Текст книги "Тустеп вдовца"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– Я хорошо делаю свою работу, Гарретт.

– Так твой босс и сказал – ты хорошо делаешь свою работу?

Я промолчал.

– Вот видишь, – продолжал Гарретт, – ты никак не можешь отпустить поводья.

– Хочешь сказать, что мне следовало поступать как ты – прыгать в товарный вагон всякий раз, когда дела дома начинали идти плохо?

Зря я это сказал, но Гарретт никак не отреагировал на мои слова, продолжал курить и смотреть в точку, расположенную над моей головой.

Через некоторое время снизу снова послышался грохот «тяжелого металла», и полупустая бутылка с текилой задребезжала на старом отцовском армейском сундучке, который Гарретт использовал в качестве кофейного столика.

Брат с усталой покорностью посмотрел вниз и протянул руку за новым компакт-диском.

– Надеюсь, ты сможешь спать под музыку, – сказал он.

Глава 17

– Мистер Наварро, не так ли?

Отец Миранды потряс мою ладонь обеими руками и большей частью своего тела. Он проявил немалую ловкость, если учесть, что при этом старик повесил трость на сгиб локтя, оперся на здоровую ногу и умудрился сохранить равновесие.

– Наварр, – поправил его я. – Но вы можете называть меня Трес.

Уиллис Дэниелс продолжал трясти мою руку. У него было ярко-красное лицо, сиявшее так, словно он только что пробежал Айронмен триатлон, [66]66
  Спортивное состязание, в котором каждый участник должен без передышки проплыть 3,86 км, проехать на велосипеде 180,25 км и пробежать марафон (42,195 км), уложившись в 17 часов.


[Закрыть]наслаждаясь каждой минутой, проведенной на дистанции.

– Конечно, Наварр. Извините.

– Никаких проблем, – ответил я. – Сан-Антонио, Наварро, исторические связи. Со мной такое случается постоянно.

Мы стояли на пороге студии «Сило», на Ред-Ривер, возле Седьмой. Студия представляла собой обновленный склад с окнами с металлическими рамами и коричневыми оштукатуренными внешними стенами, имевшими фактуру измельченной пшеницы. Главный вход находился в задней части здания, возле парковки.

Мы столкнулись у двери, я входил, мистер Дэниелс выходил, за спиной у него стоял несчастный парень с тележкой, наполненной тяжелым оборудованием. Казалось, Дэниелс его не замечает.

Старик прищурился и наклонился ко мне, как проповедник, собирающийся произнести очень важные слова утешения на выходе из церкви. От него пахло влажной кожей и «Пертом». [67]67
  Шампунь с кондиционером.


[Закрыть]

– Приношу извинения за прошлый вечер, – сказал он. – Трудная ситуация, Кэм иногда выходит из-под контроля. У меня и в мыслях не было вас недооценивать.

– Все в порядке.

– Естественно, Кэм уволен.

Я доброжелательно кивнул.

Парень с тележкой громко откашлялся. Дэниелс стоял, не спуская с меня глаз и не сдвигаясь с места.

В плотной фланелевой рубашке, черных джинсах, с вьющимися седыми волосами и без соломенной шляпы, он еще больше, чем вчера, напоминал Санта Клауса. Вообще, он выглядел на удивление бойким для человека за шестьдесят, который играл на гитаре до двух часов ночи.

– Знаете, вы похожи на латиноамериканца, – заявил он. – Вероятно, именно по этой причине я назвал вас Наварро. Из-за темных волос и смуглой кожи. Вы не обиделись?

Я покачал головой. Смуглая кожа… Может быть, мне следовало оставить попугая себе и обзавестись абордажной саблей?

– Я слышал, вы собирались прийти на нашу завтрашнюю вечеринку, – не унимался он. – Надеюсь, вы найдете для этого время.

– Я постараюсь.

– Отлично.

Мы одновременно кивнули, продолжая улыбаться.

Я указал в сторону парковки, куда тот направлялся.

– Вы сегодня не участвуете в записи?

Уиллис немного удивился, потом рассмеялся и выпустил длинную цепочку «нет-нет-нет».

– Я только подвез Миранду. Старику не угнаться за молодыми.

Мистер Дэниелс попрощался со мной, снова с улыбкой пожал мне руку и только теперь заметил парня с тележкой. И устроил целый спектакль, старательно уступая дорогу и желая ему доброго дня.

Я посмотрел вслед Дэниелсу, который уехал на маленьком красном «Форде»-седане. Парень с тележкой исчез за углом здания.

Я присел на корточки и посмотрел на цементные ступени у себя под ногами. Ничего. Тогда я оглядел ближайшие стены. Пуля оставила желтовато-серую выемку в коричневой штукатурке, примерно на высоте четырех футов внутри дверного проема. Мой указательный палец вошел в нее до первого сустава. Край выемки был поцарапан, когда полиция вытаскивала пулю, но я сумел оценить исходную траекторию. Стреляли с юга и сверху. Рядом находился парковочный гараж. Скорее всего, стрелок засел на третьем этаже и использовал оружие калибра 0,22 – глупый выстрел со слишком большого расстояния; так гораздо легче напугать, чем убить, если только тебе на помощь не придет удача. Полиция почти наверняка поднималась наверх и искала гильзы.

И все же…

Я потратил пять минут на дорогу к двери гаража. Мы чудесно поговорили со служащим парковки о днях сбора мусора, потом я поднялся на третий этаж и с первой же попытки рядом с лифтом нашел то, что искал. Я положил свою добычу в рюкзак и вернулся к «Сило».

Вестибюлем студии служила переделанная погрузочная платформа. На дальней стене я разглядел единственную дверь с надписью: «СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД», угол занимало больное фиговое дерево в кадке, которая одновременно служила пепельницей.

Рядом с деревом, прислонившись к стене, стоял белый парень в футболке без рукавов и в шортах и читал «Нэшвилл тудей». Его голова покачивалась вверх и вниз, словно он слушал аудиоплеер.

– Чем могу помочь? – спросил он.

– Золотые диски.

Парень поднял на меня глаза, не отрываясь от журнала.

– Что?

– На стенах должны висеть золотые диски.

Он почесал нос и коротко кивнул в сторону двери с надписью «СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД», единственный другой выход из помещения, в котором мы находились.

– Студия там.

– Благодарю, я едва не заблудился.

Очевидно, он исчерпал свои обязанности охранника и снова уставился в журнал, продолжая кивать в такт невидимому плееру.

Я прошел по длинному коридору с дверями, выкрашенными дешевой краской. На каждой висел знак «СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД». Похоже, кто-то попал на распродажу.

Коридор заканчивался таким плотным черным занавесом, словно его сшили из бронежилетов. Я протиснулся вдоль края и оказался в круглой комнате, где сразу услышал голос Миранды, но в первый момент ее не увидел.

Здесь пахло жженым пенопластом, по полу тянулись заизолированные шнуры, с потолка свисали флуоресцентные лампы, стены, как мне показалось, построили из картонок для яиц.

Повсюду стояли серые переносные перегородки, пушистые и толстые, больше похожие на вертикальные подушки, чем на стены.

В центре большой буквы V, образованной двумя такими перегородками, стояла Миранда Дэниелс в огромных черных наушниках, которые увеличивали ее голову вдвое. Один здоровенный микрофон находился прямо перед ее лицом, другой – возле гитары, во все стороны разбегались бесконечные провода, из-за плексигласовых окон за ней наблюдали зрители. У меня возникло ощущение, что я присутствую на казни.

Я обошел комнату вдоль стены и оказался за стеклом, где Мило Чавес и трое парней стояли за записывающей консолью, которая подозрительно напоминала ускоритель из «Звездного пути». [68]68
  Научно-фантастический телесериал 1965–1969.


[Закрыть]

Миранда находилась посреди одной своих быстрых песен, я слышал, как она ее пела прошлым вечером. Чистый звук лился из двух динамиков размером с коробку для обуви, расположенных на стенах, но он показался мне каким-то одиноким – существовал лишь голос Миранды и ее гитара. Акустика студии поглощала звуки, и возникало ощущение, будто слова исчезают, как только слетают с ее губ.

Мило бросил на меня быстрый взгляд, пробормотал приветствие и снова уставился на плексиглас.

Один из инженеров так низко склонился над консолью, что мне показалось, будто он заснул, склонив голову набок; при этом его ухо находилось всего в дюйме от кнопок, словно он пытался услышать звуки, которые они издавали, когда он на них нажимал. Другой инженер не сводил пристального взгляда с монитора компьютера – точнее, водил по нему пальцем, отслеживая маленькие разноцветные колонки, как если бы мог на них повлиять. Грязные разводы на мониторе показывали, что он занимается этим постоянно. Третий мужчина стоял чуть в стороне от консоли. Судя по его поведению и указаниям, которые он давал инженерам, я догадался, что это новый продюсер, заменивший Джона Креа, но еще больше он походил на заместителя директора школы – синяя рубашка из полиэстера, брюки из двойного трикотажа, белые носки и выходные туфли и слишком длинные седые волосы в стиле консервативных семидесятых. Он скрестил мясистые руки на груди, на его лице застыло такое мрачное выражение, что мне захотелось извиниться за опоздание. К карману его рубашки был прикреплен маленький американский флажок золотистого оттенка.

– Извини за то, что мы вчера разминулись, – пробормотал Мило. – Я слышал, ты подружился с Кэмом Комптоном.

– Где-то в одном из больших магазинов Сан-Антонио наверняка висит бронзовая табличка в твою честь, – сказал я.

Мило нахмурился и оглядел свой наряд – рубашка из вискозы с короткими рукавами, черные брюки, рыжевато-бурые парусиновые туфли, рядом с которыми мои собственные выглядели как бедные родственники из провинции. Толстая золотая цепь, украшавшая шею, заставила бы сгорбиться менее уверенное в себе человеческое существо.

– Если шьешь одежду на заказ, приходится заботиться, чтобы она хорошо выглядела, – заявил он. – Некоторые из нас не могут позволить себе выбрасывать вчерашние джинсы и футболки, Наварр.

Я проверил, нет ли пятен на моей футболке «Трайпл рок».

– У меня две таких. А что случилось вчера вечером?

Миранда продолжала петь. Периодически она открывала глаза и нервно посматривала в сторону застекленной будки, словно понимала, как звучит ее голос. Она выглядела так, будто пела всем сердцем – делала глубокие вдохи от самой диафрагмы, морщилась от напряжения, когда произносила слова, но ей не удавалось передать ту энергетику, что исходила от нее вчера вечером. Первый инженер наклонил голову еще ниже.

– Я же говорил, что ты неправильно поставил микрофоны. Ты и твои проклятые V87.

Заместитель директора что-то проворчал. Второй инженер продолжал водить рукой по монитору.

Мило показал налево большим пальцем, и мы отошли на несколько шагов к двери, чтобы остальные нас не слышали.

– Скажи, что ты согласен нам помочь, – настойчиво сказал он.

– Что с тобой случилось прошлой ночью?

Он потер уголок рта, обнаружил там невидимую частичку чего-то, скатал ее пальцами и отбросил прочь.

– У меня был замечательный день. Я звонил разным людям и осторожно объяснял им, что мне не совсем понятно, где находится Лес. Несколько крупных клиентов сразу умыли руки. Полицейские пришли в возбуждение, как я и предполагал. Как только они закончат зевать, то сразу объявят грандиозный розыск. – Мило бросил на меня осуждающий взгляд.

– Честность – качество, близкое к благочестию, – утешил я его.

– Потом мне позвонил бухгалтер. Ничего хорошего.

– В каком смысле?

Инженеры спорили об изоляционных качествах широких компрессионных микрофонов.

– А она должна петь под гитару? – умоляюще спросил специалист по монитору.

Заместитель директора пожал плечами, его обращенный в пустоту взгляд обещал оставить негодников после уроков.

– Леди сказала, что так она чувствует себя увереннее.

– Разве она выглядит уверенно? – проворчал второй инженер.

Мило смотрел перед собой.

– Очевидно, Лес рассказывал мне далеко не все. Часть денег не поступала на основной счет. Несколько дней назад один из наших чеков за аренду оборудования не приняли к оплате. Кроме того, появились кредиторы, о которых мне ничего не известно.

– Все плохо?

– У нас серьезные неприятности. Ежемесячные расходы по содержанию агентства составляют пятнадцать тысяч долларов. И это только прямые платежи – телефонные счета, перевозки, недвижимость, реклама.

– Сколько времени ты сможешь продержаться?

Мило невесело рассмеялся.

– Мне удастся удерживать кредиторов некоторое время, не знаю, как долго. К счастью, наши клиенты нам платят, в отличие от нас. Поэтому они узнают новости далеко не сразу. Но по правилам агентство следовало закрыть в начале месяца. Лес как раз тогда все и подготовил, чтобы заплатить по нашим счетам, но не успел.

– Примерно в это время он исчез.

Мило покачал головой.

– Ты хочешь сформулировать проблему именно так?

Миранда с трудом пропела очередной куплет.

– Послушайте, – сказал один из инженеров, – это «Роланд VS880», верно? У нас нет проблем с записью. У нас нет необходимости в проклятой цифровой задержке, если она все поет правильно. Леди холодна, как рыба.

– Давайте попробуем, – настаивал заместитель директора. – Добавьте звука в наушники, может быть, это ее разогреет.

Наконец у меня появилась возможность рассказать Мило, как я провел два последних дня.

Пока я говорил, Чавес не сводил с меня глаз. Когда я закончил, мне показалось, что он мысленно досчитал до десяти, потом снова посмотрел сквозь плексиглас и вздохнул.

– Мне все это не нравится.

– Ты сказал, что Лес шутил о побеге в Мексику. Если его план достать Шекли был опасным и все пошло не так…

– Даже не начинай.

– Увести деньги из агентства, извлечь личности умерших из файлов – вспомни, чему тебя учили в юридическом колледже Беркли.

Мило поднес ладони к вискам.

– Ни в коем случае. Нет, Лес не может так поступить, это не его стиль.

Тон Мило предупреждал, что мне не стоит настаивать. Я и не стал.

– Насколько сильно это может ее затронуть? – спросил я, взглянув на Миранду, которая заканчивала песню.

Мило ответил, не открывая глаз:

– Может быть, у нас все получится. За аренду «Сило» заплачено до конца недели. «Сенчури рекордс» потребует серьезных гарантий, но они дождутся записи. Если мы сумеем передать им все вовремя и в хорошем качестве, а Шекли перестанет на нас давить…

Миранда смолкла. Звук умер. Все молчали.

– Может быть, попробуем еще разок? – без особой уверенности спросил инженер. – Попытаемся дать ей лишь базовую мелодию. Переместим звукопоглощающие экраны.

Миранда смотрела на нас снизу вверх. Заместитель директора покачал головой.

– Сделаем перерыв.

Он наклонился над консолью и нажал кнопку.

– Миранда, милая, перерыв на несколько минут.

Плечи Миранды едва заметно опустились. Она кивнула и медленно пошла к выходу, продолжая держать в руках гитару.

Мило смотрел, как она выходит из-за черного занавеса.

– Ты собирался с ней поговорить, – заметил он.

– Да.

– Ну, давай, первая дверь налево. Мне хотелось быть позитивным с ней. Однако сейчас это невозможно.

Он отвернулся и сосредоточился на записывающей консоли, словно прикидывал, сумеет ли поднять ее и швырнуть в плексиглас.

Глава 18

Миранда лежала на диванчике, закрыв лицо руками и подтянув колени. Она взглянула на меня, когда я постучал костяшками пальцев по распахнутой двери, и снова прикрыла глаза.

Я вошел и поставил свой рюкзак на маленький круглый столик рядом с диваном, вытащил пакет с французской выпечкой и пистолет калибра 0,22 «монтгомери уорд». Миранда открыла глаза, когда пистолет стукнул о стол.

– Я подумал, что вам не помешал бы завтрак, – сказал я.

Певица нахмурилась.

– Круассаны сопротивлялись, мистер Наварр? – спросила она, слегка растягивая слова.

Я улыбнулся.

– Это хорошо. Я не был уверен, что вы обладаете чувством юмора.

Она сложила руки квадратом и опустила их себе на голову. На Миранде была обрезанная белая футболка с надписью County line bbq, [69]69
  Название ночного клуба в Сан-Антонио.


[Закрыть]на животе проступил небольшой овал пота, в том месте, где к телу прижималась гитара. Кожа под руками была такой белой, что маленькие волоски под мышками походили на метки шариковой ручки.

– После нескольких утренних записей в студии у меня не могло не появиться чувство юмора, – сказала она.

– Трудно получить нужное звучание. Инженеры что-то говорят о микрофонах.

Миранда вытянула ноги, посмотрела вниз и одним движением больших пальцев сбросила балетки.

– Микрофоны ни в чем не виноваты. Но вы ведь пришли не для того, чтобы обсуждать запись? Я должна спросить у вас про пистолет.

Я предложил ей шоколадный круассан. Миранда с минуту думала, спустила ноги на пол, села и встряхнула головой; ее спутанные черные волосы рассыпались по плечам. Она облизнула губы, проигнорировала шоколадный круассан, который я ей протягивал, и взяла единственный с ветчиной и сыром. Проклятье. Женщина со вкусом.

Миранда слегка толкнула пистолет мизинцем. Девушка из деревни. Оружие не заставило ее нервничать.

– Ну, мистер?

– Из этого пистолета кто-то стрелял в Джона Креа. Я нашел его в мусорном баке на третьем этаже парковки, расположенной по соседству.

Миранда оторвала кусочек круассана.

– Кто-то просто оставил там пистолет? И полиция его не нашла?

– Переоценить глупость преступников невозможно, – сказал я. – Полицейские знают, что те плохо соображают, но иногда забывают об этом. Они отбрасывают варианты, которые не могут прийти в голову нормальному человеку – скажем, использовать пистолет калибра 0,22 «монтгомери уорд» для стрельбы с расстояния в сто ярдов, не говоря уже о том, чтобы бросить оружие в мусорный бак по дороге к лифту. Полиция посчитала, что стрелок унес оружие с собой и выбросил его где-нибудь в другом месте. Так поступил бы умный человек. Большинство людей, которым удается избежать ответственности за свои преступления, совершают очевидные глупости. Тем самым они сбивают с толку полицию.

– Значит, вы отнесете пистолет в полицию?

– Вероятно. Со временем.

– Со временем? После того, что случилось с несчастной Джули Кирнс, которую застрелили точно так же…

Я покачал головой.

– Джули убил профессионал. Тот, кто оставил пистолет в мусорном баке, – любитель. Похожие случаи, оба человека связаны с вами, но действовали разные люди. Это и вызывает у меня вопросы.

– Если я могу помочь…

– Думаю, можете. Вы знаете Шекли гораздо лучше, чем я.

В ее лице появилась жесткость.

– Не так уж хорошо я его знаю. Нет, он не имеет к этому отношения.

– С того самого момента, как вы связались с «Сенчури рекордс», кто-то старается испортить вам жизнь. У вас есть какие-нибудь предположения насчет того, кто это может быть?

Миранда откусила от круассана с ветчиной и сыром и кивнула.

– Вы хотите, чтобы я признала, что Тилден Шекли опасный субъект? Да, мистер, у него отвратительный характер.

– Но…

Она покачала головой.

– Шек не станет так поступать. Он знает Уиллиса, мало того, миллион лет знаком со всеми семьями в округе Авалон. Мне известно, что думают люди, но со мной Шек всегда вел себя как джентльмен.

Она бросила на меня настороженный взгляд, словно боялась, что я начну возражать или попрошу привести доказательства.

– Если он такой замечательный парень, почему тогда вы подписали контракт с Лесом Сент-Пьером?

Миранда поджала губы, словно только что накрасила их помадой.

– Вы слышали о певице, которая выступала в «Пейнтбраш» несколько дней назад, Тэмми Вон?

– Я ее видел.

Миранда приподняла брови. Очевидно, не ожидала, что я люблю музыку «кантри». Мне это понравилось.

– Год назад Тэмми Вон была на моем месте, – продолжала Миранда. – Она выступала только в Остине. Как правило, в танцевальных залах. Потом у нее появился хороший агент, и она подписала контракт с «Сенчури рекордс». Вы знаете, что в Техасе они являются единственной серьезной фирмой? Ребята начали искать здесь талантливых исполнителей, выбирают самых лучших и отсылают в Нэшвилл. Сейчас Тэмми получает за вечер пятнадцать тысяч. Она дебютировала в «ЛеАнн Раймс», в Хьюстоне. У нее собственные дома в Нэшвилле и Далласе.

– Шекли не смог бы вам этого дать.

– Сколько я себя помню, мой отец с трудом выплачивал деньги за ранчо. Он работает по контракту целыми днями, постоянно должен выступать и так и не смог отойти от дел. Я уже не говорю о Бренте. Мысль о том, что я сумею им помочь…

– Вы хотите сказать, что вас привлекли только деньги?

Миранда немного подумала и решила быть откровенной.

– Нет, вы правы. Я подписала контракт с Лесом из-за того, как он со мной разговаривал во время нашей первой встречи. В нем есть что-то такое… Ему невозможно отказать. К тому же Шек или кто-то другой – иногда приходится делать выбор, когда речь идет о карьере. Невозможно поступать так, чтобы все остались довольны.

– Эллисон, – сказал я.

Миранда нахмурилась.

– Я вас не понимаю.

– Вы повторили слова Эллисон Сент-Пьер, не так ли?

Миранда смутилась, положила на стол недоеденный круассан, вытерла пальцы и посмотрела на пистолет.

– А что вы скажете о Кэме Комптоне? – спросил я.

Миранда отвела взгляд от оружия, и по ее губам скользнула медленная улыбка.

– Влюблен ли он в меня? Нет, сэр. Кэм… Я понимаю, после вчерашнего вы мне не поверите, но Кэм совершенно безвреден. Вы знаете, как говорят: собаки всегда похожи на своих хозяев?

– Угу.

– Я не шучу. Кэм – пудель Тилдена Шекли. Он старается выглядеть коварным и опасным, словно в любой момент может выпустить на свободу свой темперамент, но пока Шек не скажет «фас», Кэм ничего не станет предпринимать. Впрочем, даже и после этого ему не хватит ума довести дело до конца.

– И вы продолжаете так считать даже после вчерашних событий?

– Я уверена. У Кэма есть маленький музыкальный магазинчик в Сан-Антонио, который он купил после того, как у него в Европе, около десяти лет назад, вышел удачный диск. Кэм вернется туда и снова будет выступать в оркестре в «Пейнтбраш». Через две недели он навсегда забудет о Миранде Дэниелс. Для него не имеет значения, насколько удачной будет моя карьера.

Миранда с довольным видом откинулась назад, потянулась и принялась изучать потолок.

– Вам известно, что Джимми Роджерс [70]70
  Настоящее имя Джеймс Чарльз Роджерс (1897–1933), также известный как «Поющий Кондуктор», был первой звездой музыки «кантри».


[Закрыть]сделал последнюю запись за два дня до смерти? Туберкулез приканчивал его легкие, и ему требовалось некоторое время полежать между записями песен – в такой же студии, как здесь. Я часто о нем думаю.

– Мне следует убрать пистолет?

Миранда мило улыбнулась.

– Нет, мистер. Последние записи Джимми Роджерса так хороши, что это вызывает у меня депрессию.

– У вас получается совсем неплохо.

Однако на ее лице энтузиазма не прибавилось.

– Как относятся отец и брат к вашим планам на будущее? – спросил я. – Что говорит мама?

Миранда осмотрела семь или восемь потолочных балок.

– Мама умерла. Уже довольно давно. Разве Мило вам не рассказал?

Я покачал головой.

– Извините.

– Наверное, ему и не следовало вам говорить. Я редко вспоминаю о маме.

Миранда пошевелила губами, как будто не знала, что с ними делать.

– Но вас интересует совсем другое. Да, папа мне очень помогает. Он поразительный человек, никогда не сдается. О Тилдене Шекли вы можете говорить все, что пожелаете, мистер Наварр, но, когда мы собрали группу, Шек всячески поддерживал папу в его стремлении оставаться рядом со мной и участвовать в исполнении всех песен, это имело для меня огромное значение. Мы брали замену на бас-гитару, если у нас случались крупные выступления, но папа надежная рабочая лошадка. Если бы не его музыка, когда я росла, пластинки Эрнеста Табба и Боба Уиллса… и мамино пение на кухне…

Она смолкла, а я сосредоточился на своем круассане, позволив Миранде погрузиться в далекие воспоминания.

– Как насчет Брента?

Взгляд Миранды прояснился, и в нем появился холод.

– Он меня поддерживает.

– Но вчера вы были им недовольны.

– И у вас есть братья и сестры?

– Брат и сестра. Оба старше меня.

– У вас всегда были с ними хорошие отношения, мистер Наварр?

– Замечание принято.

Она сухо улыбнулась.

– Вы кажетесь симпатичным парнем. Вчера вечером вы спрашивали про «Сеньориту Билли». Это единственная песня, которую я написала сама, мистер Наварр. Автором всех остальных является Брент – вы об этом знали?

Я ответил, что не знал, и попытался скрыть удивление.

– В студии они как-то странно звучат, – наконец снова заговорила Миранда. – Ас говорил мне…

– Ас?

Она мысленно перестроилась и улыбнулась.

– Джон Креа. Мой старый… бывший продюсер. Ему нравится, когда его называют «Ас» – летная куртка и все такое.

– Уж можно не сомневаться.

– Знаете, Ас рассказывал мне, что некоторые певцы пытаются повторить в студии то, что приносит им успех на сцене. Наркотики, беснующиеся зрители, ну, и так далее. Кое-кто поет, повернувшись спиной к операторам, или в темноте. Ас говорил об одной звезде рока; так вот, ему требовалось немного постоять на голове перед выступлением, чтобы «разогнать кровь». Я не шучу. Ас часто повторял, что готов сделать все, чтобы мои песни звучали как следует.

– А вы знаете, что вам нужно?

Я видел, что Миранда пытается сформулировать правильный ответ, и на ее лице появилось серьезное выражение, которое ей совсем не подходило. Потом она посмотрела на меня и решила быть искренней, снова смягчилась и улыбнулась.

– Нет, я просто представляю, что вишу вниз головой в темноте с бутылкой виски и пою: «Билли поехал прокатиться прошлой ночью…» – Она пропела несколько слов и смолкла. – Это не слишком помогает, но на душе у меня становится легче.

Прозвенел звонок, Миранда надула щеки и выдохнула.

– Хозяин зовет меня обратно. Хотите остаться и посмотреть, как я вымучиваю еще несколько песен?

Я покачал головой.

– Мне нужно сделать несколько визитов в городе, перед возвращением в Сан-Антонио. Вы не ответили на мой вопрос.

Миранда посмотрела мне в глаза, попыталась игриво улыбнуться, но у нее не получилось.

– Какой вопрос вы имеете в виду, мистер Наварр?

– Кто создает вам трудности, если не Шекли и не Кэм? Кто из тех, кого вы знаете, хочет, чтобы у вас ничего не получилось?

Она опустила глаза, ее руки легли на край диванчика, плечи опустились. Миранда была такой миниатюрной, что могла слегка поджать ноги и болтать ими в воздухе.

– Я не хотела лишать вас приглашения Эллисон на вечеринку, – сказала она. – Приходите завтра.

– Благодарю.

– В последние несколько месяцев Эллисон стала моей лучшей подругой. Она очень хорошо ко мне относится.

– Но вы не ответили на мой вопрос.

Когда Миранда встала, мы оказались так близко друг к другу, что могли бы танцевать медленный танец. Я увидел зеленые искорки в ее карих радужных оболочках – в противном случае я бы никогда их не заметил. Она заговорила так тихо, что я едва ее слышал.

– Самое смешное, что Эллисон Сент-Пьер – это единственный человек, который способен напугать меня по-настоящему. Вы спросили, и я ответила. Разве можно говорить такие вещи о друзьях?

Мило Чавес постучал костяшками пальцев в дверь.

– А вот и наш чемпион.

Он прошел мимо меня и огромной рукой обнял Миранду за плечи. Она оторвала от меня глаза, улыбнулась Чавесу и прижалась головой к его груди, позволив себе показать, как она устала.

– Все получается отвратительно, Мило.

– Нет, – возразил Мило, который настроился на позитивную волну. На его лице появилась широкая улыбка, я никогда не видел, чтобы он так сиял. Я был почти готов поверить, что мне приснился наш разговор об исчезнувшем боссе и деньгах. – Подожди, Миранда, пройдет неделя, и ты увидишь. Ты будешь поражена. Ты послушаешь свою запись и подумаешь: «Кто эта звезда, которая так здорово поет?»

Миранда попыталась улыбнуться.

Они вместе пошли по коридору, и Мило принялся массировать ей плечи, словно тренер по боксу, продолжая убеждать, что она все делает замечательно. Миранда бросила на меня прощальный взгляд и отвернулась. Снова прозвенел звонок, призывая их на запись.