Текст книги "Властелин Кукол (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

В течение одной ночи в году – насколько я знал, во время летнего солнцестояния – одежды богини снимали, а утром одевали новые. Трудная работа, поскольку ни одному смертному не разрешалось ступать на освящённый остров. В эту ночь богиня и её служительницы стояли голыми перед верующими и совокуплялись с ними. Я был уверен, что верующие мужчины только и ждали этой одной ночи и копили весь год, чтобы иметь возможность пожертвовать. Золото, серебро или медь, которые позволяли им войти на этот пикантный спектакль.

Там впереди, рядом с носилками, на коленях стоял Хахмед, хранитель протокола. Дарзан был его племянником. Женщина в тёмной одежде рядом с Хахмедом, лицо которой было полностью скрыто вуалью, казалась чем-то необычным в храме богини. Я был почти уверен, что узнал в ней эссэру Фалу.

От неё пришло ещё одно сообщение, чтобы я пришёл к ней во дворец на чай и привёл с собой всех женщин, сопровождающих меня. На этот раз она выразилась более ясно, написав, что это важно, так как речь идёт о пророчестве. Мне нравилась эссэра, но не её суеверие.

Может после всё же появится время.

Мы пожертвовали на похороны, но кто-то обладал большим влиянием, чем могли купить золото и серебро. Дарзан удостоился чести быть погребённым в храме.

Молодая жрица Астарты вышла вперёд и чёткими словами описала жизнь Дарзана. Её голос был нежным и утешительным, когда она говорила о его любви к письму, о том, как он любил поддерживать порядок, о его жажде к знаниям и желании познакомиться с другими странами и другим мышлением. Её голос стал холоднее, когда она заговорила о том, что его использовали для ловушки. Она упомянула бога без имени, который только и мог, что завидовать и призвала верующих навсегда отвернуться от него. Жить любовью, а не завистью, обидой и ненавистью.

Это была прекрасная речь, которая многое рассказала мне о том, чего я ещё не знал о Дарзане, а ещё больше о богине, которую я не часто навещал в её доме. Возможно, это даже было впервые. Астарту считали терпеливой и прелестной, нежной и добросердечной. Она способствовала чувству безопасности, была символом матери и видела в людях своих детей. И всё же… жрица там впереди… Если бы здесь присутствовал верующий Безымянного, она разорвала бы его на части голыми руками, потому что у матери отняли ребёнка. Если служители действительно говорили за своих богов, то у Безымянного и правда не было друзей среди братьев и сестёр.

В конце жрицы запели молитву, большинство верующих присоединилось к пению, даже Лиандра, похоже, знала текст. Вокруг носилок появился золотой свет, стал ослепительно ярким, так что носилки с телом Дарзана исчезли в нём. Свет потух, и носилки оказались пустыми. Под вздохами собравшихся мы все наблюдали, как большая бабочка последовала за лучом света, падающего через купол храма. Как она вылетела через открытую крышу. Даже у Лиандры были на глазах слёзы.

– Что значит эта бабочка? – тихо спросил я, когда мы уходили. На большой плите справа от входа каменщик уже вырезал имя Дарзана. Там, у подножья плиты, лежало так много цветов, что мужчина до бёдер утопал в подношениях.

Лиандра всё ещё испытывала умиление.

– Богиня дала ему ещё немного времени, чтобы увидеть красоту. Бабочка – это душа Дарзана на пути к Сольтару, – ответила она хриплым голосом.

Я оглянулся на храм, который был ярким, изящным и оформлен в золотых и мягких постельных тонах. Маловероятно, что меня будут хоронить так, а если всё же да, то я, без сомнения, превращусь в толстую чёрную ворону.

Когда мы вернулись домой, Наталия уже ждала нас там. Она выглядела усталой.

– Я нашла храм, – обессилено сообщила она. – Это было не особо сложно, просто нужно было спуститься вниз. Я не понимаю, почему его местонахождения считается тайной, потому что мимо уж точно не пройдёшь.

– Что меня ожидает там внизу? – спросил я. На тарелке посередине стола на этот раз лежали яблоки. Яблоки я тоже любил, но сейчас предпочёл бы полакомиться чем-то сладеньким.

– Каково было возвращение Дарзана домой? – спросила сначала Наталия.

– Мирным, – произнёс я.

– Прекрасным, – ответила Лиандра.

Я всё же взял яблоко и вытащил кинжал, чтобы почистить его.

– Что меня ожидает там внизу? – снова спросил я.

Наталия почти укоризненно посмотрела на меня.

– Вдоволь всего, даже для самой чёрной души. Хавальд, вы были правы насчёт полуночной мессы, они как раз готовят подношения для церемонии.

Глаза Наталии потемнели.

– Какие подношения? – с любопытством спросила Лиандра. – Какие цветы символизируют Безымянного?

– Ночная лилия, – ответил я. – Но я сомневаюсь, что мы говорим о цветах, верно?

Наталия кивнула.

– Когда речь заходит о тёмном боге, это всегда одно и то же, – тихо промолвила она.

– Сжигать цветы – это слишком просто, – сказала Зокора, и хотя её голос как всегда казался равнодушным, я подумал, что на этот раз услышал горечь. – Это девушки, после их первой крови, с ровными конечностями и округлыми формами. Конечно же голые, привязанные к чёрным алтарям золотыми или серебряными цепями. Если есть цветы, то только в волосах девушек. И разумеется сначала с ними совокупляются, это часть ритуала. Затем их убивают, – она презрительно посмотрела на меня и Вароша, встала и вышла из кухни. Мы с Варошем обменялись взглядами, и тот встал, чтобы последовать за ней. – Останься, – попросила она, закрывая за собой дверь. Варош снова молча сел.

Наталия подождала мгновение, в то время как Лиандра поражённо уставилась на дверь.

– Это правда? – нерешительно спросила она.

Наталия кивнула.

– Да. Как будто она сама была там. Тринадцать девушек. И, наверняка, почти сотня верующих. Уже сейчас. Опьяняющий дым, барабанный стук, напоминающий сердцебиение, освящённые круги, выложенные серебром и кровавым гранатом, в центре которых верующие входят в транс, молитвы, в которых восхваляются проклятья. Другие стоят на коленях перед алтарями и преподносят свою кровь, которая впитывается в чёрный камень. Непрерывно слышны голоса, целый легион, превозносящие всевозможные извращения, они оскорбляют богов и восхваляют проклятия. Эти голоса проникают в разум, селятся там и шепчут тебе о том, что нужно освободиться от всего, что связывает, что если избегать порядка, это сделает тебя сильнее. Эти шепчущие голоса, полны жадности, и они затрагивают вещи, которые затрагивать нельзя. Хавальд, это не просто храм бога без имени, должно быть, это один из главных храмов или даже единственный. Больше ничто не сможет объяснить тьму, вкус которой можно почувствовать там при каждом вздохе, – она вздрогнула. – В святая святых стоит статуя, мужчина с гордой осанкой, совершенным лицом, одетый в чёрный дым и тени. Дым постоянно кружится вокруг него, оставляя ясно видимыми только чёрные глаза. В дыму кажется, будто он живой, и я почувствовала в нём тьму. Статуя улыбалась, как будто бог радовался. Это не черты лица Коларона, но та же улыбка, что носит он. Магию можно почувствовать и увидеть повсюду, а живой дым колышется везде, где есть тени. Это тёмное и мрачное место, нечестивое. Девушки не одурманены, они знают, что с ними случится и где они находятся. Что их души будут потеряны. Большинство из них плачут, самая старшая безумствует, другие покорно ждут свою судьбу.

Я видела Ночных Ястребов в этих живых плащах и других, без плащей. Также там были другие священники тёмного бога. И один человек в чёрных одеждах, отделанных золотом. Он душил молодого парня, в то время как в другой руке держал кубок и пил. Затем он отпустил умершего, и тот начал перед ним танцевать, чтобы потом безжизненно рухнуть на пол. Забава для Властелина Кукол, – она пристально посмотрела на меня. – Он там. И он не уйдёт. Вам не нужно спускаться вниз. Позвольте мне открыть путь воде ещё до полуночи. Так вы спасёте тринадцать душ от проклятья, – она увидела мой взгляд и покачала головой. – Даже вы не в силах спасти их. Ни от воды, ни от священников. Вы только можете освободить их души, позволив мне впустить воду. Не спускайтесь туда, Хавальд, – она почти умоляла. – Не спускайтесь, прошу вас. Там ощущается присутствие бога, даже в камне. Там внизу воля Сольтара не имеет силу, но отрицание любого порядка и жизни. Это царство того, кто без имени, и вам там не рады.

– Послушай Наталию, – призвала меня Серафина.

Лиандра тоже с беспокойством посмотрела на меня.

– Нет необходимости делать это, – просто сказала она.

– Сколько из них вооружены? – упрямо спросил я.

– Добрых три десятка, – подавленно ответила Наталия. – Также не стоит недооценивать силу других священников, я чувствовала магию этого нечестивого места.

– Что, если я попрошу тебя не делать этого? – мягко спросила Лиандра.

– Если мы просто утопим их, как мы можем быть уверены в том, что он мёртв? – спросил я в ответ.

Варош всё это выслушал и покачал головой.

– Хавальд, – промолвил он. – Как вы можете быть уверены в том, что умрёт именно он, если вы пойдёте туда? – он заметил что-то на моём лице и задумчиво кивнул. – Это что-то личное, верно? Именно это делает вас слепым.

Он был прав. Это было личное. Река. В этот момент я понял, что хочу наказать Властелина Кукол главным образом потому, что сам потерпел неудачу. Я пообещал Реке помочь и забыл о ней. Я вздохнул.

– Вы владеете Искоренителем Душ, – продолжил Варош. – Клинком огромной силы. Но делает ли он вас непобедимым?

– Нет, – неохотно признал я. Я перевёл взгляд на Наталию, затем на Серафину и Лиандру. – Вы правы. Вы все. Было бы глупо спускаться туда.

– Было бы глупо идти туда одному. Но что, если вы приведёте армию? – спросил Варош.

– Даже армия не справится с магией священников, – напомнила нам Наталия. – В этих тёмных коридорах преимущество полностью на их стороне.

– А что, если священники других богов защитят эту армию? – спросил Варош, и я понял, куда он клонит.

– Тогда всё ещё остаётся могущество наездников душ, – заметила Лиандра. – Там внизу есть, по меньшей мере, один некромант, если не больше. Никто не знает, какие таланты он украл.

Идея Вароша была заманчивой. Солдаты и священники, которые выступят против храма Безымянного.

Многие умрут, потому что уже даже одни Ночные Ястребы заставят заплатить кровью. Их было больше тринадцати? Скорее всего. К тому же нельзя было утверждать, что таким образом девушки смогут выжить. Нет, в таком шаге тоже не было смысла.

Поэтому я высказал своё мнение:

– Нет, это слишком рискованно. Вы правы. Может у Властелина Кукол есть дар превращаться в рыбу. Может другим тоже удастся как-то сбежать. Но в любом случае это разрушит храм и навредит культу Безымянного. Хороший план – это простой план. А план прост в том случае, если ты, Наталия, уверена, что сможешь открыть путь воде, не подвергая себя опасности.

– Я смогу, – уверенно сказала она.

– А как вы, собственно, собирались сразиться с этим Властелином Кукол? – с любопытством спросил Варош.

– Я хотел спуститься в одежде Ночного Ястреба и убить Властелина Кукол перед тем, как хлынет вода. Таков был план.

– А как спастись от воды? Вы ведь тоже не рыба.

– Наталия протянула бы меня через камень.

– План не так уж и плох, – заметил Варош, заслужив от Лиандры сердитый взгляд, которая в остальном была на удивление сдержана.

Я покачал головой.

– Варош, это было глупо. Учитывая то, как Наталия описала храм, я бы даже не смог подобраться к Властелину Кукол. Мне бы пришлось пробиваться к нему.

– Вы всё же собираетесь послать Хавальда на верную смерть? – спросила Лиандра, но Варош покачал головой.

– Этот Властелин Кукол обладает опасным талантом и отдаёт его на служение Безымянному. Убедиться, что он умрёт, было бы хорошо. Он некромант, а Искоренитель Душ был выкован, чтобы убивать некромантов. С Искоренителем Душ Хавальд смог бы противостоять некроманту. Сэра маэстра тоже, потому что Каменное Сердце такой же изгоняющий меч. Именно для этого и было создано это оружие. Другие, Ночные Ястребы и священники – в них заключается вся сложность.

– Не в том случае, если его не будет видно, – произнесла Зокора от двери. Она вошла и села, как будто ничего не случилось. – Невозможно бороться с тем, чего нельзя увидеть. Но Искоренитель Душ может видеть, и ему наплевать на свет, верно Хавальд?

Я кивнул.

– В храме должно быть темно, ведь они боятся света. Но он им всё-таки нужен. Это то, чего они не понимают. Они стремятся к темноте, но им нужен свет, – она повернулась к Наталии. – Как насчёт него, Наталия, ты говорила о дыме и тенях, но там также есть лампы, верно?

Значит она всё это время подслушивала. Не стоило удивляться, Зокора подслушивала частенько.

Наталья кивнула.

– Сколько?

– Я их не считала. Наверное, около сорока, масляные лампы, свечи и факелы.

– О каком размере комнаты мы здесь говорим?

– Сорок на пятьдесят шагов и добрых тридцать в высоту.

Зокора задумчиво кивнула и повернулась ко мне.

– Что, если на пять шагов вокруг тебя будет абсолютная темнота, которая задержится на десять вдохов и выдохов? Она заглушит любое пламя. Это упростит твой план?

– Мне всё равно придётся пробиваться через верующих.

– Почему бы Наталии, раз уж она всё равно будет тянуть тебя через камень, не доставить тебя прямо к Властелину Кукол? Или вытолкнуть из камня прямо над его головой?

– Это очень высоко. Я бы сломал себе все кости.

– Тогда выйди из пола. Он тоже каменный, – она посмотрела на Наталию. – Или пусть она просто затянет этого кукловода в камень и оставит его там.

Лиандра резко вдохнула, а Серафина закашляла. Я удивлённо посмотрел на Наталию. Это был бы очень простой и эффективный способ решения проблемы. А также надлежаще пугающий.

– Не могу, – отказалась Наталия, и я невольно почувствовал облегчение. – Никто не хочет попасть в камень. Если я застигну человека врасплох, я могу частично затянуть его в камень, руку или ногу. Но он не открывается камню, как требуется, когда двигаешься в нём. Молоток и зубило освободят его. А голову человека почти невозможно вдавить в камень, любой окажет сопротивление, и это по праву, ведь в противном случае, он умрёт, – она улыбнулась. – Коларон испытывал границы моего дара. Он выяснил, что это моя воля затягивает людей в камень. Если воля другого достаточно сильна, он даже может уклониться. Только два раза это было легко. С Серафиной и Хавальдом, потому что они хотели попасть в камень. Солдаты, которым Коларон приказывал идти со мной, на самом деле тоже не очень этого желали.

– А что ты почувствовала в камне? – спросил я Серафину.

Она мягко улыбнулась.

– Холодное спокойствие, как будто я плавала в воде.

– Никаких звёзд?

Она покачала головой.

– Всё очень просто, – сказала Зокора. – Затяни ноги этого кукловода в камень, тогда он не сможет сбежать и утонет.

– Полы храма выложены мозаикой. Я могу погрузиться в камень, если есть достаточно место. Когда я уже в камне и есть стыки, тогда я могу в нём двигаться, – она посмотрела на стену. – Империя строит без раствора, с клиньями в камне. Не знаю, как каменотёсом удалось быть такими точными, но это так. Если дом сделан из раствора или штукатурка слишком толстая, если нет достаточно большого камня, тогда я не могу в него войти. Мой талант более ограничен, чем вы думаете.

– А что насчёт керамической плитки на внешней стене? – спросил я.

– Она непреодолима. Обычно я нахожу путь через грунт. По крайней мере, здесь. Однако дом из кирпича, покрытый деревом, сидящим на глине или песке, не позволит мне войти. По крайней мере, таким способом, – она улыбнулась. – В конце концов, существуют и другие. Но в целом, здания, которые должны быть надёжными, обычно строят из массивного камня, по крайней мере, фундамент, – она снова повернулась к Зокоре. – Из-за мозаики нет доступа, также я не смогу там никого затянуть в камень.

– Тогда как ты хотела забрать его оттуда? – спросил Варош.

– В храме есть массивная колонна. Её оставили, когда вырубали в скале это пространство. Это самое подходящее место. Но оно, по меньшей мере, расположено в двадцати шагах от того, где был Властелин Кукол. Если он не будет находиться где-то ещё.

– Но Хавальду не придётся прокладывать себе дорогу через весь храм.

– Это верно.

– А что это за тьма? – спросила Лиандра. – Я могла бы научиться создавать её?

Я знал, что они обе способны создавать свет, но Лиандра объяснила мне, что они делали это разными способами. Лиандра извлекала необходимую силу из того, что находила вокруг себя, Зокора же питала магию своей волей и верой, в конечном итоге своей внутренней силой. То и другое, как объяснила мне Лиандра, имело свои преимущества и недостатки.

– Возможно. Можно попытаться. То, что я могу, это на короткое время приковать тьму к камню. Тьма – это сущность моего народа. Когда Хавальд прикоснётся к этому камню, он начнёт излучать тьму. Это косвенный способ. Если бы я сама осуществила заклинание, оно было бы более мощным, – Зокора испытующе посмотрела на меня. – Чем больше Хавальд привязан к тьме, тем лучший эффект будет у магии.

– Вы могли бы это продемонстрировать? – спросил я, и внезапно стало темно.

Наступила кромешная тьма. Абсолютная, полная. Словно тяжёлая чёрная ткань.

Если бы я не был раньше слепым, я бы испугался до смерти. Я коснулся Искоренителя Душ и почувствовал, что Зокора стоит за моим стулом.

– Спасибо, – поблагодарил я, и мгновение спустя свет вернулся. Зокора сидела на своём месте, как будто никогда оттуда не вставала. Она слегка улыбалась.

– Если бы вы ещё посвистели, – сказал я, и её улыбка стала шире.

– Это было пугающе, – заметила Лиандра, переводя дыхание.

Другие, даже Варош, согласно кивнули, Серафина тоже побледнела.

– Не для Хавальда, – тихо промолвила Наталия. – Он жил в темноте и до сих пор живёт.

– А тёмные эльфы могут видеть в такой тьме? – спросила Лиандра.

– Нет, – ответила Зокора. – Но мы к ней привыкли и тренируемся сражаться в таких условиях. Существуют ещё другие чувства восприятия кроме глаз.

– Что ж, – сказала Линадра, поворачиваясь ко мне. – Как тебе такое, Хавальд? Похоже, есть способ получше, чем твой план. Ты сможешь появиться посередине храма Безымянного и лицом к лицу встретиться во тьме с Властелином Кукол и у тебя будет время на протяжении десяти вдохов и выдохов, чтобы казнить его. Ты хочешь попробовать? – её голос был жёстким, но глаза – нет.

– Нет, – ответил я. – Мы их потопим и будем надеяться на лучшее для душ тех девушек.

Я всё ещё держался за рукоятку Искоренителя Душ. Клинок уже позволял мне выстоять в битвах, которые почти невозможно было выиграть. Но Варош был прав. Он не делал меня непобедимым или бессмертным. И даже этот усовершенствованный план не позволит мне спасти девушек.

– Мы уже сделали здесь достаточно, – продолжил я. – Все остальные свои вопросы эмира и Армин смогут решить самостоятельно. Конфликт между имперским городом и эмиратом был разрешён. С шестым легионом за спиной Файлид племена Башни, Тигра и Змеи ещё подумают, хотят ли начинать войну. А после волнения, которое вызвали свидетельские показания Марины, другие племена, скорее всего, поддержат кандидатуру Файлид в калифы. Гарнизон перестраивается, и второй легион будет размещён здесь. Уже только это достаточная причина, чтобы вернуться сюда позже.

– А что насчёт свадьбы и похорон эмира? – спросила Лиандра.

– Похороны эмира завтра. Ему мы сможем отдать дань уважения. А вот точной даты для официальной свадьбы пока нет. Однако они уже женаты. Если мы найдём в Аскире портал, а он там обязательно должен быть, то Газалабад будет находится всего в шаге от нас, и мы в любое время сможем вернуться. Тогда они и смогут организовать свадьбу. Возможно, в Аскире нам удастся найти другие портальные камни, чтобы можно было активировать другие порталы, может быть, даже грузовой в гостинице. Но всё это мы сможем сделать только когда наконец доберёмся до Аскира. Или ты думаешь иначе, Лиандра?

– Я тоже так считаю, – согласилась она, похоже, чувствуя огромное облегчение.

– Тогда я прикажу Дерелу подготовить Копьё Славы к отъезду, – я посмотрел на своих друзей и компаньонов. – Я, со своей стороны, рад, что никому из нас не пришлось отдать свою жизнь за Газалабад.

После обеда я отвёл Наталию в храм Сольтара, где знакомый нам молодой священник тепло её принял и улыбаясь, кивком поприветствовал меня. Прислонившись к одной из колонн храма, я наблюдал, как её облачили в белое одеяние, как с божьим благословением вложили в руки белый и чёрный камень, которые представляли день и ночь, свет и тьму, а также узкий путь, по которому люди блуждают то ко тьме, то к свету. Жрица по крутым ступенькам проводила её в ров, окружающий божий остров, который был наполнен чистой, освящённой водой. Согласно вере, теперь Наталия родилась заново как человек, который с помощью руководства бога мог ходить между светом и тьмой.

– А каким было ваше крещение, господин? – спросил один священник, присоединившийся ко мне у колонны.

– Вынужденным, – ответил я. – Мне хотелось пить, вода была чистой. Была ночь, никого поблизости, поэтому я подумал, не заполнить ли мне водой мой водный мешок. Каким-то образом я поскользнулся и упал в ров.

Я сомнением посмотрел на статую бога. Думаю, я ясно помнил, что почувствовал пинок в зад.

– Сколько вам было лет?

Я пожал плечами.

– Три или четыре года.

– В самом деле, ранее крещение, – священник тихо рассмеялся. – Некоторые пути начинаются странно, – промолвил он. – Посмотрите на её лицо. Вы когда-нибудь видели его таким сияющим?

Нет, ещё никогда. Было такое чувство, будто вся тяжесть свалилась с плеч Наталии. Она выглядела невинной. И была ей, потому что согласно нашей вере до крещения не могла отличить свет от тьмы.

Внезапно она показалась мне невероятно молодой, почти ребёнком, как будто крещение стёрло следы её жизни с лица. У меня расплылось перед глазами, видимо, что-то попало в глаз.

Наталия ещё никогда не была так прекрасна, как в этот момент, а потом она встретилась со мной глазами и улыбнулась: открытая, свободная улыбка, какой она ещё никогда не улыбалась раньше. Это разбило мне сердце, поэтому я перевёл взгляд туда, где стоял священник. Должно быть, я уже с ним встречался, потому он показался мне знакомым.

– Она радуется, – сказал я.

– Она пригласила Сольтара в своё сердце с молитвой, которую он не смог пропустить. Я редко видел веру, столь же чистую и очевидную, как у неё. Некоторые люди с лёгкостью принимают её в сердце, – промолвил священник с лёгкой улыбкой. – А другим, как мне иногда кажется, нужно дать пинка, – не отрывая от неё взгляда, он продолжил. – Вам часто нужен от него пинок?

– Нет, – твёрдо сказал я. – Я уже в детстве умел отличать правильное от неправильного.

– Значит вам не требуется руководство?

Я покачал головой.

– Есть вещи, которые следует делать и такие, которые можешь. Я делаю то, что должен. Руководству Сольтара я не рад.

– У вас с ним возникли разногласия?

Он и в самом деле выглядел подавленным от этой мысли.

– Он оставляет людей умирать. Забирает тех, кто не причиняет никому вреда, а убийцам предоставляет долгую жизнь. Он несправедлив.

– Он не судит. Он лишь показывает дорогу между светом и тьмой. Человек может выбрать свой путь. Борон судит, а Сольтар нет.

Я вспомнил всех тех, кого любил, знал и почитал, вошедших в его царство. Среди них были хорошие мужчины и женщины, в то числе те, за кого я отдал бы жизнь. Но я не умирал. Умирали они. Перед моим внутренним взором предстала картина: далёкий перевал, заваленный горой трупов. Я увидел себя, покрытого кровью и с бледной сталью в руке, как выбираюсь из этой горы и вижу, что врага больше нет. Мы умирали, в то время как трусливый граф полировал свои доспехи…

– Так бессмысленно, – промолвил я. – Такие бессмысленные смерти…

– Они сами приняли такое решение, выбрали свой путь. Разве вы не можете это уважать?

– Никто не выбирает смерть.

Я снова перевёл взгляд на Наталию, она внезапно стала грустной. Именно поэтому я избегал храма Сольтара. Я чувствовал грусть, когда вспоминал тех, кого любил и потерял.

– Чем траур отличается от любви? – спросил священник. – Не забывайте, все те души, которые вы знали, живут. Некоторые из них уже во второй или в третий раз с тех пор, как вы их встретили. Вы смогли бы их узнать?

– Говорят, что их можно узнать, но я ещё никого не встречал.

– Вы уверены? По внешним признакам они редко похожи. Но что, если посмотреть в душу? Разве вы ещё никогда никого не встречали, к кому чувствовали любовь, хотя не знали этого человека?

– Я больше никого не люблю. Только если могу или должен.

У Лиандры текла в венах эльфийская кровь. Если она сможет пережить свою миссию, её ждут впереди ещё столетия. Заповедь смерти её не касалась. Прежде чем Сольтар заберёт её, ему придётся забрать меня.

– Значит вы сдерживаете свою любовь? Почему?

– Все, кого я любил, стали жертвами Сольтара, – резко сказал я.

– Его? – теперь священник выглядел почти разгневанным. – Вы думаете, ему доставляет удовольствие забирать тех, у кого чистое сердце? Вы действительно думаете, что он прогуливается среди людей и решает, этот пойдёт со мной, а этот останется? Что это был бы за бог, если он практикует такой беспредел?

– Вы сами говорите, что он несправедливый.

– Вы не слушаете! Я сказал, что он не судит. Но он справедливый. Он пытается быть справедливым.

– Боги должны обладать этим качеством, а не пытаться.

– Он берёт то, что приходит. Хавальд, жизнь – это оплот против тьмы. Чем больше в мире живёт существ, тем больше свет. Некоторые люди – это чистый свет, но и их он должен забрать, если это единственный возможный способ. Но твой бог старается брать как можно меньше, чтобы свет продолжал расти.

Он всё ещё пристально смотрел на Наталию.

– Тогда он должен наконец забрать меня. Я сверх меры отправляю к нему души.

Я хотел отвернуться и уйти, но он положил мне на плечо на удивление тяжёлую руку и остановил.

– Нет, Хавальд. Все души, даже самые чистые или самые тёмные, которые ты отправил к нему, позволили другим огням сиять дольше.

– Вы его священник, – с горечью произнёс я. – Вы должны знать, о чём говорите. Однако я делаю то, что должен. Иду туда, куда он меня тащит, даже когда я не хочу. И когда оказываюсь там, выполняю его работу. Мне не нужно ничего понимать, и он мне ничего не объясняет. Я только убиваю для него и посылаю к нему души, которые ему нужны. Вам легко говорить, сидя в этом храме, ведь вам не нужно быть его мясником.

На этот раз я окончательно отвернулся. Его рука соскользнула с моего плеча, и я подошёл к Наталии, чтобы обнять её. Она не позволила мне, а в её глазах стояли слёзы.

– Почему ты отвёл взгляд, когда я была счастлива? – спросила она так тихо, что я едва расслышал.

– Это был твой личный момент, – ответил я как можно мягче. Я всё ещё был рассержен из-за этого упрямого священника.

– Я хотела разделить его с тобой, – тихо сообщила она.

Я обнял её, на этот раз она мне позволила. Она пахла по-другому, чистая вода всё смыла.

Да. Я заметил, то, как она смотрела на меня и её улыбку. Да и как не заметить? Но как бы я смог вынести этот взгляд?

Я поднял взгляд на статую Сольтара.

– Что случилось? – спросила Наталия.

Я обнаружил, что всё ещё держу её в объятьях и осторожно отстранился.

– Ничего, – сказал я и вышел вместе с ней из храма.

22. Третье Полотно Ночи

План был простым, если человек обладал даром Наталии, иначе он был бы просто невыполнимым.

– Вам не обязательно идти со мной, – сказала она, когда подготавливалась. На ней была та же одежда, что обычно, но кое-что было другим. Она была более спокойной, нет, спокойной она была уже всегда.

– Будет лучше, если он пойдёт с тобой, – заметила Лиандра. – Оставаться одной не очень хорошо.

Наталия подняла на меня взгляд.

– Если вы не против?

Не говоря ни слова, я открыл ей дверь. Почему я должен быть против? Мы вышли. Как обычно, это была прекрасная ночь, на небе не единого облачка. Город пока ещё не спал, но стало тише.

– Здесь красиво, – сказала Наталия. – Мне нравится этот город.

Если бы здесь не было так много страданий и нищеты, я бы с ней согласился.

– Мне кажется, что в Газалабаде слишком… много всего. Здесь слишком много людей, и для меня он слишком уж экзотичный, – признался я.

– По тебе этого не видно, – сказала она. – Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты родом отсюда. Ты понимаешь этих людей. Ходишь как они с этим гордым взглядом. Носишь их одежду, как будто никогда не носил другую, хоть Армин всегда и дразнит тебя по поводу того, что ты не желаешь ярко одеваться. Ты даже говоришь, как они нараспев, подобно Файлид. А люди здесь… они видят тебя и следуют за тобой. Это всегда так, независимо от того, где ты находишься?

Я весело покачал головой.

– Тебе так просто кажется, Наталия. Я никогда не смогу избавиться от келарского диалекта и никогда не стану благородным господином. Мне это не нравится. И почему люди должны за мной следовать, уважать больше, чем других? Это Лиандра возглавляет нас, это она дипломат, а я лишь забочусь о возникающих трудностях. Это миссия Лиандры.

– Но почему люди за ней следуют?

– Потому что это правильно, – заметил я. – Ты сама прекрасно понимаешь, что нужно остановить Коларона, прежде чем он покроет земной диск тьмой.

– Это шар.

– Что?

– Земля.

– Для меня это диск. Тогда я не буду бояться, что упаду.

Наталия остановилась, посмотрела на меня и расхохоталась.

– Ты это серьёзно?

Я пожал плечами.

– Земля такая, какая есть, будь то диск или шар. Поэтому я предпочитаю верить в то, что она диск.

– Ты невозможен, – промолвила она.

Мы пошли дальше, но вскоре она снова остановилась.

– Это здесь, – объявила она. Мы добрались до пункта назначения, совсем недалеко от нашего дома. Перед нами тянулась мерцающая лента Газара, и поблизости в воде плавал речной дракон. Учитывая расстояние между его глаз, он, должно быть, был большим. Я надеялся, что он останется в воде.

Я посмотрел на Наталию, она всё ещё улыбалась.

– Ты уверена, что опасности нет?

– Это горная порода. В ней я буду в безопасности, и я могу придавать ей форму изнутри, – её глаза вспыхнули. – Не волнуйся, – она в поисках огляделась по сторонам. – Теперь мне нужен ещё только камень.

– Здесь.

Это был большой кусок камня у стены дома. Мы вместе с ней направились к нему. Он был достаточно большим, чтобы я мог на него присесть. Поэтому я достал свою курительную трубку и мешочек припасённого яблочного табака.

– Я подожду здесь и прикурю трубку.

– Это не займёт много времени, – ответила она, озорно улыбнулась и исчезла в камне, словно призрак.

Я зажёг трубку, а когда увидел, что речного дракона отнесло дальше, или он сам уплыл, я успокоился. На другой стороне Газара я заметил рыбацкую лодку с горящей лампой, тут и там вдалеке раздавались голоса. Здесь было спокойно. Где-то под землёй находилась канализация, а ещё глубже священники бога без имени готовились принести в жертву тринадцать невинных девушек. А что же с этими девушками, Сольтар, ты считаешь справедливым то, что там происходит? Где твоё наказание для тех, кто следует за твоим братом?