Индиан пейнтбраш». Каждый десятый контейнер забирали мы с Робби, и все получали свою долю. Комптон работал музыкантом или что-то в таком же роде, но выходил в дневную смену вместе с менеджером, парнем…

– Алексом Бланксиглом. Веснушки, большие уши.

– …совершенно верно. Короче, Комптон и Бланксигл знали о нашей сделке с контейнерами, получали свою долю, и все шло чудесно. Однажды вечером мы с Робби случайно попытались забрать контейнер из другой партии, понимаешь? Иногда такое случается. Мы пришли во время перерыва, когда охранники пили кока-колу, все как обычно, и начали переносить из грузового отсека большие коричневые картонные цилиндры. Мы подумали, что там медные трубы или что-то в таком же роде, потому что те оказались невероятно тяжелыми, но мы решили: проклятье, товар есть товар. Однако через пять секунд нас окружили уроды с пистолетами – Бланксигл, Комптон и два придурка, – которые что-то кричали по-немецки. Они принялись на нас орать, мешая английские и немецкие слова, и держали пистолеты у наших висков. Бланксигл вел себя так, будто видел нас в первый раз, и заявил, что нам повезет, если мы уйдем оттуда живыми. Ну, мы ему сказали chupa me. [75]75
  Отсоси (исп.).


[Закрыть]На этом наш ресторанный бизнес закончился.

Ральф прикурил и затянулся. С таким же видом он мог бы рассказывать о своем последнем дне рождения – его спокойствие просто поражало.

– Опиши немцев.

Ральф довольно точно описал Джина, парня с «береттой» из студии Шекли. Его напарника я не знал.

– А что находилось в цилиндрах?

Ральф выпустил дым.

– Понятия не имею, vato. [76]76
  Дружище, чувак (исп.).


[Закрыть]Белые парни и нацисты тыкали пистолетами мне в задницу, и я решил придержать свое любопытство. Наверное, тренировочное оборудование для ККК? [77]77
  Ку-клукс-клан.


[Закрыть]

Мы молча проехали несколько миль по Бандера, под Петлей, и оказались в жилом районе, где дома походили на армейские бункеры, плоские и ушедшие в землю за сплошными кирпичными стенами, заросшими высокими кустами. На стенах появилось новое граффити. На углу с Каллахан кто-то выдрал телефонную будку и положил ее на скамейку автобусной остановки. Сверху стояли выстроенные в ряд пустые бутылки «МД 20/20», [78]78
  Американское крепленое вино.


[Закрыть]по которым стучал палкой маленький мальчишка без рубашки.

Небо лишь усиливало впечатление, что весь район недавно подвергся бомбардировке. Серые тучи опустились, словно изолирующий материал. Воздух снова стал нагреваться, и тяжелый зной застыл в неподвижности.

Через несколько кварталов Чико повернулся к нам и спросил у Ральфа по-испански, не хочет ли он остановиться у Номера Четырнадцать, раз уж мы проедем мимо. Ральф посмотрел на свой золотой «Ролекс» и сказал: «Конечно». И достал из-под водительского сиденья «Мистера Незаметного». «Мистер Незаметный» – это его «магнум 0,357».

– Местные братаны безобразничают, – сказал он. – Мелкие сошки.

– Номер Четырнадцать, – сказал я. – Такое имя легко запомнить.

– Послушай, друг, когда у тебя двадцать ломбардов, нужно же их как-то называть.

Он засунул «Мистера Незаметного» за пояс джинсов, под гуайаверу. Мало кто в состоянии проделать такое с «магнумом» и не вызвать подозрений. С другой стороны, мало кто может похвастаться размерами Ральфа и носит льняные рубашки размера XXL.

Чико нашел по радио песню «Деф Леппард» [79]79
  Британская рок-группа, образована в 1977 году.


[Закрыть]и врубил звук. Я решил, что она, наверное, еще находится в горячей десятке Сан-Антонио.

– Значит, ты видел мою племянницу в Остине? – сказал Ральф.

– У нее все в порядке, – ответил я. – Ты оказался прав, она знает свое дело.

– У нее сейчас фаза con crema. [80]80
  Сливочный (исп.).


[Закрыть]Иногда я ее не понимаю.

– Con crema?

– Ты знаешь, что я имею в виду. Она не хочет говорить по-испански и встречается с белыми парнями.

– Ты не шутишь?

Ральф кивнул и поерзал на сиденье. Я последовал его примеру, и мы оба уставились в окно. Он решил сменить тему.

– Кстати, о con crema, ты опять связался с carbon [81]81
  Подонок (исп.).


[Закрыть]Чавесом?

Я не рассказывал Ральфу о своем расследовании. Впрочем, это не имело значения. Ральф почти наверняка узнал о моей встрече с Чавесом в тот день, когда она произошла. Ральфу становится известно обо всем, что происходит в пределах города, к тому времени, когда приходит пора делать ставки.

– Мило во что-то вляпался, Ральфи. Я обещал ему, что попытаюсь помочь.

– Да уж, – ухмыльнулся Ральф. – Интересно, ублюдок когда-нибудь повзрослеет и решит, кем он хочет быть?

Я не знаю, как именно познакомились Мило и Ральф. Они знали друг друга всегда и с самого начала прониклись взаимной неприязнью. Конечно, мы втроем учились в Аламо-Хайтс, но эти двое, насколько мне известно, не обменялись ни единым словом и всегда делали вид, что другого не существует. Я ни разу не находился в одном помещении с ними обоими. Если не считать того, что оба были латиноамериканцами из Норт-Сайда, у них не имелось ничего общего. Ральф вырос в бедной семье, в трущобах, где его отец умер от цементной пыли в легких, второе поколение с фальшивыми «зелеными картами» – так легче убедить эмиграционные службы. Ральф сумел окончить колледж благодаря успешной игре в футбол, хитрости, опасной бритве и железной внутренней уверенности, что наступит день, когда он будет стоить миллион долларов.

Мило же родился в тихой богатой семье и принадлежал к тем немногим латиноамериканцам, которых принимали в белых кругах, его приглашали на танцы в клубы, у него даже имелась белая подружка. Когда после окончания школы он заинтересовался музыкой, потом бизнесом и стал адвокатом, это не вызвало удивления у его старых друзей. Ни у кого не возникло чувства, что он совершил нечто невероятное. А тот факт, что он снова сменил профессию и занялся музыкой «кантри», теперь вызывал лишь улыбку.

– Мило в полном порядке.

Ральф рассмеялся.

– Разве не из-за него тебя чуть не прикончили в Сан-Франциско?

– Ну, это как посмотреть.

– Да. Ты помнишь дерьмо, которое мы бросали в воду на химии? Как оно называлось?

– Калий.

– Правильно. Бум, точно? Вот ты и этот Чавес вроде воды и того дерьма. Не могу поверить, что ты снова связался с ублюдком. Ты подумал о предложении, которое я тебе сделал?

– Я не стану этим заниматься, Ральфи. У меня хватает своих забот.

Ральф выдохнул облако дыма в сторону окна и покачал головой.

– Я тебя не понимаю. Еще со школы пытаюсь, но у меня не получается. Ты сталкиваешь парня с дымовой трубы на высоте десятого этажа…

– Так сложились обстоятельства. Он собирался меня убить.

– Ты ломаешь какому-то pendejo [82]82
  Недоумок (исп.).


[Закрыть]ногу, совершенно бесплатно, только потому, что пожилая леди тебя попросила…

– Он украл ее пенсионное пособие, Ральфи.

– Как ты можешь работать на Чавеса, тебе же известно, что он тебя кинет? Когда же я предлагаю тебе легкие пятьсот долларов в неделю, при том что делать нужно такое же дерьмо, ты говоришь, что не занимаешься подобными вещами. Loco. [83]83
  Псих, помешанный (исп.).


[Закрыть]

До этого момента Чико помалкивал. Теперь же слегка повернул голову.

– Да пошел он.

Я посмотрел на Ральфа, который снова затянулся.

– Чико новенький.

– Я понял.

Чико не сводил глаз с дороги, его левая рука лежала на руле, огромная правая лежала на спинке сиденья. На дельтовидной мышце мелкими буквами было написано: LA RAZA. [84]84
  Порода (исп.).


[Закрыть]Волосы Чико перевязал желтой пиратской банданой.

– Пошли его на хрен, – повторил он. – Зачем тебе нужен этот педик?

Ральф улыбнулся мне.

– Послушай, Чико, он нормальный парень. Я спасал его задницу от всяких засранцев, когда мы учились в школе.

– Ты спасал меня?

– Да, друг. Разве ты не помнишь? – Он обратился к Чико: – Я изменил его жизнь. Он стал настоящим крутым парнем. Боевые искусства и все такое.

– Я сидел с одним парнем, который занимался тхеквондо; так вот, я вытряс из него все дерьмо, – проворчал Чико, на которого слова Ральфа не произвели никакого впечатления.

Мы продолжали ехать дальше.

Ломбард Номер Четырнадцать находился в одноэтажном торговом центре на Хиллкрест, между кафе «Майан тако кинг» и салоном красоты «Джолин». На ярко-желтом навесе перед входом в Номер Четырнадцать красовалась надпись: «МЫ ПОКУПАЕМ ЗОЛОТО». Окна были разрисованы тыквами, ведьмами и улыбающимися знаками доллара, которые плохо уживались с фомками и дробовиками, выставленными на прилавках внутри.

Вдоль торгового центра шла галерея с металлическим тентом, державшимся на белых металлических стойках. У входа в Номер Четырнадцать подпирали стойки два латиноамериканца лет семнадцати в черных джинсах и кожаных куртках. Из них получились бы отличные защитники для американского футбола, если бы они учились в колледже. Между ними на тротуаре сидел худенький парнишка, который явно покупал одежду вместе со своими крепкими приятелями. Все трое носили слишком свободные вещи, но особенно это было заметно на худеньком парне. Троица напоминала семейку слонов, недавно подвергшихся липосакции. [85]85
  Хирургическое удаление жира путем отсасывания.


[Закрыть]