Текст книги "Тустеп вдовца"

Автор книги: Рик Риордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Рик Риордан
«Тустеп вдовца»

Посвящается Бекки

Мизансцена

Элджин посветил мне фонариком в глаза, затем провел лучом по заднему сиденью.

– Что в футляре? – спросил он.

Стоявший рядом со мной Бубба посмотрел назад и вздохнул.

– Гитара, Элджин. А ты что подумал? – и, взглянув на меня, заявил: – Покажите мне права и бумаги на машину, сэр.

– А разве вы, парни, не должны предъявить мне сначала ваши документы?

Бубба смотрел сквозь меня.

– Бумаги.

– Очень медленно, – добавил Элджин.

Я прекрасно знал, что будет дальше, и потянулся к бардачку, стараясь держать руки так, чтобы они находились в луче фонарика.

Когда мои пальцы находились в нескольких дюймах от цели, Элджин громко выругался, вытащил девятимиллиметровую пушку и завопил:

– Пистолет!

Бубба отреагировал мгновенно. На счет «один» он засунул полуавтоматический пистолет мне в ухо, а другой рукой обхватил меня за шею. На счет «пять» меня выволокли из машины и швырнули на асфальт…

Моя благодарность

Salud y muchas gracias многим людям, помогавшим мне в написании этого романа, – Дороти Шерман, возглавляющей «ГрейЗоун инвестигейшнс»; Глену Бейтсу и Биллу Чавесу из «Бюро расследований Ай-ти-эс»; Уайли Александеру из «Сан-Антонио, Экспресс ньюз»; Джеймсу Моргану из Блубоннет-Пэлис; сержанту Тони Кобрину из департамента шерифа округа Бехар; Дэну Эпперсону из офиса коронера округа Аламеда; Стиву Хансону, старшему следователю отделения судмедэкспертизы округа Бехар; детективу Джиму Карузо из убойного отдела департамента полиции Сан-Антонио; доктору Джин Ризман, возглавляющей факультет английского языка Техасского университета в Сан-Антонио; Александре Уолш из Американской ассоциации звукозаписывающей промышленности; Катрине Хьюз из Американской ассоциации фонографической промышленности. Моя бесконечная признательность Джине Маккоби и Кейт Мисиак; Джиму Гласингу и Пэтти Джепсон за их рассказы о Южном Техасе; Марии Луна за терпеливую помощь с испанским языком; всей банде из школы Пресидио-Хилл; «Мад бэнд» из Медины; Лин Белайл; и самое главное – Бекки и Хейли Риордан.

 
Держись крепче, милая крошка, под неистовые звуки музыки,
Качай колыбель, пока в душе не разгорится огонь,
И не говори, что следующий танец не будет нашим,
Потому что выучить тустеп вдовца совсем не просто.
 

«Тустеп вдовца»

Брент и Миранда Дэниелс

Глава 01

– Вы не могли бы сказать своему ребенку, чтобы он успокоился?

Парень, остановившийся перед скамейкой в парке, на которой я сидел, выглядел так, будто сошел с обложки альбома «Флитвуд Мэк» [1]1
  Влиятельная и коммерчески успешная британо-американская группа, которая с момента своего создания в июле 1967 года знала немало взлетов и падений, несколько раз обновляла состав и меняла стиль исполняемой музыки, благодаря чему смогла сохранить популярность дольше подавляющего большинства конкурентов – вплоть до конца 90-х гг. (Здесь и далее примечания переводчиков.)


[Закрыть]примерно 1976 года. Его тело напоминало отражение в кривом зеркале Линдси Бакингема – неестественно длинное и с выпуклостями в неподходящих местах. Когда я посмотрел на прическу «под африканца», бороду и свободную черную пижамку для занятий боевыми искусствами, у меня тут же возникла ассоциация с военными.

Кроме всего прочего, он закрывал обзор моей камере, наведенной на синий «Кугуар» 68-го года, припаркованный в восьмидесяти ярдах, в противоположном конце Сан-Педро-Парк.

– Ну? – поинтересовался Линдси, вытирая со лба пот.

Он подошел ко мне от группы, занимавшейся тайцзи, [2]2
  Великий предел (тайцзи) – в китайской философии предельное состояние бытия, высшее начало, начало всех начал, до выделения сил инь – женской и ян – мужской.


[Закрыть]и запыхался, как будто слишком старательно делал все упражнения.

Я взглянул на часы. Если женщина в «Кугуаре» собиралась с кем-то встретиться, это должно было произойти с минуты на минуту.

Я посмотрел на специалиста по тайцзи.

– Какому ребенку?

На детской площадке в нескольких футах слева от меня Джем на полной скорости, на бреющем полете атаковал учеников Линдси Бакингема. При этом он оглушительно гудел, изображая рев самолета, и, поскольку ему было всего четыре года, получалось у него очень громко. В следующее мгновение он наставил на свои жертвы пальцы ног, которые превратились в дула пулеметов, и открыл прицельный огонь.

Наверное, ребята Линдси не могли сосредоточиться на том, что делали. Одна из учениц, невысокая, невероятно похожая на яйцо женщина в розовом спортивном костюме попыталась изобразить движение под названием «ползущая змея», но в результате плюхнулась на задницу, будто ее подстрелили.

Линдси Бакингем потер затылок и, наградив меня хмурым взглядом, заявил:

– Мальчишка на качелях, придурок.

– Это детская площадка, он играет, – пожав плечами, ответил я.

– Сейчас половина восьмого утра, и у нас тут тренировка.

Я посмотрел на подопечных Линдси. Розовая дамочка, похожая на яйцо, поднималась на ноги. Рядом с ней крошечная латиноамериканка слишком нервно выполняла упражнения, отталкивая от себя воздух ладонями и крепко зажмурив глаза, словно боялась того, к чему могла прикоснуться. Остальные двое, оба белые американцы средних лет с солидными брюшками и собранными в хвост волосами, полностью отдавались упражнениям, хмурясь и обливаясь потом. Глядя на все это, у меня не сложилось впечатления, что кому-то из них удается достичь внутреннего спокойствия.

– Скажи им, чтобы ставили ноги под углом в сорок пять градусов, – посоветовал я Линдси. – Параллельная стойка не позволяет добиться равновесия.

Тот открыл рот, собираясь что-то сказать, но в конце концов только хрюкнул в ответ.

– Прошу меня простить, я не знал, что разговариваю с мастером.

– Трес Наварр, – представился я. – Обычно я надеваю футболку с надписью «Мастер» на груди, но сейчас она в стирке.

Я посмотрел мимо него в сторону «Кугуара» и обнаружил, что женщина на водительском сиденье даже не пошевелилась. Больше на парковке колледжа Сан-Антонио никого не наблюдалось.

Из-за белого купола планетария на территории кампуса появился краешек солнца, но ночная прохлада уже сгорела в горячем воздухе. Впереди нас ждал еще один день, когда температура поднимется градусов до тридцати. Запахи завтрака из такерии, [3]3
  Мексиканское кафе, где подают лепешки тако и бурито.


[Закрыть]расположенной чуть дальше по Эллсворт, начали наполнять парк – чоризо, [4]4
  Испанская сырокопченая колбаса.


[Закрыть]яйца и кофе.

Джем отправился в новый рейс вокруг детской площадки.

– Ээээээээооооооооюююю! – возопил он и открыл стрельбу из пулемета.

Линдси Бакингем, продолжая стоять передо мной, метал в меня злобные взгляды.

– Ты закрываешь мне вид на парковку, – сообщил я ему.

– О, прошу прощения.

– Ты собираешься сдвинуться с места? – поинтересовался я.

– А ты собираешься заткнуть своего пацана?

Иногда неприятности начинаются с самого утра. Как будто мало того, что в Техасе уже октябрь, а холодного фронта как не бывало. Или что твой босс отправила тебя на задание в компании со своим четырехлетним сыном. Так еще перед носом маячит физиономия Линдси Бакингема.

– Слушай, видишь мой рюкзак? – спросил я у него. – В нем лежит камера «Санье TLS900» – объектив с вынесенным зрачком и четкое разрешение с двухсот ярдов, но она не умеет снимать сквозь идиотов. Через минуту, если ты сдвинешься в сторону, я сделаю отличную фотографию миссис Кирнс. Она собирается встретиться с человеком, с которым встречаться не должна. Мой клиент заплатит мне хорошие деньги. Если же ты останешься тут стоять, я получу исключительно четкое изображение твоей промежности. Вот так-то, приятель.

Линдси выудил несколько капель пота из бороды, посмотрел на мой рюкзак, потом на меня.

– Дерьмо собачье.

Джем раскачивался на качелях, взлетая все выше и сопровождая свои подвиги оглушительными воплями. Его тощие смуглые ноги напоминали песочные часы, когда он взмывал в воздух. На самом верху, в невесомости, шелковистые черные волосы разлетались в разные стороны, как у морского ежа, глаза были похожи на две огромные плошки, и на маленьком лице расцветала широкая улыбка. Но в следующее мгновение ее сменяла суровая решимость, и он принимался поливать учеников Линдси огнем из пулемета – ну, прямо-таки настоящий самолет Люфтваффе.

– Сомневаюсь, что вы захотите перенести свои занятия в другое место, парни, – предположил я. – Около реки есть отличная площадка.

– То, что уже устоялось, нельзя менять, – с негодованием заявил Линдси.

Я бы не возмутился, если бы он не процитировал Лао-Цзы. Более того, он меня раздражал, я вздохнул и поднялся со скамейки.

Ростом Линдси был, наверное, шесть футов и пять дюймов, и, стоя, я доставал ему примерно до адамова яблока. Изо рта у него несло, как от одеяла, которым укрывался какой-нибудь индеец.

– Предлагаю решить нашу проблему с помощью туй-шоу, [5]5
  Комплекс парных упражнений китайского ушу, характеризующийся постоянным взаимодействием партнеров через точку контакта. Включает в себя различные формы толчков, надавливаний, потягов и методов их нейтрализации.


[Закрыть] – сказал я. – Знаешь, что это такое?

– Это ты так пошутил? – фыркнул он.

– Если я упаду, то отойду в сторону. Если ты – уберешься с моих глаз. Готов?

Выглядел он не так чтобы очень испуганным. Я улыбнулся, посмотрел на него снизу вверх и толкнул.

Большинство парней в таких случаях толкают своего противника в верхнюю часть груди совсем как головорезы в кино. Довольно глупая тактика. В тайцзи толчок называется «ли», или «вырывать с корнем». Ты наклоняешься, обхватываешь своего противника под грудной клеткой и делаешь движение, будто собираешься выдернуть из земли могучее дерево. Совсем просто.

Линдси Бакингем взмыл в воздух, издав звук, похожий на звонкую ноту тенор-саксофона, взлетел примерно на два фута вверх и три назад и, грохнувшись оземь, оказался сидящим прямо перед своими учениками.

Джем, продолжавший качаться на качелях, оборвал пулеметную очередь и захихикал. Мужики с собранными в хвостики волосами замерли на месте и уставились на меня.

Дамочка в розовом костюме выдохнула:

– Господи!

– Учитесь перекатываться, – посоветовал им я. – Иначе будет очень больно.

Линдси медленно поднялся на ноги, и я заметил у него в волосах несколько травинок и торчащие из-под спортивных штанов трусы. Когда он сложился пополам, его глаза как раз оказались на одном уровне с моими.

– Черт тебя подери, – заявил он.

Его лицо приобрело цвет граната, он сжал кулаки и никак не мог удержать их на месте, они подпрыгивали вверх и вниз, словно не имели к нему никакого отношения и он не мог решить, стоит ли мне врезать.

– Думаю, как раз в таких случаях говорят: «Ты опозорил свою школу», – высказал я предположение. – И все достают нунчаки.

Видимо, моя идея невероятно понравилась Джему, который притормозил качели, чтобы спрыгнуть, и повис на моей левой руке. Малыш улыбался, готовый вступить в сражение.

Ученики Линдси выглядели несколько не в своей тарелке – видимо, забыли, как следует обращаться с нунчаками.

Линдси, судя по всему, собирался что-то сказать, но ему помешал раздавшийся у меня за спиной громкий треск, который отразился от здания колледжа, как будто лопнули две сухие доски.

Все принялись оглядываться, щурясь в лучах яркого солнца.

Когда мне наконец удалось присмотреться к «Кугуару», за которым, как предполагалось, я слежу, я увидел, как от окна водительского сиденья поднимаются две тонкие струйки дыма.

Около машины никого не было. Женщина, сидевшая в ней, не шевелилась, только откинула голову на спинку сиденья, словно решила немного вздремнуть. Однако у меня возникло подозрение, что в ближайшее время она вряд ли сдвинется с места. И что мой клиент не заплатит мне хорошие деньги, на которые я рассчитывал.

– Господи Иисусе, – выдохнул Линдси.

Никто из его учеников, похоже, не понял, что произошло. У парней с большими животами сделался озадаченный вид. Похожая на яйцо дамочка в розовом костюме с опаской подошла ко мне и спросила, не преподаю ли я тайцзи.

Джем, рассеянно улыбаясь, продолжал висеть на моей руке. Потом он посмотрел на свои швейцарские часы «Крэйола» и подсчитал время быстрее, чем с этой задачей справилось бы большинство взрослых.

– Десять часов, Трес, – радостно сообщил он мне. – Десять часов, десять часов, десять часов.

Джем вел за меня счет времени, которое мне осталось ходить в стажерах у его матери перед тем, как я смогу получить собственную лицензию частного детектива. Я обещал ему, что мы устроим праздник, когда это время истечет.

Я снова взглянул на синий «Кугуар», из окошка которого и от головы миссис Кирнс тянулся легкий дымок.

– Скорее, тринадцать, Бубба. Не думаю, что сегодняшнее утро мне зачтется.

Джем рассмеялся, поскольку ему было все равно.

Глава 02

– Что с тобой? – спросил детектив Шеффер и тут же повернулся к Джули Кирнс. – Что с ним такое?

Джули Кирнс ему не ответила. Она сидела, откинувшись на спинку сиденья «Кугуара» и положив правую руку на потрепанный футляр от скрипки, лежавший на пассажирском сиденье. Левую она уронила на колени, продолжая сжимать пистолет 22-го калибра «ледисмит» с перламутровой рукоятью, из которого недавно стреляла.

С того места, где я стоял, Джули выглядела прекрасно: в волосах с проседью заколка в форме бабочки, кружевной сарафан оттеняет серебряные сережки, загорелая кожа с веснушками совсем чуть-чуть обвисла под подбородком и на предплечьях. Для женщины сильно за пятьдесят она была настоящей красоткой. Крошечное входное отверстие напоминало черный десятицентовик, прилипший к виску.

Ее лицо было повернуто в противоположную сторону, но я почему-то не сомневался, что на нем застыло такое же вежливо-расстроенное выражение, с которым она на меня посмотрела вчера утром, когда мы познакомились, – намек на улыбку, дружелюбную и одновременно неуверенную, и некоторая напряженность в морщинах вокруг глаз.

«Извините, тут наверняка какая-то ошибка», – сказала она мне тогда.

Рэй Лозано, патологоанатом, пару секунд смотрел на окно, у которого она сидела, потом заговорил по-испански с экспертом из лаборатории. Он сказал, что тот может сделать столько фотографий, сколько нужно, до того, как они переместят тело, потому что лицо погибшей женщины не развалилось на части только благодаря тому, что его держала спинка сиденья.

– Может, будете по-английски разговаривать? – раздраженно поинтересовался Шеффер.

Рэй Лозано и эксперт не обратили на него ни малейшего внимания.

Никому не пришло в голову выключить магнитофон Джули Кирнс, из которого лилась музыка в стиле «кантри-энд-вестерн». Скрипка и контрабас, жесткая гармония, очень подходящая музыка для убийства.

Часы показывали лишь половину девятого, а вокруг парковки уже скопилась приличная толпа. В конце квартала расположилась передвижная телевизионная станция «КЕНС-ТВ», несколько десятков студентов колледжа в сандалиях, шортах и футболках собралось на траве вокруг желтой ленты. Судя по их виду, они не слишком стремились приступить к своим утренним занятиям. В «Севен-илевен» [6]6
  Крупная сеть небольших магазинов.


[Закрыть]на противоположной стороне Сан-Педро шла бойкая торговля – копы, представители прессы и зеваки активно покупали прохладительные напитки.

– Значит, ты следил за этой чертовой музыкантшей. – Шеффер налил себе из термоса «Ред зингер». На улице тридцать градусов, а он решил выпить горячего чая. – И почему ты не мог этого сделать так, чтобы никого не убили, Наварр?

Я молча поднял руки ладонями вверх.

Шеффер посмотрел на Джули Кирнс.

– Не стоило связываться с этим типом, милая. Видишь, чем все закончилось?

Шеффер, он такой. Как-то раз он сказал, что сделал выбор из двух вариантов – либо разговаривать с трупами, либо пить крепкие напитки. Он даже сообщил мне, что придумал, какую лекцию прочтет около моего трупа, если окажется с ним рядом. У него это называется проявлением отеческих чувств.

Я посмотрел на противоположный конец парковки, проверить, как там Джем. Тот сидел в моем оранжевом «Фольксвагене» с откидным верхом и показывал офицеру из полицейского управления Сан-Антонио, у которого был весьма озадаченный вид, свой любимый фокус с тремя металлическими кольцами.

– Чей малыш? – спросил Шеффер.

– Джем Манос.

– Он имеет какое-то отношение к «Агентству Эрейни Манос»?

– «Гречанка-детектив поможет вам решить все ваши проблемы».

Шеффер с кислым видом кивнул, будто имя Эрейни, возникшее в этом деле, все объясняло.

– А драконица когда-нибудь слышала про детские сады?

– Она в них не верит, – ответил я. – Там ребенок может подцепить какую-нибудь заразу.

Шеффер покачал головой.

– Итак, давай проясним ситуацию. Твоя клиентка – певица, исполняет песни в стиле «кантри». Она подготовила демонстрационную пленку для студии звукозаписи, но та пропала, и ее агент подозревает недовольного члена ее группы, которого они не взяли в свою компанию и который, таким образом, оказался исключенным из сделки. Адвокату агента пришла в голову блестящая мысль нанять тебя, чтобы ты нашел пленку. Так все было?

– Певицу зовут Миранда Дэниелс, – ответил я. – Про нее писали в «Техас мансли». Если хотите, могу попросить для вас автограф.

Шефферу удалось без проблем скрыть свой восторг.

– Просто объясни мне, как так получилось, что мы обнаружили труп скрипачки на парковке колледжа Сан-Антонио в семь тридцать утра в понедельник.

– Агент Миранды Дэниелс решил, что Кирнс самая подходящая кандидатура на роль подозреваемого в краже пленки. У нее имелся доступ в студию. Кроме того, они с Дэниелс категорически расходились в том, что касалось дальнейших карьерных планов. В агентстве считают, что Кирнс, возможно, украла пленку по чьей-то подсказке. Иными словами, ее подтолкнул человек, которому выгодно, чтобы Миранда Дэниелс продолжала оставаться только лишь местной знаменитостью. Однако я пришел к выводу, что это не так. У Кирнс пленки не было. Она ни разу о ней не упомянула ни в чьем присутствии за всю прошедшую неделю.

– Это не объясняет наличие трупа.

– Ну, что тут скажешь? Вчера мне наконец удалось поговорить с Кирнс, и я ей прямо сказал, в чем ее подозревают. Она заявила, что ничего не знает, но вид у нее был потрясенный. Когда сегодня рано утром она вышла из дома, я подумал, что, возможно, ошибся относительно ее невиновности. И что я заставил ее заволноваться, поэтому она собралась встретиться с человеком, попросившим выкрасть пленку.

Рэй Лозано убрал с пассажирского сиденья футляр со скрипкой, сел рядом с Джули Кирнс и принялся пинцетом вынимать из ее волос осколки.

– Заставил заволноваться, – повторил вслед за мной Шеффер. – Отличный метод.

На парковке появился коп из отряда, следившего за порядком в кампусе, – крупный плотный мужчина, похоже, в прошлом боксер, но по тому, как он держался, было ясно, что до сих пор ему не доводилось сталкиваться с убийствами. Он подошел к машине Джули Кирнс как человек, который боится высоты, но решился выйти на балкон и посмотреть вниз. Он кивнул Шефферу и бросил взгляд искоса на Джули Кирнс.

– Они интересуются, сколько еще вы тут пробудете, – извиняющимся тоном спросил он, как будто они вели себя не слишком разумно. – Эта женщина совершила самоубийство на парковке административного корпуса.

– Какое самоубийство? – спросил Шеффер.

Крупный коп нахмурился и с сомнением посмотрел на пистолет в руке Джули и на маленькую дырочку у нее в голове.

Шеффер вздохнул и взглянул на меня.

– В нее стреляли с расстояния, – пояснил я. – Если человек совершает самоубийство, рана похожа на звезду. Кроме того, входное и выходное отверстия в данном случае расположены под углом, да и калибр пистолета, скорее всего, другой. Убийца находился где-то наверху. – Я показал на крышу здания, где были установлены кондиционеры, окутанные паром. – Она взяла с собой пистолет 22-го калибра для зашиты и невольно нажала на курок, когда в нее угодила пуля, которая, скорее всего, застряла в приборной доске.

Шеффер выслушал мое объяснение и махнул рукой, показывая, что все примерно так и было.

– Слушай, сделай кое-что полезное. – Он повернулся к копу. – Скажи парням из администрации, чтобы поставили свои машины на улице.

Коп отправился выполнять приказ, причем гораздо энергичнее, чем когда шел в нашу сторону.

К нам подошел эксперт-криминалист, отвел Шеффера в сторону, и они о чем-то заговорили. Эксперт показал Шефферу удостоверение личности и визитки, которые они обнаружили в бумажнике погибшей женщины. Тот взял одну из визиток и уставился на нее с хмурым видом.

Он вернулся ко мне необычно притихший и тут же принялся пить свой чай. Его глаза над чашкой от термоса были почти одного цвета с «Ред зингером» – красновато-коричневого и почти такие же водянистые.

– Твой босс? – спросил он и протянул мне визитку.

На сером фоне бордовыми буквами было написано:

«ТАЛАНТЫ СЕНТ-ПЬЕРА». Ниже, в самом центре, чуть менее крупно значилось: «Мило Чавес, помощник». Я несколько секунд не сводил глаз с имени – Мило Чавес. Оно не вызывало у меня добрых чувств.

– Мой босс.

– Вряд ли тебе удалось натолкнуться на причины, по которым кто-то захотел убить эту дамочку. Только не говори мне, что пробная пленка была так невероятно хороша.

– Нет, не была, – не стал спорить я.

– Ты пытался раскопать истории про серьезные долги или обиженных любовников – в общем, делал обычную работу, которой занимается частный детектив, когда не пасет трехлетних детей?

Я напустил на себя обиженный вид.

– Джем уже совсем взрослый, ему четыре с половиной.

– Угу. Зачем ей было встречаться с кем-то здесь? Почему она проехала семьдесят пять миль из Остина в Сан-Антонио и припарковалась около колледжа с двухгодичным обучением?

– Понятия не имею.

Шеффер посмотрел на меня, пытаясь истолковать выражение моего лица.

– Хочешь еще что-нибудь рассказать?

– Не очень. По крайней мере, до тех пор, пока не переговорю со своим клиентом.

– Слушай, может, дать тебе возможность сделать звонок из камеры в участке?

– Если вам так хочется.

Шеффер вытащил из кармана брюк красный носовой платок размером с город Амарилло и принялся сморкаться. Долго. Должен сказать, что никто не делает этого так часто и тщательно, как Шеффер. Думаю, таким способом он медитирует.

– Не знаю, каким образом Эрейни удалось тебя сюда впутать, Наварр, но я считаю, что ты должен ее за это пристрелить.

– На самом деле я знаком с помощником агента Мило Чавесом и оказывал ему услугу.

Рэй Лозано объяснял врачам «Скорой помощи», что делать с трупом. Толпа студентов вокруг желтой ленты стала больше, и я заметил, что к боку моего «Фольксвагена» прислонилась уже парочка копов, которым Джем показывал свой фокус с кольцами. Ковбойские мотивы в исполнении скрипок по-прежнему лились из кассетника мисс Кирнс.

Наконец Шеффер убрал платок в карман и посмотрел на Джули Кирнс, продолжавшую сжимать пистолет 22-го калибра, словно боялась, что тот соскочит с ее колен и убежит.

– Да уж, хорошенькая услуга, ничего не скажешь, – проворчал Шеффер.